Товарищ участковая. В объятиях темного принца

Глава двадцать восьмая. Ночь пробуждения

Прениэль, конечно, когда очухался, рвал и метал. Он требовал выдать ему Цейлина. Но Шинтар резко отказал правителю Светлодолья, заявив, что полуэльф — его добыча. И он сам собирается его допросить и казнить. А Прениэль ещё и в долгу тёмномноэльфийскому принцу за спасение. Если бы не он и Вэлар, то весь двор и всех родичей светлоэльфийского владыки вырезали бы подчистую. С этим аргументом даже дипломатам Прениэля было сложно поспорить.

Поэтому на требование родственников погибших срочно выдать им для суда предателя и убийцу, правитель ответил, что принц Шинтар сам казнит его, и наказание будет очень суровым. Не то чтобы это всех устроило, но особых вариантов не было. Не идти же войной на замок младшего принца Темноземья, чтобы получить международного преступника.

Леди Лейри отправила Кате через Вэйтона письмо, в котором поблагодарила за спасение и сообщила, что планирует на пару десятилетий устраниться от дворцовых дел. Даже снизить свое дурное влияние на сына. Она решила, что именно её тяга к гедонизму частично стала причиной падения дисциплины и морали.

А через пару дней Кате доставили сундучок, полный дивной красоты украшений. Все они были из драгоценных металлов. Некоторые с камнями изумительной красоты. Все — минималистичные, не вычурные. Приятно, что леди Лейри помнила о Катином вкусе.

Вэлар всё-таки поговорил с Цейлином. О чём — Катя не спрашивала. Это должно было остаться между ними двумя.

Маг сидел в покоях Шинтара и глушил винишко на балконе, перетащив туда стол и кресла.

— Идеальное место для меланхолии, — Катя улыбнулась и обняла его сзади за плечи, зарывшись носом в волосы. От них исходил какой-то легкий цветочный аромат.

Он погладил её руку.

— Будешь вино? Я добыл самое лучшее.

— Что значит «добыл»?

— Местный хранитель винного погреба не очень хотел его отдавать. Сказал, что это только для юбилеев монархов или коронаций. Или похорон… Я сказал — мне подходит.

— Не знаешь, что с Шином? Он злее обычного, — девушка растрепала свои распущенные волосы. Она недавно принимала ванну, и они ещё были мокрыми. Хорошо, что ветер был теплым.

— Он хотел сам тебе сказать, но раз уж ты заметила…. Оказалось, что бурная деятельность Цея не ограничилась заведением дружбы с Синтаэром.

— Что ты имеешь в виду?

— Он каким-то образом смог соблазнить Лиену.

Катя чуть не выронила бокал.

— Шин никогда не умел выбирать женщин. Только однажды не ошибся…

Вэлар внезапно приблизился и нежно провел большим пальцем по Катиной нижней губе. Аккуратно взял за подбородок, приподнял, заглянул в глаза.

Вот это новости! Цей успел закрутить роман с невестой Шинтара, ту не устраивал статус быть парадной женой, пока муж развлекается со своим гаремом.

Катя подумала, что в этом очень хорошо понимает эльфийку. Но на предательство бы точно не пошла.

— Что с ней будет? — поинтересовалась Катя, она была слишком возбуждена, поэтому вскочила с места и начала мерять шагами балкон.

— Шинтар не станет её казнить, скорее, сошлет куда-нибудь. Всё-таки лишение жизни — слишком суровое наказание за то, что спала с врагом и шпионила для него. Хотя некоторые горячие головы при дворе придерживаются старомодных взглядов. Считают, что только так Шин может отмыться от позора. Странные ребята. Ну, изменила тебе женщина…. Это не делает тебя слабаком. Тем более с учетом того, сколько их было. Это ж как гусей пасти. Кого-то всё равно лиса утащит.

Катя задумчиво слушала размышления Вэлара. Затем легонько толкнула его на кровать и, игнорируя удивленный взгляд, улеглась ему на живот, устроив голову на груди мага. Вэл замолчал. Катя расслабленно прикрыла глаза.

Идиллия долго не продлилась.

— Какого демона вы тут творите? В моих покоях⁈ — рыкнул Шинтар.

— О твоей личной жизни сплетничаем в основном, — ответила девушка, не поворачивая головы.

— Слуги узнают…. Будто мне и так мало сплетен и косых взглядов.

— Да не расстраивайся ты так из-за этой марамойки! А то я буду ревновать! — Катя резко встала, оперевшись локтем на живот Вэла и заставив тем самым его охнуть.

— Да, переживать не о чем, — чуть хрипло выдавил маг.

— Хочешь, давай напьемся?

— Опять? С вами двумя?

Шинтар оценивающе посмотрел на Катю и Вэлара.

— А кто тебе ещё нужен? — ревниво уточнила девушка.

— Я принесу еще кресло, — сдался принц.

…

Катя весело болтала с парнями, будто они были знакомы сто лет. Вэлар и Шинтар рассказывали ей об удивительных местах и вещах, которые можно увидеть в их мире. О волшебстве, которому она могла бы обучиться.

— Ты бы хотела остаться здесь, в нашем мире? — Вэлар внимательно посмотрел на Катю.

Он не произнес, но она ощутила, что в воздухе повис вопрос, точнее вторая часть его вопроса: «Остаться здесь, со мной? Или — с ним?».

Шинтар молчал. Но она чувствовала, даже кожей, он тоже ждёт ответа.

— Катия, ты вернула мне друга, благодаря тебе в наших странах стало значительно спокойнее. А когда мы реализуем нашу программу экономического сотрудничества и строительства международной магической школы, станет еще лучше. Барьер из недоверия и неприязни между людьми и эльфами будет если не разрушен, то сильно пошатнется. Кого бы из нас ты ни выбрала, ты всегда будешь мне дорога, ты заняла важное место в моем сердце.

«Милый Вэлар, какой же ты все-таки… Спасибо!».

Они болтали непринужденно, но старательно обходя тему их дальнейшего будущего.

В какой-то момент Катя утомилась и начала дремать, и даже не заметила, как уснула.

Проснулась или, скорее, очнулась, она в постели Шинтара. Кажется, была уже глубокая ночь.

Но комната освещалась ярким светом луны и звёзд. Из-за такой подсветки средневековый интерьер замка казался особенно сказочным.

Шторы не были задёрнуты, и балкон открыт. Катя аккуратно соскользнула с кровати.

Шинтар сидел в кресле с бокалом вина. Его чёрные волосы были распущены, рассыпавшись по плечам. Их слегка серебрил свет луны.

— Вэл перенёс тебя на постель, — не оборачиваясь, произнёс принц. — У него ещё кое-какие дела, надо расхлебать то, что успел натворить Цей. Ещё он любезно взял на себя расследование участия в этом Лиены. Я бы сам не смог…

— Тебе жаль, что с ней так получилось? — с замиранием сердца спросила Катя.

Она изо всех сил старалась не злорадствовать. Хотя, собственно, почему она запрещает себе испытывать удовлетворение от того, что женщина, к который она испытывала исключительно негативные чувства, сама себя закопала из-за своей же злобности?

— Если тебя интересует, пострадало ли моё мужское достоинство от того, что моя невеста предала меня и изменила, то да — пострадало. Но это бы не изменило того, что жениться на ней я не планировал. Кстати, особого желания это делать у меня не было ещё до встречи с тобой. Так что, в каком-то смысле, она развязала мне руки.

Катя подошла и положила ладони ему на плечи. Не удержавшись, провела по волосам. Как ему удаётся сохранять их такими гладкими? Точно какая-то эльфийская магия! У него ведь, наверняка, даже кончики не секутся.

Тёмный принц, не догадываясь, о чём она размышляет, поймал её руку. Поцеловал внутреннюю сторону ладони. А затем коварно дёрнул на себя. Девушка, не удержавшись, неуклюже свалилась ему в объятия. Высказать недовольство она не успела. Он взял её за подбородок, притянул к себе и поцеловал. Жадно, страстно.

Его пальцы скользнули по плечам ниже. Расшнуровали рубашку. Легкое шуршание ткани. Катя послушно подняла руки вверх, и не нужный сейчас предмет гардероба был отброшен.

Девушка проделала то же самое с его рубашкой.

— Хочу тебя так сильно… Давно никого… Нет, всё-таки не так! Наверное, никогда никого так не хотел! Я будто снова оказался в возрасте начала половой зрелости. Когда ты рядом, вот так близко, у меня даже покалывает кончики пальцев от желания прикоснуться.

Он переместил руки на её бёдра.

Свободные брюки тоже были сброшены. Свои он чуть приспустил. Слегка приподнял её, а затем медленно и чувственно опустил на себя. Заполнив её, он опустил голову ей на плечо, мягко выдохнул и произнес:

— Люблю тебя.

Глаза девушки распахнулись, но она не успела толком осознать сказанное. Он сжал её бёдра и стал быстрыми короткими движениями насаживать на себя.

Яркие ощущения наполнили всё тело и вызвали стоны удовольствия.

Его сильные и резкие толчки лишили её возможности сформулировать не то что фразу, но даже мысль.

Мир кружился у Кати перед глазами. И она не понимала: дело в вине или… Конечно, не в вине! А в нём. Только в нём.

Её тело содрогнулось в эйфории, девушку накрыли волны наслаждения. Она сжалась вокруг него, её плоть пульсировала.

Катя подумала, что принц последует за ней. Но он никуда не торопился.

Подняв её, поставил на ноги, резко развернул и подтолкнул к перилам балкона. Прижался сзади широкой грудью её спине.

Она выгнулась в пояснице и требовательно потерлась об его пах. Шинтар не то усмехнулся, не то резко выдохнул. Положил руки на её бёдра.

— Неугомонная… Тебе всё мало?

— Тебя — да.

Одна его рука с бедра сместилась на живот. Погладил.

— Ну же… Пожалуйста!

Резкое и быстрое движение, и девушка почувствовала, словно из неё вытеснило весь воздух. Ещё, ещё… Толчок за толчком.

Её пьянила высота. Прохладный ночной ветерок касался её кожи. Она судорожно впилась ногтями в каменные перила, неосознанно царапая их. Это было невероятно, но приближалась вторая по счёту кульминация.

Так. Горячо.

— Я тебя люблю! — выкрикнула Катя в ночное небо.

Хотя она сделала это в момент оргазма, девушка понимала, что чувствовала это и раньше. Но сминающий все барьеры на своём пути экстаз, наконец-то, позволил ей быть честной с собой. И с ним.

— Теперь. Ты. Определилась, — отчеканил он, вбиваясь в её тело.

Его дыхание было прерывистым. Движения тоже стали рваными.

Она почувствовала его кульминацию каждой клеточкой.

— Моя! — выдохнул он и склонил лицо к её шее.

Они постояли так молча какое-то время. Но буквально через пару минут девушка завозилась, стараясь немного отстраниться от холодного камня.

Шинтар всё понял и, подхватив её на руки, отнёс в комнату.

Устроив девушку на кровати, он лёг рядом. От него исходило непривычное умиротворение. Обычно эльф был концентрацией какой-то тёмной, страстной и беспокойной энергии, которая даже немного пугала Катю. Но сейчас он был другим. Или, наконец-то, показал ей свою другую сторону.

В момент уединения и близости любимого мужчины Катя внезапно подумала, что слишком уж всё хорошо. Возможно, это была особенность детей, выросших в нестабильной и не очень благополучной обстановке, а, может быть, всё дело было в том, что жизнь не баловала её радостными событиями. Так почему сейчас всё как в сказке?

Но ведь это же и есть сказка. Всё это нереально.

Быть может, она уже умерла и всё это посмертные фантазии её агонизирующего мозга, который пытается подарить ей хоть немного радости напоследок?

Катя аккуратно выбралась из объятий мгновенно уснувшего принца, накинула его рубашку и снова вышла на балкон.

Покрутила в пальцах амулет, подаренный Вэларом. Медленно стащила его с шеи. Вытянула руку над перилами. И разжала пальцы. Голубоватый камушек поглотили густые сумерки.

Мир заскакал перед глазами. Катя поспешно закрыла их, чтобы не чувствовать тошноты и горечи во рту.

…

— Её всего два дня как перевели из реанимации!

— Но она была там почти неделю! Почему за это время она так и не пришла в себя? Это вообще случится?

Очень знакомые истеричные нотки.

— Есть некоторые улучшения, но точно я сказать не могу, — усталый и слегка раздражённый незнакомый голос. — Мы перевели её в палату с телеметрией, состояние организма будут постоянно мониторить.

Кате не хотелось пока приходить в себя. Она решила дождаться, пока мать и врач покинут палату.

Обсуждения и препирательства длились, на взгляд девушки, слишком долго. Она уже начинала терять терпение и боялась, что они заметят подрагивание ресниц, напряжённые губы или нахмуренные брови. Но увлечённые беседой: одна — нападением, а второй — защитой, ничего не заметили.

Оставшись, наконец, одна, Катя поспешно открыла глаза. Серые больничные стены, облупившаяся краска, нанесённая на них уже, наверное, сто семьдесят первым слоем. Древний ремонт. Ну, по крайней мере, чисто.

«Значит, это всё-таки были мои коматозные фантазии», — с грустью подумала девушка.

Катя провела в больнице ещё около недели. С мамой всё-таки пришлось встретиться. Та причитала о том, что дочь выбрала неправильную работу. Рискованную. Катя вяло огрызнулась, что упасть со стула может и офисный планктон. Её же не шальная пуля достала, в конце концов. А на вопрос: «Какая работа правильная?» мама предпочла не отвечать.

Забегала Инга, принесла такой гигантский пакет мандаринов, что пришлось половину отдать врачам и медсёстрам.

Хорошо, что в палате никого не было. Кате очень не хотелось присутствия других людей. Даже приходы матери, подруг и врачей она едва могла вытерпеть. Большую часть времени она просто смотрела в потолок.

Маша заявилась перед самой выпиской.

— Ты не представляешь, что началось, когда ты свалилась и ударилась головой. Началась куча проверок. Приезжали даже из Москвы! Типа у нас сотрудников заставляют перерабатывать, что они аж на планёрках с ног валятся! Будто это для кого-то секрет! На местном портале про тебя написали! Фотку, правда, стрёмную выбрали. Ну, наш начальник как-то отбрехался. Сказал, что ты была с похмелья, вроде как у тебя тяжёлый период жизни… А у тебя тяжёлый период жизни?

— Очень, — пробормотала Катя и отвернулась к стенке.

Подругу и коллегу это, впрочем, абсолютно не смутило. Она продолжила что-то щебетать о том, что атмосфера в отделе после того, как всё прошерстили проверяющие, стала значительно проще и приятнее. Даже премии пообещали. Маша подозревала, что это ради того, чтоб сотрудники не нажаловались под шумок. Было ведь, на что.

…

В день выписки Катя сидела в кабинете своего лечащего врача и нервно теребила замок кофты старого спортивного костюма.

— Наш мозг нейропластичен, способен восстанавливаться даже после тяжёлых повреждений и травм, — дежурно вещал врач. — Однако для более эффективного восстановления следует начать своевременную грамотную реабилитацию. Я дам вам список необходимых препаратов и мероприятий…

Произносимые слова никак не хотели доходить до её сознания. Ладно, потом прочитает в назначении.

На работу можно было не выходить ещё неделю. Этим больничным Катя воспользовалась на полную катушку. Она лежала, лежала и ещё раз лежала. И тоже глядела в потолок. Даже сериалы не смотрела.

Подруги пару раз зазывали в бар. Но девушка категорически отказывалась. Они даже заподозрили, что у неё произошли какие-то необратимые изменения после черепно-мозговой травмы. И теперь она всегда будет такой апатичной. Катя бы тоже, наверное, этого опасалась, если была бы сейчас способна испытывать сильные эмоции.

Выйдя на работу, она первым делом решила написать рапорт о переводе в другой отдел.

— Что-то я засиделась в участковых, — просто объяснила она своё решение.

Слух об этом тут же расползся.

— Катюша, слышал, ты переводиться собираешься. К нам не хочешь? — поймал как-то девушку у курилки начальник оперов, которого все называли просто Владимирыч.

— Шутите? Куда мне на оперативную работу? Я вешу сорок пять килограммов, надо мной даже бомжи смеются, а уж настоящих преступников гонять…

— А я тебя на бумажную работу посажу! — не сдавался Владимирыч. — Соглашайся, а то уплывёт тёплое местечко! У меня знаешь, сколько желающих!

— Правда? — Катя усмехнулась и приподняла бровь. Вспомнила, что так часто делал Шинтар, и сердце предательски защемило.

Она прекрасно знала о дефиците во всех отделах. У оперов — та же история. И никто туда особо не рвался. Но в участковых, в последнее время, совсем надоело. Ещё и пришла пара новых девиц. Наглые, двадцатилетние, все в прыщах, но с накачанными до карикатурности губами, задевающими кончик носа. И с гигантскими наращёнными красными ногтями, которые они, наплевав на все запреты, гордо таскали на работу. Они ведь даже патрон не могли с такими когтями вставить. Во время вооружения стояли и ныли: «Ну, помогите же!».

Иногда Катя в тайне злорадно мечтала, чтобы их, ковыряющихся с патронами своими длиннющими ногтями увидел какой-нибудь генерал и устроил выволочку.

— Конечно, правда! — с энтузиазмом подтвердил Владимирыч. — Трубку мне обрывают с самого утра!

Он помахал девушке перед носом выключенным телефоном.

— Я согласна, переведусь к вам, — вздохнув, ответила она.

Владимирыч, поражённый тем, что она так быстро согласилась, вытаращил глаза. А затем стал расписывать все плюсы оперативной работы. Видимо, посчитал, что заготовил шикарные аргументы, и не хотел, чтобы они пропадали.