Третья власть

35.

Аллан Д. Меркант был одним из немногих, кто в любое время мог быть допущен к Президенту США.

Что касается полноты власти, находящейся в их руках, то тут ни один не уступал другому. Однако, в данном, особом, случае Мерканту нужна была помощь Президента. Дать команду атомной тревоги было его привилегией.

Президент принял своего специального советника для беседы. Уилдингер считался наряду с Меркантом самым трезвым умом западного мира.

Меркант не мог убедить Президента.

«Ни один человек не может требовать от меня, — возразил Президент, — чтобы я просто из-за каких-то подозрений дал команду атомной тревоги и начал горстями швырять деньги на ветер! Вы знаете, Меркант, что каждая такая тревога стоит нам миллиарды долларов?»

Меркант покачал головой.

«Я не думаю, — ответил он спокойно, — что в данном случае это имеет значение».

«Уилдингер! Скажите же что-нибудь!»

Уилдингер поудобнее уселся на стуле, облокотившись на стол.

«Тут трудно что-либо советовать, — сказал он. — Может быть, мы сэкономим сейчас миллиард долларов, чтобы через несколько дней расстаться с жизнью. Но может быть и так, что нам правильно советуют не поднимать тревоги. Пока Меркант не предоставит нам полной информации, ничего нельзя сказать с определенностью, а тем более, с уверенностью».

Он закурил сигарету и продолжал:

«Я предложил бы компромисс: давайте подготовимся к состоянию тревоги, так, чтобы она могла быть приведена в действие в кратчайшее время, если это потребуется. Это будет стоить нам только десятую часть всех расходов и даст нам полную свободу действий».

Меркант тайком облегченно вдохнул. Он с самого начала не верил, что ему удастся достичь большего. Он настаивал на тревоге, чтобы добиться хотя бы подготовки к ней.

Президент был согласен с этим предложением, и Меркант, якобы сомневаясь, дал свое согласие.

«Я информирую об этом другие инстанции, — сказал он и встал. — Они не поверят, что мы втайне готовимся к войне».

«Остальными инстанциями» были шефы контрразведки в Пекине и в Москве. Президент не возражал против намерений Мерканта.

В Пекине и Москве сообщение Мерканта вызвало такое же изумление, как и в Вашингтоне. Но агенты докладывали, что западный мир действительно готовился к атомной тревоге.

Равновесие сил требовало, чтобы к этому подключились обе Великие державы. Они сделал это, не зная толком, о чем шла речь.

Население оставалось в неведении. На Земле царил покой.

Лодка арконидов повернула к месту стоянки у озера Гошун. Роботы были заняты выполнением своих заданий.

Тако Какута вернулся днем раньше. Одновременно с ним пришло известие о гиперпередатчике, который мог принести на Землю беду. Когда лодка приземлилась вблизи «Стардаста», нервы Маноли и Хаггарда, отрезанных от всех источников информации, были уже на пределе.

Родан позвал их к себе и подробно рассказал обо всем, что случилось. Для Маноли и австралийца, не обладавших знаниями Родана и Булли, сообщение о грозящей опасности было настоящим шоком. На собрании, которое Родан провел в заключение с членами Третьей власти, они были молчаливыми и подавленными.

Точно так же в молчании, но отнюдь не подавленно выслушала это Тора. В ее глазах все еще светился триумф. Родан понимал ее. Приближался день, когда она не будет больше привязана к Земле. Лодка взлетит, чтобы уйти от предстоящего нападения, один из роботокораблей возьмет ее на борт как единственное полезное, что осталось от крейсера арконидов, и отправит своих пассажиров в обратный полет на Аркон.

Родан открыл собрание словами:

«Всем нам ясно, что мы не можем повлиять на действия роботокораблей. Это означает, что у нас нет возможности удержать их от нападения на Землю. Роботокорабли реагируют на сигнал тревоги таким образом, что противник, вызвавший сигнал тревоги вследствие своего нападения, не в состоянии каким-либо способом защититься от возмездия.

Но нам вовсе не следует ломать над этим голову. Вопрос в другом: можем ли мы осуществить успешное нападение на роботов и уничтожить их прежде, чем они превратят Землю в руины и пепел?»

Единственными, кто был способен искать решение этого вопроса, были Тора, Крэст Булль и Родан. Тако, Хаггард и Маноли не обладали такими способностями. Из первых четырех один предпочитал молчать, а именно Тора. Второй, Крэст, был настолько убежден в возможности выхода из положения, что это убеждение мешало ему трезво мыслить. Только Родан и Булль серьезно отнеслись к делу.

«Рассмотрим этот вопрос еще раз с тактической точки зрения, — предложил Булль. — Согласно аварийному коду, мы можем ожидать появления пяти кораблей. И вот вопрос: как поведет себя роботокорабль?

Если мы ничего не сделаем, это будет означать, что мы останемся сидеть здесь, пока все не кончится, затем они сначала направятся к разрушенному крейсеру, обнаружат, как он был уничтожен, потом определят, что его разрушение исходило с Земли, а затем нападут на Землю. Не имело бы смысла ожидать от них, что они рассчитают, что это были три ракеты китайского, русского или западного происхождения. Они уничтожат Землю, а не какую-то одну нацию.

Но что будет, если мы помешаем роботам? Что сделают пять роботокораблей, если установят, что враг все еще находится рядом с разрушенным объектом? Она нападут на него. Мы знаем, что роботы отличные тактики. Они не станут все вместе преследовать такой маленький летательный аппарат, как наша лодка. Одного из них, по их мнению, будет достаточно, чтобы нас уничтожить.

Я думаю, что это наш единственный шанс. Нам не нужно обороняться от всех пяти кораблей сразу. Но если мы разрозним их и будем иметь дело поочередно с каждым, тогда ситуация выглядит совсем иначе!»

Родан согласился с ним. Эта идея даже Крэста вырвала из его летаргии. По нему было видно, что он не терял надежды.

Тора по-прежнему пребывала в молчании. Но, кажется, она уже чувствовала себя не так уверенно.

Все обсуждали план Реджинальда Булля. Родан добавил еще кое-какие уточнения. Таким образом, возникла программа, которую можно было ввести для оценки в вычислительную машину. Родан перевел ее на импульсную ленту и ввел для обработки в автоматическое устройство. Таким способом он был информирован об ошибках и одновременно получил корректировку.

Вечером у Родана состоялся странный разговор. Капитан Клейн во второй половине дня передал сообщение, что во всех трех силовых блоках Земли готовятся к атомной тревоге, так что в случае опасности население подверженных нападению районов может быть эвакуировано в течение нескольких часов. Родан с удовлетворением воспринял это известие. С того момента, когда роботокорабли можно будет обнаружить оптически — не было никакого сомнения в том, что их, также, как и вспомогательную лодку, невозможно обнаружить с помощью радиолокации — не пройдет и нескольких часов, как они узнают, что произошло на Луне и отправятся в решительное нападение на Землю.

В этот вечер его посетила Тора. Впервые с тех пор, как они вместе жили на корабле, она вошла в его кабину.

Родан был настолько поражен, что она заметила это.

«Не правда ли, удивительно?» — с едва уловимой иронией спросила она.

«Действительно так! — подтвердил Родан. — Что привело Вас ко мне?»

«Я хочу предложить Вам кое-что».

Родан указал на кресло.

«Садитесь! Вы даже не представляете себе, с каким удовольствием я выслушаю Вас».

Тора насторожилась, но в его голосе не было ни тени насмешки.

Она села на предложенный стул, откинувшись на спинку.

«Через пять или шесть дней, Родан, — начала Тора, — Ваша мечта о единении Земли и о наследии галактической Империи развеется».

Родан не перебивал ее, хотя и не был с ней согласен.

«Через несколько дней, — продолжала она, — появятся наши роботокорабли, откроют причину разрушения нашего корабля и превратят Землю в груду радиоактивной породы — Землю и всех, кто живет на ней.

Но есть несколько человек, достойных того, чтобы быть спасенными от катастрофы. Вы один из них!»

Родан растерянно смотрел на нее, спрашивая себя, правильно ли он ее понял.

«Я?»

Тора серьезно кивнула.

«Да, Вы. Может быть, Ваш друг Булль, получивший наше образование, или Хаггард, потому что он может вылечивать лейкемию, и наконец, Тако Какута со своими удивительными способностями. Я предлагаю Вам спасение. Как командир исследовательского крейсера, я имею на это право. Вас доставят вместе с нами на Аркон и найдут там для Вас применение».

Родан начал догадываться о скрытом смысле этого предложения.

«Что заставляет Вас думать, что мы стоим того, чтобы нас спасти?»

«Ваши способности, — ответила Тора, не раздумывая. — Вы были бы достижением Империи. Вас можно было бы использовать там, где необходима Ваша энергия. У Вас есть необходимые знания. Тако и Хаггард также могли бы получить их».

Родан был по-прежнему спокоен.

«Вы не думали об использовании меня для взращивания нового народа?»

Она не заметила двусмысленности вопроса.

«Я не думаю, — ответила она холоднее, чем до этого, — что найдется арконидка, готовая вступить в связь с земным мужчиной».

Родан кивнул.

«Да-а», — хмыкнул он.

И выжидательно замолчал.

Тора была невероятно терпелива. Прошло не менее четверти часа, прежде чем она спросила: «Ну и что же?»

Родан встал. Он подошел к телеэкрану, заменяющему окно, и смотрел наружу, на песчаное море пустыни Гоби. Звезды матово мерцали, отбрасывая расплывчатую тень, от которой образованные ветром складки и борозды казались еще глубже, чем на самом деле.

«Послушайте, Тора! — сказал Родан. — Горсть этого сухого песка пустыни дороже, чем вся Ваша загнивающая Империя. Меня не интересует перспектива занимать в Вашей империи более или менее важный пост. Все мои заботы связаны только и исключительно с Землей. И знаете, почему?

Нам нужно еще немного подождать — может быть, триста или четыреста лет, которые ничего не значат на том длинном пути, который мы уже прошли по Звездному времени, а потом мы сделаем из Вашей Империи начинку для бутерброда! Я не хочу быть тем, кто научит арконидов разным трюкам, с помощью которых они смогут помешать проникновению человечества в космическое пространство».

Он сделал к ней пару шагов.

В ней закипала жгучая злоба. Она хотела повернуться, выйти, не дав ему договорить, но его голос заставил ее остановиться. В первый раз Родана вложил в свои слова, обращенные к ней, такую убедительную силу; это было следствием гипнообучения.

«Посмотрите, — заговорил он снова, — что произойдет, если нам не удастся отбить Ваши роботокорабли. Они нападут на Землю и уничтожат ее. Но несколько человек останутся — сто, тысяча, десять тысяч или миллион. Они никогда не забудут, что сделали с их ближними, и они позаботятся о том, чтобы с ними или с их потомками не случилось больше ничего подобного. Вы не знаете нашей энергии! Через две тысячи лет Земля снова станет такой же, как и теперь. Вот только галактическая Империя, и без того насквозь прогнившая, станет тогда для Земли злейшим врагом. Можно догадываться, чем окончится эта вражда».

Она собрала все свои силы и хотела уйти. Но прежде, чем она дошла до перегородки, он снова заговорил.

«Но пока еще мы не зашли так далеко. Вы так же хорошо, как и я, знаете, что у нас есть реальный шанс уничтожить роботокорабли. Они некоторое время будут считать нам безобидными уцелевшими после взрыва крейсера, может быть, даже возьмут нас на борт, прежде, чем атаковать Землю. Это даст нам ту возможность, которая нам так необходима. Нет, Земля еще не потеряна, еще далеко нет!»

Она сделал еще два шага и уже почти дошла до перегородки, когда он крикнул ей: «Остановитесь!»

Грубая сила его почти гипнотизирующего голоса вызвала у нее головную боль. Она посмотрела на него.

К ее удивлению он улыбался.

«Здесь, на Земле, у нас случаются такие же вещи, как и у Вас. Молодые девушки, выросшие в благополучном, богатом доме, в один прекрасный день узнавшие к своему изумлению, что кроме людей, живущих так же, как они и их родители, есть еще и другие люди, которые бедны и должны бороться за свое существование.

На самом деле Вы и есть такая девушка. Только потому, что на лестнице эволюции мы стоим ниже арконидов, Вы считаете, что должны презирать нас».

Она помолчала несколько секунд, чтобы решить, должна она ему ответить ли нет.

Наконец, гордость победила. Она повернулась и вышла.

Впервые она со всей ясностью и с ужасом поняла, какой удивительной, страшной силой обладают земляне.

Сенсация разразилась двумя днями позже. Родан с тех пор ничего больше не слышал о Мерканте. Это означало, что в наземных лагерях не происходило ничего нового. Ответственные лица ждали, что угроза извне начнет реализовываться.

Маноли обслуживал радио. Роботы окончили свою работу и вернулись в места своего расположения, где Крэст отключил их.

Тору почти не было видно, она избегала Родана.

Булль и Хаггард занимались игрой в шахматы.

Маноли скучал. Вспомогательная лодка имела превосходные приемники, и он мог свободно прослушивать сообщения, начиная с пекинского полицейского вещания, космической станции ФРИДОМ I и кончая длинноволновыми программами межрегиональных передатчиков. Но поскольку в последние недели сенсации были редкостью, дежурство у радиоприемника уже не доставляло удовольствия.

Но в этот день все было иначе. Маноли слушал программу космической станции на частоте 305 мегагерц, когда вдруг она была прервана для важного спешного сообщения, и он услышал:

«Белка филлоксере, белка филлоксере. Мы обнаружили неидентифицированный объект в направлении Фи двести десять, Тета девяносто восемь. Расстояние дважды десять в шестой степени метров, скорость около дважды десять в четвертой степени метров в секунду, форма не определена. Объект движется в направлении Луны. Конец».

От филлоксеры пришло немедленное подтверждение, а в заключение указание:

«Запрашиваю все последующие сообщения закодированными!»

Маноли застенографировал сообщение. Он вырвал листок из блокнота и выбежал из кабины и помчался по прилегающему коридору, не имея терпения ждать, пока откроется перегородка кабины Родана.

Он зачитал Родану известие. Оно взволновало Родана куда больше, чем ожидал Маноли.

«Это невероятно!» — воскликнул Родан.

Уже не обращая внимания на Маноли, он позвал Крэста. Только после этого он повернулся к врачу и дал ему поручение:

«Расскажи обо всем Тако, он должен ждать сигнала Клейна. У нас скоро будут подробные сведения!»

Маноли кивнул и выбежал. Крэст пришел немного позже.

«Космическая станция сообщает о инородном теле в направлении с орбиты Марса к Луне, — спокойно объяснил Родан. — Я хотел бы знать, что Вы об этом думаете».

Крэст заинтересованно слушал.

«У Вас есть еще какие-нибудь данные?»

«Скорость. Дважды десять метров в секунду».

«Форма объекта?»

«Неизвестна».

Крэст посмотрел на него.

«С учетом обучения Вы должны предполагать то же, что и я», — казал он.

Родан кивнул.

«И что же?»

«База на Мире IV уже не в руках Империи. То, что движется сюда, это не роботокрейсер, а корабль взбунтовавшейся части колониального флота с необученным экипажем».

Крэст согласился.

«Надеюсь, единственный», — добавил Родан.

Клейн в течение получаса был занят дальнейшей информацией. Тем временем посторонний объект космической станции продолжал приближаться, и можно было распознать его форму. В то время, как Клейн разговаривал с Тако Какута у границы энергетического купола, постоянно поступали новые сообщения, и Клейн тут же расшифровывал их с помощью кодового ключа, который был у него с собой. У Тако был приемник, на который Маноли с помощью антенны передавал принятую на лодке информацию.

Неизвестный объект имел веретенообразную форму — две торпеды, разрезанных посередине и насаженных друг на друга острыми концами.

Родан слушал расшифровки Клейна. Он знал, что веретенообразные корабли относятся к старейшим типам кораблей Империи и что они вряд ли использовались где-либо, кроме колониальных планет. Это служило доказательством его предположения о том, что обнаруженный объект ни в коем случае не является одним из ожидаемых роботокрейсеров.

Исходя из своего опыта, Крэст добавил:

«У жителей Фантана есть целый ряд веретенообразных транспортных кораблей. Держу пари… — он улыбнулся Родану, пытаясь угадать, рад ли тот этим словам, которые он позаимствовал из земного лексикона, — …держу пари, что это корабль с Фантана. Группа Фантан находится недалеко от базы Мира. Они могли захватить Миру IV и услышать сигнал тревоги».

Самым серьезным подтверждением их предположения был тот факт, что веретенообразный корабль не был защищен ни от радара, ни от оптического обнаружения. Он приближался к Луне, к тому же так медленно, словно ничего ниоткуда не опасался.

Кроме этого единственного объекта, другого обнаружено не было.

Тора подключилась к связи телекома и слышала все, что сообщал снаружи капитан Клейн. Когда Тако вернулся, и Родан послал его в кабину Торы, чтобы пригласить ее к разговору для выяснения ситуации, тот нашел командиршу лежащей без сознания на полу.

Разочарование явилось для нее слишком большим шоком.

События начали стремительно развиваться. Час спустя они снова услышали капитана Клейна:

«Шефы контрразведки просят переговорить с мистером Роданом!»

Родан был в растерянности. «Шефы?» — спросил он.

Клейна, казалось, развеселило его удивление.

«Уже несколько месяцев существует наднациональный комитет безопасности. Председателями являются Иван М. Кошелев от секретной службы Восточного блока, Мао-Тзен от азиатской контрразведки и, наконец, Аллан Д. Меркант, наш покровитель!»

Родан все понял.

«Я готов принять этих господ. Когда они хотят прибыть?»

«Они все считают, что дело срочное. Меркант уже в Пекине. Чтобы добраться оттуда вместе с Мао-Тзеном, ему понадобится не более сорока пяти минут. Кошелев прибудет не намного позже».

Родан задумался.

«Знаете что, капитан? Сообщите, когда они будут здесь. При необходимости я могу впустить их поочередно».

После этого разговора прошел ровно час, когда шефы трех секретных служб Земли собрались в лодке.

Родан пригласил присутствовать при разговоре и Крэста.

Родану сообщили, что эвакуация населения и важнейших промышленных объектов идет полным ходом.

«Мы хотели бы узнать от Вас, Родан, — сказал Меркант, — насколько нам все это поможет. Не превратится ли вся Земля в результате нападения роботокораблей в один сверхкритический реактор?»

Родан рассказал ему о предположениях своих и Крэста относительно обнаруженного корабля.

«Я обрисовываю Вам положение вещей таким, каково оно в действительности, — добавил он. — У нас есть неплохой шанс разделаться с этим нападением одним единственным, хорошо нацеленным выстрелом.

Но было бы ошибкой, если бы Вы из-за этого решили отменить тревогу. Во-первых, несмотря на самые лучшие надежды, существует возможность неудачи. Во-вторых, только этим кораблем дело не кончится. Даже, если мы его уничтожим, за ним придут другие, потому что они тоже слышали сигнал тревоги. Если мы отразим первое нападение, у нас будет всего лишь передышка в несколько недель или месяцев. Этого времени должно хватить, чтобы вооружиться для следующего нападения».

Он посмотрел на Мерканта.

«Вы понимаете, что я имею в виду! Земля не может позволить себе, чтобы эмбарго против нас продолжало действовать. Мы единственные, кто может сделать что-то реальное для защиты Земли. Мы должны иметь полную свободу действий для использования наших возможностей».

Меркант посмотрел на обоих мужчин, пришедших вместе с ним. Потом перевел взгляд на Родана.

«Сфера влияния НАТО рассматривает вопрос об эмбарго решенным и дает Вам понять, что полностью доверяет Вам в отношении подготовки к отражению всех исходящих извне нападений».

Родан посмотрел на него. В этот момент Кошелев сказал:

«Такой же точки зрения придерживается мое правительство, что касается сферы его влияния».

И, наконец, Мао-Тзен, улыбаясь, закончил:

«Азиатская федерация присоединяется, мистер Родан».

У Родана был растерянно-удивленный вид. Потом в уголках его рта заиграла улыбка, и он с легкой иронией сказал, наконец:

«В тот момент, господа, когда Ваши правительства будут готовы доверить нам подготовку к отражению нападения, в тот момент, когда Вы полностью будете во всем доверять нам, Третья власть перестанет изолироваться от Вас. Мы готовы открыть нашу базу и предоставить в распоряжение человечества все что имеем и знаем».

Потом перешли к обсуждению деталей. Родан рассказал, что он хочет предпринять, чтобы перехватить нападение веретенообразного корабля еще там, в космосе. На тот случай, если ему это не удастся, он дал указания по защите населения. Меркант, Кошелев и Мао-Тзен торопливо записывали.

В заключение Родан сказал:

«Я не знаю, господа, поняли ли Вы, что не сможете больше рассчитывать на помощь Третьей власти, если наша попытка уничтожить веретенообразный корабль в космосе или на Луне не удастся. Это борьба не на жизнь, а на смерть, побежденный расстанется с жизнью.

Поскольку мы должны учитывать и такой вариант, я записал некоторые вещи, которые важны для человечества. Это послание будет храниться в определенном месте, и это означает, что оно переживет даже ожидаемое нападение на Землю.

Я думаю, что мои сведения сумеют помочь Вам. Если Земля будет опустошена, тогда эти записки дадут хороший старт оставшимся в живых. Начиная с этого дня, мы должны не забывать о том, что во Вселенной живем не только мы одни. Нам следует смириться с существованием других народов, и мы должны быть готовыми к тому, что некоторые из них могут быть настроены враждебно.

С учетом этого прошу Вас воспринимать все мои знания, которые я передаю Вам в послании».

Послание было объемным трудом; чтобы составить его, Родану потребовалось потратить много драгоценных часов. Веретенообразный корабль достиг орбиты Луны и вращался вокруг Луны на постоянном расстоянии около десяти тысяч километров.

Родан провел краткое собрание своих друзей. Тора не присутствовала. Ей требовался покой. Предложение Родана о том, чтобы Тако Какута и доктор Маноли остались на Земле, нашло всеобщую поддержку. Энергетический купол защитил бы их от любого нападения и от последствий радиоактивного заражения. Тако принял записки Родана, пообещав, что передаст их человечеству — или тому, кто останется в живых — только тогда, когда не будет никакого сомнения, что лодка была уничтожена в бою с чужим кораблем.

Тако и Маноли отправились в «Стардаст». Родан стартовал на лодке.

ОН поднялся на сто километров. То, что он собирался сделать, нельзя было доверить автоматике. Булль снова выполнял обязанности второго пилота, Хаггард и Крэст находились в центральной диспетчерской.

Автоматические контрольные лампы светились черным цветом. На приборной доске нормального полета маленький экран показывал положение лодки относительно поверхности Земли. Все приборы, кроме, высотомера, показывали ноль. Только на пульте управления Булля загорелись пять зеленых лампочек. Булль повернул голову и спокойно сказал:

«Реактор набрал полную силу, шеф!»

Родан кивнул, не поворачивая головы. В агрегатных отсеках лодки работало пять термоядерных реакторов, каждый — гигант среди реакторов своего класса, подававшие свою энергию на накопитель, который должен был быть опустошен в нужный момент.

Накопленной энергии было достаточно, чтобы окружить лодку гипергравитационным полем, закрывавшим ее от окружения и — если пояснить это более наглядно — «вынимала» ее из четырехмерной сплошной среды пространства и времени. Тело, окруженное гипергравитационным полем, уже больше не существовало в обычном пространстве, оно переходило в другое, высшего порядка, в котором, однако, действовали такие же законы, как и в том, из которого тело было изъято, но в котором физика получала совершенно иное выражение. Когда Родан в результате гипнообучения получил знания арконидов, он назвал это сверхпространство «дорогой за поворотом Космоса». Иначе проблему гиперполета нельзя было понять. Тело — например, эта лодка — двигалось сквозь выпуклую поверхность сплошной среды пространства и времени, прокладывая себе обратный путь по прямой орбите, и снова проходя в заданном месте через поверхность.

Однако, до сих пор никто не пытался преодолеть расстояние не более одной световой секунды таким гиперпрыжком. В этом особом случае трудность состояла в том, что по сравнению со своим материнским кораблем маленькой, недостаточно снабжаемой энергией вспомогательной лодке требовалось после окончания прыжка некоторое время, чтобы накопить новую энергию. Накопители были сконструированы таким образом, что их хватало на двухразовое проникновение сквозь сплошную поверхность пространства и времени. После прыжка лодка нуждалась в передышке, чтобы иметь возможность продолжать полет, и если прыжок не оканчивался точно в том месте, которое рассчитал Родан, то передышка становилась тем временем, когда противник мог обнаружить лодку и занять удобную для себя исходную позицию для борьбы.

По расчетам Родана прыжок должен был оканчиваться в области видимой тени Луны. Веретенообразный корабль жителей Фантана не изменил своего курса. Он вращался по лунной орбите, в десяти тысячах километров за Луной. Вспомогательная лодка могла появиться перед Луной.

Родан положил руку на красную кнопку, дававшую команду прыжку.

Потом нажал на нее. Кнопка издала щелчок, и телеэкраны сразу же потемнели.

Секунда, и они снова засветились. Картина изменилась. Перед вспомогательной лодкой появился тонкий серп Луны, освещенный Солнцем, как раз всходившим из-за Земли.

«Локация?»

«Нет!» — ответил Булли.

«Значения прыжка?»

«Точные!»

Родан откинулся в кресле. Через некоторое время он обернулся и посмотрел на Крэста. Крэст сиял.

«Отлично!» — сказал он.

Но Родан не позволял себе отдыхать. Когда прошли пять минут, необходимые реактору, чтобы наполнить накопители минимальным количеством энергии, он снова привел лодку в движение — навстречу Луне.

Остальное было просто детской игрой. Родан направил лодку в глубокую, покрытую черной тенью выемку долины Кольцевых гор, в центре которой лежали останки крейсера арконидов. Он был уверен, что люди с Фантана скоро отважатся приблизиться к крейсеру, и что для лодки и его экипажа не было большим риском дождаться этого момента.

Крэст попросил не участвовать во всем этом, и Родан выполнил его просьбу, так как знал менталитет ученого-арконида. Для этого арконида борьба означала нечто ужасное.

Родан занял Хаггарда обслуживанием легко управляемых приборов, а Булля устройством управления зенитным огнем. Сам он остался на месте пилота.

Вооружение лодки можно было разделить на две основные категории: оружие с большим радиусом действия — то есть до одной световой минуты — и такое же с малым радиусом действия. В соответствии с их типом орудия большого радиуса действия были встроены неподвижно и снабжены автоматическим прицелом. Оружие малого радиуса действия, напротив, было подвижным, имело автоматическое прицельное устройство, но также могло быть визуально юстировано.

Родан отказался от применения ракет дальнего действия. Веретенообразный корабль Фантана был старомодным сооружением и потому снабжен лишь маломощными защитными полями, но вполне возможно, что люди Фантана модернизировали его, отправляясь на своем летательном средстве в такой опасный полет. Ракеты дальнего действия могли быть при определенных обстоятельствах обнаружены слишком рано. Тогда корабль Фантана, в соответствии со своим менталитетом, мог бы, вероятно, пуститься наутек. Но Родан хотел одержать решающую победу, а не такую, которая сохраняла бы риск возврата противника.

Крэст лег и закрыл глаза.

Не было произнесено ни единого слова. Хаггард был занят у своих приборов, но они ничего не показывали. Булль сидел перед устройством, которое можно было бы назвать командным пунктом, если бы в действительности на нем не было всего одного распределительного пульта с целым рядом кнопок и маховиков.

Только один единственный раз Булль произнес:

«Мне это не нравится, шеф! Мы должны подняться и напасть на него. Я неохотно стреляю из-за засады…»

«Спокойно! — перебил его Родан. — Мы ничем не рискуем».

На этом дискуссия была окончена. Проходили часы. Родан сдержал желание встать, выйти и позаботиться о Торе. Но он слишком хорошо понимал, что по отсутствию действий прошедшей секунды нельзя судить о характере ближнего — во всяком случае, не в данном случае.

«Локация!» — в этот момент сказал Хаггард хриплым голосом.

«Может быть, они высунутся где-нибудь еще, черт возьми!» — проворчал Булль.

«Фи ноль-один-пять, тета ноль-три-ноль! Расстояние восемьсот тысяч метров». Булль действовал у своего пульта управления.

«Скорость?»

«Пятьдесят метров в секунду в направлении фи-ноль. Они идут точно к обломкам крейсера».

Родан обернулся.

«Какова наша позиция, Булль?»

«Удобная. Это значит, мы могли бы подняться еще на пару метров к краю, на всякий случай!»

«Сделано!»

Лодка осторожно тронулась с места. Прямо над поверхностью выемки долины она прошла дальше к краю Кольцевых гор.

«Стоп! — сказал Булль. — Достаточно!»

В этот момент на телеэкране появился веретенообразный корабль. Родан задумчиво присматривался к нему. Он был еще на удалении около восьмисот километров и приближался гораздо быстрее, чем автомобиль. Люди Фантана не верили в мирное существование и, видимо, считали внезапное нападение единственной возможностью обеспечить себе определенную степень безопасности.

Их корабль мчался в высоте вдоль гребня гор. Им пришлось немного подняться, чтобы перелететь через него. Этот маневр частично отвлек их внимание и поэтому был для лодки арконидов удачным моментом для нападения.

Однако, при малой скорости корабля Фантана до этого момента могло пройти еще несколько часов. Кольцевые горы были одними из самых небольших с диаметром в центре сто километров.

Родан надеялся, что они нацелят все свое внимание на сам кратер, не более того. Без сомнения, купол вспомогательной лодки возвышался по меньшей мере на два метра над защитным горным валом. Это было немного по сравнению с массой окружающей породы, но, может быть, вполне достаточно для внимательного противника.

Он обернулся.

«Как ты собираешься это сделать?» — спросил он Булля.

Булль показал на желтую кнопку и на штурвал.

«Нейтрализация кристаллического поля, — ответил он. — От атомов водорода, углерода и металла останется только туман».

Родан кивнул.

«Я хотел кое-что показать Хаггарду, — сказал он. — Этого будет достаточно, если ты разрушишь их корабль».

«Хорошо, — согласился Булль. — Я устанавливаю обстрел на двадцать секунд!»

Хаггард поспешно сообщил:

«Они движутся быстрее. Сто метров в секунду, расстояние пока шестьсот пятьдесят тысяч метров!»

И в ту же минуту:

«Что Вы хотите мне показать, Родан?»

«Нечто такое, что Вас очень заинтересует. Подождите!»

Напряжение росло, и одновременно время тянулось медленно. На телеэкране вырастал чужой корабль, обнаруживая свои огромные размеры. По оценке Родана, его длина составляла от трехсот до трехсот пятидесяти метров. В середине корпуса, в самом узком месте, диаметр составлял около тридцати метров. Без сомнения, несмотря на свою «устаревшую» форму, он был оснащен лучше, чем лодка арконидов. Если бы не удалось уничтожить этот корабль, судьба Земли была бы плачевной. Сам Родан чувствовал себя далеко не так уверенно, как пытался показать это Торе.

«Четыреста тысяч!» — доложил Хаггард.

Сто тысяч было тем расстоянием, при котором Булль должен был начать обстрел.

Родан не думал, что лодка уже обнаружена. Это противоречило природе людей Фантана — обнаружив противника, спокойно лететь дальше.

Но несмотря на это…

«Триста тысяч! Они продолжают увеличивать скорость!»

И несколько минут спустя:

«Они тормозят! Они остановились!»

Родан реагировал мгновенно.

«Огонь!» — приказал он.

Булль остался у спускового устройства.

«Прочь отсюда! Надо подниматься!»

Родан немедленно стартовал. Диким рывком лодка поднялась из-за стены горного вала и взлетела на высоту в несколько сот метров. Все это время Булль непрерывно стрелял.

Можно было не сомневаться, что он попал в цель. Экран прицела показывал картину распадающегося вражеского корабля. Он был не в состоянии сдвинуться с места. Кристаллическая структура его внешней обшивки распалась, лобовой купол превратился в пыль, удивительно быстро опускающуюся на грунт.

И тут внутри вспыхнул яркий луч. Родан, ослепленный вспышкой, прикрыл глаза и смотрел, как ландшафт на телеэкранах пустился в пляс.

Они еще стреляли! Они попали в энергетическую оболочку лодки и задели ее.

«Быстрее!» — крикнул он Буллю.

Булль не реагировал. Ожесточенно и безошибочно он управлял направленным лучом декристаллизатора, заставляя его и дальше пожирать стенку веретенообразного корабля.

Изнутри раздался второй выстрел, отскочил от энергетического экрана, заставляя лодку еще раз покачнуться. Направленный луч Булля на мгновение потерял цель, но снова нашел ее и полностью уничтожил.

От наружной стенки веретенообразного корабля ничего не осталось. Одновременно были разрушены и генераторы. То, что осталось — отдельные части оборудования, перегородки, переборки и приборы — обрушилось на грунт.

Булли с облегчением вздохнул.

Родан привел лодку в движение. На малой высоте она шла над кратерами с останками крейсера арконидов, приближаясь к месту, где был уничтожен вражеский корабль.

Хаггард оторвался от своего дежурства у радиолокационных приборов и, не дыша, напряженно смотрел на телеэкраны.

«Отсюда Вы ничего не сможете увидеть, Хаггард, — сказал Родан. — Подождите, пока мы приземлимся!»

Он посадил лодку у края почти круглого по форме участка, на котором валялась гора металла от чужого корабля и уцелевшие предметы.

Снимая шлем своего защитного костюма, он сказал Хаггарду:

«Идемте со мной!»

Хаггарда не надо было просить дважды. Они вышли наружу и широкими прыжками поспешили к месту, где громоздились останки веретенообразного корабля.

Видеть особенно было нечего.

Хаггард искал в руинах то, что еще можно было использовать.

«И это все?» — спросил он несколько разочарованно.

Родан пожал плечами, и они вернулись на лодку. У Родана был выбор: еще раз осмотреть груду руин и заставить автоматический передатчик замолчать или возвратиться на Землю и информировать человечество об исходе сражения, за ходом которого оно не могло наблюдать, поскольку все происходило на обратной стороне Луны.

Он выбрал второе, потому что в тот момент, когда они напали на веретенообразный корабль, его гиперпередатчик наверняка подал такой же сигнал тревоги, который мог быть принят его приемником. Поэтому не в силах Родана было предотвратить проникновение дальнейших противников просто тем, чтобы вывести из строя передатчик в крейсере.

Началась игра, которая сама устанавливала с этого момента свои правила и повлиять на которую было невозможно.

Для Родана это было еще одной причиной для того, чтобы как можно быстрее возвращаться на Землю. С этой минуты каждая секунда стала еще дороже, чем раньше. Следующий противник будет далеко превосходить нынешнего по числу и хитрости.

Человечество восприняло сообщение о победе с неописуемым восторгом. Атомная тревога была незамедлительно отменена, началось возвращение населения в города.

Этот перерыв стоил земной экономике в целом восемьдесят миллиардов долларов, но он намного приблизил Землю к единению.

В тот же день после приземления Перри Родан принял специальных послов трех Великих держав. Они прибыли, чтобы выразить ему безмерную благодарность человечества и вручить по поручению своих стран высокую награду — орден.

Родан, улыбаясь, позволил им сделать это и терпеливо ждал, когда ему дадут слово.

«Мне очень жаль, господа, — сказал он серьезно, — что я не могу разделить Вашей чрезмерной радости. Вы не так хорошо осведомлены о том, что эта встреча с чужими, враждебно настроенными разумными существами может быть первой в целом ряду подобных встреч. Нам, конечно, повезло, что мы смогли отразить это нападение. В следующий раз одного везения будет мало.

Я счастлив, что мировая общественность одобряет действия Третьей власти и даже награждает такими почетными знаками отличия. — Звучала ли при этом в его голосе ирония? — Но скажите своим правительствам со всей определенностью, что пока мы одержали победу только в первом сражении той войны, которая, может быть, будет состоять из тысячи или более сражений. Я хотел бы, чтобы Вы и все ответственные лица хорошо поняли, что в эти дни начинается процесс, который растянется на столетия или даже тысячелетия. Решения, которые принимаются сегодня, определяют судьбу человечества на все времена!

Передайте это своим правительствам! Скажите им, что у них нет более лояльного союзника, чем Третья власть, если речь идет о благополучии всего человечества.

Мы требуем признания и свободы передвижения, потому что пока мы единственные, кто может осуществлять действенную подготовку к отражению следующего нападения».

Он сделал паузу и после всего этого напряжения позволил себе роскошь слегка улыбнуться.

«Раструбите это на весь мир, господа! Дайте человечеству понять, что начался новый, большой этап в его истории. Мы не исчезнем, если будем думать на тысячелетия вперед, иначе погибнем!»

На следующий день поступила первая часть поставки металлопластиковых пластин из Питтсбурга. Они нисколько не были повреждены в пути, которым вынужден был пользоваться любой коммерсант, поставлявший сложный товар из Америки в Гоби.

Родан посчитал это знаком того, что правительства очень быстро отреагировали на его пожелания. Он упрочился в своих надеждах на то, что человечество начало осознавать, какая невероятная энергия была в его распоряжении, если оно будет едино.

Ему казалось, что он близок к своей мечте о сплотившемся Земном шаре, и поразился, подумав о том, за какое короткое время удалось этого достичь.

Он отдавал себе отчет в том, что сила и быстрота этого процесса возникли не сами по себе. Автоматический гиперпередатчик — в ближайшие дни он совершит четвертый полет к Луне и заставит его окончательно замолчать — и вызванный им корабль Фантана были очень мощными факторами для процесса сплочения.

Вечером этого дня Родан получил переданное теми же специальными послами, с которыми он говорил вчера, приглашение Великих держав принять участие в конференции.

Родан принял приглашение, с удовлетворением отметив, что его вчерашняя речь отразилась в умах трех специальных послов, как нечто вроде приказа. Сами того не сознавая, они были настолько поверили его аргументам, что с этих пор работали больше на него, чем на свои правительства.

Третья власть была приглашена на конференцию не в качестве наблюдателя, а как участник с правом голоса. Несколько позже, вечером, у него состоялся разговор с Торой. Впервые с момента обнаружения веретенообразного корабля космической станцией ФРИДОМ I она покинула свою кабину и вошла в кабину Родана, точно так же неожиданно и без приглашения, как и несколько дней назад.

Родан подвинул ей стул. Она поблагодарила приветливой улыбкой.

«У меня было очень много времени, — начала она, — чтобы подумать о разных вещах. Я считаю, что в некоторых ситуациях вела себя не так, как того от меня ожидали».

Родан был поражен. Он никогда не рассчитывал на то, что она зайдет так далеко в своем самопознании.

«Я постепенно начинаю понимать, — продолжала Тора, — по какому пути Вы идете, и к какой цели он должен привести. При этом я полностью доверяю Вам. Однако, что касается человечества, я еще не приняла окончательного решения. Того, что я сегодня знаю о людях, слишком мало а, кроме того, все это достаточно печально. До сих пор они мало занимались чем-то другим, кроме как взаимно уничтожать друг друга. Я не знаю, не преувеличены ли надежды, которые Вы возлагаете на своих соплеменников.

Собственно говоря, я хотела сказать Вам следующее: я больше не буду Вашим противником. Я хочу ограничиться тем, чтобы подождать и посмотреть, что получится из Ваших планов. Ваши планы хороши, и, может быть, человечество даже станет в ближайшем будущем народом, который приблизится к наследию арконидов в галактической Империи. Но пока этого не произошло, я хочу воздержаться от принятия решения».

Родан встал, подошел к ней и протянул ей руку. При этом он улыбался.

«Чисто человеческий жест, — сказал он. — Возьмите руку, она протянута в знак благодарности».

Она нерешительно взяла его руку, все-таки ответив на его рукопожатие.

«Я уважаю Вашу позицию, Тора, — ответил он, — и думаю, что и Крэст отнесется к этому так же».

Он предвидел ее возражение и сказал:

«Нет, не думайте о Крэсте неправильно! Он точно такой же представитель своего народа, как и Вы. То, что он до сих пор сделал, он сделал в благодарность за свое исцеление, а может быть, из благоразумия.

Но пока он жив, он останется арконидом. Из него никогда не получится землянин».

Он подмигнул ей в знак того, что серьезная часть разговора окончена.

«Но у Вас еще есть надежда».

Его не волновало, что тем самым он обидел ее. Она поморщилась и вышла. Он знал, что дни ее гордой неприступности сочтены, и когда он подумал об этом, ему стало ясно, что он любит ее.