Вечный герой

Глава XVII Снова в Некранале

Хотя король явно сдерживал себя и больше не проявлял столь откровенно свою неприязнь по отношению ко мне или Эрмизад, нельзя было все же сказать, что наши отношения стали более теплыми; впрочем, он как-то успокоился по мере того, как мы приближались к берегам Некранала.

Вскоре вдали показался Нунос, где мы оставили большую часть флота для пополнения запасов продовольствия и личного состава, а сами поплыли вверх по реке Друнаа в Некранал.

Вести о нашей великой победе в морском сражении уже достигли столицы. Разумеется, слухи о моем участии были сильно преувеличены, и выходило, будто я в одиночку потопил несколько кораблей, перерезав на них всю команду.

Я ничего не стал предпринимать, чтобы установить истину, ибо опасался козней со стороны короля Ригеноса. Народ восхищался мной так сильно и так раболепствовал передо мной, что вряд ли ему удалось бы как-то очернить меня. Могущество мое после возвращения в Некранал значительно возросло, ибо я одержал победу, доказал, что являюсь именно тем Героем, которого они хотели получить.

Теперь, скорее, было похоже на то, что если король пойдет против меня, то гнев народа поднимется против него самого — и тогда это, пожалуй, будет стоить ему короны, а может быть, и головы.

Это, разумеется, вовсе не означало, что он тут же горячо полюбит меня, но тем не менее, когда мы снова добрались до Дворца Десяти Тысяч Окон, король был со мной уже вполне любезен.

Думаю, что он уже начал воспринимать меня как угрозу своему трону, но, завидев свой дворец, подданных и родную дочь, как бы вновь убедился, что все еще правит этой страной и будет править всегда. Меня же его корона совершенно не интересовала — только его дочь.

Стражники увели Эрмизад в предназначенные для нее комнаты, едва мы успели подъехать ко дворцу, так что Иолинда, сбежавшая нам навстречу по широкой лестнице главного вестибюля и с сияющей улыбкой бросившаяся целовать сперва отца, а потом и меня, ее не застала.

— Ты уже рассказывал отцу о нашей тайне? — спросила она.

— Я думаю, что он уже знал обо всем еще до того, как мы с тобой простились, — засмеялся я и обернулся к Ригеносу, на лице которого появилось несколько растерянное выражение. — Сир, мы обручены и хотели бы обвенчаться. Вы благословите нас?

Король раскрыл рот, вытер пот со лба и сглотнул, прежде чем кивнуть головой и ответить:

— Ну разумеется! Благословляю вас обоих. Этот брак еще больше укрепит наш союз.

Иолинда чуть-чуть нахмурилась:

— Отец… скажи, ты действительно рад?

— Ну, ко… да, разумеется, я очень доволен, разумеется! Но я очень устал после долгого пути и тяжкого сражения, дорогая моя. Мне необходимо отдохнуть. Прости меня…

— Ах, это ты прости меня, дорогой. Да-да, тебе совершенно необходимо отдохнуть. Ты плохо выглядишь. Я велю рабам приготовить тебе поесть, чтобы ты мог пообедать прямо в постели…

— Это хорошо, — проговорил король, — очень хорошо…

Когда он ушел, Иолинда внимательно посмотрела на меня.

— Ты тоже, конечно же, выглядишь очень утомленным, Эрекозе. Ты не ранен?

— Нет. Хотя бой был кровавый. И из того, что мы были вынуждены сделать, мне мало что пришлось по душе.

— Воины обычно убивают других людей — на то и война.

— Да, конечно, — хрипло сказал я. — Ну а женщин, Иолинда? Ну а детей? Совсем младенцев?

Она облизнула губы. Помолчав, сказала:

— Пойдем. Пойдем ко мне. Поешь у меня. Там тебе будет спокойнее.

Когда мы поели, я почувствовал себя лучше, но на душе у меня по-прежнему скребли кошки.

— Что с тобой? — спросила Иолинда. — Что-нибудь случилось в Мернадине?

— Да нет, всего лишь крупное морское сражение. Мы его выиграли.

— Но это ведь хорошо.

— Да.

— И вы захватили Пафанаал. Атаковали его и захватили.

— Кто сказал тебе, что мы его «атаковали»? — изумленно спросил я.

— Как? Ну все… все вернувшиеся воины… Мы узнали об этом незадолго до того, как прибыл ваш корабль…

— Нам никто не оказал ни малейшего сопротивления в Пафанаале, — сказал я ей. — Там и оставалась-то всего горстка женщин да горстка детей. Всех их перерезали наши воины.

— Во время захвата города всегда гибнут и женщины с детьми, — возразила она. — Ты не должен винить себя, если…

— Мы не захватывали этот город, — повторил я. — Он был беззащитен. Там не было ни одного мужчины. Все мужское население Пафанаала отправилось сражаться с нами на море. И все они погибли.

Она пожала плечами. Очевидно, так и не в состоянии была представить себе, что же там на самом деле произошло. Может, оно было и к лучшему, но я все-таки не смог удержаться и не прибавить:

— И еще: несмотря на то, что мы и так одержали бы победу, мы не обошлись без предательства.

— Так, значит, вы были преданы? — она с готовностью вскинула на меня глаза. — Вас коварно предали элдрены?

— Элдрены бились честно. А мы во время перемирия убили их командующего флотом.

— Понятно, — сказала она. И улыбнулась: — Ну что ж, надо постараться помочь тебе забыть обо всех этих ужасах, Эрекозе.

— Надеюсь, тебе это удастся, — сказал я.

На следующий день король объявил жителям Некранала о нашей помолвке. Весть эта была воспринята с большой радостью. Мы стояли с Иолиндой на большом балконе и смотрели на толпу внизу. Мы улыбались, приветливо махали руками, однако стоило нам вернуться во дворец, как король тут же ушел, поспешно пробормотав какие-то слова извинения.

— Кажется, отец все-таки действительно не слишком доволен нашим будущим браком, — растерянно проговорила Иолинда, — хотя и благословил нас.

— Мы просто не сошлись с ним в некоторых тактических вопросах еще во время сражения, — пояснил я. — Ты же знаешь, как мы, воины, близко к сердцу принимаем подобные разногласия. Скоро он об этом забудет.

Однако я был встревожен. Я считался Великим Героем, меня все кругом обожали, я собирался жениться на королевской дочке, как и подобает настоящему герою, и все-таки мне начинало отчетливо казаться, что не все идет так, как надо.

Такое чувство у меня явно уже возникало и прежде, но я не мог точно вспомнить, при каких обстоятельствах. Я не знал даже, не вызвано ли мое волнение всего лишь думами, которые навевали мне мои странные сны, моей тревогой по поводу своего появления в этом мире, или же то зрел тяжелый конфликт между королем и мною. Думаю, что вероятность последнего была крайне мала, а потому и беспокойство мое, скорее всего, было лишено оснований.

После объявления о нашей помолвке мы с Иолиндой могли уже делить одно ложе, как то было принято во всех королевствах.

Но в ту, самую первую, ночь нам было не до любви.

Где-то среди ночи, разбуженный легким прикосновением к моему плечу, я вскочил.

И улыбнулся с облегчением:

— Ах, это ты, Иолинда.

— Да, это я, Эрекозе. Ты так стонал и метался во сне, что я решила тебя разбудить.

— Да-да… — я протер глаза. — Спасибо. — Я почти ничего не помнил, но, видимо, это были все те же обычные сны.

— Расскажи мне об Эрмизад, — попросила вдруг Иолинда.

— Об Эрмизад? — Я зевнул. — А что тебе о ней рассказать?

— Я слышала, ты с ней часто виделся. И много разговаривал. Я никогда в жизни не разговаривала ни с одним элдреном. Обычно мы ведь пленных не берем…

— Что ж, не знаю, как для тебя это прозвучит, но мне она показалась… обычным человеком, — улыбнулся я.

— Ох, Эрекозе! Зачем так плохо шутить! Говорят, она красива. Говорят, у нее на совести тысяча человеческих жизней. Злая она или нет? Она ведь соблазном довела до смерти стольких мужчин…

— Я ее об этом не спрашивал, — сказал я. — Мы в основном обсуждали с ней философские вопросы.

— Значит, она весьма умна?

— Не знаю. Мне она показалась очень юной и совершенно невинной. — И я поспешил дипломатично добавить: — Впрочем, возможно, тут-то ее хитрость и проявляется: она только кажется невинной.

— Невинной, как же! — Иолинда нахмурилась.

Я рассердился:

— Я ведь всего лишь говорю, какое она произвела впечатление на меня, Иолинда. Ничего более я ни об Эрмизад, ни об остальных элдренах не знаю.

— Ты меня любишь, Эрекозе?

— Конечно!

— А ты… ты не предашь меня?

Я рассмеялся и обнял ее:

— Как ты можешь даже предполагать такое!

И после этого мы снова уснули.

На следующее утро король Ригенос, граф Ролдеро и я сошлись внизу, чтобы обсудить дальнейшие наши стратегические планы. Погрузившись в карты и планы сражений, король несколько оттаял и даже стал в какой-то степени вновь приветлив. Мнения наши относительно будущего полностью совпадали. Теперь было почти очевидно, что Арджав предпримет попытку отбить Пафанаал и, разумеется, потерпит поражение. Возможно, он осадит город, однако у нас будет возможность подвозить туда провизию и оружие с моря, так что он лишь будет напрасно терять время. Между тем наши войска предпримут поход на границу с Призрачными Мирами и, таким образом, нанесут элдренам удар с фланга; Ригенос и Ролдеро заверили меня, что в таком случае у тех уже не будет возможности призвать себе на помощь обитателей Призрачных Миров.

Целиком же весь план зависел, разумеется, от того, пойдет ли Арджав на штурм Пафанаала или нет.

— Но он ведь наверняка уже двинулся в поход, когда мы брали город, — уверял меня Ригенос. — Для него совершенно бессмысленно теперь поворачивать назад. Чего он, собственно, этим может добиться?

Ролдеро был с ним согласен:

— Я думаю, что он почти наверное сосредоточит свои главные силы на штурме Пафанаала. Еще два или три дня, и наши корабли будут снова готовы к походу. В скором времени мы подчиним себе Внешние Земли, а затем двинемся на Лус Птокаи. И будет отлично, если основная часть войска Арджава будет занята осадой Пафанаала. Тогда к концу года в наших руках окажутся все основные опорные пункты элдренов.

Мне подобная самоуверенность казалась несколько преждевременной. Нужно отдать должное Каторну — он не был бы так уверен в успехе. А потому я почти пожалел, что Каторн в совещании не участвует. Я уважал его советы: он был опытным воином и отличным стратегом.

А на следующий день, когда мы снова сидели, заваленные картами и планами, были получены первые новости.

Новости нас поразили. Теперь приходилось полностью пересматривать все наши планы. Вся наша стратегия оказывалась никуда не годной. Мало того, мы оказывались в весьма опасном положении.

Арджав, принц Мернадина, правитель всех элдренов, не стал штурмовать Пафанаал. Огромное наше войско тщетно ожидало его там, но он не удостоил город своим визитом.

А может быть, он никогда и не имел такого намерения.

Может быть, он с самого начала действовал по заранее намеченному плану, и в дураках оказались именно мы. Он переиграл нас! Обвел вокруг пальца!

— Я же говорил, что эти элдрены дьявольски умны, — заявил король Ригенос. — Я предупреждал тебя, Эрекозе.

— Теперь я вам верю, ваше величество, — скромно сказал я, тщетно пытаясь сразу переварить огромность свалившейся на нас проблемы.

— И каково же теперь твое отношение к ним, друг мой? — спросил Ролдеро. — Тебя все еще мучают сомнения?

Я только головой помотал. Всем сердцем я был предан Человечеству. Теперь не оставалось времени на угрызения совести, на попытки понять действия этих чуждых людям существ. Я их явно недооценил, а теперь Человечеству, похоже, придется за это платить.

Корабли элдренов достигли берегов Некралала на востоке континента и высадили десант достаточно близко от Некранала. Теперь их сухопутные войска упорно продвигаются к Некраналу, и, судя по сообщениям разведки, ничто не может сдержать их.

Я проклинал себя. Ригенос, Каторн, Ролдеро, даже Иолинда — все, все они оказались правы! А меня провели с помощью позлащенного язычка, с помощью нечеловеческой красоты…

А в Некранале между тем почти не осталось воинов. Половина нашего войска осталась в Пафанаале, и потребовался бы месяц, прежде чем они смогли бы добраться сюда. У нас были тяжелые суда, элдренские легкие парусники смогли бы пройти это расстояние в два раза быстрее! Мы-то считали, что уничтожили весь их флот в битве при Пафанаале. Ан нет, то была лишь его малая часть!

На лицах всех присутствующих была написана тревога, когда мы поспешно разрабатывали новые планы.

— Теперь не имеет смысла вызывать сюда из Пафанаала наши войска, — сказал я. — К тому времени, как они достигнут наших берегов, исход битвы будет уже предрешен. Пошли туда гонцов, Ролдеро. Пусть они как можно скорее сообщат нашим, что произошло, и пусть Каторн сам решает, как ему лучше поступать теперь. Вели передать, что я ему полностью доверяю.

— Хорошо, — кивнул Ролдеро. — Но у нас в распоряжении крайне мало солдат. Несколько отрядов могут быть переброшены сюда из Завары, если послать туда гонцов. Какое-то количество людей есть еще в Сталако, Калодемии и Тратарде. Предположим, что они будут здесь через неделю. Потом есть еще войска в Шилаале и Синане, но я не уверен, стоит ли отзывать их оттуда…

— Я согласен с тобой, — сказал я. — Порты необходимо удержать любой ценой. Кто знает, сколько еще кораблей имеется у элдренов в запасе? — Я снова выругался. — Ах, если б нам сведений побольше! Где бы шпионов взять…

— Об этом нечего и говорить, — оборвал меня Ролдеро. — Кто из людей способен притвориться элдреном? Да и у кого сил хватит — даже ради такой цели! — среди них тереться?

— Все наши основные силы сосредоточены в данный момент в Нуносе, — вмешался Ригенос. — Мы должны будем послать за ними, и тогда нам останется только молиться, чтобы элдрены не вздумали пойти на штурм Нуноса. — Он посмотрел на меня. — Это не твоя вина, Эрекозе. Я очень сочувствую тебе. Мы слишком многого от тебя хотели…

— Что ж, теперь вы можете требовать от меня куда больше! Я заставлю этих элдренов отступить! — пообещал я ему.

Ригенос задумчиво насупился.

— У нас есть только одна приманка для элдренов, — сказал он. — Эта шлюха, сестра Арджава…

И тут меня осенило. Сестра Арджава… Мы-то думали, что он непременно атакует Пафанаал, а он этого делать не стал. Мы даже не предполагали, что он решится напасть на Некранал. А он поступил именно так. Сестра Арджава…

— И что мы с ней будем делать? — спросил я.

— Может быть, нам использовать ее так: сообщить Арджаву, что, если он не уберет свои войска, мы ее убьем?

— А он нам поверит?

— Ну, это зависит от того, насколько он любит собственную сестру, не так ли? — король ухмыльнулся, настроение у него явно улучшилось. — Да. Именно так и попробуй поступить, Эрекозе. Только ни в коем случае не показывай ему свою слабость. Возьми с собой столько людей, сколько тебе нужно.

— Естественно, возьму, — сказал я. — Только мне кажется, что личные переживания не смогут помешать Арджаву захватить нашу столицу, раз уж ему представилась такая возможность.

На эти мои слова король внимания не обратил. Да и сам я уже начинал сомневаться в их справедливости; я уже совершенно не представлял себе, что еще способен предпринять этот принц.

Король Ригенос положил руку мне на плечо:

— У нас с тобой были разногласия, Эрекозе. Но теперь мы снова союзники. Ступай же. И выиграй бой с Гончими Псами Зла. Убей Арджава. Это для тебя единственная возможность обезглавить элдренское чудовище. А если сражение между людьми и элдренами все же будет неизбежным — используй его сестру, чтобы выиграть для нас время. Будь мужественным, Эрекозе, будь хитрым — держись!

— Я попытаюсь, — сказал я. — Я немедленно отправляюсь в Нунос. С собой возьму всю кавалерию, оставив лишь несколько отрядов пехоты и артиллерии для защиты города.

— Поступай как считаешь нужным, Эрекозе.

Я забежал к себе и попрощался с Иолиндой. Глаза ее были полны печали.

К Эрмизад я не зашел. И не сказал ей ничего о наших планах.