Варька

Глава шестая, которая поведает вам верный способ побега из тюрьмы, а также познакомит с весьма любвеобильным монахом.

Когда глаза Варьки немного привыкли к темноте, она оглядела новое место своего заключения. Камера внушала мало оптимизма. Ну, во-первых, в ней уже было не так тепло, как в спальне, а точнее говоря – зверски холодно. Во-вторых, по своему архитектурному стилю это был явно зиндан восточного типа, усугубленный гоблинскими взглядами на тюремный комфорт. Данный колодец с узеньким окошком где-то на недосягаемой высоте вызвал у Варьки приступ клаустрофобии, и она прикрыла глаза. Однако тут же открыла, поскольку рядом с ее ногами кто-то подозрительно зашевелился. Варька вгляделась и увидела толстых, нахальных серых крыс, ничуть не похожих на ее любимую домашнюю крыску Тусю. Может быть, конечно, все, что эти крысы хотели, – это вежливо поздороваться с новой узницей, но недоверчивая по жизни Варька сразу заподозрила их в намерении себя укусить и поэтому мужественно их запинала, благо тапочки ей гоблины по дороге в камеру выдать догадались. Этими же самыми тапочками Варька разогнала и кружившихся рядом с ней голубей. Может, они, конечно, и символы мира, и даже где-то птицы-романтики, но с санитарной точки зрения голуби – это не что иное, как крысы с перьями. После данного подвига Варька встала и завопила, что съесть себя никому не даст. Ответом ей была тишина.

Спать Варьке не хотелось. Совсем. Во-первых, как мы уже знаем, в тюрьме было безбожно холодно, а она была в одной сорочке, так что камера вполне заменила вытрезвитель. Во всяком случае, Варьку бил озноб, мучило похмелье, а в голову лезли всякие глупые зароки типа «пьянству – бой!». Во-вторых, на полу лежала только грязная солома, а ни на ней, ни тем более на голых камнях Варьке спать не хотелось. Не застудить бы чего-нибудь. Потом не вылечишь. А ей, между прочим, рожать еще. Кого-нибудь. Когда-нибудь. Наверное.

Единственное маленькое окошко, имевшееся в камере, было слишком высоко, и Варька, помимо холода и неудобства, испытывала смертельную скуку. Конечно, главным развлечением узников всех времен и народов было выкапывание подкопов, но, во-первых, было неясно, куда копать (Варька не была уверена, что под ней нет еще одного тюремного этажа), во-вторых, было неясно, чем копать (не тапочкой же!), в-третьих, ей никто не помогал, а в-четвертых, графиня сильно сомневалась, что за всю мировую историю хоть кому-то удавалось бежать из хорошо укрепленной и охраняемой тюрьмы без посторонней помощи, имея только ночнушку и тапочки. Варька подумала о том, не попытаться ли подкупить стражу, но потом вспомнила, сколько заломил за нее Хай-Ри, сколько она еще ему должна, и с этой мыслью рассталась.

Некоторое время спустя (ход суток было определить сложно) Варька приучилась дремать стоя и даже есть то, что ей приносили. Ей, правда, предлагали свободу, но видеть в своей постели гоблина Варьке так и не захотелось. От очередной депрессии графиню отвлекли дикие застенные вопли. А затем в ее маленькое тюремное окошко просунулась умильная драконья морда.

– Кеша! – радостно взвизгнула Варька. – Кеша, это я, не смотри, что я такая чумазая!

– Вижу, – сообщил Кеша. – Сиди тут. Мы за тобой придем.

Сиди тут! Конечно, она будет сидеть тут, можно подумать, ей есть куда уйти! Интересно, а кто это те «мы», которые за ней придут? Неужели Хай-Ри соизволит? Неужели он будет настолько перпендикулярен?

Дверь в Варькину камеру слетела от дикого удара и шлепнулась на пол, едва не зашибив ее саму. За дверью стоял Хай-Ри с квадратными от бешенства глазами.

– Варька! – Он подлетел и сграбастал ее в объятия.

– Задушишь! – просипела Варька.

– А я хочу тебя задушить! – проревел Хай-Ри. – Я хочу вбить в твою глупую голову раз и навсегда правила послушания!

– Не имеешь права, – хмыкнула Варька. – Я теперь мужняя жена.

– Я добьюсь развода! Это был брак по принуждению! И твой муж все равно не смог воспользоваться своими супружескими правами!

– А ты откуда знаешь? – несколько удивилась Варька.

– Имел с ним беседу, – нахмурился Хай-Ри.

– Ты его убил? – возрадовалась Варька, искренне почувствовав себя вдовой.

– Нет, – вздохнул Хай-Ри.

– Это почему еще? – возмутилась Варька.

– Потому что, если бы я сделал тебя вдовой, я не мог бы претендовать на то, чтобы…

– Где мой муж?! – грозно возопила Варька. – Ща я сама себя вдовой сделаю! Заряжу пистолет картечью, наточу шпагу напильником и отправлюсь к нему с официальным дружественным визитом!

– Каким бы ни был муж, ты должна его почитать! – рассердился Хай-Ри.

– Да? А больше я ничего не должна? Может, я с ним еще и переспать должна была? А потом еще и полюбить его? А ну пусти меня, я прямо сейчас его любить начну! По лысине! Тапочкой! А потом яйца отрежу, на уши бубенцами повешу и скажу, что так и было! Он у меня больше ни на ком никогда не женится!

– Особы знатного сословия так себя не ведут! – сдерживал ее пыл Хай-Ри.

– А если ты меня сейчас не отпустишь и не перестанешь нести фигню, я и тебе по голове тапочком настучу! – окончательно рассвирепела Варька.

– Настучи, – внезапно согласился Хай-Ри. – Только давай ты сначала приведешь себя в порядок и поешь.

– Что, я совсем плохо выгляжу? – тут же сбилась с опасной мысли Варька.

– Ужасно. И еще жутко неприлично, – поведал ей Хай-Ри и сделал очередную попытку оторвать свой взгляд от Варькиной сорочки. – На-ка надень мой плащ.

Варька увидела смущение на лице Хай-Ри и, самодовольно улыбнувшись, покрутилась перед ним, показывая все прелести порнушной ночнушки. За дверью раздались шаги, Хай-Ри вспыхнул, силком напялил на графиню свой плащ и вытащил ее из камеры. Навстречу им шагал по уши довольный Нарк, насвистывающий военно-патриотическую песню времен Великой Отечественной о том, что страна огромная, конечно, встанет, но лучше уж ее все-таки оставить в покое. Он от всей души обнял Варьку, вызвав у Хай-Ри очередной приступ ревности, и они вместе направились из гоблинского пристанища прочь.

Выйдя на околозамковые просторы, Варька увидела следы великого побоища. Гоблины были разбиты, и вожделенные земли были получены. Правда, эта война с гоблинами была не последней, но на это никто и не рассчитывал. Чумазую, закутанную в плащ Варьку сердечно приветствовали и Дмитрий с Руальдом, и Вулиметр, и тем более Кеша, выписывающий в небесах пируэты. Они были настолько рады ее видеть живой и невредимой, что графине даже не влетело за ее милитаристскую аферу. Варька поздравила друзей с победой, поблагодарила за собственное спасение, села в карету и отправилась к себе в замок. Наконец-то она вымоется, наестся и выспится!

Варька блаженно улыбнулась этой вожделенной мысли и с любопытством начала оглядывать окрестности из окошка кареты. Н-да. После сражения эти самые окрестности находились в состоянии абсолютного бардака. Было полное ощущение того, что тут то ли Тунгусский метеорит, то ли местный тракторист порезвился. Но в принципе не так уж это было и страшно. Все это вполне можно будет убрать. Например, субботник устроить. А что? Очень свежая, еще буквально пахнущая нафталином мысль. Только как объяснить народу, что такое субботник? Как-как? Обыкновенно. Так и сказать, что, мол, это – семидесятилетняя традиция борьбы с разрухой. И что сначала эта борьба проводилась только на станции «Москва-Сортировочная», а потом уже по всей стране. Можно даже рассказать народу, что был в ее мире чувак по фамилии Ленин, который неделю безвозмездно таскал бревно по площади. Это вдохновит. Кого-нибудь. Наверное. Только неизвестно, на что.

В городе ее приветствовали как героиню. Мало того, она даже поняла, что все, кроме Хай-Ри, разделяли это мнение. Впрочем… Хай-Ри можно было понять. Как-никак он был ее телохранителем.

Пират хмурился и крепко прижимал Варьку к себе, как будто опасаясь того, что ее снова украдут. Ну почему с этой графиней все не так получалось? Пират хотел быть ее достойным. Он желал бы иметь собственный замок, чтобы привезти туда Варьку и быть не ее генералом, а ее хозяином, но судьба обошлась с ним не настолько благосклонно. Собственного замка у пирата не было. А то, что в чужом замке хозяин положения не он, пират прекрасно понимал. И на этот счет не обольщался.

Он так мечтал о скромной девушке, которая будет смущаться от его комплиментов, опускать глаза при встрече и восхищаться им! Пират вздохнул. Вместо всего этого он встретил Варвару, которая ничего подобного делать не умела. Она была слишком свободолюбивой, чтобы ему подчиниться. А пират был не настолько сильной личностью, чтобы заставить ее плясать под свою дудку. Хай-Ри чертыхнулся. На самом деле он сам под ее дудку пляшет. Несмотря на то что Варька избегает ссориться с ним и даже делает вид, что временами его слушается. Хай-Ри понимал, что имеет на нее влияние. Но оно было не настолько сильным, насколько ему бы хотелось. И уж тем более не настолько подавляющим, как влияние графини на него самого. И пирату это абсолютно не нравилось. Варька могла его соблазнить, даже если он не хотел соблазняться, она могла заставить его ревновать даже тогда, когда к этому вроде бы не было никакого повода, и главное – она всегда поступала так, как ей хочется.

Пират никак не мог предугадать поведение графини. Казалось бы – он все сделал, чтобы она была в безопасности, так нет. Графиня сама полезла искать приключений. Хай-Ри чертыхнулся. Он был так близко к вожделенной цели… Стал ее генералом, был признан ее друзьями, проявил себя с лучшей стороны на поле сражения… Собственно, пират чувствовал себя уже вполне достойным того, чтобы предложить графине руку и сердце, но вернувшись домой с поля боя, обнаружил, что Варьку похитили гоблины. Мало того, теперь еще выяснилось, что она успела выйти замуж за Болдани! Хай-Ри понимал, что Варька в этом не виновата, поскольку никто ее не спрашивал, но его до безумия бесил данный факт. Это ведь в порыве чувств можно сказать, что он добьется развода. А на самом деле сделать это будет не так и просто. И даже более того – наверняка невозможно. А это значило, что все его планы относительно графини благополучно пошли прахом. И ничего ему не светит, кроме должности ее штатного любовника. По крайней мере до тех пор, пока Болдани еще жив. Пирату не удалось убить гоблина при случае. Но теперь за жизнь Болдани он не дал бы и ломаного гроша. Хай-Ри был слишком упрямым, целеустремленным и амбициозным, чтобы так просто отказываться от планов, на которые возлагал большие надежды, и от женщины, которая ему нравилась. Пират вздохнул. В связи с невозможностью привязать к себе графиню узами брака удержать ее возле себя казалось ему весьма проблематичным.

Варьке удалось отмыться от тюремной грязи и даже поесть, но выспаться ей так и не дали. С утра пораньше ее вынули из постели и заставили присутствовать на торжественной церемонии. Руальд Залесский в здравом уме и твердой памяти собирался посвящать Хай-Ри в рыцари. Чем же это, интересно, Хай-Ри так отличился в сражении? Варька лениво клевала носом и проснулась как раз к последней фразе Руальда Залесского.

– Встань, рыцарь Реджинальд Хай-Ри!

Варька хмыкнула. Чего только не узнаешь. Оказывается, у Хай-Ри еще и имя есть. Ну, теперь она будет звать его Реджи. Посмотрим, как он отреагирует. Интересно, почему ей раньше не пришло в голову узнать его имя? Наверное, потому, что Хай-Ри не назвал его сразу. Как и Нарк. Варька сонно поежилась и подумала, не подложить ли пирату свинью. Уж очень ей хотелось смотаться по-тихому и прогуляться пешком по городу, пока Хай-Ри радуется новоприобретенному рыцарскому званию.

Стояло солнечное, болугоглазое утро. Варька шагала по бурлящему Тьену и дышала полной грудью. Как сладок воздух свободы! Ни выхлопных газов, ни постов ДПС, ни следующего за ней по пятам Хай-Ри. За последнее, конечно, ей дадут по шеям, поскольку без охраны Варька как правитель ходить не должна. Но ей так хотелось побыть одной! Тем более что Хай-Ри следил не столько за окружающими, сколько за ее поведением. У Варьки было постоянное ощущение того, что за ней наблюдают и ее не одобряют. Графиня нахмурилась. Ей тоже много чего не нравилось в Хай-Ри. Но она же не занималась его перевоспитанием! Хотя ей, если честно, иногда этого очень хотелось.

Поскольку Варька ничего не знала о честолюбивых планах пирата на свой счет и о его уязвленном чувстве собственного достоинства, она никак не могла понять его поведения. Ну казалось бы – такое приключение хорошо кончилось, радуйся! Так нет же, противный пират оставил ее ночевать в гордом одиночестве. И что он себе думает? Что она так и будет все это терпеть и ждать его бесконечно? Щас! Если Хай-Ри хочет, чтобы его ждали, пусть ищет себе какую-нибудь Клаву средневековую, приученную родителями и обстоятельствами сидеть дома, молчать и повиноваться по первому мужскому слову. Варька этого делать не собиралась. И каждый раз соблазнять Хай-Ри не собиралась тоже. На свете не так уж мало мужчин, которым она нравится и которые сами будут рады ее соблазнить. И если пират не одумается и не переселится в ее спальню, то поисками подобного мужчины Варька займется в ближайшее время. Из вредности.

Приняв подобное историческое решение, графиня отвлеклась от мразных мыслей и узрела толпу. Варька подошла ближе.

Похоже, зря Нарк предпринимал специальный поход за гитарой. В этом мире данный инструмент был хорошо известен. Варька прислушалась к тексту внимательней и решила пойти взглянуть на исполнителя ближе. Судя по содержанию доносившейся до нее песни, перед ней был еще один пришелец из ее мира. Варька пробилась сквозь толпу и с любопытством начала разглядывать представшее перед ней явление. Типу, наяривавшему хит о безобразной Эльзе, было года тридцать два – тридцать три, не больше. И выглядел он вполне стандартно. Как и любой другой представитель любого из монашеских орденов данного измерения. Исполняемая им вещь имела такое же отношение к музыке, как балерина к саперной лопатке, но зато монах уже добрался до счастливого финала, в котором мы все живем только для того, чтобы сдохнуть. Хит закончился, народ разошелся, и монах встал. Оказалось, что он мелкий, толстый и жизнерадостный. Варька могла бы плюнуть на его тонзуру, но ее слишком заинтересовала исполненная монахом вещь.

Хай-Ри набрел на них примерно минут через пятнадцать. К тому времени Варька выяснила, что монаха зовут Ухрин, что он вполне здешний, а песню он нашел в каких-то хрониках. И только монах ненавязчиво подцепил Варьку под руку и пригласил посетить его келью в гостиничном номере (чтобы посмотреть эти самые хроники), как появился Хай-Ри. Обратив внимание на его выражение лица (перекосил я рыло), Варька поняла, что Ухрин пирату не понравился. Графиня нахмурилась и решила поставить занудного генерала на место.

– Слушай, Ухрин, а не хочешь ли ты перебраться жить в небольшой домик около моего замка? – предложила она монаху. – Мне как раз не хватает собственного святого отца в качестве духовного наставника. – Ухрин опустил голову, улыбнулся, и последовало согласие. И тут Хай-Ри подошел ближе.

– Ты опять вышла в город без охраны? – булькал он от злости.

– Спокойно, Реджи, я уже возвращаюсь. Пошли, Ухрин.

– Я не Реджи! Я Реджинальд Хай-Ри! И неужели ты действительно собираешься взять с собой этого оборванца?! – возмутился Хай-Ри.

– Почему оборванца? По-моему, он вполне прилично выглядит. И конечно, я собираюсь взять его с собой. Он будет моим святым отцом.

– Ты собираешься сделать его своим святым отцом? – Казалось, Хай-Ри сейчас хватит удар. И Варька его понимала. Ухрин походил на священника как диван на антилопу.

– Слушай, Хай-Ри, ты же знаешь, как я отношусь к церкви и особенно к святошам. А святой отец мне положен по местным традициям. Хотя бы для проформы. Чтоб меня на костре не сожгли. На меня и так уже Руальд Залесский с Дмитрием подозрительно поглядывают. Нормального священника я взять не могу, это исключено. Он знаешь, что со мной сделает, узрев мой образ жизни и мои привычки? Так что Ухрин – идеальная кандидатура.

– Надеюсь, он знает хотя бы одну молитву! – сдался Хай-Ри, сраженный Варькиной логикой.

– Да простит нас Бог, куда он денется! – выдал Ухрин, и Хай-Ри схватился за голову. Варька прикололась. Ей положительно нужен был Ухрин. Наркот ударился в рыцарство и гитарные аккорды, Хай-Ри не во все въезжал, а ей необходим был человек с нестандартными взглядами.

– Мне нужно будет заглянуть в гостиницу, собрать свои вещи, – сообщил Ухрин и, глядя на Варьку, хмыкнул. – Дочь моя.

Варька развеселилась окончательно.

– Вообще я – графиня де Сент-Труа Тьен. А для своих – Варька. Ну, за исключением официально-торжественных случаев. А по поводу вещей – возьми, конечно. Если хочешь, я тебе даже в помощь Наркота выделю. Это друг мой. По-моему, Нарк захочет, чтобы ты был и его святым отцом тоже. Поскольку он, как и я, не относится к людям с тяжелой формой религиозного умственного состояния.

Варька пригласила Ухрина сесть в свою карету, и Хай-Ри тут же уселся рядом. Пока кавалькада в приличествующем графине темпе (со скоростью контуженной улитки) двигалась к Варькиному дворцу, Ухрин успел рассказать всю свою нехитрую историю. Оказалось, что он был тарантливым мутешественником, а после того, как его уматерила одна из монашеских общин, он гнобил сотнями гоблинов (они первые к нему лезли) и проповедовал святые истины типа пить все, что горит, и любить все, что шевелится. Варька скосила взгляд на Хай-Ри. Тот уже смотрел на Ухрина не враждебно, а даже с интересом. Наверное, представил, как удачно будет смотреться такой святой отец во главе небольшого отряда и как он поведет этот отряд на гоблинов с воплями «Дай Бог, черт возьми!». Может быть даже, Хай-Ри представил, как первому же попавшемуся под руку гоблину Ухрин изо всех сил засандалит крестом по лысине.

Наркот с удовольствием согласился помочь Ухрину в перетаскивании вещей и даже начал агитировать в помощники Дмитрия, но тот был уверен, что не княжеское это дело. В конце концов Нарк сдался под неумолимыми доводами Дмитрия, воззвавшего к благородному рыцарскому ничегонеделанию, вещи стали грузить дружинники, а сами герои начали рассматривать обиталище нового Варькиного знакомого.

Номер, в котором жил Ухрин, ничем не выдавал того, что в нем живет духовная особа. Во всяком случае, священных книг ни Дмитрий, ни Нарк не увидели. Зато Нарк разглядел батарею пустых бутылок и перевернутые кастрюли и очень этой системой заинтересовался. А после того, как Ухрин выдал на всем этом бардаке какую-то мелодию, Нарк пришел в восторг, сказал Ухрину, что тот ударник всех времен и народов, и загорелся идеей тут же создать рок-группу. Ухрин обещал обдумать эту светлую идею, вытащил на стол какую-то запотевшую бутылку и призвал всех присутствующих выпить за знакомство. Потом на столе появилась закусь, но в глазах Дмитрия интерес проснулся только при виде сала. Он потер руки и с размаху сел на диван. Диван крякнул, обломился и придавил ни в чем не повинных мышей.

– Что это за мебель? – возмутился Дмитрий. – Вот у меня в княжеских палатах… – Но договорить ему не дала пыль. – Апчхи!

С потолка посыпалась штукатурка.

– Полундра! – завопил, падая на пол Наркот. – Спасай свое имущество, Ухрин!

Но спасать уже было нечего.

– Хорошо хоть потолок не рухнул, – философски заметил Ухрин.

Обсыпанный побелкой Нарк был похож на большой пельмень. Он посмотрел на Дмитрия как на врага народа и пошлепал в ванную отмываться. Сказать, что он удивился, увидев там двух девиц легкого поведения, – это ничего не сказать. Нарк обалдел. Он почему-то не думал, что местные священники на такое способны. Но потом Нарк решил, что, если с ним поделятся, он никому не скажет. Конечно, с ним собирались поделиться, еще бы! Девицы затащили его в ванную, и растерявшийся Нарк почувствовал, как с него снимают штаны. Он хотел открыть рот и сказать, что к такому быстрому развороту событий он не готов, но было уже поздно. Одна из девиц уже сидела на нем верхом, а вторая крутилась рядом. И тут они начали вытворять с ним такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать, а только в порнографическом романе прочитать.

– Кто там у тебя? – спросил Наркот у Ухрина, возвратившись в комнату.

– Где? – не понял Ухрин.

– Да в ванной, – пояснил, одеваясь на ходу, Нарк.

– А-а-а… Это мои прихожанки. Мне как духовному лицу приходится утешать страждущих утешения.

– И много страждущих? – полюбопытствовал Нарк.

– Еще бы! Мне даже пришлось специальный график составить, чтобы не пропустить никого. Работаю как лошадь, и все за спасибо.

– Ну… Сегодня я внес в это великое дело свою посильную лепту. Кстати, предупреждаю сразу, Хай-Ри тебе такой бордель в замке держать не позволит.

– Значит, буду держать вне замка, – философски пожал плечами Ухрин.

– Это мысль, – ухмыльнулся Нарк, которому внезапно тоже захотелось стать монахом. – Ну что, Дмитрий, – обратился он к удивленному донельзя князю. – Иди-ка ты тоже в ванную. Теперь твоя очередь утешать страждущих. Тем более что ты тоже в побелке.

– Ну, я не знаю, – засомневался Дмитрий. – Как-то это все не то.

– Иди, иди… – подбодрил князя Нарк. – Надо же помочь Ухрину в его благом деле.

Когда взмыленный Дмитрий вернулся из ванной, в комнате было хотя бы подобие порядка. Наученный горьким опытом Дмитрий сел за стол осторожно. Содержимое бутылки забулькало по стаканам, и понеслись тосты за знакомство, за суровую мужскую дружбу и за то, чтобы у Ухрина хватило сил утешать страждущих еще хотя бы лет пятьдесят.