Варька

Глава первая, из которой становится ясно, что пить надо меньше, а ориентирование на местности изучать лучше.

Сначала Варька подумала, что все это сон. Яркий, отчетливый и удивительно красочный. Во всяком случае, небо, не изгаженное следами от реактивных самолетов и чистая листва на деревьях Варьке в реальной жизни не встречались ни разу. К тому же в реке, в пределах видимости, плавала рыба. Причем не брюхом вверх, а так, как ей по законам природы положено.

Понаблюдав за весело журчащей речкой, Варька поняла, что жутко хочет пить. Похотев пару минут и осознав, что организм ни под каким видом подниматься с места не желает, Варька отвернула голову от соблазна подальше и… узрела помесь большого таракана с очень большим жуком. Нет! Только не это! Вот такой гадости Варька боялась до полусмерти. Даже во сне. Поэтому она взвизгнула, подскочила и отпрыгнула на максимально возможное расстояние. После чего опять завопила, но уже по-другому, поскольку впрыгнула, по закону подлости, прямиком в крапиву. Варька пошипела, проклиная все на свете, потерла пострадавшую ногу и застыла на месте как вкопанная. Она не могла обжечься о крапиву во сне! И к Варьке в голову закралось гнусное подозрение, что что-то тут не так. Она еще раз огляделась по сторонам и схватилась за голову. Все ясно. Допилась. У нее белая горячка.

Господи, а как вчера-то все хорошо начиналось: пиво, шашлычки… И даже еще лучше, поскольку поначалу пить не собирались вовсе. Просто старые друзья-музыканты пригласили ее к себе на репетицию, а она как раз по ним соскучилась. Ну скажите, кто ездит в гости к своим старым друзьям, тем более музыкантам, с пустыми руками? Понятно, что никто. Вот Варька и купила пива. На всех. Правда, забыла о том, что тем более никто не встречает гостя с пустыми руками, особенно девушку. И ребята тоже купили пива. Каждый. На всех. Ну а потом под пиво пошли шашлычки, и все совсем хорошо стало.

Ну, что дальше было, вы уже догадываетесь? Правильно. А деньги на ветер выкидывать никто не хотел. Ребята водочки взяли, Варька картошечки под это дело сварганила, салатик в тазик настругала – благо август месяц, овощи свои… Ну и чем все это закончиться могло? Конечно же! На столе появилась местная самогоновка, и Варька с пьяных глаз уговорилась ее попробовать. Фу! То-то голова гудит, что во сне не положено. И оказалась она неизвестно где. Допилась! До глюков допилась, будь прокляты эти музыканты! Люди, ау!!! Господи, ей же домой надо!

А может, это не глюк все-таки, а? Может, она заблудилась? Пошла спьяну по своим дамским интимным делам и заснула? Тогда надо отсюда быстрее выблуживаться! Ребята с ума сойдут, пока ее искать будут! Варька судорожно начала вспоминать, как определяются стороны света, но когда чего-нибудь не знаешь, а потом еще и забудешь – на похмельную голову точно не вспомнишь. А посему Варька на эту идею громко плюнула рукой. Какая разница, где какие стороны света? Она все равно не знает, что в какой стороне находится. Поэтому остается мыслить логически.

Через речку она точно переходить не решится. Мокро, холодно и течение ай-ай. В лес тоже не пойдет. У нее чувство ориентации напрочь отсутствует. Она в родном городе-то могла в трех соснах заблудиться, а уж в лесу… Остается идти вдоль берега. А куда? Вниз по реке. Потому что, во-первых, на реке наверняка водятся какие-нибудь рыбаки, во-вторых, она (в смысле – река) обязательно куда-нибудь впадает, где живут люди, а в-третьих, поскольку рыба еще живая, значит, вверх по течению заводов нет.

Проведя такую логическую цепочку, Варька мысленно пожала руку самой себе. Ну, если ей с похмелья такие мудрые мысли лезут в голову… Варька умылась и попыталась навести на голове порядок. Но в ее густых длинных волосах без расчески он наводиться никак не хотел. Елки-палки, как неприятно без сумочки-то остаться! И чего Варька с пьяных глаз ее не прихватила? Но чего нет, того не отнимешь. И Варька направилась вниз по течению. Хорошо хоть потеплело, в футболке было не так холодно. Зато есть хотелось.

При этой мысли Варькины глаза плотоядно уставились на беспечно резвившихся в речке рыб. Но, во-первых, их надо было как-то выловить, а во-вторых, на чем-то зажарить. Варька похлопала себя по карманам. Ни спички, ни зажигалка никаких признаков жизни не подавали. Ну и что было делать? Добывать огонь трением? Варька сильно сомневалась, что у нее это получится. Она вздохнула и решила, что это к лучшему. Неизвестно, можно ли вообще есть эту рыбу. Во всяком случае, в местной прессе появлялись статейки о том, как кое у кого после такой рыбки червячки в печенке заводились. А статейка, кстати, была про Вершаевку, рядом с которой они отдыхали. Поговаривали, что радиация здесь выше нормы, но точно, как всегда, никто ничего не знал. Варьку передернуло, и она решила, что даже пить из этой речки не стоит, несмотря на похмельную жажду. Ну ее. Лечись потом еще. Впрочем… грибы что-то не похожи на радиоактивные. Не такие они большие… Но не жевать же данные грибы в сыром виде! Варька еще раз вздохнула и направилась в путь.

Сначала идти было даже приятно. Свежий утренний ветер выветривал похмелье, чистый лесной воздух как нельзя лучше успокаивал, а веселый щебет птичек внушал надежду, что все еще будет хорошо. Однако чем дольше Варька шла, тем слабее становилась эта надежда. После второго часа безрезультатного похода по лесу Варька начала нервничать. Ни гула машин, ни стука электрички, ни одного самолета. И почему она идет так долго? За это время от Вершаевки до города уже можно было дойти. Почему ей не попалось ни одного жилья? Ни одной консервной банки? Почему она не услышала ни одного выстрела, хотя время для охотничьего сезона было самое то? Гнусные мысли лезли к Варьке в голову все чаще и чаще, но она от них отмахивалась.

Наконец Варька разглядела сквозь заросли кустарника какую-то темную фигуру. Монахиня! Ну, хоть один живой человек! Наверное, из недавно отстроенной в Вершаевке церкви. Хотя какая Вершаевка после двух часов пути? Наверняка уже другая тутуновка. Варька подошла ближе и поздоровалась. Монахиня обернулась, завизжала, выронила ведро и принялась креститься. Варька добросовестно оглядела себя с головы до ног. Джинсы, футболка, кроссовки… Ну и что эту монахиню напугало так? Может, нарисованные на футболке «Кэннибал Корпс»? Ну черепушки, ну могилки, ну море крови, но визжать-то зачем? Монахиня закатила глаза, и Варька начала злиться. Может, конечно, она и не одета так, как это следует девушке с точки зрения монахини, но не до такой же степени, чтобы истерики устраивать!

– Простите, пожалуйста, – со всевозможной вежливостью, стараясь не выдать своего раздражения, спросила Варька, – я заблудилась. Вы не подскажете, как мне отсюда выйти на ближайшую остановку?

Монахиня вытаращила глаза, еще раз перекрестилась и, подхватив подол, со скоростью транссибирского экспресса понеслась, ломая кусты, в неизвестном направлении.

– Ну это ты фиг угадала, – хмыкнула Варька и последовала за ней. Вообще-то Варька со спортом не очень дружила, и поэтому минут через десять – пятнадцать ей искренне поплохело, но тут монахиня тоже начала сдавать. Во всяком случае, она остановилась отдышаться, и Варька с удовольствием последовала ее примеру. Какой-то внутренний голос говорил ей, что не надо себя обнаруживать. А то эта ненормальная святоша вообразит, что она – это буквально Иван Сусанин, и заведет Варьку непонятно куда. Однако монахине было не до этого. Она отдышалась, осторожно огляделась и, не увидев ничего подозрительного, отправилась мирно дальше. Варька последовала за ней, стараясь двигаться как можно тише. Получалась это у нее не очень, но монахиня на посторонние шорохи внимания не обращала. То ли не смотрела шпионских боевиков, а то ли была попросту глуховата.

Варька забавлялась преследованием до тех пор, пока не вышла на открытую местность и не окинула взглядом окружающий пейзаж. Вот тут-то ей стало плохо по-настоящему.

Перед ней стоял замок. Собственно, даже не просто замок, а целый средневековый город, но замок как-то больше бросался в глаза. Развевающиеся флаги, подъемный мост и мощные стены не выглядели ни древними, ни тем более заброшенными. Жизнь в городе кипела ключом: народ радостными толпами сновал туда-обратно, а у ворот в начищенных до блеска доспехах красовалась стража. Город производил настолько сильное впечатление, что перепутать его с киношной бутафорией, даже очень дорогой, представлялось весьма проблематичным. Он был настоящим. Сомнений не было. Сомнения у Варьки были только в собственном здравом рассудке. Варька зажмурилась и помотала головой. Город не исчез. Варька не знала, насколько реально все то, что она видит, но твердо знала одно – ни в Вершаевке, ни в ее окрестностях, ни в окрестностях ее окрестностей замков нет. И Варька сильно сомневалась, что данное чудо вообще можно встретить на территории средней полосы России. Гораздо естественней подобное сооружение смотрелось бы в какой-нибудь Латвии или Литве. Но до тех краев за два часа пешего хода Варька не могла добраться определенно. Тем более что, судя по архитектуре замка, ей надо было добрести даже не до Прибалтики, а до австрийско-германской границы, поскольку замок сильно напоминал Нешванштейн.

Варька посмотрела на монахиню. Та молилась на краю леса. Варька ущипнула себя. Не помогло. А если ты ущипнул себя и видение не исчезло, значит, надо ущипнуть видение. Варька мысленно попросила себе отпущение этого греха, подошла ближе и ущипнула монахиню. Та заверещала так, как будто ее по меньшей мере убивают, и, подхватив подол, с воплем «демоны» понеслась к замку. Видение не исчезло. Варька опустилась на траву и облокотилась на ствол одного из деревьев. В происходящем срочно требовалось разобраться.

То, что это не глюк, было ясно как пень даже ежу. То, что это не Вершаевка и ее окрестности, тоже в общем-то понятно было. Значит, Варька просто куда-то переместилась. И ей было очень интересно – куда именно. В принципе было всего два варианта того места, где она могла очутиться. Либо это было далекое прошлое, и Варька оказалась на территории Западной Европы где-то в средних веках, либо это вообще было другое измерение с тем же (то бишь средневековым) уровнем развития. Варька мужественно уняла влезшую к ней за шиворот тихую панику и стала думать, что делать.

Устроить истерику? Так не для кого вроде. Упасть в обморок? А что толку-то? Это ей тем более не поможет. Сидеть здесь всю ночь? Ищи дураков. Поскольку мир тут слабо цивилизован, наверняка народ в этом лесу еще не всех волков перестрелял. И потом. Если она останется тут сидеть, каким, интересно, образом она выяснит, куда вляпалась. И (главное) с чьей легкой руки. Насколько Варьке позволяла судить ее начитанность всякой фэнтезийной литературой, обычно людей, перемещающихся по измерениям помимо своей воли, закидывает неизвестно куда именно какой-нибудь тип. И Варька изо всех сил надеялась, что именно это с ней и произошло, поскольку тогда у нее был реальный шанс вернуться обратно. Уж чего-чего, а найти того гнусного типа, который так неудачно над ней подшутил, взять его за грудки и заставить возвратить ее в родные пенаты Варьке было вполне по силам. Гораздо хуже, если это смещение (времени? пространства? мозгов у Господа Бога?) произошло само по себе, и Варька вляпалась в данную историю пожизненно.

Варька представила себе вторую перспективу и слезно зарыдала, мысленно прощаясь с родственниками, друзьями и любимой крысой Тусей, оставшейся жить в банке без ее присмотра. Наревевшись досыта и убедившись, что это тоже не помогает, Варька заставила себя успокоиться и начала думать, что же ей делать дальше. А что там было думать? Действовать было надо! Она неясно где, непонятно когда и главное – неизвестно кто. И что, ей надо было с этим мириться, что ли? Вот еще!

Варька встала, отряхнула джинсы и направилась выяснять обстановку. Разумеется, что в отличие от среднестатистического героя фэнтези она понимала, что для пеших прогулок по городу ее наряд не подходит. Хотя… Хорошо хоть не очнулась тут в чем мать родила, как любил это делать незабвенной памяти Ричард Блейд. Но не стоять же тут до второго пришествия из-за подобных мелочей!! Надо было срочно кого-нибудь обчистить. Оставалось только выяснить – кого именно. И подумать, как это делается. Давненько Варька не грабила мирных поселян. Если честно – ни разу за свои двадцать два года.

Варька оглядела себя еще раз. Н-да. Ну, джинсы – еще ладно, джинсы еще куда ни шло, джинсы местные жители (может быть) как-нибудь переживут. И даже кроссовки (может быть) как-нибудь переживут. Но вот футболка… Угораздило же ее бросить в стирку Джима Моррисона. Ну, в смысле, футболку с его изображением. Варька хмыкнула. Постиранный Джим Моррисон… Вот это гон прет в похмельную голову! Варька собралась с мыслями и опять обратила взгляд на окрестности. К городу примыкало столько мелких домиков средневеково-деревенского типа… Ну должен же хоть кто-нибудь из их обитателей постирать белье? Опа! И тут-то Варька ее углядела. Ее – это радостно развевавшуюся на ветру мужскую рубашку. Теперь главное – чтобы собаки не залаяли. И чтобы соседи не заметили.

Варька надела уворованный балахон прямо на футболку. Во-первых, неизвестно, кто в нем ходил, во-вторых, неизвестно, с чем его стирали, а в-третьих, материал был слишком грубый, чтобы натягивать его на голое тело. Ну вот. Теперь осталось придумать себе какую-нибудь легенду за ради того, чтобы занять в неизвестном измерении соответствующее положение. А что ей, селянкой, что ли, какой-нибудь представляться? Вот еще! Новому миру – новую жизнь! Почему бы ей не сделать вид, что она иностранка из какой-нибудь неясной страны, где обитают люди с собачьими головами? В мире средневекового уровня развития такая байка пройдет. Можно было бы, конечно, и какой-нибудь средневековой заколдованной принцессой представиться, но вдруг рыцари не настолько глупы, как это расписывал Марк Твен? Или вдруг ее рабоче-крестьянское происхождение уж слишком очевидным будет? Варька подумала-подумала и стянула для себя еще и юбку. В конце концов, мир все-таки средневековый. Надо же хоть какие-нибудь традиции соблюдать! Правда, с джинсами расставаться Варька так и не захотела. Оставила под юбкой. А куда их еще девать? Выкинуть? Ага! Они стоят две степухи! И потом – вдруг придется домой возвращаться. И во что она оденется? В этот облезлый крестьянский наряд? Чтоб от нее все встречные грузовики шарахались? Щас!

Разумеется, Варька решила идти в город. А куда ей еще было идти? Надо было раздобыть себе какой-нибудь еды и присмотреть удобный ночлег. На все про все у нее полдня еще. Потому что после наступления сумерек одинокой девушке в средневековом городе делать нечего.

Варьке сразу полезли в голову нехорошие мысли о подозрительных типах, продаже в рабство, неизлечимых болезнях и других «прелестях» прошлого, и она резко погрустнела. Но идти все равно было надо. И денег бы не мешало достать. Причем как можно быстрее. Хотя как она вообще собирается существовать в данном мире, не зная ни местных традиций, ни языка, – вопрос, конечно, интересный. Хотя стоп. Как это она не знает языка? А с монахиней она на чем говорила? На пальцах? Нет вроде. На языке. Так что нечего впадать в преждевременную панику. С традициями она тоже уж как-нибудь разберется. Не зря же история – ее любимый предмет. Правда, не до такой степени, чтобы в нее влипать. Хотя кто ее еще знает, куда она влипла – в историю или вообще в фантастику.

Варька обреченно вздохнула. Какая разница куда? Все равно она к этому не готова. Никто ее не встретил, чтобы объяснить, где она и зачем; у нее нет ни могучего оружия, ни неожиданного дара, она даже не посещала тайком секцию кикбоксинга, чтобы успешно отмахаться от какого-нибудь людоеда. Варька упрямо сжала губы (как курица попу) и двинулась в направлении замка. Редкие прохожие, попадавшиеся ей навстречу, хоть и смотрели на нее недоуменно, но в сторону не шарахались. И вообще все было хорошо! Только погано. И голова с похмелья раскалывалась. И интересно – куда же это все-таки ее занесло? А главное – когда ее отсюда вынесет? И вынесет ли вообще?

Когда Варька уже подходила к городу, до нее донесся оглушительный грохот, похожий на звук автокатастрофы средней тяжести. Варька вытянула шею и узрела явление, потревожившее ее и без того мрачные и путавшиеся в ногах мысли. Конь был потрясающий. А у него на хребте конвульсивно подпрыгивала консервная банка в виде рыцаря в шлеме, похожем на старую кастрюлю с петушиным пером. И это чудо двигалось прямо на Варьку. Хитроухая Варька с места не сдвинулась. Во-первых, она была заслуженно невысокого мнения о себе как о легкоатлетке, а во-вторых, будь она даже олимпийской чемпионкой, коня ей явно не обогнать.

Рыцарь подъехал ближе, объявил Варьке, что теперь она принадлежит ему, и даже спешился, поскольку решил, что таким образом пленить девушку будет гораздо проще. Может, конечно, средневековую и проще, а вот Варька, увидев в непосредственной от себя близости данную кучу металлолома, вовсе не впечатлилась. И уж тем более не испугалась. Напротив. Она даже воодушевилась слегка. Во-первых, потому, что от пешего железобетонного рыцаря убежать было гораздо проще, а во-вторых, рыцарь без коня уже не производил большого впечатления. Если честно, он при своем росте метр со шлемом (в прыжке) вообще никакого впечатления не производил, но почему-то об этом не догадывался. Грозно пытаясь допрыгнуть до Варькиного уха, он еще раз повторил ей, что она принадлежит ему.

Поскольку Варька была девушка тихая и местами кое-где скромная, то поначалу довольно мирно и преимущественно жестами попыталась объяснить рыцарю, что даже со всей своей амуницией на мужчину ее мечты он не тянет и что шел бы он вообще… В металлисты. Однако рыцарь от своего не отступал. Варькины пальцы, находившиеся в непосредственной близости от физиономии рыцаря, начали складываться в кулаки, причем средний палец почему-то все время разгибался. Варька, наивно думая, что красноречивый жест рыцарь не поймет, все же приглядела на обочине симпатичный булыжничек на всякий пожарный. А пожарный, кажется, был недалек. Рыцарь ей попался то ли образованный, то ли догадливый, а то ли одно из трех, но Варькины жесты ему не понравились. Он еще пару раз подпрыгнул и протянул к ней свои грязные железные лапы. Варька вперилась в гнусного типа испепеляющим взглядом и выразила свое отношение к нему в словах. Причем, поскольку она была дамой довольно воспитанной и, в общем, даже воспитанной хорошо, то в данных словах встречались даже цензурные. Однако рыцаря не остановило и это. Ну и что оставалось делать бедной девушке, на которую напирало такое чудо? Конечно, двинуть этому чуду промеж ног, благо там как раз железа не было. Рыцарь хрюкнул и согнулся пополам. Варька не стала терять драгоценного времени, подняла заранее понравившийся булыжничек и добавила рыцарю по кумполу до получения веселого звона. И только после этого со спокойной совестью захапала рыцарского коня. А на кой черт красивому животному мучиться с таким идиотом? Судя по доносившимся до Варьки из-под шлема звукам, рыцарь очень обиделся и, может быть, даже где-то разозлился.

– Рыцарская эпоха, – мечтательно пробормотала Варька, устраиваясь в седле поудобней, – время, когда мужчины питали самые возвышенные чувства к своим лошадям.

Варька тронула поводья и продолжила путь к городу уже верхом. По дороге ей даже пришла в голову мысль, что как-то не так начинает она свое знакомство с новым для нее миром. Может, этому рыцарю надо было мирно сдаться? В конце концов, он судил о ней по наряду, и наверняка принял за простолюдинку, с которой можно было поразвлечься без матримониальных для себя последствий. Может быть даже, своим предложением рыцарь ей большое одолжение делал? Может быть. Ну и что? Она должна была захлебнуться от счастья и раздвинуть перед ним ноги прямо на тракте? Так неудобно вроде. Люди кругом. Советы полезут давать. Оно ей надо? И потом – интересно, когда этот рыцарь мылся последний раз и не болеет ли он чем-нибудь таким, от чего потом лечиться замучаешься? (А в данном средневековье вообще сдохнешь.) Да и вообще, когда мужик в железе, это же неудобно, наверное. И может быть, даже где-то больно. Так что пошел бы он куда подальше вместе со своими латами. Не повезло ему. День у него сегодня по гороскопу неудачный. Луна в шестом доме Тельца Раком на Козероге. Варька поторопила коня и въехала в город почти триумфатором.

Город был большим. И не только по средневековым меркам. Невысокие каменные и деревянные дома, мощенные булыжником улицы (не родился еще пролетариат, не разворотил дороги в поисках оружия) и снующий по своим делам народ.

– Ладно, – пробормотала Варька, – сегодня я как-нибудь выкручусь. Наверняка в притороченных к седлу сумках какая-нибудь еда есть. Стоп! А если не только еда? Неужели рыцарь выехал из дома с пустыми карманами? – Варька обследовала все сумки и, обнаружив золото, хищно улыбнулась. – Надо же, как мне повезло… Теперь можно нормально одеться, снять на ночь номер в гостинице… или харчевне… или что у них тут еще есть… перекусить, а с утра пораньше заявиться к хозяину замка с какой-нибудь душещипательной историей.

Надо сказать, что знакомство Варьки с чуждым ей измерением продолжилось ничуть не лучше, чем началось. Казалось бы, ну что тут сложного – купить платье и сделать прическу? Однако после первого же знакомства с местными дельцами Варька почувствовала искреннее желание их всех передушить. Она никогда не думала, что быть средневековой женщиной – это такие вилы. Нет, ну она понимала, конечно, что не сахар, но не до такой же степени! Во-первых, ее достал торговец нарядами, который сначала не хотел ее обслуживать, потом попытался содрать с нее три шкуры и успокоился только тогда, когда она пригрозила ему позаимствованным у рыцаря из седельной сумки кинжалом. Во-вторых, ее практически до истерики довел местный парикмахер, который грел щипцы на каких-то подозрительных углях, пытался ей посыпать мукой голову и прикрепить к груди мушку, за ради чего протянул руки куда не следует. Варька, конечно, по нахальным лапам хлопнула и предупредила парикмахера, что в следующий раз, если он вытянет руки, он протянет ноги, но на него это впечатления не произвело.

К тому времени, когда Варькины мучения с нарядом и прической были закончены, уже близился вечер, и она еле успела застолбить себе номер на местном постоялом дворе. Коня, конечно, пришлось продать. Было жаль, но леди с конем на поводу выглядела бы по меньшей мере странно. Варька вздохнула и твердым шагом направилась на ближайшую точку выгула местных расфуфыренных дам высокого происхождения, дабы втереться к ним в компанию и быть впоследствии одной из них. Однако, окинув изучающим взглядом окружающих, Варька поняла, что одной здесь появляться не следует. Во всяком случае, все леди в пределах ее видимости гуляли в паре с кем-нибудь еще. Варька смирилась с существующим положением дел и наняла для вечерней прогулки по городу экипаж. В конце концов, о том, как правильнее влиться в местное высокое общество, она может подумать и завтра.

Варька откинулась на подушки, окунулась в суету вечернего города и даже начала получать от сложившихся обстоятельств удовольствие. По крайней мере она наслаждалась положением до тех пор, пока не высунулась из окошка подальше. Н-да. Похоже, зря она осталась ночевать в этом городе. Поверженный ею рыцарь благополучно сюда добрался. Правда, теперь под ним была вполне достойная его песочного цвета кляча, и похоже было, что на сей раз рыцарь уже никуда не спешил. Он явно кого-то искал в толпе, и Варька с первой попытки могла бы угадать, кого именно.

Поглощенный своими поисками рыцарь не заметил арочного перекрытия, создававшего ограничения по высоте, в которое даже такой мелкий, как он, тип явно не вписывался. Он и не вписался. Кляча прошла, а рыцарь, издав уже знакомый Варьке колокольный звон, привольно развалился в пыли, потеряв свой бесценный шлем. Варька хмыкнула, но с подлинно христианским терпением осталась наблюдать дальше. Продолжение не заставило себя долго ждать. Из ближайшего окна на голову рыцаря выплеснули ведро чего-то жидкого. Варька от всей души понадеялась, что помоев. Фыркая, точно тюлень, рыцарь вскочил и высказал все, что он думает о сегодняшнем дне. Затем, кряхтя, он доковылял до своего конька. Тот позволил себя оседлать, не говоря плохого слова.

– Вперед! – гордо воскликнул помятый и подмокший рыцарь и дал шпоры коню. Но конь их не взял. Животное продолжало свой путь все с той же небольшой скоростью, благодаря чему Варьке удалось смыться с глаз рыцаря подальше. Однако окончательно ей с ним расстаться, похоже, была не судьба. Все-таки рыцарь знал город лучше. И наметанным глазом сумел узнать ее в толпе, несмотря на новый наряд и укрытие в виде кареты. Издав вопль, достойный быть воплем мастодонта с зубной болью, этот самовар двинулся прямо на нее.

– Стой! – заревел рыцарь. – Стой, женщина, сразившая меня и укравшая у меня коня!

Господи, пошто ж он орал-то так? Варька и так стояла. Не больно-то разбежишься из экипажа, тем более в средневековом платье, да еще и в такой толпе. Надо, кстати, сказать, что в плане быстрого образования толпы на месте потенциального скандала, похоже, одинаковы все времена. Варька вздохнула и распрямила спину. А что еще делать, когда столько незнакомого народа смотрит на тебя с явно выраженным любопытством и даже где-то уважением? Правда, рассмотрев Варьку со всех сторон, толпа обратила взгляд и на рыцаря, только уже с некоторым недоумением. Варька, конечно, была девушкой крупногабаритной, но не настолько же, чтобы заваливать тяжеловооруженного рыцаря одной левой! Хотя по поводу того, что она его сразила, рыцарь уже сам понял, что сказал лишнее. Ну, погорячился. Бывает. Однако народ уже хотел разобраться. И вскоре на площадь прибыл хозяин замка (и, соответственно, города), объявленный герольдами как рыцарь Руальд Залесский. Варька сделала почтительный реверанс (зря, что ли, столько времени в театре играла) и принялась рассматривать явление.

Рыцарю Руальду было лет так слегка за тридцать. Среднего роста (чуть выше Варькиного метр семьдесят) и довольно плотного телосложения. В черных, коротко стриженных волосах – благородная седина, крупные черты лица резко очерчены, верхняя губа чуть больше нижней, и такой суровый янтарный взгляд исподлобья, создающий полное ощущение того, что сейчас рыцарь полезет бодаться. Причем прямо в доспехах. Однако Руальд бодаться не стал. Он просто поднял руку и стал вершить свой скорый и справедливый суд. Первым (естественно) слово получил мужчина.

– Она украла моего коня! – праведно возопил пострадавший рыцарь, тыча в Варьку бронированным пальцем правой руки.

– Ничего я не крала! – возмутилась, отпихивая палец, Варька. – Я конфисковала коня за причиненный мне моральный ущерб! Нечего было тянуть к моему невинному девичьему телу свои бесстыжие лапы!

– Она лжет! – попытался оправдаться покрасневший вместе с доспехами рыцарь. – И вообще я не понимаю того, о чем она говорит!

– Надо интегрировать свой дивиантный менталитет, – ответствовала Варька и увидела, как у Руальда Залесского вытянулось лицо. Ну вот. Ну кто ее за язык тянул? Сейчас решат, что ее фраза – это заклинание, что она – ведьма, и сожгут ее на первом же костре. Однако вышло иначе.

– Новое воплощение графини де Сент-Труа Тьен! – прохрипел Руальд Залесский, а потом обратил свой гневный взгляд на нахала, посмевшего обвинить Варьку в воровстве, и завопил: – На колени! – Что было делать бедному рыцарю? Конечно, он преклонил колени и взял обратно свои слова. Руальд же соизволил спешиться и подойти к Варьке ближе. – Буду счастлив проводить вас до вашего Тьена и представить вас вашим слугам, – возвестил рыцарь и учтиво ей поклонился.

Так и не понявшая, с кем же ее так удачно перепутали, Варька тем не менее согласно кивнула и милостиво улыбнулась. А что ей, спорить, что ли? Во-первых, по обрывкам разговоров Варька уже поняла, что попала не в Западную Европу, а в другое измерение. Во-вторых, если уж ее сюда занесло, то по всем законам фэнтезийного жанра она – герой, и графский титул – это минимум, что ей положено. А в-третьих, Варька вообще никогда не спорила с мужиками. Что толку-то? Они все равно никогда не бывают правы. И потом… Кто ж в здравом уме откажется побыть графиней? Все равно Варьке было неизвестно, как отсюда выбраться. А жить здесь как-то надо было. Правда, одна обломная мысль в ее голове все-таки стучалась. Что-то уж больно все хорошо вокруг для того, чтобы быть правдой. Она даже покуражиться не успела, пользуясь своей неизвестностью. Только въехала в город – и на тебе, графиня уже. Нет, это все неспроста. Это все не само по себе. Наверняка завтра с утра окажется, что ее притащили сюда не за красивые глазки. А чтоб она кого-нибудь от чего-нибудь спасла.

Варьке выдали карету, тут же организовали свиту и с почестями вывезли из города. Первая мысль Варьки была о том, что тут ее и кинут на фиг, а ворота закроют. Вторая – о том, что ее графство, называемое Тьен, похоже, не находится под феодом Руальда Залесского, и она – совершенно самостоятельный правитель. Это Варьке понравилось. Оставалось выяснить, с какой стати ее признали графиней, нет ли у нее кого-нибудь типа мужа и на что похоже ее графство. Однако поскольку земли Руальда Залесского переходили в ее земли как-то плавно, границу она не особо заметила. А когда перед Варькой предстало ее жилище, у нее отпала челюсть. (Стой, стой, куда ты?)

Варька смотрела на свой замок и медленно съезжала по фазе. Это уже была не фантастика. Это был бардак. Если замок Руальда Залесского походил хотя бы на Нешванштейн, то ее собственный замок вообще представлял собой готическое сооружение в духе Мон-Сен-Мишеля. Варька даже отвлеклась от приветственных криков. Неужели она хозяйка всего этого? Варька попыталась собрать мозги в кучу. Не получалось. Она попыталась воспринять случившееся как должное. Тоже не получалось. Хорошо хоть в тот момент она не знала, кто еще является ее ближайшими соседями, а то бы ей стало плохо по-настоящему.

Варьку приняли, накормили и уложили спать со всеми церемониями. Она уснула и не могла ни видеть, ни слышать, как чьи-то руки подрезали ниточку ее памяти.