Ведьмы Алистера (СИ)

— Марта, я просто хочу тебя предупредить. Поверь мне, магия крови не безобидна. Одна ошибка — и твоя собственная кровь может взбунтоваться против тебя! А ты с такой лёгкостью говоришь, что просто активировала кровавый барьер, да ещё и привязанный к роду!

— Ты можешь сказать это, лишь посмотрев на него?

— Ну да, — пожала плечами Кеторин. — Магический след всегда разный. Запомни, с этим злоупотреблять не стоит, — она указала пальцем на калитку, — барьер не просто не впускает, но и не выпускает никого, в ком нет крови вашего рода. Обойти защиту вполне можно — достаточно лишь выпить твоей крови. Или же подойдёт даже кровь твоей сестры. Эффект временный, но результат стопроцентный. Не знаю, правда, получится ли с кровью твоего отца… Но кровавая ведьма вполне могла бы взломать этот барьер.

Марта ощутила, как кровь отхлынула от её лица.

— Я не знала…

— Ну, теперь знаешь. Имей это ввиду, если рассчитываешь и дальше пользоваться этой защитой. Ладно, я, пожалуй, пойду. Сможешь сама дойти или позвать отца?

— Справлюсь.

Марта отпустила руку Кеторин и, толкнув калитку, вошла под защиту барьера. Ноги её слегка подрагивали, и шла она, пошатываясь. Но ведь шла! Сама и без посторонней помощи, между прочим.

Тем не менее, слова Кеторин встревожили её ни на шутку. Марта ведь считала, что теперь их дом был надёжной крепостью, что мама о них позаботилась и, даже будучи мёртвой, смогла их защитить. А что в итоге? В, казалось бы, мощном заклятье была такая брешь! Брешь, которой могли воспользоваться, чтобы причинить им зло.

Марта не знала, из-за чего её трясло больше — от страха или от холода. Возможно, и от того, и от другого в равной степени. Поэтому девушка застыла на ступенях собственного дома, пытаясь перевести дыхание и собраться с мыслями. Не существует ни одного приличного объяснения испорченной полусожжённой одежде и этим ярким перчаткам, которые так нелепо смотрелись на руках Марты.

Марта посмотрела на дорогу. Кеторин уже ушла. Оно и к лучшему.

Сделав ещё один глубокий вдох, хотя толку от него было мало, Марта схватилась за ручку двери. Дверь была не заперта, что было уж больно глупо, особенно теперь, когда она знала, что барьер, защищающий их, не был столь надёжен. И если те, кто охотится на них, об этом прознают, им достаточно будет лишь поймать одного из них, чтобы добраться до всех.

В доме было тихо. Но стойкое ощущение, словно то лишь затишье перед бурей, витало в воздухе. Если бы ладони Марты могли сейчас потеть, то непременно бы вспотели. Даже Коул на втором этаже не кричал и не бился в агонии.

Проскользнув на кухню, Марта стащила своё изуродованное пальто и, вынув немногочисленное содержимое карманов, запихнуло когда-то любимую вещь в мусорный пакет. Было обидно. В прошлом году она гонялась в поисках того самого правильного бежевого пальто. И вот теперь она втихую, под покровом ночи, прячет когда-то достойную гордости вещь в мусорный пакет. Как же изменилась её жизнь, если ещё недавно главной проблемой было пальто нужного оттенка?

А теперь? Охотники. Барьеры. Зелья. И человек, который может умереть мучительной смертью в их доме.

Понимая, что ведёт себя, как ребёнок, который пытается скрыть следы своего маленького преступления, Марта достала мусорное ведро из-под раковины и высыпала его содержимое поверх пальто, хороня его под яичными скорлупками и пустыми пакетами молока. А затем завязала мешок и отставила в сторону. Нужно будет вынести его к мусорным бакам, чтобы окончательно «похоронить», но сейчас сил на это не было.

Единственное, о чём мечтала Марта, так это о душе. Горячем расслабляющем душе. О воде, которая смоет с неё остатки сегодняшнего дня. Вот только как мыться с такими руками? Видимо, душ ей всё-таки не светит.

Недовольно скривившись, Марта открыла холодильник, ища то, чем можно было бы заесть своё паршивое настроение. Она не то чтобы часто заедала стресс — скорее наоборот, практически не могла есть, когда нервы были натянуты, как струна. Но сейчас, пожалуй, съела бы что-нибудь.

Надув губы, девушка закрыла как всегда пустой холодильник. На такой случай нужно было купить мороженное и держать его в морозилке. Вот только в доме жила Мегги. Она, как пылесос, вбирала в себя всё вкусненькое, стоило ему только появиться на кухне.

Марта заметила листок, прикреплённый к холодильнику двумя магнитами в виде маленьких фей с объёмными крылышками. Их сделала мама, когда ударилась в лепку. Чем, собственно, занималась тоже не особо долго. Если честно, Марта не знала, чем вообще её мать могла заниматься дольше двух месяцев. Иногда Марте начинало казаться, что Терра просто пыталась заполнить пустоту внутри, вызванную потерей любимого занятия. Но каким именно было это занятие, Марта не знала. Это было похоже, как если бы сама Марта в какой-то момент просто не смогла бы больше держать кисть в руке.

Марта взяла листок и включила свет над варочной плитой, чтобы прочитать написанное.

«Для той, кто не умеет пользоваться телефоном.

Папа уехал к бабушке с ночёвкой. Я пошла спать. Покорми Коула, как вернёшься.

И научись уже отвечать на звонки!»

Авторство записки не оставляло сомнений: у Мегги был тот самый идеальный почерк. Тот, с которым нужно просто родиться, потому что искусственно научиться так писать просто невозможно.

Так, отца нет дома. Мегги спит. Марта вздохнула с облегчением. Это значит, что у неё будет время спокойно разделаться со своими испорченными вещами. Что это, если не благословение свыше?

Девушка посмотрела на будильник, который мама обычно использовала, чтобы засекать время, когда готовила. Почти час ночи. Ожидаемо. Кеторин провозилась с её руками долго, да и неизвестно, сколько точно Марта провалялась без сознания.

Коул, возможно, и хотел есть, но, судя по тому, что в доме было тихо, он, скорее всего, тоже спал. Но на всякий случай, прихватив с собой неначатую пачку сухарей для гостей, Марта решила проверить свою теорию.

Подняться по лестнице оказалось не так уж сложно, но она всё равно остановилась на верхней ступени, чтобы отдышаться.

Когда Марта вошла, Коул не спал: он сидел, откинувшись на спинку кровати, и буравил стену взглядом. Его лоб прорезали глубокие морщины. Стоило только Марте появиться в дверном проёме, как он перевёл взгляд на неё.

— Паршиво выглядишь, — протянул пленник.

— Всяко лучше, чем ты, — парировала Марта и вошла внутрь. — Решил расстаться со своими дражайшими берушами?

— Решил поговорить.

— Со мной? Да ты что! Какая честь!

Марта положила пачку сухарей ему на кровать рядом с пустой тарелкой из-под яичницы, а сама села в кресло напротив. Краем глаза она заметила альбом, лежащий у него под рукой. Так значит, он всё-таки прочитал её записку.

Марта откинулась на спинку кресла, стараясь выглядеть расслабленно и непринуждённо, хотя внутри всё клокотало. То, с каким недовольством Коул смотрел на пачку сухарей, выводило её из себя: мужчина выглядел, как человек, которому на ужин преподнесли коровью лепёху, назвав стейком.

— Скажи, а вы нормальной едой питаетесь? Или у вас особая ведьминская диета? Яйца, чай и сухари? — он взял пачку и открыл её. — Или вы только меня этим пичкаете?

— Насколько я знаю, ты можешь не есть неделю или около того. Мы могли бы и вовсе тебя не кормить. Так что прекрати строить недовольные мины и ешь, что дают.

Коул демонстративно достал сухарик из пачки и так же демонстративно положил его в рот.

— Божественно, — протянул он, дожевав. — Это что, какое-то волшебство? Почему простые сухари на вкус, как сочный стейк из говядины?

Марта смерила мужчину уничтожающим взглядом.

— Прекрати паясничать!

Коул замер с не донесённым до рта сухариком. На секунду его взгляд остекленел.

— А говорила, что не будешь мне приказывать, если я соглашусь поговорить, — укоризненно и даже немного обиженно произнёс он, когда морок приказа спал.

— Я не специально, — потупилась Марта.

День определённо был тяжёлый. Она устала и даже хотела попросить Коула попридержать свою жажду разговоров до завтра, когда её мозг будет чуть более сообразительным. Но она не могла позволить себе такой роскоши, так что решила поговорить с охотником сейчас — не факт, что к утру он всё ещё останется разговорчивым.

— Хьянга, — начала Марта. — Ты ведь знаешь, что это яд?

Коул неуверенно кивнул.

— Узнал несколько месяцев назад. Его дают некоторым новобранцам. Что-то вроде сильного стероида, чтобы мы были сильнее и выносливее.

— А о том, что если не принимать постоянно, то просто умрёшь, ваши наставники решили, судя по всему, не упоминать, — язвительно вставила Марта.

— Нет. Нам говорили и дали выбор — принимать или нет, — спокойно ответил Коул. — Учитель сказал, что средство ещё до конца не изучено и нужны добровольцы на испытания.

Марта удивлённо вскинула брови, но промолчала.

— Я согласился, чтобы послужить на всеобщее благо. В тот момент это казалось разумным. Я не думал, что…

— Вы взяли эту траву у ведьм! — выпалила Марта, не в силах слушать стенания об «общем благе». — Это зелье! И вы использовали магию для своих целей.

Коул ошарашенно уставился на девушку. Каждый мускул на его лице словно заледенел.

— Судя по тому, как ты на меня смотришь, могу сделать вывод, что ты не знал.

— Не знал, — пленник прочистил горло. — Похоже, я вообще много не знал. Я действительно думал, что Кеторин Чубоски на нашей стороне: учитель сам направил меня к ней, чтобы обзавестись защитными артефактами. Но она оказалась то ли шарлатанкой, то ли умелой ведьмой, сумевшей нас обхитрить.

Марта никак не отреагировала на его слова о Кеторин. Пусть считает и думает, что хочет, но пока ему не стоит знать о том, кто такая Кеторин на самом деле. Вот только и Марта не до конца была уверена, что ей можно верить. Хотя последние события расположили её к ней чуть больше, чем было в начале. Между страдающим и тем, кто избавляет его от страданий, определённо образуется некоторая связь — уж этого Марта отрицать не могла.

Она взглядом показала на альбом.

— Моё предложение в силе. Помоги мне — и я помогу тебе.

— Я не могу предать своих товарищей, — отрезал Коул.

— Товарищей, которые врали тебе?

— Это не имеет значения.

— А, по-моему, имеет. Ты фанатично предоставляешь свою верность людям, которые не посчитали тебя достойным. Они даже не сказали тебе, что используют одних ведьм, чтобы убивать других. Как по мне, дело пахнет лживой идеологией.

— Не пытайся навязать мне свою волю. Ты не заставишь меня усомниться в своей вере!

Марта усмехнулась, устало потянувшись в кресле.

— Даже мысли такой не было. Понимаешь, Коул, мне не нужны эти «военные баталии». Я и ведьмой-то себя не считаю. Знаешь, сколько раз за всю жизнь я использовала магию? Хватит десяти пальцев, чтобы пересчитать, да ещё и останется. Я просто хочу вернуться к своей нормальной жизни, где мне и моей семье не угрожает горстка шизофреников. Поэтому я и прошу тебя помочь мне!

— Помочь с чем?

— Затеряться. Исчезнуть с их радаров. Сделать так, чтобы они считали меня мёртвой.

— Это невозможно! Не я — так на моё место придут другие.

— Да, но если ты вернёшься и убедишь их в том, что они ошиблись… что я обычный человек…

Коул рассмеялся в голос.

— Неужели ты думаешь, что, выйдя за пределы этого дома, я сразу же не попытаюсь вернуться вместе с моими товарищами, чтобы уж точно убить тебя?

— Я не дура. Поэтому и предлагаю тебе сделку: твоя жизнь в обмен на мою. У них нет антидота, только ещё немного яда, который отсрочит твою смерть. А я могу попробовать тебя вылечить.

— Меня слишком долго не было. Даже если я вернусь, они мне не поверят.

— Мы что-нибудь придумаем. Главное — сотрудничать. Так ты… Ты согласен?

Коул коротко кивнул.

— Что ж, тогда я пойду спать. Если честно, сил совсем нет, — сказала Марта, вставая с кресла. — Завтра продолжим.

— Так и будешь держать меня взаперти? — спросил Коул, когда Марта была уже у двери.

— Пока да. Мне так спится спокойнее, — ответила Марта и вышла из комнаты.

***

Попасть в больницу ночью — задача не из лёгких. Хорошо, что полгорода было её благодарными клиентами, которые охотно шли на сотрудничество, когда то было нужно. Уже перевалило далеко за полночь, когда Кеторин открыла дверь 308 палаты, заблаговременно нацепив — хотя скорее даже приморозив — к лицу жеманную улыбочку.

Мужчина на больничной койке спал. Лицо его было обмотано бинтами, оставляя лишь маленькие прорези для рта, носа и глаз. Остальные части его тела скрывались под белой простыней. Не знай Кеторин, кто лежит в этой палате, ни за что не догадалась бы.

Женщина приблизилась к койке; её каблучки звонко цокали по белой плитке, но её это не особо заботило. Она отодвинула стул, и металлические ножки противно проскрежетали по полу.

— Не притворяйся, Малик, — сурово потребовала она, опустившись на стул. — Я знаю, что ты проснулся, как только я вошла.

Актёрскими способностями мужчина, по мнению Кеторин, не обладал. Да и как тут играть, когда ты по рукам и ногам запеленован?

— Кеторин, — прохрипел пациент, открыв глаза. — Какой приятный сюрприз.

Женщина умилительно вздёрнула брови.

— О, поверь мне, я знаю. Мои сюрпризы всегда приятные. Да и у тебя нет выбора, кроме как радоваться. Всё же я согласилась тебе помогать.

Малик лишь слегка повернул к ней голову — ни на что другое сил у него не было.

— Зачем ты пришла? — голос его был слабым, а из-за выбитых зубов звуки получались свистящими.

— Есть парочка вопросов, — по-женски трогательно ответила она, слегка подёргивая плечами. — И советую отвечать мне честно. Кому ещё, кроме этого мальчишки, ты рассказал о Марте?

— Никому, — уж больно быстро ответил мужчина, так что Кеторин ему не поверила.

— А если честно?

— Мне незачем тебе врать.

— Ну, кто ж тебя знает… Я же просила тебя не лезть на мою территорию, а ты всё равно влез. И что в итоге? Ты бедный и покалеченный лежишь здесь.

— Гнусная ведьма! — глаза мужчины пылали ненавистью, которая лишь забавляла Кеторин.

— Ты неисправим, Малик, — грустно протянула она.

Кеторин нагнулась и выдернула из розетки провода приборов, к которым был подключён старый охотник.

— Что ты делаешь? — не без паники в голосе спросил Малик.

Даже в лунном свете Кеторин видела, как в ужасе расширились его зрачки. Выпрямившись, она добродушно ему улыбнулась.

— Где вы достали хьянгу? Кто вам про неё рассказал? — несмотря на добрую улыбку, её голос так и сочился ядом. — Вы нашли другую ведьму, не так ли? Ту, которая согласилась вам помогать? Нашли мне замену и даже не подумали оповестить… Это жестоко, Малик! Ты так не думаешь?

Мужчина тяжело дышал. А Кеторин сыпала вопросами, хоть и сомневалась, что получит ответ хоть на один. В их сотрудничестве никогда не было доверия — так, взаимовыгода. Вот только теперь и выгоды больше не было — одни только проблемы.

— Кеторин… — начал было охотник.

— Я не люблю, когда меня предают. Ты пил хьянгу или нет?

— Нет, конечно. Как ты вообще могла такое подумать?!

— Вот как… — протянула Кеторин. — Значит, ты знаешь о последствиях. Но всё равно дал её своему ученику. На что ты надеялся? Что он быстренько убьёт девочку, а потом умрёт сам?

— Она… она опасна! Её нужно устранить. Жизнь одного охотника — ничто в сравнении с теми душами людей, которые она способна загубить, а также планами… — мужчина осёкся.

Кеторин громко рассмеялась.

— Планами? Неужели у тебя на неё планы?

Малик буравил женщину злым взглядом, явно не собираясь больше ничего говорить. Пытать людей Кеторин не умела, да и не хотела. Ей просто нужно было избавиться от проблемы.

— Ох, Малик, боюсь, ты плох в арифметике. Но раз ты уверен, что жизнь одного охотника — ничто, то не стану тебя разочаровывать.

Кеторин встала со стула и, достав из кармана пальто маленькую склянку, нагнулась к лицу мужчины. Она с силой сжала его челюсти, заставляя открыть рот. Малик пытался сопротивляться, но он был настолько слаб, что его потуги ровным счётом ничего не значили. Одной рукой Кеторин открыла склянку и вылила её содержимое тому в рот.

Мужчина пытался вывернуться, сплюнуть. Но большая часть всё равно попала туда, куда надо, спустившись по языку вниз в горло, выжигая всё на своём пути.

— Кх…кх…

— Прощай, Малик. К сожалению, это наша последняя встреча, — улыбнулась Кеторин и, потрепав мужчину по забинтованной щеке, вышла из палаты.

========== Глава 16. Долой прятки ==========

— Ну, знаешь что, Терра, я просто не понимаю, что творится в твоей маленькой белокурой голове! Сначала ты звонишь мне и соловьём заливаешься: «О Боже! Боже! Алистер! Алистер! Он вернулся! Боже, мне кажется, я сейчас задохнусь!» — в визгливой манере передразнивала её Сьюзи, — а потом ты в течение недели прячешься здесь! В книжном магазине! Вот почему мы сейчас торчим тут, а не пьём чай на лужайке Рудбригов в компании твоего дорогого Алистера, а?!

Терра вернула на полку книжку, которую до этого держала в руках, старательно делая вид, что ей безумно интересна аннотация.

— Я не прячусь, — ответила она, испустив тяжёлый вздох.

— О нет, милая, — протянула Сьюзи. — Именно это ты и делаешь! Скажи честно, сколько часов за эту неделю ты была дома?

— Думаешь, я считала?

— Готова поспорить, что не больше сорока: ты возвращаешься, когда уже темно, и убегаешь, как только рассветёт. Мне кажется, если бы я разрешила тебе ночевать у меня, ты там вообще не появлялась бы!

— Ты утрируешь, — усмехнулась Терра и взяла очередную книгу с полки, чтобы вновь поставить её на место, даже не обратив внимания на название.

— Ага, как же! Это же всего лишь я, глупая Сьюзи, которая ничего не понимает в окружающем её мире! Терра, признайся честно, если бы сюда сейчас вошёл этот твой принц из пробирки и сказал, что ты его избегаешь, ты восприняла бы его всерьёз, да ещё и умоляла бы простить тебя за столь грубое поведение!

— Прекрати его так называть! — вспылила Терра и с глухим стуком поставила книгу на полку.

— Как «так»? Принц из пробирки? — просияла Сьюзи и отошла на всякий случай на пару шагов дальше по проходу. — Но ведь это правда. Рудбриги его словно в теплице выращивали. Домашнее образование — в наше-то время! Неудивительно, что, выбравшись из своего купола, он не особо желал возвращаться.

Терра нахмурилась, не желая спорить с подругой. Тем более спорить из-за Алистера. Была у Сьюзи такая неприятная привычка — она всё время пыталась препарировать Алистера и чувства Терры к нему. А подобные разговоры ни к чему хорошему не приводили, ведь чаще всего Терра обижалась и могла по несколько дней после подобного излияния Сьюзи избегать общения с подругой.

Чтобы вновь не разозлиться и просто не сбежать из магазина «Книжные любимчики Джорджа», Терра развернулась и пошла в обратном направлении по ряду. Ей всё-таки стоило бы выбрать и купить какую-нибудь книгу, чтобы развеять идею Сьюзи. Хотя та была, безусловно, полностью права: Терра действительно пряталась. Но признавать сей факт вслух ей не хотелось.

Входная дверь распахнулась, сопровождаемая перезвоном колокольчиков. Кто-то вошёл, а Терра, не желая сталкиваться ни с кем из возможных знакомых, поспешила вглубь магазина, изучая яркие книжные корешки. Сьюзи последовала за подругой, закрывая своей тучной фигурой, казалось бы, весь проход между двумя книжными стеллажами.

— Ну уж нет, Терра Грабс, я не позволю тебе снова уйти от этого разговора! — Похоже, Сьюзи буквально распирало от желания излить всё, что она думала. — Ты ведь не от меня, а от самой себя бегаешь!

Терра принялась мысленно напевать мотивчик из фильма, который смотрела пару дней назад в кино. Одна. Ей стоило огромных сил делать вид, что всё хорошо и её нисколько не задевают слова подруги. Но они задевали — и всё, чего Терре хотелось, это забиться между книжными стеллажами и заткнуть уши руками.

— Иногда мне кажется, что ты любишь не его, а саму мысль о том, что ты его любишь, этого своего принца из пробирки, — не унималась Сьюзи. — Или любишь его, как своего старшего брата. Терра, вы же выросли вместе! Это всё равно, как если бы я влюбилась в своего соседа Бобби Брауна.

— Сравнила тоже, — фыркнула Терра.

— Согласна, сравнение паршивое. Куда уж Бобби Брауну до великого и неповторимого Алистера Рудбрига. Но смысл от этого не меняется, понимаешь? Возможно, ты просто путаешь чувство влюблённости с привязанностью. И дураку ясно, что твой принц не видит в тебе возлюбленную — только младшую сестрёнку или надоедливую девчонку, которая живёт по соседству. Если бы он испытывал к тебе… чувства, он давно бы уже что-нибудь предпринял. А он за все эти годы даже намёка тебе не давал.

Терра обернулась к Сьюзи и нахмурилась, скрестив руки на груди.

— Может, прекратишь? Я не хочу обсуждать Алистера.

— А что? Боишься, что если будешь о нём говорить, то он и в мыслях тебя преследовать будет? — Сьюзи тоже сложила руки, копируя позу Терры. — Даже если ты его действительно любишь, он тебя — нет! Прекрати зацикливаться на своей детской влюблённости и начни жить нормальной жизнью! Найди себе парня! Нормального парня!

Знакомый мужской голос пронёсся над их головами:

— А с чего вы взяли, что он её не любит?

От неожиданности Терра взвизгнула и вскинула голову. Над стеллажом, возле которого они стояли, возвышалась чья-то темноволосая макушка, лица видно не было.

Терра закусила нижнюю губу, ощущая, как к лицу приливает краска. Её кидало то в жар, то в холод.

«Ну, приехали» — подумала она.

— А вы вообще кто? — недовольно фыркнула Сьюзи. — Мне кажется, подслушивать чужие разговоры не совсем вежливо. И уж точно совсем не вежливо лезть в них!

— Я вовсе не подслушивал — просто вы кричали на весь магазин. Если так посудить, то вас без зазрения совести подслушивали ещё пять человек в соседних рядах, — голос начал удаляться, сопровождаемый перестуком туфель по плитке.

Мужчина обогнул стеллажи, и сердце Терры ухнуло в пятки, но почему-то даже оттуда умудрялось оглушать её своим стуком.

— Разрешите представиться: Чарли Томсон, — Чарли протянул руку Сьюзи. — Друг принца из пробирки.

— Вот как, — слегка сконфуженно ответила Сьюзи. Её щёки даже немного, самую малость, порозовели, но в остальном выражение её лица осталось неизменным, а холодный взгляд принялся изучать Чарли.

Терра глубоко вдохнула. Выдохнула. Ещё раз. Потом ещё. Так, а она всё ещё умеет говорить? Потому что девушке точно казалось, что она резко потеряла способность не то что говорить, но и думать. Терра была из тех людей, которые в критических ситуациях просто терялись.

— Чарли, — неуверенно начала она, стараясь дышать ровно. Тщетно. — Послушай… ммм… Ты же… ты… пожалуйста…

— Я ничего ему не скажу. Терра, милая Терра, успокойся. Я не любитель лезть туда, где мне не рады, в отличие от твоей подруги.

— Правда? — не без облегчения спросила Терра.

— Честное слово, это не уйдёт дальше нас. Хотя, надо заметить, теории мисс…?

— Сьюзи.

— Так вот, теории мисс Сьюзи довольно забавны в своей наивности.

Сьюзи возмущённо открыла рот, собираясь что-то сказать, но промолчала, лишь убийственным взглядом сверля Чарли.

— Спасибо, — Терра почему-то считала себя обязанной поблагодарить его.

— Меня не за что благодарить. Как я уже сказал: это не моё дело.

— С чего вы взяли, что мои теории наивны? — справившись с минутным ступором, спросила Сьюзи.

— Потому что от них тянет дешёвыми бульварными романами, — пожав плечами, пояснил Чарли и привалился к книжному стеллажу. — Начитались подобной прозы, — он указал на корешок одной из книг, — и теперь везде пытаетесь углядеть дикую страсть и непреодолимую тягу. А если этого нет, то чувства просто надуманные. Лично вы не воспринимаете ту форму любви, которая строится на привязанности и взращивается годами. Как по мне, это и есть форма истинной и настоящей любви.

— Я смотрю, вы романтик, — сквозь зубы процедила Сьюзи.

— Позвольте узнать, что конкретно в моих словах натолкнуло вас на эту мысль?

Терра отступила в сторону, стараясь не попасть под словесную бомбардировку. Между Чарли и Сьюзи буквально летали молнии.

— Это был сарказм. От романтики в вас разве что только буква «р» в имени.

— Так вы всё же запомнили моё имя. Польщён.

Сьюзи натянуто улыбнулась, отвечая на самодовольный взгляд, обращённый в её сторону. За ту неделю, что они были знакомы, Терра впервые видела Чарли таким высокомерным. Обычно, когда они пересекались, он был довольно добродушен и учтив. Он никогда не смотрел на Терру таким взглядом. Взглядом, от которого мурашки бежали по телу и хотелось просто спрятаться, лишь бы избежать его. А Сьюзи вполне уверенно стояла перед ним, гордо расправив плечи.

— Вы уверены, что любовь — это чувство, которое нужно, как вы сказали… взращивать? — с нескрываемым отвращением спросила Сьюзи. — Это что получается, влюблённые люди — садовники какие-то? Одной фразой вы умудрились оскорбить меня и заодно выдвинуть целую философскую теорию.

— Оскорбить? — Чарли насмешливо вскинул бровь.

— Вы назвали меня недалёкой и бестактной, — пояснила Сьюзи, пожимая плечами.

— Если мне не изменяет память, конкретно этих слов я не использовал.

— Вы сказали, что я наивна!

— Неверно. Я сказал, что ваши теории наивны.

— Это одно и то же! — возмущённо воскликнула Сьюзи. — Если придерживаться вашего мнения, то получается, что все девушки и женщины, верящие в любовь с первого взгляда, — наивные и непрошибаемые дуры!

— Отчего же? — усмехнулся Чарли. — Просто такого понятия как любовь с первого взгляда не существует. Это проявление плотского желания — и не более того. Вы видите человека, он нравится вам внешне, вы хотите его. Но это не любовь! Это страсть! — пылко, на одном дыхании выпалил Чарли, подавшись немного вперёд.

— Страсть? — недоверчиво переспросила Сьюзи, словно пробуя слово на вкус.

— Именно, — слегка наклонил голову в согласии Чарли.

Терра взяла очередную книгу с полки, гадая, сможет ли она незаметно сбежать. Эти двое были настолько поглощены друг другом, что, казалось бы, не замечали никого вокруг. Терра посмотрела в сторону входной двери, прикидывая свои шансы на удачный побег. Возможно, что-то и получится…

— … вы отвратительны! — услышала Терра обрывок фразы Сьюзи и поняла, что за своими подсчётами что-то упустила.

— Прискорбно, что у вас сложилось обо мне столь нелестное мнение, потому что я нахожу вас вполне сносной.

— Сносной? — взвизгнула Сьюзи. — Вполне сносной наивной дурой! Вот что вы имели в виду!

Терра ещё никогда не видела лица Сьюзи таким раскрасневшимся. Сьюзи всегда была эмоциональной, но сейчас она напоминала разъярённого быка, готового насадить тореадора на свои рога и протащить того по арене несколько десятков метров.

— Может, чаю? — предложила Терра, не особо веря, что сможет таким образом сгладить ситуацию. — В пекарне неподалёку подают отличный чай, а в обед там выставляют любимые вишнёвые пирожные Сьюзи.

— Отличная идея, — просиял Чарли, повернувшись к Терре. — Я как раз сегодня ещё ничего не ел.

— Как же так? — спросила Терра, косо поглядывая на Сьюзи, надеясь, что та не ляпнет ещё чего сгоряча.

— О, понимаешь, Алистер сегодня закрылся с родителями в библиотеке — перебирают какие-то бухгалтерские книги с самого утра. А по мне как-то невежливо есть в чужом доме в одиночестве.

— Я смотрю, вы вспоминаете о вежливости, только когда вам это нужно, — всё же буркнула Сьюзи.

— А вы разве не поступаете точно так же? — улыбка Чарли даже не дрогнула, а, когда он повернулся к Сьюзи, стала ещё ярче.

Терра, предвещая новый виток их перебранки, тяжело вздохнула и, так и не взяв ни одной книги, направилась к выходу. Она оставила Сьюзи и Чарли самих решать, последуют ли они за ней или же останутся в книжном магазине спорить на потеху публике.

Терра была уже на полпути к пекарне «У Бобби», когда эта комичная парочка настигла её. Он — высокий и худощавый, в рубашке и брюках, несмотря на жаркую погоду. Она — едва достающая ему до плеча (и то лишь благодаря каблукам), пухлая, в цветастом платье, с растрепавшимися волосами. Терра никак не прокомментировала их появление, и они дошли до пекарни в тягостном молчании.

«У Бобби» в это время дня было буквально не протолкнутся: все столики с удобными диванчиками у окон оказались заполнены, и компании пришлось гнездиться за барной стойкой на неудобных пластиковых стульях. Хотя, судя по расслабленной позе Чарли, неудобно было лишь девушкам. Терра была слишком низкой, и ей буквально пришлось карабкаться на стул, как на стремянку, используя нижнюю перекладину в качестве подпорки для ног. Ну а Сьюзи… ей было априори неудобно на всём, что не являлось мягким широким диваном, так что она ёрзала на табурете, тщетно пытаясь угнездиться на слишком маленьком сиденье.

Терра заняла табурет между Сьюзи и Чарли, надеясь таким образом немного разрядить обстановку, став живым барьером между ними. Вскоре она сильно пожалела о своём решении. Они продолжали буравить друг друга взглядами поверх головы Терры. И девушку это начинало порядком раздражать.

Компания заказала любимые пирожные Сьюзи и чай, а в довесок Терра взяла себе кусочек блинного торта с нежным сметанным кремом. Она надеялась, что любимое лакомство сможет скрасить тяготы неприятной компании. Хотя по отдельности и Чарли, и Сьюзи её вполне устраивали, вместе они умудрились создать такой тандем, который даже в полном молчании умудрялся действовать на нервы.

Бобби — коренастый светловолосый мужчина — как раз принёс им их угощение, когда на глаза Терры попалась листовка, вывешенная на доске объявлений за барной стойкой. Сыскная листовка с фотографией темноволосого мальчика с россыпью веснушек на загорелом лице и большими слезливыми глазами. На чёрно-белой фотографии их цвет был не различим, но Терра прекрасно знала, что они были карими с вкраплением зеленоватых прожилок, которые то загорались, то тухли в зависимости от настроения.

— Конор всё ещё не вернулся, — рассеянно протянула Терра, склонившись над своей чашкой.

— Кто такой Конор? — спросил Чарли и тут же отправил в рот большую порцию взбитых сливок с кусочком пропитанного вишнёвым сиропом бисквита.

— Конор Фишер — наш бывший одноклассник, — слегка надменно пояснила Сьюзи, и Терра тут же пожалела, что сказала хоть слово.

— А что с ним случилось?

Сьюзи махнула рукой в сторону полицейской листовки.

— Сбежал из дома за день до нашего выпускного. И как в воду канул. Даже из вещей ничего с собой не забрал. Хотя сомневаюсь, что он хотел бы хоть что-то забрать из того дома. Родители Конора никогда не были образцовыми: отец давно спился, а мать… что уж скрывать, это и так все знают — проститутка она, вот и всё!

— Сьюзи! — возмущённый бас Бобби пронёсся по всей пекарне, привлекая к ним внимание остальных посетителей, которых было не мало. — Не смей распускать грязные сплетни в моём заведении!

— Да какие же это сплетни! — воскликнула Сьюзи. — Все и так это знают! Знали ещё когда мы с Террой под стол пешком ходили. Неудивительно, что Конор сбежал от них. Я бы тоже сбежала!

Ноздри Бобби раздулись от гнева, а лицо налилось краской, став похожим на огромный помидор. Зелёный поварской колпак ещё больше подчёркивал это сходство.

— И что с того? Ну-ка скажи, какое это даёт тебе право обсуждать их? А, Сьюзи? Ты хоть представляешь, как тяжело сейчас Норе? Её единственный ребёнок пропал без вести, а ты сидишь здесь и рассуждаешь о том, что правильно, а что — нет. Ты не имеешь на это никакого права! Ещё хоть слово — и я лишу тебя скидки постоянного покупателя!

— Я… да я…

Терра положила руку поверх сжатого кулака Сьюзи.

— Пожалуйста, — тихо прошептала она. — Не надо.

Сьюзи нехотя кивнула и, уткнувшись в свою тарелку, принялась с диким остервенением поглощать пирожные. Терра даже аккуратно подтолкнула к ней свою порцию, чтобы та перекинулась на неё и не вступила в новый спор. Похоже, Сьюзи сегодня была чересчур ориентирована на склоки.

— Да уж, — протянул Чарли. — Ты ведёшь себя даже хуже, чем моя младшая сестра. А ей позволительно, ей ещё и пяти нет.

Сьюзи бросила на мужчину недовольный косой взгляд, но промолчала, поглощая пирожные, чему Терра была несказанно рада. Так что она взяла на себя почётную миссию поддержания диалога.

— Не знала, что у тебя есть младшая сестра. Алистер ничего об этом не говорил.

— Ну… он, может быть, и рассказал бы, если бы у него был такой шанс. Вот только одна довольно милая особа ему таких шансов не предоставляла.

Терра нервно хихикнула.

— Ладно, ладно. Ты прав. А сколько ей, твоей сестре?

— Он же сказал, что ей ещё и пяти нет, — буркнула Сьюзи.

— Точно. Но не ей, а им. У меня есть сестра и брат. Они близнецы. И да, у нас колоссальная разница в возрасте. Мне было почти восемнадцать, когда мама забеременела.

— Не поздно ли?

— Она всегда хотела иметь много детей. Много попыток и много выкидышей. Долго лечилась, из больниц не вылазила — и в итоге забеременела, а потом, когда мне было одиннадцать, моя младшая сестрёнка… ох… в общем, она умерла через пару дней после родов. Если мне не изменяет память, что-то с сердцем. После этого мама забросила идею о большой семье. А когда забеременела близнецами, никто и не надеялся на положительный исход.

Чарли грустно улыбнулся, и Терра улыбнулась ему в ответ. В какой-то степени она завидовала. У Чарли была большая семья, а у неё не было никого, кроме Рудбригов, с которыми её связывали довольно странные отношения.

На душе стало как-то тоскливо, и появилось непреодолимое желание увидеться с Алистером. Он был её семьёй и её домом, и бегать от него было неправильно. Неизвестно, сколько ещё он пробудет в Рупи, так что ей определённо не стоило терять столь драгоценное время, прячась за полками книжных магазинов.

***

«Только не сейчас. Я не готова» — эта мысль билась в её голове, когда Чарли вырулил на подъездную дорожку поместья и Терра увидела Алистера, стоящего на ступенях главного входа. Тёплые лучи летнего солнца играли с его волосами, окрашивая их в различные оттенки каштанового, на некоторых прядях даже вспыхивая рыжим. Алистер был невероятен, как и всегда в её глазах. Прежняя решимость Терры пошатнулась, стоило только увидеть его фигуру вдалеке.

Он ждал их. Хотя нет. Он ждал Чарли. Ведь на лице Алистера появилось удивление, смешанное с сомнением, стоило машине, в пассажирском кресле которой сидела Терра, остановиться возле главного входа. Его взгляд, полный непонимания, окончательно разбил её хрупкую решимость поговорить.

Чарли заглушил двигатель и вышел, лёгкой пружинистой походкой обходя машину. Он похлопал Алистера по плечу. Казалось бы, обычный дружеский жест — но отчего-то Алистер напрягся, всё ещё буравя Терру взглядом. Когда Алистер злился, он тихо кипел где-то глубоко внутри, ничем не показывая своих эмоций. На Терру же он, казалось, был вообще не способен злиться: их отношения будто бы лежали за пределами этого чувства.

Именно «лежали» — прошедшее время было как нельзя уместно. Сейчас Алистер был зол. И зол именно на неё. Терра неуверенно приоткрыла пассажирскую дверь, другой рукой поправляя лямку сумки на плече.

— Почему вы вместе? — долетели до неё слова Алистера, обращённые к улыбающемуся Чарли. — Разве ты не собирался позавтракать в городе? Не ты ли мне сказал…

— Мы столкнулись…

Конец фразы Терра не услышала, потому что, распахнув дверцу, припустила в сторону сада.

Трусливо. Как же трусливо она поступает. Убегает от Алистера, хотя ещё пару минут назад была полностью уверена в себе и в своей способности говорить с ним без стеснения. Но эти два года пропастью пролегли между ними. Не было больше той Терры Грабс и того Алистера Рудбрига, которые с лёгкостью делились всем, что было у них на душе. Разлука разрушила всё, взрастила в ней сомнения. Сомнения, с которыми Терра ничего не могла поделать.

Её не преследовали — в этом она была уверена. Уж шум гравия она бы расслышала за своим гулко бьющимся сердцем. Алистер не побежал за ней, хотя в душе, самую капельку, она на это надеялась. Как глупо. Разумный Алистер никогда бы так не поступил.

Понимая всю нелепость своего поступка, Терра всё же продолжила бежать. Бежать в своих летних туфлях, не предназначенных для бега. Тонкие ремешки натирали ноги, и Терра уже предчувствовала, как вечером, когда вернётся в дом, она снимет несчастные сандалии и обнаружит светлую, ещё не успевшую загореть, кожу, растёртую до кровавого месива чёртовыми ремешками чёртовых туфель, которые до сегодняшнего дня — точнее до этого самого момента — она считала красивыми и вполне удобными. Теперь-то, пробежавшись, она знает, что это не просто туфли, а исчадия ада, посланные в этот мир, чтобы погубить её. Но даже так она продолжала бежать. Гравий кончился, началась мшистая земля сада, в которой каблуки сандалий глубоко утопали. Точно адские отродья.

Терра скинула туфли и побежала дальше, оставив обувных предателей где-то в яблоневом саду. Она вернётся за ними когда-нибудь, если простит. А если нет, то у них будет отличная могила посреди яблонь — осенью сгниют вместе с падалицей. Поделом им.

Терра пересекла фруктовый сад и свернула к дыре в изгороди, которую ей показал Алистер, когда они были ещё детьми. Она приблизилась к убежищу и только там позволила себе передохнуть и оглядеться. За ней никто не пошёл. Ожидаемо. Скорее всего стоят на крыльце и обсуждают, какая она дурочка. Ну и как теперь возвращаться домой? Со стыда сгореть можно!

Терра вылезла через прореху в изгороди и поплелась по протоптанной дорожке к озеру. В лучшие годы в нём вполне можно было купаться, если зимой было много снега и оно достаточно наполнялось талой водой. В худшие годы озеро напоминало скорее жалкую грязную лужу, в которой хватало места лишь лягушкам. В прошлом году Терра не приходила сюда, полностью поглощённая своими занятиями с Джослин. А сейчас это было единственным местом, куда она могла пойти — до города ведь босиком не дойдёшь.

Когда Терра достигла озера, её ноги были такими грязными, что она даже обрадовалась, увидев, что уровень воды в озере достаточно высок: в водоёме вполне можно было поплавать или даже покататься на лодке. Девушка села на старый деревянный причал в тени лиственных деревьев и спустила ноги в воду, наблюдая за тем, как кусочки земли и листьев отделяются от ступней и расползаются по воде.

Ей вспомнилось, как мистер Рудбриг катал их с Алистером на лодке, когда Терра была совсем ещё маленькой. Сколько ей тогда было? Семь или восемь, кажется. Тогда она свалилась в озеро. В тот день на ней было надето пышное платье до колен с несколькими подъюбниками, которое она так хотела надеть, что совсем не думала о непрактичности такого наряда. Алистер даже смеялся над ней, когда она пыталась уложить юбки и уместиться на узкой банкетке, попутно не свалившись в воду. Тогда она и не свалилась, отложив это потрясающие занятие до того момента, когда мистер Рудбриг выведет лодку на середину озера. Алистер что-то сказал — Терра уже и не помнила, что именно, — но в тот момент её обидели его слова. Она встала, чтобы треснуть его по голове в минутном порыве, однако её платье было против: нижние юбки зацепились за доски бортов. Терра попыталась высвободить их, но в итоге перевалилась через край, оказавшись в воде в тяжёлом платье, тянувшем ко дну. Терра тогда, да и сейчас тоже, паршиво плавала. Уверенно она себя чувствовала только на мелководье, где в любое мгновение могла встать ногами на дно. Там, в середине озера, дна не было, а юбки любимого платья стали предательским балластом. В тот момент Терра перепугалась ни на шутку и успела трижды попрощаться с жизнью, прежде чем мистер Рудбриг затащил её обратно в лодку.

Наверное, тот случай должен был её хоть чему-то научить. Не научил. Терра всё ещё поступала спонтанно, а потом расхлёбывала последствия своих поступков.

— Поговорить не хочешь?

Голос Алистера, донёсшийся из-за спины, заставил девушку вздрогнуть и, не схватись она вовремя за столбик, к которому обычно привязывали лодку, непременно рухнула бы в воду.

— Что ты здесь забыл? — отдышавшись, спросила Терра, не оборачиваясь. Её слова были слишком грубыми, и ей захотелось треснуть себя. Алистер не заслуживал грубости. Солнце нещадно палило, и Терре оставалось только надеяться, что Алистер свяжет её пылающие щёки с влиянием небесного светила и не станет искать других объяснений.

Юноша подошёл и сел рядом. Он расшнуровал свои теннисные туфли и, отставив их в сторону, тоже опустил ноги в воду. Штанины его летних брюк тут же намокли, но его это мало интересовало. Терра смотрела на его ступни, выводящие круги в мутной воде, и неосознанно начала вторить его движениям.

— Чарли сказал, что вы столкнулись в книжном магазине, когда ты помогала Сьюзи выбирать книги для подарка её бабушке. Забавная ложь, но я не стал говорить ему, что бабушка Сьюзи по матери умерла, а с бабушкой по отцу она практически не общается.

— Да и мисс Сворч скорее съест себя заживо, чем примет подарок от «несносной девчонки, которая только и знает, что читать любовные романы», — Терра передразнила брюзжащую манеру мисс Сворч, которую услышала лишь однажды, когда столкнулась с бабушкой Сьюзи. Не самая приятная встреча и не самая приятная женщина. — Справедливости ради, Сьюзи вряд ли бы опять подарила бы что-нибудь кроме нечищеных куриных кишок.

— Она действительно это сделала?

— На прошлое рождество, — кивнула Терра.

— Высокие отношения, — протянул Алистер. — Если бы Чарли только знал, он, наверное, придумал бы отмазку получше.

— Он лишь интерпретировал то, что увидел, и додумал некоторые факты, — вступилась в его защиту Терра. — Наверное, в его глазах Сьюзи — та девушка, которая будет дарить своей бабушке книги, а не куриные потроха…

— Наверное, — натянуто ответил Алистер. Терра всё ещё опасалась смотреть ему в глаза, потому и не знала, какое у него было выражение лица.

— Мы действительно встретились в книжном, — начала оправдываться она. — И я действительно была там со Сьюзи. А потом туда зашёл Чарли. Они со Сьюзи повздорили…

— Почему-то я не удивлён. Со Сьюзи есть только два варианта: вы либо сразу становитесь закадычными друзьями, либо заклятыми врагами. Так что, кто они?

— Я думаю, скорее друзья, — после недолгого раздумья подвела итог Терра.

— Обидно. Меня-то она никогда не жаловала.

— Ты преувеличиваешь, — Терра усмехнулась от того, как сухо прозвучал его голос. — Ты один из тех немногих, кто завис на пограничной линии. Не друг и не враг. Что-то среднее.

— Что-то среднее? — в голосе Алистера послышался с трудом сдерживаемый смех, и Терра немного успокоилась. — Только ты могла дать мне такую характеристику.

— Точно, — Терра улыбнулась и подняла голову, встретившись с ним взглядом. Взглядом, в котором смешалось всё: тоска, боль, обида, злость и что-то ещё, от чего захватывало дух.

— Я скучал по тебе.

Терра опешила. Она хотела услышать эти слова. Хотела знать, как Алистеру её не хватало. Надеялась, что он мучился точно так же, как и она. Не спал ночами, думая о ней. Она действительно хотела, чтобы он произнёс эти слова. Но сейчас они вызвали в ней лишь злость.

— Скучал? — едко спросила она. — Так сильно скучал, что не звонил и даже не писал? Ни разу не приехал! И не ответил ни на одно письмо, которое я написала! Мне кажется, люди, которые скучают, ведут себя не так.

Алистер отшатнулся. Он непонимающе смотрел на Терру. Наверное, думал, что четыре несчастных слова могут залатать брешь двух лет. Но вот незадача — не могут!

Терра гневно взирала на него, чувствуя, как начинают щипать глаза. О нет, она не станет плакать, только не сейчас! Она не покажет ему, насколько сильна его власть над ней.

— Я лишь хотел дать тебе нормальные выпускные годы…

— Браво! — перебила его Терра. — С каких пор ты решаешь, с кем мне общаться? Мне казалось, мой Алистер не считает себя богом.

— «Твой» Алистер?

Слова повисли в воздухе, а щёки Терры запылали пуще прежнего. В порыве своей неуправляемой злости она сболтнула то, чего говорить не стоило. Съехала с проверенной дороги, чтобы срезать путь, и увязла в болоте.

— Я не это имела в виду, — попыталась она вырулить на прежний путь.

— А что ты тогда подразумевала? — Алистер вскинул бровь, выжидающе буравя Терру взглядом.

— Что-то точно имела, но не это, — буркнула девушка и отвернулась, мысленно пытаясь успокоить своё бешено колотящееся сердце. И что теперь делать? Снова убежать? Куда? Податься в леса? Паршивый план.

Некоторое время они молчали. И молчание это было далеко не комфортным. Терра разрывалась между желанием сбежать и утопиться в озере, которое было куда ближе, чем лес. Всего-то и надо что соскользнуть со старого деревянного причала — и больше не нужно мучать себя своей же тупостью. Понимая, куда катятся её мысли, и то, какими спонтанными и нелепыми были её последние поступки, Терра резко встала, намереваясь уйти домой. Тот же побег, но под гордым названием «Мадам Рудбриг, наверное, заждалась уже».

Алистер схватил Терру за руку, останавливая.

— Я не ищу в твоих словах скрытого смысла. Ты вполне можешь считать меня своим — мы же, как-никак, выросли вместе. Просто это было… неожиданно.

Точно. Его слова резанули словно ножом. Они выросли вместе. Конечно же, он никогда не станет искать в её словах скрытого смысла. Нижняя губа девушки задрожала, а в горле встал ком. Глупая маленькая Терра — девочка, которую он знает с самого детства, не более.

Она смотрела на такое знакомое и в то же время совершенно незнакомое лицо, не замечая, как из глаз побежали слёзы. Всего лишь девочка-соседка, с которой он вырос. И что будет дальше? Алистер непременно приведёт в дом какую-нибудь невероятно красивую и разумную девушку, которая не будет чудачить, а станет откровенно говорить о том, что чувствует.

— О, Терра, — хрипло произнёс Алистер и, встав на ноги, притянул её к себе.

По сравнению с ним она действительно была крохотной и едва ли макушкой доставала Алистеру до подбородка. За то время, что они не виделись, он стал шире в плечах, из-за чего Терра с лёгкостью могла бы потеряться в его руках.

Девушка протяжно всхлипнула, а затем завыла в голос, как белуга. Её грудь словно бы разрывалась на части, да и дышать было совсем нечем. Она уткнулась носом в рубашку Алистера, судорожно всхлипывая между очередными приступами безудержного воя. Как только Алистер не оглох, прижимая её к себе всё это время и растирая её трясущиеся плечи, пока она ревела, комкая в кулаке его идеально выглаженную рубашку?

Алистер пытался что-то говорить. Наверное, хотел её успокоить, но Терра ничего не слышала, кроме бешено колотящегося сердца и собственный завываний. Отчего она ревела? Сложный вопрос, ответ на который просто не может быть однозначным. Там была обида и на себя, и на Алистера, грусть из-за впустую потраченного времени, горечь от его слов и жалость к такой глупой себе, которая не может толком выразить то, что творится на душе. Если бы у ней спросили, почему она плачет, Терра просто бы не нашлась, что ответить. Но она продолжала реветь так горько, так истошно — до боли в горле, — пока из ней не начали вырываться лишь редкие хрипы.

— Успокоилась? — спросил Алистер, продолжая прижимать её к себе, уперевшись подбородком в её макушку.

Терра не смогла выдавить из себя ответ, поэтому лишь кивнула.

— Отлично. Надеюсь, ты ревела не из-за того, что Чарли приглянулась Сьюзи, а не ты?

— Идиот, — прохрипела Терра и ударила Алистера кулаком в грудь, но не отстранилась. Сейчас ей было просто стыдно отстраниться. Не хотелось, чтобы он видел её с потёкшим макияжем и заплывшими глазами. Да и, если уж быть честной хотя бы с собой, ей просто не хотелось отстраняться.

— Может, я и идиот, но мне было бы обидно, если бы ты променяла меня на Чарли. Он ведь кому угодно может вскружить голову. Такой добродушный открытый парень — мечта любой девушки.

— Я бы не сказала, что он добродушный.

— Но ты ведь спокойно общалась с ним, а меня по широкой дуге обходила целую неделю.

— Неправда, — упёрлась Терра, не желая окончательно терять лицо.

— О, конечно же, неправда! — иронично заметил Алистер. — Терра, я знаю тебя, как облупленную, и вполне могу заметить, когда ты меня избегаешь.

Терра недовольно скривила губы. Знает, как облупленную. Ага, как же! Что же он тогда за все эти годы так и не понял, что она чувствует? Мистер Наблюдательность, который дальше собственного носа не видит.

— Кстати, если ты собираешься и дальше от меня бегать, то, наверное, тебе придётся искать новое жильё.

— Что? Это ещё почему?

— Потому что я вернулся домой. Насовсем.

Терра резко вскинула голову, ударив Алистера по подбородку. Тот тут же отпрянул и принялся растирать ушибленное место.

— Могла бы и попросить отпустить, а не бить в лицо.

— Я не специально, — принялась оправдываться Терра, отступив на пару шагов. — Но почему? Ты… ты не вернёшься в Йель? Решил бросить университет? Алистер! Ты ведь ты так хотел там учиться!

— Мы не потянем ещё один год, что уж говорить о полном обучении.

Терра непонимающе нахмурилась, уставившись на Алистера.

— Отец почти банкрот, а мама распродаёт всю нашу коллекцию искусств и библиотеку. Скорее всего, придётся продать машины и отказаться от прислуги, чтобы расплатиться по отцовским долгам. В худшем случае мы будем вынуждены продать поместье и купить что-то меньше и дешевле. Сама понимаешь, моя учёба в нынешнюю картину не вписывается.

— Я не знала, — вздохнула Терра, пытаясь переварить услышанное.

— Ничего удивительного, мама убеждена, что «не стоит забивать милую головку финансовыми вопросами. Терра чересчур мнительная».

— Мнительная? — возмутилась девушка. — С чего бы?

Алистер запустил пальцы в волосы, слегка взъерошив их, и тяжело вздохнул.

— Она переживает, что ты начнёшь корить себя в этом. Вобьёшь в голову, что во всём виновата ты и твоя неспособность колдовать, а не отцовская халатность и неумение обращаться с финансами.

А ведь действительно. Терре показалось, что из её лёгких резко выкачали весь воздух. Ей была закрыта родовая магия, и поэтому семья Алистера страдала. Она…

— Даже не смей так думать. Я уже вижу, как в твоей голове начинают закручиваться болты. Не стоило мне тебе говорить.

— Нет, стоило. Это же действительно так. Я не могу использовать магию Грабсов, что бы это ни означало, и поэтому вы теряете деньги и положение…

— Мы теряем деньги, потому что отец не способен с ними обращаться! — повысил голос Алистер. — Ты тут ни причём. Ему всегда не везёт, за что бы он ни брался.

— Ему не везёт, потому что я… — Терру всю трясло. Чем она занималась всё это время? Рисовала круги мелом да варила никому не нужные зелья, когда её семья — люди, которые приютили её — теряли всё, что было им дорого. И всё из-за неё.

— Терра, прекрати сейчас же. Ты ни в чём не виновата. Если хочешь кого-то винить, вини отца. За то, что он позволил себя облапошить. Не зря мама всегда говорила, что ему нельзя доверить ничего, кроме ложки, да и ту у него отнимут.

— О, вот вы где, — сухо произнёс Чарли. — Я, конечно, думал, что могу помешать вам выяснять ваши любовные дрязги, но, судя по тому, что вы ругаетесь из-за мистера Рудбрига, думаю, я буду здесь к месту.

Терра нервно закусила губу и обернулась к Чарли, гадая, насколько много он успел услышать. И судя по тому, как он смотрел на них, услышал он многое.

— Чарли… — неуверенно начала Терра. Она ведь и не знала, что ему сказать.

— У вас ролевые игры? «Магия в мире финансов»? — Чарли театрально всплеснул руками. — Неплохо, неплохо. А что будет потом? «Оборотни на бирже труда»?

— Нет, — твёрдо ответил Алистер и смерил друга оценивающим взглядом, словно пытался в голове представить все возможные реакции и расклады событий. — Терра действительно ведьма.

— Алистер! — возмущённо взвизгнула Терра. — Ты что?!

— Он мой друг, и я ему доверяю, — тон Алистера был таким суровым, что возразить ему было просто страшно.

Терра уставилась на друга детства, ожидая, что ещё он может сказать. Потому что для неё понятие «друг» не было настолько фундаментальным, чтобы раскрывать семейные тайны и ставить близких под удар. Она ведь ничего не рассказала Сьюзи. А тут Алистер выдаёт главную семейную тайну мужчине, которого Терра знает от силы неделю. В голове не укладывается.

Тем временем ничего не понимающий Чарли бегал глазами между Террой и Алистером и улыбался слегка сконфуженной улыбкой.

— Разыгрываете меня, да?

— Нет, — ответил Алистер, а Терра решила промолчать. Если уж он собрался топить их корабль, она останется с ним, но помогать не станет.

— Алистер, дружище, только ты можешь шутить с таким серьёзным лицом, — произнёс Чарли и коротко хохотнул. — Так, Терра, ну-ка наколдуй мне огромный чизбургер и картошку фри.

— Не могу, — ответила Терра, пожимая плечами. — Магией нельзя создавать продукты и предметы.

— Чертовски обидно, — протянул Чарли, словно подражая какой-то маленькой игре. — И для чего же она тогда нужна? Может, ею можно убрать размазанную тушь со щёк? Потому что выглядишь ты, мягко говоря, паршиво.

Терра настолько вспотела, что платье прилипло к спине, а по ногам потекли тонкие противные дорожки пота. Она даже не знала, почему так сильно потеет — от страха или от жаркого солнца. Скорее всего от страха, потому что за всё это время её сердце, наверное, уже несколько раз успело остановиться и забиться вновь. А Алистер стоял как ни в чём не бывало и лишь смотрел на своего друга, который не верил ни единому слову. Может, это и хорошо: посчитает их идиотами и навсегда забудет об этом нелепом разговоре.

Терра схватила Алистера за руку и внимательно посмотрела на него. Она пыталась вложить в свой взгляд весь спектр обуревающих её эмоций, надеясь, что Алистер поймёт её и свернёт разговор, громко рассмеявшись. Но Алистер то ли не понял, то ли не захотел понимать.

— Чарли, ничего смешного в этом нет. Я абсолютно серьёзен. И буду тебе признателен, если ты перестанешь подтрунивать над Террой.

— Дружище, ты же знаешь, я всегда верю тебе, но сейчас ты несёшь какой-то бред, — усмехнулся Чарли.

Алистер выжидающе посмотрел на друга, вскинув бровь, и они обменялись непонятными Терре взглядами, после чего Чарли резко рассмеялся каким-то нервным — даже истеричным — смехом, чем ещё больше испугал девушку. Она смотрела на него во все глаза и не могла понять, что происходит.

Отсмеявшись, Чарли глубоко вздохнул, восстанавливая дыхание, и утёр выступившие слёзы.

— Ладно, белые кролики, покажите мне свою магию, и я вам поверю. Если же нет, то сам закажу вам автобус до психлечебницы и посажу вас туда. Без обид, Терра, но я боюсь, что ты убежишь от него, если за тобой не проследить.

***

— Мне казалось, я просил показать мне магию, а не взломать закрытую художественную студию, — произнёс Чарли за её спиной, пока Терра открывала заднюю дверь «Марии-Розы».

— Мы не вламываемся. У меня есть ключи, — прошипела Терра.

— И ты их не наколдовала?

За сегодняшний вечер Чарли занял первое место в списке ненавистных ей людей. Подобного исхода она себе даже вообразить не могла. Чарли нравился ей, а вот его нескончаемые подколы, начавшиеся на озере и даже не помышляющие прекращаться — нет. Чарли как будто соревновался сам с собой, насколько идиотской будет его следующая шутка. Когда они садились в машину, он поинтересовался, почему они не воспользуются мётлами, ведь именно на них должны передвигаться ведьмы. Затем он предложил наколдовать немного бензина в баке, чтобы не пришлось заезжать на заправку. Когда Алистер вышел, чтобы заплатить за топливо, Чарли заговорщицки улыбнулся и предложил сварить любовное зелье, чтобы доказать умение колдовать. Он даже вызвался добровольцем, ведь «Алистеру доверять в этом вопросе нельзя, он и так в тебя влюблён».

Терра старательно его игнорировала, каждый раз закусывая губы и сжимая руки в кулаки, из последних сил сдерживаясь, чтобы не отпустить какой-нибудь едкий комментарий. А ей этого хотелось. Очень сильно хотелось. Мысленно она перебирала страницы гримуаров Джослин, пытаясь вспомнить какое-нибудь зелье, от которого симпатичное лицо Чарли покрывалось бы несметным количеством прыщей каждый раз, когда он заводил свою шарманку неверующего скептика из мира финансов.

Они вошли в здание академии, и Терра повела их по коридорам к магическому подвалу Джослин. Чтобы хоть как-то отстраниться от Чарли, Терра решила занять мысли выбором заклинания. Ей было необходимо что-то красочное, чтобы этот скептик непременно поверил, чтобы у него челюсть отвалилась и больше никогда не поднималась. Если раньше она и сомневалась в решении Алистера, то теперь заставить Чарли поверить в магию стало для неё вопросом чести. Ведь он буквально вытряс из неё всю душу своими подколами.

Они спустились в подвал. Терра машинально провела рукой по пластине возле двери и произнесла несколько волшебных слов, от которых по стенам побежали световые лучи, озаряя комнату тёплым солнечным светом. Это было нововведение Джослин: медные пластины, напитанные солнечным светом, зажечь которые можно было только ночью.

— Так, и где тот выключатель, которым ты щёлкнула? — спросил Чарли и склонился над пластиной, изучая её. Он даже провёл по ней рукой, но ничего не изменилось. — Хм…

— Прекращай ломать комедию, — попытался урезонить его Алистер, который до этого времени всё время молчал. — Ты сам сказал, что поверишь нам, если мы докажем…

— Но вы всё ещё ничего не доказали. А тут определённо должен быть какой-то скрытый механизм. Колись, Терра, что ты сделала.

— Волшебные слова произнесла, — ответила Терра и натянула на губы приторную улыбку.

— Тогда давай ещё раз.

Терра приложила руку к пластине и повторила слова, но наоборот, продолжая улыбаться. Свет погас. Чарли приложил руку и попытался повторить то же самое — получилась бессмысленная тарабарщина, и свет, разумеется, не зажёгся, чему Терра была несказанно рада, хоть никто и не смог увидеть её триумфальную улыбку.

Она вновь зажгла свет и выжидающе посмотрела на Чарли, который не выглядел встревоженным. Похоже, света всё-таки недостаточно, чтобы заставить его поверить в магию.

— Язык сломать можно с вашими «волшебными словами».

— Биологически язык сломать невозможно, — парировал Алистер и, пройдя внутрь подвала, сел за стол.

В волшебном подвале Джослин он был впервые, но, похоже, его это нисколько не смущало. А если он и разглядывал магические артефакты, то делал это настолько виртуозно, что Терра не заметила и намёка на интерес.

Чарли тоскливо вздохнул:

— О Алистер, твоя прямота тебя однажды погубит. Сломать язык — это фигура речи и не более. Ну что, Терра, давай расчехляй свой волшебный арсенал! Я требую настоящее шоу! Такое, чтобы душа развернулась и не свернулась, — он театрально всплеснул руками.

— Будет тебе шоу, — не без яда ответила Терра и прошла вглубь подвала.

Отношение Чарли к происходящему ей не нравилось. То, как он говорил о важных для неё вещах, превращая их в нечто несуразное, нечто глупое. Шоу — не более. Сегодняшний день разбил её представление о Чарли, и она не могла понять, как Алистер с ним дружит. Ведь они были из совершенно разных миров.

Девушка подошла к стеллажу с артефактами и, открыв его с помощью крови, принялась перебирать содержимое, ища то, чем можно произвести настоящий фурор и при этом никому не навредить. Предметы, напитанные проклятиями, она отмела сразу же и даже не смотрела в их сторону: не хватало ещё, чтобы потом её обвинили в попытке убийства и сожгли на костре. Хотя так и подмывало дать Чарли чашку с проклятьем, вызывающим непрекращающийся понос. Хотя вряд ли после такого Чарли поверит в магию, а не в то, что в Рупи торгуют пропавшей едой.

Световые сферы он тоже назовёт какой-нибудь научной обманкой. Может, сварить при нём зелье? Но какое? Последовать его совету и сварить любовное? Вот он удивится, когда без памяти влюбиться в Терру. Представив подобный исход, Терра подавила злорадный смешок и вернулась к изучению содержимого.

— Ну и? Где моё шоу? — нетерпеливо бросил Чарли.

— На всё нужно время, — рассудительно ответил Алистер. — Не торопись, Терра. Он вполне может подождать, сколько нужно.

Терра обернулась и послала Алистеру благодарную улыбку за то, что он взял на себя Чарли и его недовольство. Хотя, если бы не Алистер, то она в этой ситуации и не оказалась бы, поэтому благодарить его по факту было не за что.

Взгляд Терры зацепился за комплект свечей-прорицателей.

— Если я предскажу твою судьбу, ты поверишь?

— Нет, это дешёвые фокусы ярмарочных гадалок, — ответил Чарли, широко улыбаясь. — Давай что-нибудь посущественнее.

— Ладно.

Терра схватила шкатулку с тувротами и просияла. Уж в это он поверит.

— Становись в центр комнаты, — приказала она, доставая старую серьгу из коробки.

— Чего? Это ещё зачем?

— Становись, я сказала!

Скривив губы, Чарли всё-таки занял место в центре комнаты, и Терра начала расставлять кристаллы по местам, по одному доставая их из шкатулки. Всего кристаллов было четыре, по сторонам света. Она видела магический след клетки, который проявлялся, когда камни занимали свои места. Но Терра видела лишь лёгкое, едва уловимое свечение, в то время как Джослин говорила, что для неё кристаллы светили ярко. Для Чарли же они были не более чем бесполезными стекляшками, и он довольно скептически смотрел на них.

Алистер подался вперёд, внимательно наблюдая за ними.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Сажаю нашего тявкающего пса на привязь.

— Ты кого псом назвала? — возмутился Чарли.

— Ой, а ты это слышал? — наивно улыбаясь спросила Терра и поставила последний кристалл на законное место. Клетка замкнулась. — А теперь попробуй до меня дотронуться, пёсик.

— Я тебя не оскорблял, — сощурил глаза Чарли.

— Да, ты всего лишь сказал, что я выгляжу паршиво.

— Так это была констатация факта, а не оскорбление, — мужчина скрестил руки на груди. — В тот момент ты действительно выглядела плохо с этой потёкшей тушью и опухшими глазами. Так ещё и нос красный, как у клоуна. Знаешь, очень мало женщин выглядят хорошо, после того как всласть порыдают.

— Я не рыдала!

— Конечно, а я принцесса Диана!

— Прекращайте уже, — вмешался всегда рассудительный Алистер. — Чарли, выходи из круга.

— Окей, — протянул тот и уверенно сделал шаг.

Но так и остался стоять в магическом круге. Терра гордо улыбнулась и всплеснула рукам.

— Та-да-да-дам! — воскликнула она. — Такое шоу тебя устроит?

Чарли ошарашено уставился на Терру и вновь попытался пересечь невидимую границу, но тщетно — его нога так и осталась висеть в воздухе.

— Невероятно, — слегка приглушено прошептал он и принялся ошалело прощупывать стену в поисках выхода. — Просто невероятно. Чувствую себя мимом. Как ты это сделала?

— Магия, — протянула Терра, широко улыбаясь.

Ей нравилось видеть такого ошалелого Чарли, привычный финансово-научный мир которого рухнул навсегда. Оставалось только надеяться, что после такого он не пойдёт войной на всех ведьм этого мира, стремясь искоренить всё, что не вписывается в его представление. Хотелось бы верить, что Алистер в нём не ошибается, и Чарли действительно можно доверять.

— Дела-а-а… а ещё что-нибудь можешь показать? — в глазах Чарли заплясали огоньки. — Не думай, что я тебе всё ещё не верю, мне просто очень интересно. Это же правда невероятно!

Терра только усмехнулась. Такого восторга она точно не ожидала. Даже Алистер относился к её магии несколько равнодушно. Он воспринимал её как данность — не более: просто неотъемлемая часть Терры, с которой необходимо считаться. А Чарли… похоже, он был сражён наповал. Его мир пошатнулся, и он был более чем готов окунуться в новый. Погрузиться в него с головой и не выныривать. И это не могло не льстить Терре.

Она убрала кристаллы тувротов на место, и Чарли смог покинуть свою клетку. Теперь он воспринимал происходящее немного иначе, с восторгом реагируя на всё, что бы Терра ему ни показывала. Алистер в это время спокойно сидел, откинувшись на спинку стула и вытянув свои длинные ноги. Он выглядел расслабленным, но не совсем понимающим, зачем он здесь находится.

А Терре хотелось бы, чтобы щенячий восторг горел в глазах Алистера, а не Чарли. Чтобы Алистер ходил за ней по пятам и разглядывал магические артефакты, а некоторые даже пробовал на себе. Но нет. Тот сидел, как некий богемный принц, и даже не пытался вникнуть в происходящие. И Терру это задевало. Не могло не задевать.

Девушка постоянно искоса поглядывала на Алистера, ища в нём поддержку, и когда он ловил её взгляд, то улыбался своей доброй искренней улыбкой, от которой у Терры замирало сердце. Всё же Алистер изменился. Он стал более скованным и не таким ярким, словно его всегда пылающая звезда начала затухать под тяжестью проблем.

— Так, а это что? — спросил Чарли, отвлекая Терру от очередного созерцания Алистера.

Девушка посмотрела на сплетённые засушенные стебли ромашек, на которые указывал Чарли, и выдавила из себя улыбку.

— Всего лишь ингредиенты для зелья.

— О, и для какого?

— Хм, дай-ка подумать, — произнесла Терра, приложив палец к губам. — Для сонного зелья — выпивший его проспит четыре дня. Для обездвиживающих и умиротворяющих зелий, если я не ошибаюсь. О, а ещё для зелья морока, чтобы казаться более привлекательным, чем есть на самом деле.

— Да уж, если мне когда-нибудь понадобится охмурить какую-нибудь шибко несговорчивую девушку, я обязательно приду к тебе за помощью, — подмигнул ей Чарли, и Терра рассмеялась.

— Сомневаюсь, что тебе когда-нибудь понадобится моя помощь.

— Как знать, как знать. Мир — сложная штука. Ещё вчера я бы никогда не подумал, что ведьмы действительно существуют. А сегодня гадаю, как обратить магию себе на пользу. Эй, Алистер, а для тебя Терра что-нибудь этакое делала?

Алистер подпёр подбородок кулаком и подался вперёд.

— Нет. Но я бы не отказался от того защитного артефакта, который вы с Джослин сделали из прутьев ивы.

— Так ты читал мои письма? — вскинула бровь Терра, приятно удивлённая этим фактом.

— Да, — честно признался Алистер. — Все до единого.

— И ни на одно не ответил…

— Извини. Не знал, что писать.

— Чувствую себя пятым колесом, — недовольно произнёс Чарли, вклиниваясь в их разговор. — Давайте вы будете строить друг другу глазки, когда меня здесь не будет? Не хочу становиться свидетелем любовной драмы.

— Ох, Чарли, любишь же ты влезать не вовремя, — протянул Алистер и вновь откинулся на спинку стула. — Ладно, Терра, потом поговорим, пока нашего друга не вырвало от переизбытка откровений.

Чарли виртуозно изобразил рвотные потуги и вновь переключился на изучение магических артефактов. Они ещё некоторое время провели в подвале Джослин, прежде чем решили, что на сегодня уже достаточно. Чарли честно признался, что его мозгу нужно время, чтобы переварить полученную информацию — всё же не каждый день узнаешь, что ведьмы действительно существуют и что, возможно, твоя соседка через дорогу вполне может тебя приворожить, принеся пирог на новоселье.

Когда они вышли из академии «Марии — Розы», Чарли поймал Терру за локоть, не давая сесть в машину.

— Слушай, Терра, ты уж меня извини за сегодня. Понимаешь, когда я сильно нервничаю, то начинаю нести всякую чушь. Я не хотел тебя задеть ни на озере, ни после.

— Что ж… — протянула девушка, не желая говорить, что она его уже простила. Простила ему все его высказывания за тот восторг, с которым он отнёсся к магии. — Это хорошо, а то я уже собиралась записывать тебя в список моих врагов.

— Серьёзно? — глаза Чарли округлились. — Звучит реально пугающе. Чем я могу загладить вину?

Терра рассмеялась.

— Ничем. Я пошутила.

— Уф, — облегчённо выдохнул Чарли. — А то я уже успел испугаться.

— Чарли, я не злюсь. Злилась, но сейчас уже нет. Ты друг Алистера, а теперь и мой тоже. А я не злюсь на друзей.

— Точно?

— Абсолютно!

— Тогда можно дать тебе дружеский совет? — Чарли заговорщицки улыбнулся.

— Конечно.

— Не забудь, ты сама дала мне разрешение! Так вот: не закусывай губу!

Терра непонимающе нахмурила брови.

— Что? Это ещё почему?

— Когда ты так делаешь, складки на твоём подбородке выглядят, как недовольная мордочка младенца. Сомневаюсь, что это понравится хоть одному мужчине, кроме Алистера.

— Чарли! — возмущённо воскликнула Терра.

Она ударила его кулаком по плечу и рассмеялась — настолько нелепым был его совет. Смех Чарли вторил ей, и она поняла, что не покривила душой, назвав его другом. Странным, но всё-таки другом.

========== Глава 17. Ведьмина библиотека ==========

Героические поиски увенчались успехом. Пара новых высоких резиновых перчаток, предназначенных для мытья унитазов, и баночка арахисовой пасты — поистине королевский улов.

Вооружившись большой ложкой и прихватив с собой свои находки, Марта стала возвращаться в спальню. Она была полна решимости принять душ, несмотря на туго перебинтованные руки, надеясь, что в этом ей помогут найденные перчатки.

А если даже и нет, она всё равно помоется — и плевать ей на эти несчастные руки. Марта так больше не могла.

Прошлая ночь определённо заняла почётное место в списке худших ночей в её жизни. Всё тело неприятно чесалось, волосы стали сальными и отвратительными паклями свисали по сторонам лица. Но то были цветочки. Боже, как же от неё воняло! Марта просто не могла больше терпеть исходивший от неё флёр больного тела, приправленный необычайно кислым потом.

Возвращаясь в свою комнату, она старалась дышать только через рот, что не особо спасало. Проходя по пути мимо спальни Мегги, девушке оставалось только радоваться, что сестра ещё спит, а потому не сможет навязать ей какую-нибудь дурацкую кличку относительно её новых умопомрачительных духов. Однако мысленно Марта всё же стала перебирать возможные варианты, хоть словесно изощрённые оскорбления и не были её сильной стороной. Самым мощным из того, что она смогла придумать, была «королева навозной кучи». Детский сад какой-то, честное слово.

Дойдя до спальни, Марта определила арахисовую пасту на прикроватную тумбочку, а сама поспешила в ванную. Девушка провела языком по потрескавшимся губам, с тоской вспоминая себя двухнедельной давности, когда после бессонной ночи смотрела в зеркало и громко возмущалась, что «краше только в гроб кладут». Теперь она была уверена, что походила на частично разложившийся труп.

Марте катастрофически нужен был отдых. Отдых, который в ближайшее время ей не светил. Оставалось надеяться, что хотя бы душ девушке сегодня достанется. Как же пали её стандарты прекрасного!

Марта стянула свою потрёпанную жизнью одежду. Вчера она не нашла в себе сил на игры в переодевание и так и уснула, безжизненно повалившись на кровать.

Перчатки кислотно-жёлтого цвета не особо хотели надеваться поверх бинтов, но девушка их победила, радуясь тому, что ей удалось дотянуть резину почти до локтя, полностью спрятав бинты.

Чистое тело, чистые волосы и никакого тошнотворного запаха пота! Это ли не счастье? Да будет же благословлён человек, придумавший водопровод. Суша волосы феном прямо над раковиной, Марта всё же осмелилась вновь посмотреть на себя в зеркало. Лучше бы она этого не делала. Одно дело — знать, что выглядишь отвратительно, и совсем другое — видеть это собственными глазами.

Марта похудела. Щёки впали, а под глазами, которые стали казаться больше из-за осунувшегося лица, залегли мешки, в которые вполне можно было складывать вещи первой необходимости. Губы пересохли и потрескались. Она выглядела, как жертва месячного запоя, не иначе. И виной всему этому был лишь один человек.

Коул Томсон.

Марта бы с радостью поджарила его на вертеле, как молодого поросёнка, за всё, что он сделал с её жизнью. Но она не могла так поступить. Не после того, как он дал согласие на сотрудничество. Так что, послав своему потрёпанному отражению вымученную улыбку, девушка закуталась в полотенце и вышла в спальню.

Сегодня у неё было много дел. Очень много. И первым пунктом в списке было найти нормальные перчатки, потому что надеть ещё раз те, что одолжила у Кеторин, Марта не могла. Ярко-голубые и атласные они привлекали к себе уж слишком много внимания. Даже удивительно, что Коул вчера не отпустил никаких комментариев на этот счёт.

Единственные перчатки, которые девушка смогла найти в своём шкафу, оказались чёрными и шерстяными. Марта толком даже не знала, как те затесались в её гардероб — она не любила чёрный цвет.

Проблема была в том, что перчатки закрывали только кисти рук, так что нужно было найти ещё и верх с длинным рукавом, чтобы это не выглядело странно. Марта тщательно перебирала вешалки со своей светлой одеждой: шифоновые блузки, кашемировые водолазки, шёлковые топы — ну не было у неё такой одежды, с которой шерстяные перчатки смотрелись бы нормально и буквально бы не кричали: «Эй, смотрите, она что-то скрывает!»

Марта нагнулась и достала с нижней полки коробку со старыми школьными вещами, до которой всё никак не доходили руки, чтобы отнести в благотворительный фонд. Там действительно оказалась подходящая чёрная вещь: длинный кардиган, который Марта надевала лишь раз — на похороны мамы.

Откровенно говоря, ей не хотелось его надевать. Хотелось скорее сжечь этот пропитанный скорбью кусок ткани. В какой-то момент девушке даже показалось, что он пахнет кладбищенской сыростью и разложением. Марта прекрасно помнила этот запах сырой земли, которую кидали на мамин гроб. Но нет, ничем таким он пахнуть просто не мог — то были лишь её болезненные фантазии и воспоминания.

Стараясь отогнать от себя тяжёлые мысли, девушка поспешила к своему комоду с бельём. Ей нужно было подобрать броню, которая защитила бы её от всего вокруг, поэтому она остановила свой выбор на комплекте из атласа и кружева с таким количеством декора, что в начале даже не знаешь, на что смотреть.

Надев поверх белья приталенное платье с длинным рукавом — бежевое, как и большая часть её вещей — девушка почувствовала себя чуточку лучше.

Марта как раз застёгивала передние пуговицы на платье, когда в дверь постучали. Она быстро натянула перчатки, прежде чем разрешить отцу войти: в их доме только Алистер Рудбриг не входил в комнаты дочерей без разрешения; Мегги, в отличие от него, ворвалась бы без промедления.

Однако отец не вошёл, а лишь открыл дверь и застыл на пороге с обугленным пальто в руках. Пальто, которое Марта так и не вынесла на мусорку.

— Доброе утро, — спокойно поприветствовала девушка. Её попытка сохранить произошедшее в секрете провалилась по собственной глупости. — С каких пор ты копаешься в мусоре?

— С тех самых, как нахожу огромный чёрный пакет посреди кухни. На тебя снова напали? — мужчина бегло осмотрел Марту, но в его лице ничего не поменялось. Ни малейшего намёка на переживание.

— Нет, — коротко ответила Марта.

Алистер кивнул.

— Если нападут — скажи.

Он ещё раз кивнул будто бы сам себе и, развернувшись, скрылся где-то в доме, даже не закрыв за собой дверь.

А Марта рухнула на постель рядом с треклятым кардиганом. Дышать было тяжело. Отец, как и всегда, даже не спросил, в порядке ли она. Хотя бы из вежливости не осведомился, как она себя чувствует. «Напали? Нет? Ну и ладно — скажи, если что». Даже не спросил, что произошло! Разве таким должен быть разговор отца с дочерью? Марта закусила изнутри губу, глотая непрошенные слёзы. Она не будет плакать. Она никогда не будет из-за него плакать.

Возможно, ему действительно стоило умереть. Тогда она могла бы оплакивать мёртвого, а не страшиться глухой пустоты в присутствии живого.

Марта сделала несколько глубоких вдохов и натянула кардиган, окончательно поборов свою минутную слабость.

— В пустоте нет ничего плохого, — сказала она себе и встала с кровати. Времени на ненужные эмоции просто не было. — У кого-то даже этого нет.

***

Марта была только рада, когда на кухне не обнаружилось ни отца, ни Мегги — только развязанный мусорный мешок и пальто, валявшееся поверх него. Марта запихнула пальто обратно и завязала пухлое чёрное чудовище.

Заварив себе крепкого чёрного чая, девушка села за стол и принялась поглощать пасту, взятую из комнаты, взглядом уткнувшись в окно. Мамин сад морозным серым утром выглядел ещё хуже. Опавшие листья с дорожек никто так и не удосужился убрать. Марте стало интересно, убирал ли их кто-нибудь в прошлом году? Да и вообще был ли кто-то, кто ухаживал за этим несчастным садиком после маминой смерти? Ей было больно смотреть на загнивающий сад. Сегодня даже больнее, чем обычно. Но сама Марта к нему точно не притронется.

Вскоре на кухню вошёл Алистер в сером банном махровом халате. Он был только что из душа, о чём явно говорили мокрые волосы, с которых продолжала капать вода.

— А бинты? — удивлённо спросила Марта, выгнув бровь.

— Я их снял, — равнодушно пожал плечами отец и направился к чайнику, чтобы заварить и себе чаю. В его движениях не было и намёка на болезненную скованность.

— Уже? Не слишком ли рано?

— Всё в порядке, осталось всего пару шрамов. Ты же знаешь эту семейную сказку про процветание рода. В последнее время ты использовала магию довольно часто — вот и результат.

— Никогда не воспринимала её всерьёз, — буркнула Марта, прикончив свой чай. Она ведь тоже была частью рода, но как-то не заметила на себе чудесного воздействия. После недолгой паузы она добавила: — Я уговорила Коула помочь нам.

Отец обернулся и недоверчиво посмотрел на Марту.

— И как же?

— Заключила сделку. Мы помогаем ему излечиться от яда, а он возвращается к охотникам и убеждает их, что я никакая не ведьма.

— И ты ему поверила? Не думал, что моя дочь настолько глупа.

«О, всё-таки иногда ты вспоминаешь, что я твоя дочь!» — хотелось ответить Марте, но она промолчала. Сегодня она и впрямь была чересчур чувствительна к словам отца — обычно ей с лёгкостью удавалось, пропускать их мимо ушей.

— Ни о каком доверии речи и нет. Как я и сказала, у нас сделка.

— Бесполезная сделка, которую он может нарушить в любой момент, если быть точным, — ухмыльнулся Алистер и сел на стул напротив дочери. — Что ты знаешь об этом человеке? Я вот более чем уверен, что, как только он выйдет за порог нашего дома, он найдёт способ обойти твои приказы и непременно вернётся, чтобы убить нас.

— Я знаю.

— Тогда какой в этом смысл? В первую очередь тебе стоило выяснить, кто ещё о тебе знает. И, судя по тому, что к нашему порогу до сих пор не заявился ни один другой охотник, смею предположить, что таких людей крайне мало. Кстати, что с тем охотником, который сейчас в больнице?

Марта пожала плечами.

— Без понятия. Наверное, стоит наведаться к нему.

— Другое дело. Это хотя бы поддаётся логике, — кивнул Алистер и отпил из своей дымящейся чашки. — Я навещу его сегодня, когда поеду на обследование. А что касается Коула… Пусть пока думает, что мы ему поверили. Попытайся у него что-нибудь выяснить. Так сказать, втереться в доверие.

Марта крайне неуверенно кивнула. Уж кто-кто, а она не особо умела располагать к себе людей. Она скорее была тем человеком, который их от себя отталкивал.

***

Коул всё гадал, когда же ведьма вновь его навестит. Но ни Марта, ни её отец так и не приходили к нему. В какой-то степени неизвестность пугала, закручивая болты здравомыслия. Охотник никогда не был в полном одиночестве с самого рождения и только теперь понял, насколько сильно зависел от общения: казалось, ему физически нужно было говорить, чтобы не сойти с ума. Оттого его сознательное решение хранить полное молчание было ещё тягостнее.

Сегодня он проснулся рано утром, когда ещё даже не рассвело, от чувства лёгкого голода. Незначительного. Такого, которое появляется через пару часов после плотного обеда, но нисколько не тревожит. Только вот его голод был не совсем таким.

С того времени, как Коул начал принимать хьянгу, чувство голода стало признаком того, что действие начинает ослабевать и до следующего приёма дозы остаётся пару дней, не более. Когда голод становится нестерпимым настолько, что ты уже согласен съесть кусок тухлого мяса, лишь бы хоть немного приглушить его, пора вновь принимать яд.

«Может, пропустить приём?»

Смутно промелькнувшая мысль тут же была стёрта воспоминанием об ощущении медленно накатывающей агонии. Чувством, словно сгораешь заживо. Поэтому Коулу оставалось только надеяться, что в ближайшее время он получит лекарство и ему не придётся вновь окунуться в раскалённую реку.

Стоит ли предупредить Марту, что новая доза ему нужна уже через пару дней?

Коул вспомнил пронзительный испепеляющий взгляд девушки. Таким только лёд топить в Антарктиде. Парень и без того не горел желанием рассказывать ей о своих слабостях и нуждах, а уж особенно под этим недовольным взглядом.

Другое дело, если бы его вновь навестила маленькая леди. Вот ей он вполне мог бы обо всём поведать. Возможно, мужчина был больше расположен к девочке, потому что Мегги Рудбриг не была настолько высокомерной, как её сестра, вероятно, в силу возраста.

Хотя Коул прекрасно понимал, что не ему судить о высокомерии: отношение Марты к нему было ничем иным, как отражением его отношения к ней. Так что ничего другого ожидать и не стоило. Куда страннее было бы, воспылай она вдруг к нему добротой и любовью. Тут уж явно чувствовался бы подвох.

Где-то после обеда, если Коул правильно подсчитал, Марта всё-таки пришла.

Первое, что он заметил: Марта Рудбриг выглядела ещё хуже, чем вчера. От той яркой женщины, за которой он наблюдал несколько недель, не осталось и следа. Марта стала тенью себя прежней. Болезненной тенью. И это не могло не пугать. Казалось, с каждым днём она усыхает и даже умирает. Ему бы стоило радоваться, но почему-то не выходило. Что, если она действительно умрёт? Тогда кто выпустит его из этой темницы?

— Ты вообще хоть иногда ешь? — не выдержал и спросил Коул.

— Ем, — сухо ответила Марта и поставила на кровать поднос с едой: жареные яйца и несколько бутербродов с арахисовой пастой, а ещё чашка горячего чая, над которой поднимался пар.

— Что? Одно варёное яйцо, чашку кофе и лист салата?

Марта промолчала и села в кресло.

— Купи ты уже наконец кусок мяса и съешь хотя бы его!

Марта подпёрла голову кулаком и усмехнулась.

— Сырым?

Коул пару раз непонимающе моргнул. Осознав комментарий девушки, он продолжил:

— Да хоть бы и сырым! На тебя смотреть страшно. Гляди ветром сдует.

— Удивительно, что тебя это волнует, — протянула Марта, взъерошив свои короткие волосы.

Коул ничего не ответил, но, чтобы заполнить образовавшуюся после слов девушки пустоту, принялся поглощать обедозавтрак, который нисколько не притуплял чувство голода, камнем оседая в желудке.

— Мне… Мне нужна новая доза, — всё же сказал он, прикончив бутерброды с арахисовой пастой. Слово «доза» неприятно резало слух, словно он был каким-то отбросом, наркоманом, готовым продать почку за новую порцию галлюциногенного рая. Но, как бы неприятно ни было это признавать, в какой-то степени он им и был. С маленькой поправкой в виде стопроцентной вероятности смерти в случае отказа.

— Когда? — приглушённо спросила Марта. На лице ведьмы не отразилось ни одной эмоции. Она не жалела его, но и не злорадствовала. Что немного, самую малость, подняло её в глазах Коула.

— Через пару дней. Примерно. Может, чуть дольше, — абсолютно честно ответил мужчина.

— Ясно.

Больше она ничего не сказала. Просто продолжила сидеть в этом несчастном кресле и смотреть в окно. В присутствии этой девушки Коул чувствовал себя неуютно. Практически как свинья на вертеле.

Она могла приказать ему что угодно. Проклясть его. Задушить. Коул до сих пор помнил, как невидимые руки сжимались на его шее, выдавливая остатки воздуха. При этом у него было лишь её слово, что она не будет ничего делать. Так что парень не мог отделаться от лёгкого страха, который пропитывал каждую его эмоцию, безотрывно следуя за ним по пятам.

Марта просидела в комнате пленника ещё некоторое время, а, когда он доел и допил чай, молча встала, забрала поднос и ушла. Девушка явно была не настроена на разговор, да и Коул не нашёл в себе сил спросить, когда она наконец выпустит его из клетки.

***

Подходя к «Ведьминой обители», Марта нервничала. Тот мужчина, охотник, напавший на них в парке, оказался мёртв. После того, как отец рассказал ей об этом за обедом, девушка была сама не своя. Её действия стали причиной смерти человека. Не сказать, что она сожалела или считала себя в чём-то виноватой — то была чистой воды самооборона — но всё же не могла отделаться от горького осадка на душе.

«Хорошо, что он умер. Одной проблемой меньше» — внушала Марта себе всю дорогу, пока шла к «Ведьминой обители».

Девушка вспомнила наставленный на сестру арбалет. Болт, направленный на ребёнка.

«Он это заслужил!» — продолжала Марта убеждать себя, пытаясь подавить чувство вины.

В «Ведьминой обители» посетителей было необычайно много, что удивило Марту, когда она толкнула дверь и вошла в душное помещение. Пивной душок мешался с ароматами вербены и можжевельника, а также с примесью ладана и человеческого пота, резко контрастируя с морозной свежестью улицы.

Людей было так много, что Марте сначала показалось, что она попала не туда. За последнее время она привыкла видеть «Ведьмину обитель» полупустой или и вовсе абсолютно безжизненной.

Джуди скользила между столиками, разнося кружки с пивом. Кеторин, как обычно идеальная в своих цыганско-пиратских нарядах, занимала своё исконное место за барной стойкой. Марта заметила ещё двух официанток, которые, как и Джуди, сновали между столиками. Это были неказистые девчонки в потрёпанных ведьминских шляпах и выцветших передниках.

Стараясь ни с кем не столкнуться, Марта опустила голову и поспешила к бару. Ей не хотелось встречаться глазами с посетителями, хотя маловероятно, что здесь мог оказаться кто-либо из её знакомых — у Марты, в общем-то, таковых было не так уж и много. Но вот чему её научили последние дни: если ты не знаешь человека, это ещё не значит, что он не знает тебя. А в Рупи её, похоже, знали все, кому не лень.

Людей у бара было не то чтобы много, но в их присутствии поговорить вряд ли получилось бы. Поэтому Марта заняла свободный табурет с краю и кивнула Кеторин в знак приветствия. Та лишь слегка улыбнулась в ответ, полностью поглощённая разговорами с клиентами — мужчинами преклонного возраста, цедящими пиво из огромных кружек.

— Китти, кошечка, что же ты так безбожно поднимаешь цены даже для нас — твоих постоянных клиентов? — причитал мужчина в серой залатанной парке и в состоянии уже солидного подпития.

Кеторин брезгливо скривилась и поправила его:

— Кеторин. А что до цен: я же ведьма, оттого и цены у меня безбожные, — улыбка у неё была яркая и нахальная.

— Нет, ну какая душечка! Тебя невозможно не любить! — громко сказал другой пьянчуга и протянул свою пустую кружку. — Налей ещё, милая.

— Зовите меня Кеторин, — повторила женщина и забрала кружку, через секунду скрывшись под барной стойкой.

В это время как раз вернулась Джуди с подносом, нагруженным пустыми кружками и тарелками из-под скудных закусок. Она похлопала Марту по плечу в знак приветствия — для этого ей пришлось встать на носочки — и лучезарно улыбнулась.

— Привет, — кивнула ей Марта. — Помощь нужна?

— Нет. Я сама, — ответила Джуди и прошмыгнула за бар.

— Чего тут сегодня не протолкнуться? — спросила Марта у помощницы, но ответила ей Кеторин:

— Первая пятница месяца, — женщина поставила кружку перед клиентом и наконец подошла к Марте. — Каждую первую пятницу месяца здесь собирается местный рыболовный клуб. Раньше они собирались в Мормери, баре вниз по улице, но я их переманила, — Кеторин послала улыбку мужчине в потрёпанной парке и вновь повернулась к Марте. — Они делают мне выручку чуть ли не на весь месяц, — понизив голос, чтобы её никто не слышал, кроме Марты, призналась она.

— Впервые слышу о подобной организации, — призналась Марта, не особо заботясь о громкости своего голоса, тот всё равно утонул в окружающем гомоне.

— Организации? О нет, это просто клуб по интересам. Собираются вместе и летом рыбачат на близлежащей реке, а зимой пьют и хвастаются былыми подвигами, пытаясь внушить окружающим, что они добытчики и охотники. На деле же… — Кеторин выдержала театральную паузу, — горстка алкашей, прячущихся от жён. Только им об этом не говори. Понимаешь, рыбаки — народ тонкой душевной организации, того и гляди обидятся.

— Понятно, — протянула Марта, старательно сдерживая смешок.

— Кетти, милая, налей-ка ещё мне того… светленького!

Кеторин глубоко вздохнула, прикрыв глаза, и крикнула:

— Сейчас! — а затем уже тихо спросила. — Ты что-то хотела?

Марта кивнула.

— Если не срочно, то подожди, пока эти пьяницы не уйдут. Они обычно не засиживаются дольше, чем до десяти. Жёны!

Марта посмотрела на настенные часы над баром. Стрелки ещё не добежали и до восьми, но у неё не было особого выбора, так что она вновь кивнула.

— Подожду.

— Кетти, пива! — вновь послышалось на фоне.

Кеторин сделала ещё один глубокий вдох, окинув помещение взглядом в поисках крикуна. А затем вновь повернулась к Марте, будто что-то решив.

— Можешь подождать в моём кабинете, а то тут сойти с ума можно. Хочешь кофе?

— Было бы неплохо, — согласилась Марта.

— Я попрошу Джуди принести его тебе.

— Спасибо.

Марта соскочила с табурета и поплелась к лестнице, ведущей на балкон, а Кеторин вернулась к «постоянным клиентам Кетти» и принялась разливать пиво по кружкам.

В кабинете Кеторин, тонущем во мраке, было куда уютнее, чем в зале, под завязку забитом любителями пива и рыбалки. Марта заняла один из стульев, стоящих вокруг стола, и принялась изучать книжные полки, подсвечивая их фонариком телефона. Книг было много, и они куда больше походили на ведьминские гримуары, чем те, что лежали на чердаке дома у Марты. Старые потрёпанные корешки с витиеватыми, практически нечитаемыми буквами, они производили нужное впечатление. Так сказать, создавали правильный антураж для тех клиентов Кеторин, которые приходили не для того, чтобы пропустить по кружечке пива.

Марта взяла первый попавшийся гримуар с полки и положила на стол перед собой. Если название когда-нибудь и было, то годы сделали своё дело, затеряв его среди складок потёртой кожи. Девушка раскрыла гримуар и принялась листать замысловатые страницы. Языка, которым были написаны тексты, она не знала. Хотя, возможно, это был французский или немецкий — но за всеми этими крючками, закорючками и прочими каллиграфическими изысками было не разобрать. Так что Марта любовалась потрясающими иллюстрациями, которые сопровождали каждый текст, когда Джуди поднялась к ней с чашечкой крепкого кофе.

— Что читаешь? — спросила она, подставив кружку буквально Марте под нос. — О, а откуда это тут взялось?

Марта подняла голову и посмотрела на удивлённую Джуди, которая внимательно изучала раскрытый разворот с иллюстрациями довольно мерзкого монстра: что-то среднее между каноническим медведем и змеёй. По крайней мере, именно такая аналогия пришла на ум Марте, когда она разглядывала вытянутое змееподобное тело, покрытое бурой шерстью, и большую морду, которая если присмотреться, даже отдалённо не напоминала медвежью: вытянутая, с массивной челюстью и крупными глазами без зрачков.

— А что это? — Марта откинулась назад и взяла чашку, продолжая одной рукой придерживать гримуар.

— Бестиарий. Причём очень древний.

— Бисти… что?

— Бестиарий, — наткнувшись на ничего не понимающий взгляд Марты, Джуди пояснила: — Список монстров. Что-то вроде энциклопедии. Конкретно этот гримуар очень древний, и данные в нём устарели веков так десять назад. Странно, откуда он у Кеторин… Последний раз я его видела в библиотеке нашего ковена.

— Может, взяла почитать и не вернула, — предположила Марта, отхлебнув из чашки.

— Может быть, — неуверенно ответила Джуди. — Ладно, я пойду вниз, а то там работы полный воз.

Марта проводила девушку взглядом и продолжила изучать бестиарий. В нём была мешанина из жутких и вполне симпатичных монстров. Хотя жутких было куда больше. Марта не могла сказать, что была расстроена тем фактом, что монстры с этих страниц уже вымерли — как-то спокойнее спится по ночам, когда знаешь, что некто с волчьей пастью и паучьим телом не заглянет к тебе с утра на чай. Правда, ничего подобного в этом бестиарии не было. Там вообще не было ничего похожего на пауков.

Долистав до конца, Марта захлопнула гримуар и убрала его на место. Всё-таки это не лучшее чтиво на ночь. Критичным взглядом она вновь окинула полки Кеторин. Да уж, это определённо была не безобидная школьная литература, и что-то Марта не горела желанием продолжать знакомство с этими книгами.

Ей начало казаться, что Кеторин ведёт опасную игру, изучая ту магию, которую лучше было бы похоронить под толщей времён и никогда не раскапывать. Сама она уж точно не стала бы ни в чём таком копаться.

Стараясь хоть немного скоротать время, Марта принялась листать новостные страницы своих соцсетей. Она всегда была далека от этой части жизни, вспоминая о ней, только когда одолевала непроглядная скука. А последнее время скучать ей было просто некогда.

Как раз в этот момент и пришло сообщение от Мегги.

«Ты скоро? Папа купил карамельный попкорн. Можем устроить вечер кино, если ты всё-таки ответишь.»

«Буду к одиннадцати. Начинай без меня.» — быстро настрочила ответ Марта.

«Ух ты! Ты всё-таки вспомнила, что такое ТЕЛЕФОН. Я тебя подожду» — тут же прилетел ответ.

Марта написала короткое «окей» и принялась наблюдать за членами рыболовного клуба, которые потихоньку начали расплачиваться и расходиться по домам. Похоже, жёны были действительно влиятельной силой. Иногда Марте начинало казаться, что в таких маленьких городках, как Рупи, всем давно заправляют женщины. Чего далеко ходить за примером: Маргарет Рудбриг была тем самым властным правителем, без разрешения которого даже чихнуть нельзя было; при этом дедушка Марты всегда был лишь тенью в собственном доме. Девушка могла по пальцам одной руки пересчитать те случаи, когда дед высказывал своё мнение, к которому обычно даже не прислушивались.

Часы на экране телефона показывали девять пятнадцать, когда Кеторин поднялась к ней с аптечкой. В «Ведьминой обители» ещё оставались редкие посетители, но с ними вполне успешно справлялась Джуди.

— Я думаю, стоит перебинтовать твои руки, — сказала Кеторин и потрясла аптечкой перед носом Марты.

Ведьма зажгла несколько свечей и, усевшись на соседний табурет, принялась снимать бинты, что получалось у неё довольно ловко и наводило на мысль, что занимается она подобным не впервые.

— Коулу нужна хьянга, — объяснила причину своего прихода Марта, наблюдая за манипуляциями Кеторин.

Женщина вскинула голову.

— Уже? — и, когда Марта кивнула, недовольно поджала губы. — Это плохо. Я думала, он сможет продержаться на одной порции недели две или даже больше. В моих записях говорится, что некоторые могли выдерживать месячные промежутки.

— Что ж, он не может. Говорит, что новая порция нужна ему через пару дней.

— Да уж… таким темпами нам и на месяц не хватит, а я ещё даже не начала изучать этот вопрос. Проблем и без того много, — Кеторин выразительно посмотрела на обнажённую руку Марты и откинула грязный бинт в сторону. — Смотри-ка, некоторые уже покрылись корочками!

Кеторин нанесла мазь на кожу и быстрыми точными движениями забинтовала руку, а затем принялась за вторую.

— Я, конечно, дам тебе хьянгу, но постарайся максимально оттянуть приём. Сейчас нам ничто так не необходимо, как время, — Кеторин махнула рукой в сторону стеллажа с гримуарами. — Мне нужно перелопатить их все, а это не пятиминутное дело. Хотя, если уж быть откровенной, сомневаюсь, что в них есть то, что может ему помочь.

— И что тогда делать?

— Хороший вопрос! Скорее всего нам придётся наведаться в библиотеку моего старого ковена. Но это крайняя мера. По доброй воле я туда ни за что не пойду.

— Почему?

— А, да так, — Кеторин коротко хохотнула, — Меня там не особо любят. Скажем так, я стала персоной нон грата. И это не то же самое, что быть изгнанной из чайного клуба. Так что библиотека ковена — наша крайняя мера, если ничего другого не найдём.

— А он того стоит? — пренебрежительно спросила Марта.

— Твой мальчишка-охотник? Только из-за него я туда бы не сунулась, но там мы сможем найти ещё и что-нибудь о тебе. Ковен Шарпы — один из самых древних. Древнее только ковен Крови.

— Так и знала, что ты не благотворительностью занимаешься. И как же нам попасть в эту библиотеку? — спросила Марта, поморщившись, когда Кеторин оторвала бинт от подсохшей корочки. — Сомневаюсь, что ведьмы живут в каком-нибудь маленьком городке, где по выходным проходит книжная ярмарка.

— Сечёшь фишку! — усмехнулась Кеторин, отбросив бинт на пол. — Тут нужно всё детально продумать, включая пути отступления. Но я буду думать об этом после того, как перепроверю свои гримуары. Может, там всё же что-то да есть.

— Пустая трата времени, — отрезала Марта. — Ты сама сказала, что сомневаешься, что в них есть хоть что-то. Может, сразу отправимся в библиотеку?

— Воу, воу! Не дави на меня! — возмутилась Кеторин. — Без чёткого плана я туда не сунусь. Это тебе не за чаем с пирожными сходить, а сунуться в гнездо с гадюками. Ну, ладно, там не все гадюки — есть несколько просто змеюк. Я пока ещё не совсем умом тронулась, чтобы с радостью бежать к ним на встречу, знаешь ли.

Марта пожала плечами, усмехнувшись. Значит, и Кеторин чего-то да боится. Это делало её в глазах Марты не такой идеальной и капельку чуть более человечной. Хотя по виду и тону не казалось, что она так уж сильно боится тех, о ком говорит — скорее опасается или просто не хочет с ними видеться.

Закончив с руками Марты, ведьма сходила в свою каморку под лестницей и вернулась с какими-то мешочками. Она положила их перед девушкой и пояснила:

— В этом — хьянга. А этим — присыпать пороги и окна. Так твой мальчишка никуда из комнаты не денется. Незачем его всё время держать в тувротах, они слишком мощные, чтобы использовать их постоянно.

Марта забрала новую порцию яда для Коула и сладко пахнущую смесь из трав и соли, а затем покинула Ведьмину обитель, попрощавшись с Джуди, протиравшей столы после ухода последних посетителей.

Улица встретила Марту темнотой и холодом. Нос и уши сразу же покраснели. Не лучшая погодка для тихой пешей прогулки до дома, которую девушка собиралась совершить изначально. Остановившись возле дороги, Марта достала телефон из кармана с твёрдым намерением вызвать такси, когда её окликнули по имени.

Девушка обернулась и увидела мужской силуэт. Он стоял спиной к фонарю, и оттого оказалось невозможно разобрать, кто это был. Марту пробил озноб. Липкие щупальцы страха сковали её. Бежать. Ей нужно бежать.

Но, прежде чем она успела сделать хоть шаг, мужчина преодолел разделявшее их расстояние и шагнул в круг света от фонаря, под которым стояла Марта.

— Джош! — воскликнула девушка, узнав его.

— Джон, — поправил он, улыбаясь. — Мы так часто встречаемся, а ты всё ещё не запомнила моё имя.

— Мы не часто встречаемся — ты преследуешь меня! — возмутилась Марта. Её била мелкая дрожь. Мужчина ужасно перепугал её. — Ещё одна такая «случайная встреча», и я добьюсь судебного запрета на приближение.

— Но сегодня наша встреча действительно случайна! — Джон сложил руки на груди. — Я всего лишь ужинал с друзьями и вышел покурить, а потом увидел тебя и решил подойти поздороваться. А ты вот так берёшь и обвиняешь меня в преследовании!

Марта скептически нахмурила брови.

— Всё, поздоровался? Теперь можешь возвращаться к своим друзьям, — девушка махнула рукой в неопределённом направлении. Странно, но Джон был слишком тепло одет для человека, который всего лишь вышел покурить. Да и в руках у него не было сигарет.

— Не слишком ли грубо?

— В самый раз, — Марта махнула ещё раз и принялась забивать адрес в приложении. Заметив, что Джон всё ещё стоит и смотрит на неё, она обернулась. — Если ты не понял: можешь быть свободен!

— У тебя есть парень? — внезапно спросил Джон, потирая руки от мороза.

— С чего вдруг такие вопросы?

— Жалко мне того человека, что решит встречаться с тобой, — хмыкнул Джон.

— Мне казалось, за жалость санитарам не доплачивают. Можешь оставить её себе, — едко ответила Марта, наблюдая за меткой машины на карте. Ожидаемое время прибытия: 3 минуты. — И да, у меня есть парень.

Жалкая ложь — следствие не менее жалкой попытки защитить уязвлённую гордость. Да кто он вообще такой, чтобы обсуждать её личную жизнь?

— Надо же… Странно, — на его лице появилось задумчивое выражение.

— Отчего же? — Марту всё ещё трясло, только вот теперь не от страха, а от гнева.

— Рупи — город маленький, а я не слышал, чтобы ты с кем-нибудь встречалась. Да и не видел тебя ни разу в чьей-то компании.

Марта немного опешила. По спине побежал холодок. Последний человек, который следил за ней, теперь был заперт в гостевой комнате её дома.

— Знаешь что, Джон, это называется преследованием. Если ты не прекратишь, то увидимся мы с тобой в следующий раз уже в полиции. Рупи, может, городок и маленький, но тут всё равно все друг друга в лицо не знают. Вот я тебя долгое время не знала — и была бы просто счастлива не знать и дальше.

Марта, закончив свою гневную речь, развернулась и собиралась отойти на несколько метров от приставучего мужчины, однако далеко уйти не удалось.

— Марта, постой, — мужчина схватил девушку за руку, но Марта её резко отдёрнула. — Я не хотел тебя напугать… поверь мне.

За поворотом показались фары машины, и Марта выдохнула от облегчения.

— Понимаешь, ты просто мне интересна, поэтому я и наводил справки. Так, поспрашивал тут и там. Просто чтобы чуть больше понимать, что ты за человек. Не более! Честное слово!

Машина остановилась возле фонаря, в свете которого стояли два силуэта.

— Марта, ну пожалуйста. Вероятно, я был неправ в своих словах, но я не преследую тебя. Точно уж не сегодня, — махнул рукой Джон в сторону ресторанчика на соседней улице. — Да и в больнице я тебя не преследовал — ты сама туда пришла! Я и правда разок пришёл к тебе на работу, но не думаю, что это делает из меня маниакального преследователя. Давай поговорим нормально? Я просто хочу узнать тебя поближе!

Марта раскрыла пассажирскую дверь и молча юркнула на сиденье.

— Пока, Джош, — буркнула она через секунду и захлопнула дверь такси.

В целом, ей от слов этого санитара было ни холодно ни жарко. Хотя он всё же смог немного её удивить и потешить самолюбие Марты. Так что, когда такси тронулось и поехало к дому, девушка поймала себя на мысли, что начинает глупо улыбаться своему отражению в зеркале заднего вида. Ей ещё никогда не признавались в симпатии таким странным образом. Хотя Марта и сильно сомневалась, что это было искреннее признание.

========== Глава 18. Она любила колдовать ==========

Впервые за последнее время Марта проснулась с мыслью, что она выспалась. Не просто закрыла глаза и будто буквально на секунду вылетела из реальности. Нет! Она действительно выспалась, даже несмотря на то, что допоздна засиделась с сестрой в компании попкорна и «Рапунцель», которую они пересматривали уже сорок восьмой раз, так как это был любимый мультфильм Мегги — и это ещё неизвестно, сколько раз сестра пересматривала его в одиночку.

За окном было всё ещё серо и крупными хлопьями валил первый настоящий в этом году снег. На секунду Марта испугалась того, что снег беспрепятственно проходит через защитный барьер, но потом вздохнула с облегчением — зато не придётся объяснять соседям, почему снег идёт везде, кроме их двора. А затем девушка вновь расстроилась, потому что кому-то этот снег явно придётся чистить.

Марта перевернулась на бок и уткнулась взглядом в окно, наблюдая за медленным танцем снежинок, которые под куполом падали всё же реже, чем за его пределами.

Девушка вытянула ноги и поплотнее закуталась в одеяло. Вылезать из постели совсем не хотелось. И причина была не только в пробирающем до костей холоде, который стоял в доме. Похоже, опять отключился котёл. Зимой такое иногда случалось, особенно во время снегопадов, когда начинались перебои с электричеством. Однако Марта к этому уже давно привыкла: старый дом всегда идёт вкупе со старой проводкой, которая имеет свой собственный характер и пожелания.

Марта уже была готова погрузиться в очередной короткий сон, к которому располагали погода и выходной день на календаре, когда в комнату с громким воплем: «Холодно! Холодно! Холодно!» — влетела Мегги и буквально запрыгнула к Марте под одеяло. Не оставалось ничего другого, кроме как перекатиться на другой край кровати, чтобы освободить место сестре и спрятать свои перебинтованные руки. Вчера Марте удалось скрыть раны от Мегги, сначала объяснив наличие новых перчаток приближающимися холодами и нежеланием расставаться с покупкой, а затем весь вечер держа руки в карманах, украдкой поглощая попкорн.

Глупо, конечно. Марта прекрасно понимала, что строит из себя шпиона-неумеху и шифруется от младшей сестры, которая максимум удивится или посмеётся над неудачливостью старшей. И всё же Марте не хотелось давать Мегги даже самого маленького повода для переживаний.

— Ночью свет отключился. Папа пошёл перезапускать котлы. Вода в бойлерах тоже остыла, — стуча зубами, сказала Мегги и придвинулась к Марте, отчего та чуть не свалилась с кровати.

— Здравствуй, зима! — хмуро пробубнила Марта.

— Здравствуй, отключение электричества. — У Мегги зуб на зуб не попадал, и оттого речь её получалась невнятной. — Как думаешь, дом скоро нагреется?

— Часа четыре, не меньше.

— Вот блин.

— И не говори.

Солидарное молчание сестёр длилось всего несколько секунд, после чего Мегги подняла глаза на Марту и с детской мольбой в голове произнесла:

— А приготовишь мне чай? Пожа-а-алуйста!

— А сама? Мне вообще-то тоже холодно!

— Ну Марта! — протянула девочка.

— Что «Марта»? Руки-ноги есть? Ну и всё, можешь и сама заварить себе чай.

— Марта! — громко взвизгнула Мегги и принялась пинать сестру своими холодными ногами, пытаясь окончательно свалить с кровати.

Рассмеявшись, Марта сама встала, потянув за собой одеяло, тем самым полностью стягивая его с сестры. Мегги что-то недовольно пробурчала, а Марта подняла с пола перчатки и натянула их на руки, прикрываясь одеялом. Затем сделала пару шагов по относительно тёплому ковру и натянула новый бордовый кардиган, который купила вчера после утренних занятий.

— Будет тебе чай, — сказала она и зашвырнула одеяло на кровать.

Мегги тут же закуталась в него, окинув Марту изучающим взглядом, который чуточку дольше чем нужно задержался на бежевых, из мягкой тонкой кожи, перчатках.

— Умно.

— Ага. Могу одолжить тебе свои старые, — предложила Марта.

— Не люблю перчатки.

— Ну и мёрзни. Если твои пальцы почернеют и отпадут — не прибегай ко мне, чтобы я наколдовала тебе новые, — подтрунила Марта, ища шерстяные носки в ящике комода.

— Сама себе наколдую! — хмуро ответила Мегги, закусив щёку изнутри. — Никто же не знает, может, я тоже ведьма… И куда более могущественная, чем ты! Может быть, моя сила ещё просто не пробудилась!

Марту передёрнуло от слов сестры, но она постаралась скрыть своё недовольство и лишь коротко бросила:

— Может быть.

Девушка вышла из спальни и поспешила на кухню быстрым шагом, поплотнее закутавшись в кардиган и жалея, что не натянула штаны поверх пижамных шорт. На секунду она даже задумалась о том, чтобы вернуться и исправить данное упущение, но, вспомнив хмурое выражение лица Мегги, отделалась от этой мысли безвозвратно. У Марты в голове просто не укладывалось, как Мегги могла желать быть ведьмой, прекрасно видя, с какими проблемами приходится сталкиваться ей, Марте.

На кухне было так же холодно, как и везде, так что, поставив чайник на плиту, девушка осталась рядом с той, постоянно двигая ногами и держа руки над огнём, чтобы хоть немного согреться. Вскоре к ней присоединилась Мегги, закутавшись в одеяло и волоча его по полу, словно шлейф. Насупившись, она села за стол, поджав под себя ноги, и уставилась на Марту.

— Ты действительно считаешь, что во мне нет и толики волшебства? — продолжила она разговор, в котором Марте совершенно не хотелось участвовать.

— Не знаю, — честно ответила девушка, понимая, что данной темы ей всё же не избежать. — Я на это надеюсь. В том, чтобы быть такой, как я, нет ничего хорошего.

— Это ты так считаешь!

— Пускай. И что в этом плохого? Скажи мне, Мегги, что плохого в том, что я хочу для своей сестры обычной нормальной жизни? Жизни, где ей не придётся содержать в своём доме охотника на ведьм, чтобы тот не навредил дорогим ей людям.

— Коул и так здесь, — буркнула Мегги. — И оттого, есть у меня магия или нет, ничего не изменится.

— Изменится. Твоей головы в списке его жертв рядом с моей не будет, — сухо ответила Марта и отвернулась от сестры.

Хоть ей и удалось говорить спокойно, внутри её буквально колотило от упёртости Мегги. Почему нельзя оставить эту тему и больше к ней не возвращаться? Но нет, Мегги так просто не могла — она раз за разом ворошила этот пчелиный улей в надежде, что вот сейчас вылетит добрая пчёлка, а не та, что покусала её.

— Коул может передумать, — с детской наивностью произнесла Мегги. — Он же видит, что мы не такие уж и плохие.

Марта нервно хохотнула, вторя свисту закипевшего чайника.