В любой гадости ищи свои радости

Глава 6

— Ну что, чудо-зверь? — Отсмеявшись, сипло прохрипел Алехандро.

Несмотря на неожиданно хорошее окончание этого дня, голос его заставил содрогнуться всей шкурой. Наверное, я извращенка. Как можно жалеть того, кто поднимает внутри такую бурю негативных эмоций, не говоря уже о банальном отвращении?

Отстранённо наблюдая, как перекошенный персонаж моего личного кошмара, кряхтя, поднимается с земли, я вздохнула. Конечно, нельзя зацикливаться на дурном, но всё хорошее пока как-то слишком смахивает на изощрённое издевательство. Верёвку он, кстати, взял, но нацеплять на мою шейку не стал, слава Богу. Глядишь, так придём к консенсусу.

Надежда на лучшее воспрянула духом и расправила плечи.

— Пойдём уже, посмотрим, что у нас осталось после светопредставления. Может, даже твой овёс уцелел. Хоть покормлю тебя.

Угу. Вот прям горю желанием жрать пыльное зерно… Надежда перестаралась с осанкой и смачно плюхнулась личиком в грязь. А не фиг было возноситься! Не в этой жизни и не с моим везением.

А заначка моя тю-тю. Даже если найдётся, то после того как она побывала в эпицентре колдовского взрыва, есть её — себе дороже. Ещё перекосит, как Алехандро, или рога вырастут, или… Да мало ли?

Вот и получается, что с питанием опять засада. Эхе-хенюшки.

Понуро следуя за корявым поводырём я уговаривала себя порадоваться тому малому, что есть.

Дышать уже могу, верёвки на шее нет, сегодня даже поела что-то, да и жива осталась в очередной раз. Этого уже не мало. Вон, кошмарику куда хуже.

Еле-еле идёт. Странно бы было, если бы с ‘усовершенствованной’ фигурой было иначе. Смотреть тошно. То ли ползёт, то ли прыгает, то ли падает. Бррр… Не дай Бог такого счастья. Я уж лучше как-нибудь копытцами поперебираю. Или не лучше? Ладно, не буду о грустном. Сейчас куда актуальнее проблема ночёвки.

Уже совсем стемнело, и с каждой минутой сгущающийся мрак всё быстрее наползал из леса. Как только кошмарик что-то разбирает? Я вот ни фига уже не вижу.

А Алехандро споро, хоть и неуклюже, наворачивал круги по разорённой полянке, складывая вновь обретённое имущество в кучку по середине. Минут через двадцать он распихал добро по котомкам и, почесав репку, уставился на сумки.

Ага. Седло, попона и три внушительных торбочки унести ему будет непросто… Упс! Не! Я его на себе не повезу, хоть разноцветного, хоть монотонного. Пошёл на фиг, зомбя гниющая! Ещё не хватало от него какую-нибудь заразу подцепить.

Поэтому, когда он потянулся к седлу, я глухо и угрожающе зарычала, склонив голову к земле. Неа моё счастье, верёвку Алехандро уже упаковал. Сама видела, как запихивал её на самое дно, обманутый моим наносным спокойствием и покорностью.

Похоже, он и в правду решил, что раз уж помогала и не смазала, буду теперь пушистая и покладистая как ангорский кролик. Ага, Счаз! Уже ушки отращиваю! Услышав утробное рычание, горбун дёрнулся и чуть не упал.

А что? Тот кто сказал, что лошадь, приготовившаяся к прыжку и оскалившая зубки — это не страшно, не видел моего тяжёлого взгляда исподлобья. А Алехандро видел. Уже…

Сглотнув, он застыл. Я тоже. Когда уродец снова потянул лапки к седлу, зарычала громче и чуть присела на задние ноги, чтоб не сомневался в решительности намерений. Кажется, он меня понял. По крайней мере, ручонки убрал и крепко задумался.

Честно говоря, отчасти я его понимаю. Имея в наличии здоровенную кобылу, тащить по ночному лесу на себе сумки и седло как-то странно, глупо и тяжело. Тем более и без того не слишком приспособленному к перемещениям в темноте по пересечённой местности инвалиду. Но я-то что могу поделать? Разве только…

Настороженно поглядывая на уродца, я обошла его по кругу так, чтобы вещички оказались точняк между нами. Когда, негромко рыкнув, мотнула головой, зомбик (О, чудо!) сделал шаг назад и опять замер озадаченно скривившись.

Не выпуская его из видимости, я оттащила сумки чуть в сторону и встала рядом, показательно опустившись на землю. Угу, прям не лошадь, а верблюд какой-то. Тем более что горб у нас есть.

Правда, на двоих с Алехандро, но это уже детали.

То как опасливо кошмарик подошёл ко мне, умилило конкретно. Кажется, я всё же задолбала мужика. Только вот чем? Вроде не обижала… Ну, порычала немного, так что с того? В конце концов, даже помогала колдовать. А то, что заклинание сорвал котелок с моей заначкой — досадная случайность. Тем более что он-то про заначку вообще не в курсе. И чего тогда коситься? Впрочем, какая разница? Главное, чтоб не душил и не доставал особенно.

К счастью, на этот раз мне повезло, и в глазах психа мелькнуло понимание. Уже через двадцать минут он навьючил на меня сумки и даже седло. Впрочем, последнее только после моего милостивого разрешения.

Очень уж Алехандро меня рассмешил, когда бочком, приставным шагом медленно крался к нему, искоса поглядывая на меня и старательно делая вид, что ничего не происходит. Даже свистеть пытался, но, увидев как меня перекосило от мерзкого дребезжащего шипения, заткнулся. Угу… А на разукрашенной в прямом смысле слова роже такое невинное выражение! Хихикая про себя, я сжалилась над инвалидом и кивнула на несчастное седло.

Так и получилось, что я тащила на себе всю поклажу, а горбун тащил самого себя. И, откровенно говоря, мне кажется, что ему приходилось куда тяжелее. С ногами настолько разной длинны, да через бурелом… Оставалось только удивляться, как он вообще может ходить. А мне было на удивление легко. Если бы торбочки не цеплялись за ветки и не норовили съехать, было бы совсем замечательно.

Сначала…

Где-то через час продирания сквозь ночной лес практически вслепую, я задалась вопросом, а какого чёрта нужно так далеко уходить? Само по себе нежелание ночевать на разорённой полянке, я понять могу. Кто знает эту магию? Но почему не устроиться где-нибудь поблизости?

Если я уже еле-еле передвигаю ноги, сбив их о сучья, палки, корни и прочие ‘прелести’ истинно природного ландшафта, то как должен чувствовать себя горбун? Он-то, учитывая специфическую походку, вообще не столько идёт, сколько перемещается, причём вверх-вниз даже больше чем вперёд Но минута шла за минутой, сумки и седло наливались тяжестью и цеплючестью, а Алехандро упорно брёл сквозь мрак и скрипы тёмного леса. Выносливый он всё-таки, хоть и корявый.

Спустя ещё часа два и дюжину синяков и царапин, моему долготерпению пришёл конец. Ну, сколько можно? Доковыляв до более-менее ровного пятачка между деревьями, я коротко всхрапнула и безапелляционно легла прямо на землю.

Горбун остановился, посмотрел на меня и, тяжело вздохнув, подошёл. Стащив с моей спины поклажу, он сложил её в кучку у основания мощного ствола.

Честно говоря, больше всего сейчас хотелось попросту разреветься, так сильно болели ноги. Все четыре… И ведь не помассировать, ни принять расслабляющую ванночку, ни хотя бы кремом намазать… Боже, да о чём я?! Даже просто вытянуть их не выйдет.

Обессиленно опустив голову, я предупреждающе заворчала, когда Алхандро, укутываясь в попону, шагнул ко мне. Холодно там ему или нет, но я грелкой гниющих зомби не нанималась!

Проигнорировав странный взгляд кошмарика, оскалилась и зарычала громче, стоило ему, растерянно почесав лимонно-жёлтый подбородок, предпринять ещё одну попытку сближения. И только убедившись, что уродец, наконец-то, меня понял и улёгся на достаточном расстоянии, я закрыла глаза и тут же провалилась в сон.

Разбудил меня туман влажными языками лижущий шкуру. Зябко поёживаясь, я открыла глаза и встала. Затёкшие от неудобной позы, ноги кололо сотнями крохотных острых иголочек. В голове с недосыпа шумело, а в животе ворочался голод, звучным бурчанием выдавая своё отношение к никуда не годному режиму питания.

Было ещё совсем рано и солнце даже не собиралось подниматься. Но спасть в такой сырости?

Брррр… От одного только вида покрытой бисеринкам влаги травы бросало в дрожь.

Наверное, я просто не привычная. Вон, Алехандро дрыхнет, как ни в чём ни бывало. И не скукожился почти под попонкой. Закалённый чувак. Покосившись на спящего вонючку, который теперь, Слава Богу, не вонял, я принюхалась и, доверившись инстинкту, двинулась на поиски воды.

К моему удивлению, он не подвёл (инстинкт конечно, а не вонючка) и минут через двадцать я вышла к тёмной ленте узкой речушки. Густо заросшая по берегам ивняком, она, тем не менее, порадовала меня больше чем открытие нового бассейна в прошлом году. На первый взгляд ничего опасного водная гладь, укутанная туманной дымкой, не таила, но помня о кусаке, ближе я подходила чуть ли не на цыпочках.

К счастью, обошлось без происшествий. Я напилась вдоволь и, удовлетворённо хрюкнув, поплелась обратно. Душу грела робкая надежда, что в торбочке с едой что-то, чем смогу поживиться.

В мечтах о йогурте, творожке со сметаной и изюмом, тарелке плова или (а лучше ‘и’) огромном бутерброде с колбасой, сыром, помидорами, зелёным салатом, майонезом, кетчупе… Чё-о-орт. Как есть-то хочется… В общем, голодная и оттого вдвойне злая, я буквально вывалилась на полянку и застала Алехандро за самым низким занятием на свете.

Этот гад с совершенно зверским выражением на радужном, но от того не менее отвратительном, лице доставал из торбы верёвку.

Когда я вышла из леса, он резко обернулся, и мы оба застыли, сверля друг друга ненавидящими взглядами.

Если только этот гад ползучий только попробует накинуть мне петлю на шею, я его убью. Вот честное слово, порву как Тузик грелку! И убегать, как раньше, даже не подумаю, а сразу дам копытом в лоб. Наверное, видок у меня был говорящий, потому что уродец как-то сразу сдулся и тяжело вздохнул.

— А я уж поду… — Начал он, делая шаг ко мне и застыл, услышав мой утробный рык.

Несколько секунд кошмарик молча смотрел на меня в явном недоумении. Потом, правда, всё-таки сообразил в чём дело, и перевёл взгляд на верёвку в своих руках. Задумчивое выражении на располосованной красками морде лица могло бы позабавить, только не меня и не сейчас.

Сосчитав про себя до пяти и видя, что никаких попыток наброситься на меня Алехандро не предпринимает, я немного успокоилась. Обида всё ещё клокотала в груди, подстёгивая воображение.

Как бы я хотела заставить уродца сожрать эту самую верёвку без соли и перца, но увы! Это невозможно по целому ряду причин.

Набычившись, я подошла к горбуну и выдернув из бирюзовых ладоней камень преткновения, отшвырнула его, в смысле её, в сторону. (Хорошо хоть ладони у Алехандро теперь чистые, а то стошнило бы нафиг.) Пренебрежительно фыркнув и высоко вскинув голову, я направилась к уже развязанной вонючкой торбе. Ухватив её за дно зубами, яростно встряхнула так, что содержимое высыпалось на траву, и гордо удалилась с самым большим котелком наперевес.

Вот ну не сволочь ли, а? Не успела отвернуться, а он опять за своё. Маньяк-живодёр разукрашенный. Настучать бы ему этим котелком по самому слабому месту — по башке бестолковой, да только живность, что в колтуне обитает, жалко. Они ж не виноваты, что у Алехандро тараканы не В, а НА голове? Хотя и в тоже.

Кипя от злости, я умудрилась, не переставая костерить горбуна на все лады, набрать воды и вернуться на поляну. К этому времени моё чудовище уже развёл костерок и даже приготовил ‘держалку’ для котелка. Возможно, он не безнадёжен.

Поставив воду рядом с притихшим горбуном, косившимся на меня с какой-то странной смесью признательности, любопытства и ужаса, я заинтересованно уставилась на торбочку с припасами.

Но лимит по сообразительности для гниющего зомбика на сегодня, похоже, был исчерпан, потому что выводов он не сделал и попытался подсунуть мне пыльное зерно. Правда, на этот раз сразу нацеплять мешок на морду поостерёгся и сначала, медленно подняв его, протянул мне.

Ну что за напасть? Как мне этому тугодуму объяснить, что такое я не ем? О, идея!

Не отрывая пристального взгляда от глаз Алехандро, я подошла чуть ближе и мордой толкнула руки с мешком по направлению к уже висящему над костру котелку. Озадаченно нахмурившись, он снова попытался подсунуть зерно мне под нос. Разочарованно фыркнув, я повторила процедуру с подталкиванием и кивнула на костёр. Горбун, едва не булькая от усердия, снова сунул мне мешок.

— Да чего тебе надо, скотина безмозглая?!

Вот дундук, а! Ещё и обзывается! Обозлившись, я плюнула (получилось похоже, хотя и не совсем), отчего бедный горбун чуть не подавился и, тяжело вздохнув, отошла к огню, где и улеглась. Не поем, так хоть согреюсь…

А вонючка, беззвучно открывая и закрывая рот, непонимающе пялился то на меня, то на мешок.

Кажется, с мыслительным процессом у него туговато. Того и гляди услышу скрип шестерёнок, приводящих в движение извилины в его голове. Да… Повезло мне с ‘хозяином’.

Минут через пять я не выдержала бестолкового и, что намного важнее, безрезультатного потрясания провиантом и, тяжко вздохнув, решила взять дело по прокорму себя любимой в собственные руки. То есть ноги… В смысле копыта. Хотя, точнее будет в зубы… Что-то меня совсем заморочило… Это всё Алехандро виноват.

Тяжело вздохнув, я встала, отняла мешок у заторможенного зомбика и отложила его в сторонку.

Потом осмотрев зерно (пыльное, чёрт побери), взяла последний из котелков и опять пошла к речке. А самой себе уже какую-то водоноску напоминаю…

Кто бы мог предположить насколько проблематично промыть крупу, имея в арсенале только зубы…

Вот уж экстрим так экстрим! Хорошо хоть горбун допетрил что я пытаюсь сделать и помог. Правда на процесс ‘догоняния’ у него ушло минут сорок в общей сложности, но зато над костерком аппетитно булькает будущая кашка. Вот! Не думаю, что получится вкусно, но сейчас лишь бы съедобно…

Честно говоря, получилось именно ‘съедобно’. Всё-таки варёное зерно без масла и сахара (хорошо хоть соль нашлась) это далеко не жульен, но на пару с Алехандро мы бодро схомячили весь котелок.

Вот ведь мужчины! Готовить лень, а как пожрать так впереди всех с ложками наперевес…

Посетив кустики, пока мой кошмарик собирал манатки и отмывал оставшейся водой котелки, благо, тот что с кашей я чуть ли не до блеска вылизала, я почувствовала, что жизнь есть и в теле лошади.

Не ахти какая весёлая, но всё-таки есть.

Погрузив барахло по вчерашнему сценарию, мы отправились в путь. Правда, сегодня хватило одного рыка при попытке седло водрузить не как поклажу, а именно как седло, и Алехандро, сокрушённо покачав головой, смирился с жестокой действительностью. Мне даже стало его жалко, хотя не настолько, чтобы рисковать своим здоровьем или проверять на прочность только что заполненный желудок.

Знать бы ещё куда мы идём… Нет, благодаря солнцу понятно, что на восток, но ‘куда’ на восток?

Прекрасно помню, что из загона видела горы за лесом именно по этому курсу, только это ещё ничего не значит. Может, у Уродца где-то там пещера отшельника? А что? С такой специфической внешностью только и жить в одиночестве.

Только как он на ярмарке оказался? Решил лошадку для приусадебного хозяйства прикупить? Но тогда вонючка пришёл поздновато. Я, конечно, не специалист, но хорошо помню, что подобные мероприятия всегда приурочивали к определённому времени года, чтобы потенциальные покупатели, за неимением интернета и телефона, всё же знали когда приезжать за покупками. Да и пришёл вонючка с другой стороны. Задачка…

Кстати, а ведь компания с нереальным красавцем во главе тоже на восток ушла. Правда, они-то по дороге, а мы с Алехандро почему-то напролом через лес… Что это? Нам не нужны проторенные тропы, не ищем мы простых путей, да?

К обеду градус настроения упал с отметки ‘жить хорошо’ до ‘Жить? Хм… Надо подумать’. А ещё через час Небо заволокло тучами, и я совсем приуныла. Тем более, что горбун всё чаще хмурился.

Даже сам по себе этот процесс вызывал нервную дрожь, а если задуматься о причинах и возможных последствиях…

Но выбирать не приходилось, и мы шли, обходя тёмные овраги и поваленные деревья. Ещё часа полтора продирались через заросли каких-то кустов и подлеска, пока не вышли на опушку.

Дальше тянулись заливные луга, за которыми виднелись горы, на две трети заросшие лесом.

Может, наша цель там? Лучше бы, конечно, наверх не забираться. Как-то не тянет ноги переломать…

Вершин было не разглядеть из-за туч. Низких синевато-серых, тяжёлых и очень негостеприимных. И они медленно ползли на нас, тесня серебристо-серые, пусть хмурые, но куда более дружелюбные облака. Как бы под дождь не попасть…

А вообще, жутко хотелось есть. Даже не есть, а жрать. Только вот Алехандро упорно пёр вперёд, словно за ним черти гнались, и о привале не могло быть и речи. Если бы не дикая яблонька, на которую мы натолкнулись в районе обеда, наверное, я бы не выдержала, покусала бы уродца с голодухи.

А так только фыркнула раздражённо, когда он потянул меня за собой. Нет, тянуть он, конечно, не тянул, так-как не за что особо. Повод сейчас мирно лежит на дне одной из сумок. После истории с седлом Алехандро с первого раза сообразил, что означает утробное рычание и угрожающий оскал.

Почесав в затылке, он тяжело вздохнул, пожал плечами и убрал пакость с глаз долой.

Так что теоритически я могла плюнуть на всё и остановиться, но оставаться совсем одной уже не хотелось. Теперь, когда ничто не мешало дышать, горбун вызывал скорее брезгливую жалость и сочувствие, чем панический ужас. Противно, конечно, но не настолько, чтобы заполошно визжа ломиться незнамо куда. Сейчас хоть один из нас знает куда идти, а останься я одна, что делать?

— Устала? — Услышав моё недовольное фырканье, просипел Алехандро, обернувшись. — Ты потерпи. Нам обязательно нужно до грозы успеть дойти до во-о-н той рощицы.

Уродец поднял было руку и потянулся ко мне, но, даже не дожидаясь пока я шарахнусь в сторону, опустил бирюзовую конечность и резко отвернулся.

— Ладно, пойдём уже, дрессированный чудо-зверь. — Со вздохом хрипло выдавил он и поковылял прочь.

Я двинулась следом, мучительно соображая почему мне так… странно. То ли стыдно, то ли досадно.

Почему-то в словах спутника наравне с горечью мне почудилось что-то такое… Не могу понять что, но захотелось от души приложить саму себя копытом по лбу.

По лугам идти было несколько проще, так что уже часа через два мы вышли к широкой медлительной речке. На первый взгляд очень на Волгу похожа. Такая же спокойная, плавная, тихая.

Ага, только ведь и Волга такая только на первый взгляд. Отплыви чуть от берега, сразу поймёшь как обманчиво спокойствие и медлительность. Знаю. Всю жизнь на Волге прожила.

Да и холодновато купаться, если честно. Но Алехандро явно это не остановит, судя по решительному выражению на разноцветном лице. Вот чё-о-о-орт. И плот соорудить не из чего. На том берегу деревьев сколько угодно, а тут только ракитник кое-где. Надо было в лесу… Хотя, с другой стороны, даже сооруди мы там плот, его до реки ещё дотащить нужно. И всё равно, мне бы пришлось плыть, лошадь же.

Хорошо хоть до другого берега навскидку не больше пятисот метров. Только вот расстояние по воде на глаз определять — гиблое дело. Так что нефиг тянуть. Тем более, зомбик мой уже конкретно задумался, как меня в воду загонять. По глазам вижу и по тому, что к сумкам ручонки свои тянет.

Наверняка за поводом. Ну, уж нет! Погибать так по своей воле, а не так. Эх, была не была! И глубоко вздохнув, я рыкнула на бочком подбирающегося ко мне горбуна и вошла в воду.

Бедный горбун опять вылупился на меня, как дурак на андронный колайдер. А чего он ждал, собственно? Что я буду биться в истерике и наворачивать круги по полю? На фиг, я и без того устала, чтобы впустую силы тратить. И так понятно, что хочешь — не хочешь, придётся переправляться вплавь. Ну как вплавь…

Алехандро-то, очухавшись вошёл в воду и метров через пять поплыл, а я, пошла. Благо, речка вопреки логике оказалась довольно мелкой. Я медленно брела по песчаному дну по горло в воде, искоса посматривая на то, как довольно сильное течение относит от вонючки кучу всякого мусора и мелкой живности, вроде червяков и гусениц. Сам он как-то умудрялся не слишком отклоняться от прямой, но, всё равно, траектория движения оставляла желать лучшего.

Радуясь тому, что моей сообразительности хватило войти в реку на пару метров выше, я задумалась. Стоит рискнуть и помочь или всё-таки слишком гадко? С одной стороны, увечному Алехандро реально тяжело плыть. То и дело окунается с головой…Если припомнить пословицу про то, что не тонет, можно даже предположить, что он — не оно самое. Да и сносит его с каждым метром всё сильнее. В этом случае помочь ему нужно по любому.

Ну что за жизнь? Голодная, по горло в холодной воде, как домой попасть вообще не понятно, а приходится переступать ещё и брезгливость. Боже, если это — испытание, то может ну его, а? Я лучше волонтёром в собачий приют устроюсь, только верни всё, как было. Ну, пожалуйста!

Но небеса молчали, только темнели с каждой минутой. Когда до меня допёрло, что будет, если гроза начнётся до того как мы выйдем из реки, все сомнения разом куда-то испарились. Как же я раньше не сообразила! Нас же сейчас прямо в воде поджарит. Мама!

Наплевав на страхи и брезгливость, я поковыляла к зомбику. Неожиданно узрев мою мрачную морду совсем близко, он чуть не утоп. Слава Богу, хватило сообразительности уцепиться за край седла, а не за гриву. Хоть не так противно. И я с удвоенным рвением ломанулась вперёд. Страх придал сил, которые, как мне казалось ещё пять минут назад, были на исходе. Так что Алехандро, теперь только успевал отплёвываться, но держался крепко.

Поднялся ветер и по воде пошла рябь. Сначала едва заметная, минут через десять она превратилась в полноценные волны. Не море, конечно, и потому не слишком высокие, но, всё равно, приятного мало. Тем более, что ближе к середине реки пришлось плыть и мне.

Радовало только то, что ещё в лесу кошмарик накрепко привязал сумки, обмотав меня верёвкой. Я бы не далась, но они, цепляясь за ветки, постоянно соскальзывали, а позволить себя оседлать и приторочить их как положено я не могла, опасаясь, что соблазн поехать на мне станет слишком велик.

Только благодаря этому торбочки, хоть и намокли, но покамест держались, а вместе с ними и Алехандро.

Через какое-то время от усталости я впала в прострацию. Всё плыла, и плыла, и плыла… Уже начался дождь. Мелкий и нудный, он ничуть не походил на грозу, но где-то далеко рокотал гром, не давая надежде на ошибку поднять голову. Когда ноги что-то задели, я даже не сразу сообразила, что это — дно, и продолжала упрямо барахтаться, борясь с оцепенением. Так хотелось плюнуть на всё…

Холодно…

Не знаю как, но на берег мы всё-таки выбрались, и оба рухнули плашмя не силах пошевелиться.

Измученные, замёрзшие, голодные, но мы всё же переплыли эту чёртову реку. Кажется…

Первым очухался Алехандро и кое-как встал.

— Нужно идти. — Прохрипел он. — Тут недалеко.

Ага! Прям встала и пошла…

Сердце часто билось где-то в горле. В боку кололо. Перед глазами плясали чёрные мушки.

Мамочка, роди меня заново… Честно говоря, кошмарик выглядел сейчас даже поживее меня. Как он умудряется после такого дня ещё и говорить? Двужильный он что ли?! Даже понимая, что идти нужно, я закрыла глаза. Не могу… Пусть чешет куда хочет, а я тут полежу пока хотя бы дыхание не восстановится, а там посмотрим.

Горбун ещё какое-то время бубнил что-то просительно-убеждающее, а потом замолк. Ушёл видимо.

Ну и фиг с ним… Потом буду разбираться со всем и всеми, а сейчас хочу просто отдохнуть. Как же холодно-то…

Сверкнуло, и, ослепительно полыхнув, молния ударила где-то совсем близко. Под аккомпанемент оглушительного грохота я вскочила на ноги ещё до того как сообразила, что вообще-то мне пофиг на всё. Ан, нет! Оказывается не пофиг. То ли рефлексы, то ли инстинкты сработали.

А Алехандро не ушёл. Он сидел под разгулявшимся дождём прямо на травянистом берегу метрах в двух от меня. В принципе, промокнуть ещё больше невозможно, но всё равно, благодарность толкнулась в висок. Не бросил, остался ждать…. Я не обольщалась, понимая, что большая часть цены вопроса во мне как в тягловой силе, да в поклаже, которую он один попросту не утащит, но, тем не менее, на душе потеплело.

Жаль, что только на душе. Организм же обзавидовался и потребовал равномерного разделения тепла между материальными и идеальными составляющими меня любимой, а попросту говоря, замёрз. Я фыркнула, привлекая внимание мокрого насквозь спутника и зябко поёжилась.

Горбун подскочил как ошпаренный с ножом неперевес, но, поймав мой ошарашенный взгляд, выдохнул и спрятал тесачок в складках рванья. Интересно, а с чего это он на таком ‘подъёме’?

Неужели здесь есть реальные причины опасаться? В принципе, возможно. Мне-то откуда знать? Но, судя по настороженному взгляду Алехандро, причины шухериться есть, и немалые.

Так что когда он, ковыляя-подпрыгивая, почапал в сторону росших неподалёку деревьев, я, следуя за ним, опасливо поглядывала по сторонам, исполненная самых дурных предчувствий.

Но, слава Богу, лес, который горбун называл рощицей, ничем особенным не удивил. Всё те же деревья, дождь, заливающий глаза, пронизывающий холод и сгущающаяся темнота. Не знаю то ли время подошло, то ли опустившиеся тучи ускорили приближение ночи, но было сумрачно.

Минут через десять — двадцать мы выползли на опушку. Сквозь ледяные частые струи я с трудом рассмотрела невысокое здание. Когда Алехандро, поднатужившись, открыл перекошенную дверь, в лицо, то есть в морду, ударила волна на удивление тёплого воздуха.

— Заходи. Там хватит места обоим. — Кивнул на вход горбун, удерживая дверь. — Сама пойдёшь или как?

Сил на то, чтобы пренебрежительно фыркнуть в ответ на ехидный тон, не осталось, и я просто вошла внутрь, старательно следя, чтобы не коснуться уродца. Открывшееся помещение удивило. Что тут было, интересно?

Каменные стены, а пол земляной. В крыше в двух местах правильной формы отверстия, под которыми находились выложенные камнем кострища. Пахло дымом, потом и навозом. Изнутри домик оказался достаточно большим, чтобы не видеть стен вообще. Тут, конечно, не малую роль играло отсутствие освещения, но эхо подсказывало, что места здесь более чем достаточно.

Хлопнула дверь, и, обернувшись, я увидела Алехандро с кристаллом, которым он вчера увеличивал книгу. Последний горбун держал за цепочку на вытянутой руке. Слабого свечения, исходившего от камня, оказалось достаточно, чтобы отодвинуть темноту на пару метров. В призрачном мерцании частью разукрашенное, частью гниющее лицо смотрелось ещё более отталкивающе, чем раньше. Жу-уть…

Если бы я увидела это впервые, точняк ломанулась бы куда глаза глядят, снеся дверь, а может и стену. Но сейчас только отступила назад, отметив про себя, что, судя по тому, как уверенно кошмарик двинулся куда-то влево, он здесь уже бывал.

Через полчаса в самовольно занятом домике уже полыхал костёр. Как оказалось, у одной из стен была сложена основательная груда хвороста и поленьев, на наше счастье сухих. Видимо, здание это служило чем-то вроде перевалочного пункта, потому что кроме дров в длинном, освещённом неверным светом костра помещении, нашелся так же запас сена и гладкая перекладина у дальней стены. Судя по следам навоза около неё, там привязывали лошадей. И, если учесть интенсивность запаха, совсем недавно.

Обнаружив эту ароматную деталь, я глянула на Алехандро и с удивлением обнаружила, что он как-то подозрительно задумчив. Но рычать, показывая, что привязывать меня к палке — плохая идея, не пришлось. Горбун криво ухмыльнулся и кивнул на костёр.

— Иди к огню, скотинка. Околела, наверное, в реке-то. Погрейся уж Я осторожно подошла, скрипя сердце позволила снять с себя поклажу и улеглась на утрамбованную землю. То, что ладони у уродца очистились от язв, откровенно радовало. Будь иначе, вряд ли я после сегодняшних злоключений выдержала ещё и испытание прикосновениями Алехандро. Как бы его целиком ‘покрасить’? Может.

За мечтами о несбыточном я пригрелась, расслабилась и как-то незаметно меня сморил сон….