Угрюмый дудочник

Глава 11

Я лежал на животе под кустом и смотрел в сторону машины. Саму машину я не видел из-за искажающего поля. Струйки дождя бежали по спине, собирались у пояса, а потом, когда я шевелился, ледяные потоки струились по бедрам и ногам. Стояло лето, дни теплые, но в этой ночной грозе чувствовалось приближение осени, и больше всего мне хотелось оказаться под крышей. Но огонь флиттера сделал меня вдвое осторожнее. Любой сигнал, поданный мною, может нас выдать.

Прикрыв лампу руками, чтобы огонь сверху не был виден (впрочем, только сумасшедший пилот станет продолжать полет при таких порывах ветра), я дважды нажал кнопку. В машине должны заметить эти вспышки. Внизу ничего не двигалось, я забеспокоился и готов был бежать туда со станнером. Я боялся, что они вызвали флиттер по коммутатору, и кто знает теперь, с кем мы можем встретиться.

Внизу что-то мигнуло, появились громоздкие очертания машины. Никакого света – по крайней мере мои предупреждения действуют. Я встал и пошел вниз, таща свой тяжелый мешок.

– Вир? – беспокойство звучало в голосе Аннет.

– Да! – я ухватился за дверь. – Впустите меня – быстро!

Я влетел внутрь, как будто атаковал врага. Послышались недовольные возгласы: мокрый, я растолкал всех.

– Флиттер... вы не вызывали его? – Я нажал кнопку поля и только тогда облегченно перевел дух.

– Нет, – ответил Тед. – Ты сказал...

– А почему нельзя? – голос Аннет заглушил ответ Теда. – Он держал микрофон так, что я не могла достать его. Иначе я вызвала бы. Но что случилось, Вир?

Я так устал, что больше не мог скрытничать. В конце концов раньше или позже они все узнают; да и так, наверное, догадываются.

– Город мертв, – сказал я.

– Все улетели? – недоверчиво переспросила Аннет. – Но куда – в порт, за горы?

– Я сказал мертв, а не покинут. Город мертвых...

Я почувствовал, как она напряглась, попыталась отпрянуть, что было трудно сделать на переполненном сидении.

– Но как?.. Убиты?..

– Те, кого я видел... нет следов ни лазера, ни бластера. Просто упали во время работы. Но город мертв. А склады ограблены. Я принес два станнера, остальное оружие исчезло.

– Значит, Лугард был прав! – вмешался Тед. – Беженцы напали... но зачем они убили всех?

– Нет! – Аннет била дрожь. – Нет! Неправда! Вир, мы должны вернуться в Кинвет. Возьмем флиттер – в Фихолме должны быть флиттеры.

– Были. Кто-то методично уничтожил их. Их резали лазерами. Хопперы тоже. Пригодного транспорта там нет.

– Тогда... что же нам делать? Дагни...

– У нас есть эта машина, и я принес продукты, легкие и питательные.

Лучше всего нам вернуться в заповедник, пересечь горы...

– Этот флиттер... – спросил Тед. – Ты думаешь, это были грабители?

– Могли быть наши в поисках выживших, – сказала Аннет. – И мы их не вызвали... – голос ее звучал обвиняюще.

– Ты видела, чтобы нормальный флиттер так летел? – вместо меня спросил Тед. – Что-то случилось с машиной или пилотом. Мы вернемся тем же путем, что пришли, Вир?

Соблазнительная мысль. Вернуться в штаб-квартиру рейнджеров – там мы найдем убежище, может, используем как базу, тем временем разведаем маршрут через горы. Но любое строение, как магнит, должно притягивать грабителей.

Везде множество карт; в том же Фихолме беженцы могли найти карту, на которой помечены все станции рейнджеров.

– Думаю, нет. Мы движемся отсюда на юго-восток, в холмистую местность. Там, в Гурьем Роге, есть приемный пункт мутантов. Направимся туда – может, раздобудем еще припасов.

Впрочем, в эту ночь никуда двигаться мы не могли: укрывались и отдыхали в машине. Я не собирался включать фары, такие заметные во тьме.

Без них движение по пересеченной местности невозможно, а искать дорогу со светом – все равно, что самим помочь обнаружить нас. Я думал, Аннет станет возражать, но нет. Наоборот, она принялась устраивать нас поудобней. Мы немного поели.

Уснули мы, я думаю, от сильной усталости. Дважды меня будил плач спящих детей: им что-то снилось. Но я ничего не видел во сне – спасибо и за это. Аннет успокаивала и утешала младших. Когда Прита захныкала, просыпаясь, Аннет протянула мне руку, и я взял ее. Прита замолчала, а Аннет придвинулась ко мне и прошептала:

– Вир, а мы сможем перебраться через горы?

– Сможем, если не будем действовать слепо. Сейчас лето, тропы в заповедниках открыты. По ним мы выйдем из гор недалеко от Батта. – Я заколебался, вспомнив посетителей, которых Лугард встречал вооруженным. У нас такого оружия нет. Если слух о сокровищах привлек их в Батт, сейчас они могут быть там – ищут пресловутую находку Лугарда.

– Вир... – она говорила так тихо, что я с трудом разбирал слова. – Я кое-что вспомнила...

– Что? – подбодрил я, когда она замолчала.

– Ты знаешь, в Етхолме проводили эксперименты по заказу сил безопасности, – она глотнула, как будто слова выходили с трудом.

– Это было давно, с тех пор их закрыли.

– Все так считали... Доктор Корфу... ты знаешь, что он сделал?

– Принял двойную дозу снотворного и не проснулся.

– Он... он не хотел продолжать эксперименты, на него надавили. Я слышала, как мама... она участвовала в первых опытах. Они создавали мутирующий вирус. Вир, он должен был убивать разумные существа... поражал мозг... а планета оставалась нетронутой, потом ее должны были занять десантники. На животных вирус не действовал. Вир, что если?

Опять я вспомнил одно из предостережений Лугарда. У нас могут быть тайны, которые грабители используют в будущих рейдах. Вирус с такими данными, рассеянный над ничего не подозревающим городом, континентом, целой планетой, период ожидания – и легкая добыча для сеятелей. Вирус... моя рука потянулась к затвору двери... если в Фихолме был такой вирус, я его носитель. Может, я уже мертвец! Может, для всех нас все уже кончено. Я провел с ними ночь, в тесном помещении, дышал тем же воздухом, касался их.

Может, они все мертвецы из-за меня!

Люди в городе умерли так быстро и неожиданно, что я подозревал отравление каким-то газом, накрывшим поселок. Может ли так же действовать инфекция?

– Может быть, я...

– Нет. Ты сказал, что они мертвы уже некоторое время, – шепот ее звучал отрывисто.

– Да.

– Вирус из Етхолма рассчитан на сорокавосьмичасовой удар. Затем он погибает. Была разработана и противовирусная вакцина. Если найдем записи, сможем узнать. Но ты не сможешь вести машину вверх по тропе.

– Нет. Но сколько можно, мы ее используем. Вначале Гурий Рог. Если не ошибаюсь, там всегда был многочисленный персонал. Это пункт ввода мутантов, и там наблюдали лишь за высшими типами. Может, их отозвали, как всех рейнджеров. Там мы найдем припасы, укрытие. Это самая высокогорная из постоянных баз заповедников.

– А какие мутанты там были?

– Не знаю. Навещая Анлав, мы туда не заходили. Нам просто рассказали об этой базе, когда мы пролетали над ней на флиттере.

– У персонала был транспорт?

– Может быть, хоппер и обязательно – наземная машина. Им приходилось перевозить раненых животных для лечения. Всегда есть опасность, что на мутантов нападут контрольные животные. А чтобы изучить их по-настоящему, мутантов нельзя держать на привязи или в клетке.

Да, мы можем найти там хоппер. Это наполовину облегчит путь через горы. Я почувствовал, что мне не терпится добраться до Гурьего Рога.

Гроза к рассвету выдохлась. Как только рассвело, я завел машину и повел ее на полной скорости; энергию отнимало и искажающее поле: его никогда не предполагали держать постоянно включенным. Эти машины предназначались для неровной местности, но на сколько хватит заряда, я не знал. Возможно, придется идти пешком до того, как мы достигнем цели.

Поэтому я старался двигаться быстрее.

К счастью, дорога на юго-восток шла преимущественно по открытой местности, поднимаясь и спускаясь с многочисленных холмов. Дважды до полудня приходилось останавливаться: Приту и Айфорса укачивало. Дагни, укутанная в одеяла, лежала неподвижно. Она ела и пила, не открывая глаз, и Аннет не могла сказать, спит ли она.

Мы пообедали у маленького ручья. Пищу не грели, обошлись тюбиками чрезвычайного рациона. Вне машины было жарко, солнце обжигало кожу. Мы не стали задерживаться; перед отъездом я наполнил водой все фляги. Кто знает, найдем ли мы воду выше в холмах?

Холмы вокруг нас становились все выше; мне приходилось отыскивать извивающуюся тропу, а не двигаться прямо вверх или вниз, как раньше.

Казалось, я был прав насчет воды: местность становилась все более и более пустынной. Грозовые потоки прорыли овраги, загромоздили проход буреломом, и наше продвижение все замедлялось. Но затем мы вышли на расчищенную дорогу. Это был путь на Гурий Рог. Я не раздумывая свернул на него, решив увеличить скорость.

Расстояния с воздуха и на земле кажутся различными. Когда мы проделывали этот путь по воздуху с инструктором, казалось, что мутантная станция совсем недалеко от штаб квартиры рейнджеров, и обе они на небольшом удалении от Фихолма. Теперь я думал, не заблудился ли, миновав Гурий Рог и углубившись в холмы.

Мы спускались по оврагу между рядами высоких кустов спигана.

Наступило время плодоношения, и ветви, густо усеянные пурпурными плодами, сгибались до земли, преграждая нам путь. Насекомые, от крошечных до огромных зандских мух, которых я не смог бы накрыть ладонью, расправив яркие крылья, тучами набрасывались на переспелые плоды. Множество птиц, стада небольших животных, наевшихся до опьянения; некоторые из них лежали на спинах, устремив к небу когтистые лапы. Хорошо, что мы ехали в закрытой машине: запах перезревших плодов вряд ли захочешь ощутить вторично.

Мы уже проехали это место пиршества, когда я увидел существо, стоявшее посреди дороги мордой к нам, и остановился. Его появление перед машиной свидетельствовало, что оно не только видит нас (хотя, как оно могло видеть сквозь искажающее поле?), но и хочет нас остановить.

– Истробен! – Гита наклонилась вперед, ее голова оказалась на уровне моего плеча. – Вир, это истробен!

Если бы я сам этого не видел, не поверил бы: животное приподнялось на задние лапы, немного приблизилось к нам и поманило передней лапой.

Ошибиться в этом жесте было невозможно – оно нас звало идти за ним.

– Мутант!

– Он хочет, чтобы мы что-то сделали, – повторила Гита, схватив меня за плечо.

– Но поле включено, – рука Аннет коснулась рукояти на табло.

– Как он нас может видеть?

– Это мутант, – повторила Гита, – он многое может. Вир, нужно узнать, чего он хочет.

Но я не собирался возиться с животными. К тому же мутантам нельзя доверять. Неизвестно, кто еще бродит вокруг, свободный от лабораторного контроля.

Я включил одно из защитных устройств машины. Мы ничего не почувствовали, но животные, поедавшие плоды, казалось, сошли с ума. Птицы взлетели, некоторые при этом столкнулись в воздухе. Четвероногие – те, что были в состоянии, – убегали как могли быстро, уносились в разные стороны от машины, как будто она взорвалась.

Истробен задрожал, но остался на месте. Видно было, каких усилий это ему стоило. Пасть его раскрылась, должно быть, в крике, но в нашем поле мы его не слышали и не знали – это крик боли или гнева. Потом он опустился на четвереньки и, пьяно пошатываясь, двинулся в кусты.

– Что ты сделал? – спросил Тед.

– Включил ультразвук – им отгоняют животных.

Гита, сжав руку в кулак, ударила меня по плечу.

– Ты не должен был! – закричала она. – Он не хотел нам зла. Он хотел, чтобы мы что-то сделали...

Я, не слушая ее, увеличил скорость; мне хотелось побыстрее выбраться из кустов. Мы выехали на ровное место, покрытое свежей растительностью, какой мы не видели уже много часов. Причина этого сразу же стала ясна: фонтан на площадке, из него струится в небольшой бассейн или пруд вода, а оттуда по вымощенному камнями руслу растекается во все стороны.

За фонтаном находился искусно сооруженный дом, сливавшийся с местностью. А за ним – необычная скала, давшая имя станции, – она действительно напоминала рог гура, даже видны спиральные наросты, какие бывают у взрослых самцов.

Мы так неожиданно оказались на открытом месте, что у меня не было времени прятаться и разведывать, как я хотел. Но никаких признаков жизни не было, а на стоянке транспорта – пусто, даже наземных машин нет.

Я отключил поле, и мир немедленно наполнился звуками. Смешанный шум стоны, крики, время от времени рычание – все это, казалось, шло от дома.

– Что? – Аннет держала станнер наготове.

Я собирался открыть дверцу, но заколебался. Такие звуки означали что-то необычное, что-то дурное.

– Вир, истробен... – привлекла мое внимание Гита, потянув за руку. Я посмотрел, куда она показывала. Животное, пытавшееся противостоять ультразвуку, или его двойник, ковыляло из ягодных кустов. Глаза его были полузакрыты; оно качало головой из стороны в сторону, как будто его оглушили. Но оно упрямо держалось на лапах и миновало нас, направляясь к дому. При этом оно тоже издавало звук, что-то вроде ворчания. Крики в доме стали стихать.

– Вир, посмотри! Оно снова нас зовет.

Зверь добрался до фонтана и стоял там, полуоткрыв пасть: немалых усилий, видно, стоили ему движения. Он поднял переднюю лапу и сделал неуклюжий манящий жест.

Больше отказываться было нельзя. Да я и не мог. Но, выходя из машины со станнером наготове, отдал категорический приказ:

– Никто больше не выходит. Закройте дверь за мной и ждите, пока я не дам знак. Если я вскоре не появлюсь, уезжайте...

Я не дал им времени на протесты, просто захлопнул дверь и осторожно двинулся к фонтану. Истробен, увидев, что я иду к нему, казалось, был доволен. Он повернулся и пошел, но не к дому, как я ожидал, а направо. Я последовал за ним.

Стало понятно, какая трагедия разыгралась здесь. Должно быть, перед самым ударом, опустошившим наш мир, сюда доставили партию мутантов из какой-то лаборатории. Их разместили в клетках, чтобы постепенно выпустить в заповедники, и потом, очевидно, забыли о них. Звери остались без пищи и воды. Лежавшие неподвижно туши свидетельствовали, что для них помощь пришла слишком поздно. Истробен согнулся, носом прижавшись к проволочной сетке. В клетке на боку лежал другой истробен. При виде товарища он попытался поднять голову, но не смог.

Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что опасности для нас здесь нет, а есть много работы. Я окликнул ребят, и вскоре мы открывали клетки, несли корм из контейнеров, стоявших поблизости. Эти контейнеры были такой же ужасной пыткой для пленников, как и вода в фонтане.

Многие из лежащих были еще живы, и мы занялись ими. Те, что первыми пришли в себя, отправились вниз по склону холма в дикие места заповедника.

Остальных мы оставили в клетках с открытыми дверцами, с запасом воды и пищи. Они будут постепенно приходить в себя. Пять животных погибли.

Дом был пуст. В нем те же следы спешки, что и в штаб-квартире рейнджеров. Должно быть, крайняя необходимость позвала людей, иначе они не оставили бы животных без присмотра. Значит, людей специально собрали в Фихолме, и там они погибли. Это было единственное объяснение, пришедшее мне в голову.

В доме мертвых не было, поэтому мы с радостью заняли его. Помещение предназначалось для одного-двух человек, и нам было тесно. Меня больше всего обрадовала находка подзаряжающего устройства на стене у посадочной площадки. Мы можем провести здесь день или больше и полностью восстановить энергию машины. Я надеялся, что она еще послужит нам.

Я рассматривал подзаряжающее устройство, стараясь вспомнить все необходимые действия. Подошла Гита.

– Вир, эти животные – все мутанты?

– Думаю, да.

– А насколько они разумны?

Я пожал плечами. Невозможно определить без лабораторных записей.

Истробен, несомненно, проявил разум, пытаясь привлечь наше внимание к погибающим в клетке животным. Мы все, конечно, слышали рассказы о звериных отрядах – животных, работавших вместе и под руководством обученных людей.

Рассказывали об их участии в войне. Животные действовали и на вновь открытых планетах: у них гораздо острее чувства. Но не все мутанты обладали телепатией, а это было необходимо в работе с ними.

В клетках находилось двадцать животных пятнадцати различных пород; некоторые были мне совершенно незнакомы. Пять погибли, среди них – два незнакомых. Оставшиеся в живых разбредутся по заповеднику, но исследования, для которых они предназначались, никогда не будут проведены.

Я желал им добра, но решил, что нас они больше не касаются.

– Не знаю, – ответил я на вопрос Гиты, – может их сюда и привезли, чтобы проверить, на что они способны, – продолжал я, распутывая проводку.

– Они опасны?

– Нет. Это было предусмотрено. Могут позаботиться о себе, но они не агрессивны. Нормальные животные – дикие – не привыкли к человеку.

Некоторые районы заповедников нельзя посещать без искажающего поля и ультразвука.

– А этот бородавочник?

В первое мгновенье я не понял, о чем она говорит: это было далеким прошлым.

– Какой?

– Которого мы видели у коммуникатора. Вир, это был мутант?

– Все возможно...

Она энергично кивнула.

– Знаешь, когда командующий улетел и все говорили, что с военными проектами покончено, многие лаборатории больше не докладывали в центр о своей работе.

– Верно. Но при чем тут бородавочник? – спросил я ее об этом.

– Не знаю. Но Прита продолжает вспоминать о нем. Она говорит, что он следил за нами, что мы ему не понравились...

– Даже если так (я в это не верю), – ответил я, – это животное за горами на севере и далеко от любого поселка. Оно нам не опасно.

– Но, Вир, если все... – она заколебалась, потом продолжала:

– Если все, кроме нас, мертвы, мутанты могут стать разумным населением планеты.

Возможно, но пока об этом можно не думать.

– Мы не знаем, все ли мертвы, – решительно ответил я. – Завтра отправимся на разведку. Как только найдем подходящую тропу, двинемся в путь. И скоро ты будешь дома.

– Не хочу, Вир. Если Кинвет похож на Фихолм...

– Приближается зима. Мы должны вернуться до того, как закроется проход, – продолжал я, как бы не слыша ее. Я не знал, что ей ответить, чувствовал тоже самое: лучше перезимовать в Батте или в каком-нибудь пункте рейнджеров, чем возвращаться в мертвый Кинвет. Нельзя отвести детей в город, полный призраков, и оставить их там. Не все родители были так далеки от детей, как Аренсы. Те, у кого были близкие отношения с родителями, не должны видеть, что с ними случилось, если Кинвет постигла судьба Фихолма.

– Вир, смотри! – она схватила меня за руку и показала на Гурий Рог.

Скала использовалась рейнджерами как наблюдательный пункт: оттуда открывался прекрасный вид на окружающую местность. Незадолго до этого я велел Теду туда подняться, и теперь он яростно размахивал руками, указывая на север. Я знаком велел ему спускаться, а сам побежал к подножию скалы.

– Флиттер... разбился... на холме к северу... – он тяжело дышал. Горит!

Тот, что пролетел над нами накануне? Разбился и горит – мало надежды спасти экипаж.

– Сабиан, медицинскую сумку! – За нами стояла Аннет. – Тед, сможем добраться на машине?

Тед с сомнением покачал головой.

– Не знаю, там очень круто. Но можно вскарабкаться...

– Куда это вы направляетесь? – спросил я.

– Люди на борту! – Аннет смотрела на меня так, будто у меня выросли рога бородавочника. – Они ранены. Надо торопиться!

Я понял, что никакие возражения не остановят ее.