Венский вальс

Глава восемнадцатая. К вопросу о Крыме

После Гнездниковского переулка мы с Артуром вернулись на свое рабочее место и решили попить чайку. Разматывая шнур, Артузов спросил:

— Тебе во Франции сотрудники не нужны? Французский и немецкий знают в совершенстве, английский на уровне.

— Сотрудники мне всегда нужны, — рассеянно отозвался я, еще не отошедший от встречи с бывшим «быком» из девяностых. Потом спохватился: — Ты мне не Бриков ли сватаешь? Или одну Лилю?

— Обоих. И Осипа и Лилю, — хмыкнул начальник КРО ВЧК. — А как ты догадался?

А что тут не догадаться? Читал, что Осип Брик был сотрудником ОГПУ, да и по Лиле масса вопросов. Например — почему она крутила романы лишь с известными особами? Со членом Дальбюро Дальневосточной республики, не помню фамилию — не то Краснохарев, не то Краснолицев, как-то так. Еще упоминают комкора Примакова, с которым Лиля жила в гражданском браке. В промежутках между ними имелись и другие персоны, фамилии которых не помню. Случайный выбор? А если Лиля Брик — не просто дама, слабая на э-э... одно место, а личный агент Артузова? Вполне себе могло быть. И поездка начальника КРО в МУР связана не с столько со смертью Маяковского, а с желанием вывести Бриков из-под удара. Но не стал делиться «послезнанием», ответил другое:

— А тут и догадываться не нужно. Бриков сейчас нужно куда-нибудь спрятать, а иначе поклонницы Маяковского их тухлыми яйцами закидают.

— Если бы яйцами, — грустно вздохнул Артур. — Лилю сегодня около собственного подъезда две дамы избили. Ладно бы гимназистки, так пожилые. Хорошо, убежать успела. А если придут мужчины? У Маяковского поклонников много. Вообще-то, — спохватился начальник КРО, — про догадаться, я не о том спрашивал. Ну да ладно. Ты человек дошлый, додумался. Так что скажешь?

Касательно же Лили Брик как сотрудницы, надо подумать. Давно хотел получить в хозяйстве девушку, способную вести «постельную» разведку, но...

— Понимаешь, не могу придумать — куда я их дену? Осип Брик, вроде бы, юрист по образованию? Возможно, этот на что-нибудь и сгодится, а супруга?

— Неужели тебе во Франции не пригодится красивая женщина? — заулыбался Артур.

— Пригодится, — не стал я спорить. — Вопрос лишь — когда она пригодится? Есть ли смысл брать девицу про запас, словно банку консервов? Впрочем, я пока не отказываюсь. Надо подумать.

Может и впрямь, взять с собой Бриков? У Лили, насколько помню, мать работает у товарища Красина, в АРКОСЕ, а младшая сестра живет в Париже и ей предстоит стать женой будущего классика и коммуниста Арагона.

— У нас есть свои люди в Лондоне, у Красина? — поинтересовался я. — Если есть, то моргни. Имена и фамилии говорить необязательно.

— Даже если и есть, то мне неизвестны, — покачал головой Артузов. — Но, скорее всего, никого нет. Ты с Красиным знаком?

— Откуда?

— Красин — товарищ очень оригинальный. У него и своих денег много, а он еще и с АРКОСА приличный навар имеет. Но когда его привлекли к работе — товарищу Ленину лично пришлось уговаривать, поставил условие, чтобы никаких чекистов в окружении не было. Если Феликсу Эдмундовичу это удалось — честь ему и хвала.

Я хотел спросить у Артура еще кое-что, но зазвонил телефон. Артузов взял трубку и, судя по тому, как мой друг напрягся — звонил кто-то из начальства.

— Так точно. У меня. Что делает? Чай пьет. Слушаюсь. — Положив трубку на рычаг, начальник КРО сообщил: — А тебя товарищ Ленин разыскивает. Очень хочет, чтобы ты к нему явился. Правда, чай тебе разрешено допить. Но как допьешь — к нему в кабинет. Чичерин уже в пути, так что, поторапливайся.

Ага, какой уж тут чай. Если звонит большое начальство, желание чаевничать пропадает напрочь.

— Машину дашь?

— Сам отвезу, — сказал Артузов, вытаскивая шнур из розетки. Ишь, инженер- металлург. Уж я, на что гуманитарий, но знаю, что по правилам техники безопасности нужно браться за вилку...

Фотиева в приемной улыбнулась, как родному.

— Лидия Александровна, а у меня для вас есть подарок, — сообщил я, вытаскивая из кармана флакон французских духов.

— Ох, Владимир Иванович, не стоило... — всплеснула руками женщина, но пузырек взяла и сразу же спрятала его в стол. Оглянувшись на дверь в кабинет, полушепотом сообщила: — Георгий Васильевич прямо-таки светился от счастья, когда в кабинет пришел. А Владимир Ильич приказал все дела отменить и вас разыскать. Сразу и заходите, я даже докладывать не стану.

Я улыбнулся Фотиевой и потянул на себя дверь.

— Да, Владимир Иванович, хотела спросить, как там Наташа? Когда наследника ждете?

— Скоро, очень скоро, — постучал я по деревянной столешнице, а Фотиева опять заулыбалась:

— Наташе от меня огромный привет. А еще ... Вы брак зарегистрировали?

Я чуть не выматерился. Половина страны живет в гражданском (то есть, в незарегистрированном) браке, а меня постоянно спрашивают — зарегистрировали ли мы свой брак? Но все-таки кивнул.

— Разрешите? — поинтересовался я для порядка.

— Здг’авствуйте Владимир Иванович, садитесь, — поприветствовал меня Ленин, поднимаясь со своего места.

Поздоровавшись с Владимиром Ильичом и с Чичериным, я уселся рядом с Председателем Совнаркома.

— Владимир Иванович, вы пг’ивезли очень важные новости, — пошелестел Владимир Ильич бумагами. — Сами понимаете, что для нас очень важно заключить договор о дипломатическом пг’изнании с Францией, одной из самых кг’упных дег’жав Европы. Не сомневаюсь, что глядя на нее, подтянутся и остальные державы. Георгий Васильевич предлагает отправить вас в качестве г’уководителя делегации для подписания договог’а. Если французы доверили вам начать пег’еговоры, то вам будет проще продолжить эту работу. Георгий Васильевич даже предлагает взять вас на это время своим заместителем. Как я понял, вы уже заработали у фг’анцузов определенный авторитет?

— Про авторитет сказать не могу, но недавно французы заявили, что собираются наградить меня орденом Почетного легиона, — похвастался я. — Говорят, что я внес вклад в укрепление экономики Франции. Все-таки, наше торгпредство закупает огромное количество товаров, платит налоги.

Про то, что торгпредство внесло вклад в небольшой финансовый кризис, я говорить не стал. Может, Владимир Ильич и одобрит выпуск фальшивых ценных бумаг, а может и нет.

— А вы согласились? — поинтересовался Чичерин.

— Решил, что отказываться нелепо, тем более, что документы будут выписаны на Кустова, а не на Аксенова.

— И пг’авильно сделали, что не стали отказываться, — одобрил Владимир Ильич.

— Владимир Ильич, я бы не возражал против идеи возглавить делегацию — мне это даже и лестно, если откровенно, но опасаюсь, что из-за меня могут возникнуть сложности. Не так давно на меня вышли англичане — причем, мои личные знакомцы еще по Архангельску. Им известно, кто я такой и они меня слегка шантажируют. Как руководитель торгпредства, я смогу отбивать их нападки, но если поднимется шум, что во главе советской делегации стоит палач Архангельска, то подписание договора сорвется.

— А что за знакомцы? — спросил Чичерин.

— Некий майор разведки Дринкуотер. В Архангельске он занимался еще и контрразведкой. Именно к нему я тогда и попал.

Подробности моей Архангельской эпопеи не столь и важны. Да и неинтересны.

— Жаль, — вздохнул Чичерин. — Видимо, не стоит вас вообще включать в делегацию.

Я уже решил, что высокое начальство меня отпустит, но нет, у них еще оставались вопросы.

— Владимир Иванович, у вас есть еще интег’есное пг’едложение, поступившее от немцев — организация авиасообщений. Вы не указали, от кого оно поступило — от пг’омышленников или от политиков?

— Официально идею озвучил некто Краузе, из германского МИД. Я не успел выяснить — насколько он влиятелен, даже должности его не знаю, но если инициатива исходит из МИД, значит, немцы уже согласовали все внутри страны, договорились и с промышленниками.

— Заманчиво было бы ог’ганизовать авиасообщение с Гег’манией, очень заманчиво, — задумчиво произнес Владимир Ильич. — Как вы считаете, Георгий Васильевич?

— Безусловно, — отозвался Чичерин. — Не просто заманчиво, а необходимо. Мы сэкономим массу времени, могли бы вскоре начать переговоры, осуществлять почтовые перевозки.

Я тоже решил сказать свое слово:

— Нужно создавать торгпредство в Германии. Я один, при всем желании не смогу во все вникнуть. Покамест, я сумел создать нечто вроде филиала нашего торгпредства, но под вывеской французской фирмы. Но это и громоздко, да и немцам обидно. Нужно полноценное немецко-советское торгпредство. Чтобы организовать авиаперелеты, потребуется целая группа специалистов — инженеры, авиаторы, кто там еще?

— Хог’ошо, я дам пог’учение, нужно все пг’оработать, — кивнул Ленин, делая пометки на листе бумаги. — И вы, Георгий Васильевич, со стог’оны своего наркомата подбег’ите людей.

Чичерин кивнул, а потом спросил:

— А что за самолеты собираются использовать немцы? Я даже не знал, что существуют аэропланы, способные перевозить пассажиров.

— Появились совсем недавно, — пояснил я. — Фирма «Юнкерс» создает цельнометаллические самолеты. Те, на которых предполагается летать из Германии в Советскую Россию — «Юнкерс Ф-13». Он может взять от четырех до шести пассажиров, или груз, равный по весу. А если заключить контракт с фирмой, то можно организовать сборку самолетов у нас, в России.

— А как же условия Версальского мира? — нахмурился Чичерин. — Насколько помню, Германии запрещено производить самолеты?

— Запрет касается лишь военных самолетов, — сообщил я, хотя и не был уверен на сто процентов. — Но мы же не собираемся вывозить из Германии цельные самолеты? Вывезем самолеты по частям, а у нас станем собирать. Глядишь, потихонечку наладим и свое авиастроение. Но повторюсь — я не специалист, тут нужны авиаинженеры.

— Любопытно, а собственные самолеты мы сможем делать? — поинтересовался Владимир Ильич. — Если самолет цельнометаллический, то что за металл?

Как я полагаю, вопрос был риторический. Ни я, ни Чичерин в самолетостроении не разбираемся. Но я решил ответить:

— Боюсь, что мы подобные самолеты сумеем строить лет через десять, не раньше. Как я выяснил — для строительства цельнометаллических самолетов нужен алюминий.

— Ах да, алюминий, — кивнул Ленин. — Алюминий нам нужен и для осуществления плана ГОЭЛРО.

Замкнутый круг. Чтобы получить алюминий, нужно электричество. А для электричества нужны алюминиевые провода. Впрочем, я твердо знал, что мы эту проблему решим.

— Владимир Иванович, вы у нас выступаете в г’оли банкиг’а, — усмехнулся Владимир Ильич. — Мы прорабатываем вопрос, создаем группу, что станет договаг’иваться с немцами, устг’аиваем германско-г’усское общество воздушных сообщений, даем ей концессию на перелеты, а вам пг’идется финансиг’овать. Спг’авитесь? Или от денег Игнатьева уже ничего не осталось?

— Деньги еще остались, и немалые, — сообщил я. — Точные цифры не помню, потому что не готовился к отчету, но миллионов тридцать у нас есть. Но я докладывал, что основная часть средств в Швейцарии, так надежнее.

— Франков? — уточнил Чичерин.

— Нет, долларов, — сообщил я. — Жаль, что не сумел вывести деньги раньше, не получалось чисто технически, а франк по отношению к доллару продолжает падать. Пока он идет один к пяти, но скоро скатится ниже. Не так, как немецкая марка, но все равно, неприятно. Что касается финансирования авиасообщений, то по прикидкам, это может обойтись в десять миллионов марок. В принципе, недорого.

— А вы экономный человек, — покачал головой Чичерин. Не то похвалил, не то выразил неодобрение. Непонятно.

— Стараюсь, — скромно сообщил я, а потом добавил с напускным сожалением. — Но пока я лишь трачу, а пора бы уже зарабатывать. Увы, не получается. Наоборот — недавно выступил в роли поручителя для Крыма, а кто знает, не проволокитят ли они с выплатой?

— Поручителя?

— Ну да, — кивнул я и уточнил. — Мой, скажем так, коллега — граф Келлер искал способ получить кредит для своего государства, но ему не давали. Пришлось помочь. Я посчитал, что целесообразно улучшить отношение с Келлером, как с начальником разведки Крыма. Тем более, что поручительство привяжет Келлера ко мне.

— А какие товаг’ы планирует закупать Кг’ым? — поинтересовался Ленин.

— Со слов Келлера — запасные части к торговым судам. Вполне правдоподобно. У Крыма на плаву не больше десяти крупнотонажных судов, а им нужно больше. Я свел кавторанга с некоторыми французскими конторами, где есть мои люди, они проинформируют.

— Не опасаетесь, что деньги будут потрачены на закупку оружия или чего-то еще?

— В масштабах государства — пусть оно даже и маленькое, вроде Крыма, это крохи. На десять миллионов много оружия не закупить. Да и осталось его во Франции немного. Все излишки — старье, в основном, французы уже продали или передали Польше. Есть опасность, что начнут покупать цемент, арматуру, если Слащев попытается создать на Перекопе оборонительные укрепления, но это маловероятно. Понадобится много стройматериалов, техники, а это незамеченным для нас не пройдет.

— А на сколько лет взят кредит? И какова сумма? — поинтересовался Чичерин, переглянувшись с Владимиром Ильичом.

— На десять миллионов франков, на три года, — ответил я, а потом невинно поинтересовался. — А есть опасения, что Крым не вернет вовремя кредит?

Ленин и Чичерин снова переглянулись. Кажется, вслух ничего не сказано, но все ясно. Эх, придется думать, как кредит отдавать. А тут еще и Владимир Ильич спросил:

— А если Кг’ымская г’еспублика не вег’нет кредит, как вы поступите?

— Я же выступал поручителем не как торгпред Советской России, а как частное лицо, — хмыкнул я. — Другое дело, что банк ко мне уже привык, и не видит разницы. А я уже посоветовался с адвокатами— претензий к торгпредству не будет. Так что, если мне придется отвечать за невыплаченный кредит, то только из своего кармана. А так как мое жалованье не слишком большое, пусть даже я сам себе его выписываю, кредит Келлера я стану выплачивать лет двести, если не триста. Но я надеюсь, что по истечении трех лет что-то произойдет. Скорее всего, к этому времени Кустов исчезнет, а с Аксенова взятки гладки.

— Нет Владимир Иванович, так не пойдет, — покачал головой Ленин. — Имя и г’епутацию товаг’ища Кустова нужно сохранить незапятнанными. Как знать, не понадобится ли нам Кустов и через три года, и через пять? Мне кажется, десять миллионов франков вы заг’аботаете, так что, я разрешаю вам заплатить из средств торгпредства.

— Через три года десять миллионов превратятся в нынешние пять, а то и три, — вмешался Чичерин. — Вы же упомянули, что во Франции началась инфляция?

Молодец Георгий Васильевич. А я-то об этом не задумался.

— К тому же, — улыбнулся нарком по иностранным делам. — Вы же стали поручителем не просто так, а для дела. Кстати, Келлер вам ничего интересного не поведал? Не из ваших, шпионских дел, а вообще?

Еще раз молодец товарищ Чичерин. Зрит в корень. Понял, что начальник разведки Крыма, теперь мне кое-чем обязан, а за все на свете нужно платить. Надеюсь, Ленин с Чичериным не сдадут Слащеву моего потенциального агента? Впрочем, Келлер знал, на что шел, когда соглашался на мое поручительство, потому что сохранить это в тайне от собственного начальства он не сможет.Ну, разве что, каперанг вместе с миллионами бросится в бега.

— С Келлером мы договорились о вероятных услугах. Так, чтобы он закрывал глаза на наших людей, появляющихся в Крыму, — сообщил я. — Сказал еще, что Слащев планирует установить дипломатические отношения с Болгарией и Румынией. С остальными государствами пока не получается.

— Так ничего удивительного, что не получается, — хмыкнул Чичерин. — Никто всерьез не верит в долговечность Крымской республики.

Здесь я согласен. Крым как самостоятельное государство — нонсенс. А мы, когда предлагали Слащеву совершить госпереворот, рассчитывали использовать Крым как porto franco или как вариант государства с нейтральным статусом, через которое мы станем торговать. А вот, поди же ты. Мы сами худо-бедно торгуем, а у Крыма это получается неважно. И есть ли смысл ждать, пока все утрясется и образуется? Все равно, переворот Слащева прошел не зря. Не было героического штурма Перекопа, зато сколько жизней мы спасли? И голода в Крыму нет, да и нам они зерном помогают. И армия Слащева раз в пять меньше армии Врангеля. Так что, ежели соберемся брать Крым, это будет гораздо легче, чем в нашей истории. Может, я сейчас и подловато рассуждаю, но что поделать.

— Да, а как там Наталья Андг’еевна? Когда наследника ждать? А вы заг’егистрировали бг’ак?