Тропа смерти

Глава 3 Сувенир с сюрпризом

Хреновина, занимавшая больше половины всего пещерного пространства, сперва показалась мне эдаким массивом из световых оттенков, настолько насыщенных, что они обретали плотность металла. Присмотревшись, я понял, что вряд ли всё это — только свет. Скорее уж офигительная конструкция из минералов, настолько искусно подогнанных между собой и так подсвеченных, что она производила впечатление ажурного и вместе с тем единого целого.

Воздух был упруг, словно вода, однако проталкиваться сквозь него было проще, потому что никто не мог сейчас смотреть мне в спину и кинуться из-за угла. Здесь, дыша густым, как студень, воздухом, я чувствовал себя намного спокойнее, чем там, где принужден был уворачиваться в отскакивающие от костров тени и надеяться, что демонам лень будет смотреть в мою сторону.

Развернув бумажку со схемой, я внимательно изучил её, потом громоздкую хрустальную конструкцию. Взглянул на часы — слава богу, в своё время предпочёл механические, батарейка бы давно уже иссякла. А так главное было не забывать заводить — и я не забывал. Это единственная ниточка, связывавшая меня с домом, и я находил какое-то глубинное успокоение в простейшем и аккуратно повторяющемся действии. И даже тогда, когда, израненный демонической тварью, лежал и дожидался, придёт ли ещё Моресна или не придёт, принесёт ли воды, или её помощь была просто плодом моего воображения — стоило схлынуть дневному зною, как рука сама потянулась к колёсику часов.

Хоть и с большим трудом.

Поэтому я всегда знал, который час в моём родном городе, и мог соотнести то время со здешним.

Подходили назначенные мне для действий минуты. Так, где же у нас искомая штуковина? Ага, вот она. Если, конечно, схема не врёт, аки сивый мерин, мне надо вытащить из конструкции вот это колечко… Эдакий чёрно-обсидиановый ободок с глубоким переливом не поймёшь даже какого оттенка. Не сразу сообразив, с какой стороны к нему приладиться, я покрутился возле переливающегося массива кристаллов, потыкал пальцами то туда, то сюда. В глубине конструкции воздух оказался плотный, как резина, и даже слегка переливался.

Мне становилось не по себе, подкатывало к горлу, темнело перед глазами. Похоже, даже «чистым» в такой близости к ретранслятору энергий находиться не шибко-то полезно. Надеюсь, не мутирую в какое-нибудь существо с двумя головами. Поддев кончиком ножа нужную мне штуковину, я с ужасом увидел, как лезвие клинка обтекает, истончается, словно ледышка в кипятке. Ободок едва успел шевельнуться к моменту, когда от ножа осталась только рукоятка.

Как ни крути, но внутрь придётся совать руку.

Я сделал это с таким чувством, будто собирался пальцами драть больной зуб у крокодила, которому забыли дать наркоз. Однако ничего с моей рукой не произошло, разве что протолкнуть её внутрь оказалось не так-то просто. С усилием выдернул кольцо из глубины конструкции. Ждал, что она в тот же миг осыплется, но ничего подобного не произошло. Только нутро этой махины зазвенело, завибрировало, словно музыкальный инструмент с перетянутыми сверх меры струнами.

И я предпочёл поскорее отступить. Мало ли что теперь может случиться. Бросившись назад, едва сумел обуздать панику и затаился за выступом скалы, пытаясь определить, свободен ли путь. Глупо будет попасться сейчас, когда полдела сделано.

Охрана явно заволновалась, занервничала, кто-то забегал, остальные сгрудились у двух коридоров, ведущих к комплексу. Как ни крути, но надо выбираться через оставшийся. Пришлось вернуться к ретранслятору и рвануть в соседний узкий коридорчик, к тому же наполовину загруженный какими-то штуковинами, напоминающими авангардные скульптуры, только не из металла, а из минералов, протискиваться между ними.

Меня начинало тошнить. Если действие концентрированной магической энергии напоминает действие радиации, то я в глубокой заднице. Будем надеяться, что всё-таки выживу и не стану для жены обузой.

Кстати, чтоб выжить, надо как минимум добраться до своих.

Кольцо-браслет я, поколебавшись, всё же нацепил на руку. Если она опасна, меня не спасёт изоляция типа куска тряпки. А сунуть некуда, карманов, подходящих по форме и размеру, нет. Разве что карманы брюк, но там мне даже меньшая хреновина помешает драться и карабкаться. Выскочив из коридорчика, я, пригнувшись, бросился прятаться — уже было от кого. Демоны — то ли бойцы, то ли их маги — начинали оперативно стягиваться к безопасному месту близ ретранслятора.

Бежать и прятаться надо было прямо сейчас. Чуть позже, разобравшись, в чём дело, на меня откроют обстоятельную охоту — если я хоть что-нибудь понимал в жизни, всё будет именно так. Значит, к этому времени надо — кровь из носу! — испариться. Может, на моё счастье, они пока верят, что виной произошедшему был простой сбой системы, может же случиться такое!

Я шарахался из-за уступа и снова за уступ, пригибался, прыгал и бросался в укрытие со всех ног, стоило мне ощутить лишь тень возможной опасности. Паника нарастала — это видно было невооружённым глазом. Главное не расслабиться, не обнаглеть, иначе на этом меня и накроют. Впрочем, через пещеры, разукрашенные полосами костров, я промчался, почти не сбавляя скорости — здесь народу было явно не до меня. На моё чисто человеческое обличие не обратил внимания даже тот демон, мимо которого я прошёл быстрым шагом на «авось».

Мой расчёт был только на то, что если он и увидит во мне чужого, то сперва кинется захватывать сам. А тут рядом пустынный коридор, могу попробовать прирезать его по-быстрому и смотаться от остальных. Не та складывалась ситуация, чтоб сидеть и выжидать, пока дорога очистится целиком.

Но демон не обратил на меня внимания. И слава богу.

Усталость давала о себе знать, нахлынула волной, стоило только осознать, что самое сложное позади. Укрываясь в очередную щель, я заметил, что пальцы, которыми вцепляюсь в камень, не просто дрожат, а буквально ходят ходуном. Отдых, нужен отдых, но это такая же утопия, как душ и свежее бельё прямо сейчас. Пробираясь пещерными переходами, шугаясь каждого подозрительного шороха или тени, я клятвенно обещал себе, что если выберусь живым, непременно организую дома подобие душа. Наверное, можно будет просто заказать. Сколько бы ни стоило — обзаведусь непременно.

Так что первоочередной целью за невозможностью первой для меня стала вторая — аптечка, содержащая в себе в том числе и порцию тоника. Пара глотков — и остаток пути можно будет преодолеть, не подсчитывая носом все рассыпанные камни и неровности грунта.

Очередная группа дозорных, не иначе… Услышав похрустывание в отдалении, я вскарабкался почти под самый потолок пещерки, едва не сломал палец, попавший в расщелину, притаился наверху, на ломаном подобии карниза. Да, дозор, с десяток мелких тварей, чуть ли не обнюхивающих всё в поисках… Кого? Меня? Маг что-то такое упоминал о демонах с нюхом собак, но от них у меня обувь и одежда пропитана каким-то веществом, аналог которого знают и бойцы моего родного мира. Интересно, учуют или нет? Вернее, «интересно» — немного не то слово.

Двинулись дальше. Неужто повезло? Ноги не повинуются, пальцы словно деревянные, не гнутся, но до места, где я припрятал аптечку, осталось всего ничего. Эта мысль подгоняла меня, как запах родного стойла — измученную лошадь. Вниз я сполз и замер, прижавшись к камню. Опять звук… Нет-нет, моя голова слишком важная для меня штуковина, чтоб ею запросто рисковать. Едва не скрипя зубами от бессилия, я вскарабкался обратно, забился в ту же щель. Едва успел — мимо протопал ещё один отряд.

Ишь как тут становится людно. Это не шутки. Прижавшись лицом к камню, я замер, пережидая приступ слабости. Нет, не могу больше, надо отдохнуть… Надо, но нельзя. Хоть сдохни, но нельзя. В подобные минуты вариант «сдохнуть» уже не кажется таким страшным.

Я всё-таки слез со своей верхотуры и потащился дальше, в узкий проход, где мне пришлось в панике и на каком-то уже третьем, если не четвёртом дыхании искать очередное укрытие. Отдыхая в очередной впадине, улёгшись, как пулемётчик за кожухом «максима», я вспомнил, что прежде, чем забирать из тайника аптечку, надо сперва осмотреться, не нашли ли её, не сидят ли в засаде. Этим я и занялся, едва подобрался поближе к нужному месту.

И обнаружил тут значительное оживление… Нет, не прямо возле расщелины с аптечкой, и не засаду, иначе б какое могло быть оживление? В том месте, куда я сунул артефакт для определения пространственного горизонта, толпилось больше трёх десятков демонов.

Первая мысль — убраться поздорову отсюда. Вторая — ни фига не дойду до нужного места без тоника. Сколько я уже без сна? Мысль об этом угнетает ещё сильнее, чем усталость, лишает воли к жизни. В задумчивости я оглядел толпу, активно шарящую в распадке, где лежал артефакт. Ждать мне тут нечего, ещё немного, и они примутся обшаривать окрестности в поисках ещё чего-нибудь.

Раз так, то надо добывать свой запас прямо сейчас.

Я рванул к нужному месту, обливаясь холодным потом при мысли, что мой манёвр кто-нибудь может видеть. Но всё-таки кинулся — а какой у меня выбор? Выбора нет. Подхватился, вцепился в выступающий камень, подтянулся… Собственное тело ощущал слабо, и если что подвернул или поцарапал, не почувствовал в этот момент. Каким-то чудом, выжавшим из моих рук и ног всё, что только можно, и для того временно лишившим меня зрения, слуха, других чувств, всё-таки взлетел к расщелине, запустил туда руку…

Выхватил оттуда что-то (а что — сперва и сам не понял), бесшумно скатился вниз и бросился прочь, надеясь, что не слишком шумно передвигаюсь. Сперва вернулся слух, потом зрение, потом и осязание. Покосился вниз — да, в руке держал именно упакованную в холстину аптечку. Ну, слава богу! Хоть более или менее удачно.

Не без труда отыскал тихий закуток, где можно было надеяться хоть на несколько мгновений тишины и покоя. Странно, что тут вообще таковой отыскался. Привалившись к камню, понял, что если сейчас сяду — уже не встану. Значит, садиться нельзя, распакуем вещи так. С большим трудом развернул плотно увязанную холстину и не с первого раза сумел вытащить из недр коробки пузырёк с тонизирующим. Прижал к губам.

Теперь можно было спокойно, без опаски оплыть на землю и замереть, ожидая, когда откроется очередное дыхание. Может быть, минут пять-шесть я успел проспать, поддавшись невыносимому давлению глубокой фазы сна, но тут же очнулся от неё, взбодрённый вдвойне. Неподалёку нарастал шум, отрывистая речь демонов напоминала человеческую, только очень уж варварскую. Меня ищут. Если сейчас поспешно сделать ноги, то, может быть, успею.

Я подхватился, не забыв убедиться, что и аптечка, и сумка с прочими вещами при мне. Через несколько поворотов пришлось вынимать карту. Да, я, кажется, не сбился с пути, вот, всё есть на плане. К счастью.

Переход за переходом, коридор за коридором… Кажется, каждую расщелину собрал. Паника распространялась стремительно, погоня едва не наступала мне на пятки. То и дело приходилось нырять в укрытие и пропускать мимо себя кого-то из групп, начинающих прочёсывать местность. Слоновья доза тонизирующего обострила все ощущения, заставила слышать и подмечать такие подробности, на которые прежде у меня не хватало ни сил, ни, образно говоря, ёмкости оперативной памяти мозга. И сейчас, захлёбываясь воспринимаемой информацией, я осознавал, что надолго меня не хватит.

Но пока это было необходимо — только так я способен был своевременно уловить признаки опасности и оценить их.

Чёрный браслет жёг запястье, потом начал его оттягивать. Тянули плечи и вещи — всё-таки даже с тоником столько времени на ногах — не сахар. Через некоторое время я вдруг осознал, что, кажется, своей ношей обращаю на себя внимание преследователей. В общем-то, это логично, если хрень действительно так мощна, она должна здорово фонить. Странно, что меня до сих пор не схватили, ведь у них есть и верховые животные.

Эта мысль заставила меня припустить быстрее. Казалось, я слышу затылком чужое дыхание, но этого, конечно, не могло быть. Зато заставляло прибавлять шагу.

И я прибавлял, не жалея сил, потому что во мне теплилась надежда, что войска Аштии продвинулись вперёд, и мне нужно будет преодолеть чуть меньшее расстояние, чем пришлось отмерить в ту сторону. Под конец я просто бежал, останавливаясь лишь изредка, чтоб перехватить воздух, и прижать к носу растёртый в пальцах листок растения, которое вообще-то использовалось как вяжущее, но при этом обладало сильным ароматом, немного уступающим по своему действию нашатырю.

И, хотя магические средства были очень мощные, через некоторое время я уже едва осознавал, что и как делаю. И когда меня перехватили чьи-то руки, испытал чуть ли не облегчение, потому что больше в любом случае не надо было больше бежать. А когда немного очухался и, присмотревшись, обнаружил, что окружают меня не демоны, а люди, ощутил двойное облегчение.

На чём и отключился.

Последнее, правда, осознал только после того, как пришёл в себя. Надо мной хлопотало несколько человек, чем-то вонючим водили под носом, осторожно хлопали по щекам, массировали виски. Переговаривались вполголоса, но деловито, напористо.

— Ну, что он там — реагирует?

— Нормально-нормально, живой.

— Эй, парень! Боец!

— Да слышу я, — губы едва повиновались, время от времени я уплывал в полубеспамятство и снова выныривал оттуда, осознавая задним числом, что «подвисал». — Слышу.

— Эй, что передать-то? Успешно?

— Успешно, — подтвердил я — и снова отключился.

Это повторялось четыре раза, на четвёртый период просветления всё-таки продлился, я осознал, что лежу на охапке чего-то относительно мягкого, в коробе наподобие плетёной повозки, но не поставленной на колёса, а прикреплённой к спине ездового ящера. Меня сперва везли куда-то, потом животное остановилось, и в короб залез молодой парень в распахнутом гвардейском мундире.

— Алло, ты в себе?

— Тут я, тут…

— Хорошо. Слушай, повтори-ка ещё разок — всё ведь прошло благополучно?

— Да.

— Вот эта штука у тебя на руке — нужный предмет?

— Ага. Нужный.

— Ладно, спи тогда. Пить хочешь? Госпожа Солор пока занята, когда бой закончится, тебя к ней вызовут.

— И пить, и жрать…

— Ясно, сейчас скажу, чтоб принесли бульон. Эй, давай-ка не отключайся снова. Держись, — он дежурно потеребил меня.

— Да я не отключаюсь…

— Оно и видно — глаза закатываешь. Сперва перекуси и магу покажись, потом спи. Везучий ты, боец. Точно оторвёшь награду, тут и спорить не о чем. А к награде известно что прилагается… Слушай, добыча твоя здорово сбивает магический фон, так что мы тебе всю руку изоляцией замотали, трогать пока не стали — уж не взыщи.

И действительно, левая моя рука ниже локтя была плотно перемотана чем-то напоминающим тонкую замшу с серебристым блеском, впрочем, таким слабым, что он мог и чудиться. Действовать ею было так же сложно, как конечностью в гипсе, но ничего страшного в этом я не видел — главное, чтоб правая оставалась свободной.

«Бульоном» оказалась мутноватая жидкость с запахом свиной кожицы и взвесью от сваренного зерна. Довольно-таки сытная, хотя и далёкая от привычных мне представлений о «вкусном». Впрочем, с голодухи любая пища порадует. Допив содержимое миски, я улёгся поудобнее на стопках чего-то мягкого и задремал уже вполне здоровым, не слишком крепким, но настоящим сном. Меня пару раз крутили-вертели, видимо, кто-то из магов, нашедших минутку, чтоб взглянуть на моё состояние и мою добычу, но не пытались разбудить, поставить вертикально, добиться каких-то ответов. Просто осматривали. Под это худо-бедно, но можно было спать.

Правда, продлилась эта лафа не очень долго. В какой-то момент, не сумев корректно растолкать, меня просто подняли на ноги, встряхнули.

— Эй, боец! Просыпайся. Приветствую тебя в реальности!

— Ё-моё, ребята, я трое суток не спал.

— Отоспишься потом, после того, как госпоже Солор доложишься. На, хватай, — мне сунули сумку и свёрток с аптечкой.

Я осознал, что тащу лишний груз, лишь тогда, когда уже очутился рядом со штабной палаткой. Того, кто волок меня пред светлые очи госпожи Главнокомандующей, понять было несложно — он не представлял себе, что именно из моих походных шмоток требовалось, чтоб дать полный отчёт о результате, поэтому прихватил всё. Но я-то знал, что, по сути, должен доставить Аштии только себя самого да то, что сейчас под тесной обёрткой грело мне запястье.

Ну да не бросать же сумку и аптечку на полдороге. Отчитаюсь, вернусь в обоз спать и там уж распихаю вещи. Будем надеяться, меня сопроводят к отведённому мне месту… Сонное марево потихоньку рассеивалось, всё-таки я сколько-то поспал, и это уже освежило организм, да и последствия принятия изрядной порции тоника маг, похоже, частично снял — ноги подгибались, но не так, чтобы по-настоящему.

Госпожа Солор выглядела усталой, измотанной, но довольной. Должно быть, она только недавно вернулась из боя, потому что была в доспехе, слегка припорошенном свежей пылью, шлем держала под мышкой, а подшлемник даже не сочла нужным снять. На меня взглянула требовательно и вместе с тем благодарно.

— Итак, я вижу, невозможное свершилось? — она вскинула головой, как почуявшая ток свежего лугового ветра красавица-кобылица. — Отлично! Молодец, гладиатор! То, что искра снята, стало очевидно ещё в ходе боя. Но я хочу знать всё в подробностях. Как происходило? Рассказывай. И показывай.

Я сунул аптечку под мышку (почему-то не сообразил положить на землю), толчком плеча закинул сумку подальше за спину и принялся неловкими пальцами разматывать то, что накрутили мне на левую руку. Немного удивляло, что никто не желает мне помочь. Похоже, близкое «общение» с предметами такого рода действительно было небезопасно для местных обитателей. Интересно, а для меня? Оплатят ли мне лечение, если вдруг что? Надо будет задать вопрос. Полосы белой с серебряным отсветом сползали с руки неохотно, словно прикипели к ней и друг к другу.

Разматывая, я без спешки рассказывал о том, как добирался до места, как выковыривал колечко, как «стекло» с ручки лезвие ножа (в группе офицеров кто-то, видимо, маг, кивнул). Наконец обнажилась рука, кожа которой была покрыта странным красноватым налётом. Я с недоумением ковырнул его пальцем, после чего потрогал «браслет».

— Собственно, вот он.

— Давай сюда, — велела Аштия, шагнув ко мне. За ней последовали ещё двое — мужик в массивном доспехе с гербом на нагруднике, доспехе характерного оттенка — сделан из брони «тритона», если я хоть что-то в этом понимаю, — и другой, в обычном воронёном доспехе. Первый, впрочем, тут же сделал шаг назад и, обернувшись, зашептался о чём-то с соседом, видимо, по делу. Очень уж лицо было озабоченное.

Я стянул браслет с руки и протянул госпоже Солор.

Её пальцы едва успели коснуться предмета, едва стиснули край, как что-то упругое, похожее на ветер самума, ударило мне в лицо. Я выпустил браслет и опрокинулся на спину, закрывая лицо руками. Упал на что-то жёсткое, колкое (странно, под ногами же был тонкий слой песочка, присыпавший землю, пусть и каменистую, но не настолько), хорошо хоть не на тот бок, к которому прижимал аптечку, и скорчился в позе эмбриона, пережидая вспышку дикой боли.

Через пару минут всё-таки продышался, отходя. Эк я неудачно приложился локтем, с ума сойти. Марево, затягивающее взгляд, рассеивалось неохотно. Через пару секунд, уже основательно очухавшись, я понял, что марево тут как раз ни при чём — пространство, окружающее меня, было полно мелкой пылевой взвеси и полумрака.

Сперва я не мог рассмотреть ничего, потом стало яснее. В шаге от меня с пола поднималась ошалевшая Аштия, рядом с ней — тот офицер в воронёных доспехах, который до вспышки торчал поблизости, держался за голову, даже не пытаясь подняться. А вокруг, насколько можно было разглядеть сквозь пылевой туман, тянулась приземистая пещера. Кстати, не так уж далеко и тянулась — ближайшая «стена» была отлично видна, и с другой стороны — тоже.

Как ни крути, но мы оказались где-то в другом месте, чем были. Ничего похожего на прежний «пейзаж» вокруг не наблюдалось. Где штабная палатка, огромные пещерные и полупещерные просторы, обозные повозки и ящеры, навесы, под которыми готовили, мастерили, лечили, выдавали новое обмундирование и оружие? Где офицеры и солдаты, интересно?

— Итить твою мать! — простонал офицер. Вернее, выдал он что-то другое, но остатки лингвистического заклинания предложили мне именно такой аналог. Лучше бы не предлагали ничего — местный аналог мата интересовал меня намного больше, чем простое понимание, что имел в виду этот человек. К тому же, приподнимаясь, он добавил ещё несколько фраз того же толка.

— Заткнись, — с трудом выговорила Аштия и закашлялась. Она отложила шлем и протёрла лицо. — Так, что произошло?

— Ты меня спрашиваешь?! — возмутился офицер. — Лучше своего человека спроси, что он нам подсунул!

— Хватит, — голос женщины резанул металлом. — Не неси чепухи. Серт, ты как?

— Нормально вроде, — я ощупал локоть. — Сильно ударился.

— Никаких странных ощущений у тебя не было, когда ты нёс эту штуковину?

— Ощущения странные были всё время.

— Да, согласна, вопрос дурацкий.

— О чём ты вообще спрашиваешь?! Где мы находимся, чёрт побери?!

— Ты можешь не орать? Кто знает, кого ты своей истерикой сюда привлечёшь? Ты знаешь? А, Ниршав?

Под её взглядом офицер что-то пробубнил и принялся подниматься. Неудивительно, что с таким трудом — доспехов на нём было навьючено много. Весят, наверное, килограммов сорок… Я ощущал ещё одну странность и почему-то с огромным удивлением смотрел на этого человека, впервые мною увиденного. И лишь когда поймал себя на двух мыслях: «Почему он жив?» и «Ведь совсем не похож», понял, откуда возникло странное ощущение.

Просто офицера звали так же, как одного из охотников погибшей на моих глазах группы. Ниршав… Да, я его помнил. Разговорчивый вежливый парень, при этом состоявший с супругой в каких-то очень уж странных, на мой взгляд, отношениях. Он не то чтобы любил говорить об этих своих отношениях, но пару раз обмолвился, и потом, уже после его гибели, мне пришлось отвозить деньги его жене… Наверное, поэтому погибший и задержался так прочно в моей памяти.

Ничего удивительного, что в этом мире имена повторяются. У нас тоже Александров, Иванов и Петров не по одному на страну. Однако жутковатое ощущение оставалось. Наверное, я просто не привык к местной ономастике. Не осознал, что Ниршав — это не какой-то совершенно конкретный, единственный в своём роде человек, с которым я общался, делил хлеб, который поддерживал меня в походе и однажды погиб, а просто имя. Имя может носить любой.

Госпожа Солор прошлась по пещерке взад-вперёд, оглядела себя, нас, нагромождения камней вокруг, видимый с её места выход то ли в другую пещеру, то ли в систему переходов, и, притопнув ногой, замерла. Рассмеялась вдруг, причём так внезапно и живо, что я сперва решил, что женщина сейчас сама заистерит, как только женщины и умеют.

— Ну, что тут скажешь… Следует отдать им должное.

— Думаешь, так и было запланировано?

— Не обязательно. Впрочем, они тоже могли отправлять к нам шпионов и выяснить, что его величество — любитель необычных боёв. С участием необычных бойцов.

— И? Сделать вывод, что среди них есть «чистые»?

— Если есть выход в другие миры, в том числе магически неразвитые, следовательно, есть и выход на «чистых» людей. Охрана вокруг ретранслятора стояла?

— Ну была какая-то, — ответил я. — Я её легко обошёл.

— А они определили, было ли проникновение? Не можешь предположить?

— Хрен их знает. Но мой артефакт они нашли. Я артефакт на определение горизонта оставил в нычке…

— Где?

— Ну, в тайничке. Короче, в такой маленькой нише между камней. А аптечку — в другом месте. Артефакт нашли. Аптечку нет. На моё счастье.

— Значит, знали, что проникновение было.

— Нашли уже после того, как я забрал кольцо. Не до.

— Неважно. Говоришь «на твоё счастье»? А что — на тебя нападали?

— Нет. Но то ли преследовали, то ли просто по совпадению шли по пятам. Без тоника я б свалился очень быстро.

— Без чего?

— Без тонизирующих средств.

Они переглянулись.

— Думаешь, совпадение? — нервно спросил Ниршав.

— Подозреваю, дополнительная функция была поставлена на всякий случай. Она случайно сыграла, вот и всё. Он мог искру и не донести.

— Мог. Но мог и, чёрт побери, сообразить, что тут что-то не так! Что нам делать-то теперь?! На хрена тебе вообще понадобилось самой разбираться с искрой?! Приказала бы в горн кинуть, в огонь — и всё!

— Утихни, — грубо оборвала она и развела руки в стороны. — Так! Давай-ка для начала успокоимся. От паники нет толку. Надо сосредоточиться и начать по порядку…

Женщина задумчиво и цепко взглянула на меня, потом на Ниршава, которого била едва заметная дрожь, и бледность уже начинала бросаться в глаза. В ней самой — ни следа истерики. Даже когда прозвучал облегчённый искренний смешок, он не дал возможности усомниться, что Аштия твёрдо держит себя в руках. Истерящие женщины всё-таки ведут себя совершенно иначе.

— Ну надо же, — тоном насмешки, но насмешки над самой собой проговорила она. — Вот так расклад! Вот так дело!.. Не смотри на меня, как дама на жабу, Ниршав.

— Если выберемся отсюда, ты меня уберёшь с должности?

— Нет, — госпожа Солор отреагировала спокойно. — При всех особенностях твоего характера ты — человек полезный. А особенности проявляются только изредка. В нетипичных ситуациях. Успокойся.

— Нам бы сначала выбраться, а потом решать общую судьбу.

— Настрой на благополучное или хоть какое-то будущее — первый шаг к решению проблемы, — отозвалась женщина. Она смотрела в сторону. — Сперва надо определить, где мы находимся. Предположу, что в каком-то из демонических миров. Как определить, в каком именно? Серт — можешь?

— Как? Разве что увижу несколько местных тварей, причём желательно не меньше шести и разных типов. Но — поверьте мне, лучше нам с ними не встречаться.

— Так… Ниршав, ты изучал астрологию?

— Изучал. Сама отлично знаешь. Но у меня под рукой ни карт, ни инструментов…

— Кочевряжиться имело бы смысл на экзамене. Здесь не экзамен. Здесь о твоей жизни речь — и я должна тебя уговаривать?

— Я не смогу так.

— А какие ещё у нас варианты? Я не изучала астрологию. Даже с картами и инструментами. Вспоминай. Пока вспоминаешь, предлагаю каждому себя обыскать на предмет того, что у нас есть. Серт?

— Вот это, — я показал на валяющуюся у моих ног аптечку, — самое важное. Я ещё удивлялся тому, что она оказалась со мной. Судьба меня хранит.

— Что у тебя из снаряжения, из полезных вещиц? Что-нибудь для розжига костра есть?

— Есть…

— Хорошо… Ниршав?

Он передёрнул плечами, ощупывая перевязь.

— Оружие, доспех. Карандаш. Блокнот… Пилюли, освежающие дыхание. Мало чем могу порадовать.

Женщина со вздохом провела себя по бедру. Вернее — по висящему на бедре диску, который на самом деле в полном смысле диском не был и который я имел удовольствие наблюдать с близкого расстояния в первый раз.

Я уже знал, что это — символ высшей воинской власти, носить его мог глава Вооружённых сил, и вот уже три поколения предмет этот передавался в семье Солор. Величественная, горделивая вещь, блистающая под солнцем золотом, с драгоценными камнями, вставленными возле рукояти. Оружием — можно догадаться — эта хреновина не являлась, иначе зачем бы помимо неё госпоже Солор таскать ещё и меч? А она его иногда таскала, я видел.

Вот вопрос — на хрена вообще военному министру при себе оружие? Он же не дерётся на поле боя, и не должен там драться. Разве что сигналы подаёт — ну, так для сигналов золотая круглая хренька — самое оно. Да, не вопрос, Аштия может помахать символом своей власти перед носом у местных тварей, если они тут есть, и те, конечно, склонятся перед её влиянием и мощью, и нападать не станут.

Я осознал, что мысли мои становятся паническими, и усилием воли взял себя в руки. Не дело. Если женщина держится, сможем и мы, мужики.

— Самое важное, что есть при нас с тобой, Ниршав, — оружие и доспех. Серт, — ты каким-нибудь оружием сейчас вооружён?

— Ну, каким-нибудь — не вопрос. Но я всегда был бойцом ближнего боя. Меча у меня при себе нет.

— Как же ты, интересно, охотился? — проворчал Ниршав.

— Вообще-то, нас в группе было несколько человек. Большинство — мечники. И я при них — поддержкой. — Я снял с пояса «когти» и принялся прилаживать их на запястья. — У нас, как понимаю, провизии и воды нет вообще никакой.

— Есть фляжка, — офицер хмуро вытащил небольшую серебряную фляжку с великолепной гравировкой — грифон, нападающий на льва.

— С каким содержимым? Дай догадаюсь — крепкое вино.

— Что теперь-то, Аштия?

— Ничего. Теперь уже ничего. Значит, будем первобытно обзаводиться всем необходимым, — она снова тихонько рассмеялась. — Какая шутка судьбы. Ладно-ладно, разберёмся.

— Еду можно готовить в шлеме, — предложил я, отчасти в отместку. — Раз котелка нет.

— В чём готовить — дело десятое. Было бы что готовить. Но шлем — это да, — женщина повела взглядом. — Идёмте-ка, посмотрим, куда нас вообще занесло. Ниршав, — ты подумал, как будешь определять наше местонахождение?

— Послушай, ты от меня невозможного хочешь.

— А это нормально. Во-первых, я твоё начальство, а начальство всегда хочет невозможного, а во-вторых, только требуя невозможного, можно добиться предельного. Напрягай память. Время у тебя есть. Надеюсь.

— У нас в любом случае нет источника энергии, чтобы строить точку перехода.

— Именно поэтому нам придётся её определять. И ножками топать до неё. Ла-адно, Ниршав, ты что, жить не хочешь?

— Как у тебя всё просто…

Я с симпатией оглянулся на Аштию — она выглядела весёлой, даже немного легкомысленной, но сейчас это было именно то, что нужно. Поневоле начинало казаться, что ничего особенного не произошло, и любую проблему можно решить. При этом я не верил, что женщина пребывает в заблуждении относительно масштабов проблемы. Она-то её наверняка понимает даже лучше, чем я. Так что следовало отдать должное её выдержке.

Пещерка оказалась неглубокой, короткий извилистый переход привёл к полузасыпанному выходу — должно быть, часть свода обрушилась, и теперь нам пришлось карабкаться по груде камней. Небо над головой отливало заплесневелым кобальтом — диковатое сочетание. В воздухе был какой-то своеобразный запах… Да, Аштия права, мир демонический. Запах, знакомый мне по «гармошке», только там он был менее концентрированным.

Я жадно впился взглядом в каменистую долину, развернувшуюся перед нами, обрамлённую, как шуба воротником, рваной чередой разрозненно торчащих скал. Торчащих неопрятно и вразнобой, как расшатавшиеся зубы в старческой челюсти. Может, мне просто кажется, что здесь всё неприятное и какое-то грязное, исключительно из-за настроения? А даже если и так! Да, я хочу оказаться сейчас где угодно в человеческом мире, только не тут. Да, мы явно не в «гармошке» оказались. Это полноценный демонический мир.

Так что нам, скорее всего, крышка. Причём не просто себе конец, а очень мучительный конец.

Попытался сосредоточиться и определить всё-таки, с каким горизонтом «гармошки» может соотноситься это пространство. Если определю, у нас появится шанс — вдруг и в самом деле Ниршав определит поблизости точку перехода?..

Нет, без шансов. Опыта не хватает. Может, Альшер, наш бывший капитан, на моём месте б и не растерялся. Но Альшера тут нет.

Зато есть какие-то подозрительные росчерки в небе. Белёсые, размытые. Что я о них читал? Что-то такое читал… Важное. К счастью, они далеко.

— На открытое пространство лучше не соваться, — заметил я, наблюдая за их парением.

— И без тебя очевидно, — огрызнулся Ниршав, хмуро разглядывая долину. К небу он глаза поднимать как-то медлил.

— Не о том думаешь. Лучше вспоминай астрологические таблицы, тетеря.

— Зря ты считаешь, будто это очень просто. Как я определю конфигурацию? Здесь ни звёзд, ни продольного свечения…

— Ни набора карт, ни учебника с подсказками, ни верстовых столбов с номерами горизонта и вертикальной разметки. Сочувствую… Серт, взгляни-ка туда, — она кивнула влево. — Я не ошибаюсь, эти существа действительно съедобны?

— Смотреть надо. — Я насторожился, разглядывая змееподобную тварь в крупной чешуе, что-то пытающуюся добыть из крохотной расщелинки.

— Попробуешь добыть?

— Да, попробую. — Оценив расстояние и маршрут, по которому можно было безопасно добраться до дичи, я двинулся вперёд, стараясь ступать как можно тише и вместе с тем примечая, не собирается ли кто кинуться сбоку. Оно всё равно услышало, выдернуло плоскую голову и передние лапки из расщелины, развернулось в мою сторону и вызывающе задрало свернутый колечком хвост. Зашипело. — Нет, ядовитая, собака. Бесполезно даже пытаться.

— А яд нельзя просто удалить как-нибудь? Ведь с некоторыми демонами это делается, — женщина с любопытством рассматривала по-рачьи пятящееся существо.

— Нет. В момент смерти, если верить книге, железа лопается, и яд попадает в кровь. Да и потом, тварь же ещё нужно умудриться убить. Это ядовитую, ё-моё. Я этим при таком раскладе заниматься не рискну.

— А есть нам, по-твоему, что-то надо? — с суровостью высокопоставленного чина, распекающего служаку рангом пониже, осведомился Ниршав. — Мы так с голоду помрём с твоим «не рискну».

— Господин офицер хочет сам поохотиться? Вперёд.

— Мной рисковать нельзя, я тут единственный человек с астрологическим образованием.

— Тогда придётся господину офицеру ждать, пока я найду подходящую дичь. А пока затянуть ремешок.

На меня прищурились с иронией, многозначительно, но такие взгляды мою шкуру прокусить не могли. Я лишь усмехнулся в ответ.

— Думаю, здесь в камнях можно найти съедобную дичь, — сказала Аштия. И примирительно, и вместе с тем жёстко. Это было что-то вроде уверенного, сильного плеча, вклинившегося меж двух задир, начавших повышать градус спора. — Скажи, по её виду ты не сможешь определить горизонт хоть примерно?

— Вряд ли, — пожал плечами. — Изучал-то я больше боевые экземпляры, о других знаю лишь постольку поскольку. Если в книге и были сделаны пометки касательно мест обитания таких существ, так я не особо вчитывался.

— Понимаю. Что ж… Постараемся определить каким-нибудь другим способом. И поищем источники чистой воды. Они тут должны быть.

— Куда набирать-то будем?

— Пока в шлем, — женщина с сожалением покосилась на свой доспех. — А вот его, я подозреваю, придётся снять. Слишком уж взгляд привлекает. Был бы хоть воронёный…

— Бросить?

— Доспех? Ну нет. Придётся тащить с собой. Заранее себе сочувствую, — Аштия усмехнулась и отступила в глубь пещеры. — Поможешь?

О ремешках и других способах крепления местных лат я имел слишком уж общее представление. Вот и повод узнать, что тут из чего состоит. После того, как стал понятен основной принцип, дело пошло быстрее, женщина избавилась от нагрудника, наплечников, латной юбки, поножей и осталась в длинной кольчуге тонкого плетения с рукавами, наручами и воротником. Шею ещё защищала массивная воинская гривна, которую, впрочем, госпожа Солор тоже снимать не торопилась.

— Ладно, попробуем так, — сомнения в голосе Аштии хватало — её кольчуга блистала немногим меньше, чем доспех. — Ещё б найти, чем увязать… Кстати, Серт, как ты себя вообще чувствуешь?

— На ногах держусь. Но вообще был бы рад поспать часиков так восемь-девять. По меньшей мере.

— Обещаю, что ближайшие три ночи дежурить ты не будешь. Обойдёмся с Ниршавом.

— Ты его награждаешь за то, что он, по сути, нас во всё это втравил?

— Хочешь непременно отыскать виноватого? Тогда смотри прямо перед собой, на меня. Хочешь поорать? Валяй.

Ниршав явственно замялся, и я его понимал. Мой военный опыт был ограничен одним годом, однако насколько послужившие хоть сколько-то лет офицеры чувствуют субординацию, я неплохо представлял. Для офицера имперского аналога Генштаба госпожа Солор была высшим начальством. Выше — только его величество да небеса. Даже в сложившейся ситуации орать на высшее штабное начальство заставишь себя не вдруг.

— Запал схлынул? — помолчав, уточнила женщина. — Ну и ладушки. Будешь дежурить первым. Заодно вспомнишь астрологические таблицы. Серт, давай попробуем с тобой отыскать источник воды и что-нибудь съедобное. Сказать откровенно, я тоже не слишком свежа. Прежде чем интересоваться искрой, надо было, конечно, основательно поесть, поспать и принять ванну. И ты б заодно отдохнул, — она звонко рассмеялась. — Ну, идём. Я хоть и мало, но кое-что знаю о местной полуфлоре-полуфауне. Из числа съедобной.

— С животными-то ладно, а вот как мы будем решать проблему с водой? Поди определи, нормальная она или нет, на вид и даже на вкус. Есть ведь, к примеру, радиоактивные источники…

— Существует несложное магическое действие. Не волнуйся.

Мы пробирались вдоль скалы лишь до того момента, когда прижиматься к ней стало проблематично. Я всё оглядывался, надеясь увидеть что-нибудь знакомое — след, оттенок неба, запах, растение, да даже какую-нибудь не раз виденную тварь. Лучше, если безопасную.

Но ничего. Правда, при взгляде на ползающих по камням у неглубокого каменистого ручейка существ у меня в памяти что-то забрезжило. Но верить не хотелось, потому как выходило, что нас занесло куда-то ниже восьмого горизонта, а это верный капец даже в том случае, если нас по какому-то капризу судьбы никто не сожрёт. Сколько можно без вреда для энергетики находиться на уровнях ниже пятого? Что-то около трёх суток, и то предел.

— Вот эти, — указала Аштия. — Сможешь?

— Постараюсь.

Я вынул нож и осторожно двинулся вниз, к воде. Надо было выбирать одиноко ползающую (кажется, в просторечии они именовались «мокрицами», хотя скорее напоминали вытянутых в длину черепах), потому что если кинутся табунком, может получиться плохо. Повадки этих тварей я не знал, но мог предполагать по аналогии. В любом случае есть смысл целиться только в голову, спина защищена панцирем, а по хвосту хоть бей, хоть не бей — логика подсказывает, что это малоэффективно.

Интересно, неужели они до сих пор меня не почуяли? Ну-ну… Выждав момент, я прыгнул вперёд и попытался пнуть мокрицу-черепаху сбоку по морде, заставить её принять подходящее для удара положение, а в идеале — слегка оглушить. Она взвилась в воздух с бойкостью кузнечика за мгновение до «прилёта» пинка, и рефлекс толкнул мою руку вниз, навстречу демонскому броску. Удар «когтем» отдался в запястье и локте чрезвычайно болезненно, но тварь отбросило.

Развернувшись на коротеньких лапках с поразительной скоростью, мокрица зашипела, будто кузнечная заготовка, опущенная в воду. Потом кинулась. Я увернулся привычно, как делал это в «гармошке», и только уже упав, вспомнил, что вокруг — камни. Вернее, они напомнили о себе, когда я врезался в них многострадальным локтем. Тело на миг парализовало, а когда сознание и возможность двигаться вернулись, обнаружилось, что мне активно помогает Ниршав — правда, ещё более неумело, чем действовал я сам.

На моих глазах он, отскакивая от демона, опрокинулся на спину и принялся отпинываться от наскакивающей мокрицы ногами. Кстати, вариант для неумехи самый наилучший. Тварь-то слабая, сапоги с подковками не прокусит. Я кинулся на неё, ударил сверху, на этот раз прицельно и с толком, а потому удачнее. «Коготь» вошёл в шею и затылок твари — похоже, именно это было её уязвимым местом. Отвязавшись от Ниршава, мокрица завертелась на месте, разбрасывая лапки. От одной из них я едва успел отдёрнуть ногу, и острые, как лезвия ножей, коготки лишь полоснули по ткани.

Если бы зацепили, возможно, я бы очень быстро скончался. Под этими когтями может оказаться такая отрава, которую не предусматривает аптечка охотников — охотники ведь не нападают на таких вот бесполезных для них существ.

Агония существа затянулась, но всему рано или поздно приходит конец. Аштия осторожно приблизилась и склонилась над затихшей «черепашкой». Нагнулась ещё ниже, ногой осторожно прижала ей голову.

— Смотри, кровь белая с синеватым оттенком. Какой это, получается, уровень?

— Не выше седьмого.

— Восьмого, я бы сказал.

— Значит, мы так и так трупы, — деланно-оживлённым тоном заметил я. — Нас хватит на двое суток, трое — от силы. Потом мы загнёмся от фона.

— Нет, — женщина качнула головой. — У нас есть шанс найти области низкой напряжённости. Я ещё немного помню алгебру, геометрию и физику энергий, могу попробовать рассчитать…

— Помнишь что? Алгебру и геометрию? — я решил, что лингвозаклинание, иссякая, начало давать сбои и переводить как попало.

— Да, алгебру и геометрию, — повторила женщина. — Что тебя удивляет?

— А каким боком алгебра и геометрия смыкаются с магией?

— Ну а как ты предполагаешь рассчитывать степень напряжённости и направление распространения энергий, как не алгебраическим способом и не по формулам? И как иначе определить логику распространения? Впрочем, тебе, наверное, лучше в это и не вникать. Лучше оставайся в полном смысле этого слова «чистым».

Ниршав поблизости скрипнул зубами, поднимаясь с камней, но ничего не сказал.

Я повертел мокрицу, пытаясь понять, как её потрошить.

— Вот что, давайте-ка её уволочём с открытого места, хорошо? Не будем тут торчать. Меня как-то напрягают вон те существа в небе.

— Какие?

— Вон те. Видишь белёсые такие полоски?

— Нет, — Аштия прищурилась в небо.

— Ну, неважно, главное, что я вижу. Ниршав, хватай тут.

Офицер с кряхтением взялся за выступающий край панциря.

— С ума сойти, неужели это съедобно?

— Съедобно, — успокоила госпожа Солор. — Я принесу хвороста. Кажется, вот там раньше росли вполне годные деревья.

— Нет, уж лучше я. Раз ты не видишь тварей, то лучше посиди в укрытии, — с трудом дотащив добычу до входа в пещеру, я огляделся и отправился собирать хворост — благо поблизости торчали высохшие скелеты каких-то растений, похожих на деревья. Будем надеяться, что это не папоротники и не хвощи.

Древесина оказалась хрупкой, высохшей до звона и вполне пригодной для костра. Странно даже, как дерево вообще могло вырасти здесь, на камнях. Впрочем, сейчас важно даже не то, что оно выросло, а то, что успело с тех пор умереть и мумифицироваться. Так что в топоре не возникло нужды — всё, как оказалось, можно было без особых проблем поломать руками или ногами: от прыжка на поваленный стволик тот непринуждённо треснул, и дальше уже было дело упорства и техники.

Не скажу, что не испытывал нервозности, пока «воевал» с будущими дровами и пока таскал охапки веток и обломки стволика ко входу в пещеру. Однако, оказавшись под защитой хотя бы нависающих выступов скал и стенки с одной стороны, вздохнул с облегчением. Сейчас у меня было только одно настоятельное желание — вздремнуть хоть немножко, а не затевать охоту на окрестных демонов, выяснять, где мы находимся и сколько часов или минут у нас ещё осталось на всё про всё.

В пещерке Аштия и Ниршав корпели над тушкой убитого демона. Они смогли вскрыть его панцирь (не слишком повредив последний), теперь возились в мясе, выбирая, видимо, что из всего этого можно приготовить. Я сложил ветки, вынул «огнушки» — камушки, которые в Империи принято было использовать вместо спичек или зажигалок. Удобные штуковины, я быстро их оценил и постоянно таскал в вещах. А теперь без особых усилий разжёг огонь.

Интересно, не заинтересует ли свет и дым окрестную фауну? Будем надеяться, что нет.

— Серт, давай-ка ты поспишь, — предложила мне Аштия. — Иначе ни на что не будешь годен.

— А готовить еду кто будет?

— Думаешь, не справлюсь?

Я прищурился с улыбкой.

— Госпожа Солор умеет готовить?

— Нет, конечно. Не по статусу. Но мясо на углях жарить приходилось. Что ж поделаешь.

— Мясо на углях? — Я удивлённо наблюдал, как женщина довольно-таки уверенно кромсает тушку мокрицы. — Странно. Я думал, у знати слуги работают хорошо, всё подают на стол в лучшем виде, так что господа вправе считать, что ватрушки растут на дереве, а хлеба — на кустах.

Аштия сдержанно усмехнулась и, развернув нож в мякоти мокрициной «тыльной» части, состругала тонкий и ровный пласт белёсого, по цвету похожего на креветку, мяса. Причём сделала это настолько уверенно и красиво, словно не прожила большую часть жизни в окружении челяди, накрывающей для неё стол с десятком изысканнейших яств на выбор по первому жесту.

— Мои слуги в порядке. Они — не сомневайся — свои обязанности знают. А вот с хозяйкой им не повезло. Хозяйка в курсе, откуда берутся ватрушки. Спи.

Ниршав довольно-таки хмуро посмотрел на меня, но спорить с госпожой Солор не спешил. Спорить мне не хотелось совершенно, поэтому я сгрёб ветки, кинул сверху куртку и рухнул лицом вниз.

Мне показалось, что растолкали меня едва ли не через секунду после того, как я уснул. Наклонившись надо мной, Аштия на лезвии ножа протягивала обжаренный кусок мяса, в таком виде похожий на что-то не очень аппетитное, да к тому же практически напрочь лишённое запаха.

— Не хочу, — пробормотал я, ощущая, как оплетает меня паутина сонного марева и бессилия. — На фиг.

— Конечно, ты хочешь спать, но что ж поделать. Не в той мы ситуации, чтоб спать столько, сколько хочется. Ешь.

— Только приготовься ловить выпадающий желудок, — сумрачно прокомментировал Ниршав. — Вкус тот ещё.

Кряхтя, я уселся на хрустящих пересохших ветках и взял кусок мяса. Не сразу решился засунуть его в рот. Действительно, очень похоже на креветку. То, что в жареном виде оно невкусно — слишком мягко сказано. Пакость, если уж начистоту. Но с голодом не договоришься по-хорошему. Мне вдруг несусветно захотелось хлеба. Хоти-хоти, толку-то от этого хотения. Ни хлеба, ни — кстати! — соли с неба не свалится.

Заметив, что поджаренные над углями ломти Ниршав и Аштия посыпают золой, я и сам потянулся к костру. Кстати, как вариант подходит, зола-то солёненькая. Хотя, конечно, мне с моими привычками подобное количество солезаменителя — как мёртвому припарка. Если бы не пронизывающий голод, не смог бы это в себя запихнуть.

Но придётся привыкать.

— Может, попробовать это в сыром виде? — предположил я.

— Хочешь рискнуть? Стоит ли…

— Попробуй и так. Вообще лучше было сварить, наверное, варево получилось бы тошнотворное, но проскользнуло бы легче. Но не в чем.

— Есть два шлема.

— Ну-у, нет, мой шлем не для того предназначен. Я уж молчу о части наследственного доспеха Солор.

— Эх, боюсь, скоро нам будет не до пафоса.

— Это верно, — со спокойствием отозвалась Аштия. — Но к тому моменту я надеюсь сорганизовать кожаный туесок и готовить суп в нём. Ладно, вопросы будем решать постепенно, по степени их значимости. Обеспечение разносолов — проблема из последних.

— Долго я проспал-то?

— Два часа. Извини, больше — не получается.

— Да я понимаю…

— Надо сейчас попытаться определить направление нарастания напряжённости фона.

— А почему ты думаешь, что она вообще изменяется? — хмуро спросил Ниршав.

— Во-первых, чувствую, во-вторых, для демонических миров нижних горизонтов это довольно-таки распространённое явление.

— Будешь делать расчёты, исходя из предположений? Толк-то тогда какой будет от таких расчётов? Планирование из разряда «слухи и сплетни».

— Толк будет. И речь я веду не о предположениях.

— С ума сойти. У тебя с собой что — имеется измерительная аппаратура?!

— Обойдёмся без аппаратуры, — Аштия сняла с пояса диск и развернула его плашмя. Прищурилась на металл близ рукояти, усаженный мелкими искрами драгоценных камней. — Выйдешь со мной из пещеры?

— Выйдем все вместе. Сейчас твой Серт докушает…

— И вынимай свой блокнотик с карандашиком. Могу, конечно, формулы писать и на песке, но на бумаге будет в результате меньше ошибок.

— Я б сказал, что нам сперва вообще надо отойти отсюда куда-нибудь подальше. Для местных тварей мы — как свежекопчёные колбаски, они нас почуют издалека и слюной обольются.

— Резонно, — госпожа Солор сняла с углей последний ломтик мяса. Откусила от него с брезгливым видом. — Морда демонья… Тут ведь есть какие-то мхи, которые можно есть.

— Главное их найти. И на мхах мы долго не выдержим. Как без мяса?

— Без мясного не останемся, не волнуйся. Но вообще резонно. Нам нужно убираться отсюда, — Аштия вытерла пальцы о голенище сапога и потянулась к своему снаряжению. — Попробуем найти другое укрытие.

— А что насчёт измерений?

— Поскольку, как верно отметил Ниршав, измерительной аппаратуры у нас нет, разность уровней энергонапряжения я смогу оценить только приблизительно, и только непосредственно на месте. Для этого нужно прикинуть концентрацию минимум в двух точках, а лучше в трёх-четырёх, чтоб правильно определить вектор. Так что пошли, будем искать эти точки.

— А это? — Ниршав кивнул на останки мокрицы.

— Что «это»? Бросим, да и всё.

— Давай панцирь возьмём. Может, в нём получится готовить.

— Что-то мелковато блюдо…

— Уж какое есть.

— А ты его прикинь по весу. Впечатляет? То-то и оно… Не жадничай. Ну, давайте, собираемся! Будем проверять, сквозная ли пещера, или нет?

— Вот ещё! — воскликнул Ниршав. — А если нет? Выйти мы уже не сможем. Нас тут просто запрут, да и всё. Я вообще изумляюсь, почему до сих пор у входа в пещеру не дежурит депутация. Уже три часа прошло.

— «Аромат» энергий тоже не мгновенно распространяется. Идём, а то накаркаешь, — она подняла свой доспех, отдельные части которого, должно быть, сцепила между собой всё теми же ремешками креплений, потому что теперь груда металла представляла собой нечто цельное, что можно было поднять и перенести с места на место.

— По мне, так лучше б было всё это железо на себя навьючить, — сказал я. — И тащить не так утомительно, и защита лучше.

— А подвижность — сильно ниже. С демонами, боюсь, подвижность стоит дороже, чем чуть лучшая защита. Она к тому же не того порядка, чтоб спокойно лечь и дать себя катать.

Я не выдержал, заржал. Ниршав обернулся на меня с раздражением.

Мы выбрались из пещеры через ту же груду камней. Прищурившись в небо, я подумал, что росчерков, кажется, стало больше, и они приблизились. Вдалеке дрожало бледное песчаное марево. Самум? Будем надеяться, что нет.

Сперва решили идти низом, по тем же камням, на которых добыли себе хоть какую-то, но дичь, но скоро оказались на краю довольно крутого обрыва, по которому можно было, конечно, спуститься, но что-то не хотелось. Остановившись на краю, Аштия поколдовала над своим диском, и перепархивающий блеск коснулся нескольких камушков у рукояти.

— Ну что? — жадно уточнил офицер.

— Снижается. Но фиг его знает, в ту ли сторону мы идём.

— Как бы там ни было, разность есть.

— К счастью.

— А это довольно-таки частое явление в мирах ниже восьмого горизонта. И на седьмом встречается. Следовало ожидать. Ты шаги считала?

— Разумеется. Пошли в обход, поверху, — женщина взмахнула рукой. — Что нам ещё остаётся, — и прикрепила диск обратно на пояс.

Как ей это удавалось столь непринуждённо — я не знал. Должно быть, крепление, отягощавшее собой ремень, имело какой-то хитрый рычажок, а руку Аштии направлял многолетний опыт. Ничего странного. Разглядывая диск, я пытался понять, может ли от него быть всё-таки хоть какой-то толк. Возможно, толк есть. В самом деле, люди редко когда наделяют традиционным величием и символичностью штуковины совсем уж бесполезные.

Интересно, как такой драться…

Мы принялись карабкаться по склону, не изобиловавшему выступами, зато обескураживающему крутизной подъёма. Мне оказалось легче всех — да, я нёс сумку, но её без проблем можно было закинуть за спину. На мне не было навьючено три-четыре десятка килограммов металла, как на Ниршаве, и я не был вынужден тащить этот металл отдельно, как госпожа Солор. Правда, первому мне не пришло бы в голову помогать. Зато «свёрток» Аштии мы в конечном итоге волокли наверх вместе.

— Ого! — воскликнул Ниршав, стоило нам поднять головы над краем относительно близкой к вершине площадки.

— Накаркал? — спокойно полюбопытствовала женщина.