Убийца магов

Глава 3

Когда Князь обнял меня за плечи, я едва не вырвался — инстинктивно — однако сумел сдержаться. Явно Его Светлости понравилось то, что он увидел в коридоре, когда я разделывался с подосланными им бедолагами. И он собирался сказать что-то ещё.

— Идём, я тебе кое-что покажу, Владимир.

Мы прошли по дому и вскоре оказались в большом зале, одну из стен которого занимало мозаичное панно. Множество заключённых в овалы портретов было соединено линиями и снабжено подписями.

— Это генеалогическое древо нашего рода, — сказал Князь, глядя на него. — Ваша линия вот здесь, — он указал направо. — Видишь? К сожалению, ты являешься последним представителем Оболонских. И унаследуешь графский титул, если выживешь.

— Почему я не должен выжить? Убийцы моих родителей попытаются от меня избавиться? Мне казалось, вы сказали, что они…

— Да, мертвы. Но у них есть родственники, которые способны отомстить.

— Мне-то за что?

— Не тебе, Владимир. Мне. Теперь, когда ты со мной, и я стал твоим опекуном — кстати, поздравляю, ибо моё ходатайство удовлетворили — ты стал целью для наших врагов. И тебе придётся быть очень осторожным.

— Так, может, стоило оставить меня в монастыре? Хотя нет, дурацкая идея.

Князь кивнул.

— Совершенно с тобой согласен. Негоже потомку нашего рода вести подобный образ жизни. Он тебе нисколько не подходит. Думаю, мы оба в этом убедились. Как и прятаться в любом другом месте не вариант. Нужно встречать опасности лицом к лицу. И всеми силами стараться победить.

— Лучше и не скажешь. Так кто мои враги?

— Наши, Владимир. Взгляни вот сюда. Это я и мои жёны. К сожалению, я бесплоден, так что детей у меня нет.

— А наследник нужен, — понимающе сказал я.

— Именно. И поверь, ему есть, что унаследовать.

— Вы хотите меня усыновить?

— Возможно, однажды. Ничего не обещаю. Да и обстоятельства сейчас таковы, что тебе лучше пока оставаться лишь под моей опекой. Надеюсь, они изменятся.

— Что конкретно мне угрожает?

— Ты смышлёный парень. Не зря я тебя разыскал. Тебя могут попытаться убить. Любым способом. Никому не доверяй. Постарайся выжить.

— Мне что, придётся сидеть здесь?

Если да, то я лучше найду способ сбежать. Заточение меня совершенно не устраивало.

К счастью, мой собеседник отрицательно покачал головой.

— Нет, конечно. Как я и сказал, опасности нужно встречать лицом к лицу. Просто предупредил. Эти парни, которых ты отделал, ерунда. Те, кто придут за тобой в следующий раз, будут профессиональными убийцами. А я не всегда буду рядом. Кстати, завтра ты отправляешься в школу.

Меня словно холодным душем окатило!

— В какую ещё школу⁈

— В обычную. Ну, то есть, не совсем, конечно. Это учебное заведение для дворянских детей. Ты много пропустил, и нужно навёрстывать. Светлана позаботилась о том, чтобы у тебя было всё необходимое. Вещи доставили в твои покои. Скоро посмотришь, что там.

Мне очень хотелось сказать, что никакая школа мне не нужна, но пришлось помалкивать.

— Надеюсь, ты и там проявишь себя не слабаком, парень, — Князь похлопал меня по плечу. — А теперь ступай к себе. Или куда ты там собирался. Завтра тебя разбудят рано, так что ложись пораньше.

Таким образом я стал учеником Императорской гимназии, куда и отправился на следующий день в сопровождении телохранителей. На мне была синяя форма с серебряными пуговицами, рядом на сиденье лежал полупустой кожаный портфель. В нём были только письменные принадлежности.

В половине девятого меня высадили на школьной парковке перед большим старым зданием, к которому явно пристраивали новые корпуса. К крыльцу вела асфальтированная дорожка.

— Машина приедет в половине четвёртого, господин Оболонский, — сказал мне на прощанье водитель. — Мы будем ждать вас здесь.

Также перед тем, как отправить меня после завтрака на уроки, Князь вручил мне плоское устройство, которое называлось телефон. Видимо, подразумевалось, что я умею им пользоваться, потому что ничего объяснять он мне не стал. Сказал только, что в прибор введены основные номера, которые могут мне понадобиться. По пути в школу я пытался разобраться в телефоне, и, вроде, у меня получилось понять в общих чертах, как он работает. К моему удивлению, Интернет там тоже был — почти как в ноутбуке.

Прихватив портфель, я вылез из машины и направился к входу в здание. Вместе со мной по дорожке шагали и другие дети — мальчики и девочки разного возраста. Все были в форме. Некоторые спешили, другие еле волочили ноги. Кто-то шёл один, кто-то с друзьями.

Поднявшись по ступенькам, я открыл дверь и оказался в холле. Там находилась будка охраны и похожие на клетки гардеробы. По тёплому времени никто не носил куртки и не переодевал обувь. Я двинулся вслед за другими учениками и почти сразу отыскал лестницу. Поднявшись на второй этаж, отправился по нему, разглядывая таблички на дверях, пока не увидел надпись «Заместитель директора по учебной части Ерофеев В. И.». В неё я и постучал.

— Входите! — раздался приглушённый голос.

Заглянув в небольшой кабинет, я увидел мужчину лет сорока в сером костюме, белой рубашке и заколотом серебряной булавкой галстуке.

— Чем могу помочь, молодой человек? — поинтересовался он, глядя на меня поверх очков.

— Меня зовут Владимир Оболонский. Я должен узнать, в какой класс меня определили.

— Ага, новенький, — кивнув, мужчина достал с полки папку, полистал и ткнул в одну из страниц ногтем. — Шестой «А». Давайте посмотрим, где у вашего класса сейчас будет урок, — он поводил пальцем по висевшему справа расписанию. — Математика, двадцать шестой кабинет. На этом этаже. Найдёте?

— Конечно, — кивнул я. — Спасибо.

Закрыв дверь, я оправился искать аудиторию и вскоре, свернув за угол и пройдя мимо заставленной пальмами в кадках рекреации, увидел нужный номер на двери.

Перед ней стояло человек двадцать детей. Они уставились на меня — кто с удивлением, а кто с любопытством.

— Ты сюда? — спросил через полминуты рыжий паренёк с зачёсанными назад волосами. На носу у него поблёскивали круглые очки. — Ты новенький? Я тебя, вроде, раньше не видел.

— Новенький, — ответил я. — Первый день. В шестой «А» определили.

Мальчишка кивнул.

— Значит, всё правильно. Тебе к нам. Меня Никитой зовут.

— Владимир.

Он протянул руку, которую я пожал.

— А фамилия? — спросил подошедший поближе высокий и худой парень, чем-то похожий на аиста.

— Оболонский.

Аист нахмурился.

— Не слышал такой.

Я пожал плечами.

— Ну, бывает.

Представляться он не стал.

Больше ко мне интереса никто не проявил. Возможно, потому что через минуту раздался звонок, дверь распахнулась, и дети начали заходить в класс.

Учителем математики оказался мужик лет пятидесяти, грузный, лысоватый и с кустистыми чёрными бровями на круглом плоском лице бульдога.

Когда мы расселись, он обвёл класс тяжёлым взглядом, кивнул и постучал по доске указкой. Тут же воцарилась тишина. Урок начался.

Я сел один. Учебника у меня не было, но через несколько минут кто-то коснулся моего плеча. Обернувшись, я увидел Никиту. Он сидел с миленькой девчушкой, чью голову украшали два огромных пышных банта. Парень протянул мне книгу.

— Держи, — шепнул он.

Я взял учебник, который был открыт на нужной странице.

После урока, записав в дневники домашнее задание, ученики высыпали в коридор.

— Надо тебе в библиотеку зайти, — сказал Никита, проходя мимо. — Это недалеко. Иди направо, увидишь железную дверь.

— Спасибо, — кивнул я. — И за то, что выручил.

— Обращайся, — серьёзно отозвался парень. — Следующий урок в четырнадцатом кабинете. Постарайся не опаздывать. Калинов этого не любит. И ему плевать, новенький ты или нет.

Соседка Никиты неуверенно мне улыбнулась, и они вдвоём направились в другую сторону. Я же пошёл искать библиотеку.

Она оказалась открыта, внутри никого не было.

Не сказал бы, что было жарко, однако на столе работал маленький вентилятор. К его решётке были зачем-то привязаны тонкие полоски бумаги, которые трепетали, издавая тихий шелест.

— Доброе утро, — сказала высокая блондинка в синем блейзере, подняв голову. Глаза у неё были голубые и прозрачные, как вода. — Что вам угодно?

— Я в школе первый день. В этой, в смысле, — поправился я, чтобы фраза не звучала странно. — Мне нужно получить учебники?

— Фамилия?

— Оболонский.

— Имя?

— Владимир.

— Какой класс?

Задавая вопросы, девушка быстро заполнила сложенную вдвое картонку и ушла. Но вскоре вернулась со стопкой учебников. Она записала на бумажку книги, которые выдавались, попросила расписаться, а затем спросила:

— У вас есть, во что их положить?

Я отрицательно покачал головой.

— Нет. Не подумал об этом.

— Ничего, — библиотекарша достала из-под стойки полиэтиленовый мешок и протянула мне. — Можете оставить себе.

Поблагодарив девушку, я сложил книги и направился к выходу. Когда оказался за дверью, уже собирался пойти искать четырнадцатый кабинет, как вдруг передо мной нарисовались три парня. Все — на голову выше. Явно из старшего класса.

— Так это ты Оболонский? — глядя на меня сверху вниз, спросил тот, что стоял в центре.

Тон его мне сразу не понравился. В нём звучала неприкрытая агрессия.

— Он самый, — ответил я сдержанно. — С кем имею честь?

В общении с людьми я старался подстроиться под их манеру разговаривать, постепенно изучая нюансы: как аристократы общались с равными себе, со стоящими ниже на социальной лестнице и так далее. Конечно, прошло маловато времени, чтобы овладеть всеми тонкостями, но, поскольку уже было ясно, что в этом мире мне придётся провести некоторое неопределённое время, приходилось маскироваться.

Парень хмыкнул. Его дружки тоже оскалились.

— Черепов, — представился блондинчик, глядя на меня с превосходством. — Леонид.

Повисла пауза, в течение которой он словно ждал, что фамилия меня поразит или смутит. А то и испугает. Но, по понятной причине, никакого эффекта она на меня не произвела.

— Не слыхал, — ответил я, наконец, пожав плечами.

Парень нахмурился. Затем его губы скривила усмешка.

— Неужели? — процедил он. — Так-таки и не слыхал?

Я покачал головой.

— Увы. А должен был?

На этот раз мой собеседник уже открыто ухмыльнулся.

— Да было бы неплохо. Ну, да ничего. Ещё услышишь, — добавил он с угрозой. А затем махнул рукой приятелям. — Пошли, парни! Скоро звонок.

Все трое вальяжно двинулись по коридору.

Хм, интересно, какие у них претензии к новичку. Надо бы вопрос прояснить. Только как?

Пока шёл к кабинету, решил для начала поинтересоваться у Никиты — раз уж мы с ним начали общаться. Если это можно так назвать.

До урока перемолвиться с ним я не успел: припёрся только к самому звонку. Но после урока русского языка, на котором было откровенно скучно, ибо я не видел смысла изучать какие-либо правила (демоны владеют всеми языками мира, а если даже каким-то и нет, то мгновенно обретают его понимание — это наш общий дар), подошёл к нему и его соседке.

— Прошу прощения, можно кое-что спросить?

— Конечно, — улыбнулся Никита. — В чём дело?

— Я тут встретил некоего Леонида Черепова. Не скажу, что мило пообщались. Мне показалось, что у него ко мне какие-то претензии.

Рыжий озадаченно покачал головой.

— Не знаю такого. Наверное, он из старшего класса?

— Вроде того.

— Я могу предположить, в чём дело, — заявила вдруг соседка Никиты. — Кстати, меня Алёной зовут.

— Строганова, — подмигнул мне Никита.

— Перестань! — сморщила носик девочка. — Это не имеет значения. Так вот, меня дома всё время заставляют изучать роды, гербы и прочее. Это важно для будущей светской жизни. Вам тоже не помешало бы, кстати.

— Скучно, — демонстративно зевнул Никита.

— Ага, скучно! Такие вещи надо знать. Иногда они позволяют избегать неприятностей.

— Я неприятностей не боюсь! — тут же выпятил грудь рыжий. — И, если ты про дуэли, то…

— Я, конечно, извиняюсь, — прервал я его, — но что ты хотела предположить насчёт Черепова?

— Да, точно! — спохватился Никита. — Выкладывай.

— Если не ошибаюсь, Череповы что-то не поделили с твоим родом. Вроде, даже суд был. Но что конкретно — не помню. Могу уточнить, если хочешь. Или сам поищи в Интернете.

— Так и сделаю, — кивнул я. — Спасибо.

— Да не за что. Слушай, а ты уже записался в какой-нибудь кружок? В школе полно внеурочных занятий.

— Мне и уроков хватает, — ответил я.

— Нужно записаться, — сказал Никита. — Это обязательно. Для всестороннего развития, бла-бла-бла. Мы вот ходим на живопись. Хочешь с нами?

— Пока нет. Спасибо. А какие ещё есть?

— Погляди на стенде возле учительской, — проговорила Алёна. — Там рядом с расписанием есть информация по всем кружкам.

До следующего кабинета мы так за разговорами вместе и дошли. Когда я опустился за свою парту — последнюю — ко мне неожиданно подсел высокий парень, которого я мысленно прозвал Аистом.

— Не против? — тихо спросил он, доставая учебники.

— Да пожалуйста, — ответил я, слегка удивившись.

Никакого дружелюбия он не проявлял, и такая инициатива была странной.

— Макс, — представился он, не подавая руки. — Видел тебя в коридоре с Череповым. Надо об этом поговорить.

— Ну, давай, — подал я плечами.

Стало даже интересно.

— Не сейчас. После урока. Встретимся в столовке.

В этот момент раздался звонок, и преподаватель встал из-за стола, чтобы поприветствовать класс.

— Добрый день! — проговорил он звонким и чистым голосом. — Присаживайтесь. Давайте начнём с переклички.

Когда до меня дошла очередь, учитель несколько удивился, что новенький оказался в классе не с начала учебного года.

— Вас ещё не внесли в электронный журнал, — сказал он. — Сообщите классному наставнику об этом, пожалуйста. Книги у вас есть?

Убедившись, что я полностью экипирован к занятию, преподаватель продолжил перекличку. Покончив с ней, встал из-за стола и подошёл к доске, на которой было написано «Расположение Зон сверхъестественной активности и природа Изнанки: теории и доказательства».

Я на эту надпись любовался уже некоторое время. Первые уроки были вполне обычными. В том смысле, что ни о какой магии на них речи не шло. А вот на географии, похоже, эту тему собирались затронуть вплотную.

— Итак, откройте тетради и запишите то, что видите на доске. Сразу под датой. Учебник, страница сорок три.

Пока преподаватель называл учеников, я карандашом записывал фамилии одноклассников на заднюю обложку дневника, чтобы при случае выяснить, с кем мне довелось оказаться в одном коллективе. Больше их самих меня, конечно, интересовали их семьи. Кажется, в этом мире именно роды имели главное влияние в обществе и, вероятно, политической жизни империи. Черепова я тоже записал. Отдельно. Этот кадр требовал особого внимания.

— Кто помнит, что такое Изнанка? — задал вопрос преподаватель, обводя ребят взглядом. — Не обязательно точное определение, можно своими словами.

Поднялось несколько рук. Учитель выбрал плотного паренька, сидевшего на третьем ряду возле стены, на которой была растянута большая географическая карта.

Он быстро встал и, слегка волнуясь, проговорил:

— Изнанка — это слой тёмной материи, который образует подобие прослойки между мирами. Изнанка служит одновременно и скрепляющей субстанцией, и разделяющей.

— Совершенно верно, Руслан, — одобрительно кивнул географ. — Разумеется, это только теория. Как вам уже известно, взаимодействовать с этой крайне опасной материей могут только так называемые маги. Однако далеко не все. Да и достоверных фактов, подтверждающих, что подобное взаимодействие имело место, у науки нет. Так что, к сожалению, на данный момент мы вынуждены опираться только на теории. Давайте их и запишем, а после перейдём к географии Зон или, иначе говоря, мест, где зафиксированы признаки истончения границ между реальностями и просачивание тёмной материи.

С этими словами учитель включил дистанционным пультом проектор, и на опустившемся вместо доски белом экране появился портрет автора первой теории, которую нам предстояло законспектировать.

Слушал я очень внимательно. И записывал всё, что успевал. Особенно меня заинтересовали Зоны аномальной активности, как именовал их преподаватель, тыкая указкой в экран, на котором карты с отметками сменялись фотографиями и графиками. Я был удивлён, что в шестом классе всё это рассказывается на таком уровне, но дети воспринимали информацию, как норму. Даже умудрялись срисовывать примерные схемы. По крайней мере, мой сосед это делал. Я же, в основном, отмечал, где находятся Зоны. Скорее всего, именно там есть шанс вернуться в мой мир. Правда, они почти наверняка надёжно охраняются. Но это можно решить. Нет мест, куда попасть невозможно.

Конечно, в первую очередь меня интересовали Зоны, находившиеся на территории Российской империи — страны, в которой я оказался.

Ближайшая называлась Воттоваара, или Смерть-гора и располагалась на северо-востоке от столицы империи в шестистах семидесяти километрах. По словам, учителя, туда можно было добраться на поезде.

Другая называлась Аркаим. Третья — Молёбкинский треугольник. И была ещё Долина реки Вилюй. Все они находились от Санкт-Петербурга гораздо дальше, так что их я оставил про запас.

На дом нам задали подготовить сообщение о какой-нибудь Зоне на выбор. Я решил, что буду штудировать Воттоваару. В первую очередь, для себя. Ну и заодно задание выполню.

Когда прозвенел звонок, Хитров быстро сгрёб свои вещи в портфель, шепнул мне: «Не забудь — встречаемся в столовке!» и поспешно выскочил из класса.

У меня сборы заняли чуть больше времени. В основном, из-за мешка с учебниками. Так что выходил я в числе последних. И едва успел переступить порог, как на плечо мне легла тяжёлая и крепкая ладонь. Справа раздался голос с металлическими нотками:

— Владимир Оболонский? Задержитесь-ка на минутку!