Триггеры

Глава 44

«Marine One» — президентский вертолёт — сел на вертолётной площадке на крыше «Лютера Терри». Сета пристегнули к каталке и погрузили на борт для перелёта в Кэмп-Дэвид. Его сопровождали доктор Элисса Сноу и агент Секретной службы Сьюзан Доусон; по прибытии их встречал почётный караул морских пехотинцев.

Миссис Джеррисон уже была в Кэмп-Дэвиде. Сет настоял, чтобы его разместили в Аспен-лодж, президентской резиденции, а не в лазарете, и его осторожно перенесли туда и уложили на королевских размеров кровати с балдахином. В камине уже гудел загодя разведённой огонь. Шторы на огромном окне были открыты, и из него открывался прекрасный вид на окрестности, пусть даже большинство деревьев — тополя, берёзы и клёны — уже давно сбросили листья.

Сет лежал в постели; его голова лежала на высокой подушке так, что он мог смотреть в огонь и думать о речи, которую собирался произнести сегодня днём.

Нужно учиться у истории, часто говорил Сет своим студентам — и иногда даже не у американской истории. В 1963 году террористическая группа под названием Front de Libération du Québec взорвала бомбы в нескольких канадских военных учреждениях и в англоязычных кварталах Монреаля. Позднее атакам FLQ также подверглись университет МакГилла, Монреальская фондовая биржа и дом мэра Монреаля Жана Драпо. Потом, в октябре 1970 FLQ похитил британского торгового уполномоченного Джеймса Кросса и министра труда Квебека Пьера Лапорта.

У Пьера Трюдо, харизматического премьера Канады тех лет, который был постоянным шипом в заднице у Джонсона и Никсона, наконец кончилось терпение. Когда его спросили, как далеко он готов зайти в борьбе с террористами, он ответил: «Сами увидите». И мир увидел, как он, применив канадский Закон о военных мерах, вывел на улицы войска и танки, приостановил действие гражданских свобод и арестовал 465 человек без предъявления обвинения.

Лапорта в конце концов нашли мёртвым: ему перерезали вены на запястьях, пустили пулю в голову и задушили, это было первое политическое убийство в Канаде с 1868 года. Но больше такое не повторилось никогда; за все прошедшие с тех пор десятилетия на канадской земле больше не было ни одного теракта. Чокнутые стрелки — да, но не организованные террористические ячейки.

Сами увидите.

Сет продолжал всматриваться в огонь.

Джек вернулся на своё место на Мемориале ветеранов Вьетнама. Единственным, что в этом месте вызывало его беспокойство, было его название: обычно ветеранами называют солдат, выживших в войне, однако 58272 имени, выгравированные здесь, принадлежали американцам, погибшим в болотистой стране, ведя бессмысленную войну.

Джек был благодарен за красивые новые лыжные рукавички, которые подарила ему та симпатичная женщина, и сейчас они были у него на руках. Поименованные здесь мёртвые солдаты понимали, понимали и те, кто остался жив, и, наверное, многие из тех, кто был в Афганистане, Ираке или Ливии — но так трудно было делиться пережитым с теми, кто никогда не видел боя, кто никогда не был на войне. По крайней мере, та женщина, Дженис, теперь понимала.

На Молле всегда были люди, но Джеку казалось, что сегодня гораздо меньше их останавливалось у Мемориала Вьетнама. Вместо этого они, так же, как и он сам чуть раньше, толпились вокруг мест, которые в последние дни видели в новостях: у Мемориала Линкольна и у обугленных руин того, что раньше было Белым Домом.

Основная часть Мемориала Вьетнама состоит из двух стен полированного чёрного камня, сходящихся под тупым углом. Западная стена указывает на Мемориал Линкольна, восточная — на Монумент Вашингтона. Высота стен у краёв всего несколько дюймов, но постепенно повышается вдоль их 250-футовой длины и в месте, где стены сходятся, достигает десяти футов.

Кто-то приближался. Джек всегда выжидал, чтобы увидеть, что нужно каждому человеку. Некоторые знали, как устроена стена — имена солдат перечислены в хронологическом порядке их гибели — и могли найти имя того, кого искали, выбитое в камне. Другим требовалась помощь, и если они выглядели растерянными, то он показывал им, как пользоваться книгой-указателем, чтобы узнать, на какой из 144 панелей выбито нужное имя. Некоторым требовался кто-то, кто бы их выслушал, кто-то, с кем можно бы было поговорить. Каковы бы ни были их нужды, Джек пытался их удовлетворить. А тем, кто не знал, кто не понимал, он рассказывал истории.

Приближающийся человек был чернокожим примерно одного с Джеком возраста — возможно, сам ветеран или брат ветерана. Джек проследил за тем, как пришедший нашёл имя, которое искал — оно было на стене примерно на уровне плеча. Немногие люди приносили зимой цветы, но этот принёс маленький букетик роз. Джен выждал ещё минуту, затем подошёл поговорить.

— Кто-то особенный? — спросил Джек.

И, конечно же, ответ был «да». Всегда «да» — каждый из перечисленных на стене был особенным.

— Мой лучший друг, — ответил мужчина. — Тайрон. Выпал его номер, и он отправился служить. Мне повезло — мой так и не выпал.

— Расскажите мне про него, — попросил Джек.

Мужчина приподнял плечи, словно устрашившись огромности задачи.

— Не знаю, с чего начать.

Джек кивнул. Он стянул ярко-красную рукавичку с правой руки и протянул её мужчине.

— Меня зовут Джек. Я был там в 1971-м и 72-м.

На руках мужчины не было перчаток.

— Фрэнк, — сказал он. Он сжал руку Джека на несколько секунд.

— Расскажите мне, когда вы видели Тайрона в последний раз, попросил Джек. Воспоминания об этом событии — прощальная вечеринка Тайрона в его любимом баре — возникли у Джека в голове сразу после того, как он задал вопрос, но он дал Фрэнку рассказать ему эту историю, прислушиваясь к каждому его слову.

Бесси Стилвелл была напугана. Армейский полковник, который перехватил их с Дэррилом на авиабазе Эндрюс, отвёз их в Кэмп-Дэвид и запер в «Догвуде» — просторном гостевом коттедже на его территории. Ей не позволили посетить больницу Лютера Терри и увидеть сына и не разрешали говорить ни с кем, кроме полковника Барстоу и Дэррила.

Она понимала, что происходит: как только Барстоу посадил их с Дэррилом в свою машину, к ней пришло воспоминание о том, как президент Джеррисон позвонил министру обороны Муленбергу и попросил, чтобы его люди их перехватили. Теперь они пленники, отрезанные от внешнего мира. Президент был намерен осуществить свой план и не собирался позволить какой-то старушке встать у него на пути.

Судя по висящим на стенах фотографиям в рамках, в этом коттедже останавливался германский канцлер Гельмут Коль во времена администрации Клинтона, японский премьер Ясуо Фукуда при Буше и британский премьер Дэвид Кэмерон во времена, когда президентский пост занимал Обама. В коттедже была огромная, роскошно обставленная гостиная и четыре гигантские спальни, так что она не могла пожаловаться на условия содержания. Но они забрали её сотовый телефон и «блекберри» Дэррила, здесь не было компьютера — хотя, как сказал Дэррил, прежде он тут был, а по здешнему телефону можно было позвонить лишь кэмп-дэвидскому оператору. И, разумеется, у дверей стояла охрана, так что покинуть коттедж они не могли.

Бесси всегда спала довольно мало — с тех пор, как умер муж, пяти часов ей обычно было достаточно. Поэтому она проснулась раньше, чем Дэррил появился из своей комнаты, вышла в гостиную, уселась в отличное кресло-качалку и стала смотреть на прекрасный пейзаж за окном. Она сосредоточилась на воспоминаниях Сета, пытаясь найти в них что-нибудь, чем она могла бы воспользоваться. Но тут, как ей уже объясняли, всё дело было в триггерах: пока что-то их не спровоцирует, воспоминания остаются недоступными. Спросите её, что она знает о Сете Джеррисоне, и ответ будет «ничего»; спросите, когда у него день рождения, какая у него была первая машина или предпочитает он, чтобы рулон туалетной бумаги разматывался сверху или снизу, и она тут же выудит ответ.

Она копала и копала, думая о том и об этом, потом ещё о чём-нибудь, снова и снова.

Наконец, отчаявшись, она сделала то, что всегда делала, когда нуждалась в наставлении. Она стала молиться. Бог, она знала, в курсе её артрита, так что не станет возражать, если она не опустится на колени. Она просто села в кресло, закрыла глаза и сказала:

— Господи, помоги мне…

И через некоторое время её глаза широко открылись.

Просите, и дано будет вам.

Ей уже сказали, что она не сможет поговорить с президентом Джеррисоном. Но возможно ей как-нибудь удастся передать ему записку — ему одному.

Значит, письмо? Она поднялась с кресла и подковыляла к элегантному антикварному письменному столу — ей нравилось думать, что он, должно быть, старше её самой. Она отыскала в ящике лист бумаги и шариковую ручку и…

Но она не могла положиться на то, что её письмо, даже если она поместит его в запечатанный конверт, не будет прочитано кем-то прежде, чем президент его увидит. Если бы был какой-то способ послать ему приватное сообщение…

И тут её осенило.

Конечно же.

Так просто.

Взять три числа, которые в сумме дают тринадцать…