Украсть миллиард

Глава 22. «Когда еврей возьмет Суэц…»

Эта транспортная артерия, разрезающая Африку и Азию на две неравные половинки, отлично работала еще при фараонах. Исторический факт, я ничего не придумываю. Потом ее забросили за ненадобностью. А когда мир в очередной раз переменился, и снова понадобилось сшить два океана «синайским швом», француз, виконт Фердинанд де Лессепс, получил у правителя Египта Саида-паши концессию на строительство канала. И почти сразу начались разборки: кто кому и сколько должен, кто больше вложился, кого конкретно, эта великая стройка оставила без штанов… точнее, без галобеи. Канал делили, как места в театре, «согласно купленным билетам». Но до поры до времени эти разборки носили мирный характер и решались за бухгалтерскими столами. Пока, уже в середине прошлого века, начальник генерального штаба французской армии, между прочим, между бокалом «Шаторез» и рябчиками, не спросил у своего коллеги, одноглазого «орла Израиля», Моше Даяна:

- Вот, скажем, вы взяли Суэцкий канал… Невероятно, но предположим. Сколько времени вы сможете его удерживать?

- Даже не знаю, как ответить, - смущенно отозвался тот, - Ну, наверное, лет триста. Может быть, чуть больше.

И завертелось… В небе над синайской пустыней возникли стальные «птички» с шестиконечными звездами, и зазвенели стропы, захлопал парашютный шелк, раскрываясь над головами четырехсот бесстрашных и совершенно безбашенных израильских десантников. Они прошли по пескам, как по ковру, и, почти не встретив сопротивления, заняли Митл. И если в этой дурной войне амбиций вообще можно говорить о победителях, то выиграл ее Израиль – государство, которое к тому времени насчитывало едва десять лет истории.

Сейчас здесь было тихо. Временно. На этих берегах иной тишины не бывает – только временная. Я еще не успел решить, хорошо это или плохо, когда мы юркой рыбкой нырнули в кобальтовую глубину.

- Пройти канал надо максимально скрытно…

- Чтоб пошлину не платить, - фыркнул я, - 7 долларов с тонны – это грабеж.

- Между прочим, ты ведь миллионер, - подначила Леди.

- Ага. И как все миллионеры – жуткий скряга.

- Хорошо, что ты так настроен, - отозвалась она, - я-то боялась, что ты захочешь выйти и осмотреть достопримечательности.

- Тоже мне – достопримечательность, - пожал я плечами, - что я, канавы не видел?

- Канава? – поразилась девушка.

- Ну, большая канава, - поправился я.

- Сто шестьдесят два километра в длину и триста пятьдесят в ширину… - педантично уточнила она.

- Очень большая канава, - уступил я, - И, наверняка, увешана датчиками и видеокамерами как ваххабид – оружием. Как мы ее проскочим?

- Проявив смекалку, - усмехнулась Леди, - где смекалка и сноровка – там и палка как винтовка.

Уверенности в ее голосе можно было позавидовать. Но я завидовать не стал. Я вообще мальчик не завистливый. Пусть каждый получит все, что захочет. А я возьму свое при любом раскладе. Как-то так…

Неожиданно на панель упала густая тень. Я оглянулся. На нас надвигалось что-то огромное и медлительное, как Левиафан.

- Эй, Леди, нам не пора принять вправо? – забеспокоился я.

- Пора. Только не вправо.

Яхта нырнула глубоко вниз, аж уши заложило с непривычки. Голубые огоньки, оживляющие панель и здорово добавлявшие оптимизма, вдруг погасли все, разом, я ощутил себя парящим в чернильной пустоте, так похожей на космический вакуум. Вокруг была темнота и тишина. Голос Леди прозвучал в ушах как-то особенно сочувственно:

- Мне придется помолчать. До выхода. Я уверена, тут есть аппаратура, которая может меня отследить.

- Леди, не сочти за труд – а кому мы «сели на хвост»? – спросил я.

- Сухогруз «Маргарита». Порт назначения – Калькутта.

- Водоизмещение?

- 200 000 тонн, - сухо отозвалась она.

- Предел? – спросил я.

- Не доверяешь?

- Хм… Леди, а ты, часом, не еврейка? Не то, чтобы я имел что-то против, но твоя манера вести диалог наводит на определенные мысли.

- Моя манера? – слегка растерянно переспросила она, - что ты имеешь в виду?

Я не успел ответить. Усталость последних дней: все эти обезьяньи упражнения, бомба, беготня по жаре и неожиданное превращение в подводника навалились вдруг, разом, и глубокий сон свалил меня, как упавший на голову кирпич… Я просто выключился, вслед за голубыми огоньками. «Не кантовать. При пожаре выносить первым».

Аденский залив.

Где-то… Локатор весьма неуверен.

… - Это он. Мы его нашли!

- Основания?

- Да ЦББ нянчится с ним, как с яйцом Фаберже: отдельный канал связи, да еще вдобавок через их главный компьютер. Думаешь, они стали бы танцевать контраданс с приседансом ради рядового агента? Зуб даю, новый, только что имплантированный – этот парень наша будущая типа очень серьезная проблема.

- Типа? А на самом деле?

- Если грохнем его сейчас, это будет их проблема. Черт! Заставил он нас побегать. Сначала взорвал свою тачку с маячком и пропал посреди Европы, как урожай в закромах родины, потом дареные часы потерял.

- А где он сейчас?

- Почти рядом с моей группой. Форсирует Суэцкий канал по-пластунски, под брюхом сухогруза.

- И что делает?

- Судя по приборам – спит. Долбануть его чем-нибудь тяжелым? У меня тут неплохой набор.

- Пока не знаю. Не уверен… Я бы для начала с ним побеседовал.

- Тогда прикрой. Операция будет горячей, его пасут.

- Не беспокойся. Прикрою. Заодно и хваленый «щит» в деле попробуем.

…Что такое «не везет» и как с этим бороться? Никогда не числил себя Спинозой, но на этот вопрос ответ у меня был, по крайней мере, сейчас. «Не везет» означало, что Мария Павловна, наша «русалка» могла проверить сочинение на тему «Как я провел выходные» сто раз, с этих самых прошлых выходных. Но она дотянула как раз до следующих. А мы с приятелями могли уже сто раз собраться и сходить в тайгу на поиски упавшего метеорита до этих каникул. А могли подождать до весны или даже до лета. Тем более, что, по слухам, упал он лет тридцать назад, и с тех пор так там и валялся. Так что ничего страшного, если повалялся бы еще немного, дырку бы не пролежал. Но метеорит и сочинения сошлись в одной точке. В результате мама, бросив один единственный тяжелый взгляд, устало обронила:

- Иди в угол, - в воспитании мама предпочитала классику.

- И долго мне тут торчать? – на всякий случай уточнил я, привычно становясь носом к стенке.

- До скончания века! – мстительно отозвалась она. Моя двойка испортила ей праздник.

- Хорошо, - спорить я не стал. Судя по большим часам, висевшим в гостиной, до скончания века оставалось меньше часа, было бы из-за чего хипешить. А вот несостоявшейся экспедиции жаль было до слез.

- Мам, - позвал я.

- Что? – сухо спросила она, демонстративно не глядя в мою сторону.

- Мама, мне ведь просто не повезло. Русский язык я хорошо знаю. Все правила.

Мама продолжала аккуратными кубиками нарезать вареную картошку для салата, спина ее выражала максимальную степень недоверия.

- Мам, ну а давай сыграем, а?

- Сыграем? – нож в ее руке продолжал ровные, выверенные движения, голос прозвучал скептически. Но она отозвалась! Уже хорошо. Я осторожно добавил:

- Если выиграю – отменяешь наказание и отпускаешь меня с ребятами в лес на лыжах…

- И думать забудь, - фыркнула она,

- Вот если проиграю – тогда действительно забуду про все каникулы. Поеду к бабе Томе в деревню: дрова пилить, воду носить…

- Это я тебе и так могу устроить, - пообещала мама, - за твои фокусы. У учителя русского языка и литературы сын пишет сочинения с девятью ошибками!

- Да я тебе отвечаю – просто отвлекся, поторопился. Знаю я русский. Я ж тебе не в «камень-ножницы-бумага» играть предлагаю! – она молчала и я торопливо выпалил, - ты сейчас возьмешь у меня в портфеле учебник русского, откроешь его на любой странице. Только – уговор, не выбирать, а то знаю я, нарочно найдешь то, что мы еще не проходили, - мама еще раз фыркнула, - задашь мне вопрос на то правило, которое там будет. Если отвечу правильно – выиграл и иду в поход. Если нет – еду к бабке на принудработы.

Я одержал сокрушительную победу над салатом - мама повернулась ко мне с неподдельным интересом:

- А в чем подвох? – спросила она.

- Мам, ну какой подвох, а? Ну как Я могу знать, где ТЫ откроешь учебник?

Она все еще сомневалась, и я махом поднял ставку:

- Забор бабке починю!

- Ну, хорошо, - мама вытащила из под стола мой потрепанный в баталиях рюкзак, покопалась там…

- Глаза закрой, - потребовал я, чувствуя знакомый холодок азарта меж лопаток. С каменным выражением лица мама взяла учебник и открыла его «на расхлоп».

- Правила написания частицы «не» с глаголом и отглагольными формами, - хорошо поставленным, учительским голосом отчеканила она и впилась в меня взглядом инквизитора.

- «Не» с глаголом пишется раздельно, - выдал я уверенно, как записной зубрила, - не искать, не брать, не врать… Отглагольная форма – это деепричастие, и с ним «не» тоже пишется раздельно, например не ищущий, не берущий, не врущий…

- Сдаюсь, - мама вскинула руки и улыбнулась, в первый раз после злосчастного сочинения, - хорошо, по крайней мере, одно правило ты знаешь. Но как ты мог знать, что выпадет именно оно?

- Я иду в поход?

- Идешь.

- А из угла уже могу выйти?

- Давно мог, что ты – маленький, в углу торчать. Ну!..

- Ты слово дала…

- Да дала, дала. Так как?

Я пожал плечами:

- Элементарно. Я на русском детектив читал про Экрюля Пуаро. Знаешь, в такой тоненькой брошюрке. Прятал в учебник. А книга расхлопывается в том месте, где ее чаще всего открывают. Когда «русалка» подходила, я книгу в парту прятал и читал правило. Ну и выучил.

Мама вздохнула как-то уж очень тяжело.

- Мозги есть, - признала она. И вернулась к салату.

А мне уже, признаюсь, не до экспедиции было.

- Мам, а что плохого-то? В том, что мозги есть? Чего ты так расстроилась?

- Что мозги есть – хорошо. Плохо, что совести нет. Заведет тебя когда-нибудь твоя светлая голова в такое темное место, откуда выход искать – утомишься. Ну что ты там, корни пустил, в своем углу? Выходи давай, выходи. Канал давно прошли, всплывать пора…

- Какой канал? – опешил я. И проснулся

Место, где я очнулся, как раз и было таким темным, что дальше уже просто некуда. Кажется, именно такое положение герои голливудских блокбастеров называют: «Я в полном дерьме, Билли!»

- Выходи на поверхность, Крыса, - мягко тормошила меня Леди, - как глубоко ты уснул! Я чуть не испугалась.

- Не бойся, - отозвался я, потягиваясь, насколько возможно, - кому суждено быть повешенным – не утонет. А мне – точно не тонуть.

- Откуда ты знаешь? – удивилась она.

- Три раза тонул. Бог троицу любит. Если отпустил – значит, не моя смерть была.

Приборная панель уже вовсю светилась голубыми огоньками и я, от нечего делать, принялся изучать короткие лаконичные надписи под кнопками и табло. Кое-что было знакомым, хотя выглядело иначе. Вместо «баранки» - штурвал типа самолетного – это я уже оценил, рычаг усиления мощности тоже выглядел как в «Сессне». Я опознал кое-какие приборы, и догадался о назначении большей части круглых кнопок. Два экрана неярко светили прямо перед глазами – один показывал сетку координат, где довольно быстро перемещалась точка. Похоже, это – я, вернее, моя «рыбка». На втором плясали какие-то сложные кривые, то сходясь, то расходясь… Второй экран оказался выше моих представлений об окружающем мире и я, вздохнув не без досады, перевел взгляд вверх. На расстоянии руки, очень удобно, располагались восемь одинаковых рычажков. Без надписей.

- А это что? – спросил я, тронув один из них рукой.

- Оружие, - отозвался мой прекрасный гид, - четыре магнитные торпеды, две ракетные установки на четыре залпа, крупнокалиберный пулемет, пулемет-автомат счетверенный с компьютерным наведением, газовые гранаты. Броня. Зеркало.

- Что? – удивился я.

- Зеркало, - повторила она, - действует очень просто – на некоторое время создает оптическую иллюзию, экран. Как будто тебя нет, есть только море или берег. Но это годится, только пока не стреляют. Первый же залп сведет эффект к нулю.

- Хорошо, - кивнул я, - запомнил. Но в первый раз, ты сказала, что оружия на борту нет. Зачем такая ложь, в такую опасную минуту?

- В ту минуты было не опасно, - ровным голосом ответила моя Леди. – Незачем раньше времени из рукава доставать козырь. Я верно понимаю?

- И где ты только этого набралась, - хмыкнул я. - А теперь расскажи, хотя бы в общих чертах, как она маневрирует.

***

… - Черт! – выругалась Леди. Шел, наверное, пятый час наших занятий и мне казалось, что мы с «рыбкой» уже почти понимаем друг друга.

- Так плохо?

- Нас выследили, - ее голос похолодел градусов на пять, - и, похоже, уже давно.

- Это и в самом деле плохо, - погрустнел я.

- То, что я их не заметила – хуже. Значит, они под «щитом».

- Под чем?

- Крыса, воскресная школа закончилась, - отрезала Леди почти грубо, - я не заметила врагов! Они наблюдали за нами, возможно, несколько часов, а я их не уловила. А сейчас – обнаружила. Вопрос на засыпку – что бы это значило?

- На таких вопросах не засыплешься, - хмыкнул я, - Они позволили себя обнаружить. Значит – наигрались. Сейчас будут брать. Но у нас с тобой неплохие зубки, - я кивнул на восемь рычажков сверху, - еще посмотрим кто кого.

- Не у нас. У тебя. Меня отрежут еще до первого залпа.

В ее голосе, таком уже насквозь знакомом, таком ровном и спокойном, сейчас, как натянутая леска, звенела самая настоящая паника.

- Ты уверена?

- Да. К сожалению.

- А… твои друзья? – прикинул я.

- Должны уже быть. Черт, Крыса, сигнал неустойчивый!

Она пропадала…

Я позволил себе ровно полсекунды паники, больше времени просто не было, глубоко вдохнул… и задал один единственный вопрос:

- Как мне отличить друзей от врагов?

- Друзья знают о нас все. Враги – почти все, - сказала Леди и пропала. Совсем пропала. В наушниках поселилась мертвая тишина.

- Черт… Женщины… А можете вы хотя бы за пять минут до расстрела быть менее загадочными? – пробормотал я. «Друзья знают все, враги – почти все…» Ясно, что мне сообщили какую-то сверхважную информацию: последние секунды она бы не стала тратить на что-то другое. Но где ключ к этому замку? Боюсь, моя пилка тут не подойдет.

***

И почти сразу начались чудеса. Леди я потерял, на связь она больше не выходила. И я один посреди Аденского залива. Беда прямо… и такое, знаете, тяжелое сдавленно состояние накатило, что жуть. Внутри все сжалось, будто вот-вот рванет в груди что-то. И между лопаток, по спине холодок азарта.

- Врешь не возьмешь, - я взял в руки себя и еще штурвал.

Добавил балласта и нырнул поглубже. Думалось мне именно там мое спасение. В фильмах о подводниках завсегда так было. Чуть чего не так, сразу вниз, на дно. Но мой аппарат как-то нехотя стал опускаться, всего метров шесть прошли и на тебе. И тут, совсем рядом бахнуло. Яхту чуть не перевернуло в воде. Наверное, было бы забавно, как в центрифуге. Прочь глупые мысли.

Все замерло и ни туда, ни сюда. Управление полностью отказала, приборы зажили самостоятельной жизнью – то гасли, то вспыхивали, то принялось тупо моргать. Я не знаю, какой силой и технологией обладали мои враги (ну или друзья, тут ведь все по обстановке), но яхта вдруг сама по себе пошла на всплытие. Или может взрыв чего повредил в компьютере, и он дал команду наверх!

- Врешь – не возьмешь, - я сжал зубы и попытался противостоять всплытию. Все же я твердо верил, что именно внизу мое спасение. Наверх, в лапы кого бы там ни было, я не желал. Только в руки Леди, но ее там, увы, не было.

Я жал, давил, поворачивал, умолял словами и матом – не помогло. Хотя всплытие чуть замедлилось… вроде, или мне всего лишь это показалось. Тут я решил пора применить торпеды! Благо, что магнитные! Как они сработают и куда пойдут мне было совершенно наплевать. Главное, чтоб не в меня. Я потянул заветный рычажок, и яхта чуть вздрогнула, выплевывая две торпеды. За тонкой стенкой, я четко услышал, как врубились движки и понесли «тушки» к цели. На мониторе, тут же отобразились их следы, а на втором загорелся датчик, что в аппараты загружены еще две торпеды – последние, насколько я помню из инструктажа Леди.

Так как я пальнул совершенно наугад, я ничего не отсчитывал, хотя мне показалось, что времени прошло довольно, но взрыв пришелся для меня неожиданно.

- Попал! – но радость моя, сменилась горькой правдой – я почти всплыл.

- Прекратите стрельбу! – вдруг ожил динамик. Ожил по-английски. – Вы попали в грузовое судно. Немедленно прекратите!

«Ну вот, - подумал я, - теперь я законченный террорист, уничтожитель мирных грузов». И я взглянул на монитор, который к этому времени пришел в себя. Действительно жирная точка совсем рядом – сухогруз что ли… но раньше я его как-то не заметил. Да к бесам все! И я дал волю последним торпедам, как раз в тот момент, когда крыша надо мной пошла назад. Свежей воздух, ветерок – какая прелесть!

- Прекратите сопротивление! Это бессмысленно! – точно как в кино, усмехнулся я и все же пожурил себя за неосторожность. Перед моими глазами открылась яркая картина пылающего сухогруза, в лучах заходящего солнца. Лес они там, что ли перевозили. Хотя чего это я. Рассмотреть толком все равно нельзя – не близко.

Визуальное наблюдение подвело неутешительную черту. Ко мне спешило четыре катера. С левого борта – три, с правого – один. Так чего я жду – ходу! Но двигатель заглох, и волны залива получили в свою волю мое судно.

- Пулеметы, и ракеты… - нараспев произнес я, и хотел было уже понажимать в кабинете все что можно и огорошить недругов залповым огнем из всех видов вооружение, но тут…

- Чудеса, - невольно вырвалось у меня, узрев, как три катера, обошли меня с кормы, и давай поливать четвертый. Застрочили они его за минуту. Одинокий катер, шедший ко мне с правого борта, взорвался. Бах – и нет его. Только дым и немного обломков. Вряд ли там могли оказаться выжившие.

Потом эти черти, совершенно проигнорировав мою яхту, взяли курс на красиво пылающий сухогруз. Так и хотелось крикнуть им вслед: а как же я, ребята!

- И все же, кого это они там завалили? – я еще раз посмотрел на обломки и потом опять на сухогруз. – Или это не грузовик…

Бинокль, труба, лупа, очки – ничего, чтобы приблизить картинку. Может это плавучий штаб у них, ха – смешно.

Пристальное прищуривание мое в сторону уходящих катеров, резко прервалось бурунами на воде, и из чрева залива появилась настоящая подводная лодка, а не мое жалкое корыто.

- А вы кто? – чуть не проорал я в гарнитуру, но мне никто не ответил.

Мою яхту, словно магнитом притянуло поближе к подлодке, а на рубке уже появились фигуры. И эти товарищи, быстро укрепив смертельную, и по всей видимости крупнокалиберную игрушку, дружно так замахали мне руками. Мол, давай паря, греби к нам, у нас бабы и мороженное.

Весело машут, игриво, приветливо – все эпитеты кончились. Надо заметить, что пулемет (или все же это скорострельная пушка) смотрел немного в сторону. Вроде бы и не на меня. Может это все же хорошие парни? При любом раскладе шансов у меня нет. Яхта совершенно не управлялась, а оружие... Ну мог я нажать, а что толку. А вдруг это друзья, как выразилась Леди. И потом интересно же проверить. Игра-то не закончилась. Хотели бы они меня порешить, уже бы сделали. И я принял волевое решение – помахал им в ответ.

- Рад приветствовать! – прокричал я. И был уверен, что услышат - расстояние минимальное.

Еще минута и швартовка – бух бортами. Еще раз здравствуйте!