Ведьма белого сокола

Глава 26

Калид отвернулся, сглотнул. Я почувствовала, как он напрягся. Кажется, он пытался сопротивляться, но магия безжалостно давила, буквально вырывала ответ из горла. Я не видела, но догадывалась, как оплетающие фамильяра щупальца въедаются в тело. Калид прикусил губу с такой силой, что выступила кровь. Меня надвое разрывало. Безумно хотелось услышать ответ, но… Я и секунды не выдержала.

— Можешь не отвечать, — остановила я пытку.

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Калид шумно вздохнул, закашлялся.

— Я…, - протянул он.

— Мне жаль, — перебила я.

Очень жаль, что безвредно для Сокола пут не разорвать. Душу выворачивает, когда я вижу работу привязки. Я поймала себя на том, что готова разрыдаться от бессилия.

— Лана, ты совсем ничего не помнишь? — голос прозвучал подозрительно хрипло.

Это намёк, что тема поводка закрыта, и мы возвращаемся к основному вопросу?

Я пожала плечами:

— Смутно.

Я помню его надёжные объятия, помню, как Калид забирал мою боль себе, помню, как целовал меня в шею и медленно стягивал с плеча платье, чтобы добраться до ключицы. Помню, как хорошо мне было. Или явь смешалась в фантазией? Ведь бывают сны…

Если я скажу, а ничего такого не было…

— Калид, а ты ведь помнишь? Или тоже… смутно?

— Помню отчётливо. Лана… Я ведь уже говорил, что ведьмы, взявшие себе фамильяра-оборотня обучают его тому, что считают необходимым.

Калид взъерошил волосы, выдохнул.

— Ты… Мы…? — проклятие, вот уж не думала, что буду так стесняться!

— Лана, магия сжигала тебя заживо. Я понимал, что должен сделать хоть что-то, но поначалу у меня вообще ничего не выходило, потом вдруг получилось… Я до конца так и не понял, что это было. Я хотел помочь, тянулся к тебе по нашей связи, как иногда ищу членов стаи… Привязки хоть и разные по сути, всё равно общее есть. Прости, отвлёкся. Мне показалось, что мы с тобой на уровне магии становимся единым целым, я ощутил твою боль.

— Когда ты меня обнял, мне стало легче.

— И тогда ты направила магию во вне, на защиту.

— Ты говорил…

Калид кивнул:

— Говорил. Так вот. Направить магию, ты направила, но этого оказалось мало. Твоя сила нас всё равно сжигала. В какой-то момент мне показалось, что я чувствую агрессию пробуждающейся магии, и я, если так можно выразиться, переключил тональность.

— Всё-таки было.

Не зря страсть называют огненной, а то и вовсе говорят «нас сжигал огонь страсти».

— Угу, — невнятно подтвердил Калид.

Его снова охватило напряжение, удерживавшие меня руки стали будто каменные. Мне показалось, что Калид даже дышать перестал. Боится моей реакции? Зря. Эмоций как таковых не было. Неожиданно для самой себя услышанное я восприняла почти равнодушно. Сожалеть о том, что спасло наши жизни? Как минимум глупо. Надо спасибо сказать. К тому же я помню, как тонула в эйфории, таяла от каждого полного нежности прикосновения. Мне было безумно, бесконечно сладко. Вспоминаю, и по телу разливается истома. Досадно, что со стороны Калида чувств особых не было.

— То есть вся та толпа…

— Нет! — поспешно оборвал Калид. — Не знаю, насколько осознанно… Лана, когда я начал тебя целовать, ты магии выплеснула столько, что всех зрителей по стеночке размазало. Не насмерть, к сожалению. Нас закрыло пеленой такого жара, что ни видеть нас, не слышать при всём желании не могли. Вот ты можешь рассмотреть, что происходит в солнечном ядре? Приблизительно то же самое было и у нас.

— Ясно.

Калид, едва расслабившись, снова напрягся:

— Это всё, что ты скажешь?

— Калид, а что ты хочешь услышать? Спрашивай.

— Я не понимаю твоего…, — он замялся, подбирая слово, но всё-таки сказал с явным упряком, — безразличия.

— Хочешь откровенно?

— Да.

С минуту я всматривалась своему Соколу в глаза, а заодно пыталась разобраться в своих чувствах.

— Калид, это не безразличие. Благодаря тебе мы выжили, но ведь наша действительность никуда не испарилась. Я по-прежнему я та, кто посадила тебя на магический поводок, пусть и не нарочно. Хочу я или нет, я продолжаю оставаться твоей хозяйкой. И я не забыла, что мы договорились о деловых отношения. Я прекрасно осознаю, что ожидать симпатии, мягко говоря, неразумно. Особенно в свете того, что я слышала. У тебя была невеста, хоть она предпочла свободу…

Калид перебил меня матерной тирадой.

Не просто выругался, со всей силы ударил кулаком по подлокотнику.

— Ничего она не предпочла! Положения она хотела, власти. Пока я был вожаком, она была со мной. Слепой идиот! За меня замуж, а кувыркаться с Дарном ей это не мешало. Как услышала, что я фамильяром стал и готов отпустить всех желающих, скромно молчала в сторонке, выжидала. Дарн же после меня второй. Его прапрапрадед тоже вожаком был, но его стая так ослабла, что старый вожак предпочёл влиться в самую крупную на тот момент стаю. Все его потомки всегда вторыми были.

— Дарн стал вожаком отделившейся стаи? — догадалась я.

— Да. И невестушка моя сначала сказала, что делить меня с ведьмой не готова. Я меньше всего ждал, что она бросит меня. Отпустил. Не мог же я своё слово нарушить. Да и зачем? Как только связь со мной как с вожаком пропала, она и объяснила, какой я идиот, посмеялась с Дарном на пару. Так что видишь, я должен тебе спасибо сказать. Если бы не ты, женился бы на, — фразу Калид не закончил, махнул рукой и устало откинулся на спинку кресла.

— Мне жаль.

Жаль, что Калид выбрал не ту, жаль, что узнал предательство, жаль, что я разбередила рану.

Я уткнулась Калиду в плечо.

— Лана, в одном ты ошибаешься. Если бы ты не была мне симпатична, ничего бы у нас в святилище не вышло, и магия нас бы сожгла.

— А я симпатична?

Неужели?!

— Лана, ты моя ведьма, и по нашей связи твои чувства передавались мне. С моей стороны было бы глупостью отгораживаться. Во-первых, не факт, что для фамильяра подобное возможно. Во-вторых, в моём случае симпатия к хозяйке это отличная анестезия, клетка перестаёт восприниматься тюрьмой и неволей.

— Ты хочешь сказать, что связь сработала как приворот?!

Ушам своим не верю.

— Именно.

Какое разочарование…

Калид поцеловал меня в висок.

— Лана… Лана, ты почему расстроилась?

А разве не очевидно?! Честное слово, лучше бы деловой нейтралитет, чем магическая подделка! Ещё не известно, как привязка меняет фамильяра. Вдруг полностью личность перекраивает?! Мысленно ругнувшись, я постаралась успокоиться. Во-первых, надо почитать, что в семейном гримуаре по этому поводу написано. Во-вторых, вряд ли изменения обратимы, поэтому…

— Лана, я, наверное, неправильно выразился. Приворот не слишком удачный термин. Так называемые любовные зелья одурманивает разум, вызывают зависимость и лишают воли, длительное их применение превращает жертву в безмозглый овощ. Мои чувства к тебе изначально настоящие. Просто… сначала они были не мои.

— Калид, тебя это как будто не беспокоит.

Иногда я перестаю понимать своего оборотня. Я бы сейчас всей душой с поводка рвалась, была бы готова крушить всё вокруг, а Калид реагирует поразительно сдержанно. Я прислушалась к нему по нашей связи. Действительно, спокоен.

Сокол снова поцеловал меня меня в висок, наклонился к уху и, щекоча дыханием, шепнул:

— Лана, а о чём мне беспокоиться? По-моему, ты придумала проблему на пустом месте. Скажи, я тебе нравлюсь?

Вместо ответа я опять покраснела.

— Нравлюсь, — в голосе Калида не было ни самодовольства, ни насмешки, вообще никаких эмоций, чистая констатация факта. — Разве взаимность не то, что ты хочешь?

То, но…

— Лана, мои чувства самые что ни на есть настоящие. И ты для меня идеальный выбор. Знаешь, после урока, который мне преподала моя бывшая невеста, я бы… долго приходил в себя, да и вряд ли бы я решился на отношения. Эта роскошь не для моего положения.

— Почему? — поразилась я. — Я про роскошь.

Я бы не мешала.

Калид вздохнул:

— Потому что. Потому что я сижу на цепи и не могу взять на себя ответственность за семью! Семья — не стая, — Сокол ударил кулаком по подлокотнику, выдохнул. — Лана, ты для меня идеальный вариант. Ну в самом деле, мне бобылём до конца своих дней сидеть? Из соколиц могла бы подойти Бейзи, но лучше сразу в петлю. Остаёшься ты.

Я аж поперхнулась от этой рациональности. Взвесил, оценил… Как-то совсем не романтично. Но нельзя не признать, что здраво. Я бы на месте Калида давно сломалась, а он приспосабливается.

Так, хватит. Случившееся я обдумаю позже, после того, как почитаю семейный гримуар. А пока…

Я без усилий вывернулась из объятий, спрыгнула на пол, повернулась к Калиду. С минуту мы играли в гляделки.

— Сдаюсь, Лана. Что ты задумала? Мне уже хвататься за голову и рвать на себе перья?

Я хмыкнула.

— Родам сейчас точно не до нас, правильно? И уж точно Давены после потери своей главы зализывают раны и думают как вернуть положение старшей семьи. Им не до руин, оставшихся от гнезда.

Водяной нужен нам позарез.

— Лана, во-первых, Давены могли оставить сигнальные чары, во-вторых, ловушки.

— Полагаешь, они рванут проверять, кто сунулся в гнездо? Не исключено, конечно, но всё же сейчас самый подходящий момент. Вдвоём наведаемся.

— Лана…

— Если ты можешь предложить альтернативный вариант решения проблемы с водопроводом, то я само внимание.

— Поймать, — буркнул Калид.

— Как тебя?

Сокол дёрнулся.

— Да, Лана! Как меня. Думаешь, мне это нравится?! Да ни разу! Но на жизнь я смотрю трезво, а не живу розовыми фантазиями, оторванными от реальности! Тебе напомнить? От тебя зависит стая. Ты вроде как обещала их защищать. И что ты делаешь? Лезешь прямиком в пасть смерти! Где-то там, глубоко в душе, мне этого безвестного водяного жалко, но своих мне жальче. А тебе, Лана, почему бы про родителей не вспомнить, а? Ты домой собиралась? Если сегодня в гнезде тебя пришибут, трупиком к ним проползёшь? Короче, пока я по делам в город мотался, на меня трижды браконьеры выходили, передают, что готовы снабдить возрождающееся землевладение Тодор всем необходимым.

Я смотрела на Калида и не могла поверить, что он, сам пострадавший от браконьеров, готов собственными руками натравить их на кого-то ещё. Но ведь Сокол… он же хороший добрый парень. Как он может?!

— Знаешь, Калид. «Не я такой, жизнь такая» для меня звучит довольно жалким оправданием.

— Я не оправдываюсь, Лана, я всего лишь объясняю, что вижу всего два пути. Первый — бороться с системой. Первый путь ведёт к скорой и бессмысленной смерти. В лучшем случае. Второй путь — испачкаться в грязи и худо-бедно вписаться в существующую картину. Я выбрал второй путь.

— И проиграл.

Калид никак не показал эмоций, но по связи я ощутила, что внутри его передёрнуло, будто я его ударила. Впрочем, я и вправду ударила, только не кулаком, а словом.

Я выскочила в коридор. Если продолжим, то, чувствую, такого наговорю, что… Впрочем, что бы я ни сделала, Калид простит, ведь выбора у него как такового нет. Чёрт! Я несколько раз глубоко вдохнула-выдохнула, уткнулась лбом в стену и замерла. Надо успокоиться и… вернуться в спальню. Во-первых, извинюсь за тон. Во-вторых, попытаюсь объяснить, что не могу я через себя переступить. Как мне потом жить, изо дня в день видя глаза разумного существа, которого я приговорила?

Я не заметила, как подошёл Калид. Вздрогнула, когда его рука легла мне на плечо.

— Помнишь Трейса? Птенец-сирота, которого я принял в стаю, — убедившись, что я не вырываюсь, а слушаю, Калид положил мне на плечо вторую ладонь и начал ненавязчиво массировать шею. — Одно из первых правил безопасности: не пускай чужака на свою территорию. У меня был выбор нарушить правило, но помочь ребёнку или думать о своих, оставить птенца выживать самостоятельно. Я знал, что Трейс обречён, что его либо на поводок посадят, либо мальчишка погибнет. Я не захотел пачкаться и пошёл против правил. В результате за своё чистоплюйство я заплатил жизнями соколов. Лана, ты абсолютно права, что я проиграл, но ты ошиблась в другом. Проиграл я не тогда, когда шёл вторым путём, а тогда, когда я с него свернул.

Всё-таки я была права, Калид замечательный.

— Допустим, я соглашусь, ты передашь заказ, и нам привезут водяного. Допустим, я его привяжу к пруду, посажу на чёртову цепь. Как мне потом с этим жить?

Я развернулась к Калиду лицом.

— Лана, ты справишься. Каждый раз, когда у тебя будет просыпаться совесть, ты будешь ей напоминать цену моей благотворительности и вспоминать своих родителей. Лан, это же элементарный выбор. Благополучие неизвестного водяного или благополучие твоих мамы и папы, дочь которых пропадёт без вести. М?

— Не знаю… Давай хотя бы попробуем посмотреть, что с гнездом? Издали. Чары я увидеть смогу, матлаш у меня быстрый.

— Я против, Лана, если для тебя это хоть что-то значит. Риск не оправдан.

Я молча кивнула, вздохнула.

— Калид, мне бы проветриться. В банк слетать безопасно?

— Относительно.

— Тогда я слетаю. Всё равно мне с гримуарами нужно разобраться. Остыну с пользой.

— Только в банк?

— Почему прямо не спросить: «Лана, ты собираешься лезть в гнездо в одиночку»?

— Кто я такой, чтобы хозяйка передо мной отчитывалась? Извини. Я действительно не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Ведь это и моя жизнь.

— Угу. Калид, я даю слово, что собираюсь в банк. Возможно, загляну на рынок. В гнездо я не собираюсь.

Но могу собраться.

Впрочем, Калида мой ответ устроил, я же правду говорила.

— Я почитаю о водяных, — добавила я. — Может быть есть ещё какие-то варианты отыщутся.

Калид отступил, сбежал от меня по лестнице. Глядя ему в след, я кусала губу. С одной стороны мне хотелось его остановить, позвать обратно, а с другой — сначала проветриться, потому что тяжело мне спокойствие даётся.

Я вернулась в спальню и плюхнулась в кресло. Минут пять я сидела, ни о чём не думая. Точь-в-точь как Сокол ударила по подлокотнику, встала. Разобраться с гримуаром в приоритете. Конечно, сейчас удобный момент наведаться в гнездо, но лезть без подготовки точно глупость. Я прошла к шкафу, вытащила присмотренные заранее довольно простенькие светлые брюки, блузку и золотисто-бежевую жилетку. Практично и симпатично, по крайней мере показаться в таком виде на улице мне не стыдно. Повернула на пальце кольцо печаткой вверх. Кто я все заинтересованные теперь знают, пытаться дальше скрывать свой статус бессмысленно.

— Метёлка? — позвала я.

Матлаш со свистом рассёк воздух и замер передо мной.

Я запрыгнула на свой ведьмацкий транспорт, хотела направить его в холл, но в последний момент меня осенило, и я подлетела к окну, распахнула створки. Заодно проветрю. Чтобы выбраться на улицу, пришлось пригнуться. Метла снизилась. Цепляя мысками сирень, я перелетела к воротам.

— Лесса Лана!

Калид обернулся соколом, белой молнией пронёсся ко мне, закружились белоснежные перья. Сокол вернул человеческий облик.

— Да, Калид?

Со мной лететь хочет? Пожалуй, я уже остыла и его компании буду только рада.

— Лана, я хотел попросить тебя.

— Да?

— Если ты надумаешь куда-то свернуть, изменить маршрут или ещё что-то… Прежде чем принять решение, пожалуйста, вспомни о своих родителях, — Калид смотрел на меня предельно серьёзно и немного грустно.

— Обещаю.

— Спасибо.

Калид отвернулся и пошёл обратно в дом, а я так и не решилась его окликнуть.

— В банк, — скомандовала я, как только ворота закрылись.

Матлаш стремительно набрал высоту, и я подставила лицо ветру. Прохладный воздух приятно остужал, но на душе всё равно скребли кошки.