В Желании Сиять (СИ)

Глава 11

Тинг аккуратно сплетала шерстинки Зларогого оленя, скрепляя их своей плотной духовной Ци и крупицей эссенции Божественной птицы Ху. Зрелище это было крайне завораживающим.

Шерстинки будто сами по себе сплетались в тонкие белые нити, переливающиеся серебром. Нити, тоже, словно без чьей либо помощи, в воздухе переплетались между собой, формируя тонкую, узкую, в полтора сантиметра шириной, аккуратную и изящную полоску ткани.

Чтобы сплести эту ленту, Тинг не нужен был станок: его заменяли потоки её духовной Ци.

Уже сейчас эта незаконченная лента казалась бы людям невиданным сокровищем! И это не удивительно, ведь её основой послужила шерсть короля духовного леса, которую тот добровольно отдал Тинг. Да, птица не осмелилась бы забрать этот пучок шерсти, если бы Цзинь Лин не дал ей свое согласие.

Но кроме невероятно ценной шерсти лента состояла из нескольких крох эссенции Божественной птицы Ху, которая в этой безграничной вселенной считается зверем-хранителем мира, в котором зародилась.

Но и это ещё не все. Благодаря крупице эссенции Тинг лента обладала одним примечательным свойством. Поглощая Ци Неба и Земли, она помогала своему владельцу культивировать, практически в два раза ускоряя его рост.

Уже этого достаточно, чтобы за ленту разгорелась война между сектами и кланами второго кольца, но Тинг на этом не остановилась. Пятьдесят процентов поглощенной Ци Неба и Земли лента сохраняла в себе, постепенно накапливая. А при смертельной угрозе использовала этот резерв, активируя защитную способность.

Эта способность была крайне простой: появлялся иллюзорный силуэт Тинг в обличии Божественной птицы Ху, и, скрыв человека за своими крыльями, уносил его на тысячи километров от опасного места. Однако несмотря на свою простоту, эта способность зависела от количества энергии в ленте, а потому могла показать ошеломительную силу!

Вот только и у этой способности были слабости. К примеру, она не сможет противостоять самой Тинг. Или же, при всем желании не сможет защитить от кого-то выше царства Духа. Ведь сама Тинг еще не превзошла пределы этого царства.

Вскоре шесть Златорогого оленя закончилась, и Тинг пришлось заканчивать работу над лентой. Она получилась не очень длинной — всего чуть больше метра в длину. Однако её вполне хватало, чтобы собрать волосы.

Тинг провела пальцами по ленте, наблюдая за переливом белого и серебристого. Ей очень нравилось это её творение, однако, как и в случае со шкатулкой с пламенем в форме хрустального лотоса, она даже не подозревала о ценности своей поделки.

Тинг почти ничего не знала о жизни в этом мире. Все её познания заканчивались рассказами Луань Ли и личным опытом в секте Небесного Облака.

Для духовного зверя честь была важнее любого сокровища. Люди же пойдут на все, лишь бы заполучить то, что им так приглянулось. Для духовного зверя нет ничего дороже семьи и родственных чувств. В то время как многие люди готовы продать собственную мать, если это дарует им самим хоть что-то ценное.

Звери и люди отличаются. Но вовсе не интеллектом или «человечностью». Чувства зверя зачастую куда чище человеческих. Зачастую именно звери отличаются той самой «человечностью», а никак не люди.

Но для Тинг что люди, что звери, были одним и тем же. Она не видела между ними разницы. Она считала, что все люди, как и звери, относятся друг к другу с уважением и не нападают без причины. И её недолгая жизнь в мире людей лишь подтверждала её мысли. В секте Небесного Облака к ней отнеслись с теплотой. Цин Вэньцзи убил сына культиватора с континента Демонов, из-за чего тот решил ему мстить. Но и Цин Вэньцзи не убил того демона просто из прихоти. Он спасал свою жизнь.

По приказу главы клана Цин Цин Лэй повел армию мира Дьяволов порабощать миры Безбрежных Просторов. Чтобы защитить мир Богов Лу Янь'эр приняла решение убить его. Цин Лэй использовал душу её мужа, чтобы запечатать их воспоминания и возродиться вновь спустя сто пятьдесят тысяч лет.

Тинг теперь знала эту историю, но не смела судить ни Лу Янь'эр, ни Цин Лэя. Она не считала, что в праве судить. Она могла лишь попытаться сделать так, чтобы в этот раз путь Цин Вэньцзи был иным.

Вот только Тинг смотрела на мир однобоко. Она не видела жестокости, творящейся за пределами секты Небесного Облака и её земель. Она не видела, как прямо сейчас несколько культиваторов упивались погоней за молодой девушкой, что в попытках сбежать уже потратила множество сокровищ и духовной Ци.

Она не видела, как какой-то культиватор второго кольца, не сумев прорваться в царство Дао, обезумел и начал вырезать города смертных.

Не видела, как парящий в небе внутреннего кольца Цзи Лань, поднимает руку, чтобы в одно мгновение уничтожить мятежную секту. Вырезать всех до единого её последователей, будь то убеленный сединой старец или недавно появившийся на свет младенец.

Не видела, как культиваторы сражаются за какое-то сокровище, с безумным смехом обрушивая друг на друга поток всевозможных техник и заклинаний…

Если бы Тинг только знала обо всем этом, она бы ни за что не отдала эту ленту Цин Вэньцзи. Она бы не стала подвергать его такой опасности! Она беспокоилась за Цин Вэньцзи по любому пустяку, но она и подумать не могла, что ему и в самом деле будет угрожать серьезная опасность.

Однако она не знала.

Не знала, даже не подозревала, а потому в радостном предвкушении ожидала, когда Цин Вэньцзи вернется с четвертого пика. Она ждала его, мягко сжимая в ладони серебристую ленту для волос.

Вторая её рука словно сама по себе коснулась хрустальных крыльев бабочки в её волосах, и в груди её появилось странное тепло. На лице девушки была нежная улыбка, и эта нежность постепенно наполняла её сердце и душу. Теплота и нежность, появившиеся сейчас, были направлены на Цин Вэньцзи. Точнее, на тот образ, который они оба создали.

С улыбкой касаясь тонкими пальцами крыльев бабочки, Тинг знала, что это украшение Цин Вэньцзи сделал сам, безусловно, потратив много сил и времени. Она даже представить себе не могла, с какой попытки у него получилась эта бабочка. В сравнении с этим её лента была ничем. Вот, как думала Тинг. Поэтому и сделала ленту столь ценной.

Минуты тянулись невыносимо медленно, а Цин Вэньцзи все не возвращался. В какой-то момент теплота и нежность в груди девушки уступили место беспокойству. Она не знала, почему появилось это беспокойство, однако четко осознала, что что-то не так.

Это было крайне странное ощущение — отчего-то знать, что происходит что-то странное. И пусть это чувство уже не в первый раз возникало в Тинг, именно сейчас она осознала, что раньше этого чувства никогда не возникало. Раньше… до появления Цин Вэньцзи.

И сейчас в её голове отзвуками прозвучал крайне знакомый, но в то же время чужой голос:

— «Проклятье Дьявола…»

Тинг и есть это проклятье. Лишь сейчас девушка начала смутно осознавать значение тех слов Цин Лэя. Она была проклятьем Дьявола, носящего имя Цин Вэньцзи. А раз так, между ними возникла нить, связавшая их судьбы. Именно через эту нить Тинг примерно знала, где находится Цин Вэньцзи, а так же, что с ним происходит. Конечно, она не видела всего четко, лишь такими отзвуками ощущений, как сейчас.

— Что-то случилось?.. — тихо шепнула она, нахмурив брови, — Это точно не опасность… Вэньцзи, он… раздражен?..

Нахмурившись сильнее, девушка распространила божественное сознание туда, где смутно ощущала присутствие Цин Вэньцзи, однако стоило ему приблизиться, как оно вдруг столкнулась с плотным, невидимым барьером. Барьер этот был столь мощным, что божественное сознание Тинг содрогнулось от удара и, дрожа, разрушилось.

В то же время из уголка губ Тинг потекла струйка крови, а в пещере послышался болезненный стон. Мгновение спустя Тинг прикусила губу, сдерживая вскрик. Боль от разрушения божественного сознания была жуткой. Словно из тебя вырвали кусок мяса!

Сглотнув подступившую к горлу кровь, Тинг платком стерла струйку крови с подбородка, после чего поднялась на ноги и направилась прочь из пещеры бессмертного. Ей не нравилось это раздражение Цин Вэньцзи. И это заставляло её все больше беспокоиться.

Всё-таки Цин Вэньцзи это Цин Лэй. И пусть у него нет тех воспоминаний, у этих дух людей одна душа. А душа помнит все.

Тинг боялась, что Цин Вэньцзи из-за этого раздражением затаит на кого-то обиду. Боялась, что этот кто-то просто умрет от взмаха его руки. И путь Цин Вэньцзи пообещал ей, что будет помнить и ценности человеческой жизни, Тинг продолжала беспокоиться. И это беспокойство не давало ей покоя, буквально принуждая на огромной скорости мчаться к Цин Вэньцзи.

***

Цин Вэньцзи молча покинул пещеру бессмертного четвертого старейшины. Сейчас ему нужно было как можно скорее вернуться на свой девятый пик. Что-то неясное будто тянуло его туда…

Однако не все наши планы и желания имеют свойства исполняться. И зачастую все идет совсем не так, как нам хотелось бы.

В секте Небесного Облака, как и в любой другой за некоторым исключением, были строгие правила и классовая дискриминация. Не как у смертных. Положение ученика зависело от его таланта и успехов в культивации. В зависимости от этих успехов ученики могли получить множество привилегий. И одной из них было разрешение летать над территорией секты.

Так как Цин Вэньцзи был личным учеником Тинг, которая была девятой старейшиной секты Небесного Облака, у него была эта привилегия. И только покинув пещеру бессмертного Лэй До, юноша собирался воспользоваться ей, чтобы в кратчайшие сроки преодолеть расстояние между четвертым и девятым пиками.

Вот только, неожиданно для себя самого, Цин Вэньцзи не смог подняться в воздух. Его ноги как будто приросли к земле. И вместе с этим пространство вокруг него начало искажаться. Четвертый пик, как и его подножие, отдалился, а сам он, словно кукла, повис в воздухе, не в силах сдвинуться с места. Словно его сдавило огромной толщью энергии.

Но не успел Цин Вэньцзи о чем-то подумать, как из пустоты вышагнул человек.

Это был мужчина средних лет с длинными черными волосами и крайне бледным оттенком кожи. Одет он был в зеленый халат, который выглядел довольно поношенным. Казалось, халат этот был настолько древним, что от малейшего дуновения ветерка может осыпаться пылью. Глаза мужчины были серыми, словно безразличными к этому миру.

Когда взгляд этих глаз опустился на Цин Вэньцзи, в них не промелькнуло ни единой мысли или эмоции. Словно этот мужчина даже не видел Цин Вэньцзи.

— Кто вы, старший? — решил первым начать диалог Цин Вэньцзи, понимая, что от этого человека он не сможет сбежать.

Но мужчина средних лет продолжал молча смотреть на него своим невидящим взглядом.

Проходило время, и Цин Вэньцзи начало раздражать бездействие этого человека. Он просто не понимал, ради чего этот мужчина сначала поймал его, а теперь просто стоит и смотрит, при этом словно не замечая.

Но вот прошло еще несколько минут, и мужчина заговорил древним, словно пришедшим из глубин веков, голосом. Точнее, голос у него был самым обычным, ничем не примечательным. Древней была аура, вырвавшаяся из его уст вместе со словами.

— Она действительно стала проклятьем…

Было непонятно, к кому обращался этот человек, его слова были сказаны в пустоту. Однако после этих слов взгляд его стал осмысленнее. Он посмотрел на Цин Вэньцзи уже без того безразличия, что было в его глазах ранее. Теперь в его глазах появилась тень интереса.

— Не стоит врать своему проклятью… — шепнул он, растворяясь в пространстве.

А вместе с его исчезновением Цин Вэньцзи вновь обрел способность двигаться.

Юноша поспешил спуститься на землю, однако сколько бы он ни летел вниз, расстояние до земли совсем не уменьшалось. Тогда он полетел к девятому пику, но довольно быстро заметил, что расстояние до пика вновь ничуть не изменилось. Он летел определенно двигался! Вот только, казалось, вместе с ним двигался и весь окружающий мир.

Шло время, но что бы Цин Вэньцзи ни делал, он все никак не мог сдвинуться с места. Он использовал все техники, которые только знал, пытаясь разбить странную иллюзию, в которой пребывал. Однако все техники, ударяясь о какой-то невидимый барьер, неотвратимо поглощались им, а в Цин Вэньцзи прилетала мощная отдача.

— В жизни есть лишь две дороги, — раздался одновременно отовсюду отдающий древностью голос, — Белая и черная. Бог и Демон. Ты же, выбравший серый путь Дьявола, словно опухоль на теле мира Демонов и Богов. Тебя так просто уничтожить, стоит лишь протянуть руку…

Словно повинуясь этому голосу, пять из девяти пиков превратились в пальцы огромной ладони, а четыре оставшихся, скомкавшись, словно бумага, стали самой ладонью. Эта ладонь начала подниматься вверх, а её пальцы стали сжиматься в кулак.

Поначалу казалось, что это происходит медленно, но Цин Вэньцзи понимал, что для ладони таких размеров сжимаются пальцы даже слишком быстро! Он был словно муха в сравнении с этой ладонью. Вот только муха могла улететь, покинув западню, а он не мог. Не мог сделать и шагу, словно шарик, привязанный к чьей-то руке.

Цин Вэньцзи начал одну за другой использовать свои техники, но было очевидно, что они неспособны навредить этой огромной ладони. Он не мог даже побрыкаться — настолько велика была сила ладони.

Никто, будь он хоть на царстве Духа, хоть на царстве Бессмертия, хоть на царстве Древности, не смог бы заблокировать эту атаку. Да даже на царстве Дао далеко не каждый смог бы хотя бы выжить под атакой такой ладони! Цин Вэньцзи же только что лишь ступил на стадию Создания Ядра. У него не было ни шанса.

Но как он, Цин Вэньцзи, мог так просто сдаться?

Не имело значения, был ли он Богом, Демоном или Дьяволом. Не имело значения, принадлежала ли его душа этому миру. Не имели значения даже желания этого человека, появившегося из ниоткуда и сейчас сжимающего свою ладонь в кулак. Важно было лишь то, что Цин Вэньцзи должен вернуться на девятый пик, где его ждет Тинг! А раз так, то как он мог сдаться?!

Но, с другой стороны, он и сделать ничего не мог. Одновременно в нем существовали бессилие и непокорность, они боролись друг с другом и постоянно росли, но, тем не менее, все так же были равны друг другу.

И по мере того, как эти два чувства росли, в самом далеком уголке сознания юноши медленно открывалась черная дверь. Дверь, скрывающая воспоминания о жизни Цин Лэя.

Эти воспоминания не стали сливаться с памятью Цин Вэньцзи, нет, они сформировали образ мужчины, что беззвучно вышел из-за двери.

Черные волосы, черные одежды, черные глаза и холодное выражение лица.

— Пусть со мной нет прежней культивации, но поставить на место жалкого демона, не завершившего и пяти доменов… будет не сложно.

Цин Вэньцзи не мог почувствовать его присутствие, однако он словно стал Цин Лэем. Сам не осознавая своих действий, он произнес равнодушным, словно доносящимся из самых глубин загробного мира голосом:

— Владыка абсолютен. Истина и Ложь.

Сказав это, Цин Вэньцзи просто закрыл глаза. Он не понимал, что делает и что говорит, но отчего-то знал, что все делает правильно. Что именно это он должен говорить и делать.

В то же время силуэт Цин Лэя, чуть показавшийся из-за двери, так же закрыл глаза.

— Открытые глаза как Истина, закрытые — как Ложь. Я — Ложь!

Стоило им обоим закрыть глаза и произнести эти фразы, как рука окончательно сжалась в кулак.

Казалось, все было кончено. Ладонь сжалась в кулак, оставив от Цин Вэньцзи лишь сломанную куклу!

Однако проходили секунды: одна, вторая, третья, пятая, десятая… а ладонь не спешила исчезать, словно не верила в собственный успех. Лишь когда прошла минута, в пространстве послышался вздох.

— Неужто я ошибся?..

Секунда, еще одна. Минута. Две.

— Ошибся…

Ладонь медленно разжалась, и слова этого пропитанного древностью голоса застыли в воздухе. Цин Вэньцзи стоял с закрытыми глазами, совершенно невредимый.

Спустя секунду его глаза, в которых плескалась безграничная тьма, медленно открылись, чтобы через несколько мгновений вновь закрыться, а с губ сорвались новые слова:

— Открытые глаза как Истина, закрытые — как Ложь. Мир — Ложь!

И мир начал искривляться и корежиться, не в силах противостоять невидимой силе, заключенной в словах Цин Вэньцзи.

— Это он!.. — только и успел прокричать пропитанный древностью голос прежде, чем мир вокруг, подобно обычному стеклу, начал трескаться и крошиться.

А когда Цин Вэньцзи вновь открыл глаза, перед собой он увидел того самого мужчину средних лет. Два его пальца касались межбровья юноши, однако с уголков губ мужчины текла кровь, а лицо, и без того бледное, побелело еще сильнее.

— Самонадеянно… — холодно, но в то же время отстраненно произнес Цин Вэньцзи.

Онуже хотел занести руку, чтобы провести контратаку, как внезапно застыл. Взгляд его затуманился и юноша на секунду закрыл глаза. Образ Цин Лэя вновь скрылся за черной дверью, что в то же мгновение исчезла.

Цин Вэньцзи, казалось, только сейчас начал приходить в себя. Когда он вновь открыл глаза, его холодный, равнодушный взгляд сменился на растерянный. Какие-то секунды он смотрел на мужчину в зелёном перед собой, но вскоре в его взгляде появилось понимание.

В следующее мгновение он уже отскочил на несколько метров назад. Юноша осознал, что если бы не то странное состояние, охватившее его в той иллюзии, то сейчас, скорее всего, его тело стало бы мертвой оболочкой без души.

— Кто ты?

В словах Цин Вэньцзи сейчас не было ни капли почтительности. Какой прок от вежливости при общении с человеком, который, фактически, пытался превратить тебя в марионетку?!

Стерев кровь с подбородка и уголков губ, мужчина в зеленом молча посмотрел на свои пальцы, что совсем недавно лежали на межбровье Цин Вэньцзи, затем вновь бросил взгляд на юношу, и вновь опустил его на пальцы. Он не спешил отвечать на вопрос Цин Вэньцзи, что, впрочем, не удивительно. Ведь Цин Вэньцзи в его глазах был всего лишь муравьём, которого можно с легкостью раздавить. И произошедшее только что не смогло изменить его мнение.

— Считай, что ты прошел проверку, — спустя несколько минут тишины сказал мужчина в зеленом, после чего, сделав шаг, просто исчез.

А с его уходом, который на этот раз определённо точно был истиной, а не иллюзией, на Цин Вэньцзи обрушились волны привычного шума оживления, а так же обеспокоенный голос стоящей в сотне метров от него Тинг.

— Вэньцзи!

Все это время она стояла здесь, будучи неспособной преодолеть преграду, скрывшую Цин Вэньцзи и мужчину в зеленом от остального мира. Она не видела, что происходило в иллюзии, но из-за того, что чувствовала отголоски эмоций Цин Вэньцзи, понимала, что происходит что-то странное и очень плохое. Однако поделать она ничего не могла — более чем хорошо понимала, что этот барьер, сдерживающий её, ей не пробить. Она бы даже поцарапать его не смогла.

Но вместе с уходом мужчины в зелёном исчез и барьер, а потому Тинг в считанные секунды оказалась рядом с Цин Вэньцзи, начав осматривать его на предмет повреждений.

— Что там произошло? — спросила девушка, убедившись, что с Цин Вэньцзи все в порядке.

Юноша молчал. Он и сам точно не понимал, что именно произошло в иллюзии. Он только помнил, как его собиралась раздавить огромная ладонь. Что касается всего остального… воспоминания об этом были подернуты невероятно плотным туманом. Даже если Цин Вэньцзи находил нить, ведущую к этим воспоминаниям, в конце концов она безжалостно обрывалась, не позволяя юноше разглядеть хоть что-то.

Однако он должен был что-то сказать Тинг, при этом не просто «что-то», а правду… точнее, то, что она сможет принять как правду.

— Я помню лишь как меня попыталась раздавить огромная ладонь… но потом я как-то смог вырваться из иллюзии… в последний момент… наверное…

Он не стал открыто лгать, при этом умело изобразив растерянность. Сейчас, даже если бы Тинг действительно хотела выявить его ложь, ей бы это не удалось. Оставалось только поверить.

— Чтож… — девушка была крайне задумчива после ответа Цин Вэньцзи. Похоже, она сделала какие-то свои выводы из его слов, — Наверное, сейчас не лучшее время, но… — она достала из бездонной сумки ленту, сплетенную из шести Златорогого оленя, и протянула юноше, — Это тебе.