Ваалан

Глава 10. Рудник Коффифонтейн

Спать нам пришлось на газоне стадиона, что, впрочем, было неплохо, если бы не два «но»: свет бил в глаза и приходилось искать удобное положение. И после упоминания Натом ядовитых змей каждое шуршание, малейший шум рисовал в воображении скользящую по траве змею, которая выбрала именно меня своей мишенью. За ночь я вскочил не меньше десяти раз, услышав шорох, пока наконец не уснул.

Утром нас разбудили звуки сирены из стадионного громкоговорителя.

Для справления потребностей организма была открыта дверь в подтрибунном помещении, где находился сортир. Водили туда группами по шесть человек двое вооруженных негров. Больше часа понадобилось, чтобы вся группа из тридцати человек успела привести себя в порядок. Нас накормили бананами и напоили кофе в пластиковых стаканчиках, пообещав нормальную еду по прибытию на рудник.

Всего на стадионе собралось тридцать человек, шестеро из которых были черными, считая привезенного с нами негра. Несмотря на общую проблему, связанную с рабством, это не сблизило черных и белых: расовая ненависть здесь была на пике. Негры держались обособленно и более нагло, несмотря на меньшинство. Белые в основном были людьми среднего возраста, с изрядными брюшками, было несколько ровесников Ната. Люди, жившие в довольствии и не знавшие тягот, в одночасье превратились в рабов. Некоторых это сломало, и они безучастно смотрели вокруг себя, не проявляя никакой заинтересованности в жизни.

Только ближе к обеду все было готово к отъезду, потому что два часа ждали транспорт. Два микроавтобуса и два грузовика с каркасом, но без тента, подъехали к самому полю. Нас рассадили по пятнадцать человек в кузова грузовых машин, Нат с племянниками оказался в другой машине, но Айман был со мной. Мы мало говорили с момента, как очнулись в ангаре, и парень явно был обижен, что я не посвящаю его в свои планы. Но у меня был пока один план: затаиться, присмотреться и потом действовать.

Поняв, что я не смирился с положением и готов действовать при удобном случае, сомалиец повеселел.

— Ты Ваалан, когда ты захочешь, ничто и никто тебя не остановит, — преданно смотрел на меня, всецело полагаясь.

Мне бы его уверенность, потому что никакой реакции за собой я не заметил: дважды промахнулся, собираясь прихлопнуть большую противную муху, досаждавшую своим жужжанием.

В микроавтобусы сели негры с винтовками, за каждым грузовиком на расстоянии двадцати метров ехал фургон с вооруженными людьми, держа в поле зрения людей кузове.

Мы выехали по поехали по асфальтированной дороге, вероятно, давно не эксплуатировавшийся: местами асфальт имел трещины, через которые виднелись пучки трав, частично дорога была занесена красной землей и на нами поднималось облако пыли оранжево-красного цвета. По бокам от дороги тянулись обширные засушливые плато, на которых не было видно растительности, ядовитая на вид, оранжево-красная земля которых резко бросалась в глаза. Эти участки сменялись другими, где росла пожухлая трава и низкорослые кустарники.

Спустя время нам попался приличный участок земли, где была сочная зеленая трава и вдалеке даже виделись травоядные животные, но большое расстояние не позволило разглядеть внимательно. Но основной фон был унылым, безжизненным в котором было много оранжевого цвета и мало зелени.

Примерно два часа стали заметны признаки изменившегося ландшафта, местность стала холмистой, чаше встречались камни и небольшие каменные гряды. Через какое-то время асфальт закончился, и теперь мы ехали по проселочной дороге, поднимая облако оранжево-красной пыли.

Рудник показался внезапно, после проезда между двумя холмами. Первое, что бросалось в глаза — две огромные горы породы, извлеченной из недр рудника. Рядом застыли покрывшиеся коррозией огромные машины с буром в метр диаметром. На сколько хватало глаз, стояла брошенная техника, вагонетки, лента транспортера, вытаскивавшая породу наверх, отдельные жилые помещения по типу вагончиков, что используются строителями.

Мы миновали эту часть, проехали дальше и остановились у довольно большого здания метров тридцать в длину. Из микроавтобусов высыпали негры, опустив борта, начали помогать спускаться, потому что со связанными ногами это трудно сделать.

Я осмотрелся по сторонам. Эта часть рудника была немного изолирована, если всех загнать в большое здание, люди будут на виду и сбежать нереально. Видимо, такими же мыслями руководствовались люди, что привезли нас именно сюда.

Когда все спустились с машин, как я и предполагал, нас повели в здание, у которого была два входа на торцах. Внутри это было огромное помещение, некогда бывшее столовой, о чем говорила часть здания, где сохранились предметы кухонной утвари и несколько столов, оставшихся в зале. Везде лежал толстый слой пыли, здесь она была не красного цвета, а с синеватым оттенком.

Наше внимание привлек толстый негр, разговаривавший с нами на стадионе:

— Здесь вы будете спать и питаться. Надо привести комнаты в порядок. За нами едет машина с продуктами и везет генератор для холодильника. Кормить вас будут нормально, про заработную плату я вам говорил. Мы находимся в самой старой части рудника, который не разрабатывался с одна тысяча девятьсот седьмого года, потому что здесь не находили крупных алмазов, а в соседних разработках их было полно. Я получил разрешение, и наша работа законна, поэтому в ваших интересах работать как можно лучше.

Любому, кто найдет алмаз больше двадцати каратов, я обещаю немедленное освобождение от работы и полную свободу действий. Он может уйти или остаться и работать уже за сто рэндов в день.

Толстяк перевел дыхание и продолжил:

— Попытка скрыть алмаз, проглотив или засунув его в задний проход, бесполезна, после смены вас будут осматривать, в туалет вы будете ходить в специальные чаши под присмотром вооруженных охранников. Насчет бегства я вам говорил, отсюда некуда бежать, вы лишь удвоите свой срок и понесете тяжелое физическое наказание. Сейчас принимайтесь за работу, еду и матрасы, чтобы вам было удобно, довезут чуть позже. Работать начнете с завтрашнего утра.

Люди вяло разошлись по этой огромной комнате, поднимая стулья и передвигая мебель. У меня не было желания работать, нашел Ната:

— Нат, как далеко мы от поселений?

— Он сказал правду, вокруг на сто километров нет ни души, — старый африканер был немногословен.

— Сколько до ближайшей границы?

Мой вопрос заставил его взглянуть мне в глаза:

— Слишком много, Алекс, чтобы неподготовленные люди перешли цепь драконовых гор без запасов еды и снаряжения в одних шортах.

— Сколько?

Нат понял, что я не успокоюсь, пока не получу ответа.

— Примерно пять сотен до границы с Намибией и столько же до границы с Ботсваной.

— Натаниэль, вы с племянниками собираетесь здесь работать, надеясь на алмаз свободы? Вы верите этим негодяям? Лично я не верю, они пристрелят нас, когда убедятся, что здесь нет алмазов. Будь этот рудник годным, его бы не закрыли!

— Вы совершенно правы, Алекс. Но как далеко вы уйдете в трусах, без еды и воды, без огня, без оружия? Пятьсот километров через места, населенные и хищниками, и змеями. Это не считая погони, которая будет и которая с удовольствием будет стрелять на поражение.

— Нат, я не предлагаю бежать сегодня или завтра. Может, через неделю, может, через две. Когда представится случай, мы добудем и оружие и еду, этот вопрос я беру на себя. Мне нужен проводник, который доведет меня до границы, сам я, боюсь, не пойму, куда двигаться, вы же африканеры. Выросли на этой земле, вы ее знаете. Знаете, как выжить в этих пустошах.

— Алекс, если ты сможешь добыть оружие и еду, у нас есть шанс, но учти, на машине мы не сможем уйти, потому что путь и в Намибию, и в Ботсвану лежит через горы, а они начинаются в нескольких десятках километров от нашего рудника. А как ты собираешься добыть все необходимое? Здесь вооруженных охранников больше десяти.

— Ну и пусть, мне нужна примерно неделя, чтобы восстановиться, и питание получше, чтобы процесс ускорить. А насчет охранников не беспокойся, этот вопрос я решу. И еще, Нат, пока никому, кроме племянников, ни слова, мы не можем быть уверены, что нас не сдадут.

— За Пита и Кевина я ручаюсь, по остальным пока ничего не могу сказать, — мужчина похлопал меня по плечу и ушел к своим родственникам, издали наблюдавшим за нашей беседой.

Они пошептались несколько минут, и по их взглядам я понял, что минимум двое крепких парней у меня в помощниках есть, не считая Аймана и самого Ната. Единственное, что меня беспокоило, это моя отсутствующая быстрая реакция, без этой способности нечего было думать справиться с таким количеством охранников.

Они подгоняли нас криками. Воду пришлось таскать из колодца в сорока метрах. Она была прозрачная, но на вкус отдавала железом или чем-то иным. Когда я выпил одну кружку, пожилой белый мужчина с немного обвислым дряблым животом остановил меня:

— Не пейте без острой необходимости, здесь недалеко залежи урановых руд, вода может быть опасна.

Поблагодарив за совет, я понял, что это еще один весомый аргумент для скорейшего побега. Но, к моему большому сожалению, признаков моей сверхбыстрой реакции пока не наблюдалось. Через час приехало трое грузовиков. Первый тянул за собой настоящую военно-полевую кухню на колесах, в самом кузове были мешки с различными крупами и упаковками литровой бутилированной воды. Были и большие двадцатилитровые бутыли.

Во втором грузовике были матрасы, две большие палатки, которые охранники установили по торцам от здания, куча разных лопат и металлических коробов с мелкими отверстиями с угольное ушко. Были еще ведра, веревки, шанцевый инструмент. Что было в третьем, не знаю, в разгрузке не участвовал, сославшись на боль в подреберье. Охранник несильно ткнул меня в бок, и увидев, как я скривился от боли, оставил в покое.

Рядом со зданием росло одинокое дерево с отполированным стволом, дававшее небольшую тень сквозь редкие ветви. Я стоял, прислонившись к нему, когда заметил, что в мою сторону идет тот самый негр с разбитым лицом, держа в руках короткую лопату. Охранники, рассредоточившись по территории, зорко следили за нашими действиями. Негр был в метре от меня, когда внезапно кинулся вперед, замахнувшись лопатой.

Лезвие лопаты вонзилось в ствол дерева у моей головы. Скорость у парня была потрясающей. Несмотря на боль в подреберье, вызванное уклонением, выбросил кулак, целясь в подбородок, но лишь по касательной зацепил негра, который, не пытаясь ответить мне физически, показал за мою спину и произнес лишь одно слово:

— Мамба.

Отрубленная голова змеи валялась у подножья дерево. Острие лопаты вонзилось в ствол, защемив змею. Ее свисающее тело подрагивало в конвульсиях, почти касаясь земли. Несколько секунд я смотрел на это, вытаращив в глаза. Когда до меня дошло, что парень спас мою жизнь, тело покрылось потом.

Негр подошел к стволу, выдернул лопату и пошел обратно. Догнав, я остановил его:

— Ты спас мне жизнь! Как тебя зовут? Жаль, мне нечем тебя отблагодарить.

Мне хотелось сказать куда больше, но я не знал, понимает он меня или нет.

Парень посмотрел на меня и сказал на довольно хорошем английском:

— Меня зовут Аруба, мне ничего не надо, белые тоже люди.

Убедившись, что драки между нами не будет, народ вернулся к работе, подгоняемый криками охранников, солнце садилось за горизонт, затарахтел генератор, освещая две палатки и вход в здание.

Я протянул руку негру. Немного поколебавшись, он пожал ее и, не отпуская, быстро прошептал, оглянувшись вокруг:

— Я знаю, что ты хочешь бежать, я это вижу по твоим глазам. Хочешь отплатить мне? Тогда скажи, когда соберешься, я здесь все равно не останусь, а без меня ты не выберешься из этих мест. Твои белые друзья, с которыми ты шептался, ничего не знают о жизни в дикой природе, они будут только мешать, с ними ты далеко не уйдешь.

Отпустив руку и дав мне времени ответить, Аруба удалился, оставив меня в замешательстве. От этого парня исходила сила и уверенность. То, как он расправился со змей говорило о том, что его помощь будет бесценна. Но как найти компромисс между Натом и Арубой, между белыми и черным, если ненависть здесь безгранична просто по цвету кожи?

Со стороны военно-полевой кухни потянуло приятными запахами, ударами железяки повар возвестил о времени ужина. Услышав звук гонга, все потянулись к еде, позвякивая цепочками на ногах: кандалы с ног нам так и не сняли. Нам выдали пластиковые миски и пластиковые вилки с ложками, предупредив, чтобы не теряли. Надежда получить алюминий и сделать заточку испарилась.

Каша была вкусной. Поев, я снова подошел к повару, роль которого выполнял охранник с курчавыми волосами и щетиной. Он был наиболее веселым из всех, кого я успел заметить. В его действиях и не было желания унизить пленников, возможно, поэтому его и заставили кашеварить.

Со словами «Снежинке понравилось» он снова наложил хорошую порцию: по крайней мере насчет еды нас не обманули. После каши налили крепкий черный чай.

В уже сгустившейся темноте слышались звуки, то ли смех, то ли рычание.

— Гиены, — просветил меня Нат, держа в руках вычищенную миску. — Почувствовали людей, надеются поживиться, вот и шастают недалеко от нас, здесь много лет не было людей. Осмелели, твари.

Новость не обрадовала, я еще не отошел от знакомства с мамбой, а про гиен передачу в телевизоре видел, как огни львиц отгоняли от добычи. Уродливые мерзкие твари.

После ужина всех загнали в помещение, обе двери закрыли снаружи. Российского пожарного надзора на них нет, на идиотов, в случае пожара никто не выберется из этой душегубки. В помещении куда нас загнали спать, горела маленькая лампочка, освещая только центр комнаты, периферия оказалась в темноте.

Здесь случился первый конфликт между черными и белыми. Несколько белых уже расстелили матрасы под светом лампочки, когда пятеро черных, возглавляемых здоровым детиной, предъявили требование уступить им место. Двое белых мужчин поднялись, забирая свои матрасы, но Пит, это оказался именно он, отказался, послав негров на мужской детородный орган.

Черный верзила взревел и рывком поднял Пита с матраса. Я находился в этот момент в пяти метрах и, увидев, как негр размахивается, рванул вперед. Именно рванул, за долю секунды преодолев расстояние и перехватив руку негра, рванул его в сторону. Не ожидавший такого развития событий, негр полетел на пол, не удержавшись на ногах. Его подельники мигом окружили меня и Пита, боковым зрением увидел, как летит на выручку Айман, и в этот момент прозвучало:

— Хватит, — резкое, как выстрел пистолета, слово мгновенно отрезвило негров. Аруба приблизился ко мне и в круге света протянул мне руку: — Здесь нет черных и белых, есть только рабы! Наши враги там, — он показал наружу, где в палатках разместились охранники. — Если мы будем убивать друг друга, они будут только рады. Мы должны думать, как выжить, а не как убить друг друга из-за цвета кожи.

Я был согласен с ним. Подняв его руку в своей, громко сказал обращаясь ко всем:

— Мы с Арубой братья, и мы все братья, попавшие в беду. А сейчас давайте спать и больше не спорить.

Люди разошлись, и через полчаса в комнате стоял дикий храп. И только я не мог уснуть. Я еле доплелся до своего угла. Вернувшаяся способность ускорения чуть не убила меня: в голове стучал молоток, радужные пятна плыли перед глазами, а сердце билось, как у спортсмена на стометровке. Слишком рано, чтобы так метаться, могу умереть прямо во время ускорения, но была радость, что моя реакция вернулась. Теперь просто оставалось немного окрепнуть, и тогда мой след простынет из этих гиблых мест.