Удача Том 2

Глава 6

— А ты чё сюда припёрся Мишка! — с утра пораньше орал воевода на весь дом воевода, перебудив всех.

— У тебя старого забыл спросить разрешения! — не менее тихо отвечал кузнец злому духу.

— Я позаботиться о своём ученике явился. Иначе помрёт мелкий без моих наставлений! Потому тебе тут делать нечего!

— Да будет тебе известно старая трухлятина, что этот мелкий со мной контракт на выполнение работы заключил. Потому я тут. Не позволю ему сгинуть раньше времени. Иначе кто потом дело доделывать будет. Потому не мешай, — перечил воеводе кузнец.

— А ну оба умолкли, пока тряпкой не отходила! — разом положила конец громкому спору духов Генкина мама. — Ишь разорались спозаранку! Спать мешаете. Люди всю ночь не спали, вымотались, а вы перебудили всех! А ну марш на двор отношения выяснять, а то не посмотрю, что вы тут гости дорогие, отхожу тряпкой ваши призрачные рожи, ещё и тряпку солью посыплю, чтоб побольней хлестала. Устроили тут балаган!

Оба духа моментально притихли и из дома вышли, а следом за ними и женщина вышла. Генка сонно потянулся, выглянул в окно и увидел невероятную картину. Воевода как послушный котёнок, носил воду из колодца, разливал её уткам по поилкам. В другой стороне двора кузнец Мишка хлопотал вокруг брички, а посреди двора стояла его мама с тряпкой в руках и что-то им говорила.

— Бедолаги, — увидев происходящее, протянул отец. — Сами на мать нарвались, пусть теперь сами и разбираются с ней. Нам так даже лучше, — подмигнул сыну отец. — Нас меньше пилить будет.

Вскоре все собрались за столом в тени разросшегося виноградника. Заботливая женщина даже для духов место за столом организовала.

— Как пообедаете, не забудьте после себя со стола убрать, — приказала матушка и ушла по своим делам.

— Как ты живёшь с такой бабой? — тут же спросил воевода. — Это же демон в юбке какой-то, а не женщина. Слова поперёк сказать нельзя, сразу за свою просоленную тряпку хватается.

— А ты не перечь, — усмехнулся отец. — Кто тебя воевода вообще учил бабам перечить. С ними нужно быть ласковыми и тогда они тем же тебе ответят.

— Ага. Ври да не завирайся. Вон Мишка пытался быть ласковым с твоей женой, так быстрее моего просоленной тряпкой промеж глаз получил, — усмехнулся воевода, тыча в призрака, под глазом которого виднелись следы удара.

— А нечего ласкаться к чужим жёнам, а то ведь не только от них можно промеж глаз схлопотать, — показывая кулак кузнецу, заявил Генкин батя. — От мужей ещё больше выхватить можно. При вашей жизни может, подобное было нормой, а сейчас нет. Потому держитесь от моей жены подальше. Она у меня дама не из слабых. И детей, и наших родителей на себе вытянула, пока я служил. Потому и характер у неё вспыльчивый.

— Ладно, — вздохнул воевода. — Понял я. По сути, все свои лучшие годы солдаткой прожила. Уважаю таких баб.

— Может, хватит маму обсуждать. Мне прям неловко вас слушать, перед друзьями стыдно, — попросил Генка.

— Чего тут стыдиться?! — возмутился отец. — Да если б твоя мама не была такой боевой, я бы в молодости на неё и не глянул. Казачке не престало быть слабой и плаксивой иначе, каких казачат она родит? Тоже хилых нытиков? Ты вон даже без нашего согласия женился и до сих пор с женой не познакомил. Наверно, девка ещё та гром баба, что смогла такого сорванца захомутать.

— Хватит батя!

— Ладно. Ладно, — усмехнулся отец и перевёл разговор в другое русло. — Максим Данилович показал нам как запись на эфиксе просматривать. Мы несколько раз ваши ночные приключения пересматривали и голову ломали над тем, чем всё это может быть. У вас есть мысли по этому поводу?

— Есть, — ответил воевода. — Могу поклясться, что тут где-то есть древняя печать, созданная ещё во времена Тартарии незадолго до моей кончины. Тогда на наших землях было много сильной нечисти и ещё более сильных и грозных духов. Владыка наших земель побоялся, что иномирцы, готовившиеся на нас напасть споются со всей этой нечестью и отдал приказ уничтожить всех сильных. Но вот беда, почти все они были бессмертными, потому убить их не было возможности. Оставалось лишь запечатывать. Потому сотни воинских отрядов обучили и отправили во все края страны, запечатывать сильную нечисть и сильнейших духов. Воины выполнили поставленную перед ними задачу. Сильной нечисти не осталось, как не осталось и древнейших духов, которые могли постоять за нашу землю. И как итог — глобальная катастрофа, разрушившая Тартарию.

Скорее всего, здесь где-то тоже подобная печать имеется. По крайней мере, я почувствовал её присутствие. Одна беда. Слишком много времени с её создания прошло. Сила печати начала слабеть, а тут ещё планета начала возвращаться на круги своя, эфирные силы стали вновь пробуждаться, потому тот, кто был запечатан нашел брешь и начал действовать, — воевода взглянул на Мирона. — Мирошка, ты чувствительнее всех в планет рун. Ощутил что-то?

— Как узнали? — удивился Мирон.

— Да по роже твоей узнал, — усмехнувшись ответил воевода. — Ты ночью как околдованный стоял и пялился на небесную сетку, ничего не замечая вокруг. И стоял бы так до утра, если бы Макс тебя не пнул. Так что почувствовал? Есть тут печать или что-то подобное или нету?

— Есть. Точно есть. И эта печать просто огромная, — принялся рассказывать Мирон, дополняя свой рассказ взмахами рук. — Почти всё небо своим отражением окрасила в той стороне, куда центральная нитка сети небесной уходила. Правда, печать по силе не однородная. Даже по её небесному отражению было понятно, что она вот-вот сломается. И тот, кто сеть по небу разбросил, знает это и делает всё, чтобы быстрее её сломать.

— Значит точно, печать и нечисть сильная за ней, — сделал вывод кузнец.

— Что такое, Мишка. Есть мысли по этому поводу? — усмехаясь, поддел призрака воевода.

— Есть, — не обращая внимания на насмешку, ответил Михаил. — Эта печать сломается и тогда запечатанная под ней нечисть вырвется на свободу. И тогда в станице ни одной живой души не останется. Потому, нужно принимать меры уже сейчас.

— Да какие тут меры можно принять, кроме как собирать манатки и бежать? — спросил воевода, — довольствуясь настороженностью людей, собравшихся за столом.

— Не нужно никуда бежать с земли, на которой предки похоронены, — возразил ему кузнец. — Просто нужно чурками станицу окружить. Тогда в станице будет безопасно. Духи предков встанут на стражу своих потомков и ни одна дрянь не сможет пересечь границу между миром живых и другими мирами.

— Чурки? — удивился Генкин отец. — Да у нас уже давно никто чурки не бьёт. Ну разве что зимой, для растопки печей.

— Да я не об этих чурках говорю, а о столбах высотой с человека, — отмахнулся кузнец, — В наше время не только обрубки от поленьев чурками называли, но и высокие столбы с вырезанными на них человеческими ликами. Такие столбы устанавливали на границах городов и деревень, проводили ритуал умасливания, после чего в эти столбы вселялись духи предков, становясь чурами — хранителями границ между мирами. Такое шло на пользу и мёртвым и живым. Живые получали надёжных и верных хранителей и защитников, а мёртвые получали право искупления.

— Какое ещё искупление? — заинтересовался Максим.

— Тут все взрослые люди. Каждый понимает, что человек не всегда при жизни одно добро творит. Среди нас много грешных душ, которые не могут упокоиться после смерти из-за тяжести своей вины. Ходят потом такие не упокоенные души, постепенно превращаясь в злых духов, и не могут уйти в мир иной, не могут переродиться. Вон, воевода тому пример наглядный.

— Чья бы корова мычала. Сам-то тоже не можешь уйти и переродиться, — хмыкнул воевода.

— Я сакральная жертва в отличие от тебя. А ты грешник, которого казнили и не упокоили в назидание другим, — возразил кузнец. — Но сейчас речь не о том. Главное, что не упокоенные души, смогут вселиться во время ритуала в этих чурок и начать свой путь искупления. В течении тысячелетия они будут хранить земли своих потомков от зла верой и правдой, а после смогут переродиться или что получше.

— Что получше, это как? — тут же поинтересовался Николай.

— Об этом вам пока рано знать. Главное, что в округе злых духов станет на порядок меньше. Ни один из них не упустит шанс на искупление и новую жизнь, а потому будут верными и надёжными хранителями — чурами, — ответил кузнец. — Поэтому я и предлагаю как можно скорее чурками границы станицы украсить.

— Эх, — вздохнул Генкин отец. — Если бы мне пару лет назад кто-то, подобное посоветовал, я бы пальцем у виска покрутил и сказал, что этот человек спятил. Но сейчас, нечисть стала реальной частью нашей жизни. Весь этот эфир. Все эти новые вещицы, работающие на нём. Всё это, заставляет верить тебе кузнец. Если ты, считаешь, что это спасёт наши жизни, я готов делать и устанавливать эти столбы — чурки. Знать бы ещё как их правильно делать.

— Я научу как правильно, — откликнулся кузнец. — Главное материал для них найди и людей для работы.

— За этим не заржавеет. Через час казаков соберу. Тебе только и останется, что руководить нами.

— Тогда решено. Михаил со станичниками чурами займутся, а мы с печатью и прочим разобраться должны. Есть по этому поводу мысли? — поинтересовался Максим, недвусмысленно посмотрев на воеводу.

— А ты чё на меня так пялишься, сопля? — тут же взбеленился злой дух. — Мысли у меня точно есть, но чтобы узнать правильные они или нет, мне нужно кое-что разузнать.

— И что же нужно разузнать? — продолжая пытливо смотреть на злого духа, спросил Макс.

— Местные легенды о нечистой силе. О местах с историей. Знаете такие?

— Да тут только одно место с легендами и историями имеется, — ответил отец Генки. — Ханское озеро. Правда о нём много сказок придумано, какая из них настоящая легенда, а какая миф или полный вымысел никто не знает.

— Рассказывай все, потом разберёмся, — попросил воевода, угощаясь самогоном из стакана накрытого куском хлеба, что стоял на пустой тарелке перед ним.

— Если ехать от пруда дальше по дороге в сторону моря, можно попасть на берег Ханского озера, что вот уже сотню лет как объявлен имперским заповедником. В этом озере солёная, морская вода, а под ней метра четыре лечебной грязи вместо дна. Первая легенда гласит, что на берегу этого озера хан построил роскошный дворец и привозил в него своих жён, которым полюбилась эта чудесная грязь. Стоило женщинам обмазываться ею на часик другой в течение семи дней, как молодость и красота возвращалась к ним. Морщинки на телах красавиц разглаживались, а кожа становилась гладкой и бархатистой. Потому жёны хана, наведывались на озеро не менее одного раза в год и часто теряли в лечебной грязи свои украшения. Потому нет — нет, да и находят драгоценные украшения рыбаки, что таскают с озера кефаль. Потом разразилась очередная война, и ханский дворец был разрушен, — рассказал первую легенду Генкин отец. — Только мы с мужиками пытались отыскать руины того дворца, но так ничего и не нашли. Значит, врёт первая легенда. Потому, больше веры во вторую. Которая говорит о том, что дворец действительно был, но стоял он не тут, а в нашем районном городке Ейске, а здесь на озере стояла артель по добыче соли для ханского двора. Соль в те далёкие времена ценилась на вес золота, а потому за ней на озеро стекались купцы со всех краёв. Платили за излишки в основном серебром, а иногда и драгоценностями. Потому в озере полно дорогих вещиц, что рыбаки порой вылавливают. А ещё большое количество потерянных серебряных монет, объясняет наличие в воде частиц серебра, что делает ил со дна лечебной грязью. Хотя, тоже маловероятно. Это ж, сколько серебра нужно было потерять, чтобы вся вода им пропиталась, — добавил мужчина. — Есть ещё и третье сказание. В нём говорится о том, что в давние времена буйствовал на море пират по кличке Хан. Этот Хан был таким могучим и дерзким, что грабил не только торговые суда в двух морях, но и не брезговал набегами на прибрежные города. Так достал местных казаков, что те решили извести лихого человека и устроили ему засаду. Была у Хана одна привычка. Он часто требовал дань с прибрежных жителей. Говорил, платите дань и я вас не трону. Вот и с наших предков потребовал, казаки пообещали. Сказали, дань вместе с красавицей на берег залива принесут и оставят, — Отец отхлебнул из кружки чай и продолжил. — В то время не было ещё озера, а на его месте был мелкий залив, куда морская вода заходила, стояла месяц другой, а потом уходила. Вот и подгадали казаки нужный момент, перед тем как вода сойдёт. Собрали богатую дань, погрузили на лодку вместе с приглянувшейся Хану девицей и оставили посередине залива. Хан приплыл, забрал добро и девку, а вот назад уплыть не смог. Вода сошла и корабль начало затягивать в многометровый ил, как в болото. Так и похоронили в той грязи пирата по кличке Хан вместе с его кораблём, и всем, что было на борту, включая людей. Никому не позволили казаки спастись.

— Красивая легенда, — улыбнулся Олег. — Только рассказчик из вас ни какой.

— Ничего. Придётся слушать, — улыбнулся отец. — Выбора у вас нет, всё равно. Придётся выслушать самую старую легенду, про то место, что сейчас зовётся Ханским озером. В те времена далёкие, люди только начали оседать в этих краях, только начинали осваивать плодородные чернозёмы, а мелкий залив, пересыхающий летом и наполнявшийся морской водой к зиме, уже был. Как была уже и многометровая толща грязи, только начинавшая накапливать свои лечебные свойства. И уже в те времена жил в той толще грязевой сильный дух, одинокий, озлобленный. Он появился в те стародавние времена, когда на месте этих земель бушевал океан, разрастались кораллы, становясь фундаментом для будущего континента. В те далёкие дни появилось существо, сильно напоминающее современных актиний. Оно росло, развивалось, обрело дух и силу. Существо жило, стремилось к совершенству, а природа шла своим путём, меняя климат, сдвигая континенты. Настал миг, когда океан превратился в море, а на месте кораллов появилась земля, забирая жизни всех, кто был дорог существу, которое продолжало жить даже в изменившихся условиях. Оно осталось одно не в силах изменить свою природу и уйти, так и осталось навеки прикованным к месту своего рождения. Одиночество, потери, изменения среды обитания озлобили его дух, и существо решило приложить все силы, дабы изменить свою форму, обрести душу и уйти из этого места, что прежде было счастливым домом. Но одинокая злоба, завладевшая его духом, толкнула существо на неправильный путь обретения души. Оно стало забирать жизни всего живого, до чего могли дотянуться его щупальца, которые оно раскидывало во все стороны, словно сеть. Существо бесчинствовало, неся беды людскому роду, и люди взмолились высшим силам, и высшие силы откликнулись на мольбы.

Послали на выручку молодого серебряного змея, что жил в пучинах соседнего моря. Серебряный змей не уступал по силе существу, а потому смог быстро обуздать его, но не смог убить. Слишком древним, слишком старым было существо, слишком многими тайными знаниями обладало. Так и бился год за годом молодой змей и не мог победить пока не пришли охотники Тартарские. Те самые, которых владыка Тартара отправил запечатывать нечисть, — отец улыбнулся и немного отступил от рассказа. — Это я сейчас отсебятину несу. Просто сопоставил факты и сделал выводы. Но в легенде говорится о том, что змей устал от бесконечной битвы и решил пожертвовать собой, попросив людей запечатать его вместе с существом, что люди и сделали. Наложили печать. И с тех пор спит серебряный змей тысячелетним сном под толщей лечебной грязи рядом с древним злом и не даёт ему пробудиться.

— А вот в последней легенде есть разумное зерно, — кивая, заявил воевода.

— Ты прав. Она самая правдивая. Печать чувствуется даже тут, — согласился кузнец. — А слухи о подобных духах древности доходили даже до меня. Их в моё время ловцами душ называли, порождениями хаоса первых времён.

— Точно. Точно. Ловцы душ, — закивал воевода. — Ох и сильные гады. Таких извести можно было только двумя способами — запечатать или оторвать от дна и вытащить на сушу. Вот только второй способ почти не реально в жизнь воплотить.

— Выходит за печатью пробудился ловец душ? — пришел к собственному выводу Олег Журович.

— Выходит так, — кивнул воевода. — А ещё там серебряный змей. Чует моя злобная душонка, что как только печать сломается, оба духа на волю вырвутся, и огребём мы с вами по полной программе. Могу об заклад побиться, что змей решит спросить с людей компенсацию за своё заточение.

— И что теперь делать? — взъерошив поседевшие волосы на голове, спросил отец.

— А что тут думать. Ловца душ нужно убить любыми способами, а вот змея нужно на свою сторону переманить. Он зла людям не делал, наоборот собой пожертвовал, — решил высказать своё мнение кузнец. — Значит, его душа чиста и благородна, а дух невероятно силён. Если такого убьём высшие силы вовек не простят нас. Остаётся только договариваться.

— Да как с ним договориться? — взволнованно спросил отец. — Как договориться с тем, кто одним пальцем может нас прихлопнуть и не вспотеть.

— Мы с кузнецом тоже не слабаки, если что, а ваш сын сумел найти к каждому из нас подход. С каждым договор умудрился заключить. Значит и со змеем сможет, — уверенно заявил в ответ воевода.

— Сможет, — опять согласился кузнец. — И я помогу ему в этом. Но пока нужно о безопасности станичников позаботиться.

День пошел своим чередом. Отец с кузнецом отправились чурами заниматься, а Максим принялся тренировать своих учеников. Заставил всех заняться культивацией и развитием духовного мира.

Ребята послушно приступили к тренировкам. Каждых желал стать сильнее, ведь все понимали — от столкновения с духами не уйти. Генка тоже это понимал, а потому погрузившись в свой мир, не мог найти покоя. Чувство вины терзало его разум. Как он мог так сглупить и разорвать связь со стихией огня. Что ему теперь делать, ведь Максим Данилович прав, секундная задержка из-за зажигания спичек, может стоить жизни всем. И что теперь делать? Как вернуть огонь!

Генка метался туда — сюда по белому камню. Время от времени останавливался посмотреть на тонкий росток с тремя листиками разного цвета. Только один лист был зелёным, второй отдавал болезненной синевой, а третий вовсе казался серым и пожухлым.

— Да что с тобой не так? — спросил у ростка парень. — Ребята говорят, их духовные древа уже первые веточки выпустили, стоят на камнях, пыша силой, а ты что? Почему хилое такое? Мой мир огромен. В нём воды и земли полным-полно, как и свежего воздуха. Так чего не растёшь?

Молодой человек прикоснулся к ростку и почувствовал холод. Тонкий стебелёк был прохладным на ощупь, почти холодным.

— Замёрз? Холодно? Тепла не хватает! — догадался парень и, не придумав ничего лучше, сел на камень, обнял росток и начал согревать его своим духовным телом. Так и просидел с ростком в обнимку до самого вечера, погрузившись в свои печальные думы.

Быстро поужинали, хотя солнце ещё не прикоснулось к горизонту, и поспешили помогать станичникам. Мужчины под руководством кузнеца, быстро справились с поставленной задачей и восемь чурбанов были готовы к установке.

— Ну и рожи вы сделали, — скривив физиономию, заявил воевода, рассматривая уложенные в телегу столбы с вырезанными на них ликами. — Нельзя было покрасивше вырезать?

— Язык прикуси, — гаркнул на него кузнец. — Ты и таких рож вырезать не можешь. И вообще, их не для любования делали.

Пока дух ругался с призраком, люди подвезли резные столбы к заранее подготовленным ямам и установили их строго по четырём сторонам света. Не откладывая дело в долгий ящик, приступили к нехитрому ритуалу умасливания. Полили все четыре столба топлёным маслом, а после растительным, разожгли возле них по костру и попросили высшие силы даровать искупление всем, кто по доброй воле встанет на защиту станицы.

— Предки, земляки, угоститесь маслицем, — говорил сотник слова, которым обучил его призрачный кузнец. — Встаньте на защиту своих потомков от нечистой силы, от зла. Пусть ваш дух крепится и стремится к свету изначальному, очищается и перерождается, пока не достигнет совершенства. Пусть ваши души станут чисты, искупив вину за грехи, вольные и не вольные и царство предков откроет для вас врата бессмертия.

Ритуал провели, но станичники не сильно верили в его действенную силу. Провели его скорее для своего душевного успокоение, да затем, чтобы призрачного кузнеца порадовать, а то мало ли, что у того на уме.

— И что теперь? На озеро отправимся? — спросил десятник у Максима.

— Нет. Нам сил нужно набраться, — ответил ему Макс. — Эту ночь и весь следующий день мы проведём культивируя. Ребята должны накопить как можно больше природного эфира в своих телах. Заполнить им до предела каждую клеточку своего организма. А после можно к печати выдвигаться. Иначе, у нас просто сил не хватит на противостояние с нечестью.

— Биться будете? — продолжал любопытствовать сотник.

— Постараемся избежать столкновения, — честно ответил наставник. — Для начала попробуем укрепить печать, чтобы ещё пару тысяч лет смогла простоять. Если не получится, тогда драки не избежать.

— Пусть высшие силы вам помогут, — глядя на угасающий костёр, пожелал сотник, и мужики начали расходиться по домам, чтобы вместе с семьями провести ещё одну ночь под защитным куполом.

Под защитный купол отправились ночевать и посланники властей. Ребята, под любопытными взорами станичников, уселись культивировать и с трудом смогли войти в свои духовные миры.

— Николай Егорович, — обратился десятник к мастеру экипировки, — что делают ваши ученики? Зачем уселись в такие странные позы?

— Им приказано культивацией заниматься, — ответил Николай и быстро разъяснил любопытствующим что это и для чего нужно. Объяснял, не замечая, как обычное объяснение превратилось в водный курс эфирных технологий, которыми заинтересовались казаки. Мужчины, женщины и старики с детьми, то и дело задавали вопросы, уточняли детали. Вскоре к разъяснениям подключился Олег Журович, а затем и Максиму пришлось вступить в разговор.

Наставники сами не заметили, как так получилось, что беседа завершилась тем, что все жители решили проверить наличие у себя эфирных способностей и вы нудили Макса запросить доставку малого камня пробуждения. И не отставали с просьбами до тех пор, пока Максим не отправил запрос прямо на их глазах.

— А что, — важно заявил сотник. — Если наши детишки имеют врождённые эфирные способности, то почему их у нас не может быть. Нужно проверить. Как не крути, но в противостоянии с сильным противником, даже наши хилые силёнки могут пригодиться. Завтра прибудет камень, все как один пройдём его проверку, и если у кого-то из нас обнаружатся способности, обучите нас самым простым технологиям?

— Конечно, обучу, — согласился Максим, понимая — от приставучих казаков не так-то просто отстать.

Так и шел разговор под защитным куполом, а Генка тем временем прибывал в своём духовном мире, наполняя своё тело природным эфиром. Он не слышал и не видел того, что творится вокруг, полностью погрузившись в муки совести.

Генка сидел на белом камне, вновь согревая своим телом росток, и плакал. Его душа рыдала и слёзы лились из глаз, орошая корни будущего дерева. Чувство вины терзало его, а мысли не давали покоя.

Как он мог так бездумно поступить и поссориться с пламенем! Как он мог так подвести своих товарищей! Что теперь делать? Нужно что-то придумать! Он не хочет! Не хочет, вновь видеть остекленевшие глаза мёртвых людей! Он не хочет, чтоб из-за его глупости погибали люди!

Парень утёр слёзы — они не помогут. В конце концов, он не первобытный человек добывавший огонь из природных пожаров. Он современный человек, несущий в себе знания предков, которым не приходилось ждать, когда от очередного удара молнии или жары, разразится природный пожар, и он сможет получить огонь для своего костра. Если уж первобытные люди смогли решить эту проблему, почему он не может? Если в его внутреннем мире спокойно существуют другие стихии, почему не может существовать ещё одна.

Он думал и смотрел на белый камень под собой, блуждал взглядом по его поверхности и тут заметил чёрные, небольшие камешки. Они целой грудой лежали с той стороны от белого камня, где некогда бушевал огонь. И тут Генку осенило! Первые люди научились добывать огонь из искр, высекая их из камня. Так почему бы ему не попробовать?

Быстро спрыгнул с белого валуна, подыскал два чёрных камня нужного размера, наполнил ладони эфиром и начал стучать одним камнем о другой. Стучал и стучал всё быстрее, всё сильнее, ударяя камнем о камень, пока не начали появляться первые крохотные искорки.

Маленькие, крохотные искорки, что погасли едва появившись, воодушевили Генку, подарили ему надежду и он принялся стучать ещё усерднее. Стучал камнем о камень, не останавливаясь пока в его ладонях не задымился призванный эфир. Парень замер, боясь потушить неловким движением появившийся огонёк. Медленно и осторожно, начал раздувать его лёгким потоком эфира до тех пор, пока чёрные камни не окутал уверенный голубой огонёк.

— Кап! — поделилась каплей знаний мудрая книга и Генка всё понял. Этот маленький голубой огонёк в его руках то самое пламя надежды. И пока в его сердце живёт надежда на лучшее, этот огонёк не погаснет. Он будет гореть и разгораться здесь, в его внутреннем мире, даря тепло и свет.

Генка осторожно опустил камни на пепелище, оставшиеся после природной стихии огня и сел рядом. Тревога нарушала спокойствие его духа. Он боялся, что огонёк надежды угаснет, а потому решил научиться постоянно подпитывать его эфиром, черпая его из внешней среды. Дело оказалось не простым. Выработать у себя привычку круглосуточно впитывать эфир, сделать эту привычку естественным процессом организма, например, таким как дыхание, оказалось совсем не просто и не так быстро как хотелось. Но один раз, приняв решение, молодой человек не отступил, не потерял надежды на лучшее, и голубой огонёк окреп, стал сильнее.

Так и прошла ночь, пролетел день, и пришло время отправляться на озеро. На этот раз команда школы света вышла в полдень вместе со станичными казаками. Выдвинулись на трёх бричках, запряжённых лошадьми, в которые погрузили оставшиеся четыре столба с ликами. Благо ехать было не далеко. Уже через час пути брички остановились на берегу пересохшего Ханского озера.

Разгрузились, установили столбы, провели ритуал умасливания, но на этот раз костры развели не во внутренней стороне очерченного столбами квадрата, а с внешней стороны. Сделали это не просто так, а чтобы чуры помогли им защититься, чтобы сражались вместе с ними бок о бок. Затем под любопытными взорами казаков за дело взялся Мирон. Молодой человек приступил к начертанию защитных рун, установке рунических ловушек, мест рунической зарядки эфиром.

Олесь тоже не отставал. Начал заранее устанавливать зоны, наполненные исцеляющим эфиром, вокруг квадрата охраняемого чурами. Внутри самого квадрата тоже не забыл установить, переживая за то, что во время противостояния у него может закончиться исцеляющий эфир, а потому делал запасы, из которых сможет быстро и легко восполнить утраченное. Остальные парни тоже не отставали. Заранее позаботились о том, чтобы их оружие было готово к использованию, пропитали щиты, копья и прочую экипировку эфиром до краёв.

А Генка впервые на глазах земляков призвал анчуток, позволил им разведать округу и подкрепиться вкусненьким. Мужиков такое зрелище шокировало, но ненадолго. Уже через несколько минут казаки восхищались помощниками парня и интересовались где бы себе таких раздобыть.

— Генка, — отведя в сторонку ученика, обратился к нему Максим. — Достаточное количество спичек с собой взял?

— Достаточное, — вынув из кармана два коробка, показал Генка, а потом вытянул перед собой ладонь, щёлкнул пальцами и Максим увидел, как в руке ученика загорелся голубой огонёк. — Я ещё и свой огонь раздобыл.

— Хм. Какой-то он у тебя слабоватый на вид, — глядя на тихое пламя молвил наставник.

— Пока во мне надежда не угаснет, и этот огонёк будет гореть, — улыбнувшись, ответил Генка.

— Вот и славно, — кивнул Макс и отошел в сторону. А у самого на душе кошки скребли. Странный огонь ученика, беспокоил наставника. Веяло от огонька чем-то необычным, не природным, совсем иным, но чем именно, Максим так и не мог понять. Успокаивало только одно — хоть какой-то огонь, но у них есть, значит, есть и шанс с помощью всех стихий справиться с поставленной задачей.

Приготовления завершились. Казаки отправились назад в станицу, а команда школы Света осталась дожидаться темноты. И едва начало темнеть, как стало ясно, от шанса проверить свою удачу, им сегодня не уйти.

Здесь на берегу Ханского озера, ловчая сеть злого духа видна хорошо. Не нужно прибегать к уловкам и эфирным технологиям, нужно всего лишь поднять голову и внимательно посмотреть на зажигающиеся звёзды и тонкие энергетические нити покажут себя во всей красе.

— Боевое построение. Мирон. Начинай. Прояви древнюю печать, — отдал приказ Максим Данилович, и парень послушно приступил к делу.

В воцарившейся тишине, нарушаемой лишь звуками природы, сформировал между ладонями эфирный шар и со всей силы бросил его словно камень, над водной гладью.

— Раз, два, три, — тихо считал отскоки шара от водной поверхности Мирон, внимательно следя за его полётом, но шар так и не отскочил в четвёртый раз. Он прямо налету врезался в невидимое препятствие, взорвался, разливая скопленную в себе энергию по невидимому препятствию.

Раздался тихий шелест и над озером в виде лёгкой дымки проявилась купольная печать, сотканная из сложных рун и знаков. Она накрывала собой всё озеро, словно прозрачным стеклянным куполом с огромной трещиной на вершине. Именно из этой трещины ввысь устремлялась так самая толстая энергетическая нить.

— Ещё раз. Плохо видно степень разрушения печати, — попросил Николай Егорович, и Мирон отправил ещё один шар прямо в печать и на этот раз, творение древнего человечества засветилось сильнее, начало вибрировать. — Да она на последнем издыхании. Только гляньте, вся в мелких трещинах, — констатировал факт Николай. — Нужно немедленно попытаться её восстановить. Мирон. Помогай мне. Олег, Макс, поделитесь с нами своим эфиром. Остальные будьте начеку.

Мастер экипировки с юным мастером рун объединили потоки эфира и направили общий поток прямо на древнюю печать. Медленно, осторожно, вливали свою энергию в каждый знак, к которому прикасалась их энергия, пропитывая их, восстанавливая каждую разорванную чёрточку, соединяя каждый завиток. Но знаком, завитков и черт было в печати слишком много. Они были слишком ослаблены, а потому работа по восстановлению шла медленно. Очень медленно. Знак за знаком, руна за руной, постепенно становились ярче, отчётливее. Печать черепашьими шагами начала наливаться силой, но даже такое медленное восстановление не ушло от внимания владельца небесной сети.

Сеть неожиданно свернулась, собралась в комок и полетела обратно в трещину печати, разламывая её ещё больше. Россыпью бледных всполохов, посыпались обломки печати в воду озера.

— Тудум! — раздался приглушённый звук удара, едва сеть со всем своим уловом оказалась внутри печати. — Тудум! — кто-то начал бить изнутри. — Тудум! Тудум! Тудум!

Звук ударов становился всё громче. И с каждым звуком всё сильнее и сильнее разливались вибрационные волны по знакам печати, заставляя их светиться всё ярче. Заставляя их растрачивать последнюю энергию всё быстрее и быстрее.

Николай с Мироном ускорились, но это не помогало. Пока они восстанавливали одну руну по нижнему краю печати, десяток рун в верхней точке купола рассыпались не оставляя и следа. Трещина расширялась, увеличивалась на глазах, образовывая огромный провал.

— Тудум! — раздался ещё один, самый громкий звук удара и печать рухнула, рассыпалась на мелкие осколки и растворилась в воде.

— Чур нас! — тут же произнёс заветные слова Максим и схватив ножны собственного меча начертил круг внутри столбов с ликами, словно воздвигая условную стену вокруг себя и своих учеников.

— Делайте что хотите, но оставайтесь внутри круга, — приказал Макс и ребята просто кивнули в ответ не в силах оторвать взора от открывшегося пейзажа.

Ханское озеро и его окрестности были все теми же, как оставались прежними и звёзды в ночном небе, только этот привычный пейзаж дополнился непривычными деталями, делая его неземным. На берегах у кромки воды некоторые их обычных растений начали вдруг светиться, излучать приятный ненавязчивый свет. В воде появились светящиеся рыбки, занимавшиеся своими делами в толще воды на которой стоял мужской силуэт, от которого во все стороны исходила тёмная, тяжёлая аура. У его ног неподвижно лежала огромная белая змея, спутанная поглощающей эфир сетью.

Тёмный человек стоял и молча смотрел на людей, обрушивая на них свою ауру. Он точно знал это — люди. Те самые представители смертных, обрёкшие его на столь долгое заточение, лишившие его свободы. Смотрел и злился всё больше и больше. А ребята едва могли дышать из-за гнетущей ауры. Им казалось, что воздух вокруг внезапно стал невероятно тяжёлым, сдавливающим. Внезапное удушье затуманило разум, начало путать мысли. Вот-вот и они все просто рухнул замертво так и не попытавшись спасти свои жизни.

Раздался тихий звук. Это Мирон щёлкнул пальцами, приводя в действие защитный барьер и дышать стало легче. Тёмный человек почувствовал это, протянул свою руку в сторону кучки людей и просто указал на них пальцем. В тот же миг вода в озере поднялась и могучей волной устремилась на ребят, разбила защитный барьер, повалила с ног, промочила насквозь. За первой волной тут же начала собираться вторая.

Петька, едва подскочив на ноги, поставил щит перед собой на мокрую землю, нацелился копьём в тёмного человека.

— Расступись, — приказал он воде, направляя из кончика копья, прямо в центр идущей на них волны, собственный водный поток. Два водных потока столкнулись и маленький, но острый как копьё поток, разделил волну на две половины, заставил её бежать в разные стороны.

Тем временем Никита не терял зря времени. Установил свой щит рядом с Петькиным, но не стал нацеливать копьё в странного человека. Словно огромной указкой, он указал копьём на левую сторону от столбов с ликами и топнул ногой.

— Раскол, — и земля послушно раскололась в том направлении, куда указало копьё. Повторил то же самое, указав на правую сторону от себя, и появился ещё один раскол. Две волны, бегущие к людям, рухнули в них, потеряли силу и впитались в грунт, словно их и не было.

— Тадах! — раздался звук удара, и Ромкина молния попала точно в цель, прямо в тёмного человека, на миг, окутав его тело пробегающей волной электричества. Но тёмная фигура даже не пошевелилась, словно не почувствовав точного удара. Как не чувствовала яростных атак ветра. Как не ощущала эфирных ударов прилетавших от наставников.

Сущность отряхнулась, достала из-за спины сеть и бросила её в ненавистных людей. С ужасом Генка глядел, как летящая в них сеть увеличивается в размерах, чувствуя неминуемую гибель от соприкосновения с ней.

— Купол, — быстро молвил он и призвал горящее в себе пламя, которое разлилось над его товарищами голубым потоком, в котором сгорела летящая сеть.

— Надежда? — удивлённо молвила тёмная сущность, которая лишь имела облик человека, сразу узнав ненавистный огонь. И его негромкие слова услышал каждый, словно говорили рядом.

— У вас нет больше надежды, — добавил ловец душ. Он говорил медленно, собирая вокруг себя воду, поднимая её в воздух, преобразовывая в бесчисленное количество мелких капель, которые тут же полетели в ребят, словно острые стрелы. Быстрые, пронзительные капли, врезались в преграды на своём пути. Часть не смогли преодолеть водный барьер Петра, часть растворились в земном щите Никиты, часть испарились в пламени надежды. Лишь несколько смертельных посланниц вонзились в тела человечески не нанеся существенного урона.

— Отвлекайте его, — приказал Макс, а сам вместе с остальными наставниками, Мироном и Лёшкой, начал воплощать в жизнь хитроумную задумку. Ведь после первого же обмена ударами стало понятно, пока этот тёмный человек стоит посреди озера его не убить, к нему не подобраться. Потому объединились люди, чтобы сотворить хитроумную ловушку, но для этого требовалось время.

Дважды повторять не пришлось. Ромка начал бить противника молниями нещадно, стараясь делать каждый последующий удар мощнее и смертоноснее предыдущего. Генка тоже не отставал, отправлял в противника огнешары, что словно голубые кометы летели над озёрной гладью.

Ловец душ тоже не отставал от людей, обрушивал на них всю свою силу. И тут, Генка подметил небольшую странность, после того как пара его огнешаров не попала в цель и шлёпнулась в воду между ловцом и обездвиженным змеем. Тьму между двумя существами лишь на миг осветил погибающий огнешар, но и этого мига парню хватило, чтобы увидеть, чтобы почувствовать нити поглощения, которые опутывали змея и шли прямо к ногам тёмной сущности.

— Я понял, понял, — воодушевлённо прошептал Генка.

— Что ты понял? — тут же спросил Макс, не отрываясь от дела.

— Он хоть и древний. Он хоть и сильнее нас в сотни раз, но сейчас он в столько же раз слабее себя прежнего. Заметили, что он делает перерывы между ударами? Ловец не бросается в нас водой постоянно как это делает Петька, посылая водные иглы в него. Он делает весьма заметные паузы между ударами, — продолжая огненную атаку, объяснял Генка. — Походу в это время забирает силы у той змеи. Я заметил поглощающие нити между ними.

Команда обменялась ещё несколькими ударами с ловцом и наблюдения Генки подтвердились. Существо подпитывалось энергией змея, пополняя свои силы за чужой счёт.

— Это не дело, — запыхавшись, молвил Олег Журович. — У него огромная подзарядка имеется, а мы выматываемся, не нанося ему урона. Такими темпами, эфир истратим в пустую.

— Не истратим, — ответил Мирон. — Олесь, подпитай меня своим эфиром и через пять минут будем пробовать. Генка, готовься по моей команде огненные путы организовать.

— Кровью своей их пропитай, мелкий. — Тут же посоветовал воевода, смиренно наблюдавший за происходящим. — Эта тварь с места не сдвинется, и вы к нему подобраться не сможете по воде и многометровому илу. Даже на лодках не успеете подплыть. А так есть шанс спалить.

— А получится? — скептически поинтересовался Ромка. — Ему мои молнии, что слону дробина. Постоянно попадаю, а от него лишь парок идёт. А ведь в воде стоит, значит, электричество хорошо проводится.

— Да чтоб ты понимал, сопля мелкая, — ответил Роману воевода. — Он же из морских обитателей. А морские легко могут вырабатывать в собственных телах электричество даже будучи простой рыбиной, что уж о таком древнем существе говорить. Он, небось уже на свой столетний юбилей подобное научился делать, а значит у него устойчивость к твоему электричеству. А вот Лёшкин ветерок ему явно не нравится. Ветер Лёхин ему больших повреждений не наносит, зато присмотритесь — каждое дуновение высушивает его кожу. Потому ловец душ между ударами время от времени себя водой поливает — кожу увлажняет, а это уже плюс для нас.

— Начали! — прервал болтовню воеводы Мирон и быстрым движением достал из кармана мелкие, плоские дощечки с выжженными на них знаками, бросил в воду. — Лёха, подгоняй щепки к нему ветром, только незаметно. Петька, продолжай атаковать водой, но Лёхе не мешай. Никита, забросай его камнями по кругу. Попробуй сделать земляной вал вокруг этой твари. Генка. Попробуй спутать его тело огненными оковами.

Ребята услышали команды и взялись за дело. Сам же Мирон, отправил к ловцу душ несколько эфирных импульсов. Тем временем Олесь старательно залечивал небольшие раны от попадания водных капель в тела товарищей. Лечил и не понимал, зачем столь сильному монстру наносить людям столь слабые повреждения, если у него столько силы. Он же мог сразу всех убить, тогда почему лишь множество мелких ран наносит?

— Готово! Готово! Наконец-то получилось энерго точки по воде разбросать и закрепить, — довольно сообщил Николай и Мирон взялся за дело. Натянул лук, одновременно с натяжением тетивы создавая эфирную руническую стрелу. Прицелился и выпустил стрелу, которая с визгом полетела в цель, рассекая встречные капли.

Мирон с волнением следил за её полётом и потому чуть не запрыгал от радости, когда стрела угодило точно в цель, прямо в энергетическую точку, созданную за спиной ловца душ. С тихим звенящим звуком в тот же миг из точки вырвалась руна, засветилась, засияла в темноте, обрамляя себя световым, лучистым кругом.

— Есть! — обрадовался Мирон. — Генка, теперь с тобой, — напомнил он и вновь натянул стрелу. Пара минут и вот уже вторая стрела летит к своей цели, а за ней и третья. Сияя словно проблески Ромкиных молний, рунические стрелы летели над водой, отвлекая внимание ловца от того, что следовало в темноте под ними, едва соприкасаясь с водной гладью. Там, прямо под летящими стрелами, скрываясь за их светом, летели в сторону противника энергетические импульсы, пропитанные Генкиной кровью, чью силу сдерживала обволака, созданная Олесем.

Последняя руна засветилась и ловец оказался в их окружении. Насторожился, прислушался и не посчитал их угрозой, вновь возобновив свои атаки. Только почувствовал как ветер внутри созданного рунами круга усилился, стал жарче, начал быстрее иссушать его кожу. Но разве это проблема? Ловец улыбнулся, лишь одним уголком рта и сократил паузы между обливаниями озёрной водой.

— Соединение! Разрыв! — во всю глотку прокричал Мирон команды активации и светящиеся руны, потянулись к друг другу световыми лучами, словно руками, образуя единое светящееся кольцо, чей свет разрывал всё на своём пути. Не устояли и нити поглощения, что связывали ловца душ с обессиленным змеем, разорвались по воле рун. Поступление эфира в тело ловца прекратилось и ухмылка сползла с его лица.

— Да как вы смеете слабаки, — тихо сказал он и его тихие слова прогремели громом в ушах людей. — Думаете, с помощью такой ерунды сумеете одолеть меня? Ошибаетесь! — добавил он, и просто топнул ногой, не сходя со своего места.

Генка почувствовал вибрацию под ногами и в тот же миг из человеческих тел вырвались нити поглощения и потянулись к ловцу.

— Простите! Простите! — тут же взмолился Олесь, понимая, что все эти мелкие ранения каплями ловец делал не просто так. Он умудрился поместить в каждую капельку воды по частице своей нити. Стоило капле попасть в организм, как нить начинала с ним взаимодействовать, а Олесь этого не понял при эфирной диагностике. Не обнаружил заражение. И теперь из-за его неопытности, из-за его незнания под ударом оказались все.

Ловец стоял и рукой манил нити вернуться. И каждая ниточка тянулась к своему создателю, увеличиваясь в размерах и таща за собой человека, чьей жизненной силой питалась. И как бы не старались товарищи сопротивляться — ничего не получалось.

Первыми упали наставники, даже не подойдя к воде. Затем у кромки воды рухнул Олесь, за ним на мелководье упал Мирон. Лёшка, Петька, Никита и Ромка, рухнули в воду на полпути к ловцу. И только Генка всё продолжал сопротивляться, не смотря на то, что его тянули по почти пересохшему озеру. Его тянули, а он корил себя за то, что не успел активировать огненные путы. Не успел. Оставалось лишь одно, просто зажечь кровавое пламя.

— Гори, — едва не теряя сознание, отдал команду активации парень и направил все силы на поглощение природного эфира, стараясь сопротивляться силам нитей. Получалось плохо. Чем ближе подтягивали нити его тело к ловцу, тем быстрее вытекала из него жизненная энергия.

Что делать? Как спастись? Но спасения, словно не было. Слишком мощным и сильным был отрицательный эфир ловца. Слишком слабым был положительный эфир Генки. И тут парня озарило. Он быстро, так быстро как мог, переключил заряд своего эфира с положительного на отрицательный и в то же мгновение улетел назад к берегу. Законы физики сделали своё дело, поглощение прервалось, а нити, растущие из его тела, тут же погибли. Не рассчитанные на поглощение отрицательного эфира, едва впитав его первые капли, получили отравление и отдали всех себя владельцу эфира. Нити спутали отрицательный эфир своего создателя с отрицательным эфиром парня и сделали то, для чего создавались, отдали собранную энергию жизни носителю отрицательного заряда.

По пояс в воде, по колено в иле, Генка несколько минут плескал себе в лицо прохладной озёрной водой, приходя в сознание. Парень чувствовал как силы к нему возвращаются, а потому едва восстановив ясность мышления, взялся за дело.