Вальдор: Рождение Империума

ДЕВЯТЬ

Воздух уже начал становиться разреженным.

На протяжении всего путешествия было холодно, особенно на привалах, когда можно было заглушить машины для экономии топлива, но теперь падающая температура стала проблемой. Транспорты по большей части были старыми. У многих на боках был выгравирован Раптор Империалис, особенно на тех машинах, что находились в авангарде, где сконцентрировалась самая тяжелая техника. Впрочем, Акилла мало что знал об этом — его место было глубоко в расходной части колонны, там, где доимперские транспортеры шипели и тряслись, взбираясь по пыльным горным дорогам. Все время пахло нефтяным топливом, даже когда поднимался сильный ветер, что, казалось, происходило постоянно.

Акилла уцепился за борт транспортера своего отряда и смотрел вперед. Всю дорогу земля круто поднималась вверх. Выжженные леса из черных сломанных палок вместо деревьев — наследие какого–то древнего апокалипсиса — уступили место скудному пейзажу из замерзших скал. Черно-серое небо затянуло громовыми облаками так, как он никогда в жизни не видел, и с него постоянно моросило. Грунтовые дороги под ними неуклонно превращались в месиво бледного рыхлого гравия, и даже полугусеничным грузовикам конвоя было тяжело поддерживать скорость.

Конечный пункт назначения был скрыт от глаз зубчатой ширмой горных вершин, каждая из которых выглядела больше предыдущей. Конвою придется забраться еще выше, пока огромное терраформированное плато вокруг Дворца не облегчит путь. Пока же они видел эти горы такими, какие они были на протяжении всей истории человечества — бастион, препятствующий любому движению, непреодолимый и величественный. Для Империума стало великим триумфом покорение этого невообразимо огромного массива, прокладывание дорог, заполнение долин и выравнивание самых высоких пиков. Конечно же, ирония состояла в том, что именно все это также дало возможность дойти туда.

Командиры называли это «крестовым походом». Акилле этот термин не нравился. Он казался слишком близким к тому, что ему говорили во время сражений среди фанатиков Объединения. Он не любил размышлять о мотивации всего этого и думал лишь о том, что это шанс нанести ответный удар по тем, кто уже успели стать самодовольными и авторитарными. Всегда была вероятность, что его использует кто–то другой, такой же самодовольный и авторитарный, но что еще оставалось делать таким, как он? Акилла всегда был хорош только в одном, и, по крайней мере, это была возможность показать себя в последний раз.

— Эта пурга будет сильной, — сказал Слак, стоя рядом с ним на подножке и держась одной рукой за борт транспортера.

— Ага, — отозвался Акилла, глядя на надвигающуюся бурю. Хотя воздух был разреженным, в нем как будто бы чувствовалось статическое электричество. Снег с дождем свободно стекал по бортам транспортера. — Она добавит трудностей.

— Им тоже.

Слак был здоровенным, но одряхлевшие мускулы начали заплывать жиром. Его борода была мокрой от ливня и растрепанными пучками липла к клепаному нагруднику. Термальное копье, висящее у него за спиной, было укрыто непромокаемым брезентом. Акилла думал, что его лучше было бы оставить в кабине, подальше от осадков, но Слак предпочитал всегда держать оружие рядом, а о некоторых вещах со Слаком спорить было нельзя.

Спустя еще два часа тяжелого пути, бросив сломанные и побитые погодой останки десятка собственных транспортеров, разношерстная армия добралась до последнего отмеченного на карте поселения перед выходом на плато. Акилла не знал, как называется это место. Это было угрюмое, серое подобие конурбации, состоящее сплошь из индустриальных комплексов и очистительных заводов, извергающих столбы испарений высоко в воздух. Здесь не было ни стен, ни сторожевых башен, потому конвой просто прогрохотал по главному транзитному пути, коптя здания и выдалбливая глубокие следы в покрытой коркой льда грязи. Некоторые жители вышли поглазеть. Большинство же продолжало свою работу, поглядывая на бурю. А почему нет? У них не было причин думать, что это не еще один Имперский полк, идущий вверх на плато для регулярных учений. Планета сейчас находилась в состоянии мира. Налетчиков больше не осталось — Император прекратил их существование своими мирными действиями.

— Я когда–то проходил этим путем, — сказал Слак, угрюмо глядя на ряды мануфакторий и дымовых труб.

— Да? — без особого интереса спросил Акилла.

— Очень давно. Тут тогда ничего не было. Только ветер. Немного коз. А теперь взгляни–ка на это.

Акилла собрал мокроту и сплюнул в замерзающий дождь.

— Такие места теперь везде, братан. На южной стороне их еще больше. Поэтому мы и пошли этой дорогой.

Слак протер визор, оставив жирную кляксу на оправе бронестекла.

— Все поменялось слишком быстро. Вот в чем проблема. Нельзя заставить людей измениться слишком быстро.

Акилла не знал об этом. Он прищурился, глядя во мрак, и увидел большую станцию арбитрес в отдалении с опутанной лесами коммуникационной башней. За ней виднелось крупное сооружение — возможно, гарнизон.

— Нам нужно зачистить эту станцию, — кисло заметил он.

— Зачем? Кое–кто хочет, чтобы они знали — мы идем.

— Я знаю. Но все же нам нужно ее зачистить.

Слак засмеялся похожим на треск скорлупы звуком.

— Потерпи, — сказал он. — Их будет еще много.

Вскоре после этого они добрались до другой стороны, прогромыхав через все поселение без единого выстрела. Дорога стала лучше и совершенно точно использовалась как транспортный коридор между городом обеспечения и его центральным узлом. Снег с дождем усилился, тарабаня по бронированной обшивке, и скоро этого хватило даже Слаку, который протиснулся через люк и получил возможность ознакомиться с вонью наемников внутри.

Акилла остался наверху, скалясь от укусов ветра. Так прошли километры в неудобной, скрипящей по швам процессии. Ему в некоторой степени нравилась это безмолвие. Время от времени он активировал свой аугметический целеуказатель, выкручивал его на максимальные настройки и смотрел далеко вперед.

Снег с дождем становился просто снегом. Небо темнело до чернильной черноты, и на горизонте с запада сверкали молнии.

Прошло немало времени, прежде чем он увидел его. Осталось последнее, трудное восхождение, во время которого ему казалось, что старые двигатели наконец–то взорвутся, а затем они окунулись в пустоту рукотворных равнин после окончательного подъема. Ветер завывал здесь еще сильнее, ревя на заснеженном ландшафте под затянутыми небесами. Свежий снег собрался в вихри и теперь выплескивался буранами, снижая видимость почти до нулевой.

Акилла дрожал. Его кости сильно болели. Костяшки пальцев, обмотанные слоями обшарпанной синтекожи, будто приросли к металлу дверцы люка. И все же он оставался наверху, выдавливая каждый миллиметр увеличения из своей аугметики. Почему–то он чувствовал, что будет увидеть, как все разворачивается с самого начала. Он слышал множество историй об этом месте, и некоторые из них могли даже оказаться правдивыми.

В итоге он увидел его лишь мельком — облака опускались все ниже, метель становилась сильнее. Впрочем, этого хватило, чтобы заставить его дрожать по иным причинам. На секунду Акилла увидел крепостные валы, взметнувшиеся в небо подобно замерзшей волне. Он увидел сотни башен, одну выше другой, большинство из которых все еще удерживались в хватке железных опор. Он увидел северные врата, вырезанные из горы и затем покрытые сверкающим золотом и алебастром. Здесь был и потрепанный Раптор Империалис во всей своей славе, выделявшийся не только черным, красным и золотым цветами, но и своим легендарным обликом.

Львиные Врата.

Будет ли Он там, этот Император, где–то за этим высоким проходом? А есть ли разница? Его золотые монстры уж точно будут и, без сомнения, другие ужасы Нового Века, но Сам архитектор — это было бы что–то.

Акилла, наконец, сдался, спустившись с точки обзора и закрыв входной люк над головой. Внутренности транспортера пахли так же плохо, как и всегда у любого из них, но хотя бы тут было теплее, чем снаружи. Его ботинки расплескали темную жидкую грязь по полу, и он, покачиваясь, дошел до места рядом со Слаком.

— Видел что–нибудь?

— Врата, на миг.

— И что думаешь?

Акилла задумался над этим. Он не знал. Что–то в этом дворце вызвало в нем странное ощущение, будто бури были предупреждением. С другой стороны, те, кто вел их, привыкли к штормам.

— Это проход, — ответил он, потянувшись за протеиновым пайком. — Они все выглядят одинаково до того, как их пробьют.

Он откусил кусочек и принялся жевать.

— И совершенно точно их пробьют, — сказал он.

К тому времени, когда Кандавир вернулась в свои покои, весь комплекс был уже полностью мобилизован. Протоколы безопасности были активированы за час до этого по ее импульсному приказу, и когда она прибыла на место, внешние двери ангара уже были окружены линиями лазпушек и находились под охраной ударных кораблей. После приземления она быстро высадилась и поспешила к точке сбора. Армина встретила ее по дороге, и обе торопливо направились к гаражам наземного транспорта.

— Он это сделал, — сказала Кандавир дрожащим голосом.

— А у Вас были сомнения? — сухо спросила Армина.

— Были. В самом деле были, — несмотря ни на что, она ощущала неприятное чувство в животе. Она хотела избежать этого как угодно, любыми отговорками или оправданиями.

— Так он рассказал Вам? Как Вы и надеялись?

Кандавир бросила на нее взгляд.

— Он заткнул меня, как и до этого, — она гневно тряхнула головой. — Это было очень странно. Он говорит больше, чем я когда–либо надеялась, а затем не говорит ничего. Будь это кто–то другой, я бы сказала, что он играет со мной, но он не плетет интриги. Он даже не знает, как плести интриги.

Армина обеспокоенно посмотрела на ее худое лицо.

— Если Ваши подозрения подтвердятся, Вас покарают, Высший Лорд. Представьте, что потребуется, представьте, каковой будет цена за то… чтобы закончить все эти…

— Я не знаю, как это случилось, без подробностей, но я посмотрела в его глаза, когда задала вопрос, и в них не было ничего. Ни уверток, ни вины. Я не думаю, что он стал бы чего–то избегать, если бы верил, что это в его интересах.

— Его интересах или его хозяина?

— Его. В том–то и проблема. Просто задумайся на минутку, почему это было сделано. Задумайся над тем, что он нам уже рассказал.

Все вокруг них пришли в движение. Регулярная охрана Кандавир, тридцать человек в полном боевом облачении, спустилась с уровней бастиона и выстроилась позади и по бокам от них. Прислуга бежала со своих постов, получив приказ обезопасить несколько цитаделей Высших Лордов и размышляя, как это сделать. Даже сейчас через защищенные узловые передатчики пойдут новые приказы, активируя протоколы мобилизации службы безопасности. Весь процесс проходил так, как должно, и в обычное время это придавало бы немного уверенности. Конечно, все эти маневры были в той или иной степени бесполезны, но только Кандавир понимала, почему именно.

— Сигналов от конвоев еще не было? — спросила она, достигнув уровня наземного транспорта и почувствовав запах прометия еще до того, как открылись двери.

— Ничего, — ответила Армина. — Буря.

— Как иронично, — сказала Кандавир, запуская цикл разблокировки и вызывая локационную бусину Офара. — Ты должен выбираться сейчас, — сказала она ему по воксу. Перед ней громадные адамантиевые противовзрывные ворота начали тяжело раздвигаться. — И это значит сейчас.

— Отдаешь мне приказы, кондедва? — удивленный голос Офара вернулся через линк. — Не бойся. Мы привыкли к побегам, ты и я.

— В этот раз я не бегу. А ты — да. Мы поговорим, когда все это закончится.

Затем они двинулись через гараж. Двенадцать наземных машин уже ждали, их большие двигатели набирали обороты в гулком хоре. Они были бронированными, на шести колесах с цепями на покрышках и закопченными ракетными орудиями по обоим бортам. На дальней стороне гаража внешние двери медленно поднимались, позволяя тяжелым шквалам снега залетать внутрь.

Специально назначенные телохранители разместились в своих машинах, по четыре человека в каждой. Еще трое ждали Кандавир, чтобы занять ведущую. Перед тем как протиснуться в отсек экипажа, Высший Лорд повернулась к Армине.

— Я так сожалею, — сказала она.

Армина впервые выглядела испуганной.

— О чем?

— О том, что настояла на этом. Ты никогда не давала согласия, и это было не твое сражение.

Армина посмотрела на нее со смесью недоумения и отвращения.

— Это было Ваше сражение. Я Ваша служанка. Это делает его моим.

Кандавир ласково улыбнулась.

— Видишь ли, именно такую позицию мы должны здесь уничтожить. Представь Империум в клетке такого раболепия. Представь, что никто никого ни о чем не спрашивает.

— Потому мы и делаем это.

— Именно. И у меня есть еще одно задание для тебя. — Она запустила руку в одежды и достала защищенное записывающее устройство размером с руку ребенка. — Оно зашифровано и привязано к твоей крови. Все здесь. Обе записи, плюс доказательства с Арарата. Я хочу сохранить их.

Армина с сомнением посмотрела на прибор.

— Вы — Высший Лорд, — сказала она.

— Не будь мягкой. На моей родине есть поговорка: когда слоны дерутся, трава вытаптывается. Мы — трава.

— А что такое… слон?

Кандавир засмеялась.

— Я никогда не знала точно. Но во Дворце определенно есть один из них, — она вновь стала серьезной. — Эту вещь нужно сохранить. Мы не важны, но ее нужно сохранить. После этого она никогда не будет такой беззащитной. Я все еще не до конца понимаю всего, что мне сказали, но это нельзя потерять.

Армина наконец взяла устройство.

— Значит, Вы не предполагаете вернуться, — произнесла она.

Кандавир пожала плечами.

— Меня еще не списывали со счетов. Кто знает? Пока что береги это. И береги себя.

Затем она исчезла в отсеке экипажа машины, за ней последовали ее телохранители. Створки двери опустились и захлопнулись, выхлопные трубы выплюнули черный дым. Армина отступила, прикрывая одной рукой рот, а второй убирая устройство в экранированный карман кителя. Двигатели завелись с накладывающимся друг на друга рыком, и ей пришлось отойти, когда вездеходы заскрипели по рокриту. Кавалькада с визгом вырвалась из гаража в бурю под шквальный снег, заставив все окружающее трястись.

Когда последний пересек порог, Армина отсалютовала им.

— Храбрецы спасутся, как всегда говорили, — выдохнула она перед тем, как торопливо развернуться и направиться к своему собственному транспорту.