Трудно жить в России без нагана

Глава 9. Здравствуйте наши девочки!

Очередной раз, в этом походе, вспомнил, что время воспринимается не часами, а событиями. Раньше, да и здесь, был один сплошной поток дел. Плотно набитый список, срочных, сверхсрочных, просто нужных. А в плавании настал относительный расслабон. Не в смысле, "нечем заняться". А — не от тебя зависит результат и сроки его наступления. Хотя… дунул встречный ветер (его тут называют Култук, по источнику) и хоть ты тресни — скорость "Матраса" упала вдвое. Промозглый сквозняк всех загнал в трюмы, где боцман устроил "парко-хозяйственный день". Нет ничего хуже, для молодых лбов, забитых в тесные коробки трюма, чем вынужденное безделье. А кому им пример показывать? То-то! Уй… Наломались так, что "язык на плечо". Стирали, прибирали, проводили регламент техники и мелкий ремонт (по объему близкий к капитальному). Мама! Психологически, вышел "самый длинный день в году". Тысяча мелочей… От покраски срочно вдруг облупившихся частей, до чистки и смазки механизмов. Лебедок, талей, дверных петель. Стальных деталей здесь полно. Вода рядом… коррозия! Короче, потом, уже сами еле отмылись. Хорошо, что вода рядом, да-с.

Сегодня аналогичный случай. Сюрпризы, ситуация меняется… Планы то рушатся, то строятся заново. Волшебное слово "красивые тунгуски" стянуло личный состав к Саляеву, как магнитом. Симптоматично… Проблема не пропорционального представительства в экспедиции женщин — больная. Главная, после еды… Выдать манящую, пусть наполовину придуманную байку (для поднятия духа) он не успел. С дальнего края поляны, где утром, в холодке рядком сложили убитых тунгусов, донеслось тихое тоскливое подвывание… Жуткий, искренне отчаянный, собачий плач… Крупная лайка, на фоне зелени кажется ярко-белой, как умеет выражает своё горе… Тычется в мертвого хозяина носом… и тонко надрывно скулит… Всех нас, что показательно, вообще не принимая в расчет. М-м-дя, интересно… И? Сколько людей — столько мнений.

— Собачка! Кавайная! — с восторженным придыханием, на грани сюсюканья. Это Елена.

— Голодная, — с сочувствием, уже без восторга. Это Тамара.

— Не стрелять! — вполголоса, зато на рычащих тонах, поскольку рефлекс хвататься за оружие — четкий и с десяток стволов на зверушку уже нацелился. Это Ринат. Это правильно. Рационально… В силу бредовых инструкций, о соблюдении режима секретности, мы так и не смогли добиться разрешения взять в аномалию хоть одну собаку. "Не положено" и весь ответ. Согласно такого и такого пункта… ну, не процитирую точно. Типа"…допуск в помещения, где находятся секретные материалы, любых домашних животных — строжайше запрещен". Представляете, каково оказаться посреди сибирской тайги без собаки? Мы — уже представляем. И очень наглядно. Зла не хватает! Это целая планета — секретная зона? Сколько докладных писали, сколько запросов… Не успели. Пока скрипели колеса бюрократической машины — проход закрылся… Э-э-эх! Знать бы заранее — лично, в карманах бы, пару щенков пронес. Через все пропускные пункты. Собственноручно бы поймал. Интересно, сколько бы мы заплатили сегодня за эту вот собаку, её хозяевам? А за парочку таких же? Кобеля с сучкой? Подозреваю, дорого… Железом — по весу. Тут, хорошее железо, дороже золота

— Охотная… — мечтательно. Кто-то из ребят, окающий говор прирожденного лесовика. Те же мысли?

— Ци-и-и-ть! Всем молчать! — боцман уже сложил в голове одному ему известные резоны, — Варнаков!

— Я! — непорядок, однако. На суше, обращаться к подчиненному через голову непосредственного его командира? Ну, раз уж отозвался, значит быть по сему. Пистон, за нарушение субординации — потом. Если…

— Немедленно накормить животное! — вот так, прямо, однозначно, без разъяснений и комментариев.

— Есть! — подхватил кусок парного мяса (шмат вырезки, на полкило, не меньше) и двинулся… Забавно.

Помнится, в прошлой жизни, здесь и там, натыкался на дискуссии о последствиях тотальной раздачи населению России боевых пистолетов. Одни ораторы, с пеной у рта, доказывали ценность такого шага для дела демократии, приводили в пример Америку. Другие… рвали на жопе волоса, заклинали не совершать трагической ошибки, приводя в пример ту же Америку. Третьи, кричали, что если дать народу волю, мы сразу друг дружку перестреляем. Потому, воли давать не след. "Люди должны созреть" Ну, этих я хоть понимаю. Когда человек истошно верещит, что, при тотальной вооруженности народа, в стране сразу же начнется массовое взаимное смертоубийство, то он сам, уже наверняка и очень хорошо знает, за что следует пристрелить именно его. На воре шапка горит, хе-хе… Хотя, в чем то, эти персонажи правы. Контраст, да… Второй месяц непрерывных упражнений в стрельбе, постоянная и привычная гонка на время с голодной и холодной смертью, ночные тревоги… аварии. Чувства притупились? Как-то всё стало буднично. Не пугает. Трудно иметь дело с народом, который забыл страх. "Если люди перестанут бояться — то мир рухнет", хе… Нате — имеем наглядный пример. Вот ты, какой есть, "Золотой век"! Геосид ротором вертится в гробу…

Вышел из леса пес. Из настоящей тайги… дикий зверь… Размером почти с волка. Злой, скорбный и голодный… Не знающий чего ждать и угрожающе скалящий зубы. Страшный, в своем собачьем горе… Идет навстречу человек. С куском мяса в одной руке и пистолетом в кобуре. Ещё более страшный зверь. Поймут они друг друга? Поняли! Лесной гость поджал хвост, поднял губу, взъерошил шерсть на загривке, но от тела не отступил. Охраняет, что ли? Ещё шаг… Зарычал. Ещё шаг… Обнажил клыки. Без дураков. Готов хозяина защищать? Даже мертвого? Человек не стал нарываться — бросил кусок. Пес рванулся навстречу и… поймал его в воздухе. Кажется, прямо в полете проглотил. Действительно, голодный… Отскочил. Очень неуверенно вильнул хвостом. Снова зарычал… Ближе не подпустит! А тот — не боится, он и раньше, хе… не очень кого боялся, а последнее время — совсем перестал. Тем более, сама Елена на него смотрит. Да он, ради одной её улыбки, этого бобика — голыми руками… поймает. Или придушит, по обстановке… Хотя, бобик матерый. С такими — на медведя ходят. Ни черта они оба не боятся. А Варнаков это понимает? Похоже… Улыбается…

— Я сказал, накормить! — боцман прав — кусочек собаку маловат. На один укус… Точнее, глоток. У-у, прорва! — Следующий! — оп-па… Не ослышался? Интересное развитие сюжета. Какое нам всем дело до этой псины? Людей от дел отвлекать? Тем не менее — команда отдана… Сортировка? Проверка крепости нервов?

— Есть! — парнишка, пожиже Варнакова, тоже наган из кобуры не вынул. Так идет. А Варнаков пятится ему навстречу, держа барбоса на прицеле. Не навязчиво… Просто повернув кисть у бедра… Ага, это он, тот самый… окающий. Длинный нос и конопатая физиономия типичного уроженца Русского Севера. И кусочек, м-м-дя… щедрый. Не лопнет ли, от пережора, этот собак? Не лопнул… Силен! Заглотнул, почти, как первый раз… Ну, в два укуса. Правда, уже на земле. И хвостом вильнул, вполне определенно. Благодарно…

— Следующий! — нас всех, что ли, через процедуру кормления, пропустить решили? Или это умысел?

— Есть! — Похоже, данный воин не чужд навыков экспериментатора. Кусище в его руке потянет почти на килограмм. Боцман молчит. Странно… На глазах расточают материальные ценности, а он ни звука… Оп! Пес на лету хватает кусок… Вспышка! Ослепительная. И совершенно неуместная, в данный момент. Елена не смогла удержаться. Сфотографировала… Собака бросается в заросли, зажав в зубах мясо… Сбежала? Испугали так, что больше не появится? Мир замер, в ожидании громовой матерной тирады… Аж ветер стих.

— Ци-и-и-ть! Молчать! — надо ж, Саляев усвоил лексикон собеседника, — Когда вернется — дать ещё! И ещё! И — варить бульон! Котлы — на берег! Оба! Быстро! — значит, всё уже идет по некоему плану. Ладно.

— Следующим кормишь собаку — ты! Потом — ты! Потом — ты! — похоже, боцман твердо уверен, что пес вернется. Заранее распределяет роли, — Дамы — первыми! — а вот это странно, обычно мы женщин оттираем за спину при малейшей опасности. Чего ждать от таежной псины, пусть слегка одомашненной — неизвестно.

— Как его не разорвет? — неужели трудно сразу догадаться? Впрочем, чего разумно требовать… от наивного "дитя асфальта"?

— Он — не себе. Он — людям харч носит, — густо басит в ответ Варнаков, добавляет — Очень правильная собака. Голодные они… там — До какой степени голодные — знает одна Тома, вон, с начальством шепчется.

— Док, ваш выход! — о черт, пока болтали — собака вернулась. Запыханная, язык висит наружу. Смотрит жалобно. Поскуливает. Просит… Что, не знаешь, как мы отреагируем на беспримерную наглость? — Держи!

Зверь подхватывает мой щедрый дар и снова исчезает в чаще… Сколько он ходок сделал? Пять-шесть, не меньше. Трудолюбивая скотинка! Пес-потаскун… Маленьким, читал, как собака носила еду заваленному в подвале больному человеку, пока тот не окреп и смог разбить дверь. Знакомый охотник готов был о лайке (это же лайка?) говорить часами. Жаль, что в прошлой жизни не удосужился завести собаку. Действительно, "друг человека". Интересно, сколько там народа? Что они думают о происхождении свежего мяса? Конина — явно новинка в рационе тунгусов. Кажется, они её считают за особое, деликатесное мясо. Или это татары? Не! Тунгусы, наоборот, считают лошадь и всадников — табу. Стараются не иметь с ними никаких дел. Боятся. Тогда у них, там, в потайном таежном схроне, уже должна от догадок конкретно ехать крыша. Стрельбу-то они слышали, о бурятах — могут догадаться. О происхождении свежей конины — тоже. Но, как она образовалась? Почему собака конину беспрепятственно таскает? М-м-дя! У меня бы не хватило воображения… Ладушки… Скорость неторопливого бега собаки — около 20 км/час по ровной дороге и 10–12 км/ч по траве… Если псина мотается без отдыха, до схоронки тунгусов не больше километра. Если отдыхает — ближе… Скоро узнаем.

— Дед, клейстер готов! — эге, поспела первая партия "лошадиного бульончика", следует понимать. На вид, да-с. Скороварка сработала, на ять. Субстанция, когда застынет, несомненно сгодится в качестве клея.

— Разливать! — надо же, и канистры приготовили, похоже, действительно имелся план. Что-то знали…

— Мальчики — берите мазь от комариков! — вот тут Тома права. В долинке — ветерок, а под сенью леса, озверелая мошка, накинется и начнет грызть. Сетки для накомарников мало… только мазью и спасаемся. Жирной, вонючей и противной. Хорошо, для массового вылета гнуса пока не сезон. Слепни появятся недели через полторы. Тогда — взвизгнем. Их тут, говорят, чуть ли не сорок разных видов… Один другого злее…

— Док, вы — с ними. Нам, в группе, нужен человек выглядящий солидно, — уй, у Томы в глазах пляшут чертики. Вчера пожаловался на проступившую седину, но, она не пожалела, а загадочно хмыкнула, — Может пригодиться! — Чую, мне и шевелюре, в их плане, уготовано почетное место — изображать аксакала…

— Я что, рыжий?! — машинально вырвалось.

— Ты седой! — объяснение, хм… оскорбительное (у меня черных волос ещё много, "соль с перцем", да).

— Пойдете вторым! Елена — третьей! За старшиной, — это уже легче. Варнаков напяливает бронежилет. Уже легче. Хоть почетную обязанность разряжать впалой грудью тунгусские самострелы, мне не доверили.

— Только ничего не говорите! Если щелкну пальцами один раз — кивайте. Если два раза — улыбайтесь. Угу… В ихнем плане мне явно отведена декоративная роль "почтенного пожилого идиота". Без "права вето". Если вспомнить, что данные конкретные туземцы, в фольклоре покорителей Сибири — это и есть прославленная летописцами "кровавая самоядь", то веселого мало. "А почему аборигены съели Кука?" Он знал, как отказаться от предложенной высокой чести… Гы-гы.

— Куда выбрасывать? Добро переводить?! Добавить новых… и опять кипятить! — а я-то думал — боцман стал чуть щедрее. После разливки сомнительно пахучего варева, зато — отчаянно жирного (прямо свиньи, а не лошади попались), порядок экспедиции определился окончательно. Варнаков, я, переводчица и четверо носильщиков, с заправленными в рюкзаки канистрами. Те, кто собаку уже кормил, кого она не так боится… И Тамара, замыкающей… С небольшим отставанием. Она — единственная, кто умеет ходить в лесу. Именно ходить, без хруста и шороха. Как положено таежному аборигену. Мало ли? Присмотреть за тылом полезно.

— Встали! Попрыгали! — Саляев не может без прикола, не в разведку ж идем, наоборот — знакомиться, — Пошли! — точно, собак очередной раз выскочил на свет, а тут и мы. Понял? Понял… Умный — аж противно. Взвизгнул и убежал. Ничего… теперь мы и сами дорогу найдем. Тропинка — вполне просматривается. Ух…

Душно, мошка лезет в нос и горло, вьется вокруг лица. Сетчатые накомарники отдали женщинам, а сами премся "с открытым забралом". Перед глазами покачивается могучая серо-зеленая спина Варнакова. Точнее, рюкзак с канистрой, отнятой им у воина, наступившего на чуть подгнивший ствол (это никак нельзя — кора скользит под ногой и подвернуть ногу элементарно просто). Вместо миноискателя он держит перед собой увесистый дрын. Щупает подозрительные участки. Предосторожность. На самом деле, если и есть тут самострелы тунгусов, то расположены они не на самой тропе, а возле. Ждут тех, кто, как и положено врагу, попытается пробираться к последнему убежищу тайно. Мы идем открыто. Не прячась. Знакомиться. Нагло? Как сказать… Есть, в положении специалистов, кое-какие преимущества. Не надо платить за инфу жизнями.

Помнится, в прошлой жизни, доводилось спорить с практикантами, из вчерашних студентов, о такой вещи, как "послезнание". Словно бы это разновидность магического знания, которое вкладывается в голову взмахом волшебной палочки. И не работает. Потому, что такие девайсы давно уже есть. Библиотеки, ЦНТИ, презренный Интернет. Информационное богатство человечества рассыпано щедрыми кучами, кажется всем доступным… А не фига! "Что бы правильно задать вопрос — надо знать большую часть ответа" Полудурку отвлеченное знание не поможет, а приобрести собственный жизненный опыт он обычно не успевает.

Взять вроде бы простую вещь — состав самопальной нашей экспедиции. Организованной наспех, из всякого "левого" народа. Разве так ходят знакомиться со страшными лесными людоедами? Где оружие на изготовку? Где свирепые рожи, призванные устрашать? Где блеск амуниции, призванный поразить? А надо? Миклухо-Маклай, именно так, по всей Новой Гвинее и мотался. Налегке. С паршивым ружьишком за плечами и в рубашке с коротким рукавом. Всюду, встречаемый и провожаемый, вполне доброжелательно. Как так? Очень просто. Он там себя вел прилично и ничего не боялся. Понимаете? Не корчил бесстрашие, не грозно надувал щеки и пучил глаза, а натурально. Был, а не казался. Со стороны — видно. Сразу. А раньше я тоже не замечал, да-с.

Видели, как ходят по земле пресловутые "профи" из охранных организаций? Корпус напряженный. В любой момент готов за оружие схватиться… на землю броситься или в ближайший мусорный бак нырнуть. Ручками подергивает, глазки бегают из стороны в сторону. Прикидывает варианты, сердешный. Откуда на него, такого вооруженного и тренированного, смертельная напасть выпрыгнет? Внешнее впечатление, ага… Мелкий уголовник, первый раз в незнакомом месте. Ищет чего схватить-украсть, да поскорее убежать. Кто такое чудо, рядом с собственным жильем потерпит? С ним, "вечно перепуганным", рядом-то стоять боязно. Стрельнуть из укрытия, тихонько, что бы не мучился… ободрать и в суп… Тьфу! Заклинился на людоедах… Кажется, трусов они не едят вообще. Любой упитанности. Даже с голодухи. Боятся заразиться, однозначно.

Сравните с нами. Разномастный люд шагает по тропе открыто. Глазами, по сторонам, не зыркает. Вид имеет если не бравый… тьфу, чертова мошкара, то пристойный. Опять же, не с пустыми руками… Пахнем вкусно. Опять же, с новостями… они, для уцелевших — важнее еды. Любые новости. Ждать стрелы, в глаз или в спину? Да ни в коем случае! Как вам это "послезнание"? Элементарная житейская мудрость? Тогда почему не применяется? В школе не учили? Книжек не читали? В компьютерных играх такого нет? М-мдя…

От нервов, как в прошлой жизни, зудят и дребезжат в черепе голоса бесконечных производственных совещаний. Сколько там моей крови выпили! Разве комары-мошки с ними сравняться… По любому поводу, кто-то непременно вякнет — "А какое право вы имеете?". Или — "А насколько вы компетентны?". Бу-га-га, как любил говорить один знакомый майор в отставке. Наплевать… и забыть! Спасает только старое русское правило — "При гибели командира в бою, его место занимает тот, кто первым это заметил". Нечеловечески мудро. Если нет душевных сил, принять ответственность за судьбу погибающих товарищей — сделай вид, что ничего не заметил. Чувствуешь силу и знаешь, что делать — приказывай. Тебе подчинятся, без вопросов. Кончился бой — руководство подхватит другой, более компетентный. И так — до самого конца. Помнится, в ходе Крымской войны, которую на Западе называют Восточной, метод работал крайне обидно. Любая армия мира, лишившись 50 % офицерского состава, становится стадом. Кроме русской. Даже потеряв от огня дальнобойных штуцеров всех командиров, "серая скотинка" продолжала ходить в атаки, а ошметки русских полков, к ужасу интервентов, сохраняли управляемость. Иностранцам это всё казалось чудом… А по-нашему — обычная артельная смекалка. Взаимовыручка. В ратном труде — конкуренты не выживают, хе… Мы — общество "с недостаточным прибавочным продуктом" (читайте ликбез "Почему Россия не Америка?" Андрея Паршева), да вдобавок — "северный тип развития", нам прокормить одного профессионального воина труднее, чем поднять в ополчение всех.

Осенью 1917 года, после издания безумного "Приказа N 1", которым Керенский уничтожил в армии единоначалие, немцы шалели, наблюдая, как наступающая, под пулеметным, огнем цепь русской пехоты вдруг замирает, перекликается, поднимает руки и продолжает ползти вперед. Солдаты (!) голосовали за продолжение атаки, а затем сами выполняли своё коллективное решение. Без команды офицеров. Смешно? Вспомним митинги, на которых до хрипа спорили о высокой политике рядовые и унтеры. Тоже смешно? А выборность командиров и полная ответственность за судьбу подчиненных — это вам весело? Хе-хе… Опыт нашей Гражданской войны, зверски убедительно, показал разницу между сознательной и слепой армиями. Инициативная дисциплина, мгновенная замена выбывающих командиров, знание каждым (!) бойцом задачи и маневра, творили чудеса. "Артельные мужики" долбали собственных, ещё недавно, гордых и чванливых угнетателей, весело, нагло, беспощадно… Тех не спасли, ни военные училища, ни университетский лоск… И в последнюю войну принцип работал, четко… Для сравнения — немецкое подразделение, сохраняло подобие порядка, пока в нем оставался хоть один, пусть самый завалящий, ефрейтор. Совсем без командиров, даже немецкое войско (это лучшая армия Европы!), исчезало. Каждый спасался, как мог. У русских можно было перебить начальников поголовно. Не помогало. Всегда, кто-то из живых, рядовых, кричал — "Слушай мою команду!" и боеспособность сохранялось. В современных академиях России такое не преподают… Наивные "низкопоклонники перед Западом", хе… Русскому народному архетипу, на ваши фобии — плевать. Обидное "господам офицерам" знание, явочным порядком, сочли несуществующим. Вредная память об анархии, ага.

Зато я сам, среди данного чуда обитаю. Удостоился. Черт побери, почти начинаю забывать, как бывает иначе… Нам некогда рефлексией страдать. Надо дело делать… Тропинка стала круче. Натоптанной. Похоже на складку местности, из тех, что любили использовать партизаны, в Отечественную войну, для устройства лагеря. Здесь, лагеря на водоразделах. В продуваемых ветрами прогалинах. Единственных местах, годных для жизни в теплый сезон. Мошка вьется, зудит, лезет в глаза, мешает смотреть. Варнаков останавливается, резко, словно с разгону уткнулся в стену. Сзади на меня налетает Елена. В хвосте колонны слышны глухие звуки, похожие на нецензурные. Народ, как водится, "брел на автомате", ориентируясь на спину впереди… Пришли? Наверное, уже скоро. Примета — "чем дальше, тем страшнее". Вокруг, словно в этнографическом музее, по обе стороны от тропы, мерно постукивают и поскрипывают, десятки длинных кулей, из черной от ветхости, распадающейся кожи. Зловещие погремушки качаются на подвесах в кронах деревьев. М-м-дя… Готично! Мертвецы охраняют покой живых. Прямо как у нас, при въезде на дальний таежный хутор. Там, правда, на кольях — черепа, прибитые сквозь темя гвоздями. Да не родни, а посторонних воров и бандитов… Ну, и чем, спрашивается, мы лучше этих самых тунгусов? В каждой избушке — свои игрушки.

— Что это за хрень? — Старшина, палкой самострелоискателем, цепляет ближний "гроб Магомеда".

— Покойники… Пфе-тьфу! — Елена чуть подняла сетку накомарника, посмотреть вокруг, а мошке этого хватило. Опустила. Поясняет, — Хоронят тунгусы так… Между небом и землей, пока не рассыплется прахом.

— А врали — чурки своих мертвецов жрут… — басит Варнаков… Тьфу! Чуть не вывернуло… Сквозь прореху в кожаном куле торчат волосы и край истлевшего черепа, — А они — эвона… Вот и верь людям!

Видимо Варнаков воображал себя путешественником к дикарям-каннибалам. Ждал отравленных стрел из лесной чащи… Ужасных обрядов и кровавых оргий. А нашел — кладбище. Мирный деревенский погост… Чему удивляться? Ну, висячие гробы. Подумаешь! Не хуже и не лучше наших колумбариев, в крематории… Хе! Чем верзила недоволен? Приключений хочет? Будут тебе… переживания. Я чувствую! Я всегда, такое, чувствую! В душной тишине скрип… вниз сыплется труха. Высоко над невидимыми кронами гуляет ветер.

— Продолжать движение! — командует… Сам-то чего стоишь? Крутит головой, машет руками, разгоняя насекомых, — Стоп! Кто ещё слышал? — а что "слышал"? И ведь действительно! Слабо бумкнуло… ещё раз…

— Колокол? — по тембру — скорее сухая кожа. Очень сухая… Бубен? Впереди ещё и шаманское капище? Типа, деревенская церковь? Хе… "К заутренней звонят…" А солнце — на закат. Какого черта? Это же набат!

— В натуре, стучат? — говорить (и потом отплевываться) никому не хочется. Варнаков получает в ответ хоровое нестройное "угу" и срывается почти на бег. Словно тоже что-то почувствовал. Мы — за ним следом. Прогалина между деревьями, на выходе из леса, встречает нас заполошным собачьим лаем… Всё?!

— Стоять! — спина Варнакова, всю дорогу надежно заслонявшая от меня суровую реальность, пропала. Сдвинулась в сторону, как театральный занавес. Прибыли! М-м-мать! Здравствуйте наши девочки, блин…

— Старшина, кхе-хе-хе! — колонна рассыпалась на краю обширной поляны. Надсадный кашель (мошка тоже не зевает) мешает спрашивающему продолжать. Чужим голосом он ухитряется прохрипеть, — Мы где?

— В пи… — у Варнакова, в последний миг, достало ума не договаривать в рифму… Главный балаган, хе, тянут "компетентные". Есть, кому продолжить представление… Общественность степенно расступается.

— Док, ваш выход! — сам знаю. Не торопите! Левой рукой давлю контакт. Компактный фотоаппарат, в нагрудном кармане (умеют японцы делать технику, когда захотят), сквозь свежую прореху "пишет" видео. Теперь я должен с важным видом изображать "главного", а остальные — притворяться, что мне верят… Босс сейчас, на деле — филологиня Елена. Только она, мало-мальски свободно, шпрехает по-местному. Э-эх! Кто сказал, что я — режиссер? С самого начала не обольщался… Тяжела ты, доля штатива… Лай собаки смолкает. Ребятишки начинают суетиться. Так, словно вокруг — девственно пустое место. О чем был заранее уговор…

Заметка на полях:

(Забавная штука, оперативная смена ролей. В близких к "боевым" условиях. Жив, артельный архетип! Смена порядка подчинения идет без задержек. На полутонах… Часто, настолько деликатно, что кому-то со стороны подразумеваемая "игра смыслов" — не понятна. Я вот написал, а сухопутный читатель и не заметит, что слово "Дед" в диалогах, совсем не свойское обращение к пожилому мужику. Флотский, вообще выпадет в осадок, от поношения основ… "Дед" — это должность, "внутреннее" название старшего механика корабля. Только его! Никого другого так, среди команды, звать не могут. Боцману это обращение "не по чину". Но! Константин Никифорович у нас — и капитан, и боцман, и старший механик, "всё в одном флаконе". По идее, к нему могут так иногда обратиться, но, только свои, и только моряки, и обязательно подчеркнуто "не всерьёз". В режиме "подколки". Иначе… не то, что бы оскорбление, но реальный повод для обиды. Боцман обязан (!) бы отреагировать… и резко. Как пришлось бы реагировать красному командиру, обратись к нему подчиненный "Ваше Благородие". Боцман не реагирует. Иначе его назовут капитаном… плавучего нужника. Пускай, он — типа "не командир". А "Матрас" — типа не корабль. Если решил побыть "Дедом", то имеет право. И вообще! Не ему, на "Экселенца" обижаться. Я, вон — даже на "Режиссера" согласен. Пока "Штативом" не назвали…)

Ладно, обещал изложить мысли, держу слово. Первое слово было: "Блин!" Опять не успели! Сбежали! Стойбище пусто. Покрытые корьем грубые навесы, дымокуры еле чадят, живых не видать. Только в центре экспозиции, между распорок, с драными шкурами, сидит на земле худая, как смерть ветхая старуха. В руках у бабки — кожаная сковорода овальной формы. Ещё постарше её, с виду. Тонкой, иссохшей до костей рукой, шаманка последний раз стукает о кожу… Бу-м… Таким слабым звуком — не духов, а разве мышей пугать… Черт! При набате, а старая карга явно сигналы подавала, народ или бежит спасаться… или спасать. Никого рядом, однако, не видно. Вывод? Контачить, увы, начинать с неё. Глядящей безумными взглядом из черных провалов черепа, у живых людей считающихся глазницами… Она, вообще-то, в своем уме? Ну, не свезло…

Встреча цивилизаций, говорите? Первый контакт между мирами? Как на духу заявляю — мыслей таких не возникло. Нищета же, запустение, музейная затхлость, легкий дымок от выгоревших до золы кострищ и… престарелый "гуманоид". Не без элегантности (тунгусов, этнографы, за изящество, тонкий вкус и страсть к щегольству именуют "французами Сибири"!), с ног до головы, выряженный в когда-то дорогую, богато расшитую замшу… С бубном… То ли бабка духов на помощь звала, то ли наоборот — духов отгоняла… В смысле — нас. По закону подлости, в самый ответственный момент (как оно бывает, когда подходит очередь в кассу магазина), гудит вызов на связь. Единственная ниточка, соединяющая медвежий угол с внешним миром. Варнаков, четким движением, выхватывает из кармана рацию. Старушенция — замахивается опять бумкнуть… Какой кадр!

— Ирген бивдэнэ! (Подземный дух-людоед слушает! эв.), — нервно гаркает в микрофон старшина, на весь окрестный лес. У бабки отваливается челюсть… С тихим стуком из ослабевших лапок выпадает бубен… Зато сама — подается вперед… О! Мадам понимает человеческую речь?

— ??? — внятно ответить, похоже, она уже не способна. Но тот, уже чисто 'по привычке', продолжает:

— Служба спасения! Савкан (вызывали эв.)? — у старушки делается весьма забавное выражение лица…

Петрович, ещё зимой, всем плешь проел, на предмет освоения азов местных наречий. Требовал знать хоть сотню слов по тунгусски и по-монгольски (бурятский диалект пока не обособился от исходного корня) и пользоваться этими словами, при радиообмене… В качестве постоянного ликбеза и меры профилактики.

— Запомните! — ораторствовал он на каждом толковище и тренировке, — вы, в лесу гости. Туземец — лесу родня. Он незаметно подойдет, незаметно зарежет или стрелу пустит… и незаметно уйдет. Если захочет. Мы им всем — чужие. Но, можно подстраховаться. Если услышит в разговоре знакомые слова — сразу не убъет… Заодно вам, сынки, практика. Минимально необходимый местный словарный запас, на все случаи жизни…

Не знаю, насколько это работает. (Позднее выяснилось — отлично, как все рецепты "от Петровича"). Но, бабушку, от избытка впечатлений, похоже, вот-вот "обнимет Кондратий". Проявить бы чуточку такта, гм… Не помешает. Только где же его взять? Варнаков распускает молнию куртки и лезет за пазуху. Точно, там у него — "бумажка-словарик". Старуха аж отшатывается — в открывшуюся через "разрез" прореху видна полосатая черно-белая тельняшка. Небось, она решила — это у демона внутри такие потроха… Народ, чисто инстинктивно, придвигается… оказывать помощь. Единственному представителю местной цивилизации…

— Ба-бах! — от выстрела в воздух, за нашими спинами, все нервно дергаются. В зенит уходит светящийся трассер. Вполне одуревшая шаманка провожает пулю одним глазом, почему-то крепко зажмурив второй…

— Мальчики! — Тома явилась к шапочному разбору. Думая, что контакт с аборигенами уже налажен, — Там парнишка… сомлел. Я его оружье прихватила, а самого — не подниму. Принесите, а? — действительно, в свободной от револьвера левой руке зажат длиннющий, хитро изогнутый, как древнее коромысло, лук. Вот этого зрелища шаманка окончательно не выдерживает. На лице застывает мина — "Господи, я ж не хотела!". Такую ж точно, хе-хе, я как-то раз видел. В старом чехословацком фильме, кажется, "Король — королю'"И ситуация была похожая, и момент — в точности, и выражение физиономии… Помню, зал очень смеялся…

Шикарные, в своё время, чехи снимали комедии… В некотором королевстве, где, по правилам этикета, первые лица продолжают ездить на лошадях и вести "средневековый образ жизни", отрицательному герою вручают современный подарок, со встроенной "адской машиной". Вот он несется, с места рандеву, в своей карете, на заряде мигает светодиод таймера. А дорогу переходит старуха с козой… Естественно, на них никто не думает обращать внимание. Карета промчала, вихрем… Коза едва успела шмыгнуть в одну придорожную канаву, чудом уцелевшая старуха, перепачканная в грязи, кричит из другой канавы — "Что б тебя разорвало!". Бомба взрывается… Карету разносит в щепки. Бабка потрясенно бормочет — "Господи, я ж не хотела!". И ей веришь! В смысле, понимаешь — "она хотела", но чисто обывательски, а не так буквально.

Осталось понять, чего хотел её живой аналог, здесь. Уж больно мимика похожая. У, старая шкодница! Прослеживаю остановившийся взгляд. Оп-па! Такого в музеях не видел. Хотя… На одном из столбов у края леса — берестяная модель сверхзвукового самолета-истребителя. Бело-черная, в поперечную полоску. Все части налицо, от стреловидных крыльев, как у Мигов, до хвостового оперения… Чертова аномалия! Похоже, туземцы знакомы с развитыми пришельцами, побывавшими тут до нас, даже кого-то успели обожествить. Или, нет. Да точно — нет! Аномалия была совсем маленькая, самолет в неё не пролезет. Тем более, со школы знаю, за кого приняли метеорит 1908 года аборигены Подкаменной Тунгуски. Тайгу повалил их повелитель ветра, огня и грома — дух Агды. Причудливый гибрид Перуна и Зевса в местном пантеоне… Ага! Рассуждая дальше логически — перед нами симпатическая магия. Старушонка, от полного отчаяния взывала к небесам. Теперь, с ужасом, обнаружила, в пришельцах, знаки потустороннего мира. Хе! Наш радикально полосатый, черно-белый 'Матрас'… тельняшки на солдатах, громыхающее огнем оружие. Жестоко! Это, как если бы к истово верующей христианке, вместо желаемого ангела господня (с нимбом, мечом и крыльями), явился на помощь Карлсон, который живет на крыше. С пропеллером, гранатой и револьвером… М-м-дя! Сюрприз…

Положа руку на пузо — сам далеко не уверен, что в нашем здесь появлении обошлось без мистики. Уж больно место, гм, своеобразное… Если же эта бабка колдовала не одна… "Идея становится материальной силой, когда она овладевает массами!" В наше время, от тунгусов, в этих благодатных местах сохранились смутные воспоминания. Вырезали и выморили… Под корень. Для нас они — духи умерших. А мы — для них. Философия — волосы дыбом встают. А я чо? А я хожу — нажимаю контакт управления фотокамерой… Уй! Народ вежливо расступается, перед почтенным пожилым человеком. Открывают кадр. Снято, снято, снято…

Как могу деликатно подталкиваю Елену взглянуть на "реактивного птица". В точку! Аж кулак закусила. Вместе с мошками, влетевшими под накомарник. Думай, красотка! Женская логика не доступна мыслящим существам. Может, о чем, с бабкой и договоритесь. На почве взаимной хитрости. А я — сильно занят, вот…

Второе слово было — "Ой". Когда вернулись, обратно, посланные, за "стрелком". Принесли… не только пацана. Вытряхнутому из шкурок, на вид, лет тринадцать. Притащили его колчан. Пока Тома раскладывала потерявшего сознание пациента на его же замшевом кафтанчике, пока проверяла зрачки и пульс (живой!) да колола в вену глюкозу (при голодном обмороке — первое дело) — Варнаков завладел луком. Почти в его рост. Клееный, в несколько слоев, как спортивная лыжа. Видно, через слегка поврежденную обмотку… Пробует натянуть… Деревяшка скрипит и не подается. Ого! Такой тугой или пересох? Бабка, хе… всё косит одним глазом. А сама сидит неподвижно, статуей самой себе. От страха или лицедействует, не разберу. Фиг с нею.

— Жить будет? — Тома ломает третью ампулу. Судя по всему, перед нами — последний мужчина из этого рода. Раз мальчишка ухватился за боевое оружие. Не сдюжил, но ведь и не бросил! Упал, на боевом посту…

— Куда он денется! Чай давайте греть, и посуду… Если они, тут, все такие… — это могла бы не говорить. Сами содрогнулись, от вида тощего скелета, без следов жировой ткани. Дистрофия, она никого не красит.

— Банг-г-г! Бля…! — Варнаков таки натянул лук… аж до носа. Тетива лопнула… Его небрежно хранили?

— "Док", здесь — охренеть! — во, и мне нашлась работа! Свободной рукой подношу к свету добытую из колчана стрелу… Фотоаппарат её тоже "видит", но самому — важнее. Метровой длины оперенное древко, а наконечник… гм, мрачная такая каленая стальная спица. Похожая на конец игольчатого штыка, от русской "трехлинейки". Ёлки-палки… Он же — бронебойный! Лук, лишенный тетивы, выгнуло в обратную сторону… По позвоночнику струится холодок… Хорошо, что мальчик был голодный. Просто чудо, как Томе повезло! Такие стрелы и такие луки… в сильных и умелых руках… Да-с! Лучшие луки Северной Евразии — отсюда. Стрела, из их современной реконструкции — летит на 500 метров. Со 150 метров — насквозь пробивает оленя. С 200 метров — человека без доспехов. С 50 метров — панцирный доспех, толщиной 3 миллиметра. Остатки былого величия. Делать такое оружие тунгусы больше не могут (железо покупное, материалы редкие и дорогие), зато, оно у них ещё есть. Не хотелось бы столкнуться…

— Хатар ох! — клиент очнулся. Шарит рукой. Ищет лук… Вполне понятно — папа вернется и настучит по попе а-та-та… Почему взял оружие без спросу? Подросток, он везде подросток. Даже на настоящей войне…

— Держи, богатырь! — у Тамары сыновья-погодки, остались… там… Мальчишескую психологию она понимает с полунамека. Лишенное тетивы, чудо тунгусской военной техники, легло под костлявую ладонь. Нащупал. Схватил, улыбнулся, открыл глаза… Вспомнил всё. Дернулся, скосил глаза… Не поверил. Боевой лук не отнят, сам не связан. Бабушка сидит рядом. Тогда, кто эти люди? И люди ли они? Обмяк. Обморок…

Сдается мне, шаманка — талантливая симулянтка. Специальность обязывает… Даже малого удивления не показывает (что ей, какие-то пришлые духи, гости "с нижней стороны земли"?). Реально, не боится. А чего боятся? "Другой люди — ходи, подарки приноси, о делах говори". Флегматичные такие духи… Мал-мала знающие таежный этикет. Подземный дух-людоед, говорите? Сосед? Значит, теперь будем с ним жить, по-соседски. Здравый смысл первобытного человека думать о чудесах не дает. Если вещь есть — она уже не чудо. Как мы. Откуда-то вылезла прятавшаяся и молчавшая собака. В до того мертвых и пустых с виду шалашах слышны тихие голоса. Заметно шевеление… А мужчин таки нет. Ни одного человека. Видимо, погибли все… Отец юного героя — тоже. Обидно… Бабка открывает сначала второй зажмуренный глаз, а затем — беззубый рот.

Боотур? — вопрос адресован всем. Назвать мальчишку (!) чином воина среднего звена, в первобытном племени — высокая честь. Хе… Каждое четвертое русское слово имеет греческие корни, каждое пятое — монгольские. Как-нибудь разберемся… Потом. Сначала — ритуальное действо. Одно, у всех народов мира.

— Мальчики! Испугайте нас, горячим чаем! — ого! Пока мы возились — закипел разборный котел-печка, что тащили для кипячения воды. Ручеек — рядом, дров — груды. Времени никто не терял. Лихо управились…

— Сколько сахара класть? — ну, громко сказано, "сахар". Горьковатые леденцы, из закристаллизованной патоки, пополам с отваром листьев дикой смородины. Однако — сладкие. Глюкозу и сахарозу содержат.

— Как себе! — бабка пучит глаза… персонаж из японского "аниме". Детинушка, из коего можно сделать двух, таких как Тамара, бегом тащит к нам курящиеся паром алюминиевые кружки. По три в каждой руке… Мозоли позволяют, хе… Не обжигается. И это, по приказу женщины? Кружки с приторно сладким варевом получают все. Варнаков подпирает коленом спину парнишки. Как он только ногами ходил, доходяга? Для старухи, что б она не обожглась, оборачивает горячий металл кружки своим (грязным) носовым платком.

— М-м-м-м! — вот теперь бабушка удивилась по настоящему. Тут, всё же — не матриархат. Далеко не… Но, пьет… Смакуя каждый маленький глоток, прихлебывает. Пытается понять… Все пьем. Я, Тамара, Елена, старшина и пацаненок. Он потешно елозит рукой по донцу невиданного сосуда. Горячо, а бросить нельзя… Может — это важный обычай пришельцев? Тома сует ему, в дрожащую от усилий ладонь, использованную медицинскую салфетку. Тот благодарно мигает… Черт, ведь оба смертельно голодные! А как себя ведут…

— Тойон? — бабке явно полегчало. Полная кружка сладкого питья, при истощении — нормально. Вопрос адресован Тамаре, хотя звучит, как замаскированная лесть (понятная всем, во — языки похожи!). Как следует тебя называть, женщина? У монголов, "нойон" — это "большой начальник", "князь", "господин". Узнать про нашу табель о рангах, старушонке, значит, не терпится. Щаз-з-з! Тома ей ответит…

— Хара! — И тычет в себя пальцем, — Он хара! — в мою сторону, — Они хара! — широким жестом вокруг. Словечко, как из военного разговорника. На тунгусском это "рядовой", "челядь", "солдат". Понимай — мы все равны! Тоже правильно. Ибо не фиг… В черных проемах шалашей блестят голодные взгляды. Старуха открывает рот, но Тамара, перемигнувшись с Еленой, разом поднимаются на ноги, звякают своими пустыми кружками, — Обедать! — это тоже правильно. Не нам же одним учить туземную речь? Пусть, тоже начинают. Общая еда — общие слова, понимаете? Пока нет? Ну, и хрен с вами, разберетесь помаленьку.

Третье слово было — "Мамочка!". Шатающиеся от слабости живые скелеты поперли, из-под земли, как на митинг. А если сказал это слово невозмутимый обычно Варнаков, знать — его тоже проняло. Может быть, они женщины… Может быть — девочки… Может быть — старушки. Не разобрать. Худющие и мелкие… Все… "Лесная богадельня" Звякают наполняемые ещё теплым мясным бульоном кружки. Тянутся руки… Лагерь смерти… Будто из кинохроники, про войну. Жуть! Как заведенный, жму кнопку. Снято… Снято… Снято…

Различают 3 степени (стадии) дистрофии (гипотрофии):

I — подкожножировой слой еще сохранен и лишь уменьшен на животе, туловище и внутренней поверхности бедер, масса тела отстает от нормы до 20 %, рост и общее состояние не страдают;

II — подкожножировой слой на животе и туловище исчезает полностью и значительно уменьшен на конечностях и лице, снижение массы тела на 20–30 %, вялость мускулатуры, кожа бледная, сухая, эластичность ее снижена, общее состояние нарушается (дети теряют жизнерадостность, часто плачут, плохо спят), резко снижается аппетит, появляются срыгивания, неустойчивый стул, нередко урежение числа сердечных сокращений, глухость тонов сердца;

III степень, или атрофия — резкое исхудание, прогрессирующее расстройство обмена веществ, полное исчезновение подкожножирового слоя на всем теле, в том числе и на лице. Масса тела прогрессивно падает и составляет 50–60 % нормального. Кожные покровы — серой окраски, дряблые, теряют эластичность. Мышцы истончены, часто вместо них видны одни сухожилия. Сознание ясное, но больной (голод — это что, болезнь?) нередко вялый, апатичный. Лицо страдальческое, старческое, запавшие большие глаза. Часты срыгивания и даже рвота. Живот втянут или постепенно вздут вследствие усиленного образования газов и атонии кишечника, просвечиваются петли кишок. Дыхание поверхностное, с удлиненным выдохом, часто нарушение ритма дыхания. Зрелище, мягко говоря, не радует глаз.

Стадия I — усиление аппетита, жажды, стремление к повышенному потреблению поваренной соли. Общее состояние больных резко не страдает. Во II стадии, наряду с отчетливым похуданием, ухудшается общее состояние, возникает слабость, теряется трудоспособность, появляются отеки на ногах, слегка падает температура тела. Наблюдаются повышенный аппетит и жажда, начальная дистрофия в различных органах, первые изменения психики. Для III стадии характерны полное исчезновение подкожной жировой клетчатки, атрофия мышц, резкая слабость (до полной невозможности совершать самостоятельные движения. Апатия, выраженные изменения психики, признаки сердечной и печеночной недостаточности, анемия, мучительные запоры, нередки пролежни. Затем температура тела снижается (в отдельных случаях — до 30 градусов С). Развивается голодная кома или наступает внезапная смерть. Течение болезни, при отсутствии экстренных мер, прогрессирующее вплоть до развития голодной комы. Гибель больных, в III стадии дистрофии, наступает в виде медленного умирания или в форме ускоренной смерти (в течение суток), вызванной присоединением инфекционной болезни, а также внезапной смерти в момент даже небольшого физического напряжения. Судя по обморокам, пацан уже на грани. Да и бабка… Чай, бульон и… лежать! Сами же хотели "много красивых баб"? Получите! Тощие, как топ-модели, в последней стадии анорексии, хе-хе… Каждую — можно раскормить, до желаемых кондиций. По потребности. Тем более, что тунгуски не толстеют. Вообще. Изрядная доза антибиотиков, в каждую порцию варева, была бы кстати. Впрочем, Тамаре виднее. Если я не видел, как она их сыпанула, это не значит, что лекарства в бульоне нет. Собака тоже получает остаток, со дна канистры. Кормилица же, дык… Спасительница! Заслужила. Погладить так и не далась. Осторожная. К сожалению, если кто тут есть, совсем лежачий — в жилища тунгусов нам ходу нет. И так — на грани фола прошла встреча. Чистым нахальством скомпенсировали нехватку информации. Скорее хамством. Повезло.

Нам повезло. Если бы в племени выжил хоть один взрослый мужик… Думаете, отчего мне говорить с аборигенами не разрешали? Привели, как дрессированного слона, "важно щеки надувать"? Зачем комедия с показным равноправием? Увы — экспромт. В XXI веке язык тунгусов — мертвый. Как латынь. Эвенкийский — его наследник, впитавший множество чужих слов и терминов. Разница — как между современным русским и церковно-славянским. И ещё, проверку выражений Елена делала на одном единственном живом носителе — на нашей Гольдан. Которая, в строгом произношении — Галдан (точный перевод — "лесная"). В бурятском-то языке вообще нет мягкого звука "эль" Барышня — урожденная тунгуска. По малолетству и в силу женского пола, львиную долю некогда родной лексики не знает. А ту, что знает — мужчине употреблять нельзя. Она женская. Точно так, как женщине нельзя говорить мужские слова. Хотя… наши дамы — говорили, что хотели. И мужскую одежду носили. И оружие… И небо на них не рухнуло. Бабка-шаманка только свой рот у ужасе прикрывала, боялась уподобиться. Это она пока, с непривычки… Чувствую, испортим мы туземцев, своим пофигизмом. Скоро и здесь, по новой, та же Россия будет…

Что ещё там было? До позднего вечера прокувыркались. Парни три раза с канистрами к лагерю мотались за жидким варевом. Железные люди эти тунгусы, честное слово. От слабости — едва на ногах, но гостям ни слова жалобного. Только смотрели. М-м-дя. Конину мы им подарили. До куска. И оба котла. И все кружки… Зато, полезно пообщались. Особенно, когда пацан начал в разговор реплики вставлять. Оказывается, он за нами с самого утра следил. Из кустов. Потому за лук схватился, когда к тайному стойбищу колонна пошла… На карте теперь полно меток. С его слов. Похоже, они здесь каждую скалу знают. Охотники! Глаз-алмаз… Ничего не скажу, насыщенный выдался денек. Утрамбованный, как вещмешок бывалого таежника.

Впрочем, бабка — тоже не промах. Изрядно расширила кругозор. Даже меня, пару раз, консультировать звали. Как специалиста по "нижнему небу". А равно, смене верхнего и нижнего неба местами, "постановки мира на уши". Вы можете, простыми словами, под синхронный перевод, с пятого на десятое, растолковать профессиональному шаману, как правильно испортить вещь, чтобы она (по местному поверью в подземном мире — всё наоборот) стала там, "у нас", хорошей и опять новой? Оказывается — могу. Так, по крайней мере, Елена мне сказала. Когда я Тамару отмазывал, "зачем она трупы вскрывала?". Что бы они в том, новом воплощении, за краем смерти, здоровее были. Уф-ф… Вот стану старым и глупым, сделаю бубен и буду в него стучать… Да! У меня есть нужные для шамана задатки. Ясно? Если это комплимент, то я Папа Римский. Тьфу…

Никто не спрашивал, но, по личному опыту, мне кажется, что сложности "контакта цивилизаций" — сильно преувеличены. Если люди хотят друг друга понять — они договорятся. А если не хотят — то не в этом дело. Пресловутая разница мышлений между "письменной" и "бесписьменной" культурами — дутая… На обратном пути, уже затемно, при свете фонарей, благо — тропу натоптали, тему затронул Варнаков. Растет парень! Тут Елену и понесло… Выдала целую лекцию. Проблема-то, на самом деле — вечная.

Когда мы говорим, мысль кодируется словами. Когда мы пишем, буквами. При письме иероглифами — другие проблемы, нам совершенно не понятные. Точнее, с трудом осознаваемые. Пример? Помните язык "пиджин инглиш" из "Рассказов Южных морей" Джека Лондона? Колоритный жаргон папуасов, неумело подражающих речи белого человека? Всё типа понятно, только дико и смешно? Ошибочка! Как там, типа:

"Моя быстро пошла к большой соленый вода кай-кай длинный свинья!" (с)

Ребята, не льстите себе. Это пример простой замены английскими (или русскими) корнями исходных китайских с сохранением базовой лексики китайского языка. До англичан в том регионе царили китайские торговцы. Что думает китаец, когда читает свои пиктограммы, мы представить не можем. Как ускользает от нас логика сибирского шамана. А если пытаемся — выходит вот этот самый упомянутый "пиджин". Смешное и жалкое просторечие (с нашей смешной и жалкой позиции "глупых белых людей"). Культура не кончается на грамотной игре чужими мыслями. Культура — это совокупность правил выживания… А искусство, так — пена.

Хотите пример? В античные времена, не менее античные греки, метили в Западной Евразии на роль главных "властителей дум". По причине владения "высоким стилем" речи. Но, скептические римляне их пафоса не ценили. Греки настаивали, что нельзя быть "культурным человеком" не владея "аттической солью". "А как иначе варвар сможет воспринимать великие поэмы Гомера?" спрашивали они окружающих. Ха — ответили им древние римляне. Ладно, переведем мы, вашу "Илиаду" с "Одиссеей", на латынь… И перевели. Только, вместо торжественного гекзаметра применили сатурнический стиль. Язык блатных частушек и похабных анекдотов. Вышло примерно следующее.

Оригинал (пардон, если не ваш любимый русский перевод с классики):

"Поведай нам, Мнемозина, о многоопытном муже, Одиссее, царе Итаки!"

Литературный перевод на русский с латыни:

"Сболтни-ка нам, Климена, о скользковертком грекуле Одиссее, с Итаки!"

Что бы понять, как это звучало, больше 2000 лет назад, надо учесть, что:

1. Климена — это не муза, а нимфа местной "речки-вонючки", притока Тибра.

2. Скользковерткий — очень приблизительное значение жаргонного слова.

3. Грекула — оскорбительное прозвище грека, буквально — "каркающий".

4. Общий стиль переложения — латынь портовых кабаков.

Сделаем усилие, и попробуем сами реконструировать аутентичную нам (в созвучных современных терминах) замену древнему латинскому тексту:

"Спи…ди-ка нам, черепаха Тортилла, про хитрожопого ару, Одиссея с Итаки!" Каково?

— Бедные древние греки! — хихикает посреди таежной глухомани Елена, — Прикиньте, насколько их римляне уже тогда не уважали? Понимаете, за что их не уважали?

— Ага, — басит Варнаков, — греки у них тогда были — типа "древнеримские евреи". Вместо настоящих…

Ах, да! Вы спросите, а где же обещанная в заголовке лубоф-ф? Раз уж "бравая морская пехота вошла в стойбище прелестных амазонок"… Отвечу. Пошлости не было. У тунгусов женщина вольна в выборе мужа, потому, что жизнь тяжелая и требуется полное доверие сторон. А над попытками других народов лезть в чужие брачные дела тунгусы смеются. Действительно — "сибирские французы", точно подмечено. Короче! Была "любоф-ф". Или — ещё будет… Только это — совершенно не моего ума дело. По крайней мере, у нашего старшины завелся, вместо кружки, изящный берестяной туесок-пиала. А ещё, утром, он, яростно матерясь, вытряхивал, из вшитой под левым рукавом комбинезона кобуры для револьвера, птичьи перья. Кто-то ему любовный приворот наворожил. Традиционная тунгусская магия, ага… Пропал парень, с концами.

Возня с аборигенами отняла два полновесных трудовых дня. Во-первых, той же ночью, и самой бабке, и ещё нескольким женщинам стало плохо. Незнакомая еда. Да и конины, как я понял, они в своей жизни не пробовали (боевой скот врагов, однако), непривычное питьё… плюс леденцы… Пацан примчался, в панике, собака подняла весь лагерь на ноги лаем. Народ чуть не устроил спросонья, пальбу. А мальчик узнал много новых слов… И не только мальчик… Саляев превзошел сам себя, орал по-русски, по-татарски и ещё как-то особенно витиевато, с гортанным хеканьем… Мать! Мать! Мать! Гав-гав-гав! Ба-бах! В воздух ушла ракета. Спали на борту, но, все одетые. Вскочили мгновенно, так, слегка потоптали друг друга, вылезая наружу. А посты, выставленные на берегу, наш герой обошел… Сигнализация тоже не сработала… Способный ребенок.

Спасательная экспедиция номер два, (аж 10 голов, с 2 электрическими фонарями, наши обычные, для прогулок в лесу, не годятся) лично мне подарила мысль о полезном, для укрепления нервов, аттракционе. Даже название придумал — 'Паровозик'. Сильная штука! Толпа ни бельмеса не видящего в потемках народа, держа друг друга за пояса, прет, весьма быстрым шагом, по коренной сибирской тайге, преодолевая, вроде бы знакомый, но, по дневному (!) походу, пеший маршрут. М-м-дя! Мошка ночью не летает. Держать рты на замке ничто не заставляет. От сочных матерных комментариев, в полный голос, птицы лысеют, белки выпадают из дупел, пошлые лешие краснеют и прячут своё тельце (или что там, у них, вместо?) в самые глубокие норки… Какие там ещё злые духи? Какие лесные хищники? Ах, мы в девственной таежной чаще, посреди Сибири, в забытом XVII веке? "Бойся враг, замри и ляг!" Выдирая ногами корни и сокрушая лбами стволы сосен прет напролом злая, спросоня, морская пехота. Срочники… "Это такие звери, господа, такие звери, им даже оружие не доверяют!" Вместо стволов — клизмы. И тазики, и канистры, с каким-то раствором, что Тома наспех приготовила. Энд прочие медицинские цацки. И Тома — тоже с нами. По бабам, служивые, отправились. Почти в самоволку… Саляев не пошел… Зато пошли мы, с Варнаковым и Томой. Увязалась… Про неё, ораторы, вспомнили в самом конце похода. Уже выйдя на полянку… Когда поняли, зачем их вызызвали. Заковыристую тираду, последнего споткнувшегося, оборвало веское предупреждение — "Будете ругаться, я вас скоро и роды принимать заставлю!" Строга… Она может!

Дорогие мальчики! Если вам случиться провалиться в прошлое, умоляю, не потчуйте своих местных подружек конфетами и иными современными сладостями сразу. Даже из самых добрых побуждений. М-дя! Идея оставить туземцам короб с леденцами, оказалась ошибкой. Или — последней каплей. На голодный-то желудок такие вещи ложатся плохо. Рвота с пеной, колики и прочие радости… Для дистрофиков — чреватые смертью. А ведь предупреждали! А ведь неоднократно… И не слушали! Опыт, да хоть несчастного Кротова, как он, с вшивой, истощенной, морально забитой Гольдан возился, пропал не оцененным. Работа, сделанная чужими руками, всегда кажется простой и легкой. Теперь, ваша очередь! Хотите любить и быть любимыми? Вот, получите! Худенькое тельце, с торчащими ребрами, грязными всклокоченными волосами, в шкурках… И обслужите… И окружите, добром и лаской… По фиг, девчонка она или старушка… По фиг — ночь вокруг или ясный день. Нет тут службы спасения и скорой помощи, ясно? Мы — в ответе, за всех, кого приручили…

Странно…. В детство вернулся. Было и у меня такое, в пионерском лагере. Устроили поход на бахчу, а арбузы оказались чем-то опрысканы… Как же нас ночью несло! Как выворачивало! Командование лагеря, сразу, вызвало скорую помощь и аварийную медицинскую бригаду. Думали — вспыхнула эпидемия холеры. Никто же не признался! У-у-ух! Помню, как ругались запаренные диким ночным авралом санитары,! Насупленные молодые парни (как бы не студенты на практике), нам пацанам они казались строгими взрослыми дядьками. Полные штаны романтики! Качались от ветра лампы среди деревьев, на процедурном столе, под открытым небом, страдала очередная жертва чревоугодия. Самых впечатлительных и слабонервных — отлавливали, в посадке. Визг, писк, звуки рвоты и мгновенно пропитавший всё вокруг запах антисептики. М-м-дя… Теперь я сам взрослый дядя, а солдатики — ровесники тех санитаров. Вместо детей — дикари. Или… уже не дикари? Черт, трудно выбрать верный тон — сами лезут привычные стереотипы. Игра в Айболитов, блин. Бармалеи в белых халатах. Ни разу не в белых, в полосатых тельняшках… Надо понимать, черти полосатые? Офигеть…

Десяток скипидарных фонарей, наскоро прицепленных к веткам, превратил ночное стойбище в некий развороченный гибрид лазарета с сумасшедшим домом. Санитарно-гигиенические процедуры, хе… Уколы, клистры и промывания желудка… Только репутации отравителей нам тут, для полного счастья, не хватало… Обошлось. Всех откачали, некоторых, под горячую руку, даже наскоро вымыли… Ох! "Ни одно доброе дело не остается безнаказанным!" Золотые слова! Хорошо, посменный режим дал возможность чуток отоспаться. Хорошо, что наш импровизированный "курс молодого попаданца" (у-у, реально ненавижу это слово!) дает каждому азы полезных навыков в смежных областях. Про прием родов, кстати, совершенно не шутка. Да-с.

В принципе оно правильно. Логика! Ведь человек, способный убить одним движением пальца, должен свободно владеть обратной процедурой? Наверное, даже хорошо, что так получилось. А то были желающие, изображать из себя богов. Фигушки! Боги должны сохранять невозмутимость, быть выше мирской суеты… А когда и бог, и простая смертная, на глазах у очевидцев, хором рыгают в один кустик, под впечатлением от совместной медицинской процедуры, в "этом сказочном лесу", оно сближает. Надувать щеки уже никак не получается. Человеки мы, однако. И ничто человеческое нам не чуждо. Как там Миклухо-Маклая называли? Кажется, "Человек с Луны"? Вот и мы, примерно той же породы. Не более и не менее…

С утра перетаскивали хабар, от опасной реки в глубину леса. Обратным ходом, что бы служба медом не казалась, таскали носилками менее хворых туземцок, на помывку и медосмотр, к нашему лагерю. Вышло много быстрее и аккуратнее. После "ночных полетов" все пострадавшие дружно почувствовали себя лучше, а остальные решили тоже поправить здоровье. Люди — те же мартышки… Убедился… "А что это такое? Я тоже хочу!" Спасибо, шустрости, с голодухи-то, поубавилось. Иначе, на борт "Матраса", по канату, кто-то бы обязательно влез. Оно нам надо? Сильно местные бабы самостоятельные. Мало похожи на "раболепных восточных женщин". Про шаманку — вообще молчу. Но, зауважала! Кроме нас с Томой тут вообще никто не представлял, что такое "старческие каловые пробки". А это, не к столу будет сказано — натуральный тихий ужас. Мы справились… Спросили бабку — как она, бардак, с обжорством, допустила? Та хмыкнула горько… С другой стороны — что нам от старухи требовать? Сама же при смерти была И не факт, что выкарабкается. На ногах стоять не могла, от боли. Это грозный признак. Разложение пяточных хрящей. Кто в Блокаду жил понимает, что это значит. В современной школе такому не учат. Может у тунгусов порода маленько другая?

Впрочем, после обеда, слегка воскресшая бабуля (героически осталась, рядом с импровизированным лазаретом, вдохновлять личным примером сомневающихся) нам сильно помогла. Делом. Она даже шутила! Ну, не знакомы мы с местными обычаями военно-полевой мародерки. Свалили засаленные трофеи горкой. Даже ковырялись не руками, а палочкой. Насекомые! Не будь знающего человека, после карнавала с кино — спалили бы, от греха и всё. Проклятые буряты! Скорее всего, не мылись в своей жизни ни разу. Зато старая перечница показала класс и научный подход к обыску. Пускай, совсем слабая, таскаемая на дерюжке…

После завтрака мы ломали комедию. Как науськала Елена. Боцман сделал широкий жест, преподнес в дар имущество бурятов. Бабушка сделала широкий жест, отдарила всё обратно. Хорошо, словарного запаса хватило. Антипод восточного базара! Сошлись на оценке и выборе, кому что нравится. Шкуры лошадиные, в итоге, достались нам… Тьфу, та ещё гадость! Но, не целиком — задняя часть. Так называемый "хаз". Самая ценная и плотная часть, идущая на подошвы. В "передину", подозреваю, тунгусы скоро запакуют усопших. Оленьих-то шкур у них нет… Бурятам, согласно их обычаю, полагается упокоиться под открытым небом… Или, говоря простым языком — быть брошенными на съедение зверям и птицам в чем мама родила. Бр-р-р! Оттащили покромсанные Томой тела в гольцы, что бы не мозолили глаза. И там забыли, как страшный сон. Медведи с песцами подъедят, или собаки…

Впервые видел обыск. Тщательный, до распарывания швов, шмон трофейных тряпок, с прилагаемым хламом. Бабка нас убила наповал. То ли опытная разбойница, то ли просто знала, где и что искать. Сначала она, как фокусник, вытянула из пошитых железными пластинами (не то броня, не то кольчуга такая) одежек бурятов кучу непонятного барахла. Кто же знал, где в этой сбруе скрытые карманы! Мы думали — там всё на виду. Затем, из странной формы футлярчика, добыла длинную курительную трубку… М-мать! Кто ж знал? Скоро год, как последние сигареты вышли. Потом — бабка потянула, из мешочка, вязанку пахучих, красно-коричневых листьев. Убейте меня на месте, никто даже не подумал, что нам может встретиться табак! Мы и не надеялись! После — сноровисто размяла пару этих листьев в руке, набила снаряд и спросила огоньку. И закурила… Вот тебе и дикий край! Вот тебе и "дети природы"… Вот вам и "служительница культа"… Вот вам и "дремучие аборигены"… В Европе никотиновое зелье только входит в моду, а Азия, с её "шамом", не отстает… Табак, черт побери! Настоящий табак! Уточнили по рации. Да, всё верно, мода на курение бушует в Китае уже лет двадцать. Монголы — от них набрались. А где монголы — тут и все остальные. Вполне может оказаться, что табак вообще турецкий. Тесен мир! Или мы знаем о контактах и способностях предков много меньше, чем они того заслуживают. На боцмана было жалко смотреть — лоханулся, как последний фраер.

Старушке-то, палец в рот не клади! Умыла… Осталось дружно глотать слюнки. Не клянчить же кисет обратно? А второго и не нашлось… Ладно, здоровее будем. Шаманка, своим маленьким, сильно сточенным ножичком, ловко кромсает шапку… Тонкие лапки раздвигают материал… Оп-па! Серебро. Китайские ляны. Не удержался, потянулся посмотреть. Ой, как неудобно! Шаманка снисходительно фыркнула, бери! Прямо родня…. На счастье — в кармане завалялась маленькая китайская "выкидуха"… Бабке она — как раз по руке. Вынул, достал и преподнес… Во-от, разулыбалась… И все вокруг улыбнулись. Странное ощущение, до сих пор осталось. Словами не передать… Ладно! Что ещё? Ещё — камушки. Лазурит, малахит… бусы или четки. И россыпью. Всякие… Федотыч издал звук… Не глядя протянул старушке зажигалку. Вдобавок — не нашу самодельною, а фирменную, газовую! Взамен — раковина. Ещё одна… Так-то "контакт цивилизаций" начал раскручивать обороты! При дележе совместно награбленного. Ракушки пошли по рукам. Настоящие каури! Довольно свежие, не потертые. В старом Китае они шли вместо денег, наравне и дороже серебра. Занятно…

А мы думали — угодили в самую жопу мира. А тут — торговля процветает, жизнь кипит… Елки-палки! Не забывай фотографировать, старый ты мародер. Давлю на привычный контакт. Снято… Снято… Снято… Парни тащат сидячей бабушке, довольно попыхивающей трубочкой, новую порцию разномастного шмотья. На дне алюминиевой миске растет горка рубленных, окатанных, помятых и новых, на вид, слитков серебра. Практичный народ буряты. Медяками брезгуют. Я признаться, после всего, ожидал увидеть хоть один цянь, китайскую монету с квадратной дырой посередине. Увы… Интересно, они кого ограбили или получили от китайских (манчжурских) скупщиков плату за товар? Вроде и шкуры драть, и камень добывать в мае месяце рановато. Разве… Ну, разумеется! Единственный источник серебра — продажа мехов. Пушнины. Тунгусы — охотники, а в стойбище нет ни одной шкурки песца или соболя. И вообще, никакого ценного меха. Вывод? Для нас — печальный. Впереди, на конечной точке маршрута, наверняка можно встретить людей. Много. В окрестностях Култука, несколько южнее, где, согласно картам, проходит древний тракт перегона скота. А подозрительно большая добыча (бабушка сноровисто кромсает уже четвертую шапку) — доказательство, что встреча со скупщиками награбленного в ходе зачистки местности "мягкого золота" — очень вероятна. Или с "поставщиками товара". Вот тебе и вылазка в безлюдную местность посреди межсезонья. Вот тебе и глушь.

Теоретически с маньчжурами можно договориться, и поторговать, и бабы у них тоже не страшные. Но, выбор надо делать сейчас. Для всех, одинаково хорошими, быть просто невозможно. Гадская жизнь! Мысля цинично, как нас учит Чубайс, Великий и Ужасный, политически верное решение — прямо сейчас "лишних" тунгусов перестрелять. Девок, что поприличнее — употребить. А сам инцидент — предать забвению. Вплоть до переплавки найденного серебра, что бы никто случайно не узнал о его происхождении. Серебро, кстати, должно быть очень неплохим. Китайское ляны бывают, конечно, самых различных проб, но, выдаваемый из государственного казначейства металл, предполагается вполне чистым. Сами китайцы называли денежное серебро "вынь инь", что значит — чистое серебро, или "си-сы инь-дцза", буквально — тонкослойное серебро. В обычной жизни, насколько помню, при Минах употребляли как чистое, так и лигатурное серебро, хотя… ценность последнего всегда принималась по соображении пробы. Так! Если в ляне серебра (это 36 граммов) будет содержаться 1 фынь лигатуры, такое серебро называлось "цзю-цзю инь", или… блин, "девятицяньное, девятифыньное серебро", потому что в таком слитке чистого серебра 99 фынь, а 1 фынь, или 1 % — лигатуры. При двух фынях примеси серебро будет "цзю-па инь", или. девятицяньное восьмифыньное серебро. Елки! Ниже 8-ми цяньного, по нашему ниже 800-й пробы, серебро тут даже и в торгах не принимается. Читал, в в Китае русская мелкая разменная серебряная монета, как содержащая в себе серебро ниже 800-й пробы, не принимается вовсе, а лян китайского серебра уравнивался с двумя русскими рублями. Аффинажем можно и чище серебро получить. Серебра, в полиметаллической медной руде, как правило — порядка 0,5 %. Занятно…

Что бы получить серебро — надо его добыть. А серебро добытое, проще купить или отнять. Товарищи буряты свой выбор сделали. Бабка явно нас провоцирует… следит за реакцией. Можно подумать, нас на это серебро можно поймать. Хе… В той же тонне сырой меди, если осилим массовую добычу, содержится от 50 до 300 и более граммов золота. Отношение стоимости серебра и золота в эту эпоху примерно 1 к 15. Тьфу… До наших, времен глобализации 1 к 3000 далеко. Попутная добыча золота пока не окупается. Впрочем, рано мечтать о небесных кренделях… Надо решать. Быстро. Сейчас. Саляев с боцманом ловят мысли на лету. Их уже нет. Они уже под навесом, метрах в пятидесяти. Машут. Зовут. Елену — тоже. "Квартет", однако… Иду.

Почему ту запись не включили в фильм? Ну, есть у меня… предположение… Чисто, что б не подрывать авторитет Саляева. В свете дальнейших событий. Он единственный был против идеи дать пацану, который стал нашим единственным шансом, сразу найти нужные россыпи, револьвер. Не временно, не на "немного поносить", а просто дать. Как своему. Навсегда. С чувством глубокого удовлетворения вытираю трудовой пот — идеи полного равноправия таки пошли в народ. Но, пот холодный — наш народ, это, гм… такой народ…