Ты красавчик, Гарри!

Глава 2

Я ни разу не пожалел, что остался в Москве.

Ни разу не пожалел, что пришёл в ту кондитерскую мастерскую.

Даже не думал о том, что рядом нет Сидорова, и мне некого отправить за поручением.

Я, если честно, первые пару недель, творя сладости с Аланом в этом домике, даже не задумался о том, чтобы выкинуть какой-нибудь финт с нежитью или проклятьем.

Увлёкся?

Не поверите — да.

Тем более рядом с таким человеком.

Знаете, Алан оказался…

Очень странной личностью.

С одной стороны он был огромен. Величествен и огромен как настоящий сын осетинских народов. Плечи — просто невероятные. Руки — как лопаты. Положи он мне ладонь на лицо, и я вряд ли смог бы дышать.

И при всём этом крайне улыбчивый и добродушный человек.

Прошедший три года службы у Рожевых по контракту.

Две аномалии, четыре ранения.

Военный, закрывший контракт, больше половины взвода оставивший там.

Улыбается, шутит, философствует и…

Делает конфеты.

Я не почувствовал фальшивости в нём, ни грамма. Улыбка его у меня вызывала только добрые чувства, но этот осетин и его история…

Она у меня в голове не укладывалась.

Я не знаю, каким бы я вернулся домой, если бы в прошлом мире меня не достала та мина, но я уверен — я бы вернулся другим.

А тут… три года. Безвылазной бойни с тварями, прущими из аномалий, а он…

Алан очень необычный человек.

И я рад, что нас свела судьба.

Знаете, я вот это сейчас пишу и понимаю, что, несмотря на все прожитые года, я до сих пор кое-что замечаю.

Нет, я не про звезды, что редко, но метко направляют мой путь.

Сейчас я думаю, что наш жизненный путь очень связан с людьми, которых мы встречаем, с которыми мы взаимодействуем, разговариваем.

Мне все чаще кажется, что каждый человек, встреченный на нашем пути, обязательно послан свыше. Не знаю кем, не знаю для чего, но встретив вот этого здоровяка, я реально почувствовал, что к нему я пришел не просто так, не случайно.

Звезд не было.

Знамений тоже.

Но ощущение несоответствия внешнего вида с речью и тем, как он улыбался, во мне… пробудило какое-то странное чувство.

Этого даже не объяснить.

Вот смотришь на Наумову, и в голове у тебя только пошлости.

А смотришь на него и… словно тебе сам Эльбрус улыбается.

…

Мда.

Кстати, про Наумову.

Помните, что я говорил, что у нас очень сложные отношения?

Так вот. Неделю на третью… Вроде бы мы тогда еще клубничные конфеты под заказ делали…

— Забавно, — улыбнулся Гарри, взяв в руки небольшой кругляш, на срезе которого красовалась клубника. — А зачем такие сложности?

— А ты попробуй, — хмыкнул Алан.

Гарри забросил конфету в рот и вскинул брови.

— Нет, усилитель вкуса, конечно, хорош, но… Можно же было какой-нибудь автомат купить или… Как-то автоматизировать…

— Там нет усилителя вкуса. И химии никакой. В белой карамели — сгущенное молоко. В красной — клубничное варенье. Зеленый листик — мятный сироп.

Молодой некромант нахмурился.

— Я думал, всё дело в этих ваших красителях, которые вы на карамель выливаете при замесе.

— Всё дело в руках, — улыбнулся мужчина. — Когда я был маленький, мама замешивала тесто только руками. У неё всегда был самый вкусный хлеб. И дело было не в том, что хлеб или пирог мамин был.

— А в чём? Это какой-то фокус?

— Нет. Всего лишь дар, — вздохнул Алан, показал ладонь, что начала слегка светиться, и улыбнулся. — Совсем маленький, вряд ли до окончания колледжа хватит, но… я никогда и не стремился делать что-то другое.

Гарри нахмурился.

— Почему?

— Может потому, что я люблю делать конфеты, пастилу, халву, козинаки, трюфели и шоколад? — улыбнулся здоровяк. — А может потому, что у меня это получается лучше всего?

Гарри смутился.

— Риторический вопрос получается.

— Какой есть, — хмыкнул осетин, сгрёб нарезанные конфеты в бумажную коробочку и, закрыв ее, отдал парню. — Иди, отдай заказ Зали. За ним скорее всего уже приехали.

Гарри взял коробку с конфетами и вышел в магазин, который находился тут же. Спокойно пройдя к продавщице, он показал коробку, и та тут же указала на девушку, что рассматривала витрину с открытыми коробками, внутри которых лежали палочки пастилы всех цветов и оттенков.

— Госпожа? — произнес Гарри, обращаясь к девушке.

— Да? — обернулась та и удивлённо замерла. — Ты какого черта тут делаешь?

Молодой некромант тяжело вздохнул и подмигнул Наумовой, стоявшей перед ним.

— Работаю… инкогнито.

Светлана покосилась на продавщицу, затем взяла коробку и спокойно произнесла:

— Мы ещё об этом поговорим.

Девушка развернулась и покинула магазин, тут же направившись к автомобилю, что её привёз, а Гарри, проводив взглядом её короткую беленькую юбку, тяжело вздохнул.

— Вот ведь угораздило…

— Слушай, Алан, — произнес Гарри, задумчиво вытягивая белую карамель на стальном крюке, вкрученном в стене. — А ты пробовал когда-нибудь делать конфеты, в точности повторяющие… предметы?

— М-м-м-м? — отвлёкся здоровяк, разминающий карамель насыщенного зеленого цвета. — Да. Правда это слишком сложно, чтобы делать быстро, но под заказ — да. Бывало.

— Что например?

— Ну, один раз я делал карамельную перьевую ручку. Пришлось повозиться, и кончик все равно был стальным, но сама ручка была из карамели.

— Кому нужна перьевая ручка из карамели? — нахмурился парень.

— Одному аристократу, жутко ненавидящему каллиграфию. Говорят, у него есть дурацкая привычка грызть ручку, — пожал плечами Алан.

— Слушай, а часть тела ты пробовал делать?

Кондитер здоровяк задумался.

— Ну… нет. Хотя, в принципе, подумать можно. Надо форму отлить и подумать, как лучше сделать. Тут скульптором быть не надо. А чего спрашиваешь?

— Есть у меня одна… один друг. Подарок думал ему сделать, — улыбнулся Гарри.

Алан усмехнулся.

— Портрет что ли хочешь сделать? — усмехнулся он.

— Угу. Типа того, — хохотнул Гарри. — Портрет, только мой. И не лица.

— А чего тогда?

Гарри закончил с вытягиванием карамели, снял её с крюка и подошел к Алану, шепнув ему что-то на ухо.

— Как подарок для девушки — идея не очень, — буркнул здоровяк.

— Это не для девушки, а для друга.

— После такого, вряд ли ты дождешься от нее чего-то большего, чем дружба, — хмуро заметил осетин.

— Если ты про ЭТО, то оно уже было. Да и отношения у нас… мягко говоря, странные, — пожал плечами Гарри.

Здоровяк недовольно покачал головой.

— Такого делать не буду.

— Я бы и сам мог… если бы ты показал как, — пожал плечами молодой некромант. — Научишь?

— Ну, подумаешь, взрыв, — вздохнул Пётр, покачивая небольшую люльку, стоявшую рядом со столом, в которой спала София. — Там же магическое. Была какая-нибудь защита.

— А как тогда взрыв получился? — хмуро спросила Лариса. — Я уже ему ничего не говорю, но это зашло уже слишком далеко. Ты представляешь, что там творилось?

— Ну, — вздохнул Петр. — Судя по тому, какие слухи ходят — да. Он перегнул палку.

— Я не говорю, про группу зачистки тайной канцелярии, но вот полсотни детей знатных родов, покидавших университет в чем мать родила — это перебор. За такое его надо по-настоящему выпороть, — недовольно произнесла женщина. — Хоть Георгию звони.

— Ну, да, согласен, он перегнул палку и должен понести наказание, но пороть шестнадцатилетнего мальчишку — так себе затея. Он уже не ребёнок и может затаить зло, — возразил Пётр и, заметив серьёзный взгляд супруги, добавил: — Я не возражаю против наказания, но пороть — не вариант.

Женщина вздохнула и взглянула на Степана, что стоял у окна.

— Стёп, что ты там застыл? Садись с нами чай пить.

— Не положено, госпожа, — буркнул парень, подняв взгляд к чёрному ночному небу, на котором величественно и неспешно вышагивала полная луна.

— Брось ты эти «госпожа». Какая я, к черту, аристократка, — вздохнула она. — Называй просто тетя Лариса.

— Не положено. Вы мать моего господина, а значит госпожа, — буркнул Сидоров и опустил взгляд на сарай, что так же стоял на месте и никуда не двигался.

— Вот когда будут гости или на людях — госпожа. А дома, при своих — тетя Лариса. Я настаиваю, — строго произнесла женщина.

— Как скажите, госпожа, — буркнула Степан, заметив кота на ограде, что решил заглянуть в поместье.

— И что ты там выглядываешь?

— Да так. Полнолуние сегодня, — буркнул Степан.

На его глазах хвостатый посетитель спрыгнул с забора, огляделся посблескивающими глазами вокруг и неторопливо, принюхиваясь, побрел к ближайшим кустам.

Внезапно, спокойно стоящий сарай метнулся вперёд.

Стены превратились в лапы, ворота в вертикальную пасть, а в единственном маленьком окошке над ними, мигнули зеленые глазища. Сарай за один прыжок метнулся к коту и в один укус сожрал его вместе с частью куста.

Миг, и на подстриженном газоне, между клумбами прекрасных фиалок и густых цветущих роз, снова стоит сарай, в котором слегка дрожат окна и, кажется, даже слышно утробное урчание.

— Стёп, что там? — спросил Петр.

— Да так, — с задумчивой миной произнёс парень и отвернулся от окна. — Сарай кота какого-то сожрал.

— В смысле? — нахмурилась Лариса.

— Да так, не берите в голову, — мотнул головой Степан, ещё раз взглянул на сарай, и направился к столу.

— Кстати! Надо будет приготовить пиццу, — задумчиво произнесла женщина.

— Я передам Люциану, — кивнул Сидоров.

— Нет. Я сама хочу, — вздохнула женщина и, заметив как на нее посмотрел слуга, пояснила: — Если ты думаешь, что иметь слуг, которые за тебя все делают мечта любого — зря. Я привыкла всё делать сама и долго подобного безделья не вынесу.

— Да, дайте домохозяйке вернуться в зону комфорта, — хмыкнул Петр.

— Ну, не такая я уж и домохозяйка, — улыбнулась Лариса.

— Не знаю что ты там себе напридумывала, но нормальный бухгалтер так пиццу готовить не умеет, — улыбнулся супруг. — Так что статус домохозяйки тебе подходит лучше.

— Спасибо, — довольно вздохнула Лариса. — Кстати, надо будет съездить на наши предприятия. Посмотреть что там и как, а то я с ребёнком совсем закрутилась и выпала из дел.

— Кстати, — спохватился Пётр. — Ты когда в Москву?

— Думал в конце месяца. Когда Гарри выдадут общежитие, — пожал плечами Степан. — Документы я уже отправил, мама в больнице пока. Но он просил привезти ему кое-какие книги.

— С мамой что-то серьёзное? — нахмурилась Лариса.

— Нет. Общий восстанавливающий курс у целителей. Подтянут её немного, — мотнул головой парень.

— А что вообще врачи говорят? — спросил Петр. — Смогут на ноги поставить?

Сидоров тяжело вздохнул.

— Инсульт — это нарушение кровообращения в мозге. Когда в какой-то участок не доходит кровь, он начинает барахлить, и если… если все сложится печально, то участок мозга… просто отмирает и замещается соединительной тканью… — тут парень сморщился. — Не совсем соединительной, но… Тот участок мозга, что отвечал за её вестибулярный аппарат… Его больше нет. Если вовремя подсуетиться, то это можно выровнять, пока ещё клетки не умерли, но у неё они уже мертвы. Вестибулярный центр и центр, отвечающий за глотание. Нельзя вырастить новый.

— Я думала, что целители могут всё, — произнесла Лариса, посмурнев.

— Они могут отрастить новую руку с нервными окончаниями, но центры, управляющие рукой и отдающие ей команду, находятся в спинном и головном мозге. Поэтому травмы спины и головы… по факту почти неизлечимы в запущенном виде.

— Пулю в лоб никто не исцелит, — кивнул Петр.

— И что будешь делать? — спросила женщина.

— Стараться видеть её улыбку по утрам как можно чаще, — пожал плечами Сидоров.

— Закончили, — кивнул осетин и, высыпав конфеты из миски в специальную коробочку с логотипом заведения, передал Гарри. — Неси, там уже ждут.

Тот кивнул и спокойно пошёл в сторону магазина. Пройдя в зал, он замер, вновь обнаружив в нём Наумову, которая уже с довольной усмешкой пялилась на парня.

— Вон той девушке, — указала на Светлану продавщица.

Гарри хмыкнул, подошёл к ожидавшей его Наумовой и передал коробку.

— Ты почему на звонки не отвечаешь? — спросила Светлана, хищно рассматривая парня.

— Работаю, дел много, — пожал плечами тот.

— И совсем забыл обо мне, — вздохнула Светлана. — Тебе не понравилось в тот раз?

— У меня смешанные чувства, — кашлянул Гарри, припомнив, чем закончилось их единственное свидание.

— Скажем так, я была не готова, но теперь я точно подготовилась, — произнесла Светлана, залезла в сумочку на плече и достала оттуда свёрток, который протянула Гарри.

Парень опустил взгляд на то, что ему сунули в руку и, заметив следы белых кружевов, сразу спрятал его в карман.

— Даже не посмотришь?

— Посмотрю, но не здесь, — хмыкнул парень, покосившись на других покупателей. — И да, у меня для тебя тоже есть подарок.

— Для меня? Подарок? — улыбнулась Наумова. — Неожиданно…

Гарри залез во внутренний карман и извлёк оттуда небольшую продолговатую коробочку с бантиком, которую протянул Светлане.

— О, это так мило! — расплылась в улыбке девушка. — Это подарок от заведения или от тебя?

— От меня, сам сделал, — кивнул Гарри.

Девушка открыла коробку и замерла. С её лица сползла улыбка, и она подняла взгляд на парня.

— Второй раз? — спросила она и вытащила из коробочки копию мужского полового органа на палочке.

Молодой некромант поманил пальцем девушку, чтобы та перегнулась через прилавок, а когда та наклонилась, то он тихо прошептал:

— Это конфета! Извращенка…

Девушка отстранилась, затем недовольно взглянула на парня. Поднеся конфету ко рту, она медленно, слегка изогнув бровь и не сводя взора с лица Гарри, провела языком от самой палочки до конца леденца.

— Наумова, тут люди, — как можно тише, чтобы не привлекать внимания, проговорил парень.

Девушка же и не думала останавливаться, засунув в рот леденец целиком, по самую палочку, и продолжила смотреть на Гарри. Затем медленно, втягивая щеки, она её вытащила и с вызовом спросила:

— Что? Это всего лишь конфета…

Гарри умолк и тут заметил, что на них пялятся все посетители, и продавщица смотрит неодобрительным и осуждающим взглядом.

— Кхэм… — кашлянул подросток. — Рад, что тебе понравилось. Мне нужно работать.

Гарри уже развернулся, чтобы скрыться в цеху, но тут услышал в спину голос Светланы:

— Где и когда, Гарри?

Обернувшись, он обнаружил, что девушка обняла одной рукой себя так, чтобы приподнять пусть и небольшую, но подтянутую грудь, а второй держала конфету, что приложила к своим губам.

Молодой некромант честно выдержал три секунды внимательного и полного похоти взгляда девушки, после чего тяжело вдохнул через нос и ответил:

— Я тебе позвоню… Сегодня.

Васильев поднял голову от документов и хмуро взглянул на агента, сидевшего впереди на пассажирском сиденье, рядом с водителем.

— В смысле?

— Позвонил Шаров, из гвардии императора. Сказал, что у него проблема с объектом, и они сами её решить не могут.

Васильев тяжело вздохнул.

— Самодовольные выродки, — буркнул он. — Одно название «Служба императорской безопасности», а толку никакого… Далеко мы от объекта?

— Минут десять езды. Вечер, все уже с работы вернулись. Пробок нет.

— Давайте к нему, — кивнул Васильев и вновь углубился в чтение.

Ровно через десять минут обычный бензиновый автомобиль, рыча мотором, примчался по адресу Васильевская шестнадцать, остановившись у приметного черного фургончика.

Не успел Васильев выйти из машины, как к нему подскочил мужчина в чёрном костюме и с ходу выпалил:

— Это ни в какие ворота! Мне император звонил лично! Немедленно сделайте что-нибудь!

— Шаров, он сейчас под вашей юрисдикцией. У нас ещё два дня на развертывание сети вокруг объекта. Какого чёрта я должен что-то делать?

— Какого чёрта?!! — возмутился глава императорской СБ и протянул руку, чтобы схватить Васильева за воротник, но тут же получил по ней от следователя, который с угрозой уставился в глаза «коллеге».

Шаров разъяренно взглянул на свою руку, затем в глаза Васильеву и процедил сквозь зубы:

— А ну-ка пошли со мной!

Мужчина быстрым шагом отправился к углу дома. Следователь последовал за ним.

— Вот! Как хочешь решай! Я головой за это отвечать не собираюсь, а тем более посылать парней туда, чтобы от них куски гниющего мяса остались!

Васильев зашёл за угол и обнаружил, что из дома, с двенадцатого этажа, бьёт луч света, который проецирует два тела, мужское и женское, в позе шестьдесят девять на ночные облака над Москвой. Тела двигались и создавалось впечатление огромного черно-белого фильма для взрослых, который кто-то запустил шутки ради.

— Что показывают датчики? — спросил Васильев, быстро прикидывая в голове варианты.

— Все датчики выгорели. Мы подтянули боевой взвод и вертолет на подходе. Я не знаю, как ты это будешь решать, но чтобы это немедленно закончилось. Ты меня понял, Васильев?

Следователь тяжело вздохнул, оглядел смежника и хмыкнул:

— Обосрались?.. Обосрались. Имей честь, хотя бы не истерить. Закрой рот, сядь в фургон и смотри, как работают настоящие профессионалы.

— Да как ты… ты… — начал хватать ртом воздух Шаров.

Васильев слушать его не стал и достал телефон.

— Седьмой? На месте? Хватай болгарку и во двор, к рекламному щиту, что на дороге у дома объекта. Пулей… Шестой? Да… Нет. Возьми буксировочные тросы. Много, длинные и дуй на крышу дома объекта. Стой! Еще альпинистскую снарягу захвати.

Закончив приготовления, он быстрым шагом направился к уже знакомому артефактному микроавтобусу, который частенько использовал сам Гарри.

— Федоров, — обратился он к водителю. — Сколько у этого артефактомобиля грузоподъемность?

— По документам до тонны, — не задумываясь ответил агент.

— А по факту?

— По факту две потянет точно, — пожал плечами водитель. — Больше — вряд ли.

— Хорошо. Сейчас тросы принесут. Привяжешь снизу автомобиля, а затем сразу двинешь к дороге. Там щит рекламный стоит. Зависнешь над ним.

— Зачем?

— Когда его спилят, поднимешь этот щит на двенадцатый этаж к окну, откуда свет бьет. С крыши ребята на страховке спустятся и привяжут тросы. Понял?

— Понял, сделаем, — кивнул Федоров и, заведя автомобиль, заставил его немного приподняться, чтобы было удобнее цеплять трос.

Федоров взглянул на засветившихся работников тайной канцелярии и кивнул.

— Я, мать вашу, покажу вам, как надо работать!

Одёрнув свой пиджак, он снова отправился к углу дома, откуда был виден рекламный щит, и остановил свой взор на проекции из чистой силы, что отражалась от неба.

На ней две фигуры сплелись в какую-то трудно различимую фигуру, в которой угадывались торчащие руки и ноги.

— Мда… — вздохнул Васильев. — Москва сегодня узнает много нового…