В Зин-Азшари. История Катаклизма - 1.

Глава 18. Новые союзники.

Огромную оборонительную стену Торадина было видно издалека. Что за неискоренимая людская привычка – чуть что возводить стены, думала Сильвана, въезжая верхом через огромный проем, лишенный металлических ворот. Смотровые башни по бокам имели жалкий вид, как и сама стена. Время и недавние землетрясения не пощадили ее. Больше ни от кого не могла защитить стена земли Аратора – некогда могущественной, первой империи людей. Теперь бескрайние зеленые равнины Арати служили прибежищем рапторов, огров и кобольдов. Низина Арати была богата на природные ресурсы – древесина, металл. Миру угрожали демоны, чума, но в Низине Орда и Альянс не прекращали сражений за право обладания знаменитыми кузнями или лесопилками разрушенной империи.

Должно быть, при жизни ее конь раза в два превышал вес обычной верховой лошади и у него были мощные развитые мышцы. Мертвым он был явно легче, но оставался самым высоким и крупным в стойлах Подгорода. Как только они покинули Хиллсбрад и въехали в Низину Арати, Сильвана Ветрокрылая позволила коню перейти на рысь. Лучше всего сосредоточиться на собственных мыслях ей удавалось в движении. До конечной цели ее визита в Низину Арати путь был не близкий, а ей было о чем подумать.

Охвативший после землетрясение арену хаос и бегство сотен зрителей по рушившимся трибунам произвели на Отрекшихся гораздо большее впечатление, чем продуманное Сильваной до мелочей представление. Сильвана до сих пор не решила, как к этому относиться.

Измученный пытками и впечатленный смертью друидов от топора поганища ночной эльф искренне верил, рассказывая Сильване истинную цель их путешествия через воды Отрекшихся, что тем самым спасает жизни себе и двум товарищам. Так оно и было, Сильвана не обманула его. Она сохранила их жизни, отменив пытки. Смерть не настигнет вас в Подгороде, сказала она друиду.

С невероятной болью в голосе друид рассказывал Сильване о жестокой судьбе воргенов Гилнеаса, о проказе – ликантропии, — способной затмить разум человека, превратив его в кровожадного монстра. Королеве Мертвых не впервой было сталкиваться с чем-то, способным превращать живого человека в монстра, она не разделила жалости друида к подданным Седогрива. Излеченные от ликантропии живые люди напрямую угрожали ее королевству. Вряд ли после излечения они станут жалеть соседей Отрекшихся, чьи судьбы ни одному друиду в Азероте изменить не под силу. Живые люди считали ходячих мертвецов монстрами, они не вызывали жалости. С какой стати она будет жалеть хвостатых тварей и спокойно глядеть на то, как корабли Тиранды Шелест Ветра устремятся Гилнеас мимо ее земель?

Другим немаловажным вопросом, на который друид так и не дал вразумительного ответа, было – как же они собирались проникнуть в неприступный для всего мира полуостров Гилнеас? Дно Великого моря в заливе и вокруг самого Гилнеаса было неприспособленно для судоходства. На непреодолимых острых рифах, коварных из-за стремительных отливов и мели, разбился не один корабль Отрекшихся. Едва вступив на престол Подгорода, Сильвана приказала разузнать о судьбе Гилнеаса. Никому так и не удалось проникнуть морем в изолированное королевство, а по суше этому мешала оборонительная Стена Седогрива. На этом волнения Сильваны завершились, в первые годы ее правления и без того хватало забот.

Друид сказал, что для начала они собирались изучить воды Гилнеаса и действовать по обстановке. Сильвана не сомневалась, человеколюбие вынудило бы друидов добираться до суши вплавь, если бы дело дошло до этого. Потому знала, впредь ни один корабль не должен и на пушечный выстрел приблизиться к Гилнеасу. Покидая Подгород, Сильвана приказала, чтобы фрегаты Отрекшихся несли бессменный караул в водах Серебряного Бора и, на всякий случай, со стороны дворфийских земель, если эльфы надумают пойти другим путем.

После откровений пленников перевели из пыточных камер в одну из башен во внутреннем дворе лордаеронского замка. Правда, один из друидов разгадал ее план, чем довел собрата, раскрывшего Сильване всю правду их путешествия, до искреннего раскаяния. Той же ночью тот сбросился с башни, угодив в крепостной ров с зеленой слизью, в которую после чумы превратилась вода вокруг стен Подгорода.

Но двое ночных эльфов из двадцати, захваченных Отрекшимися в плен в водах Серебряного Бора, все еще оставались в живых. Сильвана ждала, что и они найдут способ расправиться с жизнью. Пленные друиды вполне могли последовать примеру собрата, спрыгнув с уступа башни. Их возможная гибель не противоречила ее планам. Она знала, что друиды Верховной Жрицы не откажутся от попыток добраться до Гилнеаса. Будут и другие корабли, а значит, пыточные камеры Подгорода не будут пустовать. Но к назначенному дню друиды остались живы.

Представлением в Круге Смерти Сильвана метила в две цели – показать Отрекшимся скрытую за Стеной угрозу и продемонстрировать валь’кир, как единственное средство защиты. Страх Рэндала Сварта лишь подтвердил ее опасения – не каждый мертвый подданный готов довериться валь’кирам, служившим Повелителю Плети. Это валь’киры создали армию Плети, создали их самих. Они вернули их души с того света, заставив раболепно служить Королю Мертвых. По своему печальному опыту Сильвана знала, валь’киры умеют возвращать к жизни после смерти, не отнимая при этом волю.

В планах Сильваны все складывалось идеально. Оставшихся два друида должны были найти свою смерть на арене. Подданные Сильваны – принять валь’кир, сменив недоверие на уверенность, что расе Отрекшихся в Азероте не грозит полное вымирание. А весь живой мир с этого момента должен был с большим уважением отнестись к нежити Подгорода.

Но в планах Сильваны не было землетрясения.

Толчки в Азероте стали темой для разговоров, взволновавшей умы и живых, и неживых гораздо больше, чем судьба бывших прислужниц Плети примкнувших к Сильване Ветрокрылой. Отчасти это было хорошо, покачиваясь в седле, думала Сильвана. Процент ярых противников принятия валь’кир в ряды Отрекшихся был значительно меньше, чем она рассчитывала после реакции Рэндала Сварта. Но ей претила мысль, что за это необходимо благодарить земную твердь, хорошенько встряхнувшую этот мир. Хуже всего было то, что разведка не могла дать точного ответа – куда исчез последний из двадцати ночных эльфов. Под обломками разрушенной арены его тела не было. Как и трупа представителя Вождя Тралла, приглашенного на арену. Как и костей Рэндала Сварта, на этот раз окончательно мертвого.

Писать в Оргриммар о печальной судьбе орка Сильвана не торопилась. Разыскивать своего доверенного представителя, подставившего ее под удар Вождя Орды, тоже. Все ее усилия были направлены на поиски друида. Она не могла простить себе, что выбрала Круг Крови в Серебряном Бору, а не устроила представление в Подгороде. Стена Седогрива были в половине дня пути от арены. Сможет ли друид вскарабкаться на пятиметровую Стену, подхлестываемый проклятым человеколюбием и стремлением спасти заточенных за ней оборотней? Что-то подсказывало, что ей так и не доведется узнать ответ на этот вопрос, несмотря на десятки солдат, наводнивших Серебряный Бор. Впору было шутить, что последний друид по имени А’таал, кажется, так его звали, как под землю провалился.

Сильвана отлично понимала, что, как ни крути, обстоятельства лишили ее иного выхода. Бойня в Круге Крови должна была заставить мир говорить об Отрекшихся. Оставалось только надеяться, что сейчас ни один подземный толчок не помешает ее цели. Других идей, как заставить людей считаться с нежитью, столь же блестящих и простых, у нее не было.

По длинному земляному валу, в давние времена, должно быть, окруженного водой, а сейчас заросшего травами, кортеж королевы приблизился к городу-крепости Стромгарду, воздвигнутому на утесе над водами Великого Моря. В последующие времена все города людей строились по образу и подобию Стромгарда, утратившего силу после разобщения империи на отдельные королевства. Такими же белокаменными были стены Лордаерона, Штормграда и, вероятно, замка короля Седогрива, воплотившего даже собственную оборонительную стену на землях Гилнеаса.

От крепости, по заросшей тропе, уводящей к небольшой часовне, кортеж Мертвой Госпожи повернул к родовым усыпальницам Троллебоев, бессменных королей империи Аратора.

Сильвана спрыгнула на пыльную землю, ощутила сильный, неутихающий холодный ветер, дувший с моря. С тихим шелестом крыльев три валь’киры появились у нее за спиной. После того, как зеркало Мертвых Душ раскололось надвое, валь’киры всюду следовали за ней, как привязанные. Сильвана оглядела гробницу – некоторые трещины были совсем свежими, значит, толчки ощущались и здесь. Тем не менее, и ветхий замок, и усыпальница устояли, в отличие от арены Серебряного Бора.

Знаменитый лук Солнечного Скитальца всегда был при ней, она приказала солдатам из кортежа ждать ее здесь, отпустила личную охрану и вместе с валь’кирами шагнула в темный проем.

Сильвану уже ждали.

Вокруг каменного саркофага в центре усыпальницы парили канделябры с зажженными свечами. Земляной пол был усыпан сотней, если не больше, лепестков алых роз. В темном углу зачарованная метла самоотверженно сражалась с пылью и сухими листьями, разрушая неповторимую могильную тишину столь любимую Сильваной.

— Метла? — спросила королева. — Серьезно, Роммат?

Вместо ответа эльф в красном плаще с золотым гербом Луносвета чихнул.

— Думал, что успею, — улыбнулся Роммат. — Здесь невероятно… пыльно.

Ох уж эти эльфы. Неужели она когда-то была одной из них? Сильвана не стала спрашивать о розах. Цветы не предназначались ей. Роммат не переносил запаха смерти и каждый раз пытался перебивать его цветочным.

Появление валь’кир сразило Верховного магистра Луносвета. Он во все глаза смотрел на их прозрачные тела, источавшие туманное свечение. В свечах тоже не было нужды, но предрассудки не позволяли живым оставаться возле гроба в темноте.

— Невероятно, — пробормотал Роммат. — Они совершенны. Молва не передает и части того, что видишь собственными глазами.

— Приятно слышать, что хоть какие-то новости достигли Луносвета, — отозвалась Сильвана. — По мне, так все лавры достались стихии Земли.

— Как Подгород пережил землетрясение?

— От замка короля Теренаса и без того остались одни руины. Вряд ли кто-нибудь заметит, если рухнут еще несколько колонн или статуй.

Роммат помрачнел. Щелкнул пальцами, и метла упала на пол.

— Что такое? — спросила Сильвана.

— Эти толчки невероятно взволновали эльфов Луносвета. Город устоял и хорошо, что Подгороду тоже не был причинен серьезный урон. Но в Серебряном Бору есть некая постройка, которая, несмотря на всю свою мощь, может не выдержать подобных толчков, если они повторятся.

Вряд ли Роммат говорил о разрушенном Круге Крови.

— И ты расскажешь мне, судьба какой постройки не дает покоя эльфам Луносвета?

— Ты и сама знаешь, Сильвана. Твои солдаты и днем, и ночью несут караул вдоль всей Стены Седогрива. Они должны были донести тебе о трещинах, которые растут и множатся с каждым днем на ее кладке. Произошедшее в Круге Крови ясно дало понять, что друиды способны излечить воргенов Гилнеаса. Луносвет не сомневается, что ты сделаешь все возможное, чтобы не допустить проникновения друидов за Стену. Но ни эльфы крови, ни Отрекшиеся не учли, что неприступная Стена в один прекрасный день может рухнуть.

— Вряд ли этот день будет прекрасным.

— Несомненно. Еще и потому, что для начала наши земли наводнят полчища воргенов, и только потом, если мы позволим друидам, они обретут вид живых людей. И к тому же Штормград с распростертыми объятиями примет королевство Гилнеас в Альянс. Вариан не упустит такого шанса. С учетом близости исцеленных Чумных Земель, заселенных фермерами Штормграда, мы окажемся окружены!

— Я была в Дольном Очаге и говорила с лордом Фордрингом.

Верховный магистр выглядел удивленным.

— Неужели? — спросил он. — Когда?

— Ты не ослышался. Я не могла довериться слухам и сама отправилась в Дольный Очаг. Лорд Фордринг был удивлен, но видно было, что он давно ждал моего появления. Он показал мне город, объяснил, что исцеление друидами земли очень долгий процесс и что фермеры Альянса не задумываются об этом. Они прибывают сотнями в Дольный Очаг, но он не может наделить каждого из них земельными наделами, хотя бы потому, что друиды столько просто еще не исцелили. Они занимают очереди, но, в конце концов, большую часть крестьян Фордрингу удается отправить обратно, в Штормград или Западный край. Рано или поздно, конечно, это земли будут заселены и обработаны, но на это уйдут десятки лет.

— Тебя успокоил такой ответ?

— Помимо прочего, лорд Фордринг требует, чтобы каждый, кто будет наделен земельным наделом, стал членом Серебряного Рассвета, — улыбнулась Сильвана. — Это меня вполне устроило. Даже Отрекшиеся могут вступать в ряды Рассвета.

— И ты хочешь, чтобы исцеленные земли достались Отрекшимся? Но у тебя нет стольких подданных, Сильвана.

— Пока нет. Но с их помощью — будут, — она указала на валь’кир. — Поэтому я и настояла на нашей встрече. Хотела лично показать тебе весь процесс перерождения, чтобы ты опирался не только на слухи.

Роммат коснулся холодного камня надгробия.

— В кои-то веки я добился от тебя уединенного свидания, даже прибрался и все зря, — с нарочитой горечью произнес эльф крови.

— Ты ведь знаешь, что я до сих пор жалею, что не ответила тебе взаимностью той ночью? — подыграла ему Сильвана.

Сильвана редко вспоминала те дни в Луносвете, когда она командовала и считалась лучшей лучницей стрелковых отрядов Квел-Таласа. Когда ее сердце еще билось. В ночь перед последним для Луносвета боем с армией Плети, стоявшей под стенами города, Сильвана несла караул вместе с Ромматом. В ту ночь они проговорили от заката до рассвета. Только с ним из всех эльфов нового, восстановленного Луносвета, что стали называть себя эльфами крови после осады Плети, только с ним Сильвана находила общий язык, когда сама стала нежитью. Они не афишировали свои встречи. Это им с Ромматом пришла идея создания телепортационного Шара Перемещения, связывающего Подгород с Луносветом. Роммат был Верховным магом Луносвета, для него не составила труда создать нечто подобное. До сих пор ни одна из Столиц Орды не могла похвастать чем-то подобным.

Роммат указал на саркофаг.

— Ты уверена, что тебе нужны именно эти кости?

— В Нордсколе валь’киры работали и с более ветхими захоронениями, с этими они легко справятся.

— О, я не об этом. Конечно, твои валь’киры очень могущественны. Я к тому, что впервые услышав эту новость, люди испытают шок, несомненно. Но разве есть у последнего из рода Троллебоев живые родственники?

— Насколько я знаю, нет. Но я не понимаю, куда ты клонишь.

— Альянс поразится твоей выходке, но этот человек герой из прошлого, у него нет живых родственников, которые будут вопить о справедливости и обивать пороги короля Вариана.

— Мне этого не нужно, Роммат. Мои люди — смертны, как и все в этом мире. Но наши ряды после уничтожения Короля Мертвых не будут пополняться, нас ждет вымирание на радость всему Азероту. И если однажды Стена рухнет, как ты и сказал, Роммат, то Отрекшиеся первыми дадут бой за свои земли воргенам или живым людям, кто бы там не скрывался. Но я не хочу, чтобы однажды, Отрекшиеся исчезли с лица Азерота. Мир должен помнить, что сотворил последний из Менетилов со своим народом.

— И ты собираешься пополнять ряды Отрекшихся исключительно отборными героями прошлого? Подданных Подгорода не станет больше, но каждый из них станет исключительным, с этим я согласен.

— В Азероте хватает заброшенных кладбищ. Я не могу объявить Альянсу войну. Да и Тралл не позволит мне сделать этого. Новые Отрекшиеся не будут рабами, я дам им выбор – они могут добровольно служить мне или вернуться в могилу. Повелитель Плети такого выбора не давал. Мне не нужны воющие от горя родственники, которые ничуть не радуются факту внезапного воскрешения, только голосят еще сильнее и хватаются за топоры.

— Ты права, Сильвана. Ты оказалась в безвыходном положении, но обстоятельства не загнали тебя в угол.

— Несколько рано для похвал, не находишь?

— Знаешь, что не давало мне покоя? — вдруг сказал Роммат. — Сегодня утром Луносвет шокировала весть о судьбе эльфийки крови в Хиллсбраде. Там есть город Альянса – Южнобережье, он ведь рядом с Мельницей Таррен, принадлежащей Отрекшимся?

Сильвана кивнула.

— Эта юная девушка… О, прости меня, Сильвана, я не могу рассказывать тебе о постигшей ее участи. Я был знаком с ней лично. Возможно, я принимаю ее смерть слишком близко к сердцу, потому что она напоминала мне тебя. Даже внешне чем-то. Она тоже мечтала стать лучницей.

— Кто убил ее? — сухо спросила она.

— Несколько парней из Южнобережья. Эльфам удалось выследить и доказать их вину, но они скрылись за городскими воротами, а стража Южнобережья отказалась впускать и даже говорить с ордынцами. К сожалению, пока все указывает на то, что виновные уйдут безнаказанными.

Ни с кем и никогда Сильвана не обсуждала собственную судьбу. Она заперла боль внутри себя, хотя она и разрывала ее на части, сводя с ума. Молочно-белый цвет тел валькир всегда напоминал королеве о Цитадели Ледяной Короны среди снегов Нордскола. Напоминал о горящих глазах и жестоком смехе. Она знала, что чувствовала зажатая со всех сторон безумными парнями эльфийка, в какое-то мгновение она даже стала ею. Из всей безликой толпы выделялся только светловолосый юноша. С какой безумной страстью он смотрел на ее изломанное тонкое тело, как кривились в усмешке его губы, когда она просила о помощи…

Сильвана облизнула пересохшие губы. Пусть ее с Ромматом и роднили общие воспоминания, она не собиралась открыто делиться с ним своей болью.

— И как же это связано со мной? — спросила она. — Помимо общей трагичности судеб.

— Возможно, однажды этих парней постигнет внезапная смерть. Знаешь, ведь гризли Хиллсбрада очень свирепые создания.

— Как и йети, — в тон ему ответила Сильвана.

— О да, я про них как-то забыл. Но иногда, чтобы сполна насладиться местью, одной смерти бывает мало, — сам того не замечая, Роммат сжал кулаки, пока говорил.

Он хотел лично отомстить убийцам за смерть эльфийки, а с помощью валь’кир он мог расправляться с ними сколько угодно раз, пока его жажда мести не утихнет. До этого разговора Сильвана и не догадывалась о таком варианте использования способностей валь’кир.

Сильвана коснулась его плеча под красным бархатом плаща.

— Я думаю, что смогу тебе помочь. А теперь, я считаю, нам пора познакомиться с принцем Галеном.

— Сделай это, — кивнул Роммат. — После его воскрешения ты сможешь претендовать на земли Нагорья Арати?

— Давай узнаем у него самого. Агата! Действуй.

В немом танце закружили вокруг саркофага три призрачных тела, рассекая темноту гробницы светлыми и темными лучами. Под воздействием невидимых сил останки наследного принца взмыли в воздух. Затем окутанного легким свечением мертвеца опустили на пол.

Наследный принц человеческого королевства Стромгард стоял, скрестив руки на костлявой груди, перед торжествующей Сильваной Ветрокрылой.

Но прежде, чем Сильвана успела расспросить его о наследстве, ставший нежитью принц Гален издал истошный вопль. Он в ужасе глядел на выпирающие кости грудной клетки. Обрывки сгнившей одежды не скрывали желтые кости рук и ног. Закончив осмотр нового тела, принц не нашел ничего лучшего, чем грохнуться в обморок.

Сильвана услышала смех Роммата.

— Действительно, молва не передает и десятой части того, что видишь собственными глазами, — сказал он сквозь смех.