Тонгор. Черный ястреб

В КАМЕРЕ ПЫТОК

Черные Врата закрылись за Тонгором, и он оказался в темноте — один на один с закутанным в мрачные одеяния Истребителем.

Пользуясь тем, что руки воина охватывала цепь, Мастер Пыток, взявшись за ее свободный конец, поволок Тонгора за собой.

Царившую в подземелье тьму не рассеивал ни единый лучик света, и даже острое зрение Тонгора не могло проникнуть сквозь объявший его мрак. Густая и плотная темнота заставляла валькара на ощупь отыскивать дорожку из каменных плит, по которой, шаркая ногами, двигался прекрасно ориентировавшийся в своих владениях карлик.

— Никому не известно, кем и когда построено это подземелье. Возможно, оно существовало еще во времена Королей-Драконов, правивших этими землями до появления людей, — проскрипел жуткий спутник Тонгора.

Тонкий холодный голос его мало походил на человеческий.

Он будил в душе какие-то потаенные детские страхи и напоминал северянину то ли шипение змеи, то ли сипение продырявленного рога. Вероятно, поэтому у Тонгора не возникало желания отвечать Мастеру Пыток, но слушал он внимательно, надеясь почерпнуть из бормотания своего тюремщика какие-нибудь полезные сведения о нем самом или об этом подземелье.

— Тебе не страшно?.. И говорить пока не хочется?.. Ничего, скоро заговоришь. А может, даже петь будешь под музыку, которую я сыграю для тебя. — Невидимый в темноте карлик мерзко захихикал. — Много гостей приходило в это подземелье… Сначала они были спокойны и молчаливы, но потом начинали говорить охотно, даже очень охотно… Тебя, верно, интересует, почему ты заговоришь? Да потому лишь, что наш великий, наш несравненный сарк пожелал, чтобы ты не молчал!.. О-о-о!.. Когда могущественный сарк приказывает, все повинуются ему, не так ли? Они должны говорить, если он приказывает, разве я не прав?

От насмешливых ноток, звучавших в холодном голосе Истребителя, Тонгору стало не по себе.

— Ты не смеешься вместе со мной? Ну конечно, ты не можешь оценить шутку, ибо не знаешь одного маленького секрета.

Моего секрета. Но это можно исправить. Это нетрудно будет исправить… Ты узнаешь все мои секреты… Да, я многое тебе расскажу. У нас состоится долгая, долгая беседа, мы станем с тобой большими друзьями. Ты и я… Темница — подходящее место для приобретения друзей. И в знак нашей будущей дружбы мы поделимся друг с другом своими секретами. Сначала ты расскажешь мне все-все, о чем я захочу знать. Ты расскажешь мне о жарком солнце и свежем воздухе, о дружбе, вкусной пище, вине и женщинах… Особенно о женщинах!.. Не беспокойся, очень скоро ты перестанешь смущаться и будешь взахлеб говорить о самых сокровенных вещах, вот увидишь. Ведь мы же друзья? Я твой самый большой друг, самый лучший друг, которого ты когда-либо встречал. Но самое главное, я последний друг, которого тебе суждено приобрести перед смертью. А уж она-то настоящий враг, самый большой враг!

Неожиданно вокруг замерцали слабые зеленоватые огоньки, и Тонгор, получив наконец возможность оглядеться по сторонам, обнаружил, что находится в просторной тюремной камере, крошащиеся от времени каменные стены которой покрывали осклизлые потеки плесени. От них исходило слабое мерцание, в свете которого северянин увидел два железных кольца, вмурованные в стену на уровне его плеч. Покрытые толстым слоем ржавчины, они, тем не менее, оставались достаточно прочными, и Истребитель не замедлил прицепить к ним скованные кандалами руки Тонгора, так что тот оказался буквально распятым на холодной влажной стене. Прикосновение к отвратительной плесени вызвало у северянина дрожь омерзения, но усилием воли он заставил себя сохранять спокойствие.

Убедившись, что пленник надежно прикован, Истребитель вновь захихикал и одобрительно забормотал:

— Вот так-то лучше, значительно лучше! Теперь, друг мой, мы можем и поговорить, не правда ли?

Укутанный в темные одеяния карлик проковылял к противоположной стене и вернулся с трехногим табуретом, на который и опустился, поставив его в нескольких ярдах от валькара.

— Да, теперь мы можем говорить и говорить. У меня есть, что рассказать тебе, а у тебя — мне. Ты ведь выполнишь приказ нашего сарка? Ты встречался с ним? Ну конечно, встречался…

Разве не мудрый, разве не приятный он человек? Сами боги говорят с ним, ты, верно, слышал об этом? Да, сами боги! — радостно бормотал Истребитель, с хихиканьем раскачиваясь на табурете. — Может, уже пора открыть тебе мой секрет? Пожалуй, пора. Ведь верно? Тогда слушай. Я и есть эти самые боги.

Я тот, кто разговаривает с Фалом Туридом по ночам, когда он погружается в сон. Ха! Для этого я добавляю ему в вино одну крупинку порошка сонного лотоса. Он пьет вино на ночь и видит прекрасные сны, в которых с ним беседуют боги. Они говорят ему, что он великий и неуязвимый, что он самый могущественный и именно ему предначертано судьбой возвеличить трон Турдиса. Они говорят, что именно ему суждено поднять знамя с Драконом над стенами сотен городов, а сарки и правители разных стран склонятся перед Троном Дракона. Но это я, я, а не они, рассказываю ему все это, принимая личину богов!

И он слушает, он верит, потому что хочет верить и потому что безмерно глуп. Ты понимаешь, он слишком глуп, чтобы быть сарком! Ведь на самом-то деле все произойдет не совсем так…

Карлик сгорбился, сотрясаемый жутким приступом хохота.

— Ведь на самом-то деле настоящий сарк — это я! Фал Турид делает то, что я внушаю ему, пока он спит. Он повинуется мне, Талабу, считая, что исполняет волю богов! Потому-то я сарк в значительно большей степени, чем ничтожный Фал Турид. Он умрет, визжа и корчась от нестерпимых мук, если я не Дам ему порошок сонного лотоса. Разумеется, он может восседать на Троне Дракона, красуясь перед знатью, но в действительности-то Корону Дракона ношу я. Мой дорогой друг, жизнь прекрасна, ибо сарк делает все, что я велю ему сделать. Я советую ему найти старого хитрого алхимика Оолима Фона, создавшего урилиум, и он находит его. Находит ради того, чтобы мы могли построить могучий флот летающих кораблей, который приведет всю Лемурию под нашу, то есть под мою, длань.

Внимательно слушая полубезумное бормотание Талабы, Тонгор начал незаметно проверять прочность удерживавших его цепей. Мышцы медленно набухли на его могучих плечах, он напрягся что было сил, но старания оказались тщетными: железные кольца надежно держались в каменных блоках. Да и поза, в которой его приковал Истребитель, тоже не способствовала успеху попыток обрести свободу, ибо северянин не мог полностью использовать свои недюжинные силы. Если бы в его распоряжении было несколько дней, он, вероятно, мог бы ослабить и разорвать звенья цепи, но едва ли ему дадут на это время…

— Не надо понапрасну тужиться и рвать оковы, — насмешливо обратился к нему карлик. — Конечно же, я вижу твои старания — Талаба имеет отличные, очень зоркие глаза… Тебе не суждено выйти отсюда. Мне придется оставить тебя здесь, ведь я так одинок. Ты даже не представляешь, как я одинок! Но не волнуйся, мы станем друзьями, хорошими друзьями, ты и я.

Истребитель поднялся со своего табурета и, подобравшись к Тонгору, разразился зловещим смехом.

— Погоди, я еще не раскрыл тебе мой самый главный секрет. — Затянутой в перчатку рукой он начал срывать с себя темные одеяния. — Ты должен увидеть меня таким, каков я есть на самом деле. Между друзьями не может быть секретов. Им незачем прятать друг от друга свое тело, так? Сейчас ты посмотришь на Талабу, а затем узнаешь, почему у тебя возникнет непреодолимое желание говорить и рассказать мне все, о чем я хочу знать. Смотри же!

— Горм!

Крик вырвался из уст Тонгора помимо его воли. Талаба сорвал с себя остатки одежды и стоял перед ним совершенно обнаженный. Его сгорбленное, истощенное тело было изъедено какой-то страшной болезнью: кожу покрывал тошнотворного вида губчатый грибок, сочащийся влагой и к тому же источавший отвратительный гнилостный запах. Он покрывал грудь, спину, плечи и даже голову карлика, изуродовав половину лица так, что оно казалось застывшей в вечном оскале маской. Жуткий лишай изуродовал его лысую голову и лоб до такой степени, что в образовавшихся кавернах поблескивала белая черепная кость. Глаза Истребителя горели безумным рубиновым огнем, еще больше усиливая сходство уродливого лица с чудовищной маской. Невозможно было поверить, что пораженный столь страшной болезнью человек мог жить, двигаться и мыслить. От одного своего запаха, вида истекающего гноем тела он должен был или окончательно сойти с ума, или покончить счеты с жизнью. Но, похоже, этот заживо съеденный лишаем карлик, этот смрадный, залитый омерзительной слизью непогребенный труп поддерживала какая-то потусторонняя сила, явно преследовавшая какие-то свои, непостижимые человеческим разумом цели…

Заметив, как побледнел Тонгор, разглядев появившуюся на лице варвара гримасу отвращения, которую северянин даже не пытался скрыть, карлик удовлетворенно захихикал:

— Ты находишь, что вид Талабы не слишком приятен? А ведь когда-то, поверь мне, он тоже был молодым, высоким и могучим! Он походил на тебя, друг мой! Но потом.., потом на него обрушилась эта болезнь, и он изменился! Ну вот, — карлик зловеще улыбнулся обезображенным лицом, — теперь ты, конечно, понимаешь, почему тебе придется рассказать ему все свои секреты? Да, мой дорогой друг, тебе придется раскрыть свое сердце Талабе, который обнажил перед тобой свое тело. Ты все еще не понял почему?

Он подошел поближе, вглядываясь в Тонгора злобно сверкающими глазками, делавшими его уродливое лицо еще более омерзительным.

— Потому что слабый и немощный Талаба в состоянии вскрыть вену на твоей руке… Достаточно даже крошечной царапины! И если царапину эту смазать жидкостью, которую выделяют мои язвы, ты, мой любезный друг, станешь со временем таким же, как Талаба.

— О Горм! — простонал Тонгор.

Обнаженный карлик хлопнул в ладоши и в возбуждении стал приплясывать на месте.

— Да, если капля этой жидкости попадет в твою кровь, никакие снадобья в мире не остановят болезнь, которая быстро превратит тебя в существо, похожее на Талабу. Если даже ты отрубишь себе пораженную болезнью руку, зараза будет продолжать распространяться. Если ты убьешь себя, на твоем теле будет произрастать лишай, и оно станет подобием моего. Согласись, у Талабы имеется отличный ключ, чтобы отмыкать людские уста! Нет секрета более действенного, чем тот, который я открыл тебе, не так ли?

Он приблизил к Тонгору свое источенное чудовищными нарывами лицо, пристально вглядываясь в глаза своего узника, оглушенного исходящим от Талабы зловонием.

— Ты небось думал, что если Фал Турид послал тебя в эти подземелья, то тебе предстоит перенести обычные пытки? Полагал, что тебя, молодого, сильного и смелого, не сломит ни боль, Ни смерть? Но то, что тебе предстоит пережить, значительно хуже смерти, не правда ли, друг мой?

Талаба нагнулся к брошенному на пол одеянию, и, когда он снова выпрямился, валькар в тусклом зеленоватом свете разглядел зажатый в скрюченной руке карлика кинжал. Талаба шагнул к Тонгору, и красные глазки его, утопавшие в изъеденных лишаем глазницах, засветились отвратительной, безумной похотью.

— Одна маленькая царапина… Крохотная капелька крови Талабы, смешанная с твоей, и мы станем не только друзьями, но и братьями. Ты полюбишь это подземелье, а когда Фал Турид завоюет Лемурию, он даст нам много людей, чтобы поразвлечься с ними. Много молодых мужчин и совсем юных девушек…

Они примут участие в нашей замечательной игре и станут такими же, как ты и я…

Карлик поднес отточенное лезвие к телу Тонгора, и северянин закрыл глаза. Неужели это сырое, смрадное подземелье станет его могилой? Неужели никогда не суждено ему наполнить грудь свежим утренним воздухом, не почувствовать на своей коже ветер, гуляющий над полями колосящейся пшеницы, и тепло ласковых солнечных лучей? Неужели он никогда больше не взглянет в лицо любимой, не увидит ее улыбку, не встретится с ее светящимися любовью глазами, не ощутит прикосновение ее губ, терпких и ароматных, как старое доброе вино?..

Но что это за звук?

Чуткий слух Талабы тоже уловил донесшийся из недр подземелья звон стали о сталь. Карлик вздрогнул. Занесенный над веной Тонгора кинжал замер в скрюченной руке Истребителя, маленькие красные глазки тревожно забегали по сторонам, а потом вновь уставились в лицо валькара.

— Ты слышал этот звук? Металл ударил о металл, не так ли?

Там, в темных глубоких ямах, живут существа… Странные, страшные существа, которые не боятся и не слушаются Талабу…

Они уже были здесь, когда Талаба пришел сюда… Они живут тут давно, очень давно и никогда не видели ни солнечного, ни лунного света… У них нет глаз… Тссс! Слушай!.. Ты слышишь?..

Тонгор прислушался, но не смог уловить ни единого звука в мертвой тишине подземелья. Тогда он вновь взглянул на карлика и понял, что мучитель его не на шутку перепуган. Облизнув бесцветным языком изъязвленные губы, он, держа обнаженный кинжал в вытянутой руке, настороженно прислушивался и принюхивался. Мгновение-другое ничего не происходило, а потом северянин отчетливо ощутил дуновение холодного сырого ветра, пришедшего из темных глубин подземелья.

Неужели таящиеся в недрах пещер чудовища так ужасны, что могли испугать самого Талабу? Что же это за тварь, которой страшится даже тот, кому уже нечего бояться на этом свете?

Карлик между тем накинул на плечи свое темное одеяние и, скрывшись в дальнем конце камеры, скоро вернулся оттуда с мечом и фонарем. Потом он зажег установленную в фонаре свечу и пробормотал:

— Мой друг, я должен ненадолго покинуть тебя и посмотреть… Посмотреть на существ, живущих в ямах… Они боятся света, и я уже слышал их раньше… Страшиться этих тварей нечего, они двигаются медленно и скрываются, завидев свет фонаря… Я скоро вернусь.

Талаба выскользнул из камеры, оставив беспомощного узника прикованным к влажной стене. Будучи не в состоянии защищаться, валькар почти желал, чтобы карлик вернулся. Мысль о том, что Талабу убьет в глубинах подземелья какая-то отвратительная безымянная, никогда не видевшая света нечисть, показалась ему ужасной. Ведь только карлик может освободить его от цепей, и если он погибнет, то следующей жертвой безглазой твари станет сам Тонгор.

Северянин вновь попытался освободиться от оков, однако старания опять оказались напрасными. Кольца, сквозь которые Истребитель пропустил цепи, выглядели старыми и ржавыми, но держались достаточно крепко. Со временем его усилия, быть может, и увенчаются успехом, вопрос лишь в том, не произойдет ли это слишком поздно…

Внезапно Тонгор снова услышал донесшиеся из непроглядной темноты коридора звуки. На этот раз он различил шум, похожий на шарканье приближающихся шагов. Быть может, это возвращается Талаба? Но почему тогда не видно света фонаря? И точно ли это звук шагов?..

Тонгор напряг слух, стараясь не упустить даже самого тихого звука. Шорох повторился, и северянин ощутил, как тело его покрывается потом.

«О, Горм!"Как гнусно чувствовать себя совершенно беззащитным и бессильным, ожидая, когда ужасная тварь, обитающая в вечной тьме, подберется, чтобы…

Шуршание и шорох раздались ближе. Похоже, кто-то, крадучись, стараясь производить как можно меньше шума, приближается к камере. Тонгор сжал челюсти. Он не боялся существа, которое шло, ползло или летело к нему. Все, о чем он думал, так это о том, как сбросить оковы и встретить неведомую тварь с мечом в руках. Он готов был встретиться один на один с кем угодно, но погибнуть в цепях, не оказав ни малейшего сопротивления неведомому противнику… Право же, это самая отвратительная смерть!

Крадущиеся шаги послышались совсем рядом. Существо вот-вот должно было появиться в дверном проеме. Тонгор увидел темную массу, замершую на пороге и, судя по всему, разглядывающую камеру. Затем неведомое создание двинулось вперед…