Трудно жить в России без нагана

Глава 16. Каменный суп с запахом фосгена

Не знаю, кому достанется разбирать этот поток сознания. Честное слово, сам хотел писать кратко и по делу. Попробовал. Отдал критикам. Получил резюме, что вышел "сборник кулинарных рецептов". И читать невозможно! Скулы сводит. М-дя… Со злости принялся строчить в чукотском стиле, "что вижу, о том пою". Как оказалось — идет легче. Вроде хинина запитого потоком воды. Текст средней паршивости, терпите… В конце концов, моя задача состоит в демонстрации не столько методов, сколько логических цепочек — как мы дошли до жизни такой. Пусть потом историки будущего, если, лет эдак через 100–200 им достанется данный драный манускрипт, плачут… Не писатель я, технолог. Есть цель, есть ресурсы — получите решение. Вот!

Когда, ранней весной, разведка привезла самые первые фотоснимки и наброски карты южного берега Байкала, в районе предполагаемой высадки — отцы командиры дружно выпали в осадок. Не местность, хе, а мечта партизана. Мелкие реки посреди заболоченной поймы… Вокруг степное разнотравье… Низкорослые заросли, заливные луга, на которых обязательно что-то пасется. Скалы и кусты, скрывающие прямой обзор. "Зеленка", в полном смысле слова. Плотно охранять район разработок — сил человеческих не хватит. И?

Вот именно. "В жизни всё не так, как на самом деле" Романтики приключений и мечтатели о боях с жуткими дикарями — идут лесом. Не было у нас стычек с туземцами… Не было эпических битв… Не было и переговоров с вождями племен. Не было ночных налетов, снятых часовых, и даже — воровства снаряжения. А была — работа, работа и работа. В три смены. Кто слаб здоровьем — дежурство, дежурство и дежурство. Тоже в три смены. Потому как таскание тяжестей, на свежем воздухе, выматывает до потери чувства реальности. После полного трудового дня человека в караул ставить нельзя — уснет. На ногах стоя уснет. В тепле — тем более. А позволить молодому здоровому лбу прохлаждаться, когда все остальные ударно вкалывают, как папы Карло — педагогически неверно. Ему темную сделают. Иных поводов для беспокойства, за всё время, не случилось. Почему так? Можете удивиться — это прямое следствие нашего нового мироощущения. Отсутствие машины государства и полная ответственность за собственную судьбу. Очень подтягивает, знаете ли. Безопасность — она как деньги. "Уважающий себя человек о деньгах не говорит, он их имеет" Аналогичный случай.

Говорят, что человек — царь зверей. Круче него только лев. И? Царь зверей — ночью спокойно спит. Он никому ничего не должен и ничего не боится. Вот так и мы, за всю поездку, реальной боевой тревоги так ни разу и не протрубили. Уже когда отплывали — знали, кроме самих себя, нас никто не побеспокоит. Другого "Матраса" и второй попытки не представится. Идея стационарного Периметра себя блестяще оправдала, значит, примерно то же самое стоит учудить при каждой высадке. Ну, попроще, в полевом варианте. Так, что б работало при минимальном человеческом участии, а ещё лучше — само по себе. Даже если на нас набросится всё монголо-татарское иго. Как?

"Есть проблемы не разрешимые морально, нет проблем неразрешимых технически" Подумаешь, иго! Мы ж тоже не звери. Зачем воевать, когда можно просто отгонять? Точнее, тупо не подпускать аборигенов на полет стрелы (200–250 метров). Все проблемы с охраной-обороной места высадки оказываются решены. Копайся себе спокойно в земле, да грузи добычу в трюмы. Существует ли такое средство для пересеченной местности? Что бы не руками мины расставлять или руками же проволочное заграждение тянуть? Что бы случайно никого не убило (лишнее это)? Что бы заграждение само собою разворачивалось и сворачивалось? Независимо от желания-нежелания или даже сопротивления местных охотников до чужого добра? Когда мы эти требования на Совете впервые сформулировали, господа военные потеряли дар речи. От наглости запросов. Словно речь шла, как минимум, о проекте защитного силового поля из фантастических романов.

Удивительно, насколько сильны в головах у некоторых "мозговые блоки". Вроде бы разумные люди, но подкинешь вопрос, а они впадают в ступор. Как это — сами? А кто же всех охранять и оборонять будет? А никто не будет! Нет лишних людей и каждая пара рабочих рук на счету… Было государство, с силовыми структурами, да сплыло. Зато бандиты остались… И надо бы отгородиться от двуногой сволочи так, что бы даже муха не пролетела. Дешево, быстро, надежно. Чисто техническими средствами. На коленках, из подручных (подножных) материалов изготовленными. Как повелось с недавних пор. Есть предложения? То-то и оно…

Хотите, расскажу, как дело было? В четырех (!) словах. Приплыли, высадились, нагребли чего надо и сколько смогли, да уплыли. Немножко повозились с разведкой фарватера. Порожняком осадка маленькая, а с полной нагрузкой — больше чем на метр секции просели, так что пришлось жердинами русло прощупывать специально. Метки заранее расставлять. Ползли всё утро, на двух моторах, самым малым ходом, почти три километра, вверх по течению Слюдянки, пока не увидели — оно. Искрящийся, в лучах полуденного солнца, пологий склон, густо усыпанный кусками флогопита. Чем выше в гору, тем сверкания больше. Красота!

Впечатление от этого этапа путешествия странное. С одной стороны — места гораздо более людные. Налицо приметы человеческого присутствия. Стада какие-то пасутся. Пусть далеко. Днем дым костров виден, по ночам огни. Когда в речку входили — за нами следили. Когда фарватер промеряли — следили. Когда, черепашьим шагом, поползли по руслу через пару мелких озер к слюдяным россыпям — даже близко пытались подобраться. Пришлось всех, кроме дежурных пулеметчиков, в трюмы загнать. Кое-где заросли к самой воде подступают, а видно плохо. Найдется местный Чингачгук, стрельнет из лука и привет семье. Палуба-то открытая, как стол. На абордаж не пойдут. Дурных тоже нема. Вести в этих краях разносятся быстро, нагло лезть на рожон желающих мало. Репутация! Пару раз даже всадник берегом проскакал. Я, правда, не видел — ребята рассказывали. Даже не успел посмотреть. Елена, как фотовспышкой пыхнула, а он как дал шенкелей — только клочья травы из под копыт полетели… На фиг! Заочные "кровники", ещё с зимы, у нас накопились в избытке. Риск не оправдан.

На фото XXI века, нужная горушка, выглядит иначе. Многолетние разработки пейзаж не красят. Но, узнали… А пока здесь — девственная природа… и слюда. Пластинами, здоровыми глыбами, мелочью и вовсе пылью. Под чахлой травкой. И никому эта слюда не нужна. Первые мы её добытчики, от сотворения мира… Дело за малым — собрать, сколько сумеем, и унести ноги пока не помешали. Никакой дальней разведки — так сойдет. Тылы речная заводь прикрыла (метров двести глубокой проточной воды и топкий нанос ила конных не пропустит), впереди, у крутого, подмытого течением речного обрыва — "рабочее пространство", за ним — Тера Инкогнита. Может, на гребнях гор и есть кто лишний, а может, нет там никого, только разбираться нам некогда… Время! Зацепили тросы, поставили якоря, вылезли, по свистку, гурьбой на палубу и… устроили в честь прибытия, маленький фейерверк. Типа — "мы вообще не местные", так что, кто не спрятался — пусть винит себя сам. Разбегайсь, народ честной! Отгораживаемся.

Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! Дульная часть миномета торчит из настила боевой секции едва на метр. Наводчик в трюме, заряжающий на палубе. Как ствол разворачивается, со стороны не видно, но мины ложатся в ряд, отсекая, справа и слева, "плацдарм" от легко проходимой полоски берега. Впереди — скалы. Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! Саляев лично швыряет в жерло ствола похожие на дыньки чугунные снаряды. Ба-бах! Ба-бах! Вдалеке, среди хилой растительности, вздымаются над точками попадания радужные султаны. Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! Извините, граждане аборигены, за 'дипломатию канонерок', но нам с вами тут пока говорить не о чем… Как приплыли, так и уплывем через несколько дней… Пока — не суйтесь. Ба-бах! Ба-Бах! Разрывы, частым пунктиром, отделяют XVII век от века XXI. Кто там хотел иметь "защитное поле"? Нате! Целая магическая черта.

Хлорпикрин — бесцветная маслянистая жидкость, сильно преломляющая свет. Температура кипения — плюс 112 градусов Цельсия. Температура плавления — минус 69 градусов Цельсия. Плотность насыщенного пара при 20 градусах Цельсия — 190 мг/литр, при нуле градусов — 57 мг/литр. Но, прилично парит даже на трескучем морозе. Водой не гидролизуется, слабо разлагается на свету. Непереносимая его концентрация — 0,001-0,002 мг/литр. Стойкость на местности лишенной растительности — не менее 6 часов. Стойкость на местности, покрытой травой или кустами — 12–15 часов. Преодоление зараженной местности без противогаза или даже кратковременное пребывание там — физически невозможно. В течение нескольких секунд пары хлорпикрина вызывают обильное слезотечение и смыкание век. Концентрация паров 0,005 мг/литр и более вызывает боли в желудке, рвоту и потерю сознания. Поражение органов дыхания — при концентрации более 0,1 мг/литр. Смертельная концентрация паров хлорпикрина — около 2 мг/литр в течение десяти минут. Легко задерживается фильтром из активированного угля, так что утратил боевое значение ещё в Первую мировую войну. Популярен в качестве учебного ОВ, а равно, как полицейский ирритант, для разгона демонстраций.

Связь плотности орошения с эффективностью химической защиты хитрая. Хлорпикрин испаряется в четыре раза быстрее, чем вода… Освежать надо защиту. Регулярно. По часам. Опытным путем установили, что через шесть часов запах ещё довольно резкий, через двенадцать начинает ощутимо выдыхаться, а потом быстро сходит на нет. Короче, в 6-00 утра и в 18–00 вечером миномет "Матраса", как пушка Петропавловки, выпускает очередную серию зарядов и "пентаграмма" вокруг импровизированного лагеря опять, как новая. Считаете нас подземными духами считайте. Только не лезьте. Заодно — имеем побудку и команду ужинать.

И не более… Понимаете? За полосой химического заражения мы — как за каменной стеной. Без всяких усилий, без толпы часовых и напряженного бдения по ночам. А днем и вовсе дурака валять некогда. Работа! Надежно, дешево, практично. Быстроустанавливаемый и саморазвеивающийся на открытом воздухе барьер, абсолютно непроходимый для живой силы противника и держащий его на дистанции больше, чем поражает стрела. На самом деле — дальше, так как прицельно стрелять, одновременно заливаясь слезами, трудно

Парадокс? Всё познается в сравнении. Берем осколочно-фугасный снаряд калибра 122 мм и нашу самодельную минометную мину с хлорпикрином. В том и другом случае — металлический корпус с некоей поражающей начинкой примерно равной массы. Примерно 3–4 килограмма начинки в полость влезает. Что в итоге? Снаряд, калибра 122 мм, способен разрушить 24 квадратных метра вражьей траншеи (есть они тут?) или вырыть воронку диаметром три метра. Зона 100 % поражения осколками живой силы у 122 мм снаряда представляет собой овальное пятно, 20 на 40 метров, суммарной площадью около 800 квадратных метров, если цели в момент взрыва стояли и примерно 310 квадратных метров, если цели при взрыве лежали. Всё. Все уцелевшие после взрыва сохраняют боеспособность и могут продолжать заниматься своими делами.

Наша химическая мина, считай, не взрывается. После удара о землю она выбрасывает в воздух фонтан кипящего хлорпикрина, оседающего на траве в виде капельного аэрозоля. Оно удобнее… Стенки корпуса можно делать тоньше, жидкой начинки заливать побольше. Если плотность орошения составляет 10 грамм на квадратный метр, то 4–5 килограммов заряда хватает загадить, примерно 400–500 квадратных метров… Результат сравнимый. Но! Через пятно вонючего грунта, 20–25 метров в поперечнике, ни одна живая душа не сможет пробраться, как минимум, 10–12 часов. Ни конному, ни пешему там дороги нет… Понимаете? Пунктир таких пятен (сплошное перекрытие не обязательно, в стороны парит достаточно), за пару минут (!), способен защитить приличный кусок местности от любых враждебных поползновений. Чего нам и надо… Цена вопроса? 25–30 химических мин, на погонный километр "рубежа", примерно, центнер-два слезогонки в сутки. В нашем случае — заметно меньше. Место выбрано с умом. Скальные осыпи, сами по себе, хорошее препятствие для нежелательных гостей. Совокупная протяженность "линии слез" — едва полверсты.

Самое смешное, что при отсутствии у противника средств дегазации и химической защиты, барьер из почти невидимых капель хлорпикрина может сдержать даже натиск многотысячной армии. М-дя… Занятно. Напоминает старый анекдот про Третью Мировую войну… "Сбросили на Китай резиновую атомную бомбу. Жертвы — десять миллионов. Бомба продолжает прыгать…" В нашем случае — немилосердно вонять. Дешево! Как повелось — изящный способ некоторых, не будем показывать пальцем, "энтузиастов", выкрутиться из очередного идиотского положения, когда и минометы сделали, и чугунных корпусов для мин наготовили в избытке, а годной по убойности начинки — нет. А подумать, зачем нам фугасные заряды? Нетрадиционная война требует нетрадиционного оружия и мышления. Привычные решения — переосмысления. Но, думать лень…

Пример? Классический метод получения пикриновой кислоты (она же — тринитрофенол, мелинит, лиддит и шимоза) — сульфофенольный. Расплавленный фенол (температура плавления плюс 43–45 градусов Цельсия) смешивают с двойным объемом концентрированной серной кислоты и помешивая нагревают до 95 градусов Цельсия в керамической или стеклянной посуде. В работающей мешалке массу выдерживают четыре часа. Затем, вдвое разбавляют водой и дробно (небольшими порциями) приливают равный готовой смеси объем азотной кислоты. Контроль хода реакции простой — жидкость не должна вскипать. Готовую пикриновую кислоту отфильтровывают, тщательно промывают холодной водой и сушат. При желании — её кристаллизуют из горячей воды (это ярко-желтая краска, ею можно красить ткань, чем успешно занимались весь XIX век). Легендарная взрывчатка, детонирующая от сильного удара и капсюля. В плавленом виде (130–140 градусов, на масляной бане) пикриновая кислота широко применялась в Первую Мировую войну для снаряжения мин и снарядов, с начальными скоростями до 600 м/с. Взрывается гораздо сильнее тротила и вдобавок, при разложении, создает облако ядовитых газов. Становится очень опасна в случае длительного хранения, так как образует с металлами крайне легко взрывающиеся (иногда от легкого дуновения) соли — пикраты. Мины у нас — чугунные. Специальных лаков, для предохранения ВВ от контакта с металлом, в лесу достать негде. Проще, как оказалось, их корпуса простым хлоратитом снарядить.

Это — в теории. В реале упустили факт, что реальный наш фенол, продукт домодельной перегонки древесины, по своей чистоте — форменный отход производства. Грязен… Наладить же его тонкую очистку, в промышленных масштабах, дьявольски трудно. Нитровали, какой был. Испытали результат… Ой! Тихий ужас. Подтвердилось, что все изомерные тринитрофенолы — легко взрывающие вещества высокой бризантности, крайне чувствительные к нагреву и ударам. Обидно получилось. Вроде бы полезная штука, а использовать — невозможно. И хранить… Никто не знает, когда и от чего долбанет. Даже без снаряжения в корпуса мин. А выбросить (подорвать) уже жалко. Столько труда и реактивов вбили! Решили переработать. Тем более, что даже простые нитрофенолы, применяемые в качестве сельскохозяйственных гербицидов, часто взрываются не многим слабее своих аналогов, с полным набором нитрогрупп. Б-р-р-р! Не надо на складе такой радости.

Короче, с помощью обыкновенной хлорной извести и известной матери, опасный реагент оперативно переработали в сравнительно безобидный и вполне безопасный при хранении в корпусах мин, трихлорнитрометан. Он же — хлорпикрин. Попытки, на новом техническом уровне, сделать, наконец, приличный мелинит, за зиму повторялись регулярно. С предсказуемым успехом. Так и накопили запасец. Пригодился… Мышей травить — тоже. Никогда не знаешь, что и когда пригодится.

Собственно говоря, именно тогда, впервые, всплыла мысль, что классические боеприпасы, для лесной войны против партизанящих аборигенов — хуже, чем ничего. Ну, пальнули, наугад… Ну, разорвался заряд, в зарослях… И что? Несколько шишек с деревьев упало… Осколки — в стволы впились… Курам на смех. Толи дело — химия. Даже если никого не заденет — так ведь и не пропустит. А зацепит, хоть краем аэрозольного облака, укрывшийся в зарослях персонаж сам сбежит быстрее ветра. Голяком. Чихая, кашляя и проклиная день, когда решился на вылазку. Главное, что бы тем облаком, по своим, не попало. Побьют… Хотя и не смертельно. А как разок попробовали, да на пересеченной местности, так идея "слезоточивой ограды" возникла сама собой.

Говорят, что когда в 30-х у Семена Михайловича Буденного кончались аргументы, против принятия на вооружение Красной армии пистолет пулеметов, он переходил к действиям. Орал, топал ногами, брызгал слюнями и в исступлении грыз дверные косяки… Ему, как кавалеристу, жутко не нравилась идея агрегата, одним фактом своего существования отменяющего кавалерию. Надежно останавливающего, на последних 150–200 метрах, пешую или конную атаку любой плотности. Убедил! Благодаря его истерикам (нашедшим полное сочувствие в Наркомате Обороны), в июне 1941 года, советские войска встретили атакующих немцев с винтовочками. И побежали… побежали… побежали…

Главный кошмар ситуации в том, что о достоинствах пистолет-пулеметов перед войной все заинтересованные стороны давно и отлично знали, но, тем не менее, из войск их изъяли, с вооружения и с производства сняли. В феврале 1939 года. Перед самой войной! Производство нового пистолет-пулемета, ППШ, в итоге пришлось начинать с нуля, осенью (!) 1941 года. В ходе битвы за Москву товарищ Сталин лично (!) эти пистолет-пулеметы по войскам распределял. Поштучно. Видимо, других дел у него не было… А главная причина ляпа — психологическое неприятие "пехотной метлы" нашими доблестными кавалеристами. Ну, тошнило их, от самой идеи. Увы… Это повторяется из века в век. Бывают виды оружия, от которых военных тошнит. Но очень хреново, когда свои личные желудочные позывы люди путают с государственной мудростью. Оружие не может быть хорошим или плохим, только эффективным и нет…

Увы, если и есть константы, неизменные во всех мирах и веках, то одна из них — армейский идиотизм. Вы думаете, военные любят воевать? Нет, они любят красиво побеждать. Эстеты… А воевать, по взрослому, сурово и деловито, они боятся. Панический ужас перед необходимостью вести ограниченную химическую войну расколол Совет пополам. Гражданские — поголовно "за". Военные — поголовно "против". Почему? Из принципа! Склонен думать, в силу профессиональной деформации. Ну, подсознательно не принимает душа, что вместо пресловутого "честного боя" кого-то, без переговоров и сантиментов, травят газом, как таракана или вредного грызуна… А может быть, им химическую защиту таскать не нравится? Так никому не нравится. И что? Есть и ещё одно предположение. Служить, в мирное время, как правило, идет контингент с неадекватно высоким чувством собственного величия. А чего? Там можно спокойно, до пенсии, чесать комплексы хулиганистого подростка почти безнаказанно. Зачем взрослеть? Есть и подчиненные, и худо-бедно — власть, и денежное довольствие, и уважаемое положение "защитника" в обществе. А реального дела — не спрашивают. Лепота!

Простите, когда вместо дела, год за годом, с виду взрослые люди занимаются играми (!) в войну, они забывают отличие игры от жизни. Начинают путать её со спортивным соревнованием, где побеждает самый ловкий, быстрый, меткий, смелый или находчивый. Если, конечно, соревнование идет по строгим правилам. Когда правила устанавливают именно самые ловкие, сильные и смелые, "по праву гордые", хе-хе… Хочется им, что бы так было… Как хулиганистым подросткам, поздним вечером, орущим песни и хлещущим пиво на площадке лестничной клетки жилого дома, хочется, что бы жильцы пугливо терпели их хамство, или вели себя "по правилам". Возмущались, звонили в милицию, взывали к совести… А желающего своими руками выставить хулиганьё на улицу можно и "поучить жизни". Он же сам полез! Сам виноват! Никто не докажет! Драться, в одиночку, с потерявшими берега щенками? Оно рабочему человеку, после трудового дня, надо? Перебьются. Мы пойдем другим путем! Пусть своими ногами, уматывают. Добровольно принудительно. И?

Пластиковый кулек с нашатырным спиртом, вылетающий из темноты (а зачем лампочку отключили?), который, лопнув, мгновенно превращает уютное местечко в бетонную душегубку — это 'не по правилам'! За такое надо бить. Но, некогда… Глаза лезут на лоб, дыхание перехватывает, мерзкое зловоние пропитывает и волосы, и одежду… Животный ужас перед удушьем выбивает из пьяных мозгов все мысли. Бежать! Бежать! Рекомендую! Простое, надежное и дешевое средство. Провонявшая аммиаком лестница к утру проветрится, но хулиганы — больше не придут. Никогда… Что б они не орали, скатываясь по ступенькам, к спасительному выходу и свежему воздуху… Испытав, хоть один раз (!), собственное унизительное бессилие перед чужой железной волей, хоть звери, хоть люди, стараются избежать его повторения. Дедушка Дуров — гарантирует. Что, не нравится? Почувствуйте разницу между "детскими шалостями" и взрослым наведением порядка.

Армия мирного времени, в категориях реальной войны (с середины ХХ века её называют тотальной), мыслить не способна. Подозреваю, что этот психологический глюк — результат полувекового промывания мозгов фильмами "про войну", где все герои и враги как минимум человекообразны. Где сплошь погони и подвиги. Красивые пейзажи, красивые девушки, красивая форма и даже красивые трупы. Этакое отравление "гламуром-милитари". Фактически же, война — просто работа. Жаль, что словами это трудно объяснить…

Помню, в 1995 году, к празднику 50-ти летия Победы, по телевизору крутили документальный фильм. Много серий подряд, ветераны Второй Мировой, из разных стран, рассказывали, что знали о войне. Поразил меня ответ на простенький, на первый взгляд, вопрос — что такое война? Если её описать 1–2 словами? Одни ветераны, например немцы, растекались мыслью по древу, вещая о чести, доблести и героизме… Другие, кто пострадал сильнее, говорили о крови, голоде и ужасе. Только русские и японцы высказались кратко: "Война — это работа". Тяжелая и страшная работа, которую непременно нужно сделать самому. Если её сделают за тебя другие, если ты понадеялся на других — до конца войны можно не дожить. А может, эти передачи легли на готовый видеоряд? В 1994 году, к годовщине снятия Блокады, немцы привозили шикарную экспозицию. Метров двести сплошной стены стендов, с фотографиями и копиями документов. На каждом стенде — самые типичные образцы для обеих воюющих сторон, Третьего Рейха и СССР. Сравнивайте! Плакаты… Письма с фронта (с переводами)… Фотографии… Запомнились два "самых типичных фото с фронта", что солдаты отсылали на родину. Бравый немецкий унтер — свежий, наглаженный, аккуратный, подтянутый. Русский рядовой — в стоптанных сапогах, выгоревшей мятой гимнастерке, пожилой и усталый. Внешне совсем не похожий на победителя. До Берлина — ещё шагать и шагать пешком. Он дошел. Дополз, по-пластунски. Работяга — одолел "спортсмена". Посмотрите на фотографии, особо рекомендую знаменитое фото, из Ленинграда 1945-го, где у мужика на груди солдатский "Георгий" и советская "Слава", pядом. Им было некуда отступать и они победили. Да-с…

Нам тоже некуда отступать. Ну, а воевать — некогда. Поэтому, все мечты "красиво победить" химики сделали бессмысленными. Априори. Полиэтиленовые пакеты на головах… Мешки с активированным углем на шее… Ящики для добычи — на животе сбоку. Пока светит солнце — работа. На износ… Блестит слюда в траве и среди камней. Блестят от пота голые спины… Блестят капли влаги на запотевшей от дыхания внутренней поверхности пленки… Самодельные противогазы, сваренные из обрывков пластика, удается снять только в короткие часы отдыха, в вентилируемых отсеках трюма. Или, когда ветерок милосердно дует со стороны реки. Запах хлорпикрина, кажется, пропитал всё вокруг. Одна радость — гнус куда-то подевался тоже. Хлорорганических соединений любая живность с трахейным дыханием не выносит. Падает на лету. Когда ветер с суши задувает в сторону заводи, на поверхность воды дождем сыплется мелкая мошкара. Рыбам — раздолье. Людям — маета. Зверям — ад…

Как-то само собой подразумевалось, что в "коридоре" из двух полос химического заражения, есть два выхода. И зверьё побежит спасаться в лес… Инерция мышления! В гору-то бежать трудно, а лес, в условиях задымления (а с чем ещё можно сравнить запах слезогонки?) — источник ужаса. Всё живое бросилось к реке.

Пришлось стрелять… Медведь и пара оленей доставили хлопот больше всего. Сами попробуйте, хоть раз, качественно обработать дегазирующим раствором крупного мохнатого медведя! А потом его ободрать. Мокрого! С оленями — та же самая петрушка. Жалко их было, если честно… Красивые же. Мертвых зайцев, по кустам и ямам, подобрали больше десятка. Птиц, мышей и бурундуков — никто не считал… Они выскакивали из своих нор, падали с веток, бежали изо всех сил, от невидимого ужаса… и умирали. Плановые потери, ага… Так и остались валяться на земле. Падальщики их не тронули. Ни мух тут, ни хищников. Мертвая зона… Словно в романе Ремарка.

Наверное, единственный человек на борту, который воспринимает наш суматошный быт абсолютно естественно — это тунгусенок. Ему просто не с чем сравнивать. В отличие от некоторых… Так что, любые требования по организации он выполняет скурпулезно, словно маленький солдатик. Не сомневаясь… Надо надеть кулек на голову — надел. Надо мыть руки перед едой — моет. Смысл этих действий, наверняка, его не волнует. Просто повторяет, как маленькая обезьянка, за самым авторитетным человеком. За Варнаковым…

Переводить мысли с человеческого языка (собственного), на русский, шкет явно считает ниже своего достоинства. Объясняемся жестами. Но, сказанное ему понимает практически дословно. Неведомо как… То ли по интуиции, то ли "верхним чутьем". Елена говорит — это характерное свойство психологии у любых первобытных народов и крестьян. Учатся, не осмысляя, а "схватывая на лету". Такие, всякое знание, обычно пробуют на зуб. Потешно с ним… Хорошо, что взяли. В коллективе обязательно должен быть кто-то самый мелкий, которого все учат. Пока, пацан бегает за гориллообразным старшиной хвостиком и храбро лезет в любую дырку, чувствуя его за спиной. Хе-хе… Оба лезут, во все дырки. За что, парочка, уже неоднократно, подвергалась… гм… примерному дисциплинарному воздействию. Не из всякой передряги можно выскочить. Рудименты деревенского мышления, в строгом научно-техническом мире, приходится ломать об колено.

Парадокс. Почему-то никто не думает, что обычный электрик или монтер газовых сетей, каждый день, накоротке со смертью. Должен точно контролировать любое своё движение. И ничего! Никого не колышет, что мгновенная кончина может постичь электрика от одного (!) случайного касания пальцем к оголенному участку проводки. Пустяк… Починка забарахливший выключателя или розетки чисто голыми руками, при помощи случайно подвернувшегося ножа или там ключа, никого не удивляет. Ну, работа у человека такая.

Однако, стоит данный принцип "постоянной бдительности" распространить на всех, как начинаются "проверки". И аварии… И катастрофы… Вашу мать! Крестьянский пофигизм, в индустриальном мире — страшен. Читал, как в 20-30-х годах, на уроках, детям специально давали лизать выводы аккумулятора. И не слабенького… Это батарейка от фонаря, напряжением 3–4 вольта, на язык — кислая. Уже обычная "Крона", с напряжением 9 вольт — так горчит, что слезы из глаз. Напряжением 12 вольт, при невезении, может даже и убить. А крестьянские детишки, метод из старого довоенного "Пособия для преподавателя физики в сельской школе", храбро лизали. Главное — дать такую возможность, каждому по отдельности. Чужой опыт колхозанов не убеждал. Только свой, пускай печальный… Как заставить? Например, строго запретить это делать, а потом — выйти из классной комнаты, оставив шкодливого ребятенка наедине с оголенными проводами. Накажи себя сам…

— Ай!!! — моментально доносится из-за дверей, — обезьянья природа своё взяла.

— А я что тебе говорил? — своих мозгов нет, значит, слушайся старших.

— Ы-ы-ы-ы….

По другому не работает. Аналогично, в моё время, солдатиков, разом отучали, во время бега кроссов с надетыми противогазами, отвинчивать шланг от коробки с поглотителем. Дышать-то оно гораздо легче, но, если на пути, в череде препятствий, попадется газовая палатка с хлорпикрином (сюрприз!) эффект был — ой. Шкодливые персонажи, внезапно глотнув слезогонки, так поспешали покинуть негостеприимное место, что голыми руками палаточный брезент разрывали! Крепления стенок выдирали… Некогда было выход искать! Из нашей роты, хе, только двое бежали честно. Всем остальным дали вдохнуть этой дряни полной грудью. И мне… На всю оставшуюся жизнь запомнил. Обидно! Теперь наша очередь устраивать провокацию…

Цепочки пятен химического заражения прерывистые. С пропусками. Со стороны особо не разобрать, а расход химиката в половину меньше. Кромку берега, у самой воды, опрыскивать слезогонкой не стали. Там, возможно, самим ходить понадобится. Пока задувает со стороны реки — легко. Зачем создавать проблемы? Во избежание ошибок, после высадки, границы прохода отметили вешками. Одна — с внутренней стороны, другая — с внешней. Что бы знать, какой участок берега преодолевать бегом. Ветры-то здесь переменчивы…

Само собой, в глубине души, Варнаков подверг замысел "химической ограды" осмеянию. Разумеется, при первом же удобном случае, попробовал преодолеть "пентаграмму" своими ногами. Это ж так просто — взять, и, задержав дыхание, пробежать через пятно заражения… Другой реакции от него и не ждали. Затем и посылали, с тунгусенком, втыкать в грунт сигнальные флажки. Нормальное же, мотивированное поручение. Сразу, после обстрела, кто туда сунется? А если и случится враг, то кто на эту гору мускулатуры полезет? Посреди открытого места? Ориентировалась парочка нюхом. Противогазов не надевали. Чистый опыт! Цирк… Публика собралась на палубе, Саляев позаботился. И Елена… На неё-то у нас был особый расчет. Как можно, перед девкой, да не повыпендриваться? Плевал парень на газы! Одна нога здесь, другая там…

Представление вышло — словно по заказу. Пользуясь удобным направлением ветра, старшина воткнул внутреннюю вешку, протопал по каменистому берегу полсотни метров и воткнул вторую вешку. Можно бы возвращаться, да ветер переменился. Надо бы отступить, перед волной мерзкой вони, переждать… так ведь Елена на него смотрит! И Варнаков решился… Взял правее, что б не подвернулась нога, на скользком камне и грузно рванулся, самой короткой дорогой, прямо через опрысканную хлорпикрином траву. М-м-дя…

Невидимая опасность кажется несуществующей. Пробежать 30–40 десятков метров, задержав дыхание, довольно легко. Но, нельзя при этом уберечься от попадания на одежду вонючих капель. Зона заражения с этого момента следует за беглецом, куда бы он потом не бежал… С какой бы скоростью не мчался… И стоит открыть рот для первого вдоха… Показательно вышло! Рухнул наш спринтер, как пораженный молнией дуб. Аж земля под ним содрогнулась. И потерял сознание. Повезло, достоинства перед дамой не уронил. Мог бы и проблеваться, однако, отделался лишь поливанием дегазирующим раствором и хлопком ладони по щекам.

Химическое оружие требует дисциплины и навыков. Даже учебное. Пары хлорпикрина достаточно летучи, что бы производить дегазацию вещей и одежды просто проветриванием. На голую кожу они вообще не действуют. Зато уже капель следует опасаться… Язвы, если они попадут на тело, гарантированы. Ткань, смоченная хлорпикрином, способна служить источником зловония много часов. Мех и шерстяную одежду не проверяли — хватило одного показа-предупреждения. Короче, операция запугивания удалась. Очередное чудо вышло страшненьким. До самого окончания экспедиции ни одного инцидента с химией. Прониклись!

Когда Варнаков очнулся, его первыми словами… нет, нельзя — бумага вспыхнет. Под конец цензурно:

— Видели, козлы, как оно бывает? Для вас старался! — это понятно, признаваться в слабости неудобно.

— А мы для тебя старались! — народ за словом в карман не полезет, — звон, сколько химиката истратили.

Это верно. Фляжки для питьевой воды, в особых условиях текущего момента, залиты дегазирующим раствором. Всё равно в противогазе пить невозможно. Так что, поливали лежащего старшину с нескольких рук одновременно и он теперь мокрый, с головы до ног. Пожалуйте в речку — отмываться начисто. Б-р-р-р!

Пока матерщинник плескался в ледяной воде меж берегом и бортом "Матраса" (жалостливая Елена даже сбегала по сходням за полотенцем), пока сгружали с палубы на берег подсобный инвентарь, возникла стихийная дискуссия. На тему — а если в нас стрельнут из лука? Стрела-то слезоточивый барьер преодолеет свободно, она деревянная. А если пуля? Мало ли, кто тут шляется? А Саляев — удивил. Ещё один колхозан? Напялил нашу противохимическую защиту и бегом двинулся по следам Варнакова, с дальномером в руках. Вернулся довольный. От внутренних вешек, за которые соваться запрещено, до места, где глаза перестают слезиться, вышло больше двухсот метров. Стрельнуть из лука можно, но попасть (а тем более ранить) — не реально. Надежный барьер получился. Грех жаловаться. Сразу же подвел итог и выдал ценное указание:

— По местным не стрелять! И ответный огонь, если кого заметите, открывать запрещаю! Пусть им…

— А почему? Калашников, на 200 метров, ростовую фигуру спокойно возьмет, — спорят с командиром.

— Потому, что бесполезно. С открытой полянки никто стрелять не станет. Пуганные! А вы, в кустах — не попадете. Только даром патроны палить, — и, неожиданно процитировал, по памяти, старую техническую справку. Вот уж, от кого не ожидал… Или, общий настрой действует? Ну да, приходится соответствовать…

— Для исследования вопросов эффективности индивидуального стрелкового оружия в 1951 г. в США был заключен договор с Отделом исследования боевых операций (ORO) при Университете Дж. Гопкинса. Анализ большой массы отчетов и данных, собранных в условиях реальных боевых действий, опубликован ORO в 1952 году специальным докладом для Пентагона под заголовком "Эксплуатационные требования к ручному пехотному оружию". Его выводы сводились к следующим основным положениям:

1. В боевых условиях пехотинец крайне редко может увидеть и надежно распознать живую цель на дальности более 400 ярдов (366 м). Цели находятся в поле зрения короткое время, контуры их неясны, они движутся и иногда ведут ответный огонь. Страх, усталость, неразбериха влияют на ошибки прицеливания. Поэтому, стрельбу на любую дальность сопровождают промахи, как результат ошибки при прицеливании, следствие быстрого передвижения и исчезновения цели, а также ее частичной защищенности. В результате вероятность попадания в цель из винтовки M1 у среднего пехотинца резко снижается, по мере увеличения дальности, приближаясь к нулю на дистанции 400 ярдов в Нормандии и на 300 ярдов в Корее.

2. Дальность эффективной стрельбы (ДЭС) комплекса человек-винтовка составляет от 5 до 165 м. Максимум попаданий приходится на 73 м. На дистанциях более 165 м количество попаданий крайне мало, несмотря на большие возможности винтовки M1 по дальности и точности стрельбы. Кроме того, случайный характер попаданий в удаленные цели говорит о том, что все они были результатом неприцельного огня.

3. В современном бою выстрелы демаскируют. Раненый противник может почти мгновенно ответить на неудачный выстрел и сам поразить промахнувшегося. Или — это сделает его товарищ. Следовательно, за пределами ДЭС, стрельба "с ходу" лишена смысла. При случайном характере попаданий только 15 % пуль могут нанести смертельное поражение, а 85 % дают возможность продолжать бой. Стрельба очередью, за пределами ДЭС дает лишь небольшую статистическую добавку и, учитывая многократный перерасход боеприпасов — так же бессмысленна. А неприцельная стрельба, в пределах ДЭС, в силу сказанного опасна, так как противник находится в равно выгодном положении и может оказаться удачливее, — и подмигнул.

— Вот и думайте, на фиг устраивать перестрелку? Забейте, парни, нам, именно тут, никто не опасен…

Поняли? Американская военщина такая же тупая, как наша, отечественная. Без особого доклада, не способна, даже задним числом, оценить собственный (!) опыт ведения боевых действий. Перестрелка всегда идет в пределах 100–150 метров. Там, где противники способны видеть друг друга. Это известно черт знает сколько веков! Экспериментально проверено в десятках больших и малых войн. Секрет Полишинеля, хе… Попадают — когда узнают противника и целятся. Только! Все остальные миллиарды зарядов выпускаются в белый свет, наивно мечтая, что под огнем супостат не смеет поднять головы. И подобный бред вояки зовут современной войной? Впрочем, дело привычное — "информация из вторых рук всегда кажется людям полнее и достовернее исходной". Кабинетные стратеги, как любые холуи, головой думать не способны, надеются на мнение себе подобных. Точные фактические данные — инстинктивно отвергают. Грустно. Приходилось мне в подобных сценах участвовать. Мерзкое зрелище, когда у большого начальника кончаются аргументы и он начинает тупо орать. Причем, если начался ор, это значит, что вожжа попала под хвост и теперь кретин будет "твердо стоять на своем". Красные кавалеристы 30-х годов пистолеты-пулеметы, ан масс, ненавидели и стояли до конца. Массово поставить их на вооружение РККА удалось только после отстранения пинками Буденного и прочей гоп-компании от власти в конце 41 года. Слов дебилы не понимали. Пока таких воинов не клюнет жареный петух — борзеют. После — плачут и зовут на помощь гражданских. Иногда прокатывает.

У нас, например, прокатило. Остается удивляться, насколько дико нам повезло… После путча, самые наглые — языки поджали, а Соколов из МЧС. Потребовал решить проблему вооружения оптимальным, для сложившейся ситуации способом. Здесь и сейчас, револьвер Наган — инструмент для решения всех стоящих задач. Организационных, военных, производственных, хозяйственных. Строго для данного места и данного времени. Тик в тик… Раз война — это работа, то комплекс мероприятий, по её ведению — это технология.

Обычно, всё с точностью до наоборот. А дело делать надо. Любой ценой. Потому, что если ты знаешь, то с тебя и спрос. По совести. Вопреки мнению вальяжных идиотов, наперекор трудностям, своими руками наш народ творит гениальные вещи. Часто, как разработчик Т-34 Кошкин, не доживая до признания. Судьба конструктора в отечественном ВПК — это первый инфаркт, в 35 лет, инсульт в 40–45 лет и, разве что, после смерти — вялая благодарность потомков. Если повезет и мразь, положившая себе в карман государственные премии за чужую работу, соизволит упомянуть работягу в мемуарах. Приписав основные заслуги себе… О! Хотите пример? Даже, с хорошим концом. Жизнеутверждающий, так сказать. Благо, тема близкая. Фамилия Шпагина Георгия Семеновича вам о чем-нибудь говорит? Ага, он самый, конструктор пистолета-пулемета ППШ-41. Прославленного оружия Победы… Символа Великой Отечественной войны… Родина оценила его труд орденами, медалями, Сталинской премией. Только помер мужик в 55 лет, не дожив до пенсии. Сгорел. Но, это же пустяк? Зато войну выиграли! Шпагину-то ещё повезло… Гениальный создатель другого оружия Великой Отечественной, ППС-43 лучшего пистолета-пулемета Второй мировой войны, до 80-х стоявшего на вооружении ряда государств, Алексей Иванович Судаев, умер в 34 года… Тенденция? Не-а — мерзость.

Открою маленькую профессиональную тайну. Не секретную, но довольно неприятную, для парадной истории отечественного ВПК. Оба пистолета-пулемета, а технологу достаточно внешнего вида — типичное "оружие отчаяния". Суррогаты военного времени! Оба резко выделяются, на общем фоне современных им систем, обилием деталей холодной штамповки и убогой простотой, на грани примитивности… Ближайший родственник и ровесник ППШ-41 и ППС-43 — это английский пистолет-пулемет "СТЭН" образца 1941 года. Тот самый, который сами англы ласково называли "бредом пьяного водопроводчика"… Разница в том, что "СТЭН" сочиняли в голодающей (!), гибнущей от морской блокады стране… "СТЕН" делали, как оружие ополченцев, "пехотную метлу", для ожидаемых уличных боев… "СТЭН" делали в стране проигрывающей (!) войну! По той же причине копии "СТЗН", в конце 1944 года, начали производить и немцы… как оружие "для детей и пенсионеров". Оружие страны, уже одной ногой стоящей в могиле и не способной, по причине огромных потерь, более поддерживать нормальный уровень своей военной промышленности. А пистолет-пулемет ППШ Шпагин проектировал в мирное (!) время, в стране с развитой военной промышленностью, не тронутой ужасами бомбежек и эвакуаций. В стране способной делать самое высокотехнологичное оружие…

Парадокс? Увы — это холодный анализ умного и проницательного человека, способного просчитать развитие событий. Предвидящего будущее, и, на пределе сил, пытающегося успеть предотвратить самое страшное. Это мы, сегодняшние, с детства воспитаны на фотографиях и кинофильмах, где советские бойцы с ППШ-41 бегут за танками в атаку и берут штурмом Берлин. А теперь представьте, что ППШ нет. Вообще. Никакого автоматического (стреляющего очередями) оружия, для массового оснащения пехоты в СССР нет. Представьте себе ситуацию, когда прекрасно зная (ещё по опыту Первой Мировой войны) необходимость в пистолетах-пулеметах, военная верхушка СССР десятки лет (!), всеми силами, тормозит их принятие на вооружение. И это, в стране, ещё в 1916 году давшей миру первый автомат! В стране, заявляющей о новой очистительной мировой войне с каждой трибуны. Стране, официально помешанной на подготовке к войне… Глупость или предательство? Спросите современных военных, они ответят — это государственная мудрость! Конструкторы, ну все (!), до единого человека, злонамеренно "предлагали говно". Двадцать лет подряд! Пока, совершенно случайно, осенью 1941 года, не оказалось, что этому "говну" нет мировых аналогов. Что оно нужно на фронте в миллионах единиц… Что даже несколько десятков ППШ, как при обороне Каширы, могут повернуть ход боевых действий… Что сам Верховный Главнокомандующий должен распределять ППШ-41 поштучно.

Конструкторы СССР инициативно разработали десятки различных образцов автоматического оружия. Начиная с ранних 20-х и до самой Великой Отечественной, поток предложений не иссякал. Но, всё без толку. Уже в 1925 году производство автоматов Федорова было полностью прекращено. К 1928 году все автоматы (на 20 лет опередившие своё время) изъяли и сдали на склады. За "ненадобностью"! Без какой-либо замены. Даже то мизерное количество ППД, что имелось в распоряжении советской армии, было в 1939 году изъято и передано на склады, а производство новых ППД — полностью остановлено. Именно так! Прекрасно знали, что потребность войск в пистолетах-пулеметах измеряется миллионами штук, а выпускали их тысячами. Да и те прятали на склад. Потому, что "пистолеты-пулеметы говно". А кто спорит — враг народа, да-с. И ничего никому не докажешь. Паршивая это штука — послезнание… Хоть глотку сорви, хоть сердце… И что остается делать? Работать! Спешить, до момента, когда те же самые уроды в форме (!) хором завопят, что до Москвы и Сталинграда они бежали исключительно по причине отсутствия "нормального оружия". Когда это самое "нормальное оружие", то есть, оптимизированные к возможностям обычного бойца пистолеты-пулеметы, с дистанцией прицельного огня ~200 метров и трудоемкостью в несколько станко-часов (!), понадобятся. Что бы выдать их разом, столько, сколько возможно. Под бомбами. В мерзлых цехах эвакуированных заводов и "кроватных фабрик". Силами женщин, стариков и пацанов… Что бы победить. Ведь мы за ценой не стоим?

Представьте теперь, что послезнание, а точнее — пессимистический прогноз развития начального этапа войны, Шпагин бы вынес на люди. Обосновав, как умеют люди его профессии, обосновывать свои мысли. И прямо заявив, что по собственной инициативе (самовольно) проектировал свой автомат в расчете на выпуск в не приспособленных условиях. Оттого, своими руками, делал опытный образец из штампованных деталей. Оттого, максимально упрощал все конструктивные элементы. Что не верит он в способность действующего руководства армией остановить немцев на границе… Что ждет великого разгрома, великих жертв и призыва на фронт всех, от мала до велика. Что нужен не спортивный инвентарь, типа СВТ-38, а "дубина народной войны". Что все особенности конструкции и технологии ППШ — это плевок в холеные рожи дармоедов. Стерпели бы "ответственные товарищи" такую правду? Сомневаюсь. Так и живем. Не думайте, что времена изменились. Точно так же, уже сегодня, русские конструкторы на своих коленках мастерят боевых роботов. Простых, до изумления, технологичных, до охренения, дешевых и беспощадных. Годных для массового производства из подножного сырья в любом сарае, силами пойманных за этим же сараем алкоголиков. Потому, что знают — война опять будет. Не такая, как мечтают власти, а настоящая… И опять президент с генералами — "не знают". Не хотят знать…

Что надо считать хорошей работой? Это когда максимальный результат достигается минимальными средствами. Оружие — инструмент. И не супер-пупер навороченный, ровно такой, какой нужен. Только не хочется. Потому как, в комплекте к автомату ("окопной метле"), сам собой возникает солдат-штурмовик, а охота командовать быдлом… "Если интересы дела совпадают с интересами начальства, интересы начальства всё равно выше" Мне больше нравится другое — "Чем мощнее индивидуальное оружие, тем ближе каждый человек, по своим возможностям, к богу". Прикладная философия, хе… из которой, логически вытекает, на 100 % химическое снаряжение наших минометных мин и прочее… Нормальный ход прогресса. Сделай как надо или умри!

Труд Шпагина, вопреки треску пропаганды, подвиг не оружейника, а подвиг технолога. Поясняю! Оптимальные для пистолета-пулемета характеристики были известны со времен немецкого МР-18 (патент от декабря 1917 г.). Оптимальную компоновку и ТТХ для стрельбы русским пистолетным патроном 7,62 мм (который, на деле — немецкий патрон Маузера) имел уже пистолет-пулемет Дегтярева (ППД-40). Изобретать было нечего. "Попадья" вполне отвечала требованиям к массовому пехотному оружию. Они у ППШ и ППД одинаковые. Ужас ситуации состоял в том, что в войсках ППД практически отсутствовал. И резко нарастить его выпуск было невозможно. ППД-40 — добротная, но, довольно сложная технологически, боевая машинка. Произвести быстрое перевооружение армии ППД было невозможно! Обычный срок военного НИОКР — три года. Год — на конструирование и изготовление опытного образца, год — на отладку заводской технологии, год — на устранение "детских болезней" выявленных в ходе боевой эксплуатации. Быстрее — не получается. На конструирование знаменитого "Штурмгевер-44" Хуго Шмайссер потратил три года… На конструирование не менее знаменитого АК-47 Калашников потратил три года (если считать CG-44 его эскизным проектом). Оба они были оружейными гениями. Старались сделать хорошо. У них получилось. А что было у Шпагина?

Финская война показала, что потребность в пистолетах-пулеметах на современной войне — огромная, а советская армия их не имеет. Вообще не… Как водится, под новый 1940 год, высокое начальство очередной раз осознало свою глупость. Лениво потребовало возобновить выпуск того самого, ох, не любимого оружия. А шиш! Пришлось выгребать со складов все остатки, поштучно (!) собирать ППД на пограничных заставах. Сколько их было? Можно посчитать… В 1937 году было изготовлено 1291 штук, в 1938 году — 1115 штук, в 1939 году — 1700 штук. На весь Союз! Заново, с нуля запустить заводское производство — надо год. Выловить дефекты наскоро переработанной конструкции — год. Зимняя война кончилась, ажиотаж спал, а пистолетов-пулеметов, в СССР, как не было, так и нет. За весь 1941 год не смогли наклепать и 6 тысяч ППД-40! М-дя…

Глядя на этот цирк, по собственной инициативе (то есть, бесплатно, добровольно и в нерабочее время), весной 1940 года Шпагин начинает работу над будущим ППШ. Через несколько месяцев, уже в августе 1940 года, первый, своими руками изготовленный им образец (экое громкое название для действующего макета), подвергается заводским испытаниям. Зверским! Живучесть самоделки (!) испытали аж 30 000 выстрелов. Не понимаете? Первый ППШ хотели "как бы случайно" сломать. Изделия оружейных мэтров проверяли куда нежнее… Неизвестно, сколько бы ещё продолжалось издевательство, но, грянуло 22 июня и небо над страной Советов померкло. За считанные недели она потеряла большую часть довоенного промышленного потенциала, 90 % запаса стратегических материалов и весь победный гонор… Близился полный разгром… Принятые до войны на вооружение армии автоматические винтовки СВТ большей частью, в виде трофеев, достались немцам. Возместить катастрофическую нехватку оружия оказалось нечем. Вообще… Дело дошло до официального вооружения народного ополчения косами и вилами… И? Штабные идиоты ГАУ дружно сделали в штаны и хором возопили — армии срочно нужны пистолеты-пулеметы! А мы — не виноваты! Это… промышленники вредят! "Когда настает полная жопа — разум у начальства резко обостряется, и тогда, впопыхах и с перепугу, оно принимается за дела, которые следовало завершить много лет назад". Восточная мудрость, однако…

И свершилось… Убогую самоделку, эрзац-продукт военного времени ППШ-41 начали, наконец-то (!), промышленно производить. Осенью 1941 года… В последний час… До конца первого военного года успели выпустить почти 92 тысячи (!) ППШ, а за 1942 год — полтора миллиона. По неизвестной науке причине эти числа военные мемуаристы приписывают в заслугу себе. Мы! Выплакали! У тирана Сталина! Герои, блин… Знаете, как это называется? Перевооружение армии в военное время. После двадцати лет жевания соплей… За подобные вещи, по справедливости, расстреливать надо… А если вспомнить, как клепали из трамвайных рельсов "Катюши"? Как под открытым небом в зимней Сибири, работали станки эвакуированных заводов? Инженерный гений и трудовой подвиг народа, опять, перевесили руководящую дурь… Могем, начальник!

Зачем это надо знать? Для понимания, что когда под руками не осталось ничего, а на кону стоит почти всё, оказалось безумно важным, наладить именно выпуск пистолетов-пулеметов. Оружия, сочетающего в себе легкий карабин (удобный для стрельбы с рук, на ходу) и штурмовой пулемет (плотность огня, вместе с приличной дальнобойностью). Советские пистолеты-пулеметы времен войны — это шедевр рациональности. Среди систем равного класса (немецких, американских, английских) — у них наименьший калибр, самые длинные стволы (прямо и относительно, в диаметрах канала), самый высокий темп огня и самый мощный патрон. По весу пороха патрон ТТ превосходил любые пистолетные патроны мира и был скорее слабым промежуточным, чем чисто пистолетным. Во всяком случае, на поле боя, один боец с ППШ или ППС был равен, по эффективности, десятку стрелков врага… На ранее упомянутой дистанции 100–150 метров и за её пределами. Даже без надлежащей выучки. Даже недавно мобилизованного ополченца… И фронт покатился вспять. И случилось чудо… А потом, неблагодарные потомки, это чудо постарались заболтать. Обидно…

"У каждого поколения должна быть своя война" — говорил председатель Мао… "Нам досталось, и вам тоже достанется" — любила повторять бабушка. Таки накаркала… И у меня теперь, за спиной — своя зимняя Сибирь и работающие под открытым небом (ладно, в палатках) станки… Потерянные возможности и обрыв хозяйственных связей… Свой мозговой штурм и свой маленький триумф. Бомбежек, правда, пока не было. Но, и ресурсов уже ёк. Особенно сырья… Металл! Без цветных металлов современная техника существовать не может. Добывающей промышленности у нас нет. И что? "Попала собака в колесо — пищи, но беги!" Старый багаж — не поможет. История с ППШ, — сказка времен "позднего индустриала". Здесь, пока — чистое натуральное хозяйство. Только от нас зависит, превратится ли оно в постиндустриальное. Во всех смыслах. Пытаемся…

Даже в химическом оружии, как и в любой гадости, есть положительные стороны. Если всё правильно рассчитать, дичь сама в руки бежит. От внезапного обладания приличной кучи свежего мяса (один медведь потянул за двести килограммов, когда только успел отожраться?) народ взбодрился. Тома, разумеется, была против. И боцман… Никакой охоты! "Забота о здоровье и работоспособности личного состава", понимаешь. Вдруг, от непривычной еды, у мальчиков животики заболят. С непривычки. На изобильную мясную диету, по мнению отцов командиров, нас следует переходить постепенно. Завидуют, что ли? Как же, хе! У наших мальчиков без того был здоровый аппетит, а после 12-ти часовой сборки-погрузки минералов — буквально волчий. А рядом, целая гора свежатины. Причем, медвежатины. Интересно же! Олени что? Оленина за зиму слегка приелась. Ободрали олешек, да уложили их на лед. Зато есть шанс отведать медвежьи отбивные. У-у! Воспетая самим Джеком Лондоном — еда настоящих мужчин. Какой случай её попробовать! И фиг вышло…

Настоящий мясной голод всегда бывает весной. Потому, что всё, что было свежее — давно съели. Трава — не пища не для здорового человека. А дичиной весной особо и не разжиться. Она или стельная, как наши олени, или тощая… или больная… Огородным культурам, до урожая, расти и расти. Картошечки бы… эх! Противно. Весна, всё зацвело, зазеленело, защебетало. А рацион как был зимним, так и остался. Сухое мясо (маловато), грибы (ешьте их сами) и сухарики, ага. Из смеси сочной мякоти кедровых орехов, гидролизного крахмала и столярного клея (как пишут в рекламе, есть соль и специи). Блин! Верю, что там содержится всё необходимое для здорового организма. Верю в тамошний белок, в жиры и микроэлементы. Верю, что эти орехи с грибами нам зимою жизнь спасли. Но, достали они, нет слов… цензурных. Вдобавок, во избежание порчи, без должного опыта, сухари наши вышли, гм… малость пересушенные. Каленые, как ещё говорят…

По твердости и внешнему виду — в натуре метлахская плитка. И не напоминайте про Робинзона Крузо, который солониной и сухарями в плавании питался (типа, берите пример с аборигенов эпохи). Скажу, как в анекдоте — "Не дай вам бог так проголодаться!" Спросите, размачивать не пробовали? Пробовали! А как же. Пока размокнет — устанешь ждать. Размокли — вкус теряется. Солома. Мокрый силос. Наловчились крутить из них вермишель. А тут, вдруг, рядом — мясо. Сотни килограммов отличного свежего мяса. Без всякой охоты. Халява, сэр!

Боцман, ещё в пути, извертелся… С одной стороны — строжайший приказ 'Не допустить предпосылок к эпидемии желудочно-кишечных заболеваний!'. Или, в переводе на русский разговорный — "Не ешьте с полу!". Пусть диета противная, но привычная. Все здоровы. Стоит дать слабину, отведать свежатинки — жди беды. Эх! Знаете, каково это, стоять у борта и разглядывать, в 10 метрах буквально, упитанного кабанчика? Полный рот слюней! Словно он уже готов к употреблению. Выдержали! А началось грехопадение с рыбы. Я начал… Типа, раз курортник, вот и побалуй коллектив. Побаловал! Голомянка — она даже на пустой крючок, дуриком идет… Нажарили… Съели… Ух! Полосатые домики по носу и на корме пережили суточный аншлаг. Отец командир тоже не уберегся. Да-с! Ругательные словесные конструкции висели в воздухе так густо, что их можно было щупать… С непривычки-то, все перепугались… Активированный уголь — горстями… Строго кипяченая вода. Утихло. Но, первый шаг был сделан. Спустя сутки, справа по борту потянулись в распадках поля дикой черемши. Вроде бы — здоровая приправа… Черемши мы надрали. Впрок. Вроде бы к дичине. А нельзя. Обидно — до соплей. Тома, как только туша косолапого перестала источать зловоние, её проверила. Лично напялила резиновые перчатки, вскрыла и исследовала пробы разных участков туши. Трихинеллез…

Короче, отбивные нам не светят. Основа профилактики трихинеллеза — санитарный контроль за убоем животных и продажей мясных продуктов, стойловым содержанием зверья в помещениях, недоступных домовым и диким грызунам, очищение территории от трупов павших животных. Если контроль невозможен (геологоразведочные партии, строители дорог, лесозаготовители и др.), то необходимо варить (кипятить) мясо не менее 2,5–3 ч, при толщине куска, не превышающей 2,5 сантиметра. Представляете, что выйдет? Не представляете… Нет бастионов здравого смысла, которые б не сумела преодолеть голодная морская пехота.

— Всё равно съедим! — ответил Варнаков на пламенный Томин призыв выбросить "каку" за борт… И? После трех часов варки в автоклаве от медвежатины осталось очень мало. Холодец. Но, к макаронам пошла.

Откуда взялся автоклав? Из комплекта горно-добывающей станции. А так, нет на 'Матрасе' ни кухни, ни столовой. Он — единственный объемистый бак с подогревом. В жилых отсеках лишь самодельные титаны с кипятком, гамаки да скамейки. Как в плацкартном вагоне поезда… На сухом пайке, по первоначальному плану, нам полагалось сидеть до самого окончания похода. Без излишеств, но и без риска… Хе! Разве на нем усидишь! Особенно, проплывая мимо девственной природы. Ни кухонной плиты на судне, ни варочного котла, ни холодильника? Плавучий сортир… Хе… Какие пустяки вас беспокоят… Надо смотреть на мир позитивно. Тем более, что по прямому назначению, для гидрометаллургической обработки сырья, прямо на месте, применить автоклав не вышло. Запретили. Зато, в замену кухонного оборудования — вполне сгодился.

"По одежке протягивай ножки" Этот девиз всех технологов мира, будь моя воля, я бы высек на входе каждого учебного заведения технического профиля. Что бы не мечтали о несбыточном. Скромнее надо себя вести, господа бывшие товарищи. Чай тут пока не рыночная экономика, а голимое натуральное хозяйство. И каждый удар молотком, каждая лопата породы, каждый поворот сверла — расход драгоценного ресурса. Это трудно понять, но легко запомнить, на самом деле. Каждый! Когда проникнетесь, тоже будете как я, во сне и наяву бегать словно ошпаренные. Фантазия, она расчетом проверяется. Без расчета — пустая блажь.

Вот пример. Добыча полезных ископаемых, по идее — страшно дорогое и трудоемкое производство. А почему? Так очень хлопотное дело — отделить от пустой породы нужный компонент. Особенно, если решать проблему "в лоб". Это надо, а остальное по фиг. В отвал! Мусор и грязь, отходы и отбросы — недопустимая роскошь для нищих вроде нас. И вообще, любая грязь — всего-навсего, нужная вещь в неподходящем месте. Если подумать головой, грязи не остается совсем. А если остается, то тем меньше, чем экономнее запросы.

Возьмем добычу руд. Легко орать — "Больше давай! Ещё больше! И ещё!". А нету больше. И не будет. Из этого скромного факта очень много вытекает, на самом-то деле. Достаточно приучить себя сравнивать и считать, во что выливаются разные варианты решения одной проблемы. Например — составлять таблички… Как Робинзон Крузо, на необитаемом острове делал. Когда сравнивал "добро" и "худо". Оно способствует просветлению мозгов… и наживанию врагов. Помните, я про сверхвысокую технологичность пистолетов-пулеметов рассказывал? Факт-то люди запомнили, а в суть не вникли. Пришлось растолковывать, публично. Что б не повторяться. В ноябре, когда поток 'ходоков', с чертежами пистолетов-пулеметов, достиг апогея, Соколов взмолился — "Сделай что-нибудь, в натуре задолбали!". Да легко… На следующий же день собрал этих самодельщиков, в актовом зале (уже отстроились) и сделал им коллективное внушение. На примерах… Табличке технических характеристик предлагаемых девайсов, в сравнении с Наганом. Вышло жестко.

— Граждане, кто считает, что нам этой весной штурмом брать Берлин и без "окопной метлы" — никак?

— Э-э-э… Да ну… — сколько ещё этих дискуссий у меня потом было — самый типичный ответ.

— Тогда зачем нам стрельба очередями? Или, склад от патронов ломится? Или патронный завод, день и ночь, выдает продукцию на роторно-конвейерных линиях? Может быть, хватит и одиночных выстрелов?

— Э-э-э… Да, наверное, для начала, хватит. Главное, успеть с ходу открыть огонь.

— Угум, раз вы собрались открывать огонь сходу, почему на ваших чертежах нет самовзводного УСМ?

— Э-э-э… Долго ли затвор передернуть?

— Проверьте! Возьмите, в пирамиде, "Ксюху", да засеките время. Сколько надо для перехвата в боевое положение, сколько, для снятия с предохранителя или для досылания патрона? Сколько надо для этого рук?

— Ясно, что пистолет ли револьвер, с самовзводом, быстрее…

— Тогда о чем спор?

— Так ведь пистолет-пулемет всё равно, в массовом производстве, гораздо проще Нагана!

— Кто это сказал? Поднимитесь пожалуйста… Давайте говорить, доказательно. С чего вы такое взяли?

— Ха! Трудоемкость револьвера Наган — 30 станко-часов, зато у пистолета-пулемета системы ППШ-41 всего 7,3 станко-часа, а у ППС-43 — 2,7 станко-часа. Есть разница? — эрудит, букварем меня давить вздумал? С тех пор — семьдесят лет прошло. Целая эпоха.

— Полагаю, что стотонный гидравлический пресс и комплект технологической документации на ППС у вас с собой? Нет? Жаль, очень жаль… Следовательно, матрицы и оснастку, включая сам пресс, нам надо тут изготовить самим? И только потом заняться производством? А чертежи гидравлического пресса у вас есть? Значит, напильник — наше всё? Ах, вы не то имели в виду? Тогда что? Поболтать языком в тепле захотелось?

— Мужики, охолоните! Револьверы, считай, до самой Второй мировой войны, в рукопашной, как раз и выполняли функцию "окопной метлы", — ура, первая разумная реплика за обсуждение, — Наган нам сойдет…

— Так пистолет-пулемет всё равно Нагана проще. И технологичнее, — ах ты, нахал, на святое покусился!

— Факты, в подтверждение вами сказанного, привести можете?

— Э-э-э…

— Не помните или не знаете? — сознайся, дурень, что брякнул просто так, не думая, из чувства протеста.

— Холодная штамповка — прогрессивная технология! — ну что за мода не думая повторять чужие слова?

— Для холодной штамповки нужен стальной лист. И прокат. У нас что, есть под рукой прокатный стан?

— И экономичная… — упорный, либо агитпропа начитался. Любят там, блеснуть звонкой фразой. Хе…

— На изготовление ППШ-41 требовалось 14 кг металла, на изготовление ППС-43 — 6,2 кг, при весе всех готовых металлических частей около трех килограммов. А револьвер Наган весит 800 граммов. Что легче?

— В пистолетах-пулеметах почти не применяется легированная сталь! — надо же, запомнил.

— В XIX веке, когда создавался револьвер Наган, про легированные стали, люди ещё не знали вообще.

— Зато в пистолете-пулемете деталей меньше! — уже со зла выкрикнул. Зря… Распространенная ошибка.

— В серийных советских пистолетах-пулеметах военного времени довольно много деталей. У ППД-40 их аж 95 штук, у ППШ-41 — 87 штук, а револьвер Наган состоит всего из 44 отдельных частей. Не знали?

— Ну, почему именно Наган?! — несколько голосов, хором, настоящий крик души.

— Потому, что Наган у нас есть, потому, что его можно просто скопировать. А не разрабатывать заново. Или, вам обязательно нужна 'большая страшная пушка', как у ковбоев? — как дети, честное слово.

— Скажите, а если бы у нас сейчас был ППС-43, то вы бы его взялись производить? — и ухмыляется…

— Нет, не взялся бы… Для пистолетов-пулеметов время ещё не пришло. Непозволительная роскошь.

— Ага, проспорил! — кому-то, — Я ж говорил, дело не в системе, а в принципе! — так, народ не понимает.

— Вот именно — дело в принципе. Во-первых, в их трудоемкости. Во-вторых, в их материалоемкости. В-третьих, в технологичности. Да-да, при отсутствии кузнечно-прессового оборудования, готового проката и покупного инструмента, технологичность пистолетов-пулеметов обычной схемы — не досягаема. Партизаны мастерили свои самоделки из уже готовых труб, пружин и стали. А где нам, тут, взять витую пружину?

— Сделать! Слабо? — и снова ухмыляется. Думает, что удачно поддел.

— Молодой человек, вы знаете, почему в многозарядном оружии XIX века почти не применялись витые пружины? А если применялись, то в разных малоответственных узлах? Не задумывались над этим?

— А что там, в витых проволочных пружинах, такого особенного?

— В принципе — ничего. Кроме того, что для их изготовления годится только (!) легированная сталь. Все оружейные витые пружины, более чем столетней давности, даже в музеях, уже сломаны или заржавели.

— Можете доказать? — не верит, хе…

— Винтовку Снайдера, образца 1866 года, в кино или на картинках видели? — должны бы… Западных фильмов, с английскими стрелками в красных мундирах времен королевы Виктории, полным-полно. Там из этих Снайдеров палят — только в путь.

— Я и в музеях её видел. В разных. Даже руками щупал…

— Отлично! И в каком состоянии там витая пружина затвора? — долгая пауза.

— Так ведь нет, у Снайдера, пружины в затворе. Руками его открывают и тягают… — наивный…

— А была… Куда делась, не подскажете? — очень наглядный пример недолговечности стали XIX века, кстати, — Господа британцы викторианской эпохи очень гордились качеством своего металла. И напрасно… Массивные детали проверку временем выдержали. Много древних Снайдеров исправно бабахают по глухим задворкам планеты уже второе столетие. Но, витая пружина, на затворе, у всех сохранившихся моделей, или не своя, или вовсе отсутствует. Усталость материала, от знакопеременных нагрузок. Это надо просто знать…

— Получается, наши самоделки, тем более, почти сразу сломаются? — да ты догадлив, дружок.

— Ресурс Нагана выпуска "до 1913 года" — тысяча выстрелов до первой поломки и 4–5 тысяч выстрелов до капитального ремонта или списания. По меркам начала ХХ века — очень хорошие револьверы. Поэтому в конструкции русского Нагана предусмотрена взаимозаменяемость всех деталей. Уникальное требование для револьверов тех лет. Мгновенный ремонт в полевых условиях простой заменой сломанной части. Сегодня пистолет спокойно выдерживает десятки и сотни тысяч выстрелов. Легированная сталь! Боевая пружина в Нагане обычно ломается первой. Она — слабое звено. Если не считать трещины курка, от холостых спусков.

До легированной стали в этих местах и этой реальности — века. Если не мы, её не будет ещё долго. И у нас… тоже. Дороговато… Проще и дешевле, как в далекие щедрые времена, заменить цветными сплавами. Но, что бы заиметь эти сплавы, что бы добыть легирующие примеси, надо обзавестись хорошей обычной сталью. Не хуже той, что шла для изготовления царских Наганов. Это можно, хотя и трудно. Да не только в стали дело. Волочильный стан для пружинной проволоки где? Жизнь — штука многогранная. Что там ещё?

— А если бы прокат и пружинная проволока у нас были, то вы взялись бы делать пистолеты-пулеметы?

— Нет, — отвечаю твердо, хотя в глазах удивление — "Чего этому типу ещё не хватает?" А много чего…

— Пистолету-пулемету нужна минеральная смазка для трущихся деталей. Нефтяная. А нефти у нас нет. Солярки — в обрез. Без нефтяной основы или хотя бы синтез установки (которую без легированной стали не собрать, ещё один заколдованный круг), морозостойкой смазки добыть негде. В количестве, достаточном для регулярного обслуживания нескольких сотен "стволов" — вообще негде. Зато Наган работает и всухую.

— Салом смажем! — безумству храбрых, — Старые "Максимы", разве, салом не смазывали? — обалдеть…

— Смазывали… — хе, - Ещё как смазывали! Только, не долго. Заедало их, от неправильной смазки. Мало кто знает, что одна из главных причин военного краха батьки Махно в Гуляй Поле — тотальное отсутствие штатной смазки к автоматическому оружию. Винтовки с револьверами животный жир ещё как-то терпели, а капризная автоматика пулеметов — бастовала. В трофейных австрийских пулеметах "Шварцлозе", например, перед досыланием осаливался из специальной масленки каждый патрон. Не сметану же туда заливать? А нефтяного масла у фактически партизанящих махновцев нетути… "Враг в столицу входит, пленных не щадя, оттого, что в кузнице не было гвоздя…"

— И что делать будем? — ха, забеспокоились. Неужели проняло? — У нас же тоже автоматы и пулеметы?

— Пока — разводим соляркой моторное масло. На первое время хватит. Потом — будем искать суррогаты.

— А Наган-то можно салом мазать? — вроде убедил. Про завиральные прожекты огнестрела уже молчат.

— Да хоть графитом… Это, кстати, важный репер. До появления морозоустойчивых нефтяных масел в оружии избегали применять скользящие детали. Поинтересуйтесь, при случае, конструкцией самых старых магазинных винтовок и пистолетов. Сплошные качающиеся и вращающиеся вокруг оси части механизмов.

— Значит, автоматические пистолеты мы тоже делать не можем? — логично… хотя несколько запоздало. Мы можем сделать всё, но нормально эксплуатировать — пока нет. Тогда зачем?

Что, горе разработчики? Приуныли? Мир, хе-хе, не просто сложнее, чем нам бы хотелось… Он гораздо сложнее, чем мы можем представить. Стоит только приняться за реальное дело — и столько всего вылезает. Ну, кто-нибудь вспомнит, самое-то важное? Основную причину (!), по которой для нас пока невозможны пистолеты-пулеметы? По которой невозможны даже автоматические пистолеты? Хотя Сечкин — это вещь.

— Патроны вручную набивать будем? — тьфу на вас. Видимо мечтает, как палит очередями, а кто-то его обеспечивает боеприпасами. Размечтался!

— Какие? К автоматам? — делаю вид, что не понял. Все их наброски вычерчены в расчете на патрон от 'Макарова'. Хотя этих патронов — один початый ящик. Меньше — только к ружьям…

— Э-э-э… — ну же, вырази недоумение, что патронов к пистолетам-пулеметам тупо негде взять. Забыл?

— Без цветных металлов, в данных условиях, пытаться производить приличные гильзы — бессмысленно.

— А как же без патронов? А Наган… — правильно, опытный образец капсюльного уродца уже испытали. Простой заменой барабана в обыкновенном серийном револьвере. Вариант под бумажные патроны Терри-Нормана на тот момент только планировался. Как паллиатив. Нищим выбирать не приходится… Вы в курсе.

— Патроны будут, когда медь, цинк, олово и свинец научимся получать тоннами. Пока — одни стальные пули в бумажных гильзах. И медь — только в колпачках капсюлей. И свинец — только на оболочку пуль.

— Без прессов, штампов, прокатных станов, токарно-фрезерных станков и прочего специнструмента? — так и знал, что не успокоятся, подденут, — Наган тоже без станков серийно производить будем? За сколько станко-часов? — да вы что, мужики, обиделись? Вероятно — обиделись. Публично получать по носу, гм…

— Какие пустяки вас заботят! Сделаем — как надо, чего надо и сколько надо. Есть способы!

— Выходит, все наши проблемы только в сырье? Ну, в доступных материалах? — глубокий вывод!

Получается — так. Знаковый момент, между прочим. Важный закон постиндустриальной жизни. В цене любого промышленного изделия основная составляющая — сцена сырья. А работа не стоит почти ничего. Не верите? Загляните в любой супермаркет и прикиньте цену на самые разные изделия, состоящие из сходных материалов. Например, цену потолочного светильника и сканера, одинакового веса. Сравнимо? Одинаково? А ведь не сравнимые по внутреннему устройству предметы. Зато масса стекла, металла, пластика примерно равные. Технология!. Труд, при массовом производстве, предельно дешев. Дешевеет сырьё — дешевеет всё. Закон, хе… Дорожает сырьё — дорожает всё. Тоже закон. Производить трансмутацию элементов люди пока не умеют… Когда научатся, наверное — получим синтезатор "Мидас". Или всеобщий апокалипсис… Делать что угодно из чего попало, это, знаете ли — чревато неожиданностями. И наверняка — вредно для здоровья…

Личный опыт, однако. Локальный апокалипсис на отдельно взятом "Матрасе" уже состоялся… Почти. А мы что? А мы с Федотовичем ничего… почти не успели. Только загрузили в автоклав порцию интересных камушков и травильный раствор кипятком разбодяжили. Правильный такой травильный раствор, вроде как радиолюбители печатные платы травят. Даже не очень крепкий. Всего-то 150 граммов хлорного железа на литр. Ну, и разлили немного. С полведра. Качает же! И темно… Что-то под ногами зашипело, дымок пошел. Вонючий такой, едучий. Мы, естественно, из трюма на палубу вылезли. Сидим, ждем, когда проветрится… А мимо черт несет боцмана… А боцман принюхивается… А боцман спрашивает, человеческим голосом:

— Что это у вас там такое? — подозрительным тоном, ни дать ни взять — сатирик Петросян…

— Хлорное железо в трюме пролилось, — отвечаем, — немного, — автоклав там специально установлен для переработки добычи на ходу. Ну, когда строили, это представлялось логичным. Чего время терять? Вот…

— ….!!! — ответил боцман уже из трюма, большим петровским загибом, с вариациями на вольные темы.

здесь возможно будет ещё текст