В поисках ведьмы

Глава 20

Потом граф повел нас в тайный кабинет за библиотекой.

Видимо, решил показать уровень своего доверия. Другой вариант: ему просто лень было тащиться в новый корпус, где располагались его «официальные» апартаменты. Кто их поймет, этих аристократов? У них каждое слово значит в двадцать раз больше, чем кажется. Или кажется, что значит.

У женщин, впрочем, тоже.

Напустив на себя таинственность, Доборот повелительным жестом указал на арку, отделявшую дальнюю часть библиотеки — мрачное полутемное помещение, набитое старинными книгами и не менее древней пылью.

Окна тут выходили на заднюю стену поместья, так что сквозь них не было видно ничего, кроме кирпичей с потеками сырости. И вообще, кажется, сюда, кроме меня никто в последнее не заглядывал. По крайней мере, следы в пыли были только мои — я облазил все полки в поисках самых ранних хроник.

Именно здесь нашлось самое интересное и, кроме того, обнаружился подробный план усадьбы и куча карт, дававших представление не только о стране демонов, но и об ее соседях. Так что натоптал я порядком.

Но уже третий день никто из слуг и не подумал подмести.

Граф подошел к одному из стеллажей и пробормотал что-то себе под нос. Я тихонько ухмыльнулся: на найденном мной плане этого книжного шкафа не было, зато существовал выход на лестничную площадку. Я не поленился, просканировал стену, вычислил изящно сделанное запирающее заклинание и решил без нужды не совать нос туда, куда не положено.

Сейчас старик с видом циркового фокусника дотронулся до одной из полок, и шкаф повернулся вокруг своей оси, открывая проход на лестницу. Демон извлек из кармана что-то вроде фонарика-«вампира», какими пользуются в метрополии, и первым шагнул в темноту:

— Будьте осторожны, милые дамы, тут ступени!

Естественно, ступени — лестница вела под крышу, где среди вазонов с искусно сделанными мраморными цветами прятались стекла мансарды. Забавная конструкция: черепица над кабинетом напоминала вздыбленную чешую, и под каждой непрозрачной пластинкой скрывалась полоска стекла. Изнутри выглядело весьма необычно: крохотные, в пол-ладони, узкие оконца, покрывавшие весь скошенный потолок, давали достаточно света, чтобы граф погасил свой фонарик.

Не удержавшись, я приник к одному из стекол. Передо мной открылся вид на набережную и на глухие каменные стены на другой стороне реки.

— Да, девочка, я могу отсюда наблюдать за всем, что происходит на Вилете, — угадал мои мысли демон. — Весьма удобно, Вилет всегда создавал проблемы. Но лучше садись в кресло, разговор будет долгим…

Расположившись напротив графа, я принялся есть его глазами. Не знаю, получилось ли у меня, но на лице юной охранницы должна была отражаться смесь еще не забытой обиды, любопытства и восхищения — все сразу.

Одновременно я украдкой осматривал комнату.

Умеют же демоны устраиваться!

Кабинет был роскошен и одновременно — очень уютен. Резное лакированное дерево стенных панелей, гобелены, блестящий паркет, тяжеловесная мебель, позолоченная и инкрустированная везде, где только можно, застекленные полки с затянутыми в кожу томами, какие-то закрытые шкафы…

Наверняка слуги ходят сюда не через библиотеку. На полу и на полках — ни пылинки, свежие цветы в вазах, на низком столике — блюда с лакомствами и фарфоровые кувшины, к которым страшно прикасаться, настолько они красивы.

«Старик все спланировал заранее? — прикидывал я. — Похоже — так. Вряд ли одному демону нужны полкубометра фруктов и гора печенья…»

— Разговор будет долгим, — повторил демон. — То, что я вам расскажу, не является таким уж большим секретом, но об этом мало кто знает. Когда вы поймете, о чем речь, вы примете решение… оно будет касаться вашей дальнейшей судьбы…

Граф Доборот внушительно помолчал, чтобы дать нам возможность проникнуться важностью момента, и продолжил:

— Лет тридцать назад слышал я историю о перевертыше. Не важно, кто мне ее рассказывал. Меня всегда интересовали эти странные существа, поэтому я расспрашивал о них всех, кто мог хоть что-то знать. И, когда пошли разговоры об охраннике… одного аристократа… да, скажем так — одного аристократа — я постарался выяснить все с самого начала. В хрониках перевертыши упоминаются довольно часто, но последнюю пару сотен лет их никто не видел. «Куда они девались? — думал я. — Неужели все погибли? Жаль — способности к трансформации присущи и нам, демонам, но их возможности были намного больше». И вот как-то мне рассказали об одном молодом… аристократе, отправившемся на охоту. Охотились на медведя. Дело было зимой, в горах. Нашли берлогу, выгнали зверя так, чтобы охотник мог поразить его специальным копьем — все как положено. Однако в берлоге, кроме медведицы, был крохотный детеныш. От роду ему было несколько недель, а медвежата в этом возрасте совершенно беспомощны. Аристократ взял малыша, привез в свое поместье и подарил дочери. Да, у аристократа была дочь — прелестная девочка того возраста, когда они охотнее играют с куклами, чем с мужскими сердцами. Какое-то время малыш жил в доме на положении даже не комнатной зверушки, а игрушки. Для девочки он стал чем-то вроде живой куклы, с которой она обращалась точно так же, как обращаются с младенцами разумных: укладывала в кроватку, пеленала, кормила из бутылочки, потом, когда медвежонок немного подрос, стала одевать, словно он — маленький барчук. И вот однажды дочь аристократа прибежала к отцу с удивительным известием: медвежонок, которого назвали Урс, вдруг превратился в мальчика. Обычного мальчика, похожего на любого демоненка такого же возраста. Он так же гулькал что-то неразборчивое, ползал, опираясь на ручки и ножки, играл с погремушками. Аристократ удивился, но, как любой образованный демон, он знал о перевертышах. Поэтому он разрешил дочери оставить малыша в доме и даже приставил к нему няньку.

Рассказывал старик с выражением, так что я, словно наяву, представил обрадованную девчушку, обнаружившую в детской младенца вместо медвежонка.

А Доброт тем временем продолжал:

— Мальчика воспитали как младшего родственника. Он рос добрым и послушным ребенком и с большой нежностью относился к дочери аристократа, которая была старше его лет на восемь, почитая ее за старшую сестру. Девочка, а потом — девушка, она, как и положено, в срок вышла замуж за достойного молодого демона. Урс же, достигнув возраста выбора, заключил с семьей аристократа «большой братский договор», поклявшись служить хозяину и его детям.

Дойдя до момента совершеннолетия перевертыша, Доборот решил передохнуть и налил себе вина:

— Госпожа Талия, поухаживай за Аделью, она, кажется, не может прийти в себя от моей истории.

Ведьма налила мне вина, я радостно уцепил с подноса какой-то крендель и сунул в рот — от того, кто жует, обычно не требуют, чтобы он что-то говорил. Хотя сказать мне было что. Теперь демоны казались мне намного менее симпатичными. Видимо, несколько сотен лет назад здесь целенаправленно уничтожали оборотней и метаморфов, так что уцелели лишь единицы, да и то за счет того, что им пришлось вести исключительно звериную жизнь.

А Доборот между тем продолжал:

— От прочих демонов Урс отличался огромным ростом и силой. Он стал великолепным бойцом — лучшим и самым доверенным охранником из дружины того аристократа. Но, к несчастью последнего, на него пала немилость владыки Кирана. Самого аристократа захватили в плен… нет, Урс ничего не смог бы поделать, никак не мог защитить своего сюзерена. Арестовали аристократа, вызвав во дворец владыки под предлогом важного разговора. Урс сопровождал его, но в кабинет для приемов его, естественно, не пустили. Гвардейцы Кирана хотели задержать и охранника опального вельможи, понимая опасность того, что он останется на свободе, но тот каким-то чудом узнал об угрозе и исчез из дворца. А вечером того же дня исчезла дочь аристократа и ее муж. Лишь потом стало известно, что они как-то умудрились пробраться на территорию «дневных» и принять присягу владыке Азаиру. Поместья и аристократа, и его зятя, конечно, были конфискованы, а об охраннике-перевертыше больше никто ничего не слышал… А теперь скажи, Адель, как погиб твой отец?

— Он… его задрал медведь, — дрожащим голосом произнес я. — Там… там были следы… и кровь… тела не нашли…

— Теперь ты понимаешь, к чему я клоню?

Граф посмотрел на меня так, словно пытался прочитать мои мысли.

— Но… но… этого не может быть! Папа так любил маму… меня…

— Маму? Да, но ты же говорила, что та умерла, когда тебе еще и пяти лет не было?

«Когда разговор становится слишком сложным, у женщины есть прекрасный способ прекратить его — начать плакать», — наставляла меня Ляля. Решив воспользоваться советом вамипирессы, я закрыл лицо руками и принялся вздрагивать от рыданий.

— Ну, девочка, не плачь! — граф ласково положил мне руку на плечо. — Твою тайну не знает никто, кроме меня и госпожи Талии. Я не стану никому рассказывать о том, что ты — дочь изменника и беглеца. Если ты поможешь мне, я устрою твою дальнейшую жизнь…

Похлюпав носом и повздыхав, я жалобно взглянул на демона:

— Что мне нужно сделать? Я готова… все, что в моих силах…

Одновременно я косился на Тусю. Та сидела, открыв рот. Видимо, такой вариант развития событий был для нее неожиданностью.

Наверняка ведьма сама разболтала о том, что я — перевертыш. Рогатый дедок — из тех ласковых да пушистых, которые могут из кого угодно вытянуть нужную им информацию, да так, что никто и не заметит, что сдал с потрохами и себя, и всех, кого знает. Но вот материализация моих придуманных родственников, да еще в роли государственных преступников, оказалась для нее полной неожиданностью.

— Ну, пока у тебя силенок немного, — усмехнулся демон. — Тебе предстоит многому научиться, причем — как можно быстрее. Те, кто помнил историю с Урсом, уверены: он сумел сбежать из дворца владыки потому, что отличался способностью менять свою внешность. Вскоре после того, как был отдан приказ его арестовать, из дворца вышел командир «Неутомимых» — лучшего гвардейского отряда Кирана. Он сел в свою карету и велел как можно быстрее ехать в загородное поместье владыки — Лаантар. Там он приказал кучеру остановиться у ограды и углубился в парк. Слуги долго ждали господина, и, так и не дождавшись, вернулись в город. Там их встречал разъяренный хозяин, которому пришлось идти пешком из дворца владыки до своего дома…

Граф снова сделал паузу и добавил:

— Мы, демоны, умеем распознавать любые личины и мороки, а гвардейцев, охраняющих вход во дворец, специально этому обучают. Кроме того, у них есть «стекла истины», которые помогают взгляду проникнуть сквозь любой морок. Однако тот, кто притворялся капитаном «Неутомимых», не накладывал на себя никаких чар…

— Перевертыш в любом обличии — так же реален, как демон в боевой форме! — воскликнула Туся.

— Именно! — подтвердил граф. — И ты, Адель, должна научиться использовать это свое природное свойство. В древних книгах есть указания на то, как перевертыши меняют личины, не используя при этом обычных чар. Для этого есть заклинания, копирующих образ того, в кого перевертыш хочет превратиться…

В более идиотском положении я оказывался редко. Даже на Тфане, где мне пришлось плавать в церемониальной луже в виде священного крокодила.

После того, как я дал графу торжественную клятву помочь «в одном дельце», мне пришлось стать прилежной ученицей.

Несколько дней в меня усиленно впихивали то, что я умел делать с детства, умел настолько хорошо, что мне было мучительно трудно изображать, что я не понимаю, о чем идет речь. Впрочем, несмотря на все мои старания выглядеть тупицей, граф Доборот искренне радовался быстрым успехам в обучении.

На третий день я уже уверенно копировал облик Веберга.

Правда, графский телохранитель получался у меня чуть более лысоватым и с немного вислыми носом и задницей. Точная копия — но с поправкой на то, как выглядел бы оригинал после трехнедельного запоя и мытья головы чем-нибудь мало подходящим вроде щелока.

Ну не мог я не отомстить демону за то, что он как-то попытался зажать меня в углу и поцеловать! Я вырвался из объятий и удрал, рыдая на ходу, но осадочек остался. Советоваться с Тусей я не стал — знал, что она по этому поводу скажет. Опять, небось, начнет разговоры про идеальный союз да про то, как хороши демоны по сравнению с земными мужчинами. Поэтому я надеялся только на проницательность старого графа, который должен был оценить шутку.

И он не подкачал.

Поставив нас — Веберга и меня в его облике — рядом, Доборот посмотрел оценивающе и тяжело вздохнул:

— Стареешь, Веб, стареешь… она ведь тебя таким видит!

Телохранитель графа взглянул на меня и скривился. Мне оставалось лишь хлопать глазами с видом школьницы, которая обнаружила в своей тетради жирную двойку за последнюю контрольную работу. Дескать, «За что? Я же так старалась!» Думаю, в сочетании с небритой физиономией и тяжелым подбородком, формой напоминающем булыжник, наполняющиеся слезами испуганные глаза выглядели весьма экстравагантно.

Граф снова вздохнул и махнул рукой:

— Впрочем, это не так уж и важно. Мелкие незначительные детали. Никто не обратит внимания, особенно, если учесть одежду.

— Все равно ничего не получится! — вмешался раздосадованный Веберг. — Вы только посмотрите на нее, мой сеньор! Разве это мужчина? Разве кто-нибудь поверит, что этот слизняк — мужчина? Одно дело — внешность, совершенно другое — поведение, взгляды…

Граф задумчиво пожевал губами и согласился:

— Да, как представлю его с таким выражением лица, мне что-то нехорошо становится… Может, нужно будет сказаться больным? Хотя… не стоит рисковать! Попытайся обучить Адель тому, как должны держаться настоящие мужчины!

Мне стало любопытно, кто же этот «он», о котором говорил граф Доборот. Поэтому я решил, что у девушки с границы могут быть неплохие актерские данные, и стал меньше притворяться полной идиоткой.

— Вот и молодец, Адель! — радовался Веберг. — Так и ходи — грудь вперед, главное — не терять достоинства. Ты — самый сильный. Ступай на полную ступню. Чем увереннее поступь — тем к тебе серьезнее относятся. Смотри сверху вниз. Только не переигрывай. Да, а что ты так на госпожу Талию уставилась?

Туся в это время, наблюдая за нами, едва сдерживала смех.

— Смотри на женщин так, словно хочешь их раздеть. Поверь мне: все эти ваши бабьи наряды для настоящего мужчины ничего не значат. Нам гораздо интереснее, что под ними.

— На всех женщин так смотреть?

— Ну, хотя бы на хорошеньких.

— А кого с мужской точки зрения можно считать хорошенькой? — влезла в разговор Туся.

— Ту, которой вам, девочки, хочется выцарапать глаза за то, что она лучше вас! — отрезал демон.

Я окинул Тусю взглядом, в котором должно было читаться: «Хороша цыпочка!»

Туся зарделась.

— Так? — спросил я у демона.

— Именно! Молодец, малышка! Видишь, даже госпожа Талия разволновалась. Думаю, ей показалось, что ты прямо здесь хочешь ее раздеть…

Одновременно с умением оборачиваться меня учили аристократическом этикету. Тут мне пришлось попотеть. Ну не способен нормальный разумный понять, почему орден Эвилита Дерзкого, врученный деду, позволяет внуку стоять в присутствии владыки на одной ноге. На одной — своей, а не владыки. Зачем вообще нужно на официальных приемах стоять на одной ноге? Правда, во время выноса знамени этот же орден разрешает всем потомкам его носителя преклонять одно колено, а не два, но только в обычно, а не боевой форме. А вот орден Интуситии позволяет и в боевой форме не падать ниц, а лишь склонять голову до уровня груди…

В общем, тьма.

Если бы ни моя подготовка, то за три дня я не запомнил бы и десятой доли того, что в меня впихивали. А так даже граф удивился:

— Адель, у меня возникает подозрение, что твое происхождение несколько выше, чем ты говоришь.

Я пожал плечами:

— Когда я жила дома, я ничего этого не знала. Но основы этикета и у «дневных», и у «ночных» входят в подготовку охранников. К тому же я — девушка, значит, моей нанимательницей могла стать особа весьма высокого рода. Женщины из простецов редко пускаются в дорогу без сопровождения, а вот вдовы аристократов — сплошь и рядом…

На четвертое утро граф Доборот приказал нам с Тусей собираться:

— Адель, оденься удобно, в тот костюм, в котором путешествуешь, и оружие. А ты, госпожа Талия, возьми то платье, в котором Адель была в ресторане, и ее парик. Ты знаешь, что делать?

— Да, мой сеньор!

Я ничего не знал и всю дорогу терялся в догадках.

Погрузившись в карету вчетвером — нас сопровождал еще и Веберг, мы выехали из города, довольно долго колесили между каких-то фруктовых садов и в конце концов выехали на высокий берег реки.

— Путь не так удобен, как хотелось бы, но вы, дамы, думаю, не неженки, — сказал граф и, цепляясь за кусты, начал спускаться с обрыва. Мы последовали за ним.

Около самой воды, на узкой, в пару ладоней шириной, полосе песка Доборот остановился и принялся делать пассы руками. Кусты, сквозь которые мы только что пробирались, зашевелились, и за ними открылся темная пещера.

Дальнейший путь лежал под землей. Сначала мы пробирались по узкой тропинке вдоль подземного ручья. Потом начался тоннель, явно сработанный руками разумных: древняя каменная кладка, низкие своды и сырость под ногами.

В какой-то момент шедший впереди граф поднял руку в предупреждающем жесте:

— Веб, Адель, слушайте внимательно! Обнажите клинки и будьте наготове. Сейчас я заставлю стену отойти в сторону. За ней должна находиться пара стражников. Другого выхода из подземелья нет — только через каморку, в которой отдыхает стража. Вы должны убить солдат так, чтобы они не успели поднять тревогу.

Сказано — сделано. Меня такие ситуации напрягают, но утешаю себя тем, что тот, кто служит с оружием в руках, носит его не для красоты. Если командир прикажет этим солдатам захватить врасплох и убить меня — они, не задумываясь, постараются выполнить приказ.

Так что через миг в крохотной каморке, освещенной магическим огоньком, было два трупа, уложенных на лавки лицами к стенам — так, чтобы смена не сразу поняла, что их предшественники мертвы.

Граф, пройдя сквозь прогал в стене, появившийся после того, как он прочел очередное заклинание, окинул коморку взглядом и удовлетворенно хмыкнул:

— Время у нас есть. Посмотрите сюда.

Он указал на большие песочные часы, стоявшие на столе. Наполнена была лишь верхняя часть, в нижней — небольшая кучка:

— Эти бедолаги только что заступили на дежурство, — подтвердил Веберг. — Такие часы используют все караульщики.

— И все же не будем медлить, — сказал граф. — Мало ли что случится…

Мы вышли из каморки, но направились не вверх по лестнице, возле которой она была, и не в освещенный факелами коридор с дюжинами дверей, закрытых на засовы, а к неприметной дверце в нише под лестницей. Оттуда мы попали в новый коридор — уже более узкий, но зато менее сырой и мрачный. Здесь стены были облицованы каким-то пестрым довольно красивым камнем, а пол выложен керамической плиткой.

— Любовь к древней архитектуре может быть полезна, — разглагольствовал на ходу граф Доборот.

Видимо старик сильно волновался, поэтому стал многословен:

— Владыка Киран пользовался этим путем, чтобы навещать пленников. Однако ему и в голову не могло прийти, что поместье, выстроенное на развалинах замка, возведенного тут в те времена, когда только начались разногласия с погонщиками людей, таит в себе много сюрпризов…

Я икнул. Киран? Где мы?

Поплутав по подземному лабиринту, мы уперлись в очередную, ничем не отличающуюся от остальных, стену.

— А теперь, мои милые, тише. Надо дождаться, чтобы в усыпальнице никого не осталось, кроме того, кто нам нужен. Ну-ка, Адель, у тебя глаза помоложе, посмотри, что ты видишь?

Старик показал на темное пятно на камне.

Я приник к нему. Выглядящее со стороны потеком сырости, оно было прозрачно. Видимо, в стену был встроен какой-то оптический механизм, причем — не имевший в себе магии.

Теперь мне было видно какое-то довольно мрачное и одновременно — роскошное — помещение. Стены переливались золотыми узорами, несколько тусклых огоньков едва освещали скульптуры женщин, склонившихся в скорбных позах, и вделанные в стены мраморные маски мужчин…

— Оставьте меня, — донеслось до меня словно через вату. — Я хочу говорить с великими, мне нужна тишина и одиночество.

Последовавшие за этим шаги стихли, и между статуями появилась фигура богато одетого демона. Он был в два раза ниже каменных плакальщиц, поэтому казался совсем маленьким. Остановившись возле одного из светильников, он взял его и приподнял повыше…

Это лицо я уже однажды видел — именно этот черноволосый красавец убивал Тусю, играя с воинственной ведьмой, словно кошка с мышью.

— Киран? — невольно пробормотал я.

— Нет, Лиран, — тихо ответил граф. — Он один?

— Да.

Я сделал шаг в сторону — кусок стены, как и там, в коморке, просто растворился в воздухе.

Красавец-демон вздрогнул, но сумел сдержать волнение:

— Ты как всегда пунктуален, дядюшка.