Вернуться – 5

Глава 15

05:30. Территория базы «Титана»

— Что вы хотите? — молчать было глупо, играть в стойкого оловянного солдатика — тоже. — И что с моими людьми?

Иван Сергеевич сидел на стуле в одном из помещений на территории базы «Титана», с закованными в наручники руками сзади.

— А вы каких людей имеете в виду? — радушно улыбнулся ему стоящий напротив него Герман, через секунду мгновенно убрав улыбку с лица.

Это… выводило Ивана Сергеевича из равновесия: провал, захват его людей, меняющиеся выражения на лице Германа и… кровавые отпечатки от пальцев на его левой щеке.

Лицо сумасшедшего маньяка, намеренного убивать, а не разговоры вести в спокойном тоне!

— С которыми вы меня незаконно задержали и доставили сюда, — гнул свою линию Иван Сергеевич.

— А как же те, кто залез на завод? Пытался вскрыть отдел, где хранятся документы под грифом «совершенно секретно», — склонил голову к правому плечу Герман. — Это не ваши люди?

— С чего вы решили, что они мои?

— Вы как настоящий еврей, однако, — смотрел на него Герман. — Хотя несильно похожи… Вопросом на вопрос отвечаете. Ну если не ваши, то их и не было. Вообще не было!

— В каком смысле? — не понял его Иван Сергеевич.

— В прямом! — ответили ему. — В ходе обыска на территории овощной базы были обнаружены паспорта граждан России, оформленные на задержанных на заводе лиц. Регистрация в г. Перми в них отсутствует. И неудивительно! — прищелкнул пальцами Герман. — Ведь паспорта — фальшивые, в ОВД это бы выявили, скорее всего. Получается, что этих официально на территории Перми нет. Вообще нет. Они фантомы. И если они исчезнут, то никто об этом никогда не узнает.

Поднятый с постели и ошалевший от такого раннего подъема эксперт-криминалист из ОВД посёлка Сылва был привезён на базу. Ему дали шесть паспортов граждан РФ. И, ругаясь на чём свет стоит, тот выдал устное заключение, что все паспорта фальшивые. Недовольно добавив, что письменное заключение сделает не раньше завтрашнего дня. Просил отвезти домой, но его огорошили тем, что нашли для него работу на местном заводе.

Герман не стал говорить, что в квартирах людей Давида и его самого сейчас идут обыски. Нашли израильские паспорта Давида и трёх его людей. Перестраховались ребята, используя фальшивые паспорта РФ, захватили с собой израильские документы. Правда фальшивки спрятали на базе, а настоящие паспорта, оставили на квартирах. Вообще, так нормальные профи не делают. Либо глупость, либо наглость. А скорее всего, привыкли к вседозволенности и попустительству со стороны властей на территории России.

— Вы серьезно? — Иван Сергеевич пытался понять, насколько серьёзен Герман.

— А вы думаете, что я шучу? — взгляд Германа уперся в Ивана Сергеевича. — Вы же здесь родились. Здесь дикая Россия. Тут люди бесследно пропадают десятками тысяч в год, обычные граждане России. А тут, неизвестно кто. Так что… — он развёл руками.

— Вы же сотрудник органов, следователь прокуратуры. Не военный, но должны знать, что такое присяга? — Иван Сергеевич попытался надавить с этой стороны.

— Как интересно, — стал болтать ногами, севший на стол Герман — Про присягу начали… Вы же бывший советский военный.

— Я присягу своей новой родине дал. И эти… — он не сказал, но Герман прекрасно понял, что он имеет в виду визитёров на заводе.

— Какие у нас игры в слова пошли, — рассмеялся Герман. — Не вам ли знать, что присяга даётся один раз в жизни. Вторая — это предательство! И присяга своему государству не освобождает вас от ответственности за преступления на территории другого государства.

Иван Сергеевич, несмотря на свою подготовку и стойкость характера, чувствовал себя «не в своей тарелке».

Его задержание, Равиля и Моисея его не пугали.

Основной проблемой был провал операции и задержание Давида с его людьми на заводе. Так сказать, «на горячем», а ещё поведение Германа, совершенно непохожее на нормальность. И эти угрозы по поводу пропажи… Ярон за своих людей его по головке точно не погладит.

— Не вам меня судить, — отрезал Иван Сергеевич. — Вы не жили в то время.

— Ой, вей! — глаза Германа сузились. — Вы мне ещё про сталинские времена расскажите. Это когда было? А вы уехали, когда в стране не скажешь, что было хорошо, но никаких репрессий. Никаких жёстких подавлений. Евреев шибко не гоняли. Они были в том же положении, что и остальные национальности. Так что не надо мне тут сказки рассказывать.

— Мальчишка, — заканчиваются аргументы, начинается переход на личности — это аксиома.

— Вот только не надо тут мне, — погрозил пальцем своему невольному собеседнику Герман. — Как у нас говорят: «лепить Му-Му». Ваши люди, под вашим руководством, ночью незаконно проникли на территорию завода, в особо охраняемую зону. Там сосредоточены многие секреты моего, — он выделил это слово, — государства. У ваших людей найдены поддельные паспорта граждан Российской Федерации. Изъято огнестрельное оружие: два «ТТ», три пистолета «Макарова» и два «АК-74». Также, в ходе задержания, один из ваших людей ранил оперативного сотрудника милиции ножом. Кстати, сделавшему это повезло, — глаза Германа сверкнули. — Живым останется, — добавил он тихо. — И даже немного здоровым.

— Я и мои люди, задержанные вами на овощной базе, граждане Израиля. И я понятия не имею, что за людей вы задержали на заводе.

Герман достал из кармана небольшой диктофон и включил запись разговора, состоявшегося между Иваном Сергеевичем и Давидом в сквере:

— На это что скажете? — посмотрел на Ивана Сергеевича, нажав на клавишу «стоп».

— Требую адвокат и консула! — ответить было нечего.

— Иван Сергеевич, — ничего не сказав по поводу требуемых должностных лиц, начал Герман. — Вы и ваши люди подпадаете под несколько статей Уголовного кодекса РФ: ст. 139 — проникновение в чужое помещение (тут он соврал); ст. 30 со ст. 158 — покушение на кражу группой лиц; ст. 222 — незаконное приобретение и ношение оружие; ст. 318 — применение опасного насилия в отношении сотрудника милиции; ст. 327 — подделка документов. И на десерт, самое вкусное, ст. 276 — шпионаж.

— Не пугайте, пуганый, — хорохорился Иван Сергеевич.

— Да кто ж вас пугает, — развёл руками Герман. — Вы сами себя напугали своими действиями. Если три первые статьи, что я назвал можно назвать цветочками, то вот нападение на сотрудника милиции — до десяти лет. Шпионаж… — он помолчал. — Там наказание от 10 до 20 лет. Для вашего возраста — это смертный приговор. По совокупности — это все 25 лет, ну или пожизненное. Это для вас именно. Ведь вы, фактически организатор всего этого непотребства.

— Моя правительство меня не оставит, — стоял на своём Иван Сергеевич.

— Не удивлюсь, — пожал плечами Герман. — Но это может быть не сразу. И сколько-то лет в колонии строго режима вы и все ваши люди — отсидите.

— Я требую адвоката и консула, — повторил требование Иван Сергеевич.

— Оу, — приподнял брови Герман. — А оно, таки, нам надо?

— Что вы предлагаете? — Иван Сергеевич почувствовал, что Герман хочет разрешить проблему к ободной выгоде.

— Вы даёте признательные показания, под видео, — сказал Герман. — Мы всё оформляем, как положено, но…

— Что, но?.. — не выдержал паузы Иван Сергеевич.

— Вы убираетесь из этого города и больше никогда не возвращаетесь, — в голосе Германа послышалась сталь. — Мы, не реализуем материалы, как положено по закону. Никто кроме меня и вас об этих документах знать не будет.

— И кроме ваших людей, — ухмыльнулся Иван Сергеевич.

— Поверьте, Иван Сергеевич, ни один из моих людей ничего и никогда по этому поводу не расскажет. Я могу это гарантировать!

Иван Сергеевич почти ему поверил, но сомнения оставались:

— Гарантия — это только ваши слова? Это несерьезно!

— Вам решать, — пожал плечами Герман. — Но моему слову можно доверять. Многие люди могут это подтвердить. Но играть в ваши игры: «докажи мне, что тебе можно доверят» — я не собираюсь, увы.

— Это касается и тех людей, что вы задержали на заводе? Поверьте, совсем мне незнакомых, — продолжил он под саркастическую улыбку Германа. — Речь идёт о человеколюбии и не более того.

— Я рад, что на территории Перми находятся люди другого государства, которые так заинтересованы в судьбе людей, не имеющих документов, кроме фальшивых. Фактически отсутствующих на территории России в общем и на территории Перми — в частности, — поддел собеседника Герман. И таки да, я даю слово, что задержанные на заводе смогут покинут Пермь в ближайшее время. Без последствий, — добавил он.

— Это всё? — Иван Сергеевич понял, что придётся соглашаться.

— Чёрт! Совсем забыл, — повинился Герман. — Бертшейна, я тоже не желаю здесь видеть.

— А что я ему скажу?

— Ви таки делаете мне нервы, — ехидничал Герман. — Мне вот совсем не интересно, что и как вы ему скажете. Заметьте, я даже не спрашиваю, какие у вас с ним договорённости и на что именно.

— Хорошо, — сдался Иван Сергеевич. — Согласен на ваши условия.

— Я рад иметь дело с умным человека, — театрально похлопал в ладоши Герман. — Сейчас вас покормят, мы же не злые люди. Медики осмотрят ваших людей на предмет телесных повреждений и помогут им. Затем вас всех отвезут в аэропорт и отправят в Москву.

«Паспорта всех нашли!» — на телефон Германа пришла смс-ка от заместителя Титова.

— Я ладно, а как вылетят те, у кого фальшивые паспорта? — решил уточнить Иван Сергеевич.

— Не поверите, — радушно улыбнулся Герман. — Я вашу шля… чего-то меня не туда понесло, — хмыкнул он. — Все паспорта ваших людей нашли. Так что полетят с настоящими, — он надавил на это слово, — документами.

Игра на грани фола? Конечно!

Исчезновение такого количества иностранных граждан на их территории — это вызвало бы громадный интерес со стороны федеральных властей.

И Герман в какой-то степени отморозок, но не до такой же степени… Ха! Не «заработали» эти товарищи на исчезновение без суда и следствия. Нечего карму портить… Два раза — ха, но пусть валят и больше здесь не появляются. Это будет наилучшим решением.

— Что происходит? — обратился к Давиду Гидон.

После эпического провала, их всех доставили в какое-то другое место. Не дав возможности видеть дорогу и то, куда их привезли. Тупо и просто повернув «балаклавы» на голове, дырками для глаз и рта — назад.

Развели по разным кабинетам и стали допрашивать на предмет их появления на территории России и Перми, а на заводе — в частности.

Провал при подобных операциях всегда предусматривается спецслужбами Израиля. Имеется чёткое указание, что они могут говорить всё что угодно, не касаясь подробностей. Играть в героев — не надо! Жизнь солдата или агента спецслужб важнее, чем любые секретные сведения. Слишком их мало, чтобы терять людей.

Гидон не мог сказать за других, но в общих чертах рассказал, что его наняли неизвестные люди, попросили проникнуть на завод и достать оттуда документы. Больше он ничего толком не знает.

Удивился, что на него сильно не давили. Не использовали незаконные методы — физическое насилие. И у него сложилось стойкое ощущение, что допрашивающего его не особо-то интересует сказанное им⁈

На часы он посмотреть не мог — руки были скованны наручниками, но спустя какое-то продолжительное время, неожиданно в кабинет зашёл какой-то человек и приказал допрашивающему его снять наручники с задержанного, а потом доставить его в столовую.

В большом помещении со столами и стеллажами для набора еды, Гидон увидел Давида и остальных парней, сидевшим за столом, стоящим в середине помещения. В отдалении, по периметру, стояли четыре человека, одетые в незнакомый камуфляж, разгрузки и с автоматами в руках. Оружие смотрело в пол, но судя по всему, держащие его были готовы применить его в любой момент.

Под таким надзором, им дали поесть. Затем отвели всех вместе в большое помещение, куда спустя несколько минут пришли двое человек, которые оказали медицинскую помощь нуждающимся.

После их оставили одних, заперев толстую металлическую дверь. Судя по звукам из-за двери, их охраняло несколько человек. И сначала тихо, а потом чуть громче, начались вопросы друг к другу.

— Наблюдали, смотрели по сторонам, а затем я толком ничего не помню, — говорил один из тех, кто остался рядом с забором. — Пришёл в себя только здесь. Допросили, затем отвели в столовую.

Второй слово в слово повторил рассказанное.

Чего греха таить, взяли их быстро и без особого шума. Не считая ранения одного из захватывающих, ну и драки Давида с этим психом.

— Хара! (Дерьмо! — прим.) — неожиданно подал голос до этого молчавший Нахум. — Давид, ты прости, но я хочу уехать из этой страны и больше сюда не возвращаться.

Давид очень пристально посмотрел на своего человека и понял, что он «сломался». Подобное может быть с любым, даже очень профессиональным солдатом, прошедшим не одну боевую операцию. Из-за разных причин, но человек теряет уверенность в себе и становить непригодным для их работы. Подобное Давид несколько раз видел сам лично. В особенности это проявлялось у людей, побывавших в плену у «Хамаса» или «Хезбаллы».

— В чём дело, Нахум? — решил выяснить подробности Давид.

— Здесь живут натуральные маньяки, — Нахум не сразу, с паузами, но рассказал, как ему чуть не вырезали глаз ножом.

Захваченные на втором этаже и потерявший сознание Давид не могли видеть то, что творил с Нахумом сумасшедший руководитель тех, кто их захватил.

— Тебя просто пугали, — пытался донести эту истину Давид до своего подчинённого и друга. — Несмотря на то, что здесь творится, какое-то понятие закона здесь существует.

— Давид, — потухшие глаза Нахума смотрели на него. — Ты не видел его глаза!

— Ну может актёр хороший, — подал голос Гидон.

— Может, только помимо его глаз, я успел увидеть глаза людей, что были вместе с ним, — сказал Нахум. — Они были реально уверены, что он исполнит свою угрозу.

— Приедешь домой в Хайфу, пройдешь курс реабилитации и всё будет хорошо, — успокаивал друга Давид.

— Не знаю… не уверен, — тихо сказал Нахум.

Давид сам понимал, вряд ли это произойдёт, но не мог оставить его без своей поддержки. И… он сам помнил этого — Германа, когда дрался с ним.

Жестокий бой для этого психа был тренировкой, поводом для развлечения. И никогда ещё Давиду не приходилось сталкиваться с бойцом такого уровня. Мгновенная реакция, дикая скорость. При этом, скудность используемых приёмов и ударов… Только вот сейчас он понял, что тот просто игрался.

И тот удар, когда он чуть стенку не сокрушил ударом правой ноги, чуть не попав Давиду в голову. Сейчас был уверен, что если бы попал, то просто бы сокрушил ему кости черепа.

И последние секунды боя, когда Давид был выведен из строя?

Последнее, что он помнил, это попытка застрелить Германа — два выстрела, затем боль в руке, удары в живот, голову и… провал. В себя он пришёл только в машине, в наручниках.

Равиль и Моисей поделились своими впечатлениями от прошедшего боя на базе.

— Никогда не сталкивался с бойцами такого уровня, — сказал Равиль, а Моисей молча подтвердил это кивком.

Помолчал несколько секунд и добавил:

— Он сломал ногой деревянный брус. Не на тренировке, ни на татами. Не специально подготовленное дерево, а обычную толстенную доску.

— М-да, — вздохнул Равиль. — Боюсь представить, если бы он ногой с такой силой в голову попал.

Пришлось просидеть продолжительное время, а потом из коридора раздался какой-то шум, затем лязгнув открылась дверь и в помещение зашёл… Иван Сергеевич:

— На выход! — коротко бросил он и вышел из комнаты.

Давид и остальные переглянулись, а потом вышли из комнаты один за другим, встретив в коридоре вооруженных охранников.

На крыльце их встретил Герман и ещё несколько человек.

Перед входом стояло две «Газели», ожидавших своих пассажиров, а также два Ford «Explorer». Ивану Сергеевичу с двумя его людьми предложили сесть в первую «Газель», а людей Давида с его людьми загнали во вторую.

Герман с Петровым сели в первый джип, а сотрудники СБ и милиции распределились во втором джипе и «Газелях». И спустя сорок минут, кортеж из четырёх автомобилей прибыл в аэропорт. Большое Сормово.

Доставленных высадили из машин и под присмотром шести человек увели в здание аэропорта на предполётный досмотр. Герман и Петров проследовали за ними.

Стоя перед стойкой, где проверяли паспорта, Герман вытащил из кармана стопку паспортов, билетов и отдал их Ивану Сергеевичу.

Проверяющие документы были удивлены прибытием странной компании и тому, что неожиданно их город покидали сразу такое количество израильских граждан.

— Иван Сергеевич — в спину раздался голос Германа.

— Да, Герман, — прошедший стойку в зону вылета, Иван Сергеевич обернулся.

— Наша не очень приятная встреча не отменяет возможность нашего пересечения в Европе. Посидим, выпьем по бокалу вина, о жизни поговорим.

— Я вас услышал, Герман, — кивнул Иван Сергеевич.

Спустя десять минут их компанию пригласили проследовать в самолёт, выведя их из здания, чтобы дождаться автобус, который их отвезёт к самолёту.

— Хара! (Дерьмо! — ивр.) — еле слышно прозвучало от Нахума.

— В чём дело? — обеспокоенно спросил его Давид.

— Смотри! — Нахум показал осторожно рукой вверх и наискосок.

Давид поднял глаза и увидел за прозрачным, чистым стеклом на втором этаже здания аэропорта Германа, который держал в правой руке нож, подведя клинок к правому глаза, смотря при этом на Нахума, а потом перевёл взгляд на Давида. На секунду на лице показалась неестественная улыбка, через секунду исчезнувшая с его лица, превратив лицо — в маску.

— Развлекаешься? — посмотрел на отодвинувшегося окна Германа, убравшего небольшой нож в ножны на ремне, прикрыв их утеплённой кожаной курткой. Увидев стоявших израильтян, в последний момент вспомнил о ноже. Вот и решил немного по хулиганить.

— Это напоминание, — пожал плечами Герман, направившись в сторону выхода. — Кстати, а когда приёмные часты в нашей больнице? — он повернул голову к Петрову.

— Вроде с 10:00, — ответил тот.

— Так, ага, — Герман посмотрел на часы на запястье. — Ну время гораздо больше, так что сейчас едем посещать нашего неосторожного друга, — очень язвительно выделил последнее слово, — навестить. И поздравить его со званием — Придурок года!

Петров только вздохнул, понимая, что разнос для Титова будет жёстким. И есть за что. Это же надо умудриться, заламывая вдвоём одного визитёра, умудрились пропустить нож. А если бы он пистолет успел достать? Там бы оба и легли? За подобное, Петров своих бы сам, лично прибил.

п. Сылва. Поселковая больница

Евгения Анатольевна — главврач больницы не хотела пускать, мотивируя тем, что Роман совсем недавно отошёл от наркоза, но сдалась после уговоров. Так что спустя десять минут Герман и Петров запёрлись к Титову в палату.

— Не, ну чего сразу-то началось? — опасливо отодвигался по койке от приближающегося Германа Роман, увидев его горящие злостью глаза. — Всё же хорошо кончилось.

— Ма-ла-дэц! — Герман пододвинул рядом, стоящий стул и сел рядом с койкой, положив на тумбочку пакет с купленными апельсинами и яблоками.

Роман лежал в отдельной палате, с хорошим ремонтом и специально купленной медицинской кроватью из Германии.

Эта палата была платной, но фактически выделенной для пациентов, которых размещали в ней с разрешения Германа, Алекса или Петрова.

Герман не жлоб! И деньги с палаты шли медсестрам и нянечкам. Да и в остальных палатах местной больницы был проведён косметический ремонт. И планировалось на следующий год заложить фундамент под новую больницу, это без учёта строительства нового медицинского центра. Врачам каждый месяц выплачивались денежные суммы из бюджета одной небольшой коммерческой компании, принадлежавшей «Титану», в качестве благотворительной помощи.

— Ну так получилось, — развёл руками Роман. — Ладно, что там с нашими непрошенными визитёрами.

— Ты лучше скажи, как ты?

— Побаливает, но в пределах нормы, — поморщился Роман. — Ничего серьезного не поранили. И слава богу.

— Всё равно, неделю тебе здесь валяться, — обрадовал его Герман.

— А чего с нашими задержанными?

— Их главный — Иван Сергеевич дал признательные показания под видео. Оформили несколько документов. И выпнули их из нашего города. Они в самолёте уже летят в Москву.

— Эх, а как могли реализовать, — кто о чём, а Роман о возможности получить «палки» его отделу за подобные фокусы со стороны израильтян.

— Нам и без них хорошо, — махнул рукой на это высказывание Герман. — Зато обойдёмся без проверок из Москвы со стороны МВД РФ и ГП РФ.

— Так-то оно так, но всё равно, жалко.

— Кстати, а ты, жене не успел… — тут в голове у Германа что-то щёлкнуло, но полностью вопрос он задать не успел.

— Я ей смс сообщение отправил, — доложил ответственный Роман, — что больнице, что всё хорошо. Операция прошла успешно.

— Ой, дура-а-ак, — тихо произнёс Петров, переглянувшись с Германом.

— Рома, — тихо и вкрадчиво начал Герман, — а ты какие больше любишь памятники? — неожиданный вопрос Германа ввёл Романа в ступор. — Гранитные или мраморные?

— Чего? Как-ки-е памятники, — обалдело уставился на него Титов.

— Опаньки! — ответить Герман не успел, насторожившись, когда услышал голоса, идущие с первого этажа больницы. — Так, меня тут с вами не было.

Роман и Петров с обалдением увидели, что сидевший на стуле Герман в секунду испарился из палаты, растворившись в пространственно-временной «морщине».

— Это он чего? — посмотрел на Виктора Титов.

— Оу! — тут до Петрова дошло. — Я тоже пошёл, — не так быстро, как Герман, но рванул из палаты с умопомрачительной скоростью.

— Ха, поймать хотели. Не на того напали! — спрятавшись за углом небольшого коридора, ведущего к кабинету главного врача, Герман благополучно пропустил несущуюся в сторону палаты Титова целую толпу перевозбужденных женщин.

Ну ясно же понятно, что Марина тут же стала названивать их всей женской общине, после получения сообщения от особо «умного» индивидуума. И те собравшись в стаю, понеслись в больницу.

Герман не дурак, он немножко мозга имеет!

С высоты прожитых лет Герман давно понял, что страшнее и опаснее существа — женщины, на этой планете нет! Особенно, если она рассержена и полна негодования. Имеется повод — эмоции бьют через край. И объяснить женщине в этом состоянии что-то практически невозможно…

А тут их целая толпа!

Порвут и регенерация не поможет. Ромка сам виноват, вот пусть сам и разбирается. Нечего было слать смс-ку жене, что он в больнице после операции.

Но ничего, его жертва не будет напрасной! Будет урок всем остальным идиотам, ха. За счёт «Титана» они ему устроят очень пышные похороны! Кстати, и далеко ходить не надо. Сразу из палаты в местный морг, что находится в подвале «больнички», скоренько его доставят.

Вот только на пару дней надо будет спрятаться… Ну там дежурство или ещё чего: потом придумает. Иначе поймают и разорвут его на сотню «германят».

Тут раздался звонок входящего вызова на его телефон. До этого было штук семь звонков от жены, но говорить было некогда, так что Герман их сбрасывал.

— Герман! — в трубке телефона раздался рассерженный голос мамы, а на заднем фоне был слышны злые голоса их всего женского коллектива.

— Абонент находится вне зоны действия сети и не может вам ответить, поскольку находится на работе, — быстро сказал в трубку, нажал «отбой», выключил телефон полностью и побежал по коридору ещё шустрее…

— А чего это? — спросил один из охранников на входе в больницу, когда увидели перескочившего через турникет Германа, увернувшегося от входящей в больницу местной бабульки, и со скоростью ветра ввинтившегося во входные двери. И был таков.

— Ха, молодой ищо, — заявил второй охранник, снисходительно глянув на напарника.

— Э, не понял, ты меня на два года всего старше⁈ — обиделся первый охранник.

— Зато не женат и детей у тебя нет, — с превосходством ответил его напарник. — А у меня жена и двое детей.

— И что? — никак не мог понять логики первый охранник.

— Вот ты… — чуть не сказал — тупой, второй охранник. — Женщины пришли к раненому, злые. Вот наш Герман и ломанулся отсюда. Он же начальник этого… которому утром операцию делали.

— Всё равно не понял.

Тут мимо них, также перескочив турникет, пронёсся Петров. Удачно спрятавшись за дверью одной из палат, он миновал рассерженную женскую стаю, умудрившись не попасться им на глаза.

— Ох, тяжело с тобой. Ладно, женишься, тогда и поймёшь, — махнул на напарника женатый, сочувственно проводив глазами, выскочившего во входную дверь начальника.

— Валим, валим, — хлопнула передняя дверь, Петров оказался в машине Германа, а тот нажал со всей дури на газ, с дикой пробуксовкой умчавшись от больницы.

Завезти Петрова, а потом срочно на работу, такие мысли бродили в голове Германа, надеющегося, что там его не достанут, наверное…

В этот момент в палате у Титова происходили события.

— Рома-а-ан! — голос его мамы, ворвавшейся в его палаты, не предвещал ничего хорошего, за ней ввалились остальные, встревоженные и одновременно разозлённые женщины.

— Ну мам! — сын понял, что он совершил ошибку, правда пока не мог понять, где именно.

Раздался звук сообщения, пришедшего на его телефон, лежавший у него на кровати под рукой. И бросив на него взгляд, Роман увидел, что сообщение пришло с номера, используемого Германом в исключительных случаях. Даже Настя он нём не знала.

«Придурок! Так тебе и надо!..»

— Как вы их взяли, если у них были автоматы? — привлекать его к операции никто не собирался, так что Шиловскому было ну очень интересно, как всё произошло.

Тем более, что утром ему пришлось успокаивать их завхоза!

Уборщица, приходящая за два часа до начала рабочего дня на заводе, обнаружила в стене на втором этажа две больших дырки в стене.

Дырки от вошедших пуль были небольшие, только вот эксперт-криминалист, доставая расплющенные пули из стены, был вынужден ещё сильнее расширить отверстия. Оставив две немаленьких дыры в стене.

Много Шиловскому рассказывать не стали, но довели сведения в общих чертах.

— Ничего сложного, — усмехнулся Петров. — Нами было выявлено два потенциальных места подхода, где было возможно проникнуть на территорию завода. Мои парни установили в этих местах стационарные светозвуковые граната «Пламя-М». Имеющие возможность подрыва электрическим механизмом. Пульты вывели подальше от заложенных гранат в неприметном месте. Вот когда прошла команда, то мы тупо и незатейливо осуществили подрыв. Пока эти «визитёры» приходили в себя, мы их повязали без шума и пыли.

— Их посадят? — спросил Шиловский.

— А это уже без вас решат, — ответил ему Петров.

— Надо ФСБ подключить? — решил для себя Шиловский.

— Матвей Фёдорович, не надо перегружать этим свою голову, — подключился присутствующий здесь же Манар. — Без вас разберутся.

Шиловский остался при своём мнении!

В советские времена таких деятелей, любящих лазить по секретным заводам, посадили бы на долгие сроки. Это минимум. А могли и расстрелять за подобное.

— Матвей Фёдорович, — неожиданно сказал Герман. — Не стоит совершать глупости. Вам ещё работать у нас. Так что — не надо.

Шиловский вскинулся, но промолчал, понимая, что сейчас перед ним сидят хозяева завода, которые не задумываясь уволят его. Ему ещё семью кормить, а определённая слава у «Титана», их возможности и место работы Германа — это говорит о многом для умных людей.

Уехав от больницы, изначально думая отвезти Петрова на базу, он решил заскочить на завод. Проверить, как там обстановка. Убедившись, что всё нормально, оставил Петрова там, тем более, что на заводе торчала одна из «Газелей», а затем умчался на работу.

г. Пермь, ул. 25 Октября, д. 12. Управление ФСБ РФ по Пермской области

— Приветствую, — в кабинет Майорова, начальника следственного управления запёрся Бобров, начальник оперативного отдела.

— Будешь с бутылкой мимо проходить — заходи, нет — мимо проходи, — пробурчал недовольно Майор, совсем не испытывающий радости от этого визита.

— Можно, — постучавшись, в кабинет заглянул Клевакин.

— Заходи, — махнул рукой Майоров.

— Чёрт! — входя в кабинет, Клевакин увидел Боброва. — И вам, здрасьте. И снова те же, на манеже.

— У меня новости, — заявил Бобров, севший на стул рядом со столом Майорова, посмотрев на одного, а затем на другого.

Майоров и Клевакин переглянулись с кислым выражением на лицах, а потом посмотрели на Боброва.

— По имеющимся сведениям, позавчера в заводской управление АО «Протон-ПМ» проникли неизвестные люди. В ходе операции по их задержанию был ранен начальник городского отдела уголовного розыска Титов, — Бобров многозначительно посмотрел на Клевакина и Майорова.

— И? — подтолкнул его к продолжению последний.

— В задержании участвовали сотрудники местного ОВД и сотрудники городского отдела уголовного розыска.

— И что? Мы тут при чём? — спросил Майоров.

— Во-первых, это наша тема, — веско заявил Бобров. — На заводе сами знаете, что производится. Большая часть документации — государственная тайна. И, во-вторых… — он замолчал.

— Да не тяни, ты, хвоста за ляжку, — недовольно сказал Майоров, исказив последнее изречение по своему разумению.

— Тишина! Полная. Будто не было ничего, — развёл руками Бобров. — Я проверил все сводки происшествий за эти дни. Ни-че-го!

— Ни заявлений, ни протоколов о задержании, ни рапортов? — уточнил Клевакин.

— Да, — кивнул головой Бобров.

— Интересные дела, — задумался Майоров.

— Что сделали? — спросил Клевакин.

— Хотел с Шиловским встретиться, этот товарищ за всю «секретку» на заводе отвечает, — сказал Бобров. — Он не нашёл для меня времени.

— Так повесткой? — удивился Майоров.

— Через пять минут мне на телефон, который я оставил у секретаря Шиловского, перезвонил адвокат из областной коллегии адвокатов по фамилии Меркулов. И настоятельно попросил меня озвучить основания вызова к нам, — недовольно ответил Бобров. — Попросил назвать номер дела и статью.

— Понятно, — хмыкнул Клевакин.

Не любили следователи ФСБ связываться с адвокатами из этой конторы. С учётом того, что там работали адвокаты, имеющие большой стаж. И в силу замкнутости своего мирка, имели связи на самом высоком уровне. Многие высокопоставленные чиновники области и юристы с адвокатами, учились в одних и тех институтах, а кто-то в одних и тех же группах, и факультетах.

Меркулов был известной личностью, с учётом того, что двадцать лет отработал в одной из районных прокуратур города, выйдя на пенсию с должности прокурора. Устроился адвокатом в областную коллегию. Был на «короткой ноге» с прокурором города, председателем городского суда и ещё кучей других чиновников из правоохранительных органов. Связываться с ним было себе дороже.

— А с раненым сотрудником удалось встретиться? — спросил Майоров.

— Смеетесь? — недовольно посмотрел на него Майоров. — Нет, послал парня в больницу: «поводить жалом», собраться всю информацию, опросить людей.

— И? — ответ на свой вопрос Клевакин знал, но решил уточнить.

— Выгнали! — скорбным голосом сказал Бобров. — Главврач категорически запретила общаться с больным и персоналом.

— И удостоверение не помогло? — ехидно спросил Майоров.

— Она сказала, что если он не уберётся, то через десять минут в больнице будет адвокат и наряд милиции. И его выкинут из здания.

— Наглость, — констатировал Майоров. — А ничего, что мы можем туда «силовиков» прислать?

— Она прямо сказала, что позвонит «сами знаете кому», — мрачно ответил Бобров.

— Твою мать, опять этот Смирнов, — выругался Клевакин.

— Кстати, — вспомнил Бобров. — На следующий день, после происшествия на заводе, из аэропорта единой группой вылетели девять граждан Израиля.

— Ну и что? Да, много, только к чему это? — не понял Майоров.

— В здание их доставили фактически под конвоем сотрудников милиции из ОВД Сылва и сотрудников городского отдела уголовного розыска.

— Да твою мать, — не удержался Клевакин.

— Нам только этого не хватало, — скрипнул зубами Майоров.

Сложить два плюс два ему много времени не надо!

Лет двадцать назад, он бы в присядку пошёл, если бы удалось задержать на заводе такое количество граждан недружественного государства. Ордена, медали, премии и повышение… Тьфу, а сейчас… Скандал, прибытие людей из Москвы из главного аппарата, дипломаты и полный дурдом. К сожалению, в других регионах подобные прецеденты были и кончились для большинства «отличившихся», не очень хорошо.

— Будем дело возбуждать? — с надеждой в голосе спросил Бобров.

— Ты серьезно? — с возмущением во взгляде ответил вопросом на вопрос Клевакин.

Вот за такое никто из следователей: и в ФСБ, и в милиции и прокуратуре «оперов» не любят! У них всё просто — возбуди дело, а там всё получится. Они получат свои «палки» (отметки о раскрытии ими дела), а следователю потом разбираться с последствиями. Прекратить, приостановить — за это по голове не погладят. Отправить заведомо провальное дело в суд — получить оправдательный приговор. За такое вообще прибить могут.

— Нет, — отрицательно помотал головой Майоров. — Я такое делать не буду. И следователям своим не позволю, — с вызовом во взгляде поглядел на Боброва.

Там, где сотрудники милиции из Сылвы и «опера» из городского отдела, за их спиной маячит фигура Смирнова.

— Если хочешь, то работай дальше, а к нам, только с нормальными документами и свидетелями. И только после этого я пойду к руководству, — подытожил Майоров, провожая взглядом недовольного Боброва, покинувшего его кабинет.

— Не, умный какой! — возмущался Клевакин. — Мы ему дело возбуди. Он весь такой радостный со всех сторон. А мы с делом разбирайся и со Смирновым, да⁈

— Ну не получилось, не свезло, — рассмеялся Майоров. — Сильно сомневаюсь в возможности реализации его оперативной информации. У него шиш, да ничего…