Угрюмый дудочник

Глава 2

Возможно, под крышей Аренсов в этот вечер собрался и не весь Комитет, но люди, разговаривавшие за закрытыми дверьми, возглавили бы любое заседание Комитета. Я-то думал, что придется отчитываться за взятый хоппер. Да если бы я забрал флиттер, то и это не заметили бы.

Аннет, накрывавшая стол, прежде чем позвать гостей из отцовского кабинета, объяснила причину необычного собрания. Корабль, который привез Лугарда и других ветеранов, оказывается, имел еще одно поручение. Когда капитан вышел из гиперпространства, с ним связался другой корабль, о котором мы не знали. И Комитет получил прошение.

Начали сбываться предсказания Лугарда, хотя его взгляд на происходящее был чересчур мрачен. Существовали корабли, чьи родные планеты превратились в радиоактивные уголья, на их поверхности жизнь теперь невозможна. Один из таких кораблей сейчас находился на орбите Бельтана и просил разрешения на посадку и поселение.

Бельтан, по самой причине своего возникновения, был «закрытой» планетой, с единственным портом, доступным для получивших разрешение на посадку кораблей. Но эта закрытость исчезла с концом войны. По правде говоря, населенные районы занимали такую ничтожную часть материка, что нас нельзя было даже назвать освоенным миром, несмотря на немалое количество поселков вокруг порта. Весь восточный материк оставался незаселенным и открытым для любой колонизации.

Победят ли старые запреты? А если нет, то не станет ли это сигналом для всех отбросов войны? Я думал о мрачном пророчестве Лугарда, о волчьих стаях, рыщущих на межзвездных линиях в поисках беззащитных жертв. Знают ли люди, совещающиеся в кабинете Аренса, о такой возможности? Вряд ли.

Я взял тарелку с обжаренным хлебом и понес ее на стол. Обслуживающие роботы давно исчезли, осталось несколько в лабораториях. Мы возвращались к прошлому и использовали для работы мышечную силу – руки, ноги, спину.

Аннет хорошо готовила – я всегда предпочитал ее обеды той пище, которую предлагали в порту, – там на кухне еще действовал робот-повар. Аппетитный запах жаренного хлеба заставил вспомнить, что я не ел с полудня, а обед в порту был еще хуже, чем обычно.

Вернувшись за подносом с чашками, я заметил, что Аннет смотрит в окно.

– Где ты взял хоппер?

– В порту. Нужно было отвезти пассажира в глушь.

Она удивленно взглянула на меня:

– В глушь? Но кого?

– Грисса Лугарда. Он хотел добраться до Батта. Прибыл в транспорте.

– Грисс Лугард?.. Кто это?

– Служил с моим отцом. До войны командовал Баттом.

«До войны» для нее было еще загадочнее, чем для меня. Когда до нас дошли первые сообщения о конфликте, Аннет едва вышла из ясельного возраста. Сомневаюсь, чтобы она помнила предшествующее.

– Зачем он прилетел? Он ведь солдат?

Солдаты – люди, сделавшие войну своей профессией, стали на Бельтане легендой, как удивительные существа в детских лентах.

– Он родился здесь. Ему дали крепость...

– Ты хочешь сказать, что там опять будет гарнизон? Но война кончилась. Отец... Комитет... они будут возражать. Ты знаешь Первый закон...

Еще бы не знать! Мне вдалбливали его в уши и, предположительно, в голову достаточно долго. «Война бесцельна; нет таких противоречий, которых не могли бы преодолеть терпеливые разумные люди, объединенные и обладающие доброй волей».

– Нет, он один. Больше не служит. Он был тяжело ранен.

– Должно быть, спятил к тому же, – Аннет начала наливать суп в супницу, – если собирается жить в глуши.

– Кто собирается жить в глуши? – это ворвалась Гита со множеством ложек в руках.

– Человек по имени Грисс Лугард.

– Грисс Лугард... а, заместитель командующего Лугард. – Она удивила меня, как часто удивляла всех. Улыбнувшись в ответ на наши удивленные взгляды, резко взмахнула прядями волос. – А что тут такого? Я умею читать.

И читала не только сказки. Я читала исторические записи – историю Бельтана. Это все есть в старых лентах. И еще много другого. О том, как заместитель командующего Грисс Лугард отыскал в лавовых пещерах реликты и следы Предтеч. Из центра должны были прислать кого-то для проверки, но началась война. И никто уже не прилетел. Я много читала, чтобы узнать, что же там нашли. Бьюсь об заклад, он явился, чтобы взглянуть на сокровища Предтеч! Вир, а нельзя ли нам помочь ему в этих поисках?

– Следы Предтеч? – Если Гита сказала, что прочла об этом в лентах, так оно и есть. В таких делах она не ошибалась. Но я никогда не слышал о следах Предтеч на Бельтане.

Выйдя за пределы Солнечной системы, вырастившей человека, мы вскоре обнаружили, что не одиноки в своих поисках миров дальнего космоса. На межзвездных дорогах мы встретили других. И по галактическому счету они тоже были новичками, хотя опередили наши робкие шаги к звездам на сотни лет. Были и такие, что вышли в космос до них, и такие, сто вышли еще раньше, и еще, и еще... невозможно перечислить возникавшие и распадавшиеся империи или сосчитать, сколько поколений долгожителей сменилось с тех пор, как корабли Предтеч садились на давно забытые планеты.

Когда-то шла оживленная торговля предметами, оставленными Предтечами, особенно на центральных планетах внутренних систем, где было много богатых людей, желавших потратить свои богатства. Покупали, разумеется, и музеи, но говорят, что самые крупные сделки заключались с частными коллекционерами. Если лента, которую читала Гита, говорила правду, я мог понять причину возвращения Лугарда в Батт. Получив в свое владение крепость, он получил и права на все последующие находки. Но какая ему теперь польза от этого?.. Нет, если дела действительно так плохи, как он говорит, можно наткнуться на целый склад Предтеч и ничего не получить за него.

Но мысль о сокровищах всегда притягивает. И реакция моя была такой же, как у Гиты, – отправиться на поиски. От этой мысли кровь бежала быстрее.

Лавовые пещеры не место для благоразумных, разве только ты знаешь местность, хорошо экипирован и готов ко всем неожиданностям. Эти пещеры образованы не действием воды, а скорее рождены огнем. Языки лавы стекали по склонам, поверхность их застывала, а внутренность оставалась жидкой и вытекала, образуя пустоты. Проходили века, крыша пустот могла обрушиться, открывая их внешнему миру. Длинные лавовые коридоры тянулись на мили, местность вокруг них была изрезана трещинами, кое-где потолки пещер совершенно обрушились, местами образовались естественные перемычки мосты. Есть и кратеры, обрушившиеся вулканические конусы – западни, делающие местность недоступной для обычного путешественника.

– Можно, Вир? А может, и бродяги смогут? – Гита возбужденно стучала ложкой о ложку.

– Конечно, нет! – Аннет повернулась к ней от плиты, держа в руках половник. – Местность опасна, а бродяги – еще дети; ты знаешь это, Гита!

– Не одни они пойдут, – возразила Гита, не успокаиваясь. – Вир пойдет, а может, и ты. Все по правилам – не заблудимся. И я никогда не была в лавовых пещерах...

– Аннет, – позвал из другой комнаты Аренс, – мы торопимся, дочь.

– Да, иду... – она вернулась к супнице. – Отнеси ложки, Гита. А ты, Вир, пожалуйста, кувшины.

Мать девочек не пришла. В этом не было ничего необычного: эксперименты в лабораториях идут без перерыва на обед, и Аннет давно перестала посылать туда еду или оставлять матери порцию. И поэтому она чаще всего кормила нас тем, что можно разогреть два – три раза.

Гости и хозяин уже сидели за столом, мы сели в конце, поняв, что нельзя мешать. Я не был членом Комитета и такие встречи казались мне скучными. Но сегодня мне было интересно.

Я надеялся узнать что-нибудь о корабле беженцев, но меня ждало разочарование. Корсон ел механически, как человек, занятый какими-то мыслями. Аренс молчал. Только Алек Элси похвалил еду, приготовленную Аннет, потом повернулся ко мне.

– Ты подготовил хороший отчет, Коллис, о северном склоне.

Если бы это сказал Корсон, я был бы доволен, даже польщен. Но я знал, что мой отчет мало интересует Элси, он просто поддерживает разговор. Я пробормотал «спасибо», и на этом все бы кончилось, если бы не Гита. Если она чего-то хотела, то, как я это хорошо помню, рано или поздно своего добивалась.

– Вир сегодня был в лавовой местности. А вы там бывали, техник первого класса Элси?

– Лавовая местность? – Он помолчал и удивленно поднял чашку кофе. Зачем? Там даже не было картографирования... сплошь пустыня. Что ты там делал, Коллис?

– Отвозил одного... сектор-капитана Лугарда. Он сейчас в крепости Батт.

– Лугард? – Аренс оторвался от своих мыслей. – Грисс Лугард? Что он делает на Бельтане?

– Не знаю. Говорит, что ему отдали Батт...

– Новый гарнизон! – Аренс со стуком опустил чашку на стол, расплескав кофе. – Мы не допустим эту глупость снова! Война кончена! Необходимости в службе безопасности больше нет! – В его устах слово «безопасность» звучало как ругательство. – Угрозы нет, и мы не потерпим над собой никакого контроля! Чем скорее они поймут это, тем лучше. – Он перевел взгляд с Элси на Корсона. – Все дело теперь выглядит иначе.

Но какое дело, он не объяснил. Наоборот, потребовал от меня подробного рассказа обо всем, что я узнал от Лугарда, а когда я закончил, вмешался Элси.

– Похоже, Лугард будет жить в крепости на пенсии.

– Это может быть маскировкой, – Аренс все еще был возбужден.

– Его документы в порту... Они могут прояснить нам кое-что. – Он снова обратился ко мне. – Присматривай за ним, Вир. Лугард пригласил тебя и потому не удивится, если ты появишься снова...

Этот совет мне не понравился, но я не мог сразу отказаться от него, во всяком случае в присутствии остальных, да еще за столом Аренса, который он сделал и моим. Возвращение Лугарда задело Аренса за живое, иначе он не стал бы предлагать шпионить за человеком, который был другом моего отца.

– Отец, – снова вмешалась Гита, по-прежнему добиваясь своего, – а можно Виру взять нас с собой? Бродяги никогда не были в лавовых землях.

Я думал, Аренс утихомирит ее одним из своих взглядов, которые действовали так эффективно. Но он этого не сделал и вообще промолчал, зато заговорил Элси:

– А, бродяги? И каковы же их последние достижения, моя дорогая? – Он был из числа тех взрослых, которые не умеют разговаривать с детьми, поэтому в его голосе появился сюсюкающий оттенок, который – правда, в меньшей степени – чувствовался и в разговоре со мной.

Когда нужно, Гита умеет быть вежливой. Она улыбнулась главе Етхолма, пустив в ход все свое обаяние.

– Мы побывали в инкубаторе для ящериц и записали их писк, – ответила она. – Для экспериментов доктора Дракса по связи.

Мысленно я одобрительно похлопал ее по плечу. Она напомнила отцу о добровольной помощи в важных делах, пытаясь предотвратить его возможный отказ в ее просьбе.

– Да, – согласился Аренс, – это была хорошая работа, Элси, ребята проявили терпение и настойчивость. Значит, вы хотите побывать на лавовых полях...

Я был удивлен. Неужели он согласится? Аннет, сидевшая напротив меня, напряглась, губы ее шевельнулись, она готова была возразить. Но Аренс заговорил снова, обращаясь на этот раз ко мне:

– Полезная организация, эти бродяги, Коллис. Вы хорошо дополняете учебные ленты. Жаль, что мы мало продвинулись в инопланетной науке. Но теперь, с окончанием войны, для этого появляются возможности.

Я думал, верит ли он сам в это? Организация бродяг была идеей Гиты, хотя она вовлекла меня и так крепко привязала, что я теперь не мог бы отказаться, даже если бы захотел.

Первые поселенцы на Бельтане собирались воспитать своих детей, как будущих представителей научной касты. Собственно, это было частью плана всей организации станции. Инопланетная наука могла уйти за эти годы далеко вперед. Мы об этом догадывались. Но наши знания так специализировались и сузились, нам так не хватало свежей информации, что, по нашим подсчетам, мы отстали лет на десять, а может, и на все сто.

Одна из задач наших воспитателей – препятствовать этому процессу отставания. Но лучшие из них были призваны на военную службу. Оставались старшие по возрасту и, следовательно, более консервативные. Затем, на третьем году войны, разразилась эпидемия по слухам – у нас всегда ходят слухи, – эпидемию вызвали слишком ретивые эксперименты в военных разработках; в результате – ссора между руководителями секторов и закрытие двух проектов). После этого еще меньше стали заботиться о воспитании подрастающего поколения. Время от времени родители выбирались из лабораторий и ужасались отсутствию систематического образования у детей.

Потом внезапное изменение хода собственного эксперимента захватывало их, и они опять забывали о детях.

В Кинвете никогда не было много детей, а сейчас их только восемь, от семилетних близнецов Дагни и Дайнана Норкотов до Теда Мейки, которому исполнилось четырнадцать и который уже считал себя – и тем раздражал окружающих – вполне взрослым.

Гита с детства была командиршей. У нее живое воображение и абсолютная память. Она читала все ленты, какие могла раздобыть, – лабораторные записи читать запрещалось, – и потому обладала самыми разнообразными и удивительными познаниями. Она прекрасно отличала факты от вымысла, с одинаковой легкостью сочиняла небылицы и отвечала на серьезные вопросы.

Для младших она стала кладезем премудрости. Они предпочитали обращаться к ней, а не ко взрослым: родители были настолько заняты, что, по существу, у нас образовались две социальные группы, различающиеся возрастом.

Организовав своих последователей, Гита принялась за меня. И скоро я обнаружил, что хочу или не хочу, а уже чаще предводительствую экспедициями бродяг, чем занимаюсь собственной подготовкой к рейнджерской службе.

Вначале я отказывался от такой ответственности, но Гита прекрасно поддерживала дисциплину: достаточно было пригрозить бродяге, что его оставят в одиночестве, и он выполнял любой приказ. И вскоре я стал гордиться тем, что учу младших.

Анне, строго говоря, не была одной из нас. Она никогда не доверяла энтузиазму Гиты и считала, что сестра не считается с риском. Но когда походы возглавлял я, она не выражала опасений: знала, что я не буду рисковать. Иногда она участвовала в наших экспедициях, выполняя роль снабженца. И – должен с похвалой отметить – никогда не жаловалась в пути.

Но отправиться с бродягами в лавовую местность – тут я на стороне Аннет и готов ее поддержать. Между тем Аренс принялся расспрашивать младшую дочь.

– Ты все продумала? – он по крайней мере знал, как разговаривать с младшими: в голосе его звучал неподдельный интерес, как если бы он расспрашивал коллегу.

– Еще нет, – честно ответила Гита. Она никогда не пыталась что-то скрыть. – Но мы уже были на болотах и несколько раз в горах, а там ни разу. А для расширения кругозора... – она обычно так объясняла необходимость новых предприятий... – мы бы хотели осмотреть крепость Батт.

Я заметил, что она не упомянула о сокровищах Предтеч.

– Расширение кругозора? Как ты на это смотришь, Вир? Ты сегодня там побывал на хоппере. Как местность?

Уклониться от ответа было нельзя, как бы мне этого ни хотелось. Ему достаточно взглянуть на показания приборов, чтобы узнать правду. Впрочем, не думаю, что Имберт Аренс стал меня проверять. Я достаточно хорошо знал его, чтобы понять: он уже принял решение. Он хочет, чтобы мы отправились на лавовые поля – вернее, к крепости Батт. И легко догадаться о причине ему нужны сведения о Лугарде. Возможно, он считал, что получит их от Гиты, если не от меня. У детей острый взгляд, они многое замечают.

– Вокруг крепости местность проходимая. Дальше я бы не пошел без предварительной разведки.

– Гита, – повернулся к ней отец, – достаточно ли поездки к крепости для расширения кругозора?

– Да! А когда – завтра? – выпалила она.

– Завтра? Что ж, можно и завтра. Аннет, – обратился он к старшей дочери, – завтра мы будем в порту. Мама тоже. Думаю, там же будут Норкоты и Ваймарки. У нас запланировано общее собрание. Почему бы не устроить тебе выходной? Захватите еды – как это говорится – сухим пайком.

Я был уверен, что Аннет возразит. Но как бы она ни была настроена, возражать не стала. Гита радостно вскрикнула. Она уже мысленно составляла перечень всего необходимого для поисков сокровищ Предтеч.

– Передай привет сектор-капитану, – обратился ко мне Аренс. – Скажи, что мы будем рады видеть его в порту. Его опыт нам пригодится.

В этом я сомневался: Аренс неоднократно и предельно ясно выражал свое мнение о военных; вряд ли он станет слушать Лугарда.

Аренс так хотел ускорить наш отъезд, что разрешил взять грузовой хоппер; его недавно отремонтировали, и он мог вместить всю группу. Как только ужин окончился, Гита отправилась предупреждать свою компанию о завтрашнем путешествии.

Я помогал Аннет убирать со стола и видел, как она хмурилась, засовывая тарелки в единственный действующий кухонный механизм инфрамойку.

– Отцу нужны сведения о Гриссе Лугарде, – внезапно сказала она. – Он ему не доверяет.

– Ему стоит встретиться с Лугардом, и он узнает правду. – Мне не понравилось, что нас хотят использовать с такой целью. – Лугард определенно не намерен завладеть Бельтаном. Он, вероятно, хочет, чтобы его оставили в покое... не думаю, что он нам обрадовался.

– Ему есть что скрывать?

– Он хочет мира и спокойствия.

– Солдат?!

– Даже они устают от войны. – Я и раньше сталкивался с ее склонностью к предвзятым мнениям. Так ее учили всю жизнь. Я же в семье Аренсов был скорее гостем, чем ее членом, и потому больше полагался на реальные обстоятельства; в десятилетнем возрасте я кулаками защищал мнение отсутствующего отца; меня тогда строго наказали.

– Может быть. – Аннет еще сомневалась. – Ты веришь в эти сокровища Предтеч? Ведь не было никаких следов и находок.

– Да мы ведь и не искали, – возразил я не потому, что верил в сокровища, а потому, что это была правда. Конечно, большая часть западного материка охвачена аэрофотосъемкой, тамработалонесколько исследовательских отрядов, поэтому почти вся территория обследована, но есть и белые пятна, о которых многое еще предстоит узнать.

Земля наша обширна и пуста. Беженцы с корабля, если им разрешат высадку, смогут найти подходящее место на севере, юге или дальше на западе и нисколько не помешают нам.

Мы решили выступить рано, но взрослые отправились в порт еще раньше нас. Я понял, что собирается не просто Комитет; будут присутствовать все, кто сможет, чтобы обсудить просьбу корабля. Для детей же этот вопрос не представлял интереса. Гита говорила о лавовой местности с таким азартом, что я боялся разочарования по прибытии туда.

Я сел в кресло пилота, осмотрелся и дал ясно понять пассажирам, что мы направляемся к крепости Батт, а не за крепость. Далее. Мы не будем приставать к Лугарду, не будем заходить без его приглашения; в глубине души я надеялся, что такое приглашение не последует. Будь он умен, то увидев нас на экране, предоставит возможность бродить снаружи.

Отдельно я внушил Гите, что если Лугард проявит гостеприимство, она не станет упоминать Предтеч или нечто подобное.

Она ответила презрительным взглядом. Будто сама не знает, что делать!

Я такой же ограниченный, заметила она, как и Аннет. Если таковы все взрослые, она раздобудет в лаборатории приостанавливающие рост таблетки и как можно дольше постарается оставаться такой, как сейчас. Она себе и такой нравится!

Дорога из Кинвета была короче, чем из порта. В прежние времена Кинвет был первым звеном в цепи, связывавшей Батт с остальными поселками. Менее чем через час мы приземлились на усыпанной песком посадочной площадке. Я ожидал, что ворота крепости будут закрыты, однако они были открыты навстречу утреннему солнцу; рядом стоял Лугард, как будто пригласил нас и теперь встречает.

Подчиняясь приказу, бродяги держались позади, пока я объяснял Лугарду наше появление; сзади слышались приглушенные возгласы. Ветеран был не один. На его худом плече восседал хервин, как будто был знаком с ним с того времени, как вылупился из яйца. К ногам Лугарда жался горный хеней. В руках хозяин Батта держал тонкий темно-красный стержень. Лугард не окликнул нас, не начал разговор, он поднес стержень к губам. И начал играть – и, услышав чистые ноты, похожие на капли весеннего дождя, хервин засвистел свою утреннюю песню, а хеней начал покачиваться на когтистых лапах – неуклюже танцевал.

Не знаю, сколько мы стояли, слушая эту музыку: раньше я ничего подобного не слышал. Музыка увлекла нас. Наконец Лугард опустил дудочку и улыбнулся.

– Магия, – негромко сказал он, – друфийская магия. – Он издал еще одну ноту, и тут же хервин взлетел и поднялся прямо в небо, а хеней, казалось, впервые увидел нас, испуганно заворчал и неуклюже заторопился в убежище среди скал.

– Добро пожаловать, – Лугард продолжал улыбаться. – Я Грисс, а вы?..

Дети, будто освободившись от колдовства, подбежали к нему, и каждый назвал свое имя. Лугард приветствовал всех и предложил осмотреть Батт, разрешив заходить в любую комнату, дверь в которую не заперта. Когда дети исчезли в коридоре, Лугард взглянул на меня, на Аннет, снова на меня; на лице его появилось мрачное выражение.

– Корабль беженцев... – это был не вопрос, а скорее приказ, чем просьба. – Неужели они настолько глупы, что позволят им приземлиться?..

Я молча отошел – так велика была его озабоченность. Ясно, что его преследовала одна какая-то мысль.

Он уже сидел в кабине, когда Аннет крикнула:

– Вир! Он увозит всю нашу еду... и оставляет нас здесь. Когда он вернется? Останови его!

Это было уже невозможно. Я схватил Аннет за руку и дернул назад, подальше от маленького песчаного водоворота, поднятого взлетающим хоппером.

Она потребовала ответить, почему я позволил ему улететь. По правде говоря, у меня не было ответа. Но я убедил ее, что мы сможем использовать припасы Лугарда, и вообще неплохо бы посмотреть, что там делают бродяги.