Убийство в заснеженных горах

Глава восьмая

Лареж за почти тысячелетнее существование успел дважды побывать столицей, но не самое удобное расположение не позволило городу сохранить этот почетный статус. Его и сейчас называли то малой столицей, то древней, то даже столицей культуры. С последним званием никто не спорил – именно здесь находился величественный Королевский театр, консерватория, где обучались лучшие певцы, Ларежский оперный театр, где они показывали свое искусство, балетная школа. Зимние резиденции столичной знати соревновались в пышности и изяществе. Мода на костюмы и прически рождалась здесь и лишь потом захватывала Аэррию. Здесь творили лучшие ювелиры. Поэты посвящали тысячи строк резным каменным мостам и взлетающим к самому небу башенкам. Ларежская Школа волшебства, впрочем, сильно уступала столичной Академии.

Вскоре за окном замелькали заборы, пустые огороды с покосившимися пугалами, разномастные домишки пригорода, большое торжище у внешней стены, за которым виднелись строения речного порта. Ворота со скучающими стражами, которые, увидев Гильдейский знак Фаула, тут же с поклоном пожелали хорошего дня и пропустили экипаж. День уже, собственно, заканчивался, но придираться никто не стал.

Улицы от внешней стены до внутренней были широкими, но извилистыми. Пришлось попетлять между лавок, таверн и доходных домов.

– Эту часть города строили так, чтобы она сама была укреплением на пути врага, – объяснил Скай удивленному Нику. – В Новом городе нет ни одной улицы, что вела бы прямо к воротам в Старый город. Зато ходят слухи, что есть подземные ходы из-под замка и башни Гильдии прямиком за стены. Но точно этого, конечно же, никто не знает.

– Кроме старых хрычей из Гильдии, – добавил Фаул.

В Старый город стражники тоже пропустили господ магов без досмотра, но в экипаж заглянули. И вообще, эти стражники вид имели куда более серьезный, чем их коллеги из Нового города.

Фаул, внезапно одержанный духом гостеприимства, звал Ская остановиться у него, но волшебник вежливо отказался. Мол, сам не знает, как надолго захочет остаться в Лареже, так что не может так стеснять любезнейшего приятеля. Но, конечно же, будет счастлив, если тот уделит немного времени, чтобы показать ему город. И непременно навестит с ним старину Крея!

Фаул, уже, кажется, и сам успевший пожалеть о приглашении, радостно заверил Ская, что завтра же заедет за ним в гостиницу и покажет, что в этом городишке достойно внимания великих волшебников. Потом попросил подбросить его до Серебряной улицы, успев по пути припомнить еще парочку сомнительных историй о делах местной знати, и наконец избавил Ская от своего присутствия. В экипаже сразу стало просторнее и как будто светлее.

Даже то, что до гостиницы теперь придется возвращаться через половину Старого города, никого не печалило.

За окном проезжали роскошные кареты – простолюдинским повозкам въезд на главные улицы был запрещен. Стражники в начищенных сапогах присматривались к скромному экипажу волшебника с подозрением, но так ни разу не остановили. Все-таки тройка лошадей в сочетании с уверенным видом кучера внушали достаточное уважение, а добротный экипаж без особых примет явственно говорил о намерении владельца сохранять инкогнито.

Зажигались, отвечая на наступление темноты, развешанные на стенах каменных домов волшебные фонарики. Ровные ряды старинных масляных фонарей еще ждали фонарщика – по традиции их зажигали, начиная с главной площади.

Гостиница «Снежный Змей» была не самой роскошной в Лареже, но волшебники, по сложившемуся обычаю, останавливались именно там. Древнейшее в городе заведение с лихвой компенсировало тесноту комнаток и холод каменных стен великолепнейшей кухней и вышколенным молчаливым персоналом, готовым к любым причудам постояльцев. Особыми причудами Скай не отличался, но и никаких сплетен вокруг своей персоны не хотел, да и здешние стены были отлично защищены заклятьями Занавеса и Тишины не только со стороны улицы, но и от соседних комнат и коридора. Покой гостей превыше всего!

Обстановка в комнатах была аскетичная и сразу напомнила Скаю ученическое общежитие. В спальне стояли две неширокие деревянные кровати, застеленные, впрочем, белоснежным бельем, туалетный столик с овальным зеркалом над ним, пара крошечных прикроватных тумбочек да просторный гардероб. В главной комнате нашелся жесткий диван, обтянутый коричневой кожей, письменный стол, три стула с высокими неудобными спинками и маленький кофейный столик. Еще к апартаментам прилагались крошечная комнатка для слуги, которую занял Пит, и маленький балкон с коваными перильцами, выйдя на который можно было полюбоваться отличным видом на окна бокового фасада ратуши.

Обеденный зал тоже не отличался роскошью: простые деревянные столы, квадратные – на четверых, прямоугольные – для компаний побольше, даже без привычных по столичным заведениям скатерок. Однако запахи того, что кипело, шипело и шкворчало на кухне, сразу же отбивали желание придираться к деталям. А выставленные на каждый стол корзинки с подсоленными крендельками и маленькими полупрозрачными пастилками, завернутыми в тонкий пергамент, позволяли дождаться свою порцию без лишних страданий. Неудивительно, что свободных столов в зале было только два, и те самые неудобные, рядом с дверью на улицу. Пришлось довольствоваться малым.

Тут же появился аккуратный парнишка в фартуке и нарукавниках. Спросил о пожеланиях дорогих гостей, рассказал о том, что сейчас готовится на кухне, а что может быть подано тотчас же. Предложил напитки – Скай удивился было разнообразию сладких и пряных отваров, но тут же вспомнил, где находится. Что еще, как не сладкие отвары, предлагать в этом заведении: хмельного волшебники по традиции не пили, а сладкое помогало быстро восстановить одолженную у собственного тела Силу. Десертов и сахарных пирогов здесь тоже подавали множество. Что-то уже дожидалось на кухне, что-то могли приготовить специально для гостя по особому заказу.

Скай решил для начала пробовать то, что уже приготовлено. Жить в «Снежном Змее» планировалось неделю, так что будет еще время заказать что-нибудь особенное. Ник, кажется, еще переживал потрясение от предложенного разнообразия. Даже Пит, успевший повидать немало заведений и пиров, был удивлен. После того как волшебник озвучил заказ, подавальщик попросил показать Гильдейский знак. Тут удивился уже Скай, но парень тут же пояснил:

– Для господ волшебников у нас скидка, а Гильдия в свою очередь делает для нас кое-какую работу. Извините, если доставил вам неудовольствие!

Скай молча выложил знак на стол и заставил светиться. Подавальщик низко поклонился и бесшумно удалился в сторону кухни.

Разговаривать, сидя на самом проходе, было неудобно, да и дорожная усталость сказывалась. Поэтому друзья молча хрустели крендельками, пока им не принесли запеченную в пряных травах свиную ногу, золотистый рыбный суп с гренками, утку в меду и большую сырную лепешку. Довершал ужин большой кувшин взвара, не такого сладкого, как готовил обычно Скай, но вполне пристойного, и пирожки с вишней. Пит, только понюхав взвар, попросил воды. Подавальщик тут же принес кувшин и стакан. Даже вода тут оказалась на высшем уровне – прохладная, свежая, ключевая.

– Хорошо живете, господа волшебники, – тихонько позавидовал Пит, когда подавальщик отошел. – И чего твоему приятелю для счастья не хватило?

– Вот встретимся с ним, тогда и спросим, – вздохнул Скай.

Постели в гостинице только выглядели непритязательно. Перины оказались мягкими, подушки – идеальной высоты, одеяла – в меру теплыми, как раз настолько, чтобы не мерзнуть, но и чтобы не хотелось раскрываться ночью. В комнатах царила тишина, но не опасная, как наведенная Белой Тьмой, а уютная тишина отлично защищенного волшебством дома. Так что выспался Скай превосходно. Ника тоже оставили привычные кошмары. Когда волшебника разбудили робкие утренние лучи, помощник еще спал, уютно положив ладонь под щеку, и Скай тихонько поднялся и вышел, чтобы его не будить.

Пит уже давно проснулся. Сидел на диване и явно страдал от безделья. Сапоги и плащи – волшебника, Ника и его собственный – были уже доведены до идеального состояния. Бритвы наточены, пряжки на дорожной сумке отполированы до блеска. Сейчас кучер сосредоточенно и почти отчаянно точил маленький перочинный ножик. При виде волшебника он тут же вскочил, убирая ножик и точило в карман.

– Ну, что будем делать?

– Завтракать, – мечтательно протянул Скай.

– Я, кажется, еще ужин не переварил, – шутливо пожаловался Пит. – Когда к злодею поедем? Лошадей надо бы сдать на почтовый двор и нанимать одну тогда, когда понадобится. Зачем нам ее все это время кормить? Но для этого надо знать, какие у нас планы. Хотя бы примерно.

– Планы у нас зависят от нашего «друга» Фаула, – поморщился Скай. – Было бы идеально, если бы он сам меня к Крею отвел. Получится, будто и не я встречи искал, а само так удачненько вышло. А там уже слово за слово, посетуем, как старые замшелые пни из Гильдии не дают развернуться нашим талантам… Глядишь, что и проявится.

– Я полагаю, этот друг Фаул объявится очень скоро, – предсказал Пит. – Очень уж он похож на любителя обедов за чужой счет.

– Раньше таким мелочным он не был, – вздохнул Скай. – Ленивым и бестолковым – это да. Но не злым и не жадным.

– Или ты за ним этого не замечал? – предположил Пит.

– Ну, может, и так. Или с ним случилось что-то такое, после чего он так обозлился.

– Скорее уж не случилось, – проворчал Пит. – Учеба закончилась, знак волшебника получил, а почет и слава сами к ногам все не падают и не падают. На хорошие должности никто не зовет, на те, где стараться надо, самому не хочется. С открытиями волшебными тоже как-то негусто – это же исследовать что-то надо, трудиться. И даже влюбленные принцессы, ну или хоть купеческие дочки с приданым на шею почему-то не вешаются. Ужасная несправедливость.

– Ты-то откуда знаешь? – спросил Скай, чувствуя правоту приятеля, но никак не желая с ней соглашаться.

– А я таких навидался. И даже наловился по долгу службы. Из юнцов с самомнением, но без усердия, часто вырастают вот такие обиженные на весь мир взрослые. И уж они-то редко упускают возможность влезть во что-нибудь напрочь незаконное и в придачу бесчеловечное. И совесть их не мучает – они ж недополученное себе по праву возвращают. Впрочем, еще больше тех, кому и такого случая судьба не подбросила. Эти просто пьют и пакостят ближним по мелочи.

– Да не было у него самомнения, – не согласился Скай. – У Крея, признаю, было. И еще какое. У меня самого тоже, вообще-то. А у Недотепы Фаула – разве что радужные мечты, в которые он вряд ли сам-то верил.

– Ладно, поживем – увидим, – подытожил Пит. – Но на то, что он совсем скоро поведет тебя по самым злачным местам города, причем непременно за твой счет, я готов поставить…

Пит огляделся:

– Да вот хоть любимые сапоги!

– Не, такую ставку я не приму, – рассмеялся Скай. – На кой мне твои сапоги и ты без сапог в придачу?

– Ну тогда, – расхрабрился Пит, – если я неправ, то выхлебаю целый стакан того жидкого меда, который вы с Ником за ужином пили!

– О, ну вот это совсем другое дело! Может, распробуешь наконец. Взвар – штука полезная.

Пит поморщился, но ничего не ответил. В дверь постучали.

За дверью обнаружился мальчишка-посыльный с визитной карточкой. На карточке витиеватым почерком с закорючками было выведено: «Уже жду внизу! Фаул». Очень невежливо, но совершенно по-фауловски.

Пит торжествующе потряс карточкой.

– Ну, хоть удобный стол займет, – смирился Скай. – Разбудим Ника?

– Да пускай поспит. За что ему такая «радость» с утра пораньше? Если соберемся в город, вернемся за ним. Да и я, пожалуй, с тобой не пойду. Может, без кучера за столом у вас разговор быстрее выйдет на интересные темы?

Фаул гордо восседал за столом почти в самой середине зала. Скай ни за что добровольно не выбрал бы это место – у всех на виду, мимо постоянно кто-то проходит: то подавальщики, то другие посетители. Не то чтобы он кого-то стеснялся, но есть предпочитал в спокойной обстановке и приятной компании. Что ж, сегодня у него не будет ни того, ни другого, придется потерпеть.

Ну, хотя бы еда оставалась на высоте. К тому же поглощенный процессом принятия пищи Фаул не так уж много успевал говорить. Но, конечно, совсем не говорить он не мог. После повторного перемывания костей всем знакомым волшебникам и незнакомым Скаю сливкам ларежского общества он перешел к мерзкой осенней погоде и плохо убранным городским улицам. Скай счел, что самое время повернуть к интересным темам.

– Я где-то слыхал, тут даже и люди пропадают?

– Да какие же это люди? – отмахнулся Фаул. – Подумаешь, делась куда-то шайка бродячих актеришек. И, кстати, не здесь, а по пути из Вимбержа. Наверняка в пропасть какую-нибудь свалились. Там же дорога горная.

Развивать тему приятель явно не хотел, и именно это Ская насторожило.

– Ох ты ж! Раньше, помнится, там отличная дорога была… Широкая, с постами смотрителей на каждом перевале, с волшебной защитой от оползней и с оградами на всех опасных местах. Туда же сам принц нередко наезжал. Неужели и эту дорогу развалили?

– Ну, не то, чтобы развалили… – смешался Фаул. – Но и на королевском тракте раньше ничего крупнее Ногохвата не водилось. А теперь вон – аж Белая Тьма. И живой мертвец в придачу. Какой он, кстати, был?

– Да самый обыкновенный. То ли на убийц разозлился, то ли сказать кому-то что-то не успел.

– Да не, выглядел как? Кем был? – не отставал Фаул. – Вдруг знакомый кто?

Это было уже совсем странно, но, кажется, ответ его действительно интересовал. Скай решил, что бессмысленно скрывать то, что волшебник может разузнать и сам. Пусть и с некоторыми усилиями, но без особых трудностей.

– Средних лет мужик, усы, бородка. Лица не различить – он в ручье успел полежать. Одет дорого, но неброско. Ремесленник из богатеньких или чей-то слуга, может быть. Ни ценных вещей, ни даже обуви. Убит стрелами. Точно тебе говорю: разбойники поработали.

Фаул, похоже, расстроился, но ничего не добавил. Хлебнул ягодного отвара, который здесь делали вдвое слаще, чем в других заведениях, и вернулся к любимой теме.

– Это все потому, что в помощь страже отряжают самых бестолковых волшебников. Да толковых-то тут и нет. Представляешь, что учудили здешние школяры на прошлой неделе…

Наконец удручающий завтрак подошел к концу. Фаул довольно утер усы салфеткой и спросил:

– Ну так что, ты еще не придумал, чем здесь заняться? В городском музее выставка древнего волшебного хлама, ну, то есть «Волшебное искусство древних». Не самое веселое развлечение, но всякий уважающий себя волшебник просто обязан посетить. Это как поэзия Лаура Великолепного – великолепным его считают только профессора словесности, но признаваться, что ты его не читал, в приличном обществе стыдно. Потом можем сходить в «Солнце Лиссеи», там экзотическую еду подают. Лучше бы туда, конечно, вечером: там такие танцовщицы – загляденье! Но вечером в опере премьера, надо быть. Билеты для нас уже забронированы, и добыть их было ой как непросто. Но у меня есть нужные связи.

Фаул подмигнул с таким значительным видом, будто билеты ему добывал сам главный дирижер лично.

Скай хотел было спросить про Крея, но решил не навязываться, чтобы не вызвать подозрений.

– Великолепно. Сейчас велю запрягать экипаж, не пешком же ходить.

Экипаж Фаул всецело одобрил, а Скаю это дало достаточно времени, чтобы разбудить Ника и смириться с целым днем, который будет потрачен впустую. Сам он с куда большим интересом остался бы в комнате и продолжил разбираться со шкатулкой. Чем-то она его все равно настораживала. И еще сильнее настораживало то, что он никак не мог понять чем. Как будто на самом краешке сознания зажигался тревожный сигнальный огонек, но разобрать, о чем он предупреждает, никак не получалось. Шкатулка не была опасна – и все же что-то с ней было не так.

Поэтому он не упомянул ее в отчете и не рассказал о ней Фаулу, а после разговора за завтраком это решение показалось ему особенно мудрым. Кажется, мертвого посыльного Фаул действительно знал. Неужели шкатулка принадлежала ему? Не запатентованное пока изобретение, отправленное… Да не важно, кому и зачем! Но, во-первых, почему же вечно жалующийся на все волшебник промолчал о такой потере? И во-вторых, на такое сложное изобретение у Недотепы Фаула ни за что не хватило бы ни ума, ни усидчивости. А у Крея? Ну, на злодейство эта ерундовина никак не тянет. Но можно ведь сочетать занятия запретной магией с самой обычной, разве нет?

Вопросов у Ская было намного больше, чем ответов. Но задавать эти вопросы определенно стоило не Фаулу и не теперь.