Тонгор. Черный ястреб

ЗМЕИ С ЖЕНСКИМИ ЛИЦАМИ

Корабль летел по прохладному утреннему воздуху на высоте трех тысяч футов над дикими джунглями Куша. Столь же совершенный, как и тогда, когда только появился из лаборатории Оолима Фона, он цесся над Лемурией. В каюте сидели Тонгор-валькар и Лемурийскнй колдун. Тонгор управлял судном, а старик-колдун изучал карту.

Колдуну потребовалась целая неделя на то, чтобы закончить ремонт судна, получившего новое имя «Немедис». Были потрачены семь драгоценных дней из скудного запаса времени, и очень скоро звезды над Лемурией займут предсказанное положение. Шарайта работал день и ночь, Тонгор бродил по залам подземного дворца, испытывая нетерпение выбраться из него. Великан варвар не привык к безделью, и его раздражала задержка. Ремонт занял больше времени, чем предполагалось, так как колдун настоял на необходимости установить некоторые устройства его собственного изобретения, а также внести улучшения в первоначальную конструкцию. Одним из этих улучшений был стеклянный шар, прочно установленный на панели с приборами перед Тонгором. Внутри шара на шелковой нити висел заостренный брусок серебристого металла. Этот маятник, сделанный из магнитного самородка, притягивался неизвестной силой к северу, независимо от положения судна. Это устройство позволяло не сбиваться с нужного направления. Вторым улучшением равной, если не большей ценности было переоборудование длинных спиральных пружин, вращавших пропеллеры. Первоначальная конструкция требовала того, чтобы эти пружины, когда они размотаются, закручивались снова вручную. Шарайта переделал их так, что одна пружина, разматываясь, закручивала другую и наоборот. Это давало летательному аппарату неисчерпаемый источник энергии, так что даже в самый критический момент судно сможет двигаться.

Шарайта, закончив изучение свитка пергамеота, передал карту валькару.

— Сейчас мы находимся здесь, в месте, обозначенном краской точкой, и я отметил показания маятника для всей оставшейся части пути. Как видишь, мы должны пролететь на юго-восток тысячу форнов[1] вдоль реки Исаар, разделяющей Куш на две части; и дальше над Патангой, Городом Огня, мы проследуем к южному побережью Птарты, там где Тсаргол выходит к морю.

— Да, — проворчал Тонгор. — Но ты еще не объяснил, почему мы вначале направляемся в Тсаргол.

— Много тысяч лет назад с неба упал странный предмет на Тсаргол, который тогда представлял собой лишь первобытную деревушку из нескольких убогих хижин, в которых ютились рыбаки. Вначале считалось, что предмет этот свалился с луны, но Красные друиды, жрецы Слидита, боги крови, назвали его Звездным камнем и заявили, что это сгоревшее сердце упавшей звезды, талисман великой силы, который почитается до сих пор и связывается с богом крови.

— Значит, меч был сделан из этого камня? Шарайта кивнул:

— Так утверждает Алая Эдда, описывающая, как Отец Горм создавал волшебное оружие. Мы последуем этому описанию. Вначале мы должны проникнуть в Тсаргол и отрезать от их святой реликвии кусочек для того, чтобы выковать клинок.

— Если тсарголийцы молятся на эту сгоревшую звезду, — пробурчал Тонгор, — они наверняка ее хорошо охраняют.

— Да! Святыню берегут от осквернения в Алой башне, которая возвышается на территории храма вблизи центра города, недалеко от дворца Другунды Тала, сарка Тсаргола.

— Ее охраняют?

— Это самое удивительное. Никакой охраны нет вокруг Алой башни, и ни охрану, ни даже самих Красных друидов не допускают внутрь башни. Она, насколько мне позволяет видеть волшебное зеркало, абсолютно безлюдна.

— Послушав тебя, можно решить, что нет ничего проще, чем добыть кусочек Звездного камня, — заметил Тонгор.

— Возможно. Войти в башню будет несложно. Мы подождем наступления ночи и пролетим над Тсарголом. Я спущу тебя в башню на тросе.

«Немедис» еще много часов летел по синему небу Лемурии. Внизу проплыли желтые стены Патанги, Города Огня, стоящего близ устья рек-близнецов Исаар и Саан. Летучий корабль двигался некоторое время над огромным Патангским заливом и затем достиг Итарты. Здесь, среди бескрайних зеленых просторов, селения попадались очень редко.

Ближе к вечеру показались красные стены Тсаргола, стоящего у бурного побережья Яхен-зеб-Чуна, Южного моря. Путешественники поели, и Тонгор немного поспал, дожидаясь заката. Как только на Лемурию спустилась ночь, «Немедис» начал беззвучно парить над Тсарголом. К счастью, ночь выдалась облачной, так что ни звезды, ни луна не могли их выдать.

Шарайта провел судно над куполом дворца сарка и остановил его над храмовым кварталом, где среди темного сада высилась Алая башня. «Немедис» прикрепили к алому шпилю якорем, крюком на длинном тросе, и по этому тросу Тонгор спустился.

— Запомни: хотя мое зеркало и не обнаружило охраны в башне, маловероятно, что Красные друиды оставят свою святыню совсем без защиты. Поэтому соблюдай осторожность! От этого предприятия многое зависит…

— Пусть будет то, что будет, — сурово проговорил Тонгор, заворачиваясь в свою черную накидку с капюшоном. — Вероятно, друиды считают, что посторонним трудно перелезть через стены сада, или полагаются на то, что религиозные предрассудки охранят реликвию. Хотя, если бы я не был осторожен, я не прожил бы так долго. Если там есть стража, мой меч полакомится их внутренностями.

Варвар перелез через палубное ограждение. Внизу, на расстоянии двух сотен футов, темнел сад. От прохладного ночного ветра с моря туго натянутый якорный канат тихо гудел.

Перебирая руками, северянин начал медленно спускаться. Одна ошибка, и он будет так же мертв, как и Фондат Перворожденный. За скользкий канат было трудно ухватиться, но Тонгор фут за футом двигался вниз. Нагрузка на плечи была огромной, но он сохранял спокойствие, и скоро ноги его коснулись черепичной крыши Алой башни. Крыша была остроконечной, и устоять на ней не представлялось возможным. Держась одной рукой за трос, а другой за край крыши, варвар принялся нащупывать окно, за которое зацепился якорь…

И нащупал его. Он спустился на руках и скользнул в темное помещение. Легко стоя на носках и держа меч в руке, он подождал, не послышится ли каких звуков. Ничего не обнаружив, Тонгор легко вздохнул. Затем он дернул за трос один раз, подав Шарайте знак, сообщающий, что он успешно вошел в башню. Теперь за Звездным камнем!

Это верхнее помещение, как вскоре убедился Тонгор, было абсолютно пустым. Он на ощупь прошел в зал, такой же темный, и спустился по винтовой лестнице на другой этаж. Перебираясь в абсолютной темноте из комнаты в комнату, он с досадой пожалел о том, что с ним нет хрустального светящегося жезла колдуна. Они решили, что свет слишком опасен, так как случайно проходящий мимо друид может заметить мерцание в одном из множества окон башни.

Когда Тонгор шел по коридору, он обратил внимание на какой-то звук. Тихий сухой шелест. Тонгор замер, похолодев, и стал прислушиваться. Звук повторился. Источник шума находился на некотором расстоянии от северянина, на другом конце коридора. Тихое шуршание.

Тонгор недоуменно нахмурился. Это не шаги… скорее похоже на то, что кто-то ползет по полу… хотя и на это не похоже, так как не слышно ни тихих шлепков ладоней о камень, ни тяжелого дыхания, что неизбежно должно быть при таком способе передвижения.

Вспыхнули зеленые огоньки, светящиеся точки на фоне темноты.

Глаза.

Они висели на высоте колена и оглядывали темноту. Тонгор почувствовал, как встают дыбом его волосы. Первобытные инстинкты предупреждали его…

Снова шорох, и зеленоватые глазки проплыли вперед на несколько футов.

Змеи? Неужели безмолвные залы башни охраняются мерзкими рептилиями? Тогда понятно, почему зеркало колдуна никого не нашло в башне: не нуждаясь в свете, змеи могут жить в темноте и оставаться невидимыми.

Беззвучно Тонгор начал отступать вдоль по коридору, обходя пятно тусклого света, падающего на пол из окна. Он подождал, пока снова не послышится сухой шорох. И тогда… Его варварская кровь буквально заледенела в жилах, когда неизвестный страж заполз в пятно света и обнаружил свою отвратительную, мерзкую внешность.

Представьте себе мертвенно-бледную змею длиной с человека, на качающейся шее которой сидела не тупая змеиная морда, а трупного цвета женская голова. Зеленые глаза мерцали на этой маске, чьи правильные женские черты вступали в резкое противоречие со змеиным телом. Лысая круглая голова змеи блестела при тусклом свете; алые губы улыбались, открывая отвратительные клыки.

Это был слорг, ужасная змея с женской головкой, из лемурийских пустынь. Тонгор никогда еще не видел этой тошнотворной твари, но слышал жуткие рассказы воинов из пустыни, которым доводилось ночью чувствовать их скользкое объятие.

И вот начали подползать и другие — Тонгор увидел их горящие глазки в конце коридора. И он услышал, как слорги шипят свою сулящую смерть песню. Рептилии почувствовали его теплую кровь. Когда первый слорг приблизился, северянин взмахнул мечом. Серая сталь прошла сквозь алебастровую шею, и мерзкая голова глухо упала на пол, лязгнув клыками, в то время как остальное тело принялось извиваться в предсмертной агонии.

Подкрадывались и остальные слорги, фаланга зеленых глазок и гибких бледных тел. Тонгор развернулся и понесся по лестнице на другой этаж. Он спешно оглядел несколько помещений, но не нашел там Звездного камня. И вдруг слорги хлынули из двери одним потоком.

Длинный клинок варвара пожал среди них богатый урожай.

Но вот Тонгор подготовил себя совершить подвиг храбрости. Он уже обследовал все верхние этажи. Ему оставалось теперь осмотреть нижние этажи, а это означало, что он должен пробираться по кишащей змеями лестнице.

К счастью, на нем были сапоги. Тонгор сломя голову пронесся по ступеням, разрубая по пути слор-гов, которые с шипением кидались на его обутые ноги. Самое ужасное в этих тварях, вероятно, было то, что они долго дохли. Еще долго, после того как его сталь рассекала холодную плоть, отсеченные головы цеплялись клыками за каблуки.

Весь покрытый холодным потом, Тонгор пробрался вниз и обыскал многочисленные помещения, находя лишь груды жреческого облачения и жертвенное оружие, но талисмана нигде не было.

И вдруг в зал хлынула шипящая лавина слоргов, поток извивающихся змей такой глубокий, что северянин понял — прорубиться сквозь него нет никакой возможности. Так что он начал пятиться из зала в зал, с его меча стекала слизь и кровь. И в самом последнем помещении он вдруг прижался спиной к неровной каменной поверхности. Звездный камень! Камень стоял на низком невзрачном алтаре у стены, грубый черный металлический самородок.

Тонгор схватил холодный кусок металла под мышку и продолжил отступать перед надвигающимися змеями. Он поднялся по лестнице и прошел по еще одному длинному коридору, отбиваясь от слоргов, последовавших за ним снизу, и от тварей, бросающихся на него из темноты каждой комнаты.

Варвар передвигался намного быстрее, чем медлительные холоднокровные кошмарные чудовища, и лишь благодаря этому он до сих пор оставался жив. Тонгор пронесся еще по одной лестнице, опережая наплыв змей, и добрался до зала, к окну которого был зацеплен якорь «Немедиса». Он спешно обмотал трос вокруг Звездного камня и завязал прочный узел; но прежде, чем Тонгор успел выбраться из окна, скользкие петли обвили ему ноги. Шипящие голоса запели ему о смерти.

Тонгор развернулся, отбиваясь ногами, но в этот момент якорь отцепился, и трос, бывший единственным путем к свободе, выскользнул из рук. Якорь качнулся над темным садом, и «Немедис» понесло прочь.

Покрытые слизью кольца опутали его тело. Но хотя избавление было теперь невозможно, сердце валькара мужественно билось. Последняя битва перед концом! С громкой песней воинов-валькаров гигантский варвар вступил в бой. Сталь звенела о разрубаемую кость, и густая кровь рептилий заливала стены, а Тонгор все сражался радостно, самозабвенно.

Прошел ли час или только несколько, минут? Тонгор не знал. Даже в самом конце, когда он, почти задыхаясь, повалился на пол и сознание его начала заволакивать тьма, он все еще сражался.

И затем он больше уже ничего не помнил.