Только об этом не пишите!

Эпилог

— Когда уже явится наша фея? — Лава нетерпеливо постукивала каблуком о линолеум. — Зачем я только согласилась идти на это сборище?

— Тебя я попросил, — автоматически отозвался редактор Данилов, одетый в строгий серый костюм. Он тоже поглядывал на часы, сидя у стола Андрея Андреевича.

— И я, — улыбнулся Герман Кирьянов. — Если уж приехал в родной город, то хочу концертов, фуршетов и посмотреть на красивых журналисток.

Андрей Андреевич добродушно, понимающе улыбнулся.

После того, как Лава написала об освобождении Веры, редактор перестал ругаться из-за ее долгого непонятного отсутствия и потребовал, чтобы ценнейшая сотрудница непременно была на празднике в честь лучших журналистов региона. Да, награду будут вручать Еве, и это уже все знают, но Данилову хотелось показать, что в «Реальном Кроткове» работают сплошные звезды! Кто еще способен нарыть столько эксклюзива?

И вот близнецы Кирьяновы в одинаково белоснежных рубашках и черных брюках лениво, синхронно крутились на офисных креслах, ожидая, когда из парикмахерской вернется Ева, и можно будет ехать на торжество всем вместе.

Лава сегодня не выглядела растрепанной и сердитой, отметил про себя Андрей Андреевич. Появилась в ней какая-то непривычная нега. И волосы были забраны в высокий сложный узел, из которого будто бы случайно выскользнуло несколько волнистых прядей. И вместо тяжелых ботинок, матерчатых кедов или удобных «мэри джейн» она надела эффектные туфли на хищных шпильках, а вместо объемной сумки взяла маленький замшевый клатч. На пальце блеснуло кольцо с большим алым камнем, обрамленным серебряной растительностью, какого Андрей Андреевич раньше не видел.

Наконец, дверь робко отворилась, и голос Евы тихо сказал:

— Извините, мы немного задержались…

— Это наш новый мужчина платье выбрал, — сказала маленькая Уля, выглядывая из-за маминого подола. — У него магазин красивой одежды! Он маму звал на свидание!

— Уля! — шикнула Ева, и, наконец, дала себя получше рассмотреть. — Что за глупости!

— Ева, вы прекрасно выглядите, — моментально отреагировал Герман и галантно поднялся.

Локоны Евы лежали ровными золотистыми волнами, глянцевые, шелковистые, как в телевизионной рекламе, и падали на нежно-голубое платье, вышитое на груди и по подолу кремовыми лилиями. Она неуверенно переступала на одном месте ногами в бежевых туфельках. Лава одобрительно улыбнулась и кивнула в ответ на ее вопросительный взгляд, а Андрей Андреевич провозгласил:

— Батюшки, наша Золушка стала принцессой! Тебе так не диплом, а «Оскара» получать надо!

— Наши всегда лучшие, — довольно сказал Данилов и поторопил. — Теперь давайте на выход в темпе, в темпе!

Ева счастливо зарделась под одобрительными мужскими взглядами.

А Уля в зеленом костюмчике с нарисованными бабочками подошла к Лаве и внимательно на нее уставилась, шевеля губами, будто повторяла про себя стихотворение или песенку.

— Откуда такая красивая девочка? — задумчиво спросила Лава, наклоняясь к ней. Она же раньше никогда не видела Евину дочь, понял Андрей Андреевич.

— Я мамина и бабушкина, — обстоятельно доложило прелестное создание. — А ты кто?

— А я сама по себе, — ответила Лава с улыбкой. Порылась в ящике стола и достала прозрачный шарик, внутри которого мерцала искусно сделанная стеклянная бабочка-голубянка. Протянула девочке на раскрытой ладони: — Хочешь к своему костюму?

Уля подумала и протянула ладошку.

— Хочу!

— Уля, что нужно сказать? — сразу же встрепенулась Ева.

— Девушки, поторопимся! — призвал Данилов и открыл дверь кабинета.

Девочка молча убрала подарок в кармашек, и Андрей Андреевич заметил, как Лава чуть заметно покачала головой. Значит, ничего не надо говорить, вот оно как…

— Уля, скажи тёте…

— Ева, поехали уже! — перебила Лава, вставая. — Ты с ребенком?

— Мне ее не с кем оставить, — объяснила Ева. — Моя… в общем, Улина бабушка куда-то уехала, сказала — надолго.

— На месяц! — вмешалась Уля. — А может, на год!

— Побудем, пока она не устанет, — добавила Ева, явно сожалея, что такой торжественный день может оказаться коротким.

— А как зовут твою бабушку? — поинтересовалась Лава у девочки.

— У нее два имени! Одно нельзя говорить! — громким шепотом поведала малышка.

— Уля, давай потом, мы и так всех задерживаем, — Ева торопливо выпроваживала ее из кабинета. Время, действительно, поджимало.

Андрей Андреевич пожелал всем приятного вечера и остался в кабинете один. Дел на сегодня еще немало, и кроме него их никто не сделает.

Он достал из потертой черной папки документ и стал внимательно изучать: «Экзаменационный лист оперативного сотрудника…» Что же, так называемый Станислав Юрьевич. Ты ведь даже не знал, кому сдаешь свой экзамен, да?

Когда начальство по линии госбезопасности спросило, можно ли стажеру потренироваться в редакции газеты, Андрей Андреевич сразу согласился. Работать под его приглядом — это лучше, чем самостоятельно наломать дров в такой щекотливой теме, как поиск ведьм.

В реальности непростой покойник был только один — спонсор Тихомиров. Не простила ему Теона приставаний к дочери. Но Андрей Андреевич предложил усложнить Стасу условия задачи. Он-то отлично знал, кто приходил в редакцию скандалить и к кому. Таксист погиб по своей вине — был под веществами, а сумасшедший Иванищев имел в анамнезе суицидальные наклонности. По этим двоим подготовили документы с ложной информацией. Зато наличие сразу троих жертв, приходивших к трем женщинам редакции, расширяло круг поисков и позволяло стажеру проявить свои способности. А главное — он не должен был знать, что сдает экзамен. Как и другие до него, должен был думать, что действует в реальных условиях.

Андрей Андреевич был уверен, что с Теоной, которую он курировал уже несколько лет, проблем не будет. Она идеально исполняла свою роль незаметной секретарши и ни разу не прокололась за все годы.

— Я ему не по зубам, — сказала Теона Андрею Андреевичу в первый же день появления стажера, когда замредактора предупредил: с ним надо быть как можно аккуратнее. Делал это не ради Теоны, а чтобы Стас не отвлекался. Какой смысл смотреть, как стажер ловит ведьму, которая и так уже на учете?

— А я сомневаюсь, — поддел он ее. Неискренне, но таких дам надо держать в тонусе. — Парень цепкий.

— А давай поспорим, — предложила она. — Если он не выйдет на меня, твое начальство увеличивает мне агентское содержание. Втрое как минимум.

— Идет, — легко согласился он. — А если выйдет — твоя внучка становится к нам на учет как только получает первый паспорт, в четырнадцать лет.

— Разбежался! — расхохоталась она. Но договор заключили, руки пожали.

Теона на том изначально и попалась — на привязанности к тогда еще не рожденной внучке. Видимо, такие женщины чувствуют, когда в их семье на свет должна появиться очередная ведьма. Теона сама пришла в отдел по изучению людей с паранормальными способностями. Положила на стол бумажку с именем «Ева Лебедева» и скорее приказала, чем попросила: «Найдите мне ее — буду сотрудничать». Разыскать человека, который даже не пытается скрыться, живет обычной жизнью и по месту регистрации? Проще простого.

Но рано радовались коллеги Андрея Андреевича. Оказалось, что Теона мало приспособлена помогать решать задачи государственной безопасности. Не контактна, работать в команде не умеет, людей понимает плохо, об их жизни знает мало. Так что ее держали под формальным присмотром, но никаких заданий не давали. Разве что иногда просили приготовить зелье с нужным действием… А она себя прекрасно чувствовала, судя по всему. Непробиваемая женщина!

Придя на работу в редакцию и обнаружив, что теперь ее куратор будет сидеть в соседнем кабинете, Теона все-таки немного забеспокоилась и сразу сместила фокус внимания начальства — сообщила, что видит в криминальной журналистке сестру по темному дару. Жаловалась, что сотрудничать девушка не хочет, учиться не хочет и вообще отрицает, что у нее есть какие-то способности. Поэтому Лаве было бы полезно оказаться под пристальным вниманием Стаса, считал Андрей Андреевич. Молодой и энергичный мог заставить ее выйти из тени.

Поначалу замредактора был стажером очень недоволен. Работал Стас грубовато. Молодежь сейчас вообще не любит долго ходить вокруг да около, выжидать, готовиться, наблюдать… Не хватает усидчивости. Вот он, Андрей Андреевич, уже тридцать лет по разным редакциям, столько полезного узнал, столько важных сведений сообщил своему начальству и никогда не торопился. Рассказывая стажеру об основах журналистики и ловя на себе его снисходительный взгляд, мысленно только усмехался: ты даже не подозреваешь, что я буду оценивать твою работу не как начинающего журналиста, а как сдающего экзамен офицера госбезопасности…

Все эти фокусы с гипнотизером Андрей Андреевич не одобрял. Да, самому непонятно, зачем близнецам Кирьяновым сдавать квартиру. Скорее всего, для магических делишек. Не для денег же. Но узнать это в квартире невозможно, даже если там оставлен какой-то артефакт. Он фонит только для другой ведьмы, а специалистов по магическим излучениям, которых сейчас в порядке эксперимента внедряли в помощь оперативным сотрудникам, Андрей Андреевич считал шарлатанами. Нарисован в квартире какой-то тайный знак или положен заговоренный коврик — и как ты его вычислишь, если ты не ведьма? Но присутствие другой ведьмы любая сразу же считает и разозлится. Должны же быть правила приличия, и у ведьм они такие же, как у большинства людей в закрытых сообществах: своим не мешай, своих не выдавай, своим не вреди… Ведьмы, состоящие на государственном учете, хотя и консультируют специальных сотрудников, но без особого рвения, по минимуму. Тут свою голову на плечах иметь надо.

Поэтому и влезать в квартиру Кирьяновых смысла не было, это сразу задало неподходящий тон всему дальнейшему расследованию. Вместо долгого интеллектуально насыщенного противостояния стажера и ведьм Андрей Андреевич с все возрастающим неудовольствием наблюдал выходки двух взбешенных женщин. Вывести из себя Лаву Стасу удалось молниеносно: он ворвался в ее жизнь и испортил квартиру ее обожаемого брата, причем сделал это так топорно, что подставился…

И что мы имеем в итоге? Вместо того, чтобы тихо, чисто делать свою работу, офицер через день знакомства пытается арестовать ведьму, хотя ему нечего ей предъявить. Но даже в этом случае у Стаса все еще могло получиться, не попадись Лава в том рейде с приставами на глаза Гектору Черепанову, давнему клиенту Теоны… У старика ведьма всеми правдами и неправдами уже не первый год пыталась выманить какой-то колдовской артефакт. А он упрямился. Но Лава ухитрилась растопить его сердце, и он зачем-то Теоне в этом признался — позвонил в тот же вечер и похвастался, что нашел ценной вещице новую хозяйку… Может, хотел позлить или, наоборот, надеялся, что Теона больше к нему с этим не пристанет: отдал и нету. Гнева ведьмы не боялся, знал, что защищен ее собственной магией.

И Теона пришла в неистовство. Сломала Стасу всю линию воздействия на главную подозреваемую, организовав ее побег. Вот стажер не запросил видео с камер магазина напротив больничных ворот, а зря, качал головой Андрей Андреевич. Запросил бы — и увидел бы на них Теону, для него Тамару. Караулила она Лаву у больницы, но та то ли обхитрила ее, не желая попадаться на глаза, то ли случайно бежала другим путем. Так что не удалось Теоне перехватить младшую ведьму… Видимо, там какой-то очень важный артефакт. Для госбезопасности он большого интереса не представляет, поскольку не может быть использован сотрудником ведомства. Но знать, что у какой-то ведьмы он есть, следует.

И искать беглянку модник наш мог бы вечно, если бы не Андрей Андреевич, которому с момента побега Лавы докладывали о каждом шаге и звонке Теоны. Начальство строго велело уберечь младшую ведьму от старшей. И Андрей Андреевич под невинным предлогом сообщил Стасу, что Лава находится в Погорелове, а потом отправил видео заодно и Герману — пусть поддержит сестру, а то она без родной души рядом, да еще и в бегах, может натворить таких дел, что потом устанешь расхлебывать. Чуял опытный замредактора, что Лава в полную силу еще не вошла, а как войдет — достанется всем недоброжелателям. Потому Андрей Андреевич и не советовал начальству из госбезопасности одобрять Стасу обыск в квартире Лавы. Этого она ни за что не простит…

Но в итоге со всеми неудачами и проколами, со всеми этими погонями и драками вышло не так уж плохо, вынужден был признать Андрей Андреевич. Оказалось, что Лава прекрасно решает головоломки, связанные с чужими преступными замыслами. Андрей Андреевич и раньше это видел, когда читал ее криминальные репортажи. А теперь она жену кузнеца нашла в один момент. Что значит ведьминское чутье! Да и журналистское тоже.

Сегодня Лава узнает, что Уля — внучка Теоны. Удивительно, как раньше от нее удавалось это скрывать. Кроме замредактора, это знали только Ева и Марго. Но Ева никогда с Лавой доверительно не общалась, поэтому и не проговорилась, а Марго была предупреждена строго. Но Уля, почувствовав в Лаве родную душу, сейчас доверчиво все выболтает… Все равно контакт уже состоялся, символический предмет передан. Неважно что… Важно, что теперь они связаны как старшая и младшая.

Теперь не беспокоить её никакими постановками на учет, это уж Стас опять поторопился. Можно использовать способности и тихо. Вот маньяк этот киселёвский, например. Гуляет где-то изверг, убивает девочек-подростков. Выйти на след не получается, хоть задействованы и столичные эксперты, и современные методы. А если Лаве под видом слива оперативной информации для статьи дать сведения, которые пробудят в ней желание разобраться… Глядишь, и найдется душегуб общими-то усилиями. Главное — делать все спокойно, постепенно, потихоньку. А с такими энергичными стасами все ведьмы из системы госбезопасности разбегутся, и не найдешь, и не удержишь… Вот Лава махнет с братом в Лондон — и останется разоблачитель с носом. Нет, дров наломать нельзя…

Поэтому сделать надо так. Вещи пусть вернут. Извинятся. И всему, что хотя бы отдаленно напоминает государственную безопасность, немедленно исчезнуть из ее поля зрения! Девочка успокоится. Поменяет замки. Брат ей уже подарил другой телефон, наверняка наставил туда программ всяческих защитных. Никто не досаждает, особенно Теона.

Сейчас Теона посидит месяцок в специальном санатории закрытого типа. Что-то ей совсем плохо стало. По справочнику выходило, что за свои магические просчеты и неудачи ведьмы расплачиваются временной потерей сил и энергии. Но ничего. Будет сама себе травки успокоительные заваривать на ночь, гулять на свежем воздухе… Ей напомнят, что почем зря губить людей нельзя, даже если они твою дочку обижают. Велят Маргариту тоже не терзать, а то совсем уже ее с ума свела… Наружка видела, как Баранова на доме Гектора Черепанова рисовала знаки, сыпала порошок вокруг… А когда Герман Кирьянов и старик вместе уехали, села на лавочку за домом и долго плакала. Теперь-то понятно, почему: каракули наружка сфотографировала, и по справочнику выходило, что это знаки огня. Стало быть, Теона хотела спалить дом тот, наказать старика. Но сама не может, он же ее клиент… Нет, Маргариту обязательно надо тоже успокоить. Хорошего журналиста сейчас днем с огнем не найдешь, а Андрей Андреевич ее фельетоны на театральные темы уж очень полюбил.

И вернется свирепая Теона скромной Тамарой в редакцию, варить кофе Данилову и оформлять бумаги… Лава, конечно, сильно удивится.

А Андрей Андреевич будет присматривать за обеими. Если Лава знает, что у Теоны есть любимая внучка, кровь от крови, плоть от плоти, то Теона вынуждена будет сдерживать себя: такое оружие в руках врага! Видела бы она, как Лава передала Уле из руки в руку свой приветственный символический дар — ее бы хватил кондратий. А знай Лава с самого начала, чей это ребенок, — интересно, было бы так же или по-другому?..

Подозревал Андрей Андреевич, что сильный артефакт Лаве все-таки достался. Она вернулась настолько непохожей на себя прежнюю, что стало ясно: ведьма обрела силу.

Ну и отлично. Работы впереди много.

В кабинет постучали.

— Войдите! — отозвался он.

На пороге встал высокий плечистый мужчина со светлой бородой — настоящий викинг. Оглядел пустой кабинет.

— Как мне найти Лаву Кирьянову? — спросил, как показалось Андрею Андреевичу, слегка смущенно.

— Сегодня был короткий день, все уже ушли, — ответил он охотно. — Вы к Лаве Аркадьевне завтра приходите, она будет на месте. Вот ее стол.

— Хорошо, — согласился посетитель. — Вы ей передайте, пожалуйста, что приходил Никита Колесников. И что я еще приду.

— Конечно, непременно! — заверил замредактора. На бумажке записал: «Никита Колесников».

Когда мужчина удалился, Андрей Андреевич вернулся к своей задаче. Какую же оценку ставить стажеру? Ладно, не будем сильно придираться, ведь главное — результат. Приняв решение, он аккуратно и твердо вывел в ведомости: «удовлетворительно».