Торговец тайнами

Женщина послушно замерла. Я помогла ей избавиться от палок, лыж и засыпанных снегом очков. Лыжница оказалась немолодой, с полноватыми щеками и заметной сеточкой морщин на лице.

– Я доктор, – сообщила ей спокойно. – У вас что-нибудь болит?

– Левая нога, – призналась женщина.

– Где именно? Голень? Бедро?

– Нет, это не перелом. Просто жжется очень сильно, везде. Пальцы онемели, а в поясницу словно воткнули спицу.

Она говорила по-скандарски бегло, но с акцентом. Так что я не могла не спросить:

– Вы не из Каринтии?

– Моника Гибсон, из Лурея, – вздохнула та горестно. – И сегодня у меня первый день отдыха. Ох!

Она дернулась от неловкого движения.

– Похоже на защемление грыжи или седалищного нерва, – пробормотала я. – Сейчас проверю.

Мои пальцы засветились диагностическим заклинанием, но госпожа Гибсон, завидев его, замахала руками.

– Только прошу вас, доктор, осторожнее. У меня болезнь Рошеля. Первая степень, но все же...

– Даже так.

Болезнью Рошеля называли один очень редкий врожденный синдром, который заключался в непереносимости магии. Люди с самой серьезной, четвертой степенью покрывались сыпью даже находясь на расстоянии от чего-либо магического, и это здорово влияло на качество их жизни, превращая чуть ли не в отшельников. Первая степень была самой легкой. Такие пациенты не переносили только магическое вмешательство непосредственно в организм. Но и в этом приятного находилось мало.

– Вы не принимаете любую магию? – спросила я, не торопясь прикасаться.

– Диагност – можно, – покачала головой госпожи Гибсон. – Но не слишком много.

– У вас все в порядке? – Меня отвлек парень в жилете поверх куртки, на котором красовался логотип горнолыжного комплекса.

– Кажется, у дамы травма, – сообщила я. – Меня зовут Тьериль Торн, я невролог в больнице королевы Маргариты.

– Ларс, дежурный спасатель, – представился парень. – Если нужна помощь, говорите, я в нашем меде на четвертом курсе учусь.

– Здорово, – улыбнулась я и снова наколдовала диагност. – Давайте посмотрим.

Быстрая проверка показала, что у госпожи Гибсон и правда не все в порядке с поясницей. Грыжи не было, но нашелся остеохондроз крестцового отдела, да и грушевидная мышца оказалась здорово перенапряжена. Неудачное скручивание таза и жесткое падение об землю привело к тому, что бедняге защемило седалищный нерв. Очень неприятная штука.

– Тьериль. – К нам подъехала Юсса. – Что случилось?

– Катайся дальше, по твоему профилю у нас ничего нет, – отмахнулась я.

– Вы тоже доктор? – поинтересовалась госпожа Гибсон.

– В некотором смысле, – чуть смутилась кузина. – Но мои услуги вам точно пока не нужны. Я патологоанатом.

– Вот точно не нужны, – рассмеялась женщина и тут же ойкнула.

– Так, думаю, вам лучше поехать в больницу, – вздохнула я. – Вы одна здесь?

– Увы. Выдала дочерей замуж, вышла на пенсию и решила отметить это поездкой на курорт. Отметила, называется. И ведь говорили мне, бери инструктора. Нет, поленилась.

– Я вызову бригаду, – кивнул Ларс и достал рацию.

– Мои документы и сумка остались в камере хранения. – Женщина вытащила из нагрудного кармана небольшой ключик. – Если бы кто-нибудь принес...

– Сделаю. – Спасатель взял ключ. – Скорая уже едет.

К счастью, ждать долго не пришлось. Не прошло и десяти минут, как к нам подбежали рослые парни с носилками. Они бережно переложили госпожу Гибсон и понесли в машину.

– Везите в больницу королевы Маргариты, – поспросила я напоследок. – Там сегодня дежурит Генрих Линден, зав неврологией. Он не только отличный врач, но и большой специалист по болезни Рошеля.

Когда бригада скрылась за рестораном, ко мне подъехала Лизелотта.

– Я уж думала, ты отправишься с ними, – заметила она.

– Могла бы, – пожала плечами в ответ. – Но моя коллега грозилась оторвать мне голову, если заявлюсь на работу в выходной. Да и не нужна я там. Угрозы жизни нет. Скорая довезет до больницы, мои коллеги примут, я написала им сообщение. Так что все будет хорошо.

Лотта кивнула и отправилась к подъемнику. А я осмотрелась по сторонам, вдыхая холодный зимний воздух. Щеки приятно покалывало. Мышцы налились усталостью. Сейчас я ощущала себя удивительно живой, словно вырвавшейся из долгой муторной спячки. И поэтому не собиралась отказываться от того, что дарит мне такое ощущение. Нужно стать прежней Тьериль Торн. А это значит – меня сегодня ждет еще не один стремительный спуск.