Турнир

Глава 1.

Май 1939

1. Трис

Трис искал ее уже вторую неделю. Честно говоря, он не знал, кого именно ищет, неторопливо прогуливаясь по чистеньким, но заметно обветшавшим улицам приречной Поймы. Изначально он знал об этой девушке только то, что жертва должна быть молодой, одаренной и ультимативной девственницей. Как ни странно, за двенадцать дней поисков он встретил в Пойме не так уж мало простушек, отвечающих этим и некоторым другим - хотя и второстепенным - требованиям. Однако ни одна из них ему не подошла, и Трис даже не пытался разобраться, почему. Он твердо знал другое. Когда он встретит ту, кого ищет, вопросов попросту не останется. Так все, собственно, и произошло.

Он проходил мимо цветочной лавки, в которой торговали не столько цветами, сколько рассадой, семенами и комнатными растениями. Бросил рассеянный взгляд на горшки с геранью, алоэ и фикусами, и увидел высокую стройную девушку, работавшую с рассадой. Она как раз поднялась на ноги, пересадив очередное растение из наполненного землей деревянного ящика в керамический цветочный горшок. Выпрямилась, встав во весь рост, и он увидел ее сразу всю, благо она стояла к нему лицом.

"Она!" - Узнавание было мгновенным и окончательным. Это была именно та девушка, которая могла стать идеальной жертвой.

Не красавица, но, как ни странно, - учитывая место и обстоятельства встречи, - в ее несколько вытянутом по вертикали лице была видна порода.

"Наверняка, дворняжка, но..."

Вот именно, что "но". Одень такую в нормальное платье, укрась драгоценностями, и...

"Дворняжка превратится в породистую суку..."

Ему понравился случайный каламбур, и Трис улыбнулся. Остановившись в момент узнавания, он так и стоял на улице перед цветочной лавкой и рассматривал незнакомку. На вид ей было лет семнадцать-восемнадцать, и это было скорее хорошо, чем плохо. Высокая, едва ли не с него ростом. Чуть плосковатая, но в этом можно было усмотреть некий особый шарм, свойственный как раз чистокровным аристократкам. Светло-русые волосы, заплетенные в довольно толстую косу, узкие, красиво очерченные губы, прямой длинный нос под высоким лбом и большие серые глаза - ни дать ни взять "кобылка чистых кровей", аристократка в пятом или шестом поколении.

"Удачно вышло, - отметил Трис. - Аристократка - это хорошо. Такая мне, собственно, и нужна! Если, разумеется, переживет жертвоприношение..."

- Господин желает что-то купить? - Голос у девушки тоже оказался хороший: чистый, сильный, грудного регистра.

- Несомненно! - кивнул Трис. - Как вас зовут, барышня?

- Габи...

Вопрос наверняка застал ее врасплох, оттого и ответила. Смутилась по той же причине, но это нестрашно. Всего лишь указывает на отсутствие опыта, и ничего больше.

- Вот что, Габи, - сказал Трис, входя с улицы в помещение лавки. - У меня есть к вам предложение...

- Я не...

- Я знаю вы не такая, - нетерпеливо прервал ее Трис. - Поэтому сначала послушайте, потом решайте. У вас, Габи, Дар примерно третьего уровня по шкале Кольера.

На самом деле, Дар у Габи был где-то на уровне два и три четверти, но при упорных тренировках под руководством сильного колдуна за год или два его можно было бы подтянуть до трех с половиной или даже до трех и шести десятых.

- Не знали? - Мог бы не спрашивать. Откуда у девушки из Поймы возьмутся деньги на проверку собственного Дара?

- Н-нет.

"Что и требовалось доказать!"

- Третий! - повторил Трис вслух, округляя цифры для доходчивости. - Но скажем так, раз уж вам нигде больше этого не узнать. Дар у вас, барышня, слабый, но чистый. Открыт канал земли. Плюс имеется неплохая голова. Учитесь вы, по-видимому, быстро, и учиться вам нравится. Я прав?

- Да... - Чувствовалось, что девушка совершенно сбита с толку, она-то от него ожидала совсем других слов.

- Вы сирота? - продолжил Трис, уловивший некую характерную для сирот неуверенность, сквозившую в словах и поступках Габи. А может быть, он просто "считал" это знание из эфира. Такое с ним тоже иногда случалось.

- Какое вам дело!

- Значит, я не ошибся, - кивнул он. - Сирота. Бесприданница. Так всю жизнь и будете работать на чужих людей за небольшие деньги.

Это был простой прогноз, для которого не требовалось быть пророком или ведуньей. Дар земли, но не настолько сильный, чтобы ее бросились "покупать" настоящие богачи. Значит будет вечно работать на чужого дядю или тетю. А иметь ее будет или хозяин, или муж хозяйки или хозяйский сын. Просто потому что он это делать сможет, а она отказать ему - нет.

- Все так живут! - покраснела девушка, которая не будучи дурой, свое будущее представляла, по-видимому, совсем неплохо.

- Возможно, - согласился Трис. - Жизнь умеет быть жестокой. Но у вас, Габи, есть шанс изменить свою судьбу.

- Через постель? - нахмурилась "госпожа садовница".

- Между прочим, не вижу в этом ничего зазорного, - не позволив себе даже намека на усмешку, ответил Трис. - Постель не худший способ решения многих житейских проблем. Вопрос лишь в цене. В вашем положении предложение такого рода с порога не отметают, но всегда...

- Спрашивают цену? - завершила его мысль девушка.

"Да ты, милая, действительно бриллиант! - восхитился Трис. - Умна, устойчива к давлению, и подчинить тебя совсем непросто".

- Спрашивают, - согласился он. - Но вам, Габи, и этого делать не придется. Я сам вам все расскажу. Я могу предложить вам так много, что у вас голова закружится. Например, я могу обещать вам значительный прирост силы. Ее увеличение до седьмого, а возможно, и до восьмого уровня, и открытие еще, как минимум, одного дополнительного канала. Скорее всего, это будет огонь или вода, но я бы все-таки поставил на воду. Ее связь с землей несколько сильнее, и что важнее, на много более естественна и органична.

- Седьмой уровень? - ошарашенно переспросила девушка.

Ну еще бы! За седьмой уровень, не говоря уже о восьмом, можно пойти на многое, - даже на убийство, не говоря уже о панели, - потому что Дар земли такой силы в руках умного человека - это то, что называют "состоявшейся мечтой".

- Да, как минимум, седьмой уровень, - подтвердил Трис. - Плюс приму вас в свой клан, а это, милая моя, означает для вас личное дворянство и обеспеченное будущее.

- Так не бывает!

"Умненькая, образованная и соображает быстро!"

- Не бывает, но может случиться, - возразил Трис. - Редкий случай, но возможный. Я, видите ли, глава клана. Знаю, что молод, но так уж сложилось у нас в семье. Клан старый, но пришедший в упадок. Так что мне теперь приходится его восстанавливать. Поднимать, так сказать, с колен. Отсюда и мое предложение. Оно напрямую связано с моими ежедневными трудами.

Он хотел сказать ей еще пару-другую воодушевляющих слов, но их прервали, что называется, на самом интересном месте.

- Габи! - раздался откуда-то из глубины лавки хрипловатый старушечий окрик. - Хватит прохлаждаться, девчонка! Работать надо. Рассада сама в горшки не попадет!

- Извините! - встрепенулась Габи. - Это хозяйка... Я должна вернуться к работе.

- Не страшно, - успокоил Трис девушку. - Во сколько вы заканчиваете работу, Габи?

- А что? - настороженность перед незнакомцем, плетущим очевидные небылицы, никуда не исчезла, возможно, даже усилилась.

- Я буду ждать вас вон в той кондитерской на углу, - кивнул Трис в сторону площади, с которой свернул на эту мощеную булыжником улицу. - Вопрос - во сколько?

- В шесть... - не очень уверенно предложила девушка.

- Значит, в шесть, - подвел он черту. - И не волнуйтесь вы так! Ничего непоправимого с вами еще не произошло. Улыбнется Фортуна, так и не произойдет. Посидим в чайной на виду у людей. Выпьете чашку чая или какао, съедите пирожное, другое, а я вам, пока суд да дело, объясню в чем смысл моего предложения. Что нужно мне, и что я могу дать вам взамен...

Успокоив девушку, Трис поклонился и ушел. Он знал, ровно в шесть она придет на встречу, потому что он смог ее заинтересовать, и потому что она весьма дисциплинированная особа, что тоже, к слову, говорило в ее пользу. Договорились на шесть, значит так и будет.

***

В своем прогнозе Трис не ошибся. Ровно в шесть, - буквально с боем часов на башне Северного вокзала, - Габи вошла в зал кондитерской и уже через минуту сидела за столиком напротив Триса. Стеснялась, разумеется, чувствовала неловкость, но, тем не менее, пришла.

- Чашку шоколада? - предложил Трис.

- Если вы настаиваете, - неожиданно улыбнулась Габи, и он отметил, что улыбка у нее хорошая. Да и вообще, одно то, что она смогла улыбнуться и ответить так, как ответила, говорило в пользу его выбора.

- Я настаиваю, - улыбнулся Трис. - Пирожное?

- С удовольствием, - согласилась Габи, а Трис отметил, как быстро она адаптировалась к обстановке.

Следующие несколько минут ушли на выбор пирожного, вернее, двух, поскольку Трис настаивал, и на заказ - себе Трис попросил принести крепкий кофе и коньяк, - и вскоре они снова остались за столиком одни.

- Итак, - начал Трис, сразу же переходя к делу. - Что предлагаю я. Во-первых, как я уже сказал вам прежде, речь идет о значительном приращении силы вашего Дара.

- Но в школе нам говорили, что это невозможно... - аккуратно высказала Габи обуревающие ее сомнения.

- Вас не обманули, Габи, хотя и не сказали всей правды, - объяснил Трис. - Небольшого прибавления силы всегда можно добиться упорными тренировками под руководством опытного наставника. Не сразу, но за год-два, максимум за три достичь некоторого прироста в силе вполне реально. Вы, Габи, например, способны достичь уровня три и пять десятых. При этом, чем выше изначальный потенциал мага, тем большего успеха можно достичь. Но в вашем случае речь идет о другом. У старых кланов, барышня, есть много таких секретов, о которых, - что совершенно естественно, - не пишут в книгах. Во всяком случае, об этом вы не прочтете ни в одной из тех книг, которые находятся в свободном доступе. Есть такие родовые тайны и у моего клана. У нас, Габи, имеется свой родовой Источник. Беда в том, что из-за небрежения в течении нескольких поколений он почти угас.

Это было верно лишь отчасти. Источник не принадлежал клану. Просто в силу некоторых обстоятельств он оказался бесхозным. Оттого и угасал. Но теперь, когда Трис встал во главе клана, появилась возможность не только вернуть его к жизни, но и сделать чужой Источник по-настоящему своим, накрепко привязав к родовому древу, к древней крови клана Мишильер.

- Однако, - продолжил свои объяснения Трис, - Источник можно разбудить. Это запредельно сложная магия, Габи, но мы можем это сделать. Для этого нужно выполнить три условия. Во-первых, следует знать, как этого добиться. Речь идет о сокровенном знании, о формуле заклятия и о способе его активации. Знание это хранится в тайне уже более полутора тысяч лет. Но у меня есть доступ к семейным архивам и, соответственно, я владею формулой необходимого нам заклинания. Я знаю, что и как нужно сделать, чтобы вернуть Источник к жизни, и, значит, первое условие соблюдено.

- Что во-вторых? - Кажется, он сумел заинтересовать Габи своей историей, и это было просто замечательно. Вспыхнувший в глазах девушки живой интерес ее буквально преобразил, добавив лицу своеобразного очарования силы и страсти.

И, глядя на нее сейчас, Трис окончательно понял, что выбор его был неслучаен. Когда-то где-то он ее уже видел. Она ему определенно кого-то напоминала. Очень знакомое, запоминающееся лицо. Возможно, это кто-то из его прошлой жизни, но он не мог вспомнить не только имя "знакомой" незнакомки, но даже то, когда, где и при каких обстоятельствах произошло это знакомство. Это его, впрочем, нисколько не удивляло. С каждым прожитым здесь днем, его личное прошлое все больше подергивалось туманом забвения, медленно, но верно уходя в небытие, чтобы окончательно уступить место настоящему.

- Во-вторых, - сказал он вслух, отвечая на вопрос девушки, - нам нужен колдун с даром не ниже двенадцатого уровня.

- Но таких колдунов не существует! - возразила Габи. - Высший ранг - одиннадцатый. Это все знают!

- Это ошибочное мнение, - покачал головой Трис. - Такие колдуны существуют, но нас действительно очень мало.

- У вас?..

- Я внеранговый маг, - откровенно усмехнулся Трис.

- Выше двенадцатого? - не поверила услышанному Габи.

- Нет, - внес он уточнение. - Выше пятнадцатого.

- Великие боги! - искренно ужаснулась девушка, представив, видно, какой мощью обладает колдун, сидящий за одним с ней столиком.

- Не поминайте богов всуе, - улыбнулся Трис, довольный произведенным эффектом. - Они могут вас неправильно понять. Впрочем, неважно! Не сейчас, так потом. На то они и боги.

- Итак, - вернулся он к теме разговора, - у нас уже есть два компонента успеха. Но нам, Габи, нужен еще один - третий. Источнику требуется жертва.

- В каком смысле жертва? - испугалась Габи.

Испуг ее был вполне объясним. Кровавые жертвоприношения были давным-давно запрещены законом и не практиковались уже более ста лет, хотя все еще случались иногда в дальних провинциях и в магическом маргинальном подполье. Так что ей было чего опасаться.

- В прямом, - объяснил Трис. - Вы, может быть, этого не знаете, Габи, но в любом по-настоящему сложном ритуале, как непременное условие, предполагается жертвоприношение. Обычно жертвы приносятся богам, но нам нужно вернуть к жизни Источник, а Источник - это ведь ничто иное, как своеобразное магическое существо. Почти бог, но чуть-чуть до бога не дотягивает. Тем не менее, ему тоже требуется жертва.

- Вы хотите принести в жертву меня? - спросила тогда Габи.

- Не так прямолинейно, - поморщился Трис. - От вас потребуется лишь одно: отдаться мне в ходе ритуала.

- Отдаться?

- Ну, вы же помните, Габи, с чего мы начали?

- С постели...

- Именно, - кивнул Трис. - Но вы должны кое-что понять. Лично мне ваша девственность не нужна и неинтересна. Я предпочитаю иметь дело с опытными женщинами, а с такими, как вы, одна морока. Девственность сильно переоценена, Габи, хотя я понимаю, разумеется, отчего все с ней так носятся. Культура, традиции, религия, наконец. Плюс инстинкт собственника, свойственный большинству мужчин, и принципы Патриархата...

- Тогда зачем?..

- Увы, но наш Источник действительно любит, когда во время ритуала главе клана добровольно отдается невинная девушка.

- Откуда вы знаете, что я?.. - Вопрос напрашивался, и она его естественно задала.

- Знаю! - остановил ее Трис. - Вижу. Этого достаточно. Так вот, если вы согласитесь, и все пройдет по плану, с помощью вашей жертвы нам удастся пробудить Источник и...

- А если не получится? - уточнила Габи, прервав его на полуслове.

"Осторожная!" - с удовлетворением отметил Трис.

- Тогда вы останетесь с тем, что есть, - пожал он плечами, - и с тем, чего уже не будет, но зато с некоторой суммой компенсации за вашу девственную плеву. Тысяча золотых империалов вас устроит?

- Тысяча? - распахнула глаза девушка.

Он знал, за такую сумму можно купить десяток девственниц, но ему нужна была именно эта. Габи идеально подходила для поставленной задачи, но главное - если все пройдет гладко, и она переживет ритуал, ее сила будет служить клану, а это тоже не пустяк.

- Да, - подтвердил он. - Тысяча. Мы официально заключим с вами договор и подпишем его в присутствии нотариуса, и я сразу же открою на ваше имя счет в банке.

Возможно, она все же не переживет ритуал. Такая вероятность существовала, хотя Трису хотелось думать, что он сделал правильный выбор. Если это так, и Габи переживет "воскрешение" Источника, эта тысяча империалов в звонкой монете все равно останется в семье. Если же нет, деньги, разумеется, пропадут, но сейчас гораздо важнее показать Габи, что она не проиграет в любом случае.

- А если у вас все-таки получится?

"Слава богам, - кивнул мысленно Трис, - мы возвращаемся к главному!"

- Если у нас получится, вы, Габи, увеличите свой потенциал и станете членом клана, а это, как я вам уже говорил, означает среди прочего личное дворянство. Ну, а статус - не пустяк, не правда ли?

О том, что ей, скорее всего, достанется куда более ценный приз он, разумеется, умолчал. Зачем сводить ребенка с ума? Совсем незачем.

- Но в этом случае, по условиям нашего договора, вы, Габи должны будете принести мне вассальную присягу.

- На крови?

- А есть другой способ?

- Я не знаю, - призналась Габи.

- Зато знаю я, - "успокоил" ее Трис. - Такого способа нет, да и не нужно. В старом методе живет очарование седой старины. Итак?

- Я согласна, - практически без паузы ответила собеседница.

- Правильное решение, - улыбнулся он в ответ. - А вот и ваши пирожные!

Действительно, к ним уже спешила работающая в зале служанка, и разговор естественным образом угас. Но вскоре, когда чашки, вазочки и все прочее перекочевало с подноса на столешницу, а служанка - дебелая девушка в накрахмаленных фартуке и чепце, - снова оставила их наедине, Габи задала закономерный вопрос:

- Что теперь?

- На работу в цветочную лавку вам ходить больше не надо, - начал перечислять Трис "дела на ближайшую перспективу". - Завтра встретимся в десять утра здесь же, около этой кондитерской, и поедем к нотариусу, чтобы заключить формальный договор, и в банк, чтобы открыть вам счет, и перевести на него деньги. Однако прежде мы зайдем в пару другую одежных лавок в центре города и переоденем вас, чтобы вы соответствовали своему новому статусу. Полагаю, часам к двум пополудни мы освободимся, пообедаем в каком-нибудь хорошем ресторане и поедем ко мне. Я сегодня же распоряжусь, чтобы в замке для вас подготовили комнату. Ритуал проведем в полночь. Ну а дальше, как я вам уже сказал, все будет зависеть от того, как пройдет ритуал. Скорее всего, послезавтра утром вы, Габи, принесете мне вассальную присягу и останетесь жить в моем доме. Во всяком случае, на какое-то время, пока я буду вас обучать. Если же ничего с нашей затеей не выйдет, вы все равно сможете - если захотите, - пожить некоторое время со мной. Затем определитесь с планами на будущее, - тысяча империалов - это хороший стартовый капитал, - придумаете, что бы вам хотелось делать в этой жизни и начнете жить самостоятельно.

- То есть домой я уже не вернусь?

- А есть куда возвращаться?

- Да, в общем-то, нет.

- Хорошо, - кивнул Трис. - Тогда, если хотите, можете сразу взять с собой дорогие вам вещи... Но не одежду и белье, разумеется. Это мы купим с вами завтра. Что еще? Можете объяснить людям, с которыми живете, что поступили на службу к главе клана. Это многое им объяснит.

С этими словами он достал из жилетного кармана свою визитную карточку и положил ее перед девушкой на стол.

- Кстати, Габи, я ведь вам так и не представился. Тан Тристан Мишильер, к вашим услугам.

- Не думаю, что это что-нибудь меняет... - Ответ был более, чем странным, задумчивый взгляд серых глаз снова преобразил лицо Габи, а у Триса случился редкий для него приступ истинного предчувствия. Настоящее предзнание, если говорить всю правду до конца.

"У нас все получится?" - спросил он неведомо кого.

"О, да!" - ответили боги его собственным внутренним голосом. Предзнание уже жило в нем, рождая нетерпение и внушая уверенность в том, что Источник проснется, но Габи не умрет...

2. Зандер

Видят боги, он не любил покидать свою башню. За ее пределами для Зандера не было ровным счетом ничего интересного. Его не привлекали ни архитектурные красоты города, - а здесь действительно было на что посмотреть, - ни люди, населяющие этот новый Вавилон, ни соблазны, которыми славилась столица империи. Однако всегда существовали причины, выдавливавшие его из уютного мирка "башни из слоновой кости" во внешний мир, как бы плохо он себя в нем ни чувствовал. Вот и сегодня ему предстояло несколько совершенно необходимых встреч с людьми, которые по тем или иным причинам попросту не могли переступить порог его дома. В башню он их пригласить не мог, приходилось идти к ним самому.

Зандер еще раз с тоской посмотрел на свой рабочий стол - на раскрытые книги, лабораторные тетради и исписанные вдоль и поперек листы бумаги, - тяжело вздохнул и вышел из кабинета. Будь его воля, он никогда не прекращал бы работать, но, увы, жизнь состоит не из одних лишь наших желаний. Поэтому он отослал сунувшегося было "помочь" слугу, прошел в гардеробную и, не обращая внимания на деревянные манекены, одетые в его собственные роскошные костюмы, оделся, как одевался практически всегда, когда покидал свою башню. Потертые ботинки с высокими берцами и с порядком стоптанными каблуками, простые черные джинсы, трикотажная рубашка цвета хаки, поношенная кожаная куртка и потрепанная временем широкополая шляпа, из-под которой видны были только его небритый подбородок да длинные - до плеч - давно не мытые и не расчесанные соломенного цвета волосы. Опыт показывал, что в таком виде его не узнавали даже родные и немногочисленные знакомые. Взглянув на себя в ростовое зеркало, Зандер удовлетворенно кивнул и после секундного размышления дополнил свой наряд простой кавалерской шпагой и парой старых кожаных перчаток.

"Провались все пропадом!" - подумал он мимолетно и, спустившись на первый этаж, покинул башню.

На улице было пыльно, жарко и слишком сильно пахло цветущими жасмином и сиренью. Зандер не любил сильных и резких запахов, хотя нисколько не возражал против цветочных ароматов "в пастельных тонах". Оставалось терпеть, поскольку вернуться домой он все равно пока не мог. Первая встреча должна была состояться буквально через полчаса в брассерии на Мостовой улице. Между тем, по давно укоренившейся привычке двигался Зандер медленно - нога за ногу, думая на ходу одновременно о множестве сложных и важных вещей, и зачастую не замечал, где идет и кого встречает по пути. Впрочем, это никогда не мешало ему приходить туда, куда надо, и тогда, когда условились. Так случилось и на этот раз. Вакан уже ждал его в брассерии, устроившись в самом дальнем от входа и самом темном углу заведения.

- Слушаю тебя, - сказал Зандер, садясь на трехногий табурет напротив контрабандиста. Здороваться с ним он посчитал необязательным. Невелика птица, обойдется и кивком.

- Вот, - Вакан не стал ничего озвучивать, подвинув к Зандеру грязноватую и порядком помятую четвертушку пергаментного листа.

- Ну-ну... - Зандер придвинул листок к себе и быстро пробежал глазами накарябанный неуверенной рукой список.

Запрещенные к ввозу в империю, а также к производству и распространению в ней ингредиенты были обозначены буквами греческого алфавита, объем, вес или количество единиц - цифрами, так же, как и цена за единицу товара. Сами единицы, - будь то унция, скрупул или гран, - нигде, впрочем, не фигурировали. Покупатели должны были их знать сами, как и валюту, в которой оценивался товар.

- Беру все, - подвел Зандер итог, быстро, но внимательно просмотрев список и оценив, как номенклатуру, так и цены.

Он достал из внутреннего кармана куртки пачку золотых империалов в кредитных билетах государственного казначейства и протянул контрабандисту:

- Будешь пересчитывать?

- Поверю на слово, - ухмыльнулся мужчина, но купюры все-таки пролистал. - Доставка, как обычно?

- Да, - кивнул Зандер. - Упакуешь, как подарок, наймешь посыльного из приличной конторы и пришлешь по этому адресу, - подвинул он к Вакану листок с адресом. - Да не забудь предупредить, чтобы посыльный не вздумал прийти к парадной двери, только к черному ходу.

- Не извольте беспокоиться, барин, - снова ухмыльнулся довольный состоявшейся сделкой контрабандист. - Али мы не понимаем!

- Будешь выпендриваться, - холодно предупредил Зандер, - прикажу сдохнуть. Хочешь помереть? Нет? Тогда свободен!

Сбледнувший с лица контрабандист вскочил из-за стола и мгновенно испарился. В той среде, в которой вращался Вакан, ходили упорные слухи, что Барин способен приказать человеку умереть, и тот умрет. Слухи эти не совсем соответствовали действительности, но Зандеру они не мешали, и он их никогда не опровергал.

"Так-то лучше!" - он проводил контрабандиста взглядом, встал с табурета и, не торопясь, покинул эльзасскую пивную.

Теперь его путь лежал в верхнюю часть старого города. Немного утомительно, если идти пешком, но иногда полезно. Пока шел, придумал, как ускорить процесс синтеза 2-го эликсира Каморга, того, который неучи называют "Последним шансом". Оказалось, что ни Каморг, ни его ученики не осознавали в полной мере того простого факта, что процесс синтеза протекает в пространстве, образованном тремя осями: времени, температуры и давления. Но это они. Зандер был на них непохож, его мозг работал куда продуктивнее и быстрее.

"Итак!"

Он практически моментально перетасовал в уме потребные ингредиенты и сопутствующие манипуляции, учел поправки на давление и температуру, и вуаля! Время изготовления сократилось на сорок минут, процесс стал проще и надежнее, а список ингредиентов - короче.

"Надо будет, наверное, где-нибудь опубликовать... - отметил он мысленно. - Вопрос, где? В журнале Академии? Или обратиться в Королевское Научное Общество?"

Впрочем, вскоре эти размышления пришлось отложить в сторону, поскольку Зандер пришел наконец в садик, расположившийся у бокового портика храма Зевса Олимпийца. Здесь в это время суток отошедшие от дел немолодые мужчины играли в пентак. Зандер эту игру не любил, как, впрочем, и абсолютное большинство других игр. Он слишком ценил свое время, чтобы тратить его на всякую ерунду типа женщин, игр и спортивных состязаний. Мир был невероятно велик и до сих пор практически не познан. Казалось, он весь состоял из вопросов и вызовов, так зачем же бездарно размениваться на пустяки?

Однако сейчас Зандер изображал из себя заинтересованного зрителя, и это отлично маскировало его встречу с посредником. Тот как раз любил играть в шары и был вхож в компанию местных завсегдатаев.

- Здравствуйте, сударь! - в полголоса поздоровался он, подойдя к Зандеру справа. - Как поживаете?

- А вот сейчас и узнаем, - усмехнулся он в ответ. - Чем порадуете?

- Я нашел вам отличного механика, сударь, - сразу же откликнулся посредник. - Берет недешево, но зато работу всегда выполняет в срок и лучшего качества. К тому же он отлично шлифует оптические линзы.

- Имя, адрес, - протянул Зандер руку.

- Здесь все, - Посредник вложил ему в пальцы плотно свернутую записку и выжидательно посмотрел на Зандера.

- Хорошо, - кивнул Зандер. - Что-то еще?

- Поступил заказ, мой господин, - еще больше понизив голос, сообщил посредник.

- Что нужно?

- Высокочувствительный измеритель магического потенциала вроде того, который вы сделали для королевской академии в Праге.

- Градуированный vi sensorem? - уточнил Зандер. - Под шкалу Кольера или под Антиохийский лимб?

- Под шкалу Кольера.

- Кто заказчик?

- Молодой глава клана Мишильер, - шепнул посредник.

- Древний, но впавший в ничтожество род... - припомнил Зандер. - Насколько он молод?

- Примерно вашего возраста, мой господин.

- У него есть деньги? - Вопрос не праздный. Такие заказы стоят кучу денег, а старые кланы, впавшие в ничтожество, достаточными средствами обычно не располагают.

- Похоже, что есть. Он просил сделать пять дополнительных мерных линий выше десяти.

- С чего он взял, что я смогу такое сделать? - удивился, Зандер, он слишком хорошо знал официальную позицию властей и академических кругов. Они готовы были, но только неофициально, признать существование двенадцати уровней. О пятнадцати же не могло идти и речи.

- Он не знает, - пожал плечами посредник, - но предположил, что это возможно.

"Интересный заказ от любопытного человека..."

- Пятьдесят тысяч, - назвал свою цену Зандер.

- Считайте, что заказ поступил, - облегченно вздохнул посредник.

- Он знал, сколько я запрошу? - нахмурился Зандер.

- Не знал, - покачал головой посредник, - но предположил...

"Предположения этого человека вызывают тревогу!"

- Как его зовут? - Стоило включить это новое лицо в список тех, с кем надо держать ухо востро.

- Тристан Мишильер, тан, разумеется.

- Никогда не слышал.

- Я тоже, - снова пожал плечами посредник. - Комиссия прежняя?

- Как уговорились, - кивнул Зандер и пошел прочь.

Он пересек небольшую площадь и, взяв в начале улицы Скороходов такси, поехал на север, в Пойму. Вернее, к самой границе этого района, проходившей близ Северного вокзала. Здесь в небольшом переулке, уже многие годы носившем название Безымянный, находилась книжная лавка Алена Тарда, вероятно, лучшая в своей категории среди букинистических магазинов империи.

- Здравствуйте, господин Тард, - с этим человеком Зандер предпочитал здороваться первым, тем более, что тот все равно не знал, с кем имеет дело. Да, если бы и знал! Репутация у Зандера была так себе: если и не идиот, то наверняка не вполне здоров на голову.

- Здравствуйте, господин доктор, - улыбнулся в ответ старичок-букинист, знавший Зандера еще по Гейдельбергскому университету. - Обождите пару минут, я закончу с клиентом и сразу же подойду к вам.

Пока старик завершал только что состоявшуюся сделку, Зандер стоял у дальнего стола, на котором были разложены старые театральные буклеты, и пытался понять, что заставляет людей сидеть по несколько часов кряду в темном зале, дышать спертым воздухом и смотреть, как другие люди изображают выдуманную жизнь. Что-то с этим искусством было не так, и он начал было разбираться в логике самообмана, которому придаются театральные зрители, но в этот момент к нему подошел освободившийся наконец хозяин лавки, и размышления на эту неактуальную тему пришлось выбросить из головы.

- Боюсь, господин доктор, у меня плохие вести, - сказал букинист, останавливаясь перед Зандером.

- Рассказывайте, господин Тард.

Никто, не умел охотиться за книгами так, как делал это мастер Тард.

- Виглер издал свою книгу в Барселоне в тысяча семьсот тридцать первом году, - начал букинист свой рассказ, - но практически весь тираж тогда же был уничтожен по решению суда. Причиной такой жестокости послужила первая часть издания, называвшаяся "Анатомия и физиология любви". Виглер, как вы, господин доктор, возможно, знаете, был одним из последних энциклопедистов, и единственная пошедшая в печать книга отражала многообразие его научных интересов. Так вот, интерес к запретной в то время в Каталонии теме половых сношений его и погубил. Книгу объявили безнравственной и порочной, приравняли к порнографии и сожгли. Осталось - и то случайно, - всего два экземпляра. Один в конечном итоге попал в библиотеку Падуанского университета и бесследно исчез во время пожара 1832 года. Скорее всего, сгорел вместе с другими книгами и рукописями. А второй принадлежит нашему императору.

- Не осталось даже рукописей, - припомнил Зандер печальную историю "Трудов" Виглера. - Их уничтожила его собственная жена.

- Женщины, - развел руками старик. - Они зачастую не понимают с кем связала их жизнь. Стелются перед негодяями и ничтожествами и третируют подлинных гениев.

"Возможно, но не обязательно", - отметил Зандер и вернулся к делу:

- Беда в том, - сказал он вслух, - что в алфавитном каталоге императорского книжного собрания "Труды" Виглера не указаны.

- Вы имеете в виду Императорскую библиотеку, - возразил ему букинист. - Но книга Виглера хранится не в книжном собрании, а в императорской сокровищнице. Это еще дед нынешнего императора так решил, с тех пор она там и спрятана...

- Наверное, в книге есть что-то еще, помимо рассуждений о роли клитора в получении женщиной полового наслаждения, - заметил Зандер.

На самом деле он знал об этом наверняка. Узнал из записок бывшего ассистента Виглера доктора Корнелиуса. Однако сам Корнелиус "Трансцендентную физику Виглера", увы, не понимал - он был алхимиком, а не натурфилософом, - и писал об этой стороне творчества своего учителя крайне мало. А вот в окружении императора Армана VI кто-то в подобного рода делах, по-видимому, разбирался и разбирался хорошо. Может быть, это был сам император, являвшийся, судя по слухам, довольно сильным магом с Даром огня и, кроме того, высокообразованным человеком. Оттого, наверное, и заперли книгу в императорской сокровищнице вместе с бриллиантами короны.

"Как же мне ее достать?" - Вопрос более, чем актуальный, поскольку Зандер пытался исследовать ту же самую проблему, к решению которой, по-видимому, вплотную приблизился великий Виглер. Ему бы очень не помешал "добрый взгляд со стороны", но, увы, книга была недоступна. А между тем, Зандер, не первый год ломавший голову над теорией пространственно-временной мерности, в очередной раз зашел в тупик. Методы, с помощью которых он пытался обнаружить "границу мира", оказались недостаточно эффективными. Теория, словно бы, игнорировала известный некоторым магам феномен "барьера". Почувствовать этот "предел" смогли полтора десятка колдунов. Во всяком случае, Зандер знал именно о пятнадцати случаях. Однако этим дело не ограничивалось. Два, а возможно, даже три свидетельства прямо указывали на то, что за барьером находится другой мир, настолько же бесконечный в пространстве и времени, как и тот, в котором живет Зандер. Таким образом, свидетельства очевидцев говорили одно, а теория - другое. Экспериментальные методы, впрочем, оказались тоже бессильны. И в этом контексте трактат Виглера, вернее, та его часть, которую ученый посвятил вопросам трансцендентной физики, возможно, могла бы стать поворотным пунктом в собственных исследованиях Зандера. Но, увы, попасть в императорскую сокровищницу он не мог. Оставалось лишь кусать локти.

***

Переговорив с букинистом, Зандер перебрался в новый городской центр, где прежде всего зашел в банк, чтобы проверить свои счета, и посетил мастерскую краснодеревщика, где потратил довольно много времени, объясняя мастеру, какой именно футляр он хотел бы получить в итоге для своего нового изобретения - астрологических часов, которые, если ввести в них точную дату и время рождения, смогут создавать простейшие гороскопы. Эту затейливую игрушку он изобрел, еще учась в Гейдельберге, но руки все как-то не доходили воплотить ее в металл. Теперь же, когда у него появился новый механик, - к нему Зандер зашел по пути к краснодеревщику, - он решил, что время пришло. Чертежи готовы, а когда механик и краснодеревщик завершат изготовление прибора, останется лишь влить в него толику животворящей магии и продать кому-нибудь из знати. К примеру, собственному отцу. Такая игрушка потянет никак не меньше, чем на двадцать тысяч золотых империалов, и на эти деньги можно будет построить давно задуманную лабораторию в древних казематах, находившихся под его собственной башней. На глубине пятнадцати метров под мощным фундаментом влияние магического фона снизится до необходимого минимума, и это, возможно, позволит предпринять еще одну попытку экспериментально обнаружить пресловутый "барьер" между этим миром и миром иным.

Мастерская краснодеревщика находилась в самом начале Сестринской улицы. Поэтому Зандер не стал брать такси, а отправился на семейный обед пешком. Ему надо было пройти насквозь - в направлении с северо-востока на юго-запад -практически через весь Новый город. Дворец герцогов Ноэн стоял на просторном - длинном и широком - Замковом бульваре. Широкая липовая аллея протянулась на добрые полторы мили, а слева и справа от нее отделенные от деревьев бульвара проезжей частью, стояли городские замки знати. И палаццо Ноэн было всего лишь одним из тринадцати старинных дворцов, образующих границы бульвара. Зандер дошел до него за каких-то сорок минут, успев обдумать на ходу еще пару другую интересных вопросов. Он бы продолжал заниматься этим и во время обеда, но, увы, в этой компании человеку даже подумать о чем-нибудь серьезном не дадут. Всегда найдется какая-нибудь другая тема.

- Идя на семейный обед, ты мог бы одеться во что-нибудь более приличное, - с видимым раздражением заметила мать, когда Зандер занял свое обычное место по правую руку от старшего брата.

- Если вам, мадам, не нравится мой внешний вид, - максимально вежливо ответил ей Зандер, - вы могли бы освободить меня от обязанности приходить на семейные обеды.

- Не груби! - вмешался Валентин, старший брат готовился наследовать отцу и лез из кожи вон, чтобы продемонстрировать семейное единство.

- Что возьмешь с идиота! - громким шепотом прокомментировал ситуацию младший брат Зандера Виктуар.

Его реплика никак не задела Зандера, но заставила поморщиться герцога и вызвала истерический смех у Элизы, младшей и по-прежнему незамужней сестры Зандера.

- Спасибо, Виктуар, - улыбнулся в ответ Зандер. - Я тоже тебя люблю.

- Вы, верно, прямо с верховой прогулки, князь? - попробовал разрядить возникшее напряжение кто-то из гостей - едва знакомый Зандеру господин, явно приведший на обед свою дочь, анемичную девицу на выданье.

- Не думаю, что мой брат умеет ездить верхом, - осклабился Виктуар, испытывавший к Зандеру чувство ничем не замутненной "братской" ненависти.

Вот только Зандеру было наплевать на то, кто и какие чувства испытывает по отношению к нему. Поэтому он никак не отреагировал на очередную колкость брата, и, не отвлекаясь на глупости, принялся за еду. Задумавшись о своем, он не замечал ни того, что ест, ни того, о чем говорят за столом. Из состояния глубокой задумчивости его вывело лишь некое нехарактерное для обедов такого рода сочетание слов, неожиданно прозвучавшее за столом.

- Что, простите? - переспросил он, "выныривая на поверхность". - О каком Турнире идет речь?

Вопрос застал сотрапезников Зандера врасплох. По-видимому, тема общей беседы являлась для всех присутствующих более, чем тривиальной. Они, судя по всему, и обсуждали-то не саму эту тему, а некий связанный с ней частный вопрос. Тем не менее, вежливость и, возможно, остаточное чувство любви к своему непутевому сыну, заставили мать Зандера дать ему краткое разъяснение относительно ситуации, обсуждаемой в обществе. Оказалось, что наследница Карла II принцесса Эва Сабиния, поставленная перед необходимостью срочно выйти замуж - иначе она теряла права наследования, - но, увы, отчаявшаяся найти среди сватавшихся к ней иноземных принцев мужчину, способного удовлетворить ее явно завышенные эстетические и интеллектуальные запросы, решилась на очередное "милое" сумасбродство. Получив одобрение от не чаявшего в ней души отца-императора, принцесса Эва Сабиния объявила, что ее мужем станет победитель Турнира, который она организует по подобию средневековых рыцарских ристаний. Но за столом обсуждали не сам Турнир - о нем уже было сказано все, что только возможно, - а факт участия в нем графа де Ноэн, старшего сына-наследника герцога Ноэн.

- Постойте! - возразил Зандер. - Я чего-то не понимаю. Валентин всего лишь граф, то есть сын герцога, но никак не принц правящего дома.

- Условия Турнира, - объяснил Валентин с холодной улыбкой на красивых губах, - позволяют участвовать в нем любому титулованному дворянину, отвечающему требованиям возраста и не имеющему видимых телесных и душевных изъянов.

- То есть, - уточнил Зандер, начиная понимать, какая удача неожиданно улыбнулась ему в этот день, - если я ношу княжеский титул, мне двадцать пять лет, и я не урод, то могу участвовать в Турнире?

И в самом деле, если для того, чтобы получить доступ к книге, хранящейся в императорской сокровищнице, надо всего лишь жениться на принцессе-наследнице, так отчего бы ему этого не сделать?

- Какого фавна?! - едва не взорвался Валентин. - Что ты несешь?!

- Я титулованный дворянин... - пожал плечами Зандер.

- Но ты же никто! - возмутился брат, и надо сказать, судя по выражению их лиц, все собравшиеся за столом были с ним согласны. - Ты ничтожество, Зандер, и тебе никогда не победить в Турнире. Появившись при дворе, ты только опозоришь нашу семью!

- С чего бы? - улыбнулся Зандер.

- Ты хоть представляешь, кто будет участвовать в Турнире? - вступил в разговор отец.

- Такие же люди, как он и я, - кивнул Зандер на брата. - Разве нет?

- Как я, но не как ты! - возразил Валентин.

"Тут ты прав, - согласился с ним мысленно Зандер, - я куда круче. Но пусть это пока останется моим маленьким секретом!"

- Тебе виднее, - сказал он вслух. - Но вам меня не переубедить. Если таково мое право, я не премину им воспользоваться!

С этими словами он встал из-за стола, коротко поклонился, пожелал всем остающимся "Бон аппетит!" и покинул обеденную залу.

3. Габи

Тристан Мишильер не ошибся. Габи Новак действительно была чрезвычайно умна и одновременно несчастна. Она отлично знала себе цену, вернее, обе цены - явную и тайную. Одна из них - та, что лежала на поверхности, - определяла все, другая - практически ничего. Что с того, что Габи была умнее любого из знакомых ей людей? Из ума - говорят старики, - платье не сошьешь и супа не сваришь, напротив, то, как она думала, и то, как быстро она это делала, могло стать непреодолимой преградой даже к тому жалкому счастью, на которое могла рассчитывать выросшая в чужом доме сирота. Умных не любит никто, а уж, если речь идет о женщине, без опасений пиши пропало. Это Габи отлично усвоила еще в раннем детстве, когда именно за "умничанье" ее травили и ненавидели буквально все: и взрослые, и сверстники. Девочка - так считалось там, где она росла, - не способна знать больше главы семьи или его сыновей. Не могла и не должна была соображать быстрее них и демонстрировать не свойственные ее возрасту и опыту сметливость и проницательность. Не имела права самостоятельно научиться читать в пять лет, тогда как старший сын и наследник хозяина дома, в котором она жила на правах бедной родственницы, не вполне освоил искусство чтения даже в свои неполные тринадцать лет. Этому ушлепку даже школа ничем помочь не смогла, потому что глупость, как известно, не лечится. А Габи ничья помощь попросту не понадобилась, она справилась сама. Ни счет, ни грамота не показались ей чем-то из ряда вон выходящим. Когда Горц это понял, - осознал, наконец, своим скудным умишком, насколько он глупее "этой мокрощелки", - то озверел так, что чуть не убил ее на месте. А ведь мог, имея в виду размеры, тупую силу и полное отсутствие способности думать наперед. Во всяком случае, избил он ее тогда так, что она потом две недели не вставала с кровати. С тех пор Габи научилась не выделяться, потому что ничто - ни ум, ни память, ни даже магический Дар, - не обеспечивали ей крышу над головой, пропитание и безопасность. Другое дело тихая, трудолюбивая и робкая девочка, все время остающаяся в тени и на задворках. Такую, если и шпыняют, то без злобы и остервенения.

"Любить не полюбят, но и до смерти не убьют".

А между тем, Габи действительно была невероятно умна. Все схватывала на лету. Любому делу училась легко и быстро, усваивая любые знания, как что-то само собой разумеющееся. Соображала стремительно и видела в людях и вещах многое из того, на что другие не обращают внимание или попросту не способны увидеть. И, тем не менее, главным для нее было оставаться в тени, не демонстрируя своих знаний и способностей, и, значит, не наживая себе новых врагов. Ей и старых хватало за глаза и за уши.

Поэтому в школе, - а семилетка была обязательна для всех граждан империи, - она училась, как все хорошие, но недалекие девочки: не плохо, но и не отлично, демонстрируя ровно то, чего от нее могли ожидать. Прилежная и усидчивая, не пустышка, но и умом не блещет. Этот образ нравился всем: и одноклассникам, и учителям, и домочадцам. А между тем, школьная программа оказалась для Габи настолько простой, что, если бы не библиотека, находившаяся в том же здании, ей пришлось бы совсем туго. К счастью, незадолго до ее поступления в первый класс, школа, в которой училась Габи, получила щедрое пожертвование - книжное собрание какого-то богатого купца из Поймы. Книг было много, и большинство из них так и стояли на полках с неразрезанными страницами. Похоже, Габи была первым, а зачастую и единственным человеком, который их прочитал. Впрочем, с книгами все тоже обстояло отнюдь непросто. Любовь к чтению добродетелью в их кругу не считалась, так что книги приходилось прятать от чужих глаз или маскировать под что-то более приемлемое и уж точно, что ожидаемое. Ведь нет ничего предосудительного в том, что девочка-подросток читает слезливый роман про возвышенную "рыцарскую" любовь. Однако на самом деле читала-то Габи вовсе не романы, а книги по истории, математике и натурфилософии, а это уже тянуло на большие неприятности.

Тоже самое случилось и с ее Даром. Сила проснулась в ней очень рано, гораздо раньше, чем у большинства других колдунов и волшебников. Однако в девять лет она уже твердо знала, что есть вещи, о которых не следует никому никогда рассказывать. О том, что она обладает Даром земли, Габи догадалась сама. В ее руках оживали даже завядшие цветы, лучше прорастала рассада, а на ее грядках крошечного огорода, устроенного на заднем дворе, созревала самая крупная и сладкая морковь в округе. Но Дар этот был настолько слабым, что окружающие ничего "крамольного" за ней не замечали, считая, что у Габи просто легкая рука, и "вообще она заботливая и старательная девочка". Прочтя затем несколько довольно хороших, хотя и популярных книг, рассказывающих о магии и трактующих различные ее проявления, Габи убедилась, что интуиция ее не обманула. Ее магическая сила была, и в самом деле, незначительна. Она с трудом могла определить состав грунта на глубину десяти-пятнадцати сантиметров под подошвами ботинок. Чувствовала в почве влагу, но только если речь шла о поверхностном слое. А чтобы заставить плодоносить старую выродившуюся яблоню, ей пришлось работать с деревом едва ли не всю весну. Сейчас на этой яблоне росли чудесные сладкие яблоки - большие, желто-красные и невероятно ароматные, - но на целый сад сил Габи явно не хватило бы. И все-таки у нее - в отличие от абсолютного большинства жителей Поймы, - имелся Дар, о котором, впрочем, не стоило говорить вслух.

Увы, ее настоящую цену определяли не ум и не Дар, а социальный статус и внешность. Она была сиротой, выросшей в чужом доме из жалости. У нее не было приданного, и она была слишком высокой для девушки и в добавок не блистала особой красотой. Во всяком случае, по мнению окружающих ее людей, Габи недоставало женственности и миловидности, под которыми понимались размер груди, ширина бедер и мелкость черт. Это не значит, что ее никто не хотел. Хотели, разумеется. Отчего не хотеть? Но вот жениться на ней никто бы не стал. Кроме разве что вдовцов с большим выводком прижитых с другой женщиной детей или стариков, для которых она при любом раскладе являлась "лакомым кусочком". Эти уже начинали к ней всерьез присматриваться, пускали слюни и делали недвусмысленные намеки. Но, если так, - если или замуж за немолодого вдовца, или судьба наложницы при "добром" хозяине, - то уж лучше Тристан Мишильер с его более, чем странным, но сулившим хоть какие-то перспективы предложением.

Интуиция подсказывала, что колдун ей не то, чтобы уж вовсе беззастенчиво врет, но наверняка многого недоговаривает. Однако он предлагал шанс попытаться переиграть судьбу, а это дорого стоило. В конце концов, кто не рискует, тот не пьет шампанского! Это была одна из тех житейских мудростей, бытовавших в Пойме, которую очень любили повторять знакомые Габи мужчины, но которую ни один из них даже не пробовал претворить в жизнь. Они - все как один - были трусоваты, когда дело касалось настоящего выбора, и робели перед "непостижимыми" сложностями жизни, а она - нет. Поэтому Габи действительно решилась принять предложение тана Мишильера, и оттого пришла к месту встречи у кондитерской на углу ровно в десять, минута в минуту.

Колдун ее уже ждал. Сидел в роскошном автомобиле с откидным кожаным верхом и курил сигару.

- Умеете определять время без часов? - спросил он, поздоровавшись с Габи, как равный с равной.

- Да, - коротко ответила она, ожидая обещанного продолжения.

- Это все ваши вещи? - кивнул он на маленькую корзинку с крышкой, которую Габи держала на сгибе локтя.

- Вы сказали, ничего из одежды брать не надо ...

- Верно, - кивнул он. - Что вы сказали родным?

Ей нравилось, что он говорит, уважительно обращаясь к ней на "вы". Вообще, к добру или ко злу, но колдун ей нравился. Он был идеальным мужчиной, если можно так выразиться. Высокий, а не замухрышка какой-нибудь, как большинство ее одноклассников и соседей. Брюнет с темно-карими глазами и правильными чертами лица. Отлично сложен, хорошо одет и невероятно обходителен.

- Они мне не родня, мой господин! - сказала она несколько излишне резко.

- Не господин! - остановил он Габи, никак не отреагировав на ее тон. - Во всяком случае, пока я вам, Габи, не господин. Вот принесете мне вассальную присягу, тогда...

"А я доживу до этой присяги?"

- Тогда, как мне к вам обращаться? - спросила она вслух.

- Так же, как я к вам, по имени.

- Тристан?

- Лучше просто Трис.

- Хорошо, Трис. Как я вам уже сказала, они мне не семья. Я маленькая была, когда осталась сиротой. Вот они меня и взяли из жалости. А сказала я им правду, что нашла хорошую работу у главы клана Мишильер. Это ведь так?

Вообще-то колдунов в Пойме не любили. Боялись их. Завидовали. И, вероятно, поэтому искренно ненавидели. Но вслух об этом, разумеется, никогда не говорили. У колдунов власть и деньги, и связываться с ними - себе дороже. Так что, когда Габи сказала, к кому именно поступила на службу, реакция домашних была вполне предсказуема. Они ей тут же люто раззавидовались, воображая, "какой огромный куш она отхватила". Но одновременно они преисполнились к ней "праведным" презрением, словно она сообщила, что продалась в публичный дом. Теперь она стала для них обыкновенной шлюхой, хотя еще накануне, как минимум двое из них, - глава семьи Бернар и его старший сын Горц, - беззастенчиво лезли к ней под юбку, намекая на скорое продолжение, которое непременно последует "к взаимному удовольствию" сторон. К слову, именно поэтому она так спокойно восприняла предложение Триса принести в жертву Источнику собственную девственность. Рано или поздно, ее бы все равно отымели или Бернар, или Горц, так чего ей дрожать над "святая святых любой порядочной женщины"? Порядочной ей уже не быть, но, может быть, удастся стать независимой?

- Ну, что ж, - подвел итог ее наниматель, - первый шаг сделан. Давайте теперь, Габи, сделаем второй.

И они сделали этот шаг. Вернее, его сделал за нее Трис. Он отвез Габи в новый городской центр, в котором она никогда прежде не была, и привел в один из тех огромных сверкающих хрусталем и начищенной бронзой универсальных магазинов, о которых она лишь читала в оставленной Бернаром на кухонном столе газете. Таких магазинов в столице было два, но Трис привез ее в тот из них, который был старше и считался более респектабельным. Во всяком случае, именно так его описывал автор памятной статьи. Сама же Габи, увидев все это великолепие - мозаичные полы, высокие украшенные лепниной потолки, хрустальные люстры и витрины, прилавки из красного дерева и огромное множество великолепных и наверняка запредельно дорогих товаров, - буквально потеряла дар речи.

- Мадам, - между тем обратился Трис к величественной даме, оказавшейся на поверку всего лишь помощницей управляющего, - эту девушку, - указал он на застывшую соляным столбом Габи, - надо одеть с ног до головы. Белье, платье, обувь, легкий плащ... Словом, я хотел бы, чтобы, выходя отсюда, она выглядела совершенно иначе. Для справки. Я глава клана, а это моя дальняя родственница из провинции. Она росла в нужде и до последнего времени даже не знала, что она дворянка. Это досадное недоразумение надо срочно исправлять. Поэтому давайте для начала подберем ей два комплекта всего, что я перечислил, а также все, что ей может понадобиться в моем замке. Я имею в виду ночную рубашку, домашние туфли и шлафрок, и, естественно, полный набор туалетных принадлежностей. Мне нужно перечислять?

- Разумеется, нет! - улыбнулась дама.

- Пойдемте, душенька, - подхватила она Габи под локоток, - подберем вам для начала красивое белье...

"Она думает, что я его любовница, - подумала Габи мимоходом, увлекаемая помощницей приказчика в сверкающие глубины торгового зала. - А мои домочадцы говорят, что я шлюха. Но какое мне дело до их грязных мыслей?"

У Габи редко случались обновки. Практически все, что она носила, было перешито из обносков хозяйки дома и ее старшей дочери. Вещи получше переходили к младшей дочери, а для Габи годилось все, что оставалось после этого неравноправного дележа. Поэтому у нее никогда не было ботиночек по размеру, а ее белье выглядело так, что лучше никому его не показывать, даже если послать к демонам девичью стыдливость. Впрочем, так было, но, возможно, так больше не будет. Зато возникла другая проблема: какой стиль - консервативный или прогрессивный, - желает она выбрать?

Честно говоря, у нее, как и у большинства женщин "из народа", с одеждой все обстояло достаточно просто. Панталоны, заканчивающиеся чуть выше колена, пояс для чулок, плотная нижняя кофточка, заменявшая им корсет, сорочка и все, собственно. Еще, разумеется, чулки и платье, но у богатых свои причуды. Консервативно настроенные дамы - вне зависимости от возраста - напяливали на себя целый ворох одежды: довольно-таки длинные панталоны и корсет на китовом усе, дневная сорочка и корсетный лиф, не говоря уже о двух-трех нижних юбках, подвязках для чулок и самих чулках. Все, разумеется, отменного качества и из лучших тканей - чего стоили только батистовые панталоны с кружевами, - но всего этого, по мнению Габи, было слишком уж много. Да и выглядело это для середины двадцатого века как-то уж чересчур старомодно. Однако решиться на альтернативный стиль оказалось тоже непросто.

- Некоторые молодые дворянки, - подсказала сопровождающая ее дама, - и в особенности одаренные, предпочитают так называемый "новый стиль". Честно сказать, довольно смело, но зато не стесняет движений, что для магессы может быть более чем желательно.

Габи посмотрела на подобранный для нее для пробы "сдержанный" комплект одежды и крепко задумалась. Альтернатива классическому стилю была представлена шелковыми панталончиками, едва ли достающими до середины бедер, тонким и узким поясом для чулок, неким сокращенным до минимума вариантом полужесткого корсета, - помощница управляющего назвала его бюстгальтером, - тонкой шелковой же сорочкой до середины бедер и платьем с коротким - чуть ниже колен - подолом. Правда, платье оказалось привычного покроя, то есть, глухое, без выреза декольте.

Другой вариант оказался даже смелее первого, поскольку вообще не предусматривал дневной сорочки, пояса для чулок и самих чулок. Вместо них предлагались сорочка, похожая кроем на мужскую рубашку, широкие несколько отличающиеся от мужских брюки, короткая кофта на выпуск, гетры и удлиненный кардиган.

О том, что некоторые аристократки - в народе их называли попросту шлюхами, - носят брюки и короткие едва достающие колен платья, Габи знала все из тех же газет. Даже видела фотографические изображения. Но надеть такое самой? Ей было страшно и стыдно, но при этом какая-то часть ее души мечтала именно о таком наряде. Ведь одевшись таким образом, в такую одежду, Габи объявляла Городу и Миру, что она выбрала риск, как руководство к действию, и готова идти по этому пути до конца.

"Кто его знает, может быть я не переживу этот ритуал, - вдруг подумала она, - и что? Никогда даже не попробую одеть такие роскошные вещи?"

Она не знала, откуда взялось подозрение, что ритуал может быть опасен для жизни, но сейчас Габи была уверена, что не все с этим колдовством так просто, как рассказывает ей Трис. И жертва жертве рознь, а посему:

"Пусть случится невероятное!" - сказала она себе и выбрала "прогрессивный" стиль, но все-таки с платьем вместо брюк. Брюки показались ей слишком уж смелой альтернативой консервативной этике и эстетике.

***

Этот день оказался квинтэссенцией всего, о чем до сегодняшнего дня Габи не могла даже мечтать, поскольку невозможно грезить о том, о существовании чего даже не подозреваешь. Одетая так, как одеваются только молодые магессы из высшего общества, она посетила настоящую контору нотариуса, - у того на резном дубовом столе стоял великолепный письменный прибор из малахита и старой бронзы, - а затем величественное здание Кредитного банка, где вышколенные клерки в черных костюмах-тройках и белоснежных рубашках с атласными галстуками едва ли не стелились перед ней и Трисом. И это, не говоря уже об огромной сумме в золотых империалах, счастливой обладательницей которых - на собственном банковском счету, - она оказалась сразу вдруг.

Потом они отобедали в одном из лучших ресторанов города, во всяком случае, так ей сказал Трис, а сама Габи поверить не могла, что сидит за столом в зале, больше похожем на дворец или храм. Стол был накрыт белоснежной накрахмаленной скатертью, приборы были сплошь из серебра, а блюда и напитки им подавали в фарфоре изумительной красоты и прозрачном, как родниковая вода, хрустале. Что уж говорить о невиданных и никогда не пробованных ею яствах! А ели они черепаховый суп, телятину под шафрановым соусом, осетровую икру и гусиное фуа-гра, пили шампанское, - Габи вообще в первый раз в жизни попробовала что-то крепче светлого пива, - а на десерт им подали глазированные птифуры с шоколадным кремом и заморские фрукты, названий которых Габи просто не знала.

Трис ее не торопил, так что они порядком засиделись в ресторане, но в шестом часу вечера он все-таки привез ее, как и обещал, в свой городской дом. К ее удивлению это оказалось настоящее палаццо, построенное еще в ту эпоху, когда городской дом феодала являлся прежде всего его крепостью. Таково было на деле и палаццо Коро. Облицованные темно-красным, потемневшим от времени гранитом глухие фасады с хаотично расположенными на стенах крошечными окошками, появлявшимися, впрочем, только на уровне второго и третьего этажей. Цокольный этаж окон не имел вовсе и заканчивался на высоте в полтора-два метра над уровнем тротуара, затем шли пять или шесть метров глухой каменной стены первого этажа. Соответственно, окна были прорезаны лишь на верхних этажах: втором, который, на глаз, был где-то четыре метра высотой, и третьем - еще, как минимум, три метра вверх. Крышу снизу было не рассмотреть, но, если исходить из времени постройки дворца, это должна была быть крутая вальмовая крыша.

Трис подъехал к палаццо со стороны Готской улицы, притормозил и подал сигнал клаксоном. По-видимому, их ждали, потому что не успел Трис просигналить, как открылись тяжелые окованные черной сталью ворота, и автомобиль въехал внутрь, в похожий на тоннель проезд, запертый с противоположной стороны еще одними, на этот раз ажурными, чугунного литья воротами, за которыми виднелся просторный внутренний двор-патио с деревьями, мраморными скульптурами и фонтаном.

- Добро пожаловать в палаццо Коро, - улыбнулся Трис, заглушив двигатель автомобиля.

- У вас здесь красиво, - вполне искренно ответила Габи, хотя и не знала, что еще добавить к этой скромной характеристике. Но, по ее мнению, все так на самом деле и обстояло, даже если красота эта была неочевидна, напоминая о прошедших в этих стенах и за их пределами долгих веках. Однако древность интерьеров не отталкивала Габи, а, напротив, привлекла. Она просто не находила слов, чтобы это правильно выразить.

Покинув автомобиль, они прошли под резной мраморной аркой в боковой стене, поднялись на два марша по выщербленным ступеням древней лестницы, миновали узкую оббитую железом дверь и, преодолев еще один марш лестницы, оказались на широком балконе-лоджии, опоясывавшем четырехугольный внутренний двор. Сюда и выходили окна помещений второго этажа. Выше шел балкон третьего этажа, и он, по-видимому, был устроен точно таким же образом, как и второй.

- Ну, вот мы и на месте, - сообщил Трис. - Сейчас, Габи, вам покажут вашу комнату. Отдыхайте. Есть до ритуала не стоит, но я распоряжусь, чтобы вам принесли воды с лимоном. Я зайду за вами ближе к полуночи. Вы ведь не передумали?

- Нет, - коротко, но твердо ответила Габи, которой и возвращаться-то теперь было попросту некуда, да и незачем. И вслед за молчаливым слугой, одетым в темно-синюю с золотым галуном ливрею, прошла по галерее до двери, ведущей внутрь дома.

За дверью оказался сводчатый коридор, освещенный электрическими лампами. Он выводил в другой коридор, шедший параллельно балкону-лоджии, и уже в нем Габи увидела двери, прорезанные в каменной стене. Одна из них открылась в просторную комнату с высоким узким окном, выходившим во внутренний двор. Обставлена она была в лучших традиция "прежних времен": мраморный камин с решеткой чугунного литья, массивная мебель из резного дуба, древние, но хорошо сохранившиеся шпалеры на обтянутых тканью стенах, шкура барса на каменных плитах пола, служившая прикроватным ковриком, и сама кровать под шелковым балдахином.

- Ваша комната, барышня, - объявил ливрейный слуга. - Ваши вещи доставят прямо сюда буквально через несколько минут. Если госпоже будет угодно освежиться, ванная комната находится за этой дверью, - указал он на неприметную дверцу в боковой стене. Там же находятся "удобства". Вода с лимоном будет доставлена в течении четверти часа.

- Если вам что-либо понадобится, - добавил он, уже открывая дверь, - вызвать кого-нибудь из слуг можно, нажав на кнопку электрического звонка. Вот она прямо рядом с выключателем...