Вечно голодный студент

Глава третья Неоновая подсветка

*Российская Федерация, Кемеровская область, г. Новокузнецк, улица Кутузова, 30 июня 2026 года*

— А-а-а… — очнулся я от боли в правой ноге.

Пытаюсь пошевелить ногой, но это приводит лишь к обострению боли, поэтому я, приложив волевое усилие, заставляю себя замереть.

Я в темноте, дышать тяжело, всё вокруг будто бы в пыли, а ещё воняет тухлятиной и кровью. И ещё чем-то.

Мне непонятно, что произошло — только что шли по лестнице, а потом всё рухнуло.

Осторожно опускаю руку к джинсам и нащупываю телефон. Медленно вытаскиваю его и касаюсь сканера отпечатков пальцев.

Экран загорается и ненадолго ослепляет меня светом. Морщусь и кашляю, из-за чего дёргаю повреждённой ногой.

— М-м-м… — не сдерживаюсь я.

Правая ступня застряла в чём-то, причём я чувствую, что её порезало до крови — правый «Айр Форс» намок внутри.

Открываю глаза и начинаю рассматривать место, в котором я оказался. В воздухе бетонная пыль, а вокруг бетонные обломки.

Вокруг шум — обломки двигаются и хрустят бетонной крошкой…

Меня спасло, как я понял, то, что сверху был цельный кусок лестницы, лёгший надо мной «шалашиком», то есть, буквой «Г».

Но нога под куском бетона — меня чуть не накрыла паническая атака, когда я увидел, как именно зафиксировало мою ступню. Это фрагмент подъездных стальных перил, прикреплённый к бетону, зажал мою ступню — деревяшки на них нет, поэтому мне в кость упёрлась острая сталь…

— Дышать ровно… — попытался я обуздать нарастающую панику. — Фух-фух-фух…

Включаю фонарик на телефоне и смотрю направо — тут не на что смотреть, только бетонные ступеньки, нависающие надо мной.

— А-а-а!!! — испугался я, посмотрев налево. — А-а-а-а!!!

Сердце забилось, как бешеное, зрение помутилось и я случайно дёрнул ногу.

— А-а-ай… — скривился я от острой боли.

Слева от меня было лицо Окуня. Его тело придавило плитой, причём так сильно, что глаза налились кровью, изо рта брызнула кровь, а сама кожа лица покраснела почти до багрового состояния.

Он мёртв и смотрит на меня стеклянными глазами. Не могу…

Я лежал, зажмурив глаза и пытаясь взять себя под контроль.

Не получается — сердце отчаянно колотится, а воздуха будто бы становится всё меньше и меньше.

Эта мысль не улучшила ситуацию, потому что я слышал раньше, что под завалами иногда бывает очень мало кислорода, как в могиле…

Пыль осела, а паника, постепенно, прекратилась. Вернее, не прекратилась, а я, из последних сил, забил её под шконку кирзовыми сапогами. Страх никуда не делся, но зато появилось пространство для рационального мышления.

Тут, под «шалашом», достаточно места для воздуха, поэтому время у меня точно есть. Да и свет фонаря пробивается куда-то за завалы передо мной, то есть, есть щели, в которых тоже есть воздух. Ну и может быть, что мне очень повезло и дальше есть открытое пространство, возможно, что и выход на улицу, а это будет значить, что от нехватки кислорода я не умру.

Хочется верить, что завал не глухой…

Окончательно успокаиваюсь и выключаю фонарик, чтобы сэкономить батарею и не видеть лица Окуня.

Об остальных парнях, с которыми я познакомился только сегодня, стараюсь не думать. Лишь надеюсь, что кто-то из них смог выбраться и позовёт на помощь.

Разблокирую телефон, перевожу его в режим «Энергосбережение», отключаю «Bluetooth», «Wi-fi», вырубаю вибрацию и геолокацию, а также максимально понижаю яркость. Напоследок отключаю все приложения, потребляющие энергию на свою работу.

В настройках вижу, что батареи, в таком режиме, хватит на 12 часов 39 минут. Но у меня есть один полный пауэрбанк на 10 000 мАч в рюкзаке — если я смогу снять его и окажется, что его не повредило при обвале, то буду с телефоном вдвое дольше.

Пришла мысль, что надо и мобильную связь отрубить, что проще сделать через авиарежим. Но сейчас мне нужен интернет, чтобы связаться хоть с кем-нибудь.

Пишу оператору.

«Я под завалом помогите!»

Оператор не отвечал долгие двенадцать минут.

«Ты кто?» — спросил он.

«Константин Новиков БРАВО-6», — написал я. — «На проспект Дружбы в дом направили трупы преобразовывать».

«Прибирать», — исправил я ошибку автозамены.

«А, так ты выжил», — написал оператор. — «Под завалом?»

«Да!» — ответил я.

«Есть вода, еда?» — уточнил оператор.

«Воды литр в рюкзаке», — ответил я. — «Смогу снять или нет — не знаю».

«Если кто-то освободится, то направим на разбор завала», — сообщил мне оператор. — «Ожидай».

— Что значит, «если кто-то освободится», а⁈' — послал я голосовое.

Оператор ничего не отвечал минуты две, а затем прислал голосовое.

— Слушай, мальчик, — услышал я грудной женский голос. — У нас сейчас война, если ты не заметил. Вся БрАВО занята — тушит пожары, разбирает завалы и прибирает давно гниющие трупы. Ради тебя одного снимать группы с задачи — это нерационально. Если освободится кто-то, то пошлём. Во всяком случае, о тебе теперь знают — я послала сведения начальству.

Я даже не нашёл, что на это ответить. Всё правда — я ничего не стою, в глазах военных. Им выгоднее прибрать больше трупов, чем не допустить появления ещё одного…

«Ты добавлен в очередь на спасение», — написала оператор. — «Но очередь длинная, поэтому на многое не рассчитывай. Лучше думай, как продержаться подольше».

Меня же накрыло панической атакой. Я начал орать от отчаяния, а затем случайно дёрнул правой ногой и вспышка боли резко привела меня в чувство.

Утерев слёзы, пытаюсь сесть. Высоты «шалаша» хватает, но впритык.

Зато стало ясно, что есть доступ к рюкзаку.

Извернувшись, снимаю рюкзак и помещаю его себе на колени.

Литровая бутылка воды наполнена до крышки — я всегда беру с собою на прогулки воду. Но интересует меня не она, а пауэрбанк, лежащий в серединном кармане.

Ощупываю его, как величайшую ценность, и удостоверяюсь, что с ним всё в порядке. Шнур USB Type-C в том же кармане.

Возвращаю банк и шнур на место — сейчас они не нужны.

Надо думать, как высвободить ногу. Помню, смотрел фильм с Джеймсом Франко, о велосипедисте, который застрял в горах — его руку придавило камнем в расщелине и, в итоге, ему пришлось отрезать её ножом из мультитула. Он сделал это из-за того, что она уже была без кровоснабжения и, по сути, отмерла.

Я себе ногу отрезать или отрубать не хочу, поэтому надо как-то освободиться, пока не стало слишком поздно.

К рюкзаку прикреплён ржавый дедовский топор — смотрю на его лезвие в тусклом свете экрана телефона и из глубины груди начинает подступать новая волна паники…

— Нет, — максимально возможным твёрдым тоном произношу я. — Я вытащу ногу.

Ощупываю стальные перила и пытаюсь дёрнуть их. Это не даёт ничего, потому что стоят они намертво.

Просовываю топор в щель между перилами и полом, пытаюсь приподнять их, но тоже ничего — видимо, масса очень большая.

Как вытащить ногу?

Я практически чувствую, что ступня страдает от нехватки кровоснабжения и медленно умирает…

Возможно, я накручиваю себя, так как я могу шевелить пальцами в кроссовке, но это не даёт гарантий, что сосуды не пережаты, как в руке у героя Джеймса Франко.

Ненадолго включаю фонарик, чтобы рассмотреть перила и их крепление. Мне сразу же приходит в голову идея расколоть бетон в области крепления стальных прутьев — это должно ослабить их.

Перехватываю топор, выбираю центральный прут и начинаю бить лезвием по бетону. Резкое движение вызывает боль в ноге, но нужно терпеть. Тут либо терпеть, либо расставаться со ступнёй, а то и со всей ногой.

Если я потеряю ногу, то я, по сути, умер, потому что не выживу в нынешних реалиях. Никто мне не назначит пенсии по инвалидности, кормить задарма не будет, а это значит, что я точно долго не протяну.

От этого зависит моя жизнь, поэтому я начинаю, превозмогая боль, бить топором по бетону.

Надолго меня не хватило — всего двадцать с лишним ударов, но зато бетон поддался и мне удалось отколоть от него небольшой кусок рядом с креплением перил.

Вытаскиваю из рюкзака бутылку и делаю три небольших глотка воды. Нужно экономить, иначе подохну от жажды — помощь придёт неизвестно когда. Если вообще придёт.

Медленно ложусь на спину и закрываю глаза. Нужно отдохнуть хотя бы полчаса, а затем возвращаться к работе.

*Российская Федерация, Кемеровская область, г. Новокузнецк, проспект Дружбы, 1 июля 2026 года*

— Сёма, алло… — наконец, сумел я дозвониться до друга.

— А, здорова, родной! — обрадовался Сёма. — Ты как?

— Я в жопе, — честно ответил я. — Я попал под завал в доме на проспекте Дружбы…

— Бля-я-я… — протянул Сёма. — А чё ты там делал?

— Работал, — ответил я. — Нанялся на расчистку квартир от трупов.

— Я же тебе говорил, не надо вписываться в этот блуд, — неодобрительным тоном сказал Сёма.

Я обсуждал с ним вопрос работы, он сказал, что главное — не идти к новым властям, потому что добра от них точно не будет. Так ему сказал его отец, преуспевавший, до недавнего времени, бизнесмен. А может и до сих пор преуспевающий, так как он занимался мясным бизнесом.

Может, скотина и взбесилась, но у него точно остались морозильники с тушами и всякие колбасы, стейки, нарезки…

Желудок жалобно заурчал.

— И что будешь делать? — спросил Сёма.

То есть, помощи от него можно не ожидать, ага.

— Меня поставили в очередь по спасению, — ответил я. — Буду ждать.

— На сколько хватит батареи? — спросил он.

— Ещё часов двенадцать-тринадцать, — ответил я.

— А-а-а, понятно, — произнёс Сёма. — Ладно, тогда, удачи.

Он завершил вызов.

— Пидарас… — изрёк я. — Я даже не просил ничего…

Попытка перезвонить провалилась — эта скотина заблокировала меня.

Бабушка говорила мне, что друзья познаются в беде — как же она, всё-таки, была права. Значит, Сёму из списка друзей можно вычёркивать.

Он был единственной надеждой — его отец вполне мог бы помочь мне, потому что у него точно есть ресурсы, чтобы организовать моё спасение. Но Сёма, как я понимаю, «списал» меня, даже не задумавшись.

— Не нужен мне такой «друг», — решил я для себя. — Волки в овраге более надёжные друзья, чем он.

Спрятав телефон в карман, берусь за затупившийся топор и продолжаю бить по бетону. Только сегодня я догадался, что бить лезвием — это тупо, поэтому сейчас бью обухом, что даёт лучшие результаты.

Одно крепление перил я уже выдолбил, но этого оказалось недостаточно. Уже хочется пить, а бутылка полна или пуста лишь наполовину — скорее, пуста, чем полна…

«Пессимизм», — подумал я.

Работаю так часами — положение неудобное, нога болит почти непрерывно, приходится делать паузы на повыть и поскулить от жалости к себе, ну и инструмент не тот. У Больца был с собой стальной лом — вот таким бы я справился гораздо быстрее.

Но мой дед, царствие ему небесное, привёз с собой из деревни только топор своего отца, который лежал потом на балконе десятилетия.

Бабушка рассказывала, что мой дед по материнской линии, Пётр Ефимович Скобелев, в юности уехал из деревни в Новосибирск, чтобы учиться, его поселили в бараке, он получил образование металлурга и распределился в Новокузнецк.

Потом, уже там, он женился на моей бабушке, аналогично, переехавшей из деревни. И когда родилась старшая сестра моей мамы, дедушке и бабушке дали однокомнатную квартиру, а после рождения мамы им дали другую, уже двухкомнатную. Потом родился мой дядя, и им, через два года, дали трёхкомнатную, но уже от алюминиевого завода, но дядя прожил всего три года, а затем умер, впрочем, квартиру обратно не забрали.

Моя родная тётя живёт где-то в Америке — уехала в конце 90-х годов и не общалась с мамой, поэтому я никогда не видел эту Энн Бойд. Раньше её звали Анной Петровной Скобелевой, но она вышла замуж за американца и оборвала все связи.

Бабушка со мной эту тему не обсуждала, но иногда я слышал, случайно, её телефонные разговоры с подругами — говорила им, что у Анны всё хорошо, а её муж, Питер, зарабатывает неплохо и она ни в чём не нуждается.

«Думаю совсем не о том», — подумал я, продолжая стучать по бетону дедовским топором. — «Какая тётя и её благополучие? Я глубоко в жопе!»

Ожесточённо долблю по бетону, прерываясь только на приступы жалости к себе.

На часах девять часов вечера, руки в мозолях и болят, но зато я чувствую, как ослабло давление на ногу, и она стала чувствоваться гораздо лучше. Это вселяет в меня надежду…

Делаю три маленьких глотка из бутылки и ложусь спать.

*Российская Федерация, Кемеровская область, г. Новокузнецк, проспект Дружбы, 2 июля 2026 года*

«В городе случилось новое ЧП, поэтому все группы заняты», — прочитал я ответ оператора. — «Ожидай».

Несколько часов назад я не сдержался и залез в ТГ-каналы, пожертвовав частью энергии батареи, чтобы узнать, что происходит.

«Новое ЧП» — это нашествие на город таёжных белок. Эти твари атаковали военные блокпосты и мирных жителей, причём огнестрельное оружие показало себя против них не очень.

Военные решили эту проблему оснащением солдат заточенными арматурами с рукоятями. Одного сильного удара, как правило, хватает, чтобы положить мутировавшую белку.

Но это для меня, в данный момент, далеко не основная проблема…

«Да мне пить нечего!» — написал я. — «Я здесь сдохну!»

«Сейчас в городе много кто умирает», — ответила оператор. — «Ты не один такой, поэтому прекрати тратить энергию — так ты уменьшаешь свои шансы».

«Дайте хоть какой-то срок!» — попросил я.

«Никаких сроков дать не могу», — последовал ответ. — «Жди».

Это стало последней каплей. Я уронил телефон, заорал в отчаянии, взял топор и начал изо всех сил колотить им по бетону.

— А-а-а, сука!!! — ревел я, не видя, куда бью.

Топор соскользнул под неудачным углом и я ударил себя обухом по правому колену.

— М-м-м-м… — завыл я и откинулся на спину, гладя ударенное колено, и слегка ударился затылком об бетон.

А затем я начал видеть галлюцинации — плавающие перед глазами слова.

Активация интерфейса (1/10).

Наверное, сильно ударился башкой, когда откидывался…

«Беды с башкой…»

Повреждения головного мозга — отсутствуют.

Активация интерфейса (3/10).

Лежу, не шевелясь. Если это галюник, то он пройдёт — я никогда не употреблял никаких веществ, но наслышан. Все глюки конечны. И этот пройдёт.

«Может, вода протухла?» — подумал я. — «Или это меня пищевое отравление „догнало“ и теперь мучает?»

Активация интерфейса (7/10)

А-а-а, это всё от жажды!

Я слышал, что люди в пустыне видят миражи, которые являются продуктом их воображения — что-то вроде гейзеров воды, озёр, рек, закусочных или ларьков с мороженым…

Только вот как это бьётся с моей ситуацией?

Активация интерфейса (9/10)

Буквы и цифры никак не желают никуда пропадать — назойливо висят у меня перед глазами. Ну и ладно, пока что, не мешают — всё равно просто лежу. Переживу этот трип и вернусь к работе.

Активация интерфейса (10/10)

По логике, должно исчезнуть, ведь всё же, да?

Инициализация (1/10)

— Серьёзно⁈ — спросил я, а затем помахал правой рукой перед лицом, попытавшись отмахнуться от назойливой надписи.

Не помогло — приход пришёл конкретно…

Предварительные результаты анализа:

Функции нервной системы приведены к базовому состоянию.

Физическое состояние — опасное:

Дегидратация — опасная.

Запасы гликогена — исчерпаны.

Гипогликемия — острая.

Катаболический распад мышечной и жировой ткани — начальный.

Повреждение мягких тканей правой нижней конечности — лёгкое.

Инициализация (6/10).

Нихера не понимаю, но не делаю резких движений и просто пережидаю всю «инициализацию».

Инициализация (10/10)

Исходные данные:

Объект: Константин Васильевич Новиков

Пол: мужской

Дата рождения: 08.09.2004

Рост: 178 сантиметров и 3,7 миллиметров

Вес: 59 килограмм и 117 грамм

Доступные запасы энергии: ≈64 тысячи килокалорий (требуется более детальная оценка)

Доступный объём для безопасного расходования — ≈50 тысяч килокалорий.

Присвоена особенность — «Вечно голодный студент».

Присвоен уровень — 1.

Выбрать способность.

Я осознаю, что должен испытывать что-то вроде глубокого ахуя, ступора и дезориентации, но не чувствую ничего, кроме боли в ноге, жажды и голода.

Выбрать способность.

Это утверждение? Это уведомление?

Выбрать способность.

Надпись начинает мерцать фантастическими огнями, перетекающими справа налево, будто пытаясь привлечь моё внимание.

Полагаю, ничего страшного не случится, если я попробую нажать на неё, да?

Пробую нажать на неё указательным пальцем, но он проходит сквозь надпись.

Не работает.

Затем я, начиная уставать от этого неонового шоу перед глазами, фокусируюсь на надписи, желая «нажать» на неё взглядом.

Вокруг надписи появилась рамка, которая начала заполняться. Увожу взгляд — заполнение прекратилось и начало убывать, до тех пор, пока не сфокусировался на надписи.

Дожидаюсь, пока рамка заполнится, а затем надпись исчезает и появляется большая рамка, наполненная текстом.

Доступные способности:

— «Вспышка».

Описание: моментальное преобразование килокалорий в чистую энергию, усиливающую реакцию, скорость и силу на ограниченное время.

Эффект: 5,3 секунды сверхбыстрой реакции (+50% скорость реакции, +20% сила и скорость движения)

Расход: 711 килокалорий за активацию

— «Гликогеновый рывок».

Описание: резкий выброс энергии в кровь и мышечные клетки, позволяющий совершить мощный прыжок или рывок.

Эффект: мгновенный спринт на 10–15 метров или мощный прыжок до 3 метров в высоту.

Расход: 257 килокалорий за активацию.

Примечание: применение способности блокируется при отсутствии запасов гликогена.

— «Анаэробный шторм».

Описание: кратковременный переход организма в полный анаэробный режим.

Эффект: возможность 10 секунд драться/двигаться на пределе, игнорируя боль и травмы.

Расход: 934 килокалории

Внимание! Выбор любой способности ведёт к необратимым изменениям организма.

Сказать, что я озадачен — это всё равно, что промолчать.

Нет, это точно не галлюцинация, потому что я многих слов сам не знаю и никогда таких не слышал. Что за «гликоген»? Что за «анаэробный»?

Такую дичь моё подсознание придумать не могло. Ну и надо помнить, что я меньше двух минут назад был на паничке, а сейчас лежу спокойный и меня даже не сильно волнует то, что моя нога в железобетонном капкане.

Это всё какая-то сверхъестественная ерунда.

Сразу вспоминаются «девианты», о которых писали на ТГ-каналах.

«Та-а-ак…» — вчитался я ещё раз в список «способностей».

«Анаэробный шторм» — это вообще непонятно, что такое, но вот «Вспышка» и «Гликогеновый рывок»…

Гликоген…

Кажется, это вещество, накапливаемое в печени, чтобы расходовать его по мере необходимости. Помню, смотрел ролик от фитнес-тренера, который объяснял, что если израсходовать гликоген, можно перевести организм в режим катаболизма, то есть, в расщепление собственных мышечной и жировой тканей.

Именно так и достигается снижение массы, но нужно помнить, что если не качаться постоянно, то организм сожжёт солидную часть мышечной массы, потому что соотношения сжигания массы будет происходить в соотношении 20% мышц и 80% жиров. (1)

Надо что-то выбрать, а то эта штука замучает меня этой табличкой с зеленоватой неоновой подсветкой.

«Вспышка» была бы очень крутой способностью, если бы я умел драться. Но драться я не умею — во всех пяти драках в моей жизни я либо получал, либо убегал.

Остаётся только «Гликогеновый рывок», который позволяет исполнить кунг-фу ногами, то есть, сбежать, как подлый трус. Зато живой. Ещё и дёшево, по сравнению с остальными способностями.

Фокусирую своё внимание именно на нём и жду, пока колонка заполнится.

Расход на активацию способности: 2570 килокалорий.

Да и хер с ним. Я всё равно сдохну от жажды раньше, чем израсходую имеющиеся у меня калории. Как раз, проверим, работает ли это.

«Зажимаю» новую колонку и жду её заполнения.

Всё заработало — я это понял по тому, как начали гореть мои ноги. Не огнём, а болью.

Ощущаю, как штанины джинсов нагреваются, греются минут десять, а затем всё прекращается.

«Ну, хотя бы согрелся…» — подумал я. — «Бетон холодный…»

Визуальные отличия — ноги будто бы стали гораздо спортивнее по форме. А эмоциональные отличия — ступня начала болеть сильнее.

Больше галлюцинация никак себя не проявляла, кроме появившейся в поле зрения небольшой иконки в форме человека.

«Нажимаю» на неё и передо мной появляется условное моё тело, с расставленными ногами и распростёртыми в стороны руками.

В области правой ступни обозначен красный кружок, заполненный красным на четверть.

Тут же данные: у меня есть примерно 47300 «безопасных» килокалорий и, в скобках, 61 000 килокалорий общего запаса, а также 33,2 литра воды. Видимо, это вся вода, которая есть во мне, а по килокалориям сказать нечего, потому что их гораздо больше, чем мне нужно до момента моей смерти от жажды.

«Разберусь со всем, когда меня вытащат», — подумал я, берясь за топор. — «Если меня вытащат».

А если не вытащат, то и разбираться будет некому.

Это печально, но это факт.

Начинаю бить по последнему креплению перил обухом топора.

Примечания:

1 — О сжигании жиров при катаболизме — там всё не так однозначно, как расписывает наш генацвале Костянидзе — всё зависит от многих факторов, которые я постараюсь перечислить. Зависит от процентного содержания жира в человеке — если доля жира велика, то организм не дурак и будет стараться сжечь побольше, потому что много, а мышцы не казённые. Зависит от возраста, пола — у мужчин организм старается спалить побольше жира, а у женщин, наоборот, сохранить, в разумных пределах, что сказывается на соотношении в пользу жира. А если пампить в режиме катаболизма, то организм постарается спалить побольше жира, потому что у него нет камер наружного наблюдения и он не знает, почему его заставляют пахать, как ирландца на плантации — возможно, от этого зависит выживание, поэтому мышцы очень нужны и тратить их нельзя. Если сделать всё правильно, то есть, нормально питаться, с обилием белковой пищи, то сжигание жира и мышц можно довести до соотношения 95% жира и 5% мышц, то есть, к очень выгодному для фитоняшки и фитоняшича курсу. Но важно помнить, что в начале будет период, когда организм будет жечь много мышц, так как на «включение» полноценного жироокисления нужно некоторое время. А теперь объяснение, почему так, а не иначе. Когда жира мало, организм старается сохранить его, как государственный золотой резерв, потому что мало ли — никто же не знает, как оно будет дальше, ведь так? А когда жира много, организм склонен расходовать его — ведь всё равно же ещё много! Это интуитивно понятно, но большинство граждан тупо не знает этого, поэтому у этого большинства тупо не получается худеть. А всего-то и надо, что пампить, как Виталик из цикла «Громче меча», кушать памповую кашу и наблюдать, как быстро организм приспосабливается к экстремальным условиям. Также, у очень жирных представительных людей или у просто жирных, и чуть менее представительных, людей, имеющих низкую мышечную массу, возможна такая штука, как рекомпозиция (очень специфическая штука, возникающая в очень особенных условиях), но о ней мы с тобой, уважаемый читатель, поговорим в будущих сносках, которые просто неизбежны…