В любой гадости ищи свои радости

Глава 15

Когда Алехандро закончил с верёвкой, я уже беззастенчиво дрыхла. Наверное, не слишком крепко, иначе перенеслась бы к богине, но оно и к лучшему.

— Манюнь, — просипело над ухом. — Вставай и пойдём внутрь, а то простынешь ещё или упадёшь.

М-м-м… Ох, не пойду никуда. У меня выходной сегодня, и, вообще, я в отпуске… Попыталась повернуться на другой бок.

— Маню-ю-юня… — что-то упало мне на нос и щекотно поползло по нему.

— Вот демон, — расстроенный шёпот над головой и нечто сокрушённо-виноватое и в голосе вернули в сознание моментально.

Щекотка исчезла, но я уже открыла глаза. Та-а-ак… Что это было? Алехандро стоял рядом. А чего это он ладошку за спину прячет? Здоровую, между прочим.

— Ну вот и замечательно! — Как-то чересчур жизнерадостно прохрипел зомбик, пятясь к водопаду. — А я костёр развёл и…

Я встала и прищурилась. Ой, чагой-то ты, полосатинка корявая, не то поёшь… Тут особо не развернёшься и догнала уродца за полсекунды. Вытянув шею, заглянула ему за спину. Из голубого кулака торчали, тонкие паучьи лапки! Это… Это оно у меня по носу ползало?!

Вонючка отпрянул в тоже мгновенье, оценил мою перекошенную морду и выкинул тварюжку в ночь.

Я проводила взглядом многоногий снаряд, канувший во тьму за карнизом. Сглотнула подступающую к горлу истерику.

— Извини, — тихо произнёс зомбик, разводя руками. — так получилось.

Так получилось?! А не фиг было надо мной своей густонаселённой башкой трясти! Пришибу!

Угрожающе набычившись, я двинулась к горбуну и тот, смекнув, что не целоваться сейчас полезу, попятился.

— Да я не нарочно! — выдал сакраментальное полосатый зомби, и вдруг: — Не кипятись, лапушка! Хорошая моя, золотая…

На секунду прибалдев от неожиданности, я остановилась и вылупилась на кошмарика. Ничего себе!

Лапушка?! ЕГО хорошая?! Его?! Только этого мне не хватало! Мало статуса кобылы и спутника гниющего ужаса?!

Этот трясожук меня решил меня добить?! Самооценка и так ниже плинтуса, комплексы цветут буйным цветом, а горбун издевается! ТО Манюня, то лапушка?! Может, ещё пупсиком назовёт?!

Сволочь…

— Вот и умничка, — Алехандро, ошибочно принял мою растерянность за спокойствие, — Ты ж моя красавица…

А вот это он точно зря сказал! Не стоило наступать на больную мозоль, ох, не стоило… Стать из невзрачной девушки-мышки кобылой в жутких пятнах — совсем не сахар. Осознавать себя страшилищем рядом с такими, как Эйлар и высокомерная красавица-богиня, и вовсе — полный взрыв мозга.

Комплексы?! Да какие к чёрту комплекс?! Держать себя в руках и без подначек полосатого кошмара было не просто. Я уже даже сосчитать не могла, сколько раз прощалась с жизнью за последние несколько дней. Если откровенно, с момента превращения в лошадь буквально балансировала на грани истерики, как эквилибрист под куполом цирка.

В общем, меня переклинило. Зло фыркнув на очередное издевательски сладкое муси-пуси Алехандро, я рванула к горбуну. Сейчас он у меня и постирается и помоется! Может, хоть часть живности сбежит.

Я попыталась столкнуть горбуна в парящее озеро, но фокус не прошёл. Как это неуклюжее недоразумение увернулось, ума не приложу! Затормозив у противоположной стены пещеры, я с недоумением потрясла головой и развернулась на сто восемьдесят градусов.

— Манюня, не дури, — уже раздражённо просипел уродец, глядя исподлобья остро и холодно, — Всё равно, не тебе со мной тягаться.

Чего?! Совсем офигел, прыщ колченогий?! Да я его одним копытом в шашки переиграю, а он со своими увечьями решил с лошадью в силе и ловкости посоревноваться?! Это уже хамство!!!

Подумаешь, один раз промахнулась! Так темно же и костерок зомбик развёл крохотный. Даже шоколадку не видно, а она не шевелиться и я знаю, где искать.

На этот раз разгоняться не стала, поскольку сверзиться в случае чего с карниза не улыбалось.

Нацепив равнодушное выражение на морду, гордо вскинула голову и пошлёпала якобы к водопаду мимо вонючки. Тот расслабленно улыбнулся гниющим личиком:

— Вот и умничка.

Но тут я резко подалась вбок и… В следующее мгновение оказалась сидящей по самые уши в воде!

Не поняла?! Как он это сделал?! Я же…

— Ох, Манюня-Манюня… — присев на корточки, довольно протянул горбун с противной ухмылочкой, — Сказал же: тебе со мной не тягаться.

У меня от обиды и возмущения не то что слов, мыслей не осталось! И в тоже время… Почему-то где-то на самом краю сознания промелькнуло нечто, сильно смахивающее на гордость за убогого.

Косой, кривой, не говоря уже о прочих ‘достоинствах’, а кобылу в озеро между делом скинул?! Нет, это какой характер и волю к жизни нужно иметь?!

И, всё равно, обидно немного. Хотела искупать кошмарика, а в результате сама окунулась. Оно бы ничего, да спать пора, а я мокрая, как селёдка в маринаде.

— Вылезай, — подал вдруг голос уродец, — я тебя оботру.

Ещё чего! Из воды выбралась, конечно, только вот подпускать себе этот рассадник заразы? После того как он меня облагодетельствовал какой-то насекомой нечистью на морду? Демонстративно отстранившись от горбуна с попоной наперевес, я передёрнула шкурой и многозначительно кивнула на водоём.

— Да понял я, понял, — скривился зомбик, отчего его лицо стало напоминать сползший хлопковый чулок, — да только мне это не поможет.

Я едва не окосела от такого откровения.

— Челюсть подбери, — хмыкнул Алехандро и тяжело вздохнул: — колдовство это, Манюнь. Сильное и злое. Ладно. Не бери в голову. Лучше иди к костру, а то простынешь.

Кошмарик замолк, а я послушно побрела к огню. Правда, сначала сгоняла всё же на карниз отряхнуться, но едва вода серебряными брызгами разлетелась окрест, дёрнула в относительное тепло пещеры. Ветер всёж-таки далеко не летний…

Укладываясь, никак не могла отогнать сомнения. Колдовство оно конечно да, но… Говорить Алехандро может что угодно. Ведь куда проще обвинить в своих бедах злого колдуна, чем признать случайность болезни? Нормальная реакция вообще-то — искать виноватого. А если причиной жуткого недуга стала банальная нечистоплотность… Эх, помылся бы ты, ёжик, авось и отмоешься…

Знакомый парк, залитый остервенело радостным солнцем, принял меня в свои объятья. Интересно, а дадут мне просто поспать хоть когда-нибудь?!

Обречённо вздохнув, я побрела к площади. Возможность встречи с Эйларом особого вдохновения не вызывала. Несмотря на томление во всём теле при одном только воспоминании о его горячих руках и собственном бурном отклике.

С одной стороны ничего хорошего нам не светило при любом раскладе, а с другой… Вернее всего, во главе угла стояла иная причина: мне тупо не хотелось выдавать богине, насколько этот мужчина теперь для меня важен.

Важен… Пожалуй, да. Мне стыдно от этой слабости, стыдно понимать, как легко и просто он отмёл мои принципы, как ненадёжно и хрупко оказалось сопротивление воину. Стыдно, но факт — есть факт: жизнь Эйлара достаточно весомый довод, чтобы склонить голову перед любым бредовым капризом блондинки с манией величия.

Как ни хотелось бы верить в обратное, вряд ли удастся скрыть собственную уязвимость. С другой стороны, может, хоть теперь, убедившись в своей власти надо мной, она потребует чего-то конкретного?!

Центр слегка поднадоевшей уже площади из белого камня на этот украшал огромный алый цветок, парящий в воздухе. На уровне моей талии. Удивиться бы, да как-то не выходит уже.

Я зевнула и огляделась. Богини поблизости не наблюдалось, и я осторожно потрогала пальцем гигантский лепесток. Потом надавила сильнее. Цветок даже не шелохнулся. Снова зевнув, я подпрыгнула и уселась на краешек парящей скульптуры.

В отличие от белых камней, которыми была вымощена площадь, алый материал был тёплым, приятно ворсистым и слегка упругим. Минут через пять, едва не вывихнув челюсть очередным зевком, я свернулась клубочком в центре очень кстати выгнутого лодочкой лепестка и задремала.

С этими божественными играми я скоро сама как зомби стану: полудохлая, помятая, с синяками под красными с недосыпа глазами. Угу… ещё и копытная…

Когда белый божественный свет раздвинул дымный мрак, Эйлар устало вздохнул и едва заметно скривился. Еженощные визиты пресветлой начали утомлять. Мужчина дал знак вахтовому разбудить спящих воинов и поднялся на ноги. Поспать, видимо, и сегодня не удастся. И не только ему, что особенно плохо.

Благоволение повелительницы поднебесной дорогого стоит, но для измотанных тяжёлой дорогой лошадей и людей две подряд ночёвки под открытым небом — не самое благоразумное решение. Тем более в прошлый раз им пришлось полночи мокнуть под проливным дождём.

Пещер в этих горах достаточно, если знать, где искать и применять магию. Но даже тут укрытия расположены на значительном расстоянии друг от друга и идти от одного к другому в кромешной мгле — безумие.

Впрочем, с богами не спорят, и уж тем более по такому малозначительному поводу, как мнение пары десятков наёмников. Потому момент появления из света бессмертной красавицы люди встретили на коленях и со склонёнными головами.

Произнося полную форму приветствия, Эйлар гадал, насколько неожиданное исчезновение маленькой посланницы в прошлую ночь плохо. В самый неподходящий момент девушка буквально растворилась в его руках.

Даже если забыть о вероятном гневе богини, для него самого это стало крайне неприятным сюрпризом. Неискушённость и откровенный восторг в глазах явно неиспорченной ещё девочки возбудили не меньше хрупкой белизны молодого тела и пробуждающейся в нём чувственности.

Но это тогда. Сейчас реакция богини была неизмеримо важнее разочарования, гнева и болезненной неудовлетворённости прошлой ночью.

К счастью, пресветлая не только не разгневалась — одна и не удивилась нисколько, лишь нахмурилась обеспокоенно, но почти сразу же отаяла:

— Я знаю, как помочь тебе, Эйлар и я помогу. Главная цель уже столь близка, а эта девушка — единственный ключ.

— Вряд ли есть необходимость магического вмешательства, светлейшая. Ваша посланница…

— Я высоко оцениваю твои способности к обольщению, Эйлар, но эта девочка слишком упряма. Она из другого мира и ведёт себя странно. Даже я не знаю чего от неё можно ждать, — богиня нахмурилась. — В одно мгновение она кажется глупой наивной дурочкой, а в следующее обнаруживаешь жестокость и цинизм. Видел бы ты, как она улыбалась глядя на уничтожение целого человеческого селения демонами. Едва не в голос смеялась…

Мужчина недоверчиво хмыкнул. Пришелица из другого мира не была ни циничной, ни жестокой, ни кровожадной. Богиня, хоть и всемогуща, но в женщинах явно разбиралась не так хорошо, как он.

Малышка не притворялась. Она действительно была наивной, чистой и немного испуганной. Такие светлые, неискушённые и растерянные девочки попадаются не так уж часто и стоят некоторых усилий. Правда, — Эйлар едва заметно усмехнулся, — не слишком утомительных.

— Повелительница, я уверен, что смогу завоевать сердце вашей посланницы.

— Конечно, сможешь, — кивнула богиня, — но я не готова рисковать.

С тонких пальцев сорвалось мерцающее золотистое облачко и растаяло на черноволосой склонённой голове.

— Я не сомневаюсь в твоей способности разжечь желание, но чтобы она тебя полюбила может не хватить времени, а страсть — ещё не всё.

— Что это было? — Едва сдерживая досаду, спросил воин. — Что за магия?

— Всего лишь благословение божественного огня. Если посланница теперь ответит на твой поцелуй, полюбит всем сердцем. Не хмурься, — заметив проступившее всё же неудовольствие на лице мужчины, усмехнулась красавица, — у тебя ещё будет возможность убедиться в собственной неотразимости. Такая любовь живёт не слишком долго, но ей невозможно сопротивляться. Этого хватит, чтобы выиграть время.

Мужчина проглотил возражения. О сопротивлении речь уже не шла и так, да и применять магию для завоевания наивной девушки казалось унизительным. Однако, дело сделано. Указывать вспыльчивой богине на ошибки?!

Методы, которыми пресветлая расправлялась с неугодными, были Эйлару слишком хорошо известны, чтобы рисковать из-за такой малости, как самомнения и принципы.

— Подчиняюсь вашей мудрости, повелительница и владычица небес.

Красавица иронично вздёрнула бровь, глядя на склонившего голову мужчины. Ни покорности, ни кротости, ни смирения в его фигуре не было ни на грош. Слишком горд, слишком честолюбив и самоуверен, чтобы принимать чужие решения без возражений… И слишком умный, чтобы возражать, когда это не имеет смысла.

С другой стороны, и он лишь жалкий человечек, жизнь которого промелькнёт и угаснет за одно мгновение. И чего тогда стоят все его грандиозные планы и жалкие попытки добиться власти над другими, точно такими же смертными человечками?!

Едкий привкус разочарования и одиночества на губах, заставил красавицу досадливо поморщиться и торопливо перевести тему:

— Я пришлю её к тебе, как только представится возможность. — Странно, что в такое время ещё нет, но это и к лучшему. Чем сильнее измучается, тем покладистее будет.

Вернувшись на площадь, богиня осмотрелась. Иномирки всё ещё не было. Не обнаружила её блондинка и окинув магическим зрением парк. Куда она могла запропаститься? До рассвета осталось всего ничего…

Накинув на тропки, ведущие к площади, сеть заклятья, которое должно было оповестить о появлении припозднившейся строптивицы, богиня устало опустилась на ступеньку, ведущую к цветку единства душ.

В попытке отогнать гнетущую тоску, пробившую брешь в её защите так внезапно, красавица стала вспоминать встречи с человечкой. И спустя несколько дней смертная оставалась для неё загадкой.

Она абсолютно равнодушно смотрела на трон — воплощение власти и славы, на дерево — символ богатства и роскоши, на фонтан — источник вечной молодости и жизни. Где слабое место той, которая на первый взгляд казалась одной большой слабостью?

Богиня не знала и ей, бессмертной, всемогущей и всевидящей было… страшно. Страшно проиграть в игре, где, она это чувствована, ставки были выше чем всё, что у неё было.

В вечной борьбе с одиночеством и тоской пресветлая наткнулась на замок, выдолбленный в скале и… не смогла войти в него! Она, Богиня не одно десятилетие пыталась пробиться сквозь защитное заклинание обволакивающий замок и не справилась. С годами загадка неприступного замка осталась единственным лекарством от скуки, но всё владычице поднебесной кричало: разгадка могла стать тем, что излечит от бессмысленности существования.

Только приложив все свои силы, все знания, все возможные уловки Богиня… Нет, не разгадала загадку неприступности замка — она получила подсказку, видение, которое ударило наотмашь и подарило надежду вернуть в этот мир давно утраченное.

Три мужчины, каждого их которых богиня видела впервые, мимолётное, как дуновение ветра, тень огромных крыльев, заклятье переноса и заклятье иного тела, и, главное, пресветлая увидела… себя.

Счастливую, растерянную, но улыбающуюся кому-то, так искренне и восторженно, как никогда и никому не улыбалась. И глядя на себя со стороны, красавица с трепетом осознала: в её глазах больше не осталось и тени того одиночества, что пожирало её изнутри долгие века.

Быть единственной бессмертной среди тысяч и тысяч тех, чьи жизни сгорают во времени так неотвратимо и быстро… Это почти невыносимо. Другие боги? Где они… Существовали ли хоть когда-нибудь? Может.

Блондинка прикусила губу и с неудовольствием посмотрела на свои бледные дрожащие пальцы.

Всё получится. Обязательно. Она ведь сделала для этого всё возможное. Правда из трёх мужчин, она нашла только двоих, но это ничего не меняет.

Рядом с девушкой-ключом в видении был лишь один мужчина. И этим мужчиной должен стать Эйлар. Именно он, потому что…

— Доброго дня…

Голос иномирки так близко заставил богиню вздрогнуть. Как? Почему не сработало заклинание?!

Проснувшись, я села в чаше цветка, куда, видимо, скатилась с лепестка. Протерев глаза, на коленках подползла к краю и замерла. Ох, как неудобно получилось… Блондинка ждала меня, сидя на ступеньках, ведущих к цветку, ставшему моей кроватью.

Очень удобное, кстати, получилось ложе. По крайней мере такой полной сил я не чувствовала себя ни разу с начала этой истории. Если совсем честно, — прислушалась к себе, — наверное, вообще никогда, сколько себя помню.

А вот блондинка выглядела усталой. Поникшие плечи, сгорбленная стена и узор, который она выводила пальцем на белом камне рассказали о богине больше. Чем все предыдущие разговоры.

Вовсе она не бесчувственная, как показалась сперва. Психованная, разочарованная, уставшая и, может быть, даже злая, но не бесчувственная.

— Доброго дня, — осторожно поздоровалась я, спускаясь вниз.

Красавица вздрогнула, и впилась меня пронизывающим насквозь взглядом. Потом она посмотрела на цветок за моей спиной, снова на меня и, словно решив какую-то загадку, кивнула самой себе.

— Почему пряталась? — спросила меня холодно, но мне уже не верилось в непробиваемость ледяного панциря.

— Я не пряталась. Просто пока вас не было, прилегла и заснула в цветке. Извините.

Я очень старалась говорить как можно мягче и доброжелательнее. Если повезёт, блондинка перестанет видеть во мне не-то врага, не-то объект для подчинения. Тем более…

— Скажите мне, что я должна сделать, — попросила негромко, — я постараюсь помочь, если вы вернёте меня домой.

— Не надо ставить мне условий, человечка, — бросила богиня.

Меня слегка передёрнуло, но усилием воли удалось сохранить видимость безмятежной покорности.

Сон ли помог, воспоминание ли о том упорстве, с которым вонючка шёл к своей неведомой цели, память ли о жаркой волне неги, вызванной прикосновениями Эйлара — не знаю. Но я не только удержала на губах участливую улыбку, но и глазам не позволила показать истинные свои чувства.

— Вижу, ты многому научилась, — куда снисходительнее продолжила блондинка, и ехидно добавила.

— Жаль, что так и не поумнела. Я же говорила: не могу назвать цели твоего здесь пребывания.

— Но как я смогу выполнить ваши пожелания, если не представления не имею, о чём идёт речь?

— Сможешь. Помоги тому, кого выберет твоё сердце.

Едва не подавившись от пафоса, прозвучавшего в общем-то банальной фразе, я сглотнула. Что за бред? При чём тут Эйлар? Тем более его мне представили, как… Ох, чувствую обвела меня эта выхухоль божественная, подсунув вершки вместо корешков. Впрочем…

— Это всё? И вы вернёте меня домой?

— Если пожелаешь, — кивнула блондинка и задумчиво покосилась на меня.

И вот промолчать бы, но неожиданно такая тоска сверкнула в глубине темных глаз… И я не удержалась:

— Вы… Иногда если поделиться тем, что гложет, становится легче. Может, вы расскажите мне?

— Ты всё равно не поймёшь, человечка, — пренебрежительно отозвалась богиня.

Ну, хоть не убила, и то хлеб.

— Но если подумать… Давно я ни с кем просто не говорила. Мозгов отвечать тебе не хватит, но ты вполне справишься с ролью бессловесного слушателя. К тому же… Не важно слушай…

Блондинка повела рукой, и я превратилась в крохотную точку внутри объёмной и безграничной картины. Грудным, чуть вибрирующим от напряжения голосом богиня начала рассказ, и я потерялась в нём, заворожённая проплывающими мимо видениями…

Некогда, задолго до людей здесь жили драконы. Это были прекрасные, мудрые существа полные огня и страсти. Небо было их крыльями, земля колыбелью, а звёзды страстью. Тысячелетиями драконы рождались на земле, взрослели в небе и улетали к звёздам, чтобы вернуться обратно, дабы продолжить род.

Потом… потом пришли люди. Если верить мифам, самых первых принес со звёзд юный изумрудный дракон. Он был единственным, кто вернулся в колыбель, не со спутницей, а с чёрным камнем. В своих странствиях изумрудный наткнулся на красную звезду, которая билась и пульсировала в глубинах тьмы, будто сердце в груди.

Мне неизвестно почему тот дракон решил, что миры, лежащие под алой звездой, обречены на гибель. Однако из любопытства оно облетел все их. Один оказался почти точной копией собственно колыбели, и дракон сковал обитателей того мира магией, заключив в чёрный лёд.

Старшие драконы встретили вернувшегося юнца и, выслушав его рассказ, приняли решение позволить заключённым в агатовую темницу жить в этом мире. Когда чёрный камень опустили в одной из долин рядом с рекой, из него вышли люди. Сотни и сотни людей. Драконы сочли крохотных человечков забавными и первое время оберегали и заботились о них.

Со временем тех становилось всё больше. Оставив равнины и водные просторы, покровители удалились в горы. Столетиями крылатые наблюдали, как растут внизу города, как крохотные существа занимают их колыбель, порой перестраивая её под себя, как меняется всё вокруг.

Люди были слишком слабы, чтобы что-то противопоставить своим покровителям, но время и гордыня породили в человеческих сердцах страх перед всемогуществом крылатых драконов. Страх постепенно превратился в зависть к свободе крылатых и ненависть к истинным хозяевам мира, ставшего людям домом.

Драконы были мудры. Они увидели и поняли это. Уничтожить расплодившийся народец было несложно, но драконы были также и великодушны. Однажды сотни и сотни разноцветных крыльев раскрылись в едином порыве, закрыв солнце. На земле воцарилась ночь, а когда свет вновь осветил поселения почти обезумевших от ужаса людей, горы опустели.

Внезапно проплывающие мимо миры дрогнули, расплылись туманным маревом и исчезли. Оставив меня сидеть на ступеньках посреди белой площади. Я едва удержалась от разочарованного стона, но богиня продолжала рассказ, а мне очень хотелось узнать, что же было дальше.

— Великие, мудрые и милосердные оставили свою колыбель, чтобы больше никогда не вернуться.

Где-то среди звёзд затерялся их новый мир. — запрокинув голову вверх, почти пропела блондинка. — Где-то там прекрасные, как само небо, создали себе новый дом. Дом, где поселились огонь, волшебство и великодушие. Мир, где в небесах переливаются всеми цветами радуги огромные крылья.

Пока богиня, устремив невидящий взгляд куда-то вдаль, рассказывала окончание легенды, а не могла оторвать взгляда от её лица. Казалось, под фарфорово-тонкой кожей кто-то зажёг лампочку.

Удивляясь самой себе, я была вынуждена признать, что блондинка не просто красива. Сейчас она была действительно божественно прекрасна.

Несмотря на все пакости, которые сделала мне… Несмотря на боль, которую причинила и ненависть, которую вызвала она же… я не могла не любоваться изящным профилем и внутренним светом рассказчицы.

Закончив говорить, та некоторое время сидела неподвижно. Я молчала, пытаясь понять, как относиться к происходящему. Когда небожительница всё же обернулась и смерила меня непроницаемым взглядом, я только опустила голову. История без сомнений была красива и печальна, но мне-то что с того?

Если начну слишком явно выражать сочувствие, эта непредсказуемая гордячка может и обидеться, а если промолчу…

— Тебе пора, — вдруг привычно высокомерным тоном бросила богиня и шевельнула пальцами.

Кто бы сомневался! Меня опять отшвырнуло невидимой волной силы, бросило на тёплые камни и скрутило от боли. Да чтоб тебе пинцетом волосы на ногах выщипывать! Чтоб мышиный хвост в последнем куске торта отыскать! Чтоб…

Не могу сказать, что удивилась. Разозлилась сильно — это да. Когда тебя бьют поддых в качестве ‘досвиданья’, да ещё несколько встреч подряд это… бесит. Тут уж боль и все сопутствующие ощущения физического плана отходят на второй план, а на первый, утробно рыча, выступает желание дать сдачи.

Стоит ли говорить, что Эйлара, когда тот попытался поднять, скрючившуюся от боли и ярости меня, я одарила далеко не влюблённой улыбкой?

— Милая, я так сча…

— Руки убери, — оборвала я радостную речь, — И без того весело, как лосю в курятнике.

— Почему ты злишься?

Мужчина был полон искреннего недоумения, и на секунду мне стало стыдно. Богиня этого мира — психопатка с наклонностями садиста, но он-то тут при чём? Не при чём, только мне от этого не легче.

А вообще, какое же это скотство: стерва блондинистая меня уже в который раз к Эйлару как… самку собаки на случку перемещает! При этом ещё и магией оглушает, фря облезлая. Чтоб не дёргалась лишний раз что ли?! Как будто этому голубоглазому брюнету можно сказать ‘нет’!

С тяжёлым вздохом я поднялась на ноги, вяло порадовавшись отступлению боли. Хоть что-то хорошее… В очередной пещере было зябко, несмотря на костёр. Серый предрассветный сумрак льнул к плечам и отчего-то тревожил, будто… Ощущение, что забыла сделать что-то важное, а что — никак не вспомнить…

— Извини, Эйлар, — повинилась, всматриваясь в пейзаж за порогом, — Я действительно злюсь.

Тёплые ладони уверенно легли на плечи, прижимая спиной к широкой груди. Эйлар обнял, зарылся носом в мои волосы и спокойно проговорил:

— Боги бывают жестоки, малышка. Они не замечают сложностей и слабостей смертных. Им не ведомы боль, усталость, гордость или страхи. Не бери в голову. Учись пропускать это через себя, не ломаясь. Иногда стоит прогнуться, чтоб тебя не сломали, девочка. Нам нечего противопоставить тем, для кого и вся наша жизнь — пылинка в сонме иных точно таких же.

— Люба, — после некоторой паузы сказала, глядя в серое окно рассвета.

— Что?

— Меня так зовут, — всё так же не оборачиваясь, ответила, чувствуя спиной тепло большого тела этого совершенного мужчины.

Удивительно, но до этого момента я восхищалась им, хотела его, даже боялась, но… Только сейчас почувствовала: Эйлар — живой человек. Не только сильный, но и, похоже, совсем не глупый. Человек, которого я…

Пожалуй, да. Если дело так и дальше пойдёт, рискую куда большим, чем потеря девственности.

Невинность — не такая уж и великая ценность, а вот сердце и душа… Ещё чуть-чуть и влюблюсь в этого большого, умного и уверенного в себе мужчину. Только вот. Чего боюсь: влюбиться и, вернувшись домой, оставить здесь сердце или никогда не узнать, что значит любить Эйлара, в руках которого теряю даже саму себя?

— Ты скоро уйдёшь, — не вопрос, утверждение и низкий голос огнём по обнажённым нервам. — Но ведь вернёшься?

— Конечно. Я обещала богине помочь тебе. Не знаю пока чем и как, но…

— Я расскажу, — Тихо проговорил Эйлар, и я затаила дыхание, — В паре дней пути отсюда в горах есть замок, целиком высеченный в скале. По легенде, проникнувший туда разбудит наследницу власти над всеми землями этого мира.

— Кажется, богиня упоминала какое-то герцогство в нашу первую встречу здесь… — когда воин замолчал, осторожно подсказала я — Да. Старый правитель при смерти, а законных наследников у него нет. — Тёплый голос опустился ниже и от его вибрирующей глубины руки покрылись гусиной кожей. — Уже нет, — добавил воин, скользнув губами по виску.

— А ты…

— А я как раз-таки собираюсь пробудить наследницу и получить власть над этими землями. В противном случае, безвластие приведёт к войне.

— Но почему богиня просила меня тебе помочь?

— Не знаю, — пожал плечами воин, — почему-то она считает, что без тебя мне не войти в замок.

Какое-то древнее заклятье охраняет вход.

Вспомнился сегодняшний разговор с блондинкой и…

— Или дракон, — брякнула и сама испугалась сказанного.

— Дракон? — Бесспечный смех Эйлара немного успокоил расшатавшиеся нервы, — Милая, драконы, если они вообще существовали, покинули этот мир многие тысячи лет назад. С чего вообще такие мысли?

— Да так… — Рассказывать, как психованная стерва, вдруг, обрела человеческое лицо и показалась одинокой и несчастной, казалось неприличным. Сплетничать за спиной даже о такой бессовестной гадине не хорошо, — Просто у нас в сказках принцессу, заключённую в какой-нибудь затерянный замок обычно охраняет страшный дракон.

— Если и так, тебе не тягаться с ним, — Улыбнулся мужчина мне в волосы, — Скажи, ты будешь со мной?

Облака окрасились нежно розовыми красками рассвета, а мы… Что я могла ответить?

— Да.

— Обещаешь?

— Да.

Эйлар развернул к себе лицом и пристально посмотрел в глаза:

— Раз уж два ‘да’ я получил, может подаришь ещё одно?

— Да, — смущённо улыбнулась, слишком явно читая вопрос во взгляде мужчины, чтобы ждать, пока он его озвучит.

Эйлар медленно склонился ко мне и замер на расстоянии вздоха, позволяя передумать или… Я выбрала ‘или’, и, обняв воина за шею, нежно поцеловала.

По коже прошла дрожь. В районе солнечного сплетения что-то сладко ёкнуло, а по венам вдруг словно потекли сотни золотистых искорок счастья.

Мы стояли среди пробуждающегося утра, среди прозрачного горного воздуха, среди горьких запахов подступающих холодов и целовались, а у меня внутри было горячо и солнечно, словно золотистые искры согрели душу и осветили даже жизнь как-то иначе.

— Я буду ждать тебя, — оторвавшись от моих губ, выдохнул Эйлар.

— Я приду, — ответила, вглядываясь в самую прекрасную во всех мирах улыбку, — обязательно…

Показалось, в голубых глазах мелькнуло что-то… Не знаю. Наверное, первый рассветный луч, вырвавшись из-за горизонта, попал прямо в лицо и я зажмурилась от его яркого золота, а когда открыла глаза, вокруг было темно.

Странно: там, у Эйлара, было уже почти светло, а тут в темноте перемигивались почти прогоревшие угли в костре и переливчато храпел полосатый зомби.

Обнаружив на собственной спине покрывало, умиротворённо улыбнулась. Даже в компании сыплющего всякой пакостью кошмарика плюсов не так у ж и мало.

Положив голову на ноги, я снова заснула, радуясь возможности подремать без сновидений. Можно было бы погоревать из-за того, что свидание с мужчиной моей души прервалось так скоро, но к чему?

Мы скоро встретимся… Осталось придумать, как дать понять Эйлару, что непонятного окраса кобыла — это я. Угу… лишь бы…

Темнота укрыла тёплым, пропахшим дымом и осенью одеялом, отогнав все мысли до поры до времени.

Спустя час Алехандро поднялся на ноги. Поёжившись, подбросил последние из захваченных снизу сучьев и подошёл к мирно сопящей кобыле. Попона сбилась на бок и горбун осторожно поправил её, но…

Даже в сером сумраке было видно, насколько ярче стали пятна-маячки на шкуре. Лошадь протяжно вздохнула во сне и в спутанной гриве на краткую долю секунды вспыхнула золотая искра. Когда искра погасла, горбун достал из-за пазухи нож.

Нужно убить её сейчас, пока ещё есть возможность. Теперь можно не сомневаться: это… существо имеет отношение к владычице поднебесной, а от той ничего хорошего ждать не приходилось. По крайней мере ему.

Уродец стиснул зубы. Мог бы и раньше догадаться. Лошади так себя не ведут. Они не лазают по деревьям, не рычат и не… Впрочем, догадывался. Просто не хотел признаваться самому себе в очевидности вмешательства богини, не хотел лишаться последнего спутника, не хотел…

Если ударить быстро и сразу перерезать горло, она даже понять ничего не успеет. И больно её будет очень недолго. С тихим стоном Алехандро сжал ручку ножа в кулаке. Сожаления? Да, они будут, это — однозначно и неотвратимо, как рассвет, подкрадывающийся со спины, но…

— Я не могу поступить иначе, Манюня, — почти беззвучно шепнул горбун. — Ты не оставила мне выбора…

Утро окрасило небо нежными красками и теперь стекало с гор, освещая ущелья и пологие склоны, ажурные густые кроны старых деревьев листья и листья запылённых кустов, воды пронзительно холодной речки и туманы, клубящиеся далеко внизу.

Утро стекало с гор, а жуткий горбун смотрел на гаснущие угли в пещере за занавесью водопада и думал, что совершил, возможно, самую большую ошибку в своей жизни…