Вернуться – 5

Глава 2

Где-то через минуту, генерал в сопровождении Волкова, медика и ещё пары человек оказались перед дверью в ангар.

— Убит ударом ножа прямо в сердце, — сказал медик, когда все зашли в ангар, а он присел рядом с неподалёку лежавшим от входа телом с кровавым пятном в районе груди. — Замечу, что очень профессиональный удар.

Может бы можно было отнестись к убитому с какой-то жалостью, но работники правоохранительных органов попривыкли, а лежавший рядом с убитым автомат тем более сочувствия как-то не вызывал.

— Почти всех девушек, что находились здесь, регулярно насиловали. Устраивали натуральные оргии, всё это непотребство снималось на видео в специально оборудованной комнате, — поморщился Волков. — Вечером бандиты вытащили очередных двух девушек. Их пока допрашивать не разрешают медики. Спустя несколько минут другие запертые по камерам девушки услышали дикие крики и шум драки.

— Сколько всего девушек обнаружили? — спросил генерал.

— Нашли девятнадцать. Все не в очень хорошем состоянии, особенно психологическом, но жить будут, — продолжил Волков. — Легкие телесные повреждения в основном. Но всем потребуется помощь психологов, а кое-кому и психиатра.

Затем они пошли по длинному вьющемуся коридору, в котором им постоянно попадались трупы в лужах крови. Рядом с ними находились по два, три человека: медики и криминалисты, которые осматривали погибших «солнцевских».

— Могу сделать предположение, что, судя по повреждениям, убийца сначала стрелял в колено или пах, а только потом в голову, — подал голос медик. — Так что перед смертью все погибшие испытали просто ослепительные ощущения от боли.

Затем они подошли к очередной открытой двери, и генерал вошел за Волковым внутрь помещения.

— Сука! — генерал за время службы много видел, но увиденное выбило его из колеи.

Посреди большой комнаты, поделённой на несколько секторов: большая кровать, кухонный уголок, «дыба» рядом с которой на стенах были размещены десятки разных «игрушек» для садомазо и тому подобное.

И шесть изломанных и изрезанных трупов, валяющихся на полу, и просто море крови на бетонном полу и коврах рядом с кроватью.

— Многочисленные переломы конечностей, разрывы внутренних органов, ну и напоследок, — медик присел рядом с ближайшим трупом на корточки, — одним резаным ударом на уровне паха повреждены бедренные мышцы и отрезаны гениталии. И такие повреждения в районе гениталий у каждого из убитых здесь.

Обе «вишни», наточенные до остроты бритвы, — взрезали бедренные мышцы и походя отрезали гениталии. Оставляя на бедренных костях отчётливые следы от холодной стали…

— У этого правая рука сломана в двух местах. Левая просто выдернутая из плечевой сумки, — эксперт осматривал второй труп. — У всех шестерых тяжкие телесные с повреждением конечностей, внутренних органов, ну и все лишись своего «достоинства», — он посмотрел на Волкова, а потом генерала. — Их не просто убили. Их казнили особо жестоким способом.

— Особо жестоко и цинично, — хмыкнул Волков. — Ну, если, честно говоря, то после недолгого общения с девушками, и увиденного здесь, — он показал рукой на обстановку и видеокамеры, — я и не очень-то в больших претензиях к нашему карателю. После того, что перенесли эти девушки, а бы сам этих мразей пристрелил, если бы они были ещё живы, когда мы приехали.

Генерал ещё раз окинул взглядом побоище, а потом молча развернулся и пошёл на выход, где на улице к нему присоединился полковник, встав рядом с ним.

— Убивать людей без следствия и суда — незаконно! — назидательно высказался генерал. — Даже если они преступники. Хотя… — смягчился он. — Ладно, давай по обстоятельствам дела.

— Всего получается убитых тринадцать человек. Убийца был одет в черную одежду, мотоциклетный шлем, — они вышли из ангара. — Его видели несколько девушек.

— Что-то приметное?

— Здоровый, — пожал плечами полковник. — В подмышечных кобурах пистолеты, два ножа за поясом. Всё!

— Думаешь именно тот, кто Осю с приближёнными положил? — генерал закурил сигарету.

— Почти на сто процентов уверен в этом, — полковник сам достал пачку сигарет и прикурил от зажигалки. — Местные опера опознали убитых, все из группировки Оси.

— Наш пострел везде поспел, — закурил генерал сигарету. — Сначала в казино наследил… — и затянулся.

— … Затем напугал Баба, а потом сюда наведался, — подхватил Волков.

— Итого, — вдруг сказал генерал. — Двадцать трупов в казино. Тринадцать здесь.

— Тридцать три человека за ночь. Часть из них не просто убиты, а казнены, как сказал наш медик, — хмыкнул полковник. — Да он «стахановец», однако.

— В общем, что сделано по розыску? — поморщился генерал, совсем не расположенный к веселью.

— Объявлен план «Перехват», — пожал плечами полковник. — Пока ничего и никого.

— М-да, что-то надо делать с этим, — потер лоб генерал. — Завт… — он глянул на наручные часы, — уже сегодня меня на ковёр вызовут. Надо что-то отвечать.

— Кстати, — подхватился полковник. — Ещё нашли десять килограммов кокаина.

— Ну вообще «веселуха», — как-то не очень обрадовался Филатов.

— Товарищ полковник, — к генералу и полковнику подбежал один из «оперов». — Вас просит выйти на связь руководство.

— Мать, вот и дождались, — сплюнул генерал, а потом пошел к своей служебной машине, где было установлено средство спецсвязи.

— Ау-у-м! — зевок в шлеме, аж в ушах отдалось. — Пора спатеньки, — черная фигура, находящаяся на крыше заброшенного двухэтажного здания, расположенного от базы метрах в ста, одним прыжком спрыгнула на землю.

Милиция здесь, девушек стали забирать машины «скорой помощи», так что можно было спокойно ехать на «базу».

«Чёрт! Ножны придётся выкинуть, — выругался он, из-за отсутствия времени тщательно вытереть клинки от крови не представилось возможным. — Попробовать вымыть? Ай ладно, потом…»

Спустя минуту взревел мощный двигатель, а потом не включая фары и габаритных огней мотоцикл выскочил на дорогу и унёсся в сторону МКАД-а.

г. Москва, Технический переулок, д. 2. Главное следственное управление Генеральной Прокуратуры Российской Федерации.

— Евгений Александрович, срочно зайдите к начальнику, — в трубке стационарного телефона раздались гудки.

— Странно, вроде вчера вечером у него был, — старший следователь по особо важным делам Генеральной Прокуратуры Паршин Евгений встал из-за стола и вышел из кабинета, направившись к руководителю Главного следственного управления ГП РФ

Идя по коридору в сторону кабинета начальника, Евгений не совсем понимал в чём причина вызова. Только вчера вернувшись из очередной командировки он, не заезжая домой, прибыл на работу и отчитался руководителю о своей очередной командировке.

— Проходите, Андрей Михайлович ждёт вас, — предложила Виктория Геннадьевна, работавшая с руководителем с момента его назначения десять лет назад, показав рукой на дверь, даже не вставая из-за своего стола.

Евгений вздохнул, глянул на дверь кабинета руководителя ГСУ ГП РФ Герасимова А. М., о чём говорила табличка золотистого цвета на двери.

— Ты ведь послезавтра должен был в Иркутскую область улететь? — неожиданно спросил Герасимов.

— Да, планировал на месяц съездить, а потом на обратном пути в Екатеринбург заскочить, — кивнул Паршин, не совсем понимая, зачем его вызвали.

— Так, передай все дела другому следователю, я тебе позже скажу кому, а сам остаешься в Москве, — огорошил его Герасимов.

— «О как!» — удивился Евгений про себя.

— Слышал про казино на Вернадского и Березовского, ну и про бойню в Солнцево?

— Да, — ну ещё бы, перед выходом из своей служебной двухкомнатной квартиры, где Паршин жил уже два года, он успел посмотреть утренний выпуск по «Первому» каналу.

Хотя, как жил, ведь он на этой квартире, если появлялся раз в два три месяца на один-два дня, то это можно сказать жил.

— В общем, я разговаривал с заместителем Генерального прокурора Талановым, тот мне приказал выделить следователя для расследования этих преступлений, — многозначительно посмотрел на него начальник. — Я принял решение, что ты займешься этим делом.

Следующие полчаса Герасимов инструктировал Паршина на предмет первоочередных следственных действий, а также решения технических вопросов.

— Можешь набрать или вызвать нужных тебе людей, — говорил Герасимов. — Шум в прессе поднялся такой… — он поморщился, — особенно стараются зарубежные «писаки», так что на самом «верху», — он ткнул пальцем в потолок, — принято решение о тщательном расследовании. Невзирая на затраты и количество людей. Ты руководитель СОГ (следственно-оперативная группа). Любой транспорт, любые необходимые тебе люди. Отвечаешь только передо мной и Талановым. Все три эпизода объединяй в одно дело…

Выйдя из кабинета начальника Евгений был рад и огорчён — одновременно. Ему, честно говоря, хуже горькой редьки надоело мотаться по необъятным просторам родины. Уже не мальчик, романтика давно ушла, а он даже себе даже каких-либо личных отношений просто-напросто не может позволить. А здесь на несколько месяцев, однозначно, он останется наконец в Москве.

Только вот при расследовании такого дела и спрос с него будет такой, что даже врагу не пожелаешь подобное испытать. Но приказ есть приказ, так что делать нечего.

В течении пары часов ему привезли все материалы по происшествиям на проспекте Вернадского, из области по Березовскому и Солнцево. Лично притащившие материалы следователи были откровенно рады, стараясь сильно этого не показывать, что скидывают такую мороку на ГП РФ. Последний так просто не скрывал улыбки и ехидного выражения в глазах…

В течение часа пробежав взглядом все материалы по диагонали, Евгений наконец принял решение:

— Привет Олег, это Паршин.

— Какие люди и без охраны, — обрадовался Громов, удерживая у своего правого уха трубку стационарного телефона. — Чего звонишь, а не сам в гости приезжаешь?

— В Москве Диверсант объявился, — огорошил Громова Паша.

— Оба на! — сильно удивился Евгений. — Каратель⁈ Тьфу, понабрался плохих терминов от всех вас.

— Я бы уже точно назвал его «Карателем». Больше двух десятков трупов из ОПГ «Солнцевские», — продолжил Евгений, — нападение на Березовского. Большую часть убитых расстрелял, а часть — зарезал, как баранов. Главе «солнцевских» Сергею Буторину по кличке Ося так вообще голову отрезал. Так ещё и трупы итальянцев нам подкинул.

— Каких-таких итальянцев? Что за ОПГ такая? Новая? — обалдел Громов.

— Да нет, натуральные итальянцы. Они на встрече с Осей были. Вот там их Каратель и «помножил на ноль».

— А-хре-нет! — по слогам произнёс Громов. — Ты уверен, что это был именно Диверсант?

Ну сообщения об этом Олег прочитал в оперативной сводке ещё утром, когда пришёл на работу. Не сильно удивившись произошедшему. Такое происходило по территории всей страны. Не так как в «девяностые», но подобные перестрелки и кучи трупов всё ещё бывали.

— Есть свидетельские показания. И он на камерах «засветился», — прозвучал довольный голос Паршина.

— М-дя! И как я понимаю?..

— Я старший «сог», — на невысказанный вопрос был получен ответ.

— Могу только посочувствовать, — хмурый тон голоса Олега был этому подтверждением. Он прекрасно понимал, что за такими делами надзор со стороны разных больших «дядей» будет тотальным.

И если Евгений не возьмёт Карателя, а он его вряд ли возьмет, то выводы в отношении Паршина будут ну самые негативные. И увольнением ему покажется самым лучшим для него.

— Спасибо! — язвительно ответил Евгений. — В общем, завтра у вас в «городской» будет приказ, за подписью заместителя генерального прокурора. Факсом пришлют, а оригинал — послезавтра, фельдсвязью пришлют.

— И? — напрягся Олег. — Мне-то чего от этого?

— Ты мне нужен, — спокойно ответили ему. — Собирайся. Я забираю тебя к себе в группу, в Москву.

— Зашибись, — только и мог сказать Олег.

Практика отправки следователей Генеральной прокуратуры в регионы работала и в обратную сторону. Достаточно часто из регионов в Москву выдергивали следователей, которые прикомандировывались к следственным группам ГП РФ. Наиболее талантливых потом оставляли в столице: текучка кадров и набор наиболее профессиональных ребят.

— Кстати, а чего он у вас там так разбушевался? — решил пополнить базу необходимой информации Олег.

— Ну-у-у, — затянул паузу Евгений. — Начёт Оси и Березовского не совсем понятно. Но после них Каратель посетил одну якобы заброшенную базу, где «солнцевские» содержали похищенных девушек. Там ещё десять кило «кокса» потом нашли. С похищенными девушками снимали так называемое «снафф» видео. Знаешь такое?

— Не учи папу детей делать, — голос Олега был взбешенным. — Я таких уродов сам бы пачками в воде топил.

— Ещё! Пока проверяем, но допрошенные девушки сказали, что их тщательно осматривал какой-то врач и брал анализы. Всё про здоровье спрашивал, чем болели они и их родственники. И возраст девушек сам за себя говорит: от 18 до 22 лет. Самое то, чтобы использовать органы для трансплантации.

— Вот, бл@ди, — не удержался Олег.

— Найти в течение месяца, иначе может просто писать заявление об увольнении, — всё больше распалялся министр МВД.

Филатов, стоявший навытяжку посреди кабинета министра, мысленно думал, что найти киллера вряд ли получится. Может его уже и в живых нет. Обычно таких свои же убивают. Так что придётся ему…

— Ну, ну, Владимир Борисович, не надо так кипятиться, — неожиданно подал голос неприметный, сухощавый человек в сером неприметном костюме, до этого молча сидевший на кресле у стены.

Его министр не представил, но потребовал доклада, когда Филатов только вошел в кабинет. Несмотря на то, что генерал покосился на незнакомца, министр никак не подал виду, что при незнакомце оперативную информацию не следует говорить.

— Товарищ генерал его обязательно поймает, — серый человек глянул на министра, а тот промолчал. — Пора мне, а я с вашего позволения, — продолжил человек, посмотрев на Рушайло. — Переговорю с генералом тет-а-тет.

Филатов был удивлен, что министр никоим образом не выказал своё недовольства и просто кивнул, так он с незнакомцем вышли из кабинета, спустились в столовую в здании министерства.

— Моя фамилия Калинин, а зовут — Фёдор Михайлович, — представился неизвестный, когда им принесли кофе, а официантка отошла от их столика. — Вы знаете, думаю министр вас сильно ругать не будет, если вы не поймаете этого киллера, — неожиданно сказал собеседник генерал. — Возьмите мою визитку, — и протянул квадратную картонку.

— А-э? — немного не понял Филатов.

— Это всё, что я вам хотел сказать, — неожиданно Калинин встал, протянул руку, пожал руку генерала и спокойно пошел из столовой.

— И что это было? — генерал вообще не понял, что это за разговор такой был с этим непонятным Калининым.

— Ха, явно откуда-то «сверху», — раздался голос Волкова.

Приехали они в министерство вместе, в приёмную министра пришли тоже вместе. Ну а вдруг понадобиться, но полковника в кабинет никто не пригласил. И когда Филатов вышел из кабинета с Калининым, то генерал жестом показал, чтобы полковник не подходил. Так что Волков присоединяться к ним не стал, а следовал на отдалении.

— Чего хотел? — задал вопрос полковник.

— Понятия не имею, — генерал протянул «визитку» полковнику. — В присутствии министрам молча выслушал мой доклад. Потом неожиданно сказал, что сильно ругать не будут, если киллера не поймаем.

— Оба-на! Поня-я-ятненько, — протянул Волков.

— И что тебе понятно? — с вопросом в глазах посмотрел генерал на него.

— Должность — начальник управления избирательной комиссии, и его фамилия! — слова полковника генералу ничего не дали.

— И что? — понимания в глазах генерала не прибавилось.

— Ну то, что избирком у нас на «Старой» площади, вы и сами знаете, — начал издалека Волков.

— Ну ты меня за идиота не держи, — немного рассердился Филатов. — То, что неприметный дядя, занимающий вроде бы ничего не значащий пост, на самом деле очень влиятелен и вращается в самых высоких правительственных кругах — это я и без тебя знаю. Только при чём здесь «Старая» площадь и этот сумасшедший киллер?

— Слепую девушку, Любовь её зовут, помните? — ехидно спросил Волков.

— Подожди…

— Фамилия у неё… — держал паузу полковник. — Калинина!

— Вот тебе бабушка и Юрьев день, — генерал посмотрел в ту сторону, куда ушел отец похищенной, а вчера вытащенной сумасшедшим психом из того уродского ангара девушки-инвалида.

— Тихо, тихо, сейчас я тебе помогу, — лежавшая в большой ванной в огромной квартире на Кутузовском проспекте Любовь Калинина второй день приходила в себя, вспоминая весь тот кошмар, что произошёл с ней, а также то, что пришёл человек, что поубивал всех её мучителей к чёртовой матери и спас её.

Его слова о том, чтобы девушки закрыли глаза, а потом крики, звуки ударов, а потом звук льющейся крови, падения тяжелых тел на пол и… тишина.

Лишившийся какого-то из чувств, человек получает увеличение, усиление других оставшихся чувств. Так что не видя ничего, Любовь имела просто исключительный слух, а также усилившееся осязание и обоняние.

После услышанного предупреждения, она сразу сжалась в комок, лицом уперевшись в колени и прикрыв голову руками. Не прошло и минуты, как она услышала звук от большого куска ткани, с чего-то сдернутого, а потом ощутила, что к ней кто-то приближается.

— Я слепая, я ничего не видела. Не убивайте! — она жалостливо сжала ладони в молитвенном жесте перед собой, приподнявшись над полом.

Она решила, что сейчас её убьют, как свидетеля произошедшего. Повернула лицо в сторону звуков, пытаясь незрячими глазами отыскать лицо неизвестного, вымолить свою жизнь…

Раздался звук шумно выдыхаемого воздуха — будто от взбешённого животного, скрипнули кожа и вставки, прикрывающие пальцы на костяшках рук.

Руки тянулись то к пистолетам, то к ножам, но живых здесь в виде мужского населения не наблюдалось. А ведь, если подумать, то как-то они быстро умерли…

Любовь чуть в обморок не упала, когда её обнажённое тело окутали толстой тканью, а потом:

— Ой! — её очень осторожно подхватили две мощные, мускулистые руки, а потом подняли, прижав её тело к широкой груди.

— Ты, как тебя? — совсем близко раздался мужской безжизненный голос.

— Ан-на-а-а, — раздался со стороны дрожащий голос подруги по беде.

Анна чуть от страха не померла, когда всё началось. Сжавшись в комок, после слов незнакомца, она два раза ощутила на своём теле две струи горячей жидкости. Струи артериальной крови окропили вокруг себя место побоища, «зацепив» тело девушки.

Она приподняла голову и увидела, что здоровенная фигура с ножами в руках направляется к ней и подруге по несчастью…

Он идёт убить их! Она завороженно смотрела на него, когда клинки были убраны за спину, а потом этот страшный человек оглянулся, подошел к кровати и сдернул покрывало. Потом вернулся и подойдя к Любви накинул его на неё.

— Одевайся и за мной, — черный шлем повернулся к ней.

Анна сглотнула, когда этот псих подхватил подругу на руки и обратился к ней, а потом не ожидая ответа, вышел из комнаты.

Любовь испытывала сильный страх, не понимая почему она ещё жива и куда её собственно несут.

Она непроизвольно прижалась головой к груди мужчины, ощущая всем телом, что мужчина хорошо физически развит. На груди и животе какие-то щитки, покрывающие его тело.

Стук его сердца был совершенно спокоен, будто он только что не убил несколько человек. Дыхание, прорывающееся через какое-то препятствие, но тембр голоса, несмотря на то, что его точно пытались исказить, её тонкий слух прекрасно определил.

— Ой, мама! — позади них раздался вскрик Анны, увидевшей первый труп с простреленным пахом и головой в коридоре.

— Тс-с-с, — шлем повернулся к Анне, которая тут же замолчала. — Где? — она всё поняла и бросилась в тот блок помещений, где была её камера и остальные помещения с девушками.

Сильнейший удар, а потом взвизгнувший металлический звук.

Двери камер запирались на простые металлические засовы с внешней стороны, а руки были заняты, так что Герман ударом правой ноги просто сломал засов на одной из камер, ударив снизу-вверх.

— На выход, откройте другие камеры, — неожиданно раздался голос несущего девушку. — Пора домой, — затем недолгая тишина. — Все на выход. Мне нужен стул.

— Вот, я принесла, — раздался испуганный голос Анны, притащившей стул из ангара, и по кивку неизвестно поставила стул неподалёку от него.

— Анна! — подруга вцепилась в неё будто клещ, когда она освободила её. — Я…

— Бежим!

— Что, кто?.. — Анна насильно потащила подругу, вытащив её в коридор, вместе с остальными бегущими по коридору девушками.

Она вообще ничего не понимал, ей было страшно, но свобода была близка, так что она бежала и тащила Вику на себе.

— Так, посиди здесь, скоро милиция приедет, — слепую девушку очень осторожно посадили на стул, подоткнули покрывало, чтобы не было видно обнаженного тела и ей не было холодно.

— А я вас не вижу. Не смогу опознать! — повторилась Любовь, правда почему-то уверенная, что мужчину совершенно не беспокоит, что его видят другие.

— Ничего страшного, даже если бы увидела, — хмыканье от него, а потом тяжелая ладонь очень осторожно погладила её по голове. — Скоро всё будет хорошо. Не бойся. И я не страшный.

Высыпавших на улицу освобожденных девушек и Анну, Вику натурально передернула, когда этот человек в шлеме заявил, что не страшный. Куча трупов в коридоре, а также переданная быстро и шепотом информация от одного к другой девушкам о кровавом убийстве шестерых насильников никак не указывали, что этот человек добрый…

— Честно? — её лицо повернулось на его голос, выискивая незрячими зрачками голову.

— Честно-честно! — металлический, мягкий смех и Любовь опять погладили по голове. — Больше я никому не дам вас обидеть.

Неизвестный отошёл на несколько шагов в сторону, поднёс к шлему телефон, быстро нажав две цифры и быстро что-то проговорил.

— Ну вот и всё. Пора, — он сказал это достаточно тихо, но она услышала, как раз тогда, когда раздался звук приближающейся сирены несущегося сюда милицейского автомобиля.

И он исчез, будто его и не было. И ей опять стало очень страшно, но через несколько минут приехала милиция и «скорая помощь». И спустя минут десять её и остальных девушек начали развозить по больницам.

Не прошло часа, как в больницу примчались папа и мама. Забрали её и привезли домой. Никаких серьезных повреждений у неё не было, так что посчитали, что ей лучше дома находиться.

Вчера её опрашивал следователь, под чутким контролем папы, который долго следователю резвиться не дал, выгнав того, увидев на лице своей дочки мучения от воспоминаний.

— Всё будет хорошо, доча, — выпроводив следователя, к ней подошёл отец и прижал её к себе, а потом стал гладить по голове. Прямо как тот спаситель, что пришёл за ней.

— Я знаю, пап. Я знаю.

Сейчас она лежала в теплой воде и наслаждалась, чувствуя, что страх практически покинул её, надеясь на то, что тот мужчина действительно может всегда прийти к ней на помощь.

Его голос, его запах тела и одежды, и стук сердца — она запомнила их на всю жизнь…

Ничего об этом она следователю не сказала, сославшись на свою инвалидность. Не собираясь выдавать своего спасителя. И не сказала, что она мгновенно узнает его: ощутив его запах или услышав его голос…