Поджарый тролль с ярко-оранжевым ирокезом и внушительными клыками, сгорбившись и ухмыляясь, оглушительно бил в барабан из кожи вепря. Трехпалой рукой тролль отбивал ритм и замирал, прислушиваясь, как с тихим гулом дрожит натянутая кожа. Неожиданно барабан стал расти. Громоподобными залпами становился его ритм, а сам барабан — размером с динозавра из Кратера Ун-Горо.
Настойчивый стук и шум дребезжащей от сильных ударов двери окончательно разбудили Вождя орков. За окном только начинало светать. Поднявшись с кровати, застеленной шкурами степных львов, Тралл расправил широкие рельефные плечи, закинул за спину длинные косы черных волос и, не зажигая огня, направился к двери, отгоняя назойливый сон о гигантском барабане.
На пороге по струнке смирно стоял молодой кор’кронский гвардеец.
— Вождь, к вам гонец с письмом.
Если его бесцеремонно будили среди ночи, это могло означать только одно. Джайна Праудмур отправила ему письмо. Тераморские гонцы, мягко говоря, недолюбливали адрес получателя — Оргриммар, Вождю Орды Траллу. Стремительным галопом под покровом ночи они пробирались к западному входу столицы Орды. Гвардейцы хмурились, рычали, но шли за Вождем. Тошнотворный человеческий запах, исходящий от конверта, неимоверно злил орков, и гонцы Терамора перестали передавать корреспонденцию страже, чтобы те сами относили ее Вождю. Несколько раз отвращение брало вверх над долгом, и письмо Джайны оказывалось на дне оргриммарского озера, не дойдя до получателя.
Предрассветные часы были, пожалуй, единственными, когда улицы Оргриммара действительно пустовали. Редкий утомленный дорогой путник вел ездовое животное в стойла, мечтая, как можно быстрее добраться до таверны и свежей постели. В эти ранние часы просыпались рыбаки всех мастей — любители и профессионалы своего дела. Всем им бередила душу одна рыбка, прозванная Старым Хитрюгой за свое умение избегать всевозможных сетей и удочек.
В любое время суток толпились покупатели в Оргриммарском Аукционном Доме, но несколько тише кричали продавцы и зазывала, когда небо окрашивалось в сизые цвета. Не было ничего ближе и естественней сна в такие часы.
И в Центральном Банке Орды посетителей было меньше, но все равно находились те, кому необходимо было снять еще золотых на выпивку в таверне. Вернувшиеся из далеких путешествий стремились первым делом сдать на хранение добытые сувениры. Жадные, побаивающиеся сплетен личности тоже приходили под покровом ночи лишний раз полюбоваться на хранившиеся в их ячейках богатства.
И сейчас Вождь Тралл шел по спящему, но не пустому городу. На возвышенности недалеко от Зала Славы Вождь замедлил шаг. Оттуда открывался замечательный вид на главную площадь Оргриммара, на Банк и Аукцион, на главную таверну города, что чуть правее. В таверне всегда было шумно и многолюдно, хозяйка таверны Гришка умела создать атмосферу, приходившуюся по вкусу даже самому своенравному путешественнику.
Тралл мог часами наблюдать за городом и его обитателями. Сопровождающий его гвардеец замер немного поодаль. Но рассвет был не за горами, и гонец из Терамора не мог ждать.
На противоположном берегу реки Строптивой в сырых, предрассветных сумерках Тралл разглядел гонца в длинном, черном плаще, полностью скрывавшем его от любопытных глаз. «Какая-то излишняя предосторожность», — подумалось Траллу.
— Вождь, — кивнул гонец, не поднимая глаз.
— Как зовут тебя, посланец? — решил схитрить Тралл. — Ты проделал трудный путь. Мы можем дать тебе пищу.
Гонец, явно растерявшись, мотнул головой, отчего его капюшон скользнул, обнажив лицо молодого красивого юноши с черной шевелюрой и сверкающими голубыми глазами.
— Мое имя Тарион, — ответил он, вновь опустив глаза. — Спасибо за радушие.
Из складок плаща гонец вытащил конверт. Приняв письмо, Тралл повернул в сторону Оргриммара. Человек оставался на прежнем месте. Орк остановился.
— Что-то еще? — с недоумением спросил его Тралл.
Обычно гонцы скрывались в темноте еще до того, как Вождь успевал зайти в город. Все они спешили затемно добраться до Крепости Северной Стражи, а оттуда морем до Терамора.
— Может быть, хотите дать ответ? — неожиданно спросил юноша. — Я могу подождать.
Тралл сузил глаза. Он никогда не писал ответных писем. Разорвав конверт, орк с удивлением прочел всего несколько строк:
«Тралл, я отправляюсь в морское путешествие, мне очень необходим отдых. Я так устала, прости, пожалуйста. Джайна».
Почерк был несомненно Джайны, и писалось все в большой спешке. Довольно странно, что она ни словом не обмолвилась о предстоящем путешествии, когда они встретились в Хиджале. Впрочем, тогда им совершенно не удалось нормально поговорить из-за этой дурацкой ссоры. Что на них нашло?
В Хиджале Джайна показалась ему очень утомленной и взвинченной. Тралл пытался расспросить ее о самочувствии, но разговор зашел не в то русло… Предмет спора даже вспоминать не хотелось. Видимо, Джайна считала себя виноватой и извинялась в своей записке за ссору, а не за то, что ей нужно отправиться в путешествие.
Что же можно ответить на эти две строчки? К тому же куда писать, если она сейчас в морском путешествии? Тралл поднял глаза.
Гонец исчез.
— Эй, — окликнул серую мглу Тралл, — Тарион, ты где? Видели его? — спросил он гвардейцев, несших караул у западного входа в столицу.
Те замотали головами — очень им надо следить за человеком.
— Может, его кроколиск сожрал, — прорычал один, — он ведь у самого берега стоял.
— Вместе с лошадью? — отозвался Тралл.
— А лошади не было, Вождь.
И в правду, юноша был один. Может быть, оставил коня пастись за курганами, предстояла долгая обратная дорога. Тралл обошел место, где говорил с человеком, тщательно осматривая землю. Влажный речной песок хранил отпечатки человеческих ног. Трава, где стоял орк, была примята. Следов лошади нигде не было.
На горизонте стремительно рос раскаленный шар солнца. Верхушки темно-бордовых гор Дуротара светлели, сонно шумели ночные стрекозы, ища убежище в оставшейся тени. Но и дневной свет не помог определить направление, в котором исчез странный посланник леди Праудмур.
— Точно сожрали, — говорил один гвардеец другому после того, как Тралл ни с чем ушел в глубину города-крепости, — на рассвете кроколиски как раз выходят на охоту, подбираются бесшумно и… хлоп, — орк размашисто хлопнул в ладоши. — А парочка этих зверюг даже в наших оргриммарских озерах живет.
— Да будет тебе заливать, — отмахнулся второй.
— Еще, говорят, в канализации Штормграда видели нескольких. Огро-о-омных размеров, — не унимался гвардеец.
— Гульдан меня подери, что это?! — закричал второй орк не своим голосом.
— Ну, жрут этих человеков, чего орать-то…
— Что это… там? — дрожащей рукой он указал на темные пики Азшарского хребта.
Первый орк поравнялся, но ничего не заметил, сколько ни вглядывался в окутанные предрассветным туманом заснеженные шапки.
— Я видел… д-д-дракона, — заикаясь, ответил второй гвардеец.
— Не кроколиска? — невинно спросил первый. — А цвета какого?
— Черного…
Долго смеялся оргриммарский рубака над своим товарищем.
Бросив записку Джайны на тлеющие угли камина, Тралл покосился на разобранную кровать.
— Рано ты сегодня, — послышался за его спиной голос Вол’джина.
Лидер Клана Черного Копья, предводитель троллей, всегда подкрадывался внезапно, и это удивляло и раздражало Тралла. Природная гибкость позволяла троллю, как охотнику, выслеживающему жертву, передвигаться совершенно бесшумно.
— Говорил же, не подкрадывайся.
— Вы, орки, хоть и близки с волками, — отозвался тролль, — но передвигаетесь как громовые ящерицы. Хуже в разведке только с тауренами.
Несколько утренних и вечерних часов Вол’джин неизменно отводил для игры на барабанах. И для Тралла каждый день начинался и заканчивался оглушительными ритмами, выбиваемыми главой клана Черного Копья на заднем дворе Тронного Зала. Теперь барабаны Вол’джина преследовали Тралла не только наяву, но и во снах.
С появлением троллей в Оргриммаре понятие тишины перестало существовать. Предрассветные сумерки, нерешительные звуки пробуждающейся природы… Плеть их подери, не тут-то было!
Тролли, казалось, вообще не спят. Вечерние танцы у костра перетекали в утреннюю зарядку. Когда солнце раскаляло докрасна пыльные улочки города, под навесом из пальмовых листьев, одни — стучали в барабаны, другие — хором распевали народные тролльские песни. Должно быть, некоторые все же ходили на службу, спали и принимали пищу, но общее количество танцующих, играющих, шумящих троллей никогда не уменьшалось. И работягам оркам всегда казалось, что таких бездельников, как тролли, еще сыскать надо.
— Тролли ходят в разведку? Не знал.
— Сарказм не твой конек, Тралл. У меня есть к тебе дело.
— Срочное?
Вол’джин потрепал огненно-рыжий ирокез и сказал:
— Залежавшееся.
— Мы это уже обсуждали.
Показывая свое бессилие, Вол’джин пожал плечами.
— Это все о чем я могу думать. А без сна у меня прибавилось свободного времени.
Только сейчас Вождь орков заметил, насколько сильно утомила бессонница жизнерадостного, всегда полного энергии тролля, какими глубокими, бурыми синяками залегла под его всегда смеющимися глазами. И тем тяжелее, видя его измученное состояние, было отказывать ему в бередившем незажившие раны вопросе.
— Своего решения я не изменил, Вол’джин. Время Островов Эха еще не пришло. Ты сегодня играл? — желая переменить тему, спросил Тралл.
— Нет, — кисло ответил Вол’джин. — Ни сна, ни желания играть.
Еще одна не самая удачная тема, поздно сообразил Тралл.
— Сколько уже не спишь?
— Не знаю. По твоим ощущениям, как давно ты просыпаешься в тишине?
— Не сказал бы, что сплю лучше, — отозвался Тралл. — Ты со мной в Тронный зал? — спросил он Вол’джина.
— Хотел бы, но утренние часы принадлежат музыке.
— Ты ведь не играешь?
— Никому, кроме тебя, об этом знать не обязательно. Троллям Черного Копья только дай повод для слухов!
Словно от мгновенного магического заклинания бывшая на площади разношерстная толпа разом онемела. Через главные ворота на центральную площадь Оргриммара, заполненную торговцами и путешественниками, не сбавляя скорости, въехали с десяток всадников на черных волках. Возглавлял их темнокожий орк с мощной, выдающейся вперед челюстью и острыми, выпирающими из-под верхней губы клыками. Несмотря на жаркий полдень, его плащ и красно-белая накидка с гербом Орды были оторочены мехом, а на ногах были тяжелые зимние сапоги, какие носит племя Таунка в Нордсколе.
Тишину прервал чей-то нерешительный шепот: «Это же Гаррош Адский Крик». Из Банка и здания Аукциона, побросав дела, выглядывали еще лица, становившиеся напряженными при одном только взгляде на темнокожего орка. В направленных на Гарроша глазах проносились множество чувств — и смятение, и страх, и радость. Застывший на спине ездового волка Гаррош сохранял каменное выражение лица.
— Народ Оргриммара! — наконец крикнул он, стараясь не выдать случайным словом или жестом переполнявшие его эмоции.
Толпа единым организмом подалась к нему. Молодой орк упивался вниманием, с которым многоликая Орда глядела на него. Предвкушал эффект, который произведут те самые слова, и с какой преданностью они будут смотреть на него после того, как они будут сказаны.
— К Вождю, народ Оргриммара! Я привез вам вести из Нордскола!
Гаррош пришпорил волка. Оргриммарцы расступились, пропуская всадников Песни Войны, и потянулись следом. Шумели орки и таурены, передавая слова Гарроша, подскакивали тролли и шли, пританцовывая и не выпуская из рук своих барабанов. Кто-то первым не смог больше сдерживаться и крикнул: «Лок’Тар!», что на орочьем значило «Победа!». Накаленная неизвестностью толпа подхватила этот крик. Скандируя, шли жители Оргриммара к Тронному Залу, и каждый надеялся, что война в Нордсколе действительно окончилась, раз сын Адского Крика вернулся домой.
Заслышав крики, Тралл тоже вышел на улицу. Радостные, раскрасневшиеся от криков ордынцы стихли, заметив Вождя. Сын Адского Крика спешился с волка. Отряд Песни Войны последовали его примеру.
— Вождь, — Гаррош встал на одно колено перед Траллом. — Всадники Песни Войны привезли весть из Нордскола.
Толпа за его спиной задержала дыхание.
— Король Мертвых повержен, Вождь. Орда одержала победу над смертью!
— Лок'Тар, Адский Крик! — ответил ему Тралл, поднимая с колен.
Народ Оргриммара завопил в полную силу.
Тролли и не прекращали своих танцев, казалось, для них вообще ничего не изменилось. Их только стало еще больше – мускулистые, с сожженной беспощадным дуротарским солнцем кожей тролли из деревни Сен-Джин все прибывали в Столицу Орды. Гремели тролльские барабаны, наполняя души радостью победы. Сотрясая город тяжелой поступью, пританцовывали рядом с ними таурены и орки. На центральной площади Оргриммара наспех сколачивали сцену. Вездесущие гоблины оперативно организовали в разных концах города лотки по продаже алкоголя и легких закусок. Ожидали концерт знаменитой группы «Вожди Тауренов» и, конечно, речь Вождя Тралла. Тысячи рук без устали подбрасывали нового героя Орды — Гарроша, упивавшегося своим триумфом.
Смеркалось.
Тралл нашел Вол’джина, сидящим в одиночестве с удочкой на берегу Строптивой. Сгорбившись и поджав под себя ноги, тролль не сводил глаз с поплавка.
— Темно, как у гнома в желудке. Так и клева не заметить можно.
Вол’джин по-прежнему молчал.
— Вижу, ты не за рыбой шел.
Из Оргриммара донеслись первые аккорды «Вождей Тауренов», толпа завопила.
— С тех пор, как не сплю, в голове слишком много мыслей.
— Ты к лекарям ходил?
— Из-за мыслей? — усмехнулся Вол’джин. — Наверное стоило… Но идеи такие притягательные, навязчивые и даже реальные. Не хочется забывать их ни на минуту.
Тралл сел рядом.
— Я тут захватил «Гоблинского Особенного», — он показал пыльную бутыль, заткнутую пробкой.
— Неужели это та отрава, которую мы…
— Да, да, — с улыбкой сказал Тралл, — с тех пор и стояла. Ждала особенного случая.
— Подержи удочку.
Зубами выдернув пробку, Вол’джин хорошенько хлебнул из бутылки.
— О-о, — зарычал он, — выдержка только на пользу пошла.
— Клюет! — шепотом завопил Тралл, удачно подсек и в его руках оказалась… лягушка.
— Любитель, — протянул Вол’джин. — Я до тебя во-о каких вытаскивал.
В траве рядом лежала толстая, раза в два больше, лупоглазая лягушка.
— Чего ты ее обратно не кинул?
— Хоть какая-то компания, — тролль передал бутыль орку. — Что там с Плетью?
— Гаррош сказал, Плеть нам больше не угрожает.
— Наверно, героем себя считает, — сказал Вол’джин, вновь забрасывая удочку в темные воды реки.
— По праву, — ответил Тралл, тоже отхлебнув из бутыли. — Мы не успели толком поговорить, но все равно заметно, что Саурфанг хорошо ему мозги прочистил.
— Думаешь, всю дурь выбил?
— С годами, думаю, и вовсе пройдет.
— Где же эти годы взять? — вздохнул тролль. — Куда его пристроишь?
— Пока мальчишке нужен отдых, потом посмотрим.
— Я думаю, мне может понадобиться опытный военачальник…
— Вол’джин!
— Тралл, ты запретил начинать другие войны, пока мы ведем одну против Плети. Она кончилась Великой Победой Орды, и наша армия возвращается домой. Только троллям возвращаться некуда…
— Дай хотя бы отдохнуть солдатам.
— Мне не нужна огромная армия, Тралл. Бессонными ночами я тщательно продумывал план стремительной атаки. Залазан даже заклинания прочесть не успеет и уж точно не скроется.
— Каждый раз ты так говорил, а все твои наемные убийцы возвращались ни с чем.
— Сейчас другое дело. Ведь в бой пойдет армия Орды… Или Орда не поможет своим верным соратникам и братьям троллям?
— Поможет… — проворчал Тралл.
В черное небо одна за другой полетели искрящиеся ракеты, рассыпающиеся красно-белыми искрами. Толпа охала и галдела. Когда залпы прекратились, одинокий крик подхватили тысячи голосов, скандируя и аплодируя герою вечера.
— Гар-рош! Гар-рош! — скандировала Орда, видимо, до тех пор, пока виновник торжества не поднялся на деревянную сцену. Наверное, он даже что-то говорил собравшимся, но ветер переменился, и этого слышно не было.
— А он им нравится, Тралл, — многозначительно сказал Вол’джин.
— Орки любят войну, — пожал плечами Тралл, — но мир ценят еще больше.
— Покажись народу, Вождь. Расскажи о своих планах, и они уйдут с твоим именем на устах.
— Корыстный тролль, — вставая, сказал Тралл.
— Твой мудрый советник, Вождь, и только.