Тонкая структура

Некоторые частицы просто не следует ускорять

В первую очередь, я со всей официальностью хочу заявить, что сожалею о случившемся. Проводя эксперимент, мы и понятия не имели о том, что произойдет. Черт, да ведь именно поэтому мы за него и взялись. Мне жаль. Мы не станем его повторять, вне зависимости от того, насколько маловероятными были результаты, полученные во время последней попытки. Как и кто-либо другой.

Что ж, ладно. Суть сводится к тому, что в результате одного из устроенных нами столкновений на свет появились две самых редких частицы, известных за всю историю физики. Так вот, время жизни этих частиц крайне мало, поэтому во многих ситуациях мы встречали их по отдельности, однако пара частиц, способных просуществовать вблизи друг друга в течение хотя бы нескольких наносекунд, — явление исключительно редкое, пусть даже и не столь интересное с научной точки зрения. Но самым удивительным было то — и повторить этот фактор нам так и не удалось — что под действием магнитного поля траектории этих части искривились, заставив их, как и все прочие, столкнуться друг с другом.

После чего обе частицы бесследно пропали. Их исчезновение не оставило после себя даже одного-единственного импульса электромагнитного излучения. Частицы просто испарились из реакционной камеры. Очевидно, что первое объяснение, которое приходит вам в голову, и о котором, в первую очередь, подумал я сам, звучит так: «Дело наверняка в сбое оборудования», однако следы, оставленные всеми остальными частицами, оказались в порядке. Как же камера смогла зафиксировать следы одних частиц и упустить другие? Таких избирательных сбоев на практике не бывает.

Мы, очевидно, потратили некоторое время, пытаясь объяснить их столкновение с теоретической стороны, но все числа будто взбесились, и лишь увеличивали разраставшийся набор фактов, которые указывали на то, что физике требовалась принципиально новая теория всего. И вот, после того, как многочисленные попытки повторить этот эксперимент (к счастью) завершились провалом, мы скрепя сердце остановились на гипотезе, что обе частицы распались на нейтрино — так себе объяснение, ведь они обе, о боги, несли положительный заряд — после чего занялись другими делами.

Все это произошло двенадцать лет тому назад.

Когда год назад появилась новая теория, мы решили откопать результаты того старого эксперимента и прогнать симуляцию на основе новых уравнений. Числа снова сорвались с цепи, но на этот раз результат можно было оценить количественно. Мы получили частицу, поведение которой идет вразрез с большинством традиционных физических законов. Во-первых, в момент распада — который происходит спустя примерно одну квинтиллионную секунды по ее субъективным часам — эта частица выделяет настолько гигантское количество энергии, что его хватило бы для уничтожения целой планеты. Или звезды. Во-вторых, за эту квинтиллионную долю секунды она успевает разогнаться до релятивистских скоростей, после чего притягивается к первой точечной массе, которая попадется ей на пути. Например, к звезде. Вы уже понимаете, к чему я веду.

Тогда мы задались вопросом: если энергия не выделилась внутри реакционной камеры, то куда же она делась? Где именно находилась частица на момент своего распада? Очевидно, что ее не было внутри нашего Солнца, поскольку оно до сих пор на месте. В итоге мы решили предсказать и визуализировать моментальную пространственную траекторию частицы. Ее линию жизни.

Следующая часть была довольно забавной; взять звездные карты, определить пространственную ориентацию реакционной камеры с учетом точной даты и времени эксперимента… о том, что мы обнаружили, можете догадаться сами. Она вылетела из Солнечной системы и направилась к другой звезде. Притянувшись к ней, частица, спустя одну квинтиллионную долю секунду субъективного времени — и около шести лет по нашим часам — распалась.

Именно. Звезда Барнарда. В шести световых годах от нас. Теперь известная, как Новая Барнарда.

И, как уже было сказано выше, мне жаль.

Вещи забытые в космосе

С Землей было покончено. Об этом знали все.

Мы обыскали небеса. Мы нашли еще одну обитаемую планету. Мы назвали ее Эдемом. Мы построили корабль-ковчег. Население целого города на борту вкупе с оборудованием, которого бы хватило, чтобы основать новую цивилизацию. Взяли курс на Эдем. И отправились в путь.

Некоторые считали его единственной надеждой человечества. Другие видели в нем лишь бесполезную трату усилий. Кто-то был готов заплатить миллионы и даже миллиарды долларов за право стать одним из его пассажиров. Что угодно, лишь бы не оставаться на Земле.

Ситуация становилась все хуже. Ковчег уплывал вдаль. Спустя сорок лет мыпотеряли с ним всякую связь.

Ситуация становилась все хуже. Погибли миллионы. Десятки миллионов. Сотни.

А потом человек по имени Калрус нашел способ двигаться быстрее скорости света.

С Эдемом было покончено. Об этом знали все.

Мы обыскали небеса. Мы нашли еще одну обитаемую планету. Мы назвали ее Землей. Мы построили корабль-ковчег. Население целого города на борту вкупе с оборудованием, которого бы хватило, чтобы основать новую цивилизацию. Взяли курс на Землю.

И отправились в путь.

Некоторые считали его единственной надеждой человечества.

Но затем, спустя сорок лет, он наткнулся в космосе на нечто…

Не знаю, Тимми, быть Богом большая ответственность

Тим надел пальто, взял сумку и ключи и уже собирался уходить, когда Диана остановила его прямо в дверях.

— Мне только что удалось заставить эту штуку работать. Ты просто обязан на нее взглянуть.

— Я спешу на автобус.

— Можешь и на следующем поехать.

— Они ходят раз в полчаса, — возразил он. — Надеюсь, это что-то стоящее.

— Это просто супер-пупер. Взгляни на большой экран, это проще, чем щуриться перед моим терминалом.

— Это надолго?

— Всего на секунду. Ну ладно, квантовые вычисления, значит?

— Ну, такую уж игру мы затеяли, — ответил он. Именно они — а под «ними» мы в данный момент подразумеваем Тима, Диану, их восьмерых коллег, двух руководителей, четырех инженеров-химиков, шестерых инженеров-электриков, уборщика, счетную совокупность ультра-среднеплотных селективно вспениваемых неэластифицированных селекторов схлопывания в диапазоне квантово-волновых частот (модель TEEO 9.9.1) и одно-единственное измученное тау-нейтрино, застрявшее посреди всей этой суматохи — представляют собой вершину человеческих достижений на поприще квантовых вычислений. Если быть более точным, то как раз на этой неделе им удалось создать квантовый компьютер. Воплотив в жизнь принципы, на разработку которых трем потрясающим специалистам в области математической статистики потребовалось около десяти лет, и которыми во всем мире владеет лишь еще пятьдесят пять человек, они создали машину, способную обмениваться информацией с объектом, который без преувеличения можно описать как одну-единственную фундаментальную частицу, обладающей бесконечной вычислительной мощностью и безграничным объемом памяти.

Прошло не так много времени, чтобы эта новость радикально и бесповоротно изменила известный им мир.

Но уже сейчас это штука по-настоящему будоражила воображение. «Святой Зарквон», — говорили они друг другу, — «компьютер бесконечной мощности?» Они чувствовали себя так, будто одновременно наступила тысяча праздников Рождества. Будет ли программа зацикливаться до бесконечности? Вы знали наверняка: эта машина могла выполнить бесконечный цикл меньше, чем за десять секунд. Проверка всех натуральных чисел на простоту по методу грубой силы? Легко. Число? С точностью до последнего знака? Без вопросов. Проблема остановки? Ре-ше-на.

О своем изобретении они еще не объявляли. Они занимались программированием. Очевидно, что они создавали компьютер не для того, чтобы просто убедиться в такой возможности. У них уже были планы на его счет. В некоторых случаях у них уже даже был заготовлен программный код, который только и ждал, когда его начнут исполнять. Одну из таких программ как раз и написала Диана. Это был симулятор вселенной. Запустив имитационную модель Большого взрыва, она прокрутила ее примерно на 13.6 миллиардов лет вперед, почти к настоящему моменту; наблюдая за каждым из этапов развития вселенной, Диана вела краткие конспекты, но вместе с тем прекрасно понимала, что имеющегося времени с лихвой хватит на то, чтобы запустить модель во второй раз, и по большей части просто восхищалась чудом творения.

Затем, аккурат в эту пятницу, она вдруг снова погрузилась в написание кода. И по случайному стечению обстоятельств ее работа принесла свои плоды именно сейчас, когда Тим уже должен был стать предпоследним человеком, вышедшим за дверь и отправившимся домой на выходные.

— Посмотри, что я нашла, — произнесла она, нажимая несколько клавиш. Одним из первых написанных ею модулей стало программное смотровое окно, при помощи которого можно было наблюдать за происходящим внутри симуляции.

Взглянув на экран, Тим увидел на черном фоне бело-голубую сферу, освещенную с одной стороны ослепительно ярким желтым светом.

— Да ты шутишь. Долго ты ее искала? В целом космосе из скольких, десяти в двадцатой второй степени звезд?

— Буквально нисколько.

— Ну да, ну да, само собой.

— Написать процедуру поиска и понять, что именно нужно искать — вот на это реально потребовалось время.

— Это действительно Земля?

— Да. Континенты выглядят так же, как наши, только триста пятьдесят миллионов лет тому назад. Я могу медленно прокрутить время вперед, по несколько миллионов лет за раз, и остановиться, когда мы приблизимся к текущему моменту.

— А повернуть время вспять нельзя?

— Ах, нет. Спроси меня об этом в понедельник.

— Ну, тогда главное не промахнуться мимо сегодняшнего дня. Мы уже близко. А что насчет точки обзора? Ее можно двигать?

— Симуляцию можно наблюдать с любого ракурса, какой только пожелаешь.

— Нам нужно попасть туда, где появились первые цивилизации. Нужно место, которое легко найти. Дельта Нила уже существует?

— … Да. Вот она.

Они стали продвигаться вперед тысячелетними шагами, пока на Земле не появились первые признаки египетской цивилизации. Диана перемещала смотровое окно, пытаясь отыскать пирамиды, но результата так и не добилась — созданная ею система управления была довольно громоздкой и требовала доработки, а осматривать Нил целиком слишком долго. В итоге она переключилась на британский архипелаг и, обнаружив в долине Темзы будущее местоположение Лондона, вернулась к столетним шагам и стала отслеживать современную эру по уровню развития города.

— Значит… это Земля? В смысле, самая настоящая Земля? Не Земля с альтернативной историей, которая чуть отличается от нашей из-за случайных флуктуаций?

— Симуляция начинается с Большого взрыва согласно современным теориям и каждую планковскую единицу времени пересчитывается с абсолютной точностью в точном соответствии с привычными нам законами природы. Она просчитывает не Вселенную целиком, а лишь видимую нам часть, что немного ускоряет процесс… образно выражаясь…, но по-прежнему дает настолько точную имитацию настоящей Вселенной, насколько это возможно. Цивилизация — и вообще вся человеческая история — должна развиваться здесь точно так же, как и в реальности. Никаких догадок. Все рассчитано с точностью до бесконечного знака после запятой.

— Вынос мозга какой-то, — произнес Тим.

— Нет, это вынос мозга, — возразила Диана, вдруг увеличив масштаб и передвинув «камеру» на север. — Я отыскала наши дни — от силы на год раньше. Смотри. — Мимо проносятся холмы и дороги. Диана проследовала вдоль маршрута, которым обычно ездит из Лондона в лабораторию TEEO. Спустя какое-то время она находит их здание, а затем, спускаясь с близлежащего холма, и ту самую пещеру, где был построен сам компьютер. Или будет построен.

Затем она начала прокручивать время по одному дню за раз.

— Да это же я! — в какой-то момент воскликнул Тим. — А это ты, вон там Брайан Б., и… вот это да, не могу поверить, что его так долго строили.

— Примерно четыре тысячи и десять дней. Точно в срок, что бы ты ни думал.

— А пролетели в один миг, — заметил он в ответ, наконец-то, опуская сумку на пол, и снимает пальто, неохотно признав, что на автобус он уже давно опоздал.

— Итак, — сказала Диана. — Мы здесь. Это машинный зал, в котором мы сейчас находимся. Это квантовый компьютер, который — как можно видеть в окне — работает внизу, в главной лаборатории. Это было неделю назад. Это вчера. Это несколько часов тому назад… А теперь… подожди-как…

Она нажала клавишу в тот момент, когда показания часов на стене совпали с точно такими же часами внутри машинного зала на мониторе. После чего опустила «камеру» вниз. На экране были они сами.

Тим помахал камере, продолжая смотреть на экран. Затем он поднял глаза и подсмотрел туда, где должен был находиться объектив. Но перед ним была лишь пустая стена.

— Я не вижу, чтобы за нами кто-то наблюдал. Жуть какая-то.

— Нет, все абсолютно нормально. Это и есть реальность. На реальный мир нельзя посмотреть с какого угодно ракурса — нужно использовать собственные глаза. Но то, что ты видишь на экране, — это по сути запрос к базе данных. Размер этой базы колоссален, но сути это не меняет. Перед тобой не зеркало и не твоя видеозапись. Вы совершенно разные люди.

— Разные люди, которые реагируют абсолютно одинаково.

— И ведут одни и те же разговоры, хотя считать оттуда звук довольно проблематично; пока что я эту проблему не решила, — заметила Диана.

— Значит, твое смотровое окно в их вселенной тоже себя никак не проявляет.

— Пока что я его на это не запрограммировала.

— … Но это возможно. Верно? Мы ведь можем что-то создавать внутри этой вселенной? Можем ее менять? — Диана кивнула. — Круто. То есть мы можем поиграть в Бога. Буквально. — Тим встал и попытался осознать сказанное. — С ума можно сойти. Можешь представить, каково это жить внутри такой машины? И однажды осознать, что ты не более чем модель в квантовой симуляции? Столько возможностей — мы могли бы взять и инвертировать гравитацию, столкнуть Землю с ее копией из антивещества, а затем обратить злодеяния вспять и повторять это снова и снова… фриуу… черт, насколько аморальным был бы такой поступок? Исключительно, надо думать. — Немного поразмыслив, он наклонился над плечом Дианы, пока та что-то целенаправленно печатала в своем компьютере. — Эта вселенная в точности совпадает с нашей, вплоть до малейших деталей, так?

— Верно, — отвечает она, продолжая печатать.

— Тогда на что смотрят они?

— На симуляцию вселенной.

— Симуляцию самих себя?

— И нас, в каком-то смысле.

— И они реагируют на это точно так же, как и я? Значит, во второй вселенной, которая находится внутри их, есть еще один я, которые проделывает то же самое в третий раз? Получается, у нас есть что, алеф-нуль вложенных друг в друга, совершенно идентичных квантовых вселенных? Такое вообще возможно?

— Бесконечная вычислительная мощь, Тим. Ты же сам эту штуковину разработал, разве нет?

— Это так, но ее функциональная реальность оказалась совершенно неожиданной. Не забывай, я просто занимался решением древних математических загадок и пытался составить план нашего пресс-релиза на предыдущую неделю. Значит… если я прав, их вселенные совпадают с нашей лишь до того момента, пока мы не начнем вмешиваться в ход симуляции. И что случится, если мы это сделаем? Точно так же поступит и каждая из наших версий, а значит, одно и то же изменение одновременно произойдет и во всех нижележащих вселенных. Получается, что в нашей вселенной мы ничего не увидим. При том, что все нижележащие вселенные моментально станут непохожими на нашу, но по-прежнему останутся идентичными друг другу. А все наши копии сразу же придут к выводу, что являются результатом симуляции; но сами мы ведь знаем, что реальны, так?

— Я тебя слушаю, — ответила Диана, продолжая печатать.

Тим — обе его версии — расхаживал по комнате туда-сюда. Итак, давай продолжим эту мысль. Допустим, что после этого мы перестанем вмешиваться в ход событий и будем просто наблюдать — в то время как виртуальные человечки попытаются изменить что-то другое. На этот раз каждая из симуляций также будет отклоняться от нашей вселенной одинаковым образом — ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ самой верхней. И если они умны — а в нашем случае это так и есть — и готовы приложить кое-какие усилия — в чем я уже не так уверен — то обитатели симуляций за номером три и больше могут раз за разом повторять этот трюк, пока не выяснят, на каком уровне находятся… с ума сойти.

— Тим, обернись, — сказала Диана, нажимая последнюю клавишу и запуская короткую программу изменений, которую только что написала; в то же самый момент точно такую же клавишу нажимает и Диана на экране, и Диана на экране Дианы на экране, и так далее до бесконечности.

Оглянувшись, Тим едва не подскочил от испуга. У потолка зависла черная, совершенно непрозрачная сфера диаметром около 30 сантиметров, частично загородившая часы. Она была абсолютно инертной. И напоминала дыру в пространстве.

Диана криво улыбнулась, а Тим схватился рукой за волосы.

— Мы модели в компьютерной симуляции, — с горечью произнес он.

— Тим, как-то я написала ровно на эту тему одну крайне интересную статью; в прошлом году я давала тебе копию, но ты ее, наверное, так и не прочитал. Существует невероятно длинная цепочка из вложенных друг в друга квантовых симуляторов. Точнее, не просто длинная, а бесконечная. Все они идентичны друг другу, и каждый верит в то, что находится на верхнем уровне. Шанс, что наш мир окажется не наверху этой последовательности, а внутри нее, был исключительно велик.

— Это безумие. Полное безумие.

— Сейчас я уберу эту дырку.

— Ты собираешься убрать совсем другую дырку. А настоящую дырку сейчас уберет настоящая ты — где-то там, наверху.

— А теперь смотри, как и то, и другое произойдет с абсолютной синхронностью. — Она нажимает еще одну клавишу, и дыры исчезают. — Если вкратце, то происходит вот что. Здесь имеет место петля обратной связи. Каждая вселенная влияет на последующую чуть иначе. Но где-то в глубине цепочки эти изменения будут непременно стремиться к некоторой неподвижной точке, состоянию, в котором каждая вселенная ведет себя точно так же, как и ее симуляция. Как я уже говорила, шансы на то, что мы находимся на астрономическом расстоянии от начала цепочки, крайне велики. А значит, мы, с большой вероятностью, находимся совсем рядом с этой точкой. Все, что мы делаем в этой вселенной, будет абсолютно точно отражено во вселенных, стоящих как выше, так и ниже нее. Эта маленькая модель могла с тем же успехом быть нашей собственной вселенной. А это означает, что нам нужно, в первую очередь, на 100 % защитить нижележащие вселенные от любого вреда с нашей стороны, иначе этот же вред отразиться и на нас. А во-вторых, мы можем оказать недюжинную услугу обитателям нашей симуляции и тем самым помочь самим себе.

— Ты уже об этом думала?

— Все это есть в моей статье, которая, как это ни печально, осталась без внимания; Тим, тебе следует больше читать.

— Ух. Сегодня выдался крайне неудачный день для моего эго, Диана. Меня утешает лишь то, что где-то наверху, у самой вершины полубесконечной башни квантовых суперкомпьютеров есть твоя версия, которая оказался как никогда далека от истины.

— Она в меньшинстве.

Тим сверился с часами и снова взял в руки свою сумку. — Мне пора идти, иначе я и на следующий автобус опоздаю. Полагаю, за выходные симуляция никуда не денется?

— Ну, отключить ее мы, строго говоря, не можем.

— Почему? — спросил Тим, успев проделать половину расстояния до двери, но затем замер на полушаге и остановился, осознав, что она имеет в виду. — О.

— Вот-вот.

— Это… может стать проблемой.

— Именно.