Третья власть

17.

Они спасались под защитой толстых наушников, словно эти устройства для отражения сверхмощных звуковых волн были панацеей от военной силы специализированной армии.

Но Перри Родан понимал, что только с их помощью он не сможет спасти себя и своих помощников. Казалось, что события неудержимо вели к катастрофе.

Реджинальд Булль с неожиданной вспыхнувшей яростью попытался воздействовать на войска замкнутого кольца с помощью психотронного излучателя. Но это оказалось бессмысленным, поскольку даже передние позиции окопались далеко по ту сторону его радиуса действия.

Нейтрализатор силы тяжести тоже не сработал. Тут попросту не было ничего, что можно было бы сделать невесомым с помощью этого небольшого прибора.

Даже гранаты непрерывно извергающих огонь орудий уже нельзя было более отклонять. Батареи пристрелялись. У них были точные планы стрельбы. Как только антиграв начал действовать, артиллеристы изменили направление ударов. Телеуправляемые ракеты с неизменной точностью постоянно попадали в одну и ту же точку.

Час спустя после начала канонады сотрясения стали почти невыносимыми. Силовой реактор арконидов засветился голубоватым цветом. Одновременно с ним изменил окраску телеэкран. Родан был уверен, что жесткие подземные толчки опасны для прибора.

Он наблюдал за невероятным фейерверком восточнее своего местонахождения. Он давно отказался от попытки произвести расчеты. Здесь человеческий мозг был бессилен. Он не мог даже приблизительно рассчитать, как долго еще энергетический купол сможет отражать невероятный обстрел. Беспокоящие его вспышки света могли быть абсолютно безобидными; просто последствия увеличения мощности реактора.

Но с таким же успехом голубое свечение могло означать скорый конец. С тех пор, как все ракеты ударяли только в одну точку экранной оболочки, произошло смещение сил. Родан со все большей озабоченностью задавал себе вопрос, была ли конструктивно предусмотрена такая нагрузка.

После часового обстрела защитный экран превратился в раскачивающийся колокол. Если бы на борту «Стардаста» не было шумопоглотителей, то по крайней мере Эрик Маноли сломался бы. Родан знал, насколько неустойчивым был по сути дела этот тихий человек.

Булли и Родан восприняли события с яростным хладнокровием. Они знали, что без помощи извне они были не только отрезаны от всего, но и в значительной степени подвергались опасности.

Родан опасался, что к утру произойдет окончательное разрушение энергетической защитной оболочки. Он неподвижно стоял перед реактором цилиндрической формы и наблюдал за вспышками света. Он не мог слышать становившихся все громче рабочих шумов прибора.

Слабые люминесцентные лампы палатки уже давно взорвались. Жесткий грунт пустыни, казалось, воспринимал все колебания, чтобы в виде толчков передавать их дальше. В этом отношении энергетический купол не являлся защитой.

Чтобы иметь хотя бы немного света, на эластичные подпорки палатки повесили батарейные лампы. В первую очередь хорошее освещение было устроено в медицинском отсеке. Крэст, постороннее живое существо из глубин Млечного пути, кажется, переживал кризис.

С началом ураганного огня доктор Хаггард внезапно очнулся от тяжелого сна. До сих пор за состоянием больного наблюдал доктор Маноли.

Кажется, кровообращение Крэста справилось и со второй инъекцией. Было ясно, что симптомы лейкемии полностью исчезли. Анализ крови был хорошим, но инопланетянин находился в бессознательном состоянии.

Родан осторожно отошел от реактора. Он словно опасался, что неземной прибор, выходная мощность которого была загадкой, вдруг взорвется. Реджинальд Булль сидел перед телеэкранами радиолокационных приборов. Их вынесли из «Стардаста» и позаботились о том, чтобы они были как можно устойчивее к толчкам. Это были самые ценные специальные приборы в мире, созданные для того, чтобы переносить самые жесткие ускорения и толчки. Они перенесли вынужденную посадку лунного корабля и, кажется, без помех выдерживали обстрел.

На телеэкране радарного зонда объектов при включении самого сильного увеличения можно было увидеть позиции противника. Инфракрасная локация давала прекрасное рельефное изображение орудийных позиций по ту сторону реки. Сигнальные автоматические устройства работали безупречно, но подключенному автоматическому мозгу не дали возможности рассчитать местонахождение появляющегося противника. Десятикилометровая зона вокруг энергетического экрана была безлюдна. Там не двигалось ничего, что можно было бы поймать с помощью радиолокационных приборов.

Перри Родан нерешительно подошел ближе. Его взгляд снова был прикован к светящимся матовым стеклам. Защитные наушники Булли почти скрывали его широкое лицо. Только светлые глаза выглядывали из-под краев толстых заслонок. На шее у него висел ларингофон, ставший единственным средством общения.

Родан наладил контакт. И сразу же услышал тяжелое дыхание Булли.

«Еще несколько часов, и реактор сдаст, — сказал он глухо. — Ты понимаешь?»

Булли повернул голову.

«И…»

Губы Родана вытянулись в тонкую линию. Его взгляд на часы говорил о многом.

«Разумный человек не может ждать чуда от разработок высокоразвитой технологии. Никакая механика не выдержит такого, и именно это нам и грозит. Но тут еще кое-что!»

Булль обследовал западную половину замкнутого кольца. Инфракрасная локация показала даже светящиеся кончики сигарет азиатских солдат. Пойманное тепловое излучение образовало на рельефном экране широкое кольцо из неравномерно вспыхивающих точек.

Булли правильно понял слова Родана. Его и без того бледное лицо стало еще бледнее. Он вопросительно посмотрел на Родана.

«Тут еще что-то, — повторил командир озабоченно. — Они будут стрелять еще многие часы. Они рассчитывают на крушение энергетического купола; но они уверены, что наши нервы больше не выдержат. Единственный человек, который мог бы заново отрегулировать непонятный нам атомный реактор, это Крэст. Он без сознания, это по словам врачей не опасно, но для нас означает конец. Если реактор испустит дух, то мы в любом случае погибнем. Иначе говоря, мы близки к капитуляции, тебе это ясно?»

Булли тупо уставился на телеэкран. Новый подземный толчок раскачал подвешенные лампы. Тени на стенах палатки превращались в фантастические фигуры. В глубине, в отдельном медицинском отсеке, подскочили со своих мест оба медика.

Булли бросил короткий взгляд в ту сторону. Тень Крэста отчетливо виднелась на фоне тонкой синтетической материи. Он все еще неподвижно лежал на своей койке. Несколько автоматических медицинских приборов вышли из строя, они не выдержали этих толчков. Поэтому текущие исследования кровообращения и сердечной деятельности врачи осуществляли сами.

«Абсолютно ясно, — ответил Булли на вопрос Родана. — Крэста нужно разбудить. Я не вижу другой возможности. Или… — он натянуто улыбнулся — или вызови Тору. Твой последний призыв к ее благоразумию подействовал. Может быть, теперь она понимает, что дело обстоит серьезно».

«Я тоже подумал об этом», — ответил Родан. Он взялся за соединительный штекер. В отчаянии посмотрел на Булли.

«Рация арконидов несколько минут тому назад испустила дух. Мы отрезаны от Торы».

Реджинальд Булль оцепенел. Лицо выражало все его чувства. Так успешно начавшаяся операция близилась к плачевному концу.

«Этого следовало ожидать, — ответил он. — Они сбрасывают на наш экран десятки тонн взрывчатого вещества. Скорее всего, они создают и снаружи от защитной оболочки подземные взрывы с тем, чтобы с помощью искусственно созданного землетрясения довести нас до сумасшествия. Когда Тора заметит, что рация не работает?»

«Во время следующего ежедневного доклада. Он должен быть в восемь часов. Если тогда не будет ответа, она поймет».

«Что это значит?» — быстро спросил Булли. Родан повернул регулятор громкости влево.

«Несмотря на то, что Крэст отнес нас по своей классификации к классу „D“ галактических разумных существ, Тора до сих пор отказывается рассматривать нас как равноправных партнеров. Если мы не ответим на ее обычный вызов, а ее автоматические пеленгаторы установят, что наш энергетический купол находится под обстрелом, она сможет предположить, что с нами и с Крэстом что-то случилось. Тогда ее уже ничто не остановит. Она и так собиралась преподать человечеству горький урок. Или ты в состоянии сам отремонтировать прибор?»

Родан коснулся рукой контактного штекера. Его серые глаза лихорадочно блестели. Булли догадался, что Родан принял отчаянное решение. Этот коренастый мужчина быстро сказал:

«Конечно, покрытие можно снять, только не спрашивай меня, что случится потом».

Родан сказал:

«Ты понимаешь, что я не могу подвергать человечество гневу этой командирши инопланетного космического корабля?»

«Хорошо, тогда в этом наши мнения совпадают».

«Ты должен придумать возможность оповестить ее, — взмолился Булли. — Если уж мы сдаемся, то должны позаботиться хотя бы о том, чтобы она забрала Крэста».

«Ты читаешь мои мысли, — заявил Родан. — Если Крэст до восьми часов не придет в сознание, то я передам открытое обращение к Торе через американскую радиоприемную станцию полигона Невада. С помощью приборов „Стардаста“ нам не пробиться. Если Аллан Д. Меркант не дурак, он сразу выполнит мое требование. Он должен понять, что он или другие люди не могут претендовать на обладание Крэстом. Освобождение ученого-арконида исключительно во власти Торы. Ну, а что нас ждет потом, должно быть ясно».

«Попробуй, — прошептал Булли растерянно. — Ради Бога — попробуй! Она непредсказуема».

Голос Булли внезапно оборвался. Было начало четвертого, когда Перри Родан осторожно отодвинул занавеску и вошел в отдельное помещение, чтобы посмотреть на арконида.

Узкое лицо Крэста было покрыто потом, он лежал абсолютно неподвижно.

Доктор Хаггард повернул голову. Коротким движением руки Родан наладил контакт.

«Как дела, доктор? — прозвучало в наушниках Хаггарда. — Говорите прямо. Мы накануне гибели. Реактор начал менять окраску, а связь с Торой прервана. Как обстоят дела с Крэстом?»

Хаггард не выказал ни малейшего волнения.

«Можно было предвидеть загадочность побочных эффектов, — объяснил он. — Крэст хорошо перенес инъекции. Сыворотка действует, можно считать, что лейкемия излечена. Его кровообращение стабильно, сердце работает нормально. Анализ крови не дает повода для беспокойства. Но я при всем желании не могу сказать Вам, почему он не просыпается».

«Он должен проснуться, поймите же! — настаивал Родан. — К восьми часам он должен быть настолько активным, чтобы по крайней мере отдавать приказания. Если я не отвечу на вызов Торы, нам предстоит ад».

«Почему она не присылает одну из вспомогательных лодок? — гневно взорвался врач. — Для нее это пустяк — вызволить нас из этого положения. Я считаю ее поведение в высшей степени странным. То она отдает Вам на Землю смертельно больного мужчину, то отказывается что-то сделать для него. Это безумие, говорю я Вам. Если она заинтересована в выздоровлении Крэста, то можно предположить, что она готова на все, абсолютно на все».

«Вы не принимаете во внимание менталитет этих существ, доктор, — сказал Родан. — У Торы есть непонятный для нас кодекс чести. Ее воспитание не может кардинально измениться в течение нескольких недель. По ее понятиям мы отсталые живые существа, с которыми она не должна вступать в контакт. Если она и сделает это, то только в виде явно болезненного для людей урока в том случае, если они осмелятся оскорбить ее преувеличенное чувство собственного достоинства как существа, принадлежащего к правящему народу Галактики. Попытайтесь понять это с психологической точки зрения».

«Ей бы следовало дополнить воспитание и высокомерие логикой, — упрямо заметил Хаггард. — Когда я в опасности, то хватаюсь за соломинку».

«Она уже сделала это, доверив нам Крэста. Она остановила атомную войну и образовала в Сахаре вулкан. И все это для того, чтобы обеспечить Крэсту на Земле безопасное место».

«То есть не в интересах человечества?»

«О нас она определенно думала в последнюю очередь. Нам не следовало ожидать благодеяний. То, что мы получаем от арконидов в качестве знаний и материала, требует оплаты. Тора действовала именно согласно своим убеждениям. Она доверилась нам и сделала то, что было ей делать запрещено. Конечно, она в опасности. Ее космический корабль не может взлететь. Ее дегенерировавшие члены экипажа неспособны устранить неполадки. Запасные части попросту забыты в результате непростительного легкомыслия. Если Крэст умрет или если люди причинят ему вред, Тора будет рассматривать человечество как так называемых разумных существ самого низкого уровня. В своем гневе она прибегнет к карательным мерам. Я не могу допустить этого, доктор! Я начал все это с намерением объединить наше человечество. Я не поставлю на карту жизнь людей только потому, что более мощная сила пришла в негодование».

Хаггард догадывался, какой силой внушения может обладать этот худощавый человек. Он слабо кивнул. Его руки сжимали переговорное устройство.

«Что я должен сделать, майор?»

«Не называйте меня так. У меня больше нет воинского звания. Я буду спасать то, что еще можно спасти. Если Крэст не проснется до восьми часов, чтобы восстановить радиосвязь, я капитулирую. По крайней мере, мне известен рычаг, с помощью которого можно остановить реактор арконидов. Это уже кое-что, не правда ли?»

Он горько рассмеялся. Хаггард задумчиво смотрел на него. Родан продолжал:

«У Торы есть превосходные теле-видеоприборы. Если радиосвязь не сработает, она сразу же сможет увидеть нас. Если ураганный огонь будет продолжаться, она будет считать нас ранеными, если не убитыми. Тогда Земле придется пережить кошмар. Но я позабочусь о том, чтобы канонада была прекращена ровно в восемь часов. Это последняя возможность остановить импульсивную женщину от необдуманных действий. Только в крайнем случае она пошлет в атмосферу Земли спасательную лодку огромного космического корабля. Я создаю эту ситуацию, рискуя тем, что Тора, несмотря на остановленный ураганный огонь, совершит ошибку. Моим намерением является компромиссное решение. Куда лучше было бы, если бы Крэст до восьми часов обрел бодрость. Рация повреждена не серьезно. Крэст сможет наладить связь с Торой. Попытайтесь сделать все возможное. Мое альтернативное решение вызвано отчаянием. После моей радиограммы китайцы наверняка заставят орудия сразу же замолчать. Но как поведет себя Тора?»

Родан пожал плечами. Хаггард в замешательстве опустил взгляд. Он не мог смотреть в глаза этому человеку.

«Чего Вы требуете?» — спросил врач.

«Немногого. Если Вы считаете кровообращение Крэста стабильным, введите ему возбуждающее средство. Разбудите его».

Хаггард задумался.

«Вы понимаете, что я рискую всем?»

«Не больше того, чем Вы уже рискнули. Если он перенес антилейкемическую сыворотку, то его организм справится и с возбуждающими средствами. Активизируйте его тело. Он должен, наконец, быть выведен из состояния своей странной дремоты».

«Я введу только одну дозу, которая не может принести вреда обычному человеку, — решительно заявил Хаггард. — Не больше, понимаете!»

«Мне этого достаточно», — согласился Родан.

В этот момент что-то ударило ему в спину. Он обернулся и увидел, что Булли бросил в него консервной банкой. Там впереди, плохо различимый в слабом свете телеэкрана, Булли в страшном возбуждении делал ему какие-то знаки.

Родан перепрыгнул через койку Крэста. В несколько прыжков оказался рядом с Булли. Ввел штепсель в переговорные контакты. И сразу же услышал дикий крик инженера.

«У тебя что, кроме наушников, еще и наспинники? — гремел коренастый мужчина. — Я уже трижды пытаюсь тебя достать, старик. Локация! Посмотри на инфракрасный зонд и радар. Три маленькие фигуры, прямо у земли, скорость тридцать километров в час. Видимо, три человека. Я сойду с ума — действительно три человека с роторными летательными аппаратами!»

Возбуждение Булли переросло в безмолвное удивление. Широко раскрытыми глазами он уставился на экран великолепного радарного видеозонда, отраженные сигналы которого появились на электроннолучевой трубке.

Трое мужчин, на спине у которых были небольшие летательные аппараты, приближались к энергетическому куполу. Были ясно видны вращающиеся роторные перья.

Булли снова заговорил:

«Они что, хотят пробить заслон головой?»

Несколько шагов — и Родан был уже у реактора арконидов. Короткое переключение, объясненное ему Крэстом еще несколько недель тому назад, и структура защитного экрана изменилась. С этого момента она пропускала ультракороткие радиоволны, тогда как для собственных передач Родана она уже и раньше не была препятствием. Этот факт также был загадкой для понимания земного инженера.

Родан вернулся к приборам. Большой приемник «Стардаста» заработал. Автоматический частотный пеленгатор искал нужную длину волн.

Загорелась красная лампочка. Сигнала свистка нельзя было услышать, так как все звуки перекрывались грохочущими взрывами.

Булли подключил переносные телефонные аппараты к сильному приемнику. Из наушников послышался шепот:

«Капитан Альбрехт Клейн майору Перри Родану. Не стрелять! Я с двумя коллегами. Вы знаете меня как лейтенанта Клейна из международной контрразведки. Я веду передачу с малой передающей громкостью. Подойдите, пожалуйста, к границе оболочки. Мне нужно поговорить с Вами. Не стреляйте, опасности нет».

Родан вынул штекер из гнезда второго громкоговорителя. Подключенным остался только Булли. Не ожидая, что скажет Родан, он медленно произнес:

«Клейн? Это не тот парень, которого ты так легкомысленно пустил внутрь экрана? Он видел Крэста, да? Это мне не нравится».

«Мне он понравился. Я возьму транспортную машину. Присматривай здесь за всем. Если я передам тебе пароль „большой провал“, ты откроешь экран ровно на три секунды у того места, где я буду находиться, два раза по три метра. Включение структуры я подготовил».

«Ты сошел с ума! Если они направят на нас через этот проем телеуправляемую ракету, тогда нам конец. У этого Клейна под комбинезоном может быть прибор управления. Я знаю эти штучки, мой дорогой. Я все-таки был офицером связи. Я не открою».

Его взгляд был твердым. Но увидев на несколько секунд похожее на маску лицо Родана, он опустил голову.

«Согласен, Перри. Ты знаешь, что делаешь».

Родан ушел. За плечом у него болтался тяжелый автомат с опасными микрореактивными снарядами. Еще опаснее был серебряный стержень в его руке. Психотронный излучатель был удивительно эффективен на малых расстояниях. Родан не думал о том, что идет на риск. Бледный и дрожащий, Реджинальд Булль повернулся к контрольным приборам, сжав губы. Реджинальд Булль был твердым человеком, смельчаком, готовым пойти на отчаянный риск. Он был спецпилотом без преувеличенного чувства страха. Но в этот раз он испугался.

Он пробормотал ругательство и сконцентрировался на наблюдении за событиями. Родан шел по каменистому ландшафту пустыни, лишь кое-где украшенному жалкими растениями. Река с ее животворной водой была далеко. Родан мчался точно к тому месту, где приземлились трое мужчин. Булли в кратких словах дал ему наметки курса. Он делал это спокойно, хотя внутри у него все кипело от возбуждения. Как Родану удалось так быстро уговорить его?

Этот вопрос еще звучал в нем, когда Родан уже остановил машину. Это произошло у энергетической стены ровно в 3 часа 22 минуты.

Напряженной от волнения рукой Родан достал психотронный излучатель. Далеко за ним полыхал пожар бесчисленных взрывов. Три фигуры в черных, как ночь, комбинезонах, были едва различимы. Они плотно прижимались к земле.

Родан поднял руку вверх. Это означало: встать.