Ужасный век. Том I

Глава 11

Нанятая карета была довольно дешёвой и рессор не имела — а потому неприятно подпрыгивала на булыжной мостовой. Зато вместе с ней подпрыгивала и солидная грудь молодой балеарки, что представляло собой приятное зрелище.

Фидель был пьян, но ровно настолько, чтобы не потерять контроля над собой и ситуацией. Большего он себе обычно не позволял. Весь вечер тайных дел мастер кутил там, куда пускали людей простых, но где имело смысл платить дорого. Иного досуга у Фиделя почти не имелось. Либо упражнения в фехтовании и стрельбе, либо это. Сегодня был такой вечер, когда эспаду в руки брать не хотелось, а вот женские округлости — очень даже.

— И что же я могу сделать для королевства?.. — промурчала девушка, пальцы которой уже совершенно ничего не стеснялись.

Фидель точно помнил, что не сболтнул ей лишнего. Напел про мирную государственную службу.

— Многое, радость моя. Вот приедем — и узнаешь.

День выдался какой-то дурной, и Фидель чуял недобрые предзнаменования. Шутка ли: с утра его потянуло в церковь! К подобному тайных дел мастер был совершенно не склонен.

Под святыми сводами нормальные люди находят сочувствие и утешение. А Фидель, стоя перед святыми образами и статуей Благостной Девы, ощущал только молчаливый укор. Неудивительно — при его ремесле и его истории жизни. Фидель даже примерно не представлял, скольких людей убил: считал когда-то, но в районе полусотни сбился. Одно ясно — такие грехи не замолишь. И пусть! Фидель точно знал, ради чего совершает тот или иной поступок. И ни об одном, пожалуй, не сожалел.

Нечистый ведает, отчего потянуло в церковь. Фидель и молитв толком не знал, а священник будто почуял в нём тьму, хотя нисколько не должен был. Это было тихое, сонное утро. Слова находились с трудом. Мозг будто скрипел, как старые дверные петли.

— Вы, Белла, скрывать не буду — дама мною не очень-то почитаемая. И просить мне особо нечего, скверный я слуга Творцу Небесному. Вот для государства — хороший. Парням вроде меня, знаете, смерть-то нипочём… Но вы б сберегли меня пока что. Авось пригожусь.

Ответа он не ждал. Церковь создана быть приютом заблудшим душам — но душа Фиделя, вероятно, давно зашла слишком далеко. Как и говорил Гамбоа, райских кущ он не заслуживал: только лишь стеречь врата чертогов Творца Небесного. Охранять тех, кто Рая достоин.

Потом тайных дел мастер бесцельно слонялся по городу. Зачем-то купил себе новую шляпу, объелся жареных креветок и долго слушал музыкантов на бульваре, что возле Полуденной площади.

Вечер Фидель встречал, глядя на тёплый свет из окон в центре Марисолемы. Сгущались сумерки, а дом начинал шуметь: съезжались гости. Скоро начнётся званый ужин, а может быть, даже бал — кто их разберёт. Фиделю тот дом был отнюдь не чужим, но увы — его там никто не ждал, и потому на душе становилось погано.

Тогда родилась превосходная идея: нужно напиться и найти себе бабу. Фидель обычно имел массу свободного времени и в деньгах большого стеснения не знал, так что рисковал спиться — кабы не обязательства. Он должен был держать себя в форме, не расслабляться через меру и, что самое важное — не привлекать к себе внимания.

По счастью, кутить в Марисолеме умели лучше, чем где бы то ни было, так что требовалось просто не слишком вызывающе сорить деньгами. И не напиваться до беспамятства. Придерживаться образа человека со средним содержанием, не очень-то обременённого службой. Не более того.

Эта брюнетка была шлюхой, разумеется. Но достаточно хорошей, чтобы о таковом обстоятельстве Фидель мог легко забыть. Направление кареты её несколько разочаровало — если не сказать, что обеспокоило.

— Ты живёшь за каналом?..

Ну да: ночевал Фидель в месте, явно не соответствующем количеству денег в кошеле. Именно из соображений скрытности. Девушке это показалось странным.

— Не живу. Мы просто туда едем, потому как там тише да удобнее. А тебе не всё равно?

— Да кто ж знает, что у тебя на уме?

Сказано было с кокетством, но нотку настороженности девушка скрыть не смогла. Однако денег у Фиделя имелось достаточно, чтобы проститутка была готова рисковать — это главное.

Самая неприятная сторона профессии Фиделя заключалась в том, что он не мог позволить себе сближаться с людьми. Особенно с женщинами. Привязанности сильно мешали бы работе, и риск для секретности недопустимый. Женщинам пристало вращаться в свете, а Фидель был человеком тени.

Иногда от этого становилось обидно.

Иной раз по службе приходилось проводить много времени в свете. Конечно, сидя на тёмном балконе или изображая слугу — к которым, как известно, никто не присматривается. Фидель ловил себя на мысли, что добился бы многих из женщин, которые кружились вокруг. Он был недурен собой, не нищенствовал, да и хорошо говорить умел. Не самым высоким стилем, быть может, но что с того?

А уж узнай великосветские дамы, чем Фидель занимается, что он сделал за эти годы для королевства… Тут уж любая не устояла бы, это точно! Тайных дел мастер подобных даров от родины заслужил. Чем он хуже любого из героев, которым ставят памятники, посвящают пьесы и поэмы? Ничем.

Но довольствоваться оставалось шлюхами. Причём не самыми дорогими, хоть и не грошовыми.

«Балеарию я люблю: у неё здоровенные сиськи и упругий зад» — сказал как-то сослуживец, давно покоящийся в безымянной могиле, и Фидель не сумел бы сказать лучше. Это у законных сыновей любовь к родине высокая, чистая — а у бастардов королевства немного иная.

Ублюдки есть ублюдки.

— Вот что, милая: я буду называть тебя Анхеликой.

— Как нашу королеву?

— Именно!

Ей это, кажется, польстило — и шлюхи не лишены чувств, вкупе с общими женскими слабостями. Фиделю идея называть проститутку Анхеликой спьяну показалась удивительно остроумной. Да и потом — плох тот балеарский мужчина, у которого не бывало пошлых мыслей, связанных с блистательной королевой!

При следующем поцелуе девушка нащупала языком отсутствующий у Фиделя зуб, и это обоим показалось волнующим. Но увы — постепенно тайных дел мастеру лезли в голову совсем не те мысли. Интуицию, настойчиво стучащуюся в висок уже полчаса, становилось невозможно игнорировать.

Люди с большим опытом не всегда могут объяснить, почему они абсолютно уверены в какой-то догадке. Это и называется чутьём — качество не природное, а только лишь приобретаемое с годами. Фидель ни за что не выбрался бы из Тремоны без помощи голоса внутри головы, который несколько раз подсказал единственно верное решение.

Интуиции нужно доверять, если хочешь выжить на тайной службе.

Сейчас он окончательно понял, что скромно одетый всадник давно едет за каретой не просто так. И дистанция, которая Фиделю не позволяла разглядеть мужчину, а карете — скрыться у того из виду, избрана отнюдь не случайно. Тайных дел мастер быстро восстановил в голове подробную картину вечера. Фидель умел в моменте не отвлекаться на детали, выбрасывать их из головы — но при необходимости извлекать из памяти все подробности.

Теперь, вспоминая некоторых людей, весь вечер остававшихся где-то в пределах бокового зрения, оставалось признать: за ним, конечно, следили. Зачем — это вопрос бессмысленный. Важен был совсем другой.

Свои или чужие?

Уверенно ответить Фидель пока не мог — так что оставалось дать событиям идти своим чередом, особенно не отвлекаясь от спутницы. Кто знает: может, Фидель в последний раз имел возможность подержаться за женскую грудь. Предельно глупо не насладиться таким моментом! Тем более что грудь оказалась замечательная. Вряд ли у королевы Анхелики она лучше!

Ещё успокаивала логичная мысль: сразу убивать Фиделя не станут в любом случае. Если это свои и он оказался под подозрением, то оправдаться возможность дадут. Если же чужие — им живой Фидель тем более полезнее мёртвого.

А вдруг это просто негласное наблюдение — и ничего не случится вообще? Нормальная ситуация при его службе. Более того, хороший знак. Дополнительные проверки устраивают людям, которым хотят доверить нечто важное. И которых рассматривают на повышение.

Но увы: интуиция упрямо твердила, что дело вот-вот обернётся плохо. Подтверждений долго ждать не пришлось, потому что экипаж остановился на набережной — совсем не там, где должен был.

— Мы приехали?

— Приехали.

Это, с одной стороны, было неправдой — до дома, где жил Фидель, оставались ещё мост через канал и пара кварталов. Но всё-таки тайный дел мастер не соврал. Как бы ни вышло дальше, они с девушкой уже никуда вместе не поедут.

Приехали.

Он прикрыл плащом эспаду и сменил позу — так, чтобы она казалась естественной, но не мешала завести руку за спину. Туда, где находился кинжал.

Из экипажа ничего было не разглядеть — слишком маленькие окна. А высовываться раньше времени ни к чему. Звуки тоже не сообщали многого: Фидель слышал, как сзади карету нагнал всё тот же всадник. Слышал ещё одного коня, и что какие-то люди говорят с кучером. Разобрать слова не представлялось возможным: мешали шум соседней улицы, плеск воды и стенки кареты.

Наконец мужская фигура оказалась напротив окна — и рядом с этим человеком точно стоял кто-то ещё, это Фидель чувствовал. Темно, лицо не разглядишь. Плащ, шляпа с широкими полями, а более ничего не ясно.

— Сеньор Фадрике де Орхес? — поинтересовался незнакомец.

Что?.. Фадрике де Орхес? Фидель никогда не представлялся подобным именем. И не значился под таким ни в одном документе. Иностранного акцента в речи не слышалось, что радовало. Это ещё не гарантия, что перед Фиделем балеарец, но уже что-то.

— Простите?..

— Сеньор Фадрике де Орхес? Вы служите в Первом Секретариате Тайной королевской канцелярии, это верно?

Разумеется, это было неверно. Первый секретариат занимался вопросами относительно мирными, а Фидель служил в Третьем — том самом, с парнями из которого врагам королевства лучше не встречаться. Никакого Фадрике де Орхеса он не знал.

Однако кем бы ни оказались эти люди — они едва ли могли случайно обознаться. Оставалось подыгрывать, что же ещё?

— Да, я Фадрике де Орхес. А о моей службе не пристало разговаривать с незнакомцами! С кем имею честь? Я, видите ли, немного занят, и мне не хотелось бы…

— Это не займёт много времени! Пустая формальность, сеньор. Сегодня вечером случился один дурной инцидент, и я уполномочен…

— Ещё раз: кто это — вы?

— Алонсо Эччеверия. Третий секретариат.

А вот это звучало неправдоподобно. Третий секретариат редко говорил не на языке стали, свинца или яда — это во-первых, а «во-вторых», «в-третьих» и так далее… У Фиделя возникала ещё масса вопросов. Не было смысла формулировать их даже мысленно: он просто не поверил, вот и всё.

— Рад знакомству, сеньор Эччеверия. И каковы же полномочия, о которых вы говорите? Что вам нужно?

— Прошу вас, выйдите из кареты. Это не займёт много времени.

Иной раз перед человеком встаёт вопрос, от которого зависит вся жизнь. Например, заключать ли брак? Поступать ли на церковную службу? Отправиться ли в далёкое путешествие? Теперь такой вопрос стоял перед Фиделем, только звучал проще.

Выходить ли ему из кареты?

Что снаружи, сколько там людей, как они будут себя вести — оставалось только догадываться. А точнее «гадать» — как на кофейной гуще или козлиных кишках. Хорошо, что шлюхе хватило ума затихнуть, не обращать на себя внимания: важное в этой профессии умение.

Кое-чем шлюхи удивительно похожи на тайных слуг королевы.

— Я предъявлю свои бумаги, чтобы вы были спокойны. — добавил человек, назвавшийся Алонсо Эччеверия.

Ну-ну. Какие же это, любопытно, бумаги? Будь Алонсо из тех сотрудников Третьего секретариата, что вообще имеют документы подобного рода на руках, Фидель знал бы его. Сам тайных дел мастер не владел подтверждающими должность бумагами — от них больше вреда, чем пользы. Случись что, и Балеарскому королевству будет удобнее отрицать с ним всякую связь.

— Бумаги, говорите… Хорошо, сеньор. Начинаю догадываться о сути вашего вопроса… Я так понимаю, вас послал Гаиска Ибарро? Это всё объясняет, если так — никаких проблем.

На миг собеседник Фиделя замялся, но затем ответил:

— Да. Именно сеньор Ибарро.

Большего не требовалось. Гаиска Ибарро скончался буквально на днях: об этом Фидель слышал от Педро, своего постоянного связного. Ничего подозрительного в той смерти — Ибарро был человеком очень преклонных лет.

Разумеется, один из высших чиновников Тайной канцелярии не мог нынче отдать никакого приказа… если только Алонсо Эччеверия не умел общаться с душами мертвецов. Но подобное предложение Фидель благоразумно отбросил.

Всё понятно: Алонсо, кем бы они в действительности ни был, просто не узнал о смерти Ибарро так скоро. Тайная канцелярия — не та организация, о жизни которой говорят на любой площади. Этот человек оперировал устаревшими сведениями, чем окончательно выдал себя.

Кем он мог являться на самом деле?

Возможно, тремонским шпионом, и тогда это как-то связано с недавними событиями. Или любым другим врагом Балеарии: возможно, даже внутренним, а не внешним. Вероятно, Алонсо и правда выслеживал некоего Фадрике де Орхеса из Первого секретариата. Наверняка Фадрике — человек, работающий с бумагами, а потому представляющий для врагов королевства немалый интерес. Но не несущий при том опасности при встрече. Кабинетная, как говорится, крыса.

Но каковы бы ни были причины ошибки, вместо конторского работника самозванцы столкнулись с Фиделем.

А Фидель работал отнюдь не с документами.

Если честно, самозванец повёл себя самонадеянно. Те же наглость с глупостью, каковые Фидель обнаружил недавно в тремонском эмиссаре, пытавшемся завербовать лимландского художника. Эти люди решили изобразить служащих Тайной канцелярии, зная о ней слишком мало.

— Хорошо, сеньор Эччеверия. Давайте поговорим. Один момент.

А ведь неплохой был вечер! И женщина эта, пусть продажная — но до чего хороша… Как здорово было бы провести ночь с ней!

Не судьба. Теперь уж — как сложится.

Фидель отворил дверь кареты, поставил ногу на подножку. Алонсо шагнул назад, позволяя ему выйти — и, высунувшись наружу, тайных дел мастер смог увидеть хотя бы что-то. Ещё двое людей рядом, всадник позади — и, судя по расположению незнакомцев, всего их было довольно много. До десяти человек. Фидель расставлял бы людей так, имея именно десяток.

Нога будто случайно соскользнула с кованой подножки — но, конечно же, это было осмысленное движение. Падая под ноги Алонсо, Фидель успел выхватить кинжал — и не промахнулся. Он был очень опытен в своём деле. Точно почувствовал, под какое ребро и под каким углом вошла сталь: это смертельный удар.

Увы, при падении оружие вывернулось из руки. Неприятно, но не смертельно.

Едва коснувшись мостовой, Фидель ловко перекатился под карету — спустя мгновение уже вскочил на ноги с другой стороны. Трезвым он двигался бы быстрее, но и теперь хватило сноровки, чтобы опередить всех.

Почти всех: следивший за ним всадник оказался непрост. Он уже направил на Фиделя пистолет. Наверное, не собирался убивать, а целился в руку или ногу, ведь раненый ещё может говорить.

Положение вынуждало рассчитывать лишь на милость свыше. И…

Выходит, недаром Фидель с утра ходил в церковь? На пороховой полке полыхнуло, но из дула огонь не вырвался. Осечка. Такое случается. Второго шанса всаднику не представилось: Фидель нырнул под коня, что небольшой рост позволил сделать легко, выскочил с другой стороны. И пронзил противника эспадой — снизу вверх, насквозь.

Идеально было бы тут же вскочить на освободившуюся лошадь, но настолько Фиделю всё же не повезло. Может, он и приглянулся нынче Благостной Деве, но не так же сильно, право слово! Ещё несколько противников — положим, тремонцев, тоже оказались достаточно проворными.

Пришлось отскочить назад. Четверо! Плохие новости, учитывая, что кинжала в левой руке не было.

Один клинок едва не дотянулся до тела Фиделя, но промах на палец — это всё равно промах. Другой удар тайных дел мастер успел отразить эспадой. С трудом, без всякого изящества — но коряво взятая защита остаётся взятой защитой. Не на уроке фехтования дело! Чистоту приёмов тут никто не оценит. Кто останется жив — тот и мастер своего ремесла.

Уходя в сторону, Фидель сорвал с плеч плащ, широко взмахнул им — и сумел запутать оружие врага. Тот освободил меч, но слишком поздно: от удара это тремонца спасти не могло. Остриё клинка влетело ему под кадык.

Теперь появился шанс сбежать. От широкого рубящего удара Фидель не уклонился полностью: спину обожгло болью, однако рана не показалась серьёзной. Он метнулся в одну сторону, но мгновенно сместился в другую, едва противники среагировали. Так Фидель выиграл ещё одно мгновение.

И за это мгновение успел перемахнуть через ограду канала.

Канал под вечер плотно заставили лодками: Фидель не сомневался, что упадёт на палубу. Так и вышло. Пара прыжков — с одной пришвартованной гондолы на другую, и тут пришло время собрать все силы. Предстояло сигануть далеко: к лодке у противоположной набережной.

Прыжок вышел похуже, чем хотелось бы. Фидель сумел только уцепиться руками за борт, а почти всё тело ушло в воду. Но главное — он не потерял эспаду, так что манёвр счёл успешным. Теперь осталось подтянуться, перелезть на соседнюю лодку, а уж с неё выбраться на берег.

Враги не рискнули повторить акробатические упражнения Фиделя. Им предстояло бежать до того самого моста, которого так и не достигла карета балеарца. Хорошая фора, однако её ещё нужно суметь использовать.

Бежать к дому, конечно, никак нельзя. Фиделя вполне могли поджидать там, да и в любом случае — после такого происшествия не стоило показываться на прежнем месте уже никогда. Фидель, к счастью, не хранил в убогой комнатке ничего ценного.

У тайных дел мастера вообще не имелось ценного имущества. А единственный предмет, имевший большое значение, находился нынче при нём.

Скрываться стоило в другом месте, специально для таких случаев предназначенном. Но сначала надо оторваться и запутать след. А эта задача не обещала оказаться простой: Фидель спиной чувствовал, что враги не отстают.

Раздался выстрел, пуля свистнула совсем рядом. Недавно Фидель радовался, что добрые жители столицы плевать хотели на стрельбу, а теперь сожалел о том. Но всё же решил бежать именно к центру: туда, где многолюдно и часто курсируют патрули.

Перед горбатым мостом он едва не попал под копыта лошадей, тянущих дорогую повозку. Потому потерял время, непозволительно много времени. Самый быстроногий преследователь был уже слишком близко.

Прозвучал ещё один выстрел, испугавший коней и милую старушку, случайно оказавшуюся рядом. Пуля пролетела далеко, зато очень вовремя: когда Фидель почти добрался до высокого красного здания на перекрёстке.

Он изобразил, будто ранен, и завалился за угол дома.

Самый прыткий из тремонцев выдавал себя тяжёлым дыханием, так что к его появлению Фидель был готов. Он взялся за эспаду и второй рукой — положив её на клинок, и встретил врага подобием удара копьём. Из рук преследователя выпал пистолет, но Фидель не подобрал его. Даже если оружие заряжено, оно запросто может не выстрелить после падения.

Фидель вообще относился к пороховому оружию скептически. Рука осечек не даёт, да и промахнуться ею труднее. Пуля — дура.

— Ублюдок… — прохрипел тремонец.

Это слово на обоих языках звучало одинаково.

— Ещё какой!

Фидель похлопал раненого по плечу, за затем воткнул эспаду ему в глаз.

Послышался стук копыт. Конь скакал галопом. Точно не случайный всадник, а конных патрулей в этом районе не бывает. Тайных дел мастер, убегая по знакомой торговой улице, позволил почти догнать себя — и резко свернул в переулок буквально из-под копыт. Лошадь пролетела мимо, а Фидель лихо перемахнул через чью-то ограду. Пересёк внутренний двор приличного дома: пришлось сбить с ног местного слугу, который пытался помешать.

Добежав до следующего перекрёстка, тайных дел мастер остановился и убрал окровавленную эспаду в ножны. Выхватить недолго, а вот внимание ни к чему: здесь уже хватало зевак, несмотря на поздний час. Фидель дышал довольно ровно. Он остановился не потому, что устал: пытался предугадать, откуда приближаются разыскивающие его люди. Лучший способ уйти от погони — это поймать момент, когда можно проскочить между преследователями в обратном направлении, навстречу. Тогда им останется лишь гоняться за собственным хвостом, как безумной собаке.

Потеряться в толпе — тоже неплохо, но настоящая толпа до сих пор не встретилась. Как и достаточно многолюдное заведение. Понятно желание чужаков хотя бы убить Фиделя, раз не удалось взять живым: они выдали существование в Марисолеме ячейки неплохо подготовленных людей. Это не обычные шпионы, и они не могли приехать просто так. Нет-нет, они прибыли с серьёзной целью — а этим вечером просто не рассчитывали встретить по-настоящему опасного человека. Иначе, конечно, Фидель не сумел бы спастись.

При всём обоснованном самолюбии он был готов признать: повезло, очень повезло.

Тайных дел мастер осторожно двинулся по улице в обратном направлении. Издалека в темноте его и могли и не узнать, если идти с невозмутимым видом. Но везение Фиделю слегка изменило: выбравшись на широкую улицу, он сразу услышал крики преследователей.

Да сколько же их? Четверо уже выбыли из гонки, так что или на Фиделя организовали настоящую облаву, или противник тоже до неприличия везуч. Вероятнее было второе, но удача подтвердила свою репутацию вертихвостки, вновь улыбнувшись Фиделю. Всадника на улице не оказалось, а балеарец вскочил на заднюю подножку проезжавшей мимо кареты. Кучер его не заметил.

Вот и всё! На прощание Фидель показал бранящимся преследователям неприличный жест. Карета быстро унесла его прочь, да ещё в удобном направлении: Фидель спрыгнул на тротуар буквально в двух шагах от укрытия. Зайти за угол, пересечь небольшой сквер, и там уже будет фисташкового цвета дом. С аркой и легко узнаваемой башенкой. В том доме имелись комнаты, используемые подопечными Педро: о них даже в самой Тайной канцелярии мало кто знал.

Там, конечно, обстановка отнюдь не шикарная — разве только матрас найдётся. Да какая-нибудь сушёная снедь и пара бутылок дешёвого винища. И туда шлюху уже не поведёшь! Секретность. Но главное, что место безопасное. Это Фиделя сейчас полностью устраивало.

Он ненавидел подобные моменты. В минуты опасности мозг ищет пути к спасению, а тело обретает неожиданные силы: не думаешь ни о чём. Действуешь механически, ничего не боясь и не ощущая. Но когда возбуждение отступает, чувства совсем иные. Начинают роиться бессмысленные быстрые мысли, руки трясутся, сложно сконцентрироваться — и ещё сложнее не выдавать себя видом. Брр! Нужно скорее дойти до места, выпить, привести в порядок одежду и голову. Забыться сном, а на утро с великой осторожностью добраться до таверны Педро.

Хотя нет: и в таверну идти не стоило. Возможно ли поручиться, что Педро не раскрыт? Есть другой способ связаться с ним. Более медленный, но однозначно безопасный. Да, так и стоило поступить. Но это завтра…

— Сеньор, выпейте за моё здоровье!

Сильно пьяный, зато неплохо одетый человек протянул Фиделю бутылку. Он вывалился из кабака, окружённый поющими друзьями. Тайный дел мастер ответил только взглядом — видимо, весьма впечатляющим, потому что незнакомец сразу отстранился и зашагал прочь. Не страшно, о встрече он забудет через полчаса.

Лихой ритм струн и кастаньет, доносившийся из окна рядом, точно лёг на быстрое биение сердца. В сапогах, хлебнувших воды из канала, неприятно хлюпало. Да ещё горела рана на спине, которую и прикрыть от случайного взгляда нечем: плащ остался на месте схватки, возле кареты.

Но Фидель постепенно успокаивался. Ничего из ряда вон выходящего не случилось: иногда и ему доводилось оказаться в роли жертвы, а не охотника. Это нормально. А кем были те люди, зачем они искали Фадрике де Орхеса… тут уж предстоит разбираться начальству. Проанализировав последние дни, Фидель пришёл к выводу, что не мог допустить какой-то фатальной ошибки. Если искали именно его — в том нет вины тайных дел мастера.

Да, пусть разбираются начальники. Его-то дело небольшое. Фидель лишь выполнял приказы, которые передавал Педро, и следовал простым повседневным инструкциям.

— Слава королеве Анхелике! Слава Балеарии! — раздалось под ухом, но Фидель отвлекаться не стал. Он почти пришёл.

Только теперь Фидель заметил, что потерял в погоне купленную сегодня шляпу. Сворачивая в знакомую арку, он размышлял, где остался головной убор. Искать его не собирался, конечно же, но отвлечённые мысли помогали утихомирить разум. Каменный свод сомкнулся над головой, фигуру тайных дел мастера окутал мрак, и тут послышался щелчок.

— Подними руки.

Тихий, спокойный голос. И самого Фиделя звук, с которым замок подготовили к выстрелу, совсем не обеспокоил. Какой смысл волноваться? Он всё равно ничего не сумел бы поделать, это очевидно.

Как его нашли здесь? Что вообще происходит? Любопытные, конечно, вопросы… Но бестолковые. Сейчас от Фиделя зависело лишь одно: застрелят ли его сразу. Может, стоит сделать глупость — и пускай всё кончится в тёмной арке? Лучшие люди Тайной канцелярии умирали в куда более неприглядных местах. Далеко от родины, а не почти в центре столицы. Уже неплохой жребий! Точно лучше проклятой лодки, затерянной посреди моря…

Но Фидель всё-таки поднял руки. Пусть всё идёт так, как идёт. Возможно, у него остались какие-то шансы. Но точно не в открытом бою.

— Выше. Высоко над головой.

— Как вам будет угодно. У меня только эспада, не нервничайте.

— Заткнись. Иди вперёд.

Тайных дел мастер повиновался. Впереди был проходной двор, но нелепо и мечтать о том, чтобы противоположная арка не оказалась перекрыта. Деваться некуда.

За длинной аркой было светлее, глаза не сразу привыкли к этому. Фидель машинально сосчитал людей во дворе: по одному в углах, двое у выхода на параллельную улицу. Посреди двора стояла небольшая карета, причём дорогая. Не чета той, в которой недавно ехал тайных дел мастер. И лошади породистые!

Неожиданная подножка, удар коленями об землю — и нос Фидель об неё не расквасил лишь потому, что его схватили за шиворот. Дуло упёрлось в затылок, с перевязи сняли клинок. Фиделя быстро обыскали: понятное дело, такие парни на слово не поверят. И правильно ему не поверили: спустя мгновение ножа за голенищем больше не было.

— Туда. — прозвучало одновременно с тем, как открылась дверь кареты.

Фидель спокойно забрался бы внутрь и сам, но его почти затолкали. Тайных дел мастер несколько раз моргнул, стараясь разглядеть единственного человека внутри. А разглядев, узнал его тут же: с превеликими облегчением и удивлением.

— Должен признать, Фидель Ривера, ты весьма меня впечатлил.

Лопе де Гамбоа, вальяжно закинув ногу на ногу, смотрел на Фиделя с улыбкой — но таким же острым взглядом, как прежде. Они виделись второй раз в жизни, поскольку должность Фиделя личных встреч с третьим секретарём Тайной королевской канцелярии не предполагала.

— Служу королевству.

Карета закачалась на рессорах: люди забирались на подножку и облучок. Внутрь же никто не сел.

— Всё в порядке, похоже. Верните Фиделю оружие: уверен, никакой глупости он уже не сделает.

Чья-то рука протянула Фиделю эспаду.

— И нож.

Этот нож был тайных дел мастеру куда дороже меча. Единственная вещь, вызывающая чувство привязанности. Фидель даже оставил клинок в таверне Педро, когда уезжал в Тремону. Нельзя было брать с собой оружие.

— Хулиан, трогай! В канцелярию.

Экипаж пришёл в движение: не без труда развернулся в тесном дворе, затем выехал на улицу. Огни большого города замелькали сквозь кружевные занавески. Лопе де Гамбоа не шевелился, ничего не говорил. Наверное, сам ожидал вопросов.

— Это были тремонцы? — первое, что пришло Фиделю в голову.

— Они самые. Лоренцо Монтоливо знал об их приезде, однако не мог рассказать, как подлецов найти. Они не такие уж глупые! На подобную рыбу не ходят с острогой: потребны крючок и хорошая наживка.

Вот, значит, какую роль сегодня исполнил Фидель. Непонятно только, какой смысл провоцировать ещё одну бойню в городе, рискуя и упустить шпионов, и потерять Фиделя — не самого, как он смел надеяться, бесполезного человека. Об этом и был следующий вопрос: нечаянный, потому что не следовало спрашивать подобное.

— А здесь, Фидель Ривера, уместна другая метафора. Уже охотничья: предпочитаю убивать одним выстрелом пару уток. Ты обратил на себя внимание, но я многократно проверяю людей, которым планирую доверять. Было любопытно взглянуть, как ты выкрутишься из серьёзной передряги. Вот мы и решили, что будет хорошей идеей подсунуть тремонцам тебя: под видом человека, который их заинтересовал.

Фидель едва не рассмеялся. Это ведь шутка с двойным дном! Знали бы тремонцы, что у них практически в руках был не какой-то бумагомарака из Первого секретариата, пусть даже обладающий ценными сведениями… Незваные гости Марисолемы могли поквитаться с человеком, убившим брата их ненаглядного герцога. Прирезавшим его собственными руками. И никогда о том не узнать, вот потеха!

— Их было человек десять. Многовато…

— Всего их дюжина, а за волком в овечьей шкуре пошло девять: ты почти верно сосчитал. Это удивительно, учитывая обстоятельства! Тремонцы делают кое-какие успехи, но мне отрадно видеть, что им по-прежнему далеко до Тайной канцелярии Её Величества. Грубая работа, согласись. Не в твоём стиле.

— Не в моём. Они работают топорно.

— Да, «топорно»… Отличное слово. Просторечное, но точное. Тремонцы рубят там, где мы делаем точный, тонкий надрез. Итак: ты убил четверых, а четверо тех, от которых оторвался, уже арестованы. Уверен, до утра будут схвачены и оставшиеся.

— Вы сказали «девять». Был ещё всадник.

— Да, именно «был». Ещё раз поздравляю, Фидель Ривера: ты окончательно подтвердил свою репутацию. Я как раз подыскивал именно такого человека… Того, кто способен на многое, но мало кому известен.

Фидель сейчас с удовольствием разразился бы бранью, но пришлось сдержаться. Не самая безобидная из проверок, что говорить, а роль живца — тем более не отрадная. Он всегда был для Тайной канцелярии пешкой: той самой, которая способна съесть любую фигуру, но которую без колебаний подвергнут опасности, когда это выгодно. Или вовсе принесут в жертву. Да, ощущение знакомое. Но к такому не привыкнешь.

Зато был добрый знак: Лопе де Гамбоа охотно рассказывал Фиделю детали, совершенно его не касающиеся. Так могут говорить только в двух случаях: плохом или хорошем. На плохой эта ситуация совсем не походила. А значит, Педро оказался прав! Только что Фидель поднялся по карьерной лестнице — и как знать, сколько ступенек разом перемахнул…

Лопе де Гамбоа продолжал:

— Итак, Фидель, мы расстанемся у Тайной канцелярии. Я выйду, а ты поедешь дальше, но ни о чём не беспокойся. Тебя отвезут в приятное место. И там о герое вечера славно позаботятся: получишь всё, чего пожелаешь. Ты не ранен?

— Совсем немного.

— Тебе окажут помощь. И не скромничай в том доме, прошу! Ты верный и талантливый слуга Балеарского королевства, а такие люди достойны лучшего.

Хоть дерьма Фидель сегодня хлебнул порядочно, слышать такое от самого третьего секретаря Тайной канцелярии было восхитительно. Лучше ночи с той девкой. Почти не хуже памятника на площади!

Карета вскоре остановилась. На прощание Лопе де Гамбоа сказал:

— Хорошенько наберись сил! Завтра вечером у тебя очень важная встреча. Очень важная! Доброй ночи.

Гамбоа вышел, а экипаж покатился дальше по улице, залитой бледным светом луны.

Тело обмякло, Фидель буквально растёкся по мягкому сиденью. Лишь теперь он ощутил смертельную усталость. Бастард отличается от законного отпрыска тем, что просто так от судьбы получает немногое. Ублюдок должен сам всё заслужить.

Тремонские псы сгинули. Отправились кто к Нечистому, кто в застенки Тайной канцелярии — это ещё хуже. А вот Фидель был жив, практически невредим. И карета везла его в новый этап жизни.