Ведьма. Право на любовь

Глава 28. Ультиматум

Бран

За металлической дверью с решёткой вместо небольшого окошка раздавались шаги. Восемь в одну сторону, затем восемь в другую. После чего следовал перерыв секунд в двадцать – тридцать, и снова шаги. Поначалу я не обращал на этот звук внимания, но чем дольше находился в тишине, тем сильнее шагающий индивид за дверью меня раздражал.

Тай сидел на лавке напротив меня и пытался дремать, опершись затылком на стену. Сделать это лёжа он не мог, ведь здесь на его изысканный взгляд было слишком грязно. Я же подобной брезгливостью не страдал, поэтому спокойно улёгся на лавку и теперь просто смотрел в потолок.

– Знаешь, с тех пор, как ты объявился, я уже второй раз попадаю в камеру, – проговорил Тай, открыв глаза.

Да, теперь я тоже вспомнил наше с ним знакомство и первый разговор в подземельях академии. Хотя, на мой взгляд, в столичном управлении стражи камеры были ненамного лучше, чем там. А вот о том, какие комнаты могут ждать меня в поселении каторжников, думать не хотелось совершенно.

– Не повезло тебе с братом, – ответил я.

– Нет уж, с братом мне как раз-таки повезло. Вот с обстоятельствами – не очень, – ответил Тай, потирая ушибленные рёбра.

В общем, можно сказать, что Тай своё заточение заработал сам. Если бы не его глупость, то сидел бы он сейчас в родительском доме или у кровати своей ненаглядной Милайсы. Но нет, братец устроил настоящую драку, не желал отдавать Мили стражам даже для того, чтобы пострадавшую принцессу доставили в больницу. А когда её у него всё-таки забрали, начал кидаться на представителей власти. За что, в общем-то, и огрёб. Хорошо хоть обошлось без магии, а то ждало бы его куда более серьёзное наказание.

Меня везли сюда в другой машине. Сразу отправили на допрос, пытались добиться признания, но я всё отрицал, ни в чём сознаваться не собирался, а на применение к подозреваемому особых зелий или артефактов требовалось разрешение главного, то есть Кайтера Гринстека, который к тому моменту вернуться в отдел ещё не успел.

С тех пор прошло немало времени, судя по положению солнца, виднеющегося в забранном решёткой окошке, близился вечер, но пока больше никто к нам не являлся. Это давало надежду, что отец или Алексис нашли способ как-то мне помочь. Или же Гринстеку пока не до нас?

Тай внешне оставался спокойным, но я чувствовал его напряжение. Он сильно переживал за Милайсу, чувствовал себя виноватым перед ней, а вынужденное бездействие его сильно угнетало. Увы, я не мог ничем ему помочь, даже не знал, как приободрить. А ещё мне было страшно за Мегги, ведь ту особу, что организовала её похищение, так и не нашли. А вдруг та ведьма решит закончить начатое? А я сейчас никак не могу её остановить.

– В академию мы к началу завтрашних занятий точно не попадём, – проговорил Тайрис. – А может, и вообще…

– Ты-то попадёшь, только не завтра, – ответил я ему. – Тебя тут долго держать не станут. Вернёшься, продолжишь учёбу.

– Не хочу. Без тебя не поеду. И пошло оно всё.

– Ну и глупо, – бросил я с тяжёлым вздохом. – Жил же ты без меня как-то. И дальше продолжишь. А там, может, наберёшься смелости, женишься на своей Милайсе.

– Она не пойдёт на это. Не станет рисковать жизнью матери, – брат отрицательно мотнул головой и притянул одно колено к груди. – Всё рушится. Моя жизнь… наши с тобой жизни. Я пытаюсь придумать выход, но не нахожу.

– Мы с тобой здесь мало что можем сделать, – я постарался успокоить его. – Сейчас ход не за нами.

– И что? Смириться? Принять такую судьбу? – возмутился Тай.

– Нет. Лучше подумай о другом. Об отце, матери, нашей с тобой неугомонной младшей сестрёнке. Кстати, я не против Милтона в качестве будущего родственника. Он хороший парень, да и Кайли, кажется, любит.

Тайрис хмыкнул, но ничего не ответил.

– Ему придётся выбирать между ней и своей семьей, – добавил я. – И, думаю, он решит идти своим путём. С той, кого выбрал сам.

– А ты? Я же чувствую, как относишься к Магнолии, но ты же всегда утверждал, что собираешься вернуться в империю. Если тебя отсюда выпустят, как ты поступишь? Уедешь? Или сначала доучишься год?

Я закинул руки за голову и прикрыл глаза.

– Никуда я уже от неё не денусь, – ответил ему тихо. – И она от меня. Мы с ней… будто больше не можем порознь. Я теперь не представляю свою жизнь без Мегги. И боюсь, Тай, если меня всё-таки осудят, она может натворить глупостей. И никто её не остановит, никому не хватит на это сил, никого она не послушает.

– Ты любишь её? – спросил Тайрис. А вот ответа дожидаться не стал, понял всё по моим эмоциям: – Любишь. Очень.

– Люблю, – проговорил я, впервые произнеся это вслух, впервые признаваясь в этом самому себе. – Хотя был уверен, что не способен на такие сильные чувства. Я как-то привык сдерживать эмоции, закрывать их от других. Мне даже начало казаться, что я перестал их испытывать, но… сейчас всё иначе.

Тай мягко улыбнулся и кивнул. Он, как никто другой, понимал, что именно я чувствую.

– У меня же никого не было. Я привык быть один, полагаться только на себя. Такой… волк-одиночка, – проговорил я, садясь на лавке. Даже колено к груди притянул, повторяя позу Тайриса. – А теперь у меня есть ты, Мегги, родители. Знаешь… иногда я просыпаюсь среди ночи и с болью понимаю, что всё это мне приснилось. Что это просто такая грёза. А потом лежу, вспоминаю какие-то мелочи из прошедшего дня и не могу не улыбаться, ведь мой сладкий сон – самая настоящая реальность.

Тай молчал. Наверное, просто боялся спугнуть мою неожиданную откровенность. А меня будто прорвало. Я думал, анализировал свои эмоции, свою изменившуюся жизнь, и не мог молчать.

– Правильно говорят, что мы начинаем по-настоящему что-то ценить, только когда теряем, – добавил я, окидывая взглядом камеру. – Я же сам виноват, что попал сюда. Сам потерял тот бесценный дар, что вручила мне жизнь. Мог же отказаться идти с Лексой. Мог… но всё равно согласился. И вот…

От Тая пришла волна искреннего сочувствия, но следом за ней я ощутил его надежду. Он тоже не хотел терять меня, пытался придумать какой-нибудь выход, но не находил.

Шагающий за дверью охранник вдруг громко щёлкнул пятками, и этот звук заставил меня насторожиться. Где-то далеко послышался скрип дверных петель, и снова шаги: по коридору быстро шли несколько человек.

Лязгнул замок, снова заскрипели петли, но теперь уже на входе в нашу камеру, и прозвучал приказ:

– Брандис Дартский, на выход.

Я удивлённо хмыкнул, но поднялся на ноги и вышел из камеры. Мне казалось, что первым вызовут Тая, а потом его благополучно отпустят. Но кому-то из дознавателей приспичило побеседовать сначала со мной. Или же они все-таки получили заветное разрешение на допрос с применением дополнительных магических средств? Думаю, так и есть.

Мои запястья были скованны наручниками из блокирующего магию металла, но при желании я всё равно мог бы вырубить обоих стражей в коридоре и сбежать. Признаюсь, у меня мелькнула такая мысль, но сразу угасла. Нет уж, сейчас ещё есть хотя бы крохотная вероятность избежать суда, а если я нападу на охрану, то выйти сухим из воды уже никак не получится. Но даже если мне всё-таки удастся выбраться из здания, из столицы… то что потом?

Ладно, оставлю этот вариант на самый крайний случай.

Камеры традиционно располагались в подвальном этаже, прошлый допрос проводили на первом, но сейчас мы направлялись куда-то выше. Когда поднялись до третьего, я про себя присвистнул. Тут явно располагались кабинеты высоких чинов, на полу коридора лежала красная ковровая дорожка, на стенах горели позолоченные бра, а на каждой двери имелась красивая табличка с именем и должностью.

Мы подошли к самой дальней, на которой значилось: «Глава особого отдела стражей капитан Кайтер Гринстек». Он решил лично вести мой допрос? Даже не знаю, хорошо это или, наоборот, очень плохо. Пока ясно одно: у Гринстека в этом расследовании есть собственный интерес. И я сильно сомневаюсь, что дело только в пропавших артефактах.

Страж завёл меня в просторный светлый кабинет, коротко кивнул старшему по званию и вышел. Я же так и остался стоять перед длинным прямоугольным столом, за которым, видимо, проводились совещания или что-то подобное. К нему с торца был придвинут другой стол – обычный письменный, и вот за ним-то и обнаружился Гринстек. При моём появлении капитан поднял голову от документов, которые до этого внимательно изучал, жестом указал мне на ближайший стул и снова вернулся к своим бумажкам.

Странный какой-то допрос получается, уж больно похожий на аудиенцию. Хотя, было бы так, я бы просто развернулся и ушёл. Увы, придётся дождаться, когда мне уделят время.

Через семь минут (я засекал по висящим на стене часам) Гринстек всё-таки отложил в сторону документы и посмотрел на меня.

– Я хочу предложить тебе сделку, – сказал он, решив не ходить вокруг да около. – Скажу прямо, мне интересны твои таланты взломщика. Замки ты вскрываешь филигранно, защиту убираешь мастерски. Дыру в стене опустим, хотя я понимаю, почему ты прибег к такому способу попадания в хранилище.

– Так уверены, что я был там? – спросил я, стараясь ничем не выдать собственных эмоций. – Разве у вас есть доказательства?

– Есть, – спокойно ответил Гринстек.

– Могу я узнать, какие именно?

– Нет, – ровным тоном ответил капитан. – Но ты использовал очень сильное заклинание, чтобы пробить дыру. Часть твоей силы затёрлась тьмой из хранилища, но удар был такой мощный, что его импульсы растеклись довольно далеко. Так вот, Брандис, это точно была твоя магия. Ну… или твоего брата. Ведь сила у вас одинаковая. И я намерен отправить под суд вас обоих.

Сказав это, он замолчал. Правда, смотрел при этом выжидающе, даже с проблесками интереса. И мне стало понятно, к чему он клонит.

– Вы говорили о сделке. Могу я узнать её суть? – напомнил я.

– Будешь работать на меня, – ответил он.

– На особый отдел стражи? – уточнил я настороженно.

– Нет. На меня лично. Выполнять для меня кое-какие задания. Не часто. Это даже твоей учёбе почти не помешает.

– А если меня поймают? Вы будете будто и не при делах, – бросил я. – Нет уж. Сейчас вы можете обвинить меня только в одном преступлении, моё участие в котором ещё придётся доказать. Возможно, попробуете приплести к нему моего брата, что обречено на провал. А если я соглашусь на ваше предложение, могу встрять так, что мало не покажется.

Гринстек кивнул, принимая мой ответ, и чуть подался вперёд, опершись локтями о стол.

– Срок договора – год. Если поймают, прикрою. Оплата будет за каждое дело, причём довольно высокая. Сработаемся – после окончания академии получишь должность. Кроме этого, с тебя и твоего брата будут сняты все обвинения. Подумай, что лучше: год работать на меня и стать свободным или сразу отправиться под суд и на каторгу?

Ну, по правде говоря, ответ тут был очевиден. И всё же соглашаться я не спешил. Оставалась вероятность того, что это такой хитрый ход, чтобы получить моё признание в причастности к вскрытию замков и краже артефактов.

– С чего вы вообще взяли, что у меня есть какие-то преступные таланты? – бросил я, внимательно наблюдая за своим бесстрастным собеседником.

– Скажем… мне об этом поведала одна наша общая знакомая, – ответил он.

О том, как я управляюсь с замками, в Ферсии знали только Магнолия, которая об этом точно никому бы не сказала, и Алексис.

– Кто же это? – поинтересовался я. А вдруг ответит?

– Та самая, что была с тобой вчера в подземельях и вынесла артефакты из хранилища.

Нет, он не мог поймать Алексис. Или мог? Она же едва держалась на ногах, когда мы приехали спасать Мегги и Милайсу. Хотя Гринстек ведь был уверен, что это Мили участвовала в ограблении.

– Правда? Странно, – протянул я, не поддаваясь на новую провокацию. – Ведь ни в каком хранилище я вчера не был. Вас ввели в заблуждение, а меня явно желают оклеветать.

Глава особого отдела стражи медленно выдохнул, сложил пальцы в замок и посмотрел на меня исподлобья.

– А ведь она сказала, что ты будешь вести себя именно так. Была уверена, что не станешь сотрудничать со мной. Хотела сама с тобой поговорить, правда, опасалась, что ты всё равно начнёшь упираться. И всё же моё предложение в силе. Я даже дам тебе время его обдумать. Скажем… сутки. Проведёшь их дома, с родными, с невестой. И завтра дашь мне свой положительный ответ.

– Мой брат?..

– Его уже отпустили, – ответил Гринстек. – Он ждёт тебя внизу. Но дело не закрыто. Сбегать тоже не советую, не разрушай себе жизнь этим глупым порывом.

Затем он поднялся со своего места, спокойно прошёл к двери и, открыв её, позвал ожидающего снаружи охранника.

– Снимите с лорда Дартского наручники и проводите его к выходу, – приказал капитан. – Передайте Филсерту, чтобы доставил обоих лордов Дартских в их особняк.

Если младшего стража и насторожил такой приказ, то он не подал виду. Молча достал ключи, избавил меня от оков и попросил следовать за ним. А Гринстек снова вернулся за свой стол, взял в руки документы и спокойно продолжил их изучение, будто и не было никакого разговора на довольно скользкую тему.

Тайрис, и вправду, ждал меня в холле на первом этаже. Но даже когда мы оба вышли из здания, я не мог поверить в реальность происходящего. В машину садился с таким чувством, что всё это – очередная подстава, что Гринстек придумал хитрый план для получения моего признания, поэтому я и не спешил радоваться.

До самого дома мы с Таем молчали, не желая что-либо обсуждать при страже-водителе. Но по эмоциональной связи я улавливал его смятение и растерянность, ведь происходящее сейчас не вписывалось ни в какие рамки наших с ним ожиданий. И только когда автомобиль уехал, а мы остались у ворот, пришло понимание, что нас действительно отпустили, пусть хотя бы на сутки.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Тай. – Меня просто привели к выходу и приказали ждать тебя. Нас выпустили насовсем?

– Не знаю, – бросил я, теряясь в ситуации. – Но обязательно выясню.

А ведь, по всей видимости, Гринстек считает, что я сразу побегу к своей подельнице, о которой он говорил. И тем самым выведу его на неё. Возможен подобный расклад? Вполне. Но, в таком случае, он должен быть уверен, что это не Милайса.

Я устал, нормально соображать у меня почти не получалось, в голову лезли одна абсурдная догадка за другой, и всё сильнее одолевала растерянность. Мысли кружили загадочные хороводы, и начинало казаться, что вокруг ведётся какая-то игра, правил которой мне не рассказали. Случись подобное со мной раньше, я бы поскорее скрылся и залёг на дно, хотя бы до тех пор, пока не разобрался бы в ситуации. Но сейчас на кону стояло слишком многое, и бежать было самым последним вариантом.

Возможно, отец знает что-то, способное пролить свет на происходящее? Ещё бы не помешало поговорить с Алексис, но искать встречи и тем самым подставлять её я не стану.

К дому я брёл на ватных ногах, в голове царил кавардак, а перед глазами начали появляться цветные круги. Сутки выдались очень насыщенными, нервными, выматывающими и физически, и магически, и морально. Мне требовалось хотя бы несколько часов сна или убойная доза энергетического зелья. Иначе, боюсь, могу наделать непоправимых ошибок.

Холл родительского особняка встретил нас уютной тишиной. Не успел я опомниться, как вдруг на меня налетел неведомо откуда взявшийся светловолосый вихрь.

– Бран… – выдохнула Мегги, обхватив меня за шею и крепко прижавшись к моей груди.

Ещё не до конца понимая, что происходит, я отчаянно обнял мою Магнолию, притянул к себе так сильно, как только мог, чтобы ей при этом не навредить. И только ощутив её тепло, почувствовав родной аромат, уловив её дыхание на своей шее, осознал, что она со мной. Рядом. С ней всё хорошо.

– Ну, наконец-то, – услышал я голос отца. – Долго же вас держали.

Я посмотрел на него поверх головы Магнолии и наткнулся на его взволнованный взгляд. Герцог выглядел уставшим, бледным, под его глазами залегли тёмные круги. Что ж, видимо, эта ночь для всех нас прошла не лучшим образом. А ведь проблемы ещё не разрешены.

– Идите отдыхать, – проговорил отец усталым голосом. – Давайте отложим до ужина все вопросы. Прямо сейчас мы всё равно ничего не решим, нам всем необходимы эти несколько часов спокойствия.

– Я поеду к Милайсе. В какой она больнице? – заявил Тай.

– В главном госпитале, – ответил отец, глядя на него с сочувствием. – Её охраняют. Если поедешь, снова ведь начнёшь на стражей кидаться и опять окажешься под арестом. Поэтому, сын, не надо тебе никуда ехать. Я знаю, что ей уже намного лучше, она почти здорова, благодаря стараниям нашей Магнолии. Совсем скоро леди Арго Фэрс вернётся в академию. Там и встретитесь.

– Папа! – возмущённо воскликнул Тайрис. – Я не могу! Не могу столько ждать! Я должен быть сейчас с ней!

– Нет, – герцог устало потёр лоб. – Сейчас ты должен пойти в свою комнату, выпить успокоительное и лечь спать. Поверь, Тай, так будет правильней всего. И, скажу больше, если ты и вправду хочешь стать супругом Милайсы Арго Фэрс, то послушаешься меня. Я знаю больше, вижу ситуацию дальше, а своим импульсивным поступком ты можешь всё испортить. Поэтому – отправляйся в комнату.

Тайриса одолевали сильнейшие противоречивые эмоции. Одна его часть рвалась к Мили и не желала слышать никаких разумных доводов, а другая, рациональная, все-таки уловила в словах отца логичные и правильные вещи. Однако же он колебался, его душа рвалась к Милайсе, а разум почти был готов ей подчиниться.

– Тайрис, останься, – сказал я, поймав растерянный взгляд брата. – Несколько часов ничего не изменят, а информация нам сейчас очень нужна, как и способность нормально её воспринимать. Давай отдохнём, а потом вместе решим, как быть с твоей Мили. Я помогу.

Видимо, я сказал именно то, что было необходимо Таю. Он ещё немного поколебался, но кивнул, а потом первый направился к лестнице наверх. Отец ободряюще похлопал его по плечу и поплёлся следом. Но на втором же шаге обернулся к нам.

– Идите к себе в комнату, – сказал он. – Вечером обещала прийти твоя подруга Кетти. Уверен, у неё для нас будет немало новостей.

Наверное, я уже устал удивляться, и на это заявление лишь кивнул, принимая к сведению. И когда отец с Таем скрылись на втором этаже, я снова обнял Мегги и тоже повёл наверх.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я, поймав её взволнованный взгляд.

– Рядом с тобой – хорошо. Но… – она заметно напряглась и опустила глаза. – Но я не в себе. Знаешь, я даже сама себя бояться начала. Не оставляй меня… это может плохо закончиться.

– Не оставлю, – я крепче прижал её к себе. – Идём отдыхать. Поговорим обо всём позже.