Тихий омуток

БРАТ ОСОБОГО ПОЛА

Рыбинспектор Никитенко тонул. Погибал на рабочем месте. Страдал за преданность долгу. Загибался на трудовом посту. Терпел за попытку отстоять государственные интересы. Он всхлипнул, жалея себя, и почувствовав ногами дно, оттолкнулся и всплыл, хлебнул воздуха ртом и носом, и снова начал медленно погружаться.

Умирать не хотелось, и Никитенко активно работал на спасение своего большого молодого тела. Он учел первый опыт и теперь действовал по системе -- подгибал ноги, и, достигая дна, резко отталкивался, лицо на пару секунд поднималось над поверхностью воды, а это возможность дышать и запас времени на освобождение от сетей, которые Никитенко судорожно рвал кончиками пальцев. К сожалению, дно речушки в этом месте круто опускалось, и с каждым нырком расстояние до поверхности возрастало.

-- Обхохочусь, когда ты порвешь последнюю ячейку, а вынырнуть уже не сможешь, -- захихикал Мнимозина в голове рыбинспектора.

-- А вот хрен тебе! – Никитенко оттолкнулся очередной раз и, сколько мог, набрал воздуха. – Вылезу и вытрясу душу у… у всех вытрясу. А у тебя первого, нет, сначала у Коляна.

-- Чем тебе Колян не угодил? Он хороший парень.

-- Хороший, когда спит, но спит зараза мало. А когда не спит, житья от него нет. Везде он. Порву гада.

-- Продолжай мечтать, -- Мнимозина зашелся смехом. –- Тебе осталось от силы три прыжка, а потом буль-буль-буль. Жаль, придется искать новое тело. Твое мне нравилось. —- Мнимозина глумливо всхлипнул. –- Эх, и порадоваться не успел обретению.

-- А ты со мной не потонешь? –- опешил Никитенко. –- Куда иголка, туда и нитка.

-- Держи карман. Вампира можно застрелить серебряной пулей, пронзить осиновым колом, сжечь в огне, но нигде не сказано, что можно утопить в вонючей речушке. Быстренько переселюсь в водяную крысу и буду ждать, пока братка Гульфик найдет приличный образ моей шаловливой натуре. Мне четыреста лет, а я уже достиг уровня руководителя среднего звена. К семиста годам в Москву на белой кобыле,... без тебя. Обидно, да?... Ты порадуйся за меня, и я не подведу. Главное вовремя встать на правильный путь, а дорога приведет к вершине.

-- Сука-а! – Никитенко так резко выпрямил ноги, что из воды выскочила почти половина его головы, и он смог набрать полную грудь воздуха. – Я буду раков кормить, а ты вверх по карьерным ступенькам, ни единой не пропуская, без устали шагать?

-- И на каждой получать свою долю наслаждений. Ты меня двуствольным обозвал? А не сообразил, что секс – надежный проводник во власть не только для женщин. И за руку никто не схватит. Желание молодых здоровых людей особого пола перепихнуться, пусть и в служебном кабинете, в рабочее время, взяткой не назовешь. Хи-хи. Ругай теперь себя, придурок -- не оценил подарок судьбы.

-- Вылезу, набью морду, -- на этот раз погружение шло медленнее – легкие были наполнены воздухом, и следующий толчок на поверхность мог не получиться.

-- Сначала «вылези», -- передразнил Мнимозина. – А я помечтаю на досуге. Путей к деньгам и власти много, но, главное, -- это особое мышление, запрограммированность на всегда хватание и никогда отдавание, всегда втягивание и никогда выдувание, всегда подгребание и никогда отталкивание. А ты меня оттолкнуть хотел,… гадкий. Ты живой еще?

Никитенко мостился на дне, пытаясь присесть пониже, чтобы повыше выпрыгнуть и ничего не ответил.

-- Продолжаю. Мы с тобой похожи. Нам лишь бы карман, лишь бы чужой, лишь бы залезть, и плевать, трудовые или не трудовые доходы в том кармане. Напиться крови, наскрести бабла. Маленькая задача, но это на первое время. А с высоты кучи наворованных денег и кругозор расширится, и мышление обогатится, а как потребности возрастут... – мечтательно протянул Мнимозина. -- Эй, всплывать пора.

Никитенко отталкивался раз за разом, но подвсплывал только сантиметров на двадцать и снова опускался на дно – сеть, обматывающая его тело, прочно зацепилась за корягу.

-- Застрял? Жалко, утонешь теперь, -- в сочувствии Мнимозины зазвучали победные нотки. – одна всего перспектива – скоро свет в конце тоннеля увидишь. Красиво, когда первый раз… Но есть альтернатива -- играешь по моим правилам и выигрываешь.

Обессиливший Никитенко потихоньку выпускал ртом пузыри воздуха, боком опускаясь на дно:

-- Смеешься, тварь. Ты выиграл…

-- Кто бы сомневался? – хихикнул Мнимозина. – Но и ты не проиграл: мы дружно зашагаем вверх, под мою сладкую музыку. Получая удовольствие от сексуального общения с прекрасным полом, и грубых, но не менее сексуальных игрищ с полом мужским. Слушай старшего, и у тебя будет все.

На грани сознания Никитенко ощутил мощный толчок в зад. Неведомая сила тащила его вверх, мордой по устилающим дно ракушкам-переловицам, и оставила грязного исцарапанного, в обрывках сетей, на истоптанном рыбаками берегу:

-- Как мне нехорошо... -- выблевал Никитенко жалобную фразу.

-- А с какой именно стороны нехорошо? -- куражился Мнимозина. -- С которой блюешь, или, в которую толкали? Ты определись, и начнем, помолясь, лечение.

Из воды на пукающего, рыгающего рыбинспектора насмешливо пялил глаза полутораметровый сом:

-- Иона, мать твою! -- пошлепывая губищами, процедила рыба. -- Таскай вас блаженных из воды, а я, кто бы посочувствовал, не кит и не дельфин. Живу я тут, а дерьма в воде и без вас хватает. -- Сом шевельнул усами, поправил плавником очки, ахнул хвостом, окатив Никитенко грязной водой, и исчез в глубине.

С трудом передвигая плохо гнущиеся ноги, хватаясь не чувствующими пальцами за кустики тальника, втащил Никитенко по крутому откосу свое обезвоженное, уставшее, обескровленное тело и бессильно уронил на полусгнивший ствол поваленной ивы.

-- Тяжело? – посочувствовал Мнимозина, оглянулся на заблеванный рыбинспектором берег и прокомментировал. -- Как из тебя злобное нутро перло! Прямо, изо всех щелей. А природа пустоты не терпит -- это любой практикующий физик скажет. Самое время заполнить освободившееся пространство глотком-другим свеженькой, пенистой, теплой кровушки. Э-эх!

-- Помолчи, а… -- Никитенко потянулся в карман за мобилой и едва не свалился от слабости.

Солнце поднялось уже высоко, но прохладный северный ветерок не давал согреться, и бедолага-рыбинспектор ежился, корчился и крутился в поисках теплой позы.

Достал зажигалку, сигареты – все мокрое. Вытряс пачку на траву и, безнадежно поскуливая, поворошил пальцем:

-- С-суки! -- напитанный водой мобильник не оживал, сколько ни тыкал в кнопки, набирая раз за разом номер другана и подельника Андрюхи.

-- А теперь слушай меня, птенчик, -- строго выговорил Мнимозина. – И не дергайся. Будешь тем, кем назову. Ты парень умный и уже догадываешься, что оказался в воде не случайно. Впрочем, всегда можно повторить, но нет уверенности, что поблизости окажется достаточно большой сом, озабоченный чистотой водоема. Ты, надеюсь, обратил внимание, на этот выдающийся экземпляр. Супер! У нас в речке, что не рыбина, то новое выражение лица, и все красивые. Надеюсь, пока доказательств достаточно?

-- Закурить бы, -- проблеял Никитенко. – И транспорт какой-нить…

-- Другое дело, -- Мнемозина хихикнул, и Никитенко вдруг понял, что хочет подмигнуть и подхихикнуть в ответ. – А сейчас не перебивай, уважая мой не малый возраст, и следи за руками.

Рука Никитенко, нет, теперь уже рука Мнимозины провела в воздухе над сигаретами, и они забелели магазинной новизной. Мнимозина сунул сигарету теперь уже в свои губы, чиркнул зажигалкой, и аромат «Золотого руна» наполнил легкие … Мнимозины.

Вампир легко вскочил, подобрал мобилу, высветил и нажал вызов:

-- Андрюха,… подъезжай. Есть интересное предложение.

-- Двуствольный, -- снова попробовал сопротивляться Никитенко. – А не слишком много на себя берешь.

-- На каковой Ваш запрос, -- Мнимозина с удовольствием затянулся дымом и радостно продолжил треп в уже своей голове. – Отвечаем. Противостояние вампира и человека в твоем теле закончилось успешной победой добра. Расклад ясен? Вот и ладушки. Шанс внепланово оказаться на небесах прошел мимо тебя минут за десять до встречи с рыбаками.

-- Дедок на Москвичонке? Я таких пальцем не трогаю – расшвыриваю ногами.

-- А теперь вспомни рассказ Петровича о шестерых отправленных в никуда вампирах. Если бы он почуял в твоей башке, тихо, как мышь сидящего, меня, у нас не было бы никаких шансов.

-- А удар прикладом стерпел?

-- Смеялся над тобой, дураком. Мы вампиры любим покуражиться, но этот удар мне еще отольется. Обломок не прощает. А пока приводи доводы, по которым я пропихну твоего друга-почти брата на высокую должность главы района.

-- Я сам хотел.

-- Во-во, хотел и будешь хотеть, а вот у Андрюхи, когда мы всунем в его тело кровососа Кастрата, уже при всем желании «хотеть» не получится, но ты сможешь Андрюху «иметь». Грубо говоря, получишь все блага главы района, а твой друг-почти брат – все неприятности, связанные с этой должностью. Потому кратко, самую суть, быстро.

-- Андрюха… он, -- Никитенко помолчал, вспоминая. – В девяностых большинство бандитов от денег ошалели и загуляли, задурили, пустились во все тяжкие – их и нет теперь: кто в тюрьме, кто на кладбище. Другие учились бизнесом управлять, догадываясь, что беспредел рано или поздно кончится. И вот они уже депутаты в Думе, председатели в банках, управляющие на предприятиях. Детей за границу обучать отправили. Феню забыли, но бандитами остались. Не имея бандитских навыков, Россией не урулишь – через одного анархисты, а вместо законов понятия.

-- Продолжай, продолжай, -- Мнимозина закурил. – Оказывается от тебя мне достаются хорошие аналитические мозги, а я то совсем приуныл вначале, считая тебя дремучим лесовиком. Андрюха, стало быть, мозг.

-- И мозг, и руки. Умеет думать, и умеет делать. В начале века помахал перед носом тогдашнего главы района корочкой диплома и пачкой баксов, и получил в управление государственное предприятие -- совхоз. Акционировал, раздал селянам акции, ту же за бесценок скупил и стал единоличным владельцем совхоза-миллионера. Объявил все жилье в деревне совхозной собственностью, и предложил жителям выкупить или выметаться на все четыре стороны. Деревня как населенный пункт перестала существовать. Кто смог разъехались, разбежались, как от чумы. Не пожелавшие покинуть "родные могилы" уже десять лет отрабатывают долги, попутно спиваясь и вымирая, и на руки не получают ни копейки.

-- А как живут?

-- Они и не живут -- жизнью это назвать нельзя. Нормальное явление для глубинки.

-- Хорошая характеристика. Как говорится: "Есть и такие уроды, а, может быть, люди будущего". У парня работающая, апробированная, как говорят современные воры-управленцы, они же менеджеры, схема. Уверен, он давно мысленно прикидывает ее к масштабам района и ухватится за возможность реализации. А вот и Андрюха.

Бордовый полноприводный Хондай мягко затормозил, и на поляну выбрался холенный крепкий мужчина лет сорока с небольшим, коротко стриженный, в полузатененных очках. Мнимозина устремился навстречу:

-- Андрюха! Братка! Спаситель! – он ухватил Андрюху за рукав правой рукой, ласкающе провел левой по ладони и, продолжая говорить, почти прижался, все выше перебором пальцев, поднимаясь к плечу. – Местное быдло совсем озверело. Они перестали сечь поляну. Меня государственного служащего… -- голос Мнемозины постепенно переходил в шелестящий шепот, а губы коснулись шейной артерии.

Андрюха, завороженный словами и движениями Мнимозины, стоял столбом, а вампир уже вонзил клык и хлебал его кровь поуркивая и причмокивая от удовольствия.

-- Ох, хороша. Завидую, Андрюха, твоему здоровому образу жизни – не пьешь, не куришь. Находка для вампира-гурмана, с детства приученного пить кровь только высшей категории. Не кровь, а черная икра. Сплошной животный белок. Да, ты не стой, ты присаживайся.

-- Что это было? – тряхнув головой, будто просыпаясь, спросил Андрюха. – Помутилось в глазах, а сейчас слабость тяжелая в теле. Подожди, присяду.

-- А что было? – заюлил Мнимозина. — А ничего не было. Ты меня спас, и я хочу тебя отблагодарить. Хочешь должность главы района и бессмертие в придачу?

-- Уж не ты ли вечную жизнь раздаешь? – хотел насмешливо, но скривился от слабости Андрюха.

-- Смотри сюда, -- Мнимозина протянул руку в сторону реки, напряг пальцы и, пятясь задом, из воды показался серебристый Лексус Никитенко. Едва слышно шурша мотором, автомобиль взобрался по откосу и остановился рядом с бордовым Хондаем. – Я не раздаю бессмертие, но моя рекомендация теперь дорогого стоит.

-- Ты стал вампиром? – завистливо и жадно подался вперед Андрюха.

-- И не забыл тебя. Будь на связи, машина уже запущена, и совсем скоро...-- голос Мнимозины вновь опустился до шелестящего шепота, а правая рука дотронулась до плеча Андрюхи и начала все настойчивее его поглаживать. -- ...Ты станешь хозяином территории, величиной с небольшое европейское государство. Только не забудь тогда о своем замечательном друге, проказник.

Никитенко в голове Мнимозины запаниковал. Мужик до мозга костей, брутальный мачо чувствовал, как возбуждается и рвется к обладанию стоящим рядом мужчиной его тело.

Мнимозина уже начал раздевать Андрюху, но Никитенко пересилил: повернулся боком, пряча возбуждение, а потом и вовсе присел на корточки спиной к Андрюхе.

-- Ты езжай пока, -- глухим голосом велел столбом стоящему подельнику. -- А я свистну, когда дело прояснится.

Андрюха на ватных ногах поплелся к Хондаю, кое-как запустил двигатель и медленно на второй скорости поехал вдоль берега.