В зеркале русских былин (СИ)

Глава 19

— Скажи-ка мне, деееевица, где ты сейчас должна быть? — зарычал Ратмир.

Я поморщилась, отступая на шаг.

— И Вам добрый день, господин директор.

Иван за моей спиной вновь «закашлялся».

Бросив на парня убийственный взгляд, Кащей одним движением открыл проход, окутанный черной дымкой и зашвырнул меня в него.

Вылетела я прямиком в мягкое гостевое кресло в директорском кабинете.

Сам мужчина вышел следом, но садиться не спешил, нависнув надо мной.

— Я вызывал тебя сорок минут назад.

— Сожалею. Не было возможности прийти, — спокойно пожала плечами, избегая его взгляда.

— Возможности или желания?

Я передернула плечами, старательно отодвигаясь от склонившегося Кащея.

— На месте сиди! — вновь вышел из себя мужчина.

И чего спрашивается бесится? Ночью ненакувыркался?

Воспоминание Лисанны в его рубашке на голое тело разозлило и пробудило огонь внутри, вспыхнувший с небывалой до этой силой.

Зло сощурившись, приблизилась вплотную к Кащею.

— Не. Смей. На. Меня. Орать. Со своей любовницей будешь так разговаривать.

Вздернутая левая бровь стала мне ответом.

— Так так так. А с чего это ты, девица, так со мной разговариваешь? И почему ушла среди ночи одна?

Скрипнув зубами, с шумом выпустила воздух.

— Я не обязана перед Вами отчитываться, Ратмир Мстиславович, — высокомерно ответила, вздернув подбородок.

Тот самый, что тут же перехватили сильные мужские пальцы, вынуждая смотреть ему прямо в глаза.

— У меня терпение не безгранично, Василина.

— Не по адресу претензия.

Нахмурившись, Кащей выпустил мое лицо, отодвинувшись. А после и вовсе устроился в своем кресле за столом.

— Значит, не хочешь говорить.

Я лишь отвернулась. Не дождется. Еще не хватало признаться в своей ревности. Это же все равно, что оружие ему в руки вложить, еще и голову на стол положить. Нет уж.

Кащей молчал, буравя тяжелым взглядом.

— Будь по-твоему, девица. За неподчинение получишь наказание. Неделю на кухне будешь трудиться. И никакого колдовства! — припечатал Ратмир.

Можно подумать я тут колдую направо и налево.

— Как надумаешь извиниться, знаешь, где меня найти, — повелительно взмахнул рукой мужчина, опуская.

Стиснув кулаки, деревянной походкой покинула сначала кабинет, затем и терем.

Не смотря по сторонам, дошла до избы, намереваясь скрыться в своей спальне.

— О, Линка! А я тебя искала, — радостно шагнула ко мне подруга.

— Не сейчас, Лен, — постаралось я сдержать рвущееся негодование и не сорваться на ни в чем не повинной Ленке.

— Что случилось?

— Хозяюшка, мне велено проводить тебя на кухню, — чуть не плача пробормотала появившаяся из-за печи Глаша.

Ленка округлила глаза.

— Лиииин, что произошло?

— У нас с твоим отцом возникли некоторые разногласия, и он меня наказал работой на кухне.

— Ааа, делов-то, пойдем, подсоблю.

— Нет, Лен, не выйдет. Он без колдовства велел.

— Совсем? — пораженно выдохнула подруга.

— Что ж ты такого натворила, чем разозлила-то? Он даже меня так наказывал от силы раза два. Ой, как вспомню, как полы драила вручную, до сих пор тошно, — передернулась Лена.

Разведя руки в стороны, попросила Глашу проводить.

— Ох, как же ты там, хозяюшка, да без колдовства-то. Али ручек совсем не жаль?

Я лишь пожала плечами. Дома и убирать, и готовить приходилось. Да, не люблю, а что делать? Хотя теперь я начинаю понимать, как мама все успевала еще и со мной везде ходила.

— Не знала, что здесь есть кухня, — стремясь отвлечь горестно вздыхающую домовушку, заметила я.

— Не у всех есть домовые и помощники. Основная часть студентов питается в трапезной, а готовят им на кухне. Это здесь, прошу, хозяюшка.

Поблагодарив Глашу, зашла в небольшую избу, примыкающую к длинному одноэтажному зданию, видимо той самой трапезной.

На кухне царил кошмар. Все кипело, пыхтело, громыхало. Работники красные и взмыленные носились туда-сюда, подчиняясь окрикам дородной матроны средних лет в белом платке.

— Кто такая? — грозно зыркнула на меня она.

— Василина, первый курс. Наказание — неделя работы здесь.

— Ты опоздала! — припечатал кухарка, швырнув мне в лицо передник не первой свежести.

— Вон там, у очага, корзины с овощами. Перебрать и перечистить. И смотри мне, чтоб никаких колдовских штучек!

Отдав распоряжение, кухарка потеряла ко мне интерес, а я со вздохом поплелась к корзинам в мой рост, доверху наполненным различными овощами. В одной была морковь, лук, свекла, репа. Вторая же была полна картофеля. Мда. Тут и к утру не управиться.

Нож был неудобный, с массивной деревянной ручкой, и с трудом помещался в ладони. Рука, натруженная занятием с кнутом, тут же заныла.

Да, это будет долгая ночь.

А вспомнив, что не успела подготовить работу по зельям для Ягишны, совсем загрустила. И вот чего добилась своей выходкой? Я и сама не могла объяснить, почему вовремя не явилась к Кащею. Да, не хотела его видеть, но ведь все равно пришлось.

Спустя два часа я осилила половину корзины с картофелем. Тоскливо глянув на часы с кукушкой, поняла, что ужин мне сегодня не грозит, и потянулась за новой порцией картошки.

Монотонная работа, к сожалению, совсем не занимала мыслительный процесс, который против воли то и дело сворачивал к Ратмиру. Я вспоминала Лисанну в его рубашке, гневный мужской взгляд и ледяные слова вместо прощания.

И вот угораздило же меня…

— Хозяюшка, — едва слышно позвала меня Глаша, выглядывая из-за печки.

Я бросила настороженный взгляд на посмотревшую в нашу сторону кухарку.

Ничего подозрительного не заметив, та отвернулась, а я глянула на домовушку.

— Что ты здесь делаешь?

— Я ужин тебе принесла. Совсем ведь ничего не ела сегодня.

Поблагодарив добрую девочку, поспешно проглотила ломоть мясного пирога и запила клюквенным морсом.

— Вот, что, скоро они закончат, и уйдут, а я мигом все тут перечищу, — кивнула своим мыслям домовушка.

Но я покачала головой.

— Нельзя, Глашенька. Кащей узнает, еще и тебя накажет. А ну как от нас с Ленкой заберет? Лучше уж я сама как-нибудь… — не особо уверенно закончила я, оглядывая второю не начатую корзину.

Как-то странно глянув на меня, девочка не стала больше спорить и исчезла как раз, когда кухарка подошла, узнать почему я не работаю.

Чистя очередную картофелину, устало размышляла, зачем им такое количество овощей. Неужели столько студентов питаются в трапезной? Нас так избаловали Миколка с Глашей, что я даже не задумывалась о бытовых вопросах. Домовые за считанные мгновения справлялись со стиркой, готовкой, колкой дров, мятьем полов и прочей каждодневной работой. А я вон никак корзину картошки не начищу.

Ближе к полуночи кухня стала пустеть. Заготовки на завтра были сделаны, и усталые поварята разбредались по своим комнатам.

Недовольно оглядев почти пустую первую корзину, кухарка поджала губы и покинула кухню, вслед за остальными, погасив почти все свечи. Оставила мне лишь две, да слабый огонь в очаге.

С двенадцатым криком кукушки, я бросила последнюю картофелину в огромный чан с водой и устало размяла затекшую спину. Думать о второй корзине не хотелось.

Пройдясь по кухне, пару раз присела, и покрутила руками. Прохладная колодезная вода взбодрила, отгоняя сон.

Страшно представить, как я выдержу эту неделю. А ведь еще нужно как-то домашнее задание делать, которого у меня, благодаря расширенному количеству предметов, теперь непомерный объем.

— До чего же нож неудобный!

За окном начало светать, когда я, наконец, дочистила последнюю репу.

Сил не было никаких, и тащиться в нашу избу через всю территории школы не хотелось абсолютно.

Но не здесь же на лавке устраиваться. Представляю, какой скандал устроит кухарка.

Убрав корзины, сполоснула нож и руки, после чего направилась к боковой двери, нос к носу столкнувшись с двумя поварятами. Видела их вчера.

Они изумленно оглядели меня, после чего переглянулись, и посторонились.

У меня не было сил удивляться. Я почти спала на ходу.

Взгляд сам собой зацепился за прибежище колдовских существ, до которого оставалась всего пара шагов. Искушение было слишком велико.

Тихонько отворив тяжелые двери, проскользнула внутрь, оглядываясь в полумраке.

Милолика мирно дремала в стойле, негромко посапывая.

На цыпочках пробралась туда, где дрых огромный рыжий кот. Помнится, у него стоит мягонькая такая тахта.

Без зазрения совести стащив у мохнатого второй плед, завернулась в него и провалилась в сон, едва голова коснулась мягкого подлокотника.