Украденный Рай

По моей шее поднимается жар. Я не могу выкинуть из головы образ Нокса, несущего Еву, и его мерзкий взгляд, когда я настоял на том, чтобы отнести ее обратно в Башню. Я имею право ревновать, если учесть, что на днях я застал Нокса, который держал ее на балконе, собираясь сбросить на землю. Однако этот сумасшедший хрен, похоже, изменил свое мнение, внезапно влюбившись.

Хотя я знаю его достаточно хорошо, чтобы понимать, что завтра он может передумать.

«Куда мы идем?» спрашивает Ева, привлекая мое внимание, когда я беру ее за руку и веду на кухню.

«»Перевязать тебя, красавица«». Она только что приняла душ и одета в черную юбку и свободную рубашку, свободно облегающую ее маленькую фигуру. Порезы на ее лице покраснели розовым, напоминая мне о том, как близко я был к тому, чтобы потерять ее. Как легко этот ублюдок-фейри похитил ее. Сжав зубы, я сдерживаю свою ярость, приберегая ее для того, чтобы догнать его. Я вырву его кишки и скормлю их ему обратно.

«На кухне?» - спрашивает она, подозрительно глядя на меня и разлучая с моими мыслями. Она одаривает меня однобокой ухмылкой, словно готова рассмеяться, но при этом выглядит слегка смущенной. Она стоит там, ее мокрые волосы капают на кафельный пол, а она смотрит на меня своими мягкими глазами с ранимым выражением лица.

Я останавливаюсь рядом с ней у стойки на кухне и наклоняюсь ближе, желая, чтобы каждый дюйм ее тела был прижат ко мне. Я хочу крепко прижать ее к себе, вдавить в себя, чтобы никто и никогда больше не смог причинить ей вреда.

Но я знаю, что она ждет моего ответа, и я его даю. «Новые бинты все еще лежат в пакете с продуктами на кухне. И я решил приготовить тебе мои знаменитые макароны с сыром. Два зайца - один камень». Я ухмыляюсь, добиваясь небольшой улыбки от этой красавицы.

«Ты готовишь?» Она поднимает бровь.

Она заставляет меня громко рассмеяться. «Почему? Демон не умеет готовить?»

«Ну, просто я не видела, чтобы ты действительно ел».

«Это ничего не значит. Человеческая еда меня не насыщает, но я могу оценить вкусное блюдо. Спроси Дракона. Он обожает мою стряпню».

Ее взгляд не отрывается от меня, сужаясь от недоверия.

Я скольжу руками к ее талии и легко поднимаю ее, усаживая на стойку. У нее перехватывает дыхание.

Я наслаждаюсь небольшими звуками, которые она издает.

Теперь она на уровне моих глаз, и я наклоняюсь и кладу руки по обе стороны ее шелковистых бедер. «Как ты себя чувствуешь? Дмитрий сделал с тобой хреновый ход, и не волнуйся, он заплатит, но мне нужно убедиться, что с тобой все в порядке».

Просто смешно, как сильно она меня очаровывает. Я замечаю мелочи, например, как расширяются ее зрачки от удивления, как слегка морщится переносица, когда она злится. А эти губы говорят на своем собственном языке, мгновенно давая мне понять, что она чувствует. Как сейчас, они сжаты в уголках, но не истончены, что означает, что она хочет говорить, но сдерживается.

«Думаю, со мной все в порядке», - наконец отвечает она тихим шепотом.

Скользя рукой по ее щеке, я нежно глажу ее по лицу. «Мне жаль, что ты прошла через это сегодня. Если бы я мог, я бы в одно мгновение занял твое место. То, что ты была так связана, убило меня».

Она склоняется к моему прикосновению.

Я придвигаюсь ближе к ней, прижимаясь животом к ее согнутым коленям. Мое прикосновение вызывает у нее еще одну улыбку.

«Шок может быть настоящим ударом по зубам», - говорю я. «Я узнал это на собственном опыте, когда в возрасте восьми лет убил своего первого демона. Чтобы быть принятым в общество в Аду, нужно сразиться с монстром вдвое больше тебя, но, видимо, я не понял, что это не бой насмерть, поэтому я взбесился и убил тварь. В одно мгновение чудовище было живо, а в следующее я уже держал его на земле и купался в его крови. Я сделал слишком хорошую работу, потому что с того дня меня все боялись, а расти в демоническом городе без друзей чертовски тяжело. Я долго страдал».

«Никогда не слышал, чтобы ты рассказывал о том, откуда ты родом. Спасибо». В ее глазах блестит неподдельный интерес. Это что-то новенькое. Тем более что никто не спрашивает о моем прошлом. Никогда.

«Ну, сегодня тебе повезло. Я в настроении поделиться». Как бы ни кричали мои инстинкты о том, чтобы я запустил пальцы в ее мокрые волосы, обещая, что ей больше никогда не будет больно, я отстраняюсь от нее. Должно быть, во мне что-то серьезно разладилось. Я не люблю мягкие и липкие эмоции. Я чертовски свирепый демон, который едва может контролировать свою чудовищную сторону, и все же рядом с ней я укрощен.

«Устраивайся поудобнее, - говорю я, проходя через комнату и собирая распакованные бинты. Я попросил Талию собрать кучу бинтов после того случая, когда Ева оказалась покрыта ядовитой кровью змеи-оборотня.

Если мы, трое Королей, исцеляемся сами, то Ева - совсем другое дело, а это значит, что в Башне должны быть необходимые ей средства.

Порывшись в сумке, я достаю несколько разных по размеру коробок с бинтами и антисептическим кремом, когда замечаю на дне пачку тампонов, а также нечто под названием «менструальная чаша». Что это, черт возьми, такое?

Я несу весь пакет к Еве и кладу его рядом с ней. «Талия тоже принесла тебе кое-что», - говорю я, наблюдая, как Ева открывает пакет.

Капельки воды стекают с ее виска на челюсть, где попадают на декольте. Мои мысли тонут в образах ее пыльно-розовых сосков, в том, как чутко они реагируют на мои прикосновения. Мгновенно мой член отзывается судорогой.

Подняв взгляд, я замечаю, что она наблюдает за мной, и спрашиваю: «Почему ты так странно смотришь на меня? Тебе неудобно соблюдать женскую гигиену?»

Я отвожу плечи назад, желая отвлечься от ее шикарных сисек и вернуться к тому, о чем она говорит. Ах да, пакет с покупками. «Совсем наоборот. Если ты позволишь, я хочу быть тем, кто использует их на тебе. Наблюдать за тобой». Я имею в виду каждое чертово слово. «Кровь меня не пугает».

Я смотрю в ее пронзительные зеленые глаза, понимая, что застал ее врасплох, по тому, как она покусывает уголок рта, обдумывая мое предложение. Вот и мой член твердеет еще больше.

«Ты меня очень удивляешь», - говорит она. «Но если тебе интересно, однажды я тебе покажу». Она лукаво улыбается, как будто эта идея возбуждает ее не меньше, чем меня.

«А чашка? Я не понимаю, как она работает. Покажешь мне и это?»

На этот раз она смеется, и я клянусь, что она покраснела. Очаровательно. «Честно говоря, я никогда ими не пользовалась, но в общих чертах представляю, как они работают».

Я открываю одну из коробок с бинтами и откручиваю антисептический крем, а затем выдавливаю несколько капель на чистую марлю. «Я ловлю тебя на слове".

Все, что связано с Евой, - это искушение. Обычно я по уши погружен в работу с дерьмом, но когда она в моем присутствии, я могу сосредоточиться только на одном... на ней.

Еще одна капелька воды стекает по ее лицу, и она вытирает ее. Атмосфера сгущается, в то время как отчаяние когтями сжимает мою грудь.

Я размазываю крем по глубокой ране на ее ключице. Она вздрагивает, сдерживая стон. Затем я накладываю повязку.

«Почему ты вдруг стал так добр ко мне?» - спрашивает она, удерживая мой взгляд, когда я поднимаю голову.

«Разве я не всегда был добр к тебе?»

Мне отвечает ее смех. «Нет. Полагаю, ты чувствуешь вину за то, что Дмитрий наказал меня, чтобы отомстить тебе, не так ли?»

Я тяжело сглатываю и наблюдаю за тем, как она держит прямое лицо, когда говорит жестокую правду. Черт, ее слова бьют меня прямо в грудь, и мое сердце словно обмотано колючей проволокой. Чувство вины сильно грызет меня, и я не могу этого отрицать.

«Ты права», - отвечаю я. «Я чувствую себя куском дерьма, что они использовали тебя, чтобы добраться до меня. Но жалею ли я о том, что испортил машину этого мудака? Ни на йоту. Знаю, это не то, что ты хочешь услышать».

«Не совсем. Но, по правде говоря, я жалею, что не проколола ему шины на вечеринке». Она смеется, и этот звук наполняет меня возбуждением. Я продолжаю дезинфицировать ее порезы и перевязывать их, и меня охватывает чувство спокойствия. Она заслуживает всего, и я сомневаюсь, что когда-нибудь смогу компенсировать то, что случилось с ней по моей вине. Я буду унижаться, преподнесу ей весь мир на блюдечке. Я чувствую себя самым худшим человеком на свете.

Как я мог быть настолько глуп, что не понял, что он может выбрать ее целью, чтобы добраться до меня. Я напрягаюсь, ярость бурлит в моих венах.

Оглядываю ее с ног до головы, смотрю на полдюжины бинтов на ее теле, и что-то во мне сдвигается. Она пробуждает во мне что-то... что-то первобытное, голодное, собственническое. Потребность владеть ею разрушает меня.

Мне нужно держать это темное дерьмо в голове, поэтому я делаю все возможное для того, чтобы изменить мелодию и не напугать ее. «Где еще тебе больно?»

Она опускает взгляд и задирает юбку до линии бикини, открывая ножевую рану на верхней части бедра. Она мгновенно наполняется кровью. «Вот это жжет».

Рана не глубокая, но достаточно болезненная. Она не стесняется того, что демонстрирует мне свои черные трусики, и я подозреваю, что она делает это специально, чтобы вызвать у меня реакцию.

И это работает, потому что я жажду эту девушку. Я хочу ее.

На моем члене.

Под мной.

У стены.

На коленях.

Но больше всего - кричать мое имя.

Я напоминаю себе, что близость ничем хорошим не закончится... Я приношу только смерть тем, кто в моей жизни. По правде говоря, мне нужен выход всему дерьму, которое накопилось в моей голове и в моем прошлом, прежде чем я взорвусь.

Но Ева... она какая-то особенная, не так ли? Иногда меня пугает, как быстро я теряю свой чертов разум. Я вытряхиваю мысли из головы и замечаю, что она изучает меня.

Снова опустив внимание на ее вспышку, я говорю: «Итак, ты снова носишь нижнее белье». Я намазываю крем на ее рану. «Мы могли бы ввести в Башне правило „никаких трусиков“». Я ухмыляюсь, встречаясь с ней взглядом, представляя, как она наклоняется ко мне и мигает. У меня кружится голова от того, как быстро кровь приливает к моему задыхающемуся члену.

«Да, точно», - задыхается она. «Тогда вам троим придется следовать одному правилу». Она опирается руками на стойку, а я накладываю повязку на ее бедро, проводя пальцами по ее великолепным ногам. Ее кожа очень мягкая и такая теплая. Как бы я ни старался, мой взгляд все время падает на тонкую ткань, не давая мне приблизиться к ее восхитительной маленькой киске.

Я медленно провожу пальцами по внутренней стороне ее бедра, и у нее перехватывает дыхание от моего прикосновения. Захватывающе.

«Не могу сказать за других, но я всегда хожу в костюме коммандо. Может, тебе стоит попробовать?» Ее мысленный образ обжигает мой разум.

«Я так не думаю». Ее голос тверд, но она ухмыляется.

«Я не говорю, что буду делать что-то, только смотреть».

«Верно. Я вижу это по твоим глазам. Ты не можешь себя контролировать, как тогда, на парковке, из-за которой у нас возникли все эти проблемы».

«Ты убиваешь меня чувством вины», - пробормотал я. «Но это не мешает мне хотеть снять с тебя нижнее белье».

Она смеется надо мной. «Ты настойчив».

Я не могу выбросить ее из головы с тех пор, как она ворвалась в мою жизнь. Мне нужна эта девушка. Чтобы трахнуть ее. Зарыться в нее поглубже и оставаться там, пока я не залью ее своим семенем.

«Когда дело касается тебя, я мало что могу контролировать. Я очень не люблю не добиваться своего".

«Это общая черта всех вас троих, Королей». Она откидывается назад, опираясь на согнутые локти, оставляя юбку приподнятой, приглашение очевидно.

Я изучаю ее, убежденный, что она во что-то играет, но отбрасываю эту мысль. Я не могу оторвать взгляд от прозрачной ткани, где отчетливо виден каждый изгиб, каждая складочка ее киски. Я полностью захвачен.

Теперь, если моя маленькая Ева хочет, чтобы я ее отвлек, я ей это предоставлю. Все, что она захочет, особенно если это поможет избавиться от чувства вины, поглощающего меня заживо.

Мои ладони скользят по бокам ее ног, удерживая ее взгляд. Она ухмыляется мне. Скользнув под юбку, мои пальцы обхватывают резинку стрингов на бедрах. Я сжимаю тонкую ткань.

Она стонет, изображая удивление и широко раскрытые глаза, и поднимается на ноги.

«Не притворяйся, что не знала, что делаешь, красавица». Я хватаю порванные стринги и полностью срываю их с нее.

Она прижимает бедра друг к другу, но не раньше, чем я поймаю взгляд на ее розовое лоно. Ее сладкий аромат заполняет мои ноздри, и мои руки снова оказываются на ее бедрах.

«Ты этого хочешь?» спрашиваю я, мои пальцы впиваются в ее ноги, мой член напряжен в штанах.

«Зависит от того, что ты предлагаешь», - поддразнивает она, не представляя, во что ввязывается, потому что я уже слишком далеко зашел. Я уже слишком далеко, и обратного пути нет.

Я облизываю губы, раздвигая ее бедра. Сопротивления почти нет, и я опускаю взгляд на ее сладкие губы, которые уже блестят.

Трахни меня, девчонка.

Тяжело сглотнув, я перемещаю руки на ее бедра и притягиваю ее задницу к краю прилавка.

«Я овладею каждым дюймом тебя», - говорю я, и мой взгляд вспыхивает, когда она сама раздвигает ноги, ее великолепные губы раздвигаются, показывая мне все. «Твоя киска чертовски красива».

Ее грудь поднимается и опускается быстрее, дыхание становится неглубоким. Ее щеки краснеют, и я провожу пальцем по середине ее слизистой. Она горячая и такая мокрая. Может, это судьба, что она открыто отдается мне, а не борется со мной. Как будто нам суждено быть.

Она смотрит на меня полувозбужденно, полунервно, судя по тому, как она поджимает нижнюю губу.

«Мне нужно услышать слова, Ева. Скажи мне, чего ты хочешь от меня». Я не буду давить на нее, не сегодня, не после того, через что она прошла. Но если ей это нужно, то я поклонюсь ей.

«Пожалуйста, Кассиус, я хочу чувствовать себя хорошо. Я хочу этого, ты мне нужен».

«О, Ева, ты даже не представляешь, какие чары ты на меня наложила. Я готов ходить по осколкам стекла, если это принесет тебе облегчение от того, что ты пережила. Я позабочусь о тебе».

Еще до того, как я поцеловал ее внутреннюю сторону бедра, я понял, что она моя. После сегодняшнего дня у меня не осталось никаких сомнений в том, что она останется со мной навсегда.

Когда я ввожу в нее палец на дюйм, ее глаза вспыхивают от возбуждения, а ее киска присасывается к моим пальцам, когда я ввожу еще один.

«Ты этого хочешь?»

«Да, о боже, да». Ее веки трепещут, а глаза затуманиваются.

«Ты можешь использовать меня в любое время». Не дожидаясь ее ответа, я прижимаюсь губами к ее киске, мой язык ласкает ее, щелкая по ее клитору.

Она выгибает спину, стонет, вызывая яростное желание прижаться к ней.

Ее вкус - чистое опьянение, и я накрываю ее своим ртом, желая, чтобы она была вся в меня, утопая в ее аромате. Я провожу языком по всей длине ее щели. Она скачет по моему лицу, терзаясь о мой язык.

Видеть, как возбуждается женщина, - абсолютная красота. Слушая ее, наблюдая за ней, я полностью лишаюсь чувств, уничтожаю себя.

Мой член настолько тверд, что это причиняет боль. Я неистово ласкаю ее, добиваясь от нее все более громких стонов. Если Дракон слышит ее, пока находится в своей комнате, оправляясь от отравления, это не моя проблема. И кто, черт возьми, знает, где сейчас Нокс, ведь он вышел из Башни, заявив, что у него есть дела, с которыми он должен разобраться почти сразу после нашего возвращения.

Больше Евы для меня.

Ее стоны нарастают, и я наслаждаюсь каждым облизыванием, каждым покусыванием, дикое удовольствие разгорается во мне. Она покачивает бедрами, терзая их, и я кладу ее ноги себе на плечи, устраивая ее поудобнее.

Только когда я чувствую, как дрожат ее ноги, я понимаю, что она на грани.

«Кассиус», - кричит она, и я хочу большего, хочу слышать мое имя на ее губах каждый гребаный день. Я не сбавляю темп, но проникаю в нее языком, изгибая его, чтобы довести ее до исступления. Теперь она кричит громче, и я прижимаюсь носом к ее клитору, отдавая ей все.

Ее пальцы перебирают мои волосы, и когда я поднимаю голову, ее сексуальный взгляд находит меня. Я подмигиваю ей и вытягиваю язык, с упоением поедая ее.

«Пожалуйста, еще...» Ее слова превращаются в крик, когда она бьется подо мной в конвульсиях. Я лижу ее быстрее, беру ее киску в рот и поглощаю все, что она мне дает.

Она вздрагивает, ее тело содрогается от возбуждения.

Ошеломляюще.

В моей груди что-то грохочет от полного удовлетворения, когда я слышу ее крики. Я держусь за ее бедра, не позволяя ей вырваться, пока она полностью не кончит.

Тяжело дыша, она рушится на стойку, и только тогда я отпускаю ее. Стоя, я смотрю вниз на свою ухмыляющуюся богиню.

«Это было потрясающе», - выдыхает она.

Я смотрю на нее в полном блаженстве, ее раскрасневшиеся щеки, живые глаза и раздвинутые ноги - она воплощение совершенства. Если раньше мне казалось, что я заблудился, то теперь я понял, что полностью потерял голову.

Я притягиваю ее к себе, чувствую ее сиськи, ее ноги обвивают мою талию.

«Похоже, у нас проблема». Она стонет. «Ты все еще в штанах».

«Сегодня дело не во мне, а в тебе». Я запускаю пальцы в ее волосы и целую ее. Я целую ее, погружая язык в ее рот, чтобы у нее не осталось места для сомнений в моих чувствах к ней. Медленно, но глубоко и расчетливо. Ее руки хватают меня за плечи, и я отвечаю на поцелуй с огнем. С такой страстью, какой я никогда не испытывал ни с кем другим.

Я уже знаю, что готов принять пулю ради нее. Умру за нее. Мне все равно, как бы безумно это ни звучало. Мне все равно. Я полностью одержим этой девушкой.

Мы разрываем поцелуй, наши дыхания учащаются. «Никто никогда больше не причинит тебе боль».

Ее рот растягивается в улыбке, и она прислоняется ко мне, обхватывая руками мои плечи, а я обнимаю ее. Ее тело такое теплое, огонь между ног, ее восхитительные сиськи прижаты между нами.

Не желая отрывать ее от себя, я начинаю собирать все ингредиенты, необходимые для приготовления макарон с сыром. Она остается прижатой ко мне, и мне это чертовски нравится.

Благодаря мастерству, с которым я справился, макароны сварились в молоке, четыре вида сыра готовы к натиранию, а также несколько специй, которые являются моими секретными ингредиентами: кайенский, мускатный орех, перец и щепотка сухой горчицы.

«Пахнет вкусно», - говорит Ева, отстраняясь от меня. Она извивается, и я ставлю ее на ноги.

Она смотрит, как я собираю еду, а я даю ей терку и кусок сыра чеддер. «Будь добра», - дразню я.

Я готовлю бри, быстро натираю пармезан, а затем сыр, который делает всю суть блюда. Сыр грюйер.

«Это очень много сыра», - говорит она. «Я предпочитаю макароны с сыром в коробке».

"Тогда приготовься к тому, что ты будешь в восторге. В моем есть немного жара».

Ева запрыгивает на табурет у стола на острове, а я приступаю к приготовлению блюда.

«Так что случилось в Аду? Почему ты ушел?» - неожиданно спрашивает она, и я подозреваю, что это связано с тем, что я ранее упоминал о прошлом.

Я пожимаю плечами, потому что это не то, о чем я часто с кем-то говорю. Полагаю, если есть хоть какой-то уровень доверия с ее стороны, я должен быть правдив о своем прошлом.

«Ты уверена, что хочешь знать? В этом нет ничего славного или героического».

«Ничего страшного», - отвечает она. «Не то чтобы мое воспитание было каким-то дерьмом. Не говоря уже о том, что большую часть своего детства я не могу вспомнить. И теперь я, кажется, знаю, почему. Так что расскажи мне о своем».

Добавив сыры в пасту, я решил, что почему бы не поделиться. Это то, что любят делать люди. «Короче говоря, у меня была интрижка с дочерью Люцифера в ночь перед ее свадьбой по расчету, и мы попались на удочку ее отца».

«Черт», - пробормотала она. » Как, сам Люцифер? Сатана и все такое?»

«Да. Он такой, каким его рисуют в рассказах. Настоящий урод. В общем, той ночью моя семья и его семья устроили небольшую войну, и Люцифер был в ярости. В конце концов, он только что потерял все свои связи с семьей, с которой собирался поженить свою дочь, Йенильф. Видишь ли, в Аду все устроено так, что не один Люцифер хранит всю власть. Существует по меньшей мере дюжина могущественных семей, которые контролируют различные сферы и альянсы подземного мира. И создание этого союза через брак дало бы Люциферу власть над миром Лейшу, где живут самые злобные монстры, чтобы он мог использовать их в качестве своих воинов. Похоже, я ему все испортил».

«Ого. Значит, ты разрушил его планы. И он тебя выгнал?»

«Не совсем.» Я помешиваю смесь, добавляя еще масла. «Видишь ли, Йенильф была одержима мной, а я был чертовым ублюдком, не желающим ничего, кроме веселой ночи. Я знал, что она выходит замуж, но мне было все равно. Йенильф сказала отцу, что не выйдет замуж ни за кого, кроме меня. Она, видите ли, его единственная дочь, ведь у него были только сыновья. И я видел, что меня ждет крушение поезда, поэтому дал понять, что не хочу на ней жениться».

«Ой.»

«Ага. Люцифер кипел от ярости и поджег половину Ада. И все обвинили меня. За мной охотились, и я сбежал. Но от Люцифера в Аду далеко не уйдешь. В конце концов он нашел меня и изо всех сил пытался убить. Но в аду не умирают, и он сделал все, чтобы уничтожить меня. Когда это не сработало, он оторвал меня от моей семьи, от моих шести братьев, от моих друзей и вышвырнул меня из Ада».

«О, черт».

«И самое главное, что если я когда-нибудь вернусь, он будет вечно мучить мою семью и всех, с кем я когда-либо был связан».

Она задыхается. Я не смотрю на нее, отказываясь от ее жалости. Прошлое вбивается в меня - я знал, что разговор о моем прошлом будет тяжелым испытанием. Моя грудь сжимается от всего, что я потерял и оставил позади, от семьи и друзей, которых я больше никогда не увижу, от мира, где меня высмеивают из-за лжи, которую Люцифер изрыгал обо мне, чтобы сохранить лицо. Позор, который я принес своим родителям.

Я никогда не планировал этого. Я был чертовым идиотом, искавшим приятного времяпрепровождения с девушкой, влюбленной в меня. Вот почему я держу своего внутреннего монстра взаперти. Он - мое прошлое, воспоминания, которые я потерял, не говоря уже о том, что он все еще чертовски яростен. И мне не нужно, чтобы мой зверь случайно открыл портал в ад, чтобы отомстить.

Так что я живу только с половиной себя, напоминая себе, что поступаю правильно. Неважно, какую душевную боль и муки это мне принесет. Я буду страдать, чтобы никогда больше не подвергать свою семью такой опасности.

Вздохнув, я возвращаюсь к макаронам с сыром и выливаю смесь в неглубокое блюдо, а затем покрываю ее еще сыром и специями. Я ставлю блюдо в духовку.

Сжав грудь, я поворачиваюсь к Еве, которая смотрит на меня огромными глазами, полными печали. Во мне поселяется раздражение, потому что мне не нужна ее печаль, и все же память о моем прошлом все еще жива все эти годы спустя.

«Все хорошо, красавица. Я принял свою судьбу. Я сильно облажался, и мне придется за это расплачиваться. Теперь Земля - мой дом. А Короли - моя новая семья». Как бы я ни старался говорить уверенно, мой голос звучит не так твердо, как я надеялся.

«Я не знаю, что сказать. А я-то думала, что столкнулась с ужасным прошлым. Мне так жаль, Кассиус».

«Случается всякое, и ты приспосабливаешься или оно поглощает тебя. Я хорошо вписался сюда. Прошлое Дракона и Нокса такое же чертовски разрушенное, как и мое. Вот почему мы так хорошо подходим друг другу».

«Должно быть, поэтому я тоже подхожу. Это башня для разбитых вещей». Она смеется и спрыгивает с табурета. Через несколько шагов она оказывается рядом со мной, обнимает меня, утешает.

Ладно, я этого не ожидал. Я не отталкиваю ее, а наслаждаюсь тем, что она прижимается ко мне. Когда в последний раз кто-то обнимал меня, чтобы утешить? Самое печальное, что я не могу вспомнить.

Разбитое сердце - не самое красивое зрелище. Это не то, что люди изображают по телевизору, засиживаясь допоздна, слушая грустные песни и прочую ерунду. Это полная потеря рассудка посреди улицы, когда ты меньше всего этого ожидаешь. Это сломаться от неожиданности, услышав голос, который напоминает тебе о том, кого ты потерял. Воспоминания все еще душат меня, и заснуть невозможно, когда боль забирается глубоко в душу.

Таймер на духовке срабатывает, и я вздрагиваю. Я пользуюсь моментом, чтобы высвободиться и забрать готовое блюдо. Кроме того, я устал говорить о себе.

«Итак, ты готова попробовать самые невероятные макароны с сыром?» Я меняю тему, заставляя губы улыбнуться.

«Безусловно». Она возвращается на свой табурет, и я ставлю запеченное блюдо на стойку перед ней, а затем подаю ей небольшую миску. Передав ей вилку, я опираюсь локтями на стойку и с нетерпением наблюдаю за ней, задвинув все остальные мысли в самые темные уголки своего сознания.

Она вдыхает запахи выпечки с улыбкой на губах. Затем она ковыряет вилкой и зачерпывает порцию, сыр тянется, прежде чем она подует на него. Она отправляет его в рот, и я очарован. Она издает стон, ее плечи подаются вперед.

Ее глаза поднимаются от миски и останавливаются на моем лице. Она смотрит на меня, потрясенная. Проглотив полный рот, она набирает еще, говоря: «Святое дерьмо, Кассиус. Это невероятно. Самое потрясающее, что я когда-либо пробовала. Кажется, я только что испытала второй оргазм. Плюс, специи. Мне нравится, что в нем есть небольшой пикантный вкус».

Я смеюсь и продолжаю восхищаться тем, как она ест. Конечно, ей это понравится. Я его приготовил.

«Я серьезно сомневалась в тебе, но ты доказал, что я ошибалась».

«Это мило, но я знаю, что доказал», - мурлычу я. Девушка восхитительна, ее кожу можно целовать, ее тело полностью мое, но самое главное - она наслаждается тем, что я сделал для нее. Это озаряет меня изнутри.

И чем дольше я наблюдаю за тем, как она почти занимается любовью с блюдом - уже накладывая себе в тарелку побольше, - тем больше мне приходит на ум кое-что еще.

Так долго я хранил себя, принимая кокаин, чтобы контролировать своего демона, и мне удавалось держать все это в узде. Да, бывают дни, когда я клянусь, что вот-вот сорвусь и поддамся своему демону, позволю своему прошлому уничтожить меня. Но я упорно работаю над тем, чтобы сделать эти стены вокруг себя нерушимыми.

И чем больше времени я провожу с Евой, тем больше начинаю думать, что именно она может стать тем, кто окончательно меня разломит.