Ученица Хозяина Топи, в Академии (СИ)

Глава 5

Уселись с потанятами за стол. Лавка деревянная, гладкая, столешня тоже дочиста выскоблена, салфеточки вот стоят свернутые да в стаканчик сложенные.

Весенья ручки сложила на коленях, памятуя, что в благопристойном обществе на стол оные водружать не есть достойным считается.

Потанята рядком примостились, на хозяюшку поглядывая. Ручки точно так же уложилина коленочки ладошками, хвостики по струнке вытянули и сидят, перед собой прямо глядя. А пятачки курносые от запахов всяческих эдак и подрагивали нетерпеливо. Вот вроде и перекусили в башне, а от нервов Веська и сама в этот миг шибко голодной себя чувствовала.

И пахло в этом месте славно. Теплым тестом, кашей гречневой и травами, каковые обычно во взвар закладывают.

— Сюда, пожалуйста, — прозвучал голос Веданы Людимировны. Веся на оный поворотилась и тут уж, не сдержавшись, рот разинула. За дамой из проема, что на кухню вел, судя по шуму и запахам, возникли кудлатые существа. Росту в них было едва ль Веше по колено, ряженные в кипенные сорочки с вышиванкой, подпоясанные, в маленьких кумачовых лаптях, они тащили знатный поднос. Взгромоздив оный на стол перед юной ведуньей и ее подручными, человечки принялись переставлять яства.

— Вы ведаете, кто это? — благо те стояли по супротивную сторону стола и не слыхали, как удивленная девица у своих подручных допытывает. К тому же, среди копны волос, не то что уши не выглядывали, там и лиц-то не находилось. Как только сами они не спотыкались, да вообще видали, куда ступают.

— Так, поварята, — ответил Славка столь же тихо, — тоже нечистики, как мы. Такие завсегда на кухнях больших ошиваются и хозяюшкам с готовкой подсобляют. Хотя, коли обидеть их, могут и мешать наоборот, пересолить там чего, али в пирог перцу сыпануть.

Ведана внимательно проследила, чтобы все кушанья оказались на столе, сухо кивнула помощникам, и те поспешили воротиться в кухню. При том этак семеня презабавно, что Веше пришлось рот ладошкой прикрыть, дабы улыбку не выдать. Ешь потом соленое, коли те обидятся.

— Ужинайте, не стану вас смущать, — коротко проговорила тем временем ментор. Весенья ж, обозрев все пред ней на столе предоставленное, едва ль не присвистнула. Как минимум с десяток разных тарелок и тарелочек пред ней предстало.

— А вы… — девица на миг осеклась, но все ж улыбнулась смущенно на обращенный на нее взгляд, — вы не хотите присоединиться?

Принесли и жаркое, и овощи парные, сыры, ветчину, хлеб вот свежий и целый чайник взвара.

Женщина даже глаза малость округлила. Наверное, не ожидала подобного вовсе. Сама, точно не понимая, о чем ее новая ученица молвит, стол оглядела, потанят… И выражение лица у ней при том было, ну вовсе не дружелюбное. Веське сразу припомнилось, как одна из бабусиных подружниц в коровью лепеху лаптей встала. Лаптю выбросить в итоге решила — ничем не вывести разводы было.

— Извините, наверное, я что-то не то сказала… — хабормотала стушевавшись, — просто нам всего этого многовато будет, а ведь, наверное, выбросят, коли мы не съедим… — попыталась оправдаться.

— То есть вы решили использовать меня, чтобы не выкидывали излишки? — переспросила Ведана Людимировна тоном высокомерным. Веся тотчас вспыхнула.

— Нет-нет, что вы! Я не то хотела сказать… — вот и прикопала ты себя, Весеньюшка. И дня не прошло. Уж лучше б язык свой при себе держала.

Но следующим шагом Ведана Людимировна девицу и окончательно из колеи выбила. Она присела за стол, потянулась к чашечкам, деловито расставила каждому по одной и принялась разливать взвар. Чашек поставила четыре.

Веся осторожно взор подняла, улыбаясь неловко. И еще пуще удивилась, когда заприметила мелькнувшую в глазах магини смешинку. Кажется, и морщинки вкруг них чуть глубже залегли, обрисовывая едва заметную улыбку.

Быть может, не все так уж плохо?

— Не все преподаватели в академии будут настроены к вам лояльно, — они уже разделили блюда по глиняным тарелкам. Весенья и потанята с аппетитом уминали горячее жаркое, а Ведана Людимировна попивала взвар со сдобным пирожком, — но не воспринимайте это на свой личный счет. Годы в академии разбаловали многих из нас. Главное прилежно учитесь, выполняйте задания и не нарушайте устав. Вам выдадут оный вместе с остальной литературой в библиотоеке. Советую внимательно ознакомиться, — и глянула эта строго, что захотелось тотчас за этим уставом мчасться и наизуст заучивать.

— Ко мне можете обращаться по любым вопросам. Администрация академии настаивает, что я должна решать вопросы учеников в любое время дня и ночи, но я бы попросила не беспокоить меня после семи вечера и до начала учебных занятий.

Веська поспешно закивала под внимательным взглядом.

— В комнате вы найдете свое расписание, а ваша соседка подскажет, где отыскать ту или иную аудиторию. И еще кое-что… — она замолчала, смиряя всех троих внимательным взглядом. Веська так и замерла, не дожевав, — лучше не упоминайте, что конклав спонсирует ваше обучение. Как и о господине Раце.

Веся призадумалась… наверное, так и правда будет лучше. Многие годами копили на учебу или собирали плату всей деревней. Конечно, знать не в счет, для тех сумма за обучения не казалась столь колоссальной. Да только и среди обычных людей встречалось довольно магов. Коли кто прознает, что ей платить не пришлось, точно завистники найдутся. И уж неважно станет, каким образом она так конклаву угодить сумела. А вот почему про Лесьяра говорить нельзя? Ну побывала она у него ученицей… хотя, люд нынешний, чего только не выдумывает. Лишь волю дай.

— Не стану, — кивнула запоздало, когда вгляд ведуньи ее уж насквозь прожег.

— Хорошо, что мы поняли друг друга, — отозвалась та, скрывая лицо за гранью чашки.

Закончив с поздним ужином, они вернулись к большой лестнице. И на этот раз принялись по ней подниматься.

— Общежитие первокурсников на третьем этаже. На четвертом проживает второй курс и далее по старшинству. На чужие этажи ходить не поощряется. У каждого курса есть свои покои для отдыха и других деятельностей с вободное время.

Веська только и успевала, что кивать, впитывая в себя поток информации и едва находила время разглядывать окружающее убранство. А поглядеть-то находилось на что. Хитросплетение лестниц выводило на площадки этажей, уходящие во мрак проходами коридоров. Куда ни глянь арки резные завитушками росписи украшенные — синие, черные, алые. Своды где-то высокие, где-то пониже, что едва головй не зацепляешься. Все в этаком хаосе разбросано, что немедля захотелось Веське заполучить в свое пользование настоящую карту места сего.

От провожатой Веся узнала, что все эти переходы и коридоры ведут во всевозможные концы терема — к классным комнатам, в подземелья и другие помещения для различных ученичесих дисциплин. Когда добрались до третьего этажа, Веська и вовсе готова была уже язык на плечо повесить. Потанята не лучше — запыхались почем зря. Вроде токмо на третий этаж взобрались, а словно полмира пешком обошли. Внутри терем еще больше оказался, чем Весе-то снаружи почудилось.

— Общежитие первого курса, — указала Ведана Людимировна на широкий проход слева от лестничной площадки, где они очутились. Пройдя через арку, Веська узрела зал просторный, весь в столиках да диванчиках мягоньких. Светляки под стеклянными колпаками давали мягкий и теплый свет, атмосфера выходила приятная, уютная. Сейчас здесь было пусто, но этакой живости добавляли где-то забытая книжка, где-то палток на спинку дивана накинутый… Весенья тотчас вообразила, как могла бы здесь учебой заниматься.

"Не "могла бы", а буду!" — теперича лишь стало до разуму девичьего добредаться, где она оказалась и для чего. Странное чувство, чуть пьянящее и с толку сбивающее…

От зала сего, точно лучики от солнышка, расходились коридоры. Вместе с проводницей отправились они к самому правому. Тот оказался не слишком длинным, видать, не шибко много соседей. В этом месте уже, постучав в третью дверь, остановились.

Отворилось споро. На пороге встретила их девчушка лет пятнадцати с виду. Волосы черные в две тугие косицы стянуты, да так, что едва ль не из-за них глаза карие чуть раскосыми смотрелись. Взгляд этакий живой, плутоватый, нос курсносый, а кожа белая, точно фарфор. Хорошенькая, точно куколка. И маленькая такая, точно на голову ниже Веси.

— Доброй ночи, Костяника. Познакомься, это — Весенья, твоя новоиспечённая соседка.

Взглядами вымерялись недолго. Спервоначала у одной на лице улыбка растянулась, а после и у другой.

— А это? — без церемониалов ткнула девчушка пальцем в сторону потанят.

— Подручные мои, — отозвалась Веся, отчего у Костяники глаза ну точно на лоб полезли. Еще чутка — из глазниц вываляться смогут.

— Ты ведь первокурсница! — воскликнула пораженно.

Веська знать не знала, как на то реагировать, посему лишь плечами пожала.

— Час уже поздний, — поторопила Ведана Людимировна, — успеете еще поболтать. Сейчас лучше подготовиться к завтрашнему дню. Костяника, надеюсь, ты помнишь, о чем мы беседовали…

— Так, конечно, Ведана Людимировна, — фыркнула девчушка.

— Бесята будут жить дальше по коридору, — продолжила дама. А Веська не стала уточнять, что те скорей во мраке станут прятаться, чтоб извечно рядышком обретаться, но отдельно от нее жить не будут. Впрочем, сейчас споры ни к чему. Да и отдохнуть всем не помешает.

Заглянув в небольшую спаленку с двумя маленькими кроватками, и юная ведунья и подручные ее остались довольны.

На том и распрощались. Веся поблагодарила провожатую за прием и уверила ту, что станет обращаться только в крайнем случае.

— Мне на самом деле тебя-то в наказание пихнули, — заявила Костяника, едва дверь за Веданой Людимировной закрылась. Весенья от такого заявления малость опешила. От соседки сие не укрылось, та даже смехом прыснула, — я просто немного набедокурила на той неделе, вот и решили, что надобно мне… как это сказали… — она явно сосредоточилась, чтобы вспомнить непривычную фразу, — чувство ответственности прививать! Во!

Они прошли вглубь комнаты, здесь, среди бревенчатых стен, обнаружился небольшой очаг, две больших кровати из простого сруба сколоченные, на стенах — полки, где пустые, где с книгами. Мебель добротная, из темного дерева. Возле обеих кроватей — сундуки с вещами и шкафчики с прозрачным верхом. Посреди комнаты, аккурат перед очагом — столик с двумя удобными креслами. У дальней стены — окно за ажурными занавесями. А сбоку в стене — еще дверь, знать, в туалетные комнаты.

— Ну, рассказывай, — Костяника с размаху плюхнулась на одну из постелей. Смяты они были обе, точно Вешина соседушка поочередно на обеих валялась. Впрочем, то было недалеко от правды.

— Рассказывать? — переспросила удивленно. Сама ж про себя поспешно раздумывала, чтоб такое-этакое сочинить.

— Хотя погоди! — перебила ее порывистая девчушка. — Дай, сама угадаю.

Она пригляделась к Весе, даже кончик языка прикусила, смешная такая.

— Городская? — с прищуром подозрительным вопросила, но и здесь Весенья и слова вставить не успела. — Как есть городская! И спинку вона, как ровнехонько держишь. И одежа какая, деревенские такого не сошьют. Еще и не одна посередь курса явилась, с подручными, видать, ране училась где?

Ну, здесь уж Веша выдохнула, присела на свободную постель с улыбкой, позволяя Костянике самой историю придумывать. Зачем ей что-то сочинять, когда вон эта егоза сама сейчас все набрешет! А та только и рада. Совсем уж в фантазии свои провалилась.

— Издалека верно откуда-то, раз порталом тебя привели, а я видала, в окно глядела, тебя поджидала. Страх, как интересно было, кого ж ко мне подселят. Горянка, напротив живет, вон мне сегодня на голове плешь проела со своими распросами. А я что? Мне только и сказали — Костяника, мы тебе наказание придумали, наконец. Подселим к тебе соседку. Не, конечно наказание то не в том, а что мне с тобой, значится, нянчиться придется, — она глянула встревоженно, подскочила даже, теперь уж сидя на Веську уставляясь.

— Не, я ж не против! Но вот Ведана Людимировна почему-то решила, что сие наказанием будет славным. Странные они иногда, эти учителя.

— Ведана Людимировна показалась мне доброй, — отозвалась Веся, заглядывая в свой сундук и принимаясь вещи в оном перебирать.

— Ну, не злая, эт да. Но иногда такая строгая бывает, у меня аж мороз по коже идет. Во, как сейчас, глянь! — и сама под нос Веське руку сунула, показывая, как, стало быть, кожа у ней пупырками покрывается.

— А ты сама откуда будешь? — ведуня решила не изменять историю, что Костяника про нее сочинила.

— Так отсель, из Благовещенска и есть, — махнула рукой, — папка — купчий, маманька ребятню нянчит. Я только и радехонька была из того дома шумливого сюда сбежать, как дар обнаружился. Ой, батька так рад был, так рад! Не зазря, говорит, на всяк случай сбережения хранил. Вот и поступила. Хотя, иногда, конечно, и обратно тянет. А ты, есть у тебя семья? — но поглядев внимательно еще добавила, — али жаних?

— Сирота я, — покачала головой.

— А кто ж тогда за учебу твою платит? Точно ж говорю, жаних! — и сама себе в ладоши захлопала, шебутная.

Признаться, после всех дней минувших и событий череды, этакая шумная соседушка малость тяготила. С другой стороны, если все таковое, каким кажется — скучать не придется.

Потому на последнюю фразу, совсем уж забавляясь, Веська лишь плечами пожала. Костяника ж снова прищурилась.

— Какая-то ты не шибко говорливая. Ну, да маменька завсегда говаривала, что я даже мертвого разговорить способна. А кто ж виноват, что мне всех узнать охота? — Вскочила она с постели, — пойдем, покажу тебе, что тута есть еще.

— Спасибо…

Так узнала Веся о туалетной комнате, где даже с лейка-дождик обнаружилась за стеклянной дверцей. Водопровод и здесь в почете оказался, не придется думать, что с ночной вазой делать…

Спать уж ложились, когда Веська, под нескончаемый щебет соседки, вспомнила про пергамент. Из сундука оный выудила, за столик уселась да принялась грифелем выводить буковки печатные. До Лесьяра с его завитками ей, конечно, далеко было, но лучше так, чем ничего вовсе.

“Меня уже заселили в комнату, все хорошо, встретили радушно”, — написала и замерла, ожидая, когда надпись исчезать примется, чтоб на Лесьяровой стороне явиться.

— Ты меня слушаешь? — чуть обиженно позвала Костяника.

— Да, извини, — опомнилась Веська, — я обещала написать, как на месте устроюсь.

— Кому? Ты ж сирота, — усмехнулась соседка. Глаза сузила, веселясь подозрительностью, — говорю ж, жаних есть!

Вешка отрицать не стала, ровно как и подтверждать. Рано о том пока думать даже. О женитьбе всмысле.

Надпись на листке тем временем исчезла, чтобы мигом позже проявились другие витиеватые буквы:

“Очень рад! Как тебе сама академия? Башню почти восстановили…”

— Это что у тебя, двусторонний свиток? — Костяника, как увидала со своей кровати волшбу творимую, тотчас все слова растеряла.

— Вроде бы… я пока не шибко разбираюсь.

— Да он ведь целое состояние стоит! — разве что не присвистнула девчушка, — может, ты прям из Яснограда?

— Это подарок, — отозвалась, новую надпись выводя:

“Академия очень красивая. Мне нравится. А башенка больше не грустит?”

“Нет, не переживай. Меня зовут рабочие, пиши завтра, как пройдет первый день. Доброй ночи, пичужка”.

Вот так вот коротко и закончили. Конечно, расстались они всего ничего времени назад, но Веське уже грустно оттого делалось, как еще столько месяцев впереди пережить — кто б подсказал.

— Точно сосватана, — ехидно посмеивалась соседка, — так токмо по суженым вздыхают.

Веська в очередной раз за вечер улыбнулась плутовато.