Тихий омуток

БУДНИ РЫБИНСПЕКТОРА

Никитенко вскинул голову и открыл глаза. Внимательно осмотрелся через тонированные стекла. Час назад, едва отъехав от города, почувствовал опьяняющую слабость, размягчились руки и ноги, опустились веки на глаза. Остановил Мерс на обочине, собрав последние силы, повернул ключ зажигания, останавливая двигатель, и отключился сам. Он не знал о предутреннем «часе страха» у вампиров, а мстительный Мнимозина не поспешил его об этом проинформировать.

Выйдя из машины Никитенко закурил, припомнил события прошедшей ночи. Колян с Джульеттой удрали, а ему досталась куча осколков от выброшенной с чердака гранаты. Вспомнив об этом, Никитенко ощупал грудь и пах, и с радостью убедился, что от попаданий не осталось и следа:

-- Не обманули. Действительно, бессмертный. Есть повод развлечься.

Никитенко решительно свернул на проселок и погнал к реке. Рассвет, рыбаки снимают сети, радуясь ночному улову. Готовятся осчастливить свои ничтожные семейства жалким заработком.

-- А не получится, пока есть я -- справедливый и беспощадный, красивый и злой, великий и ужасный, -- он еще придавил газ. Мотор заворчал благодарно, и колеса сгустили облако пыли позади машины.

-- А вот и клиент!

На краю обрыва стоял зачуханный серый Москвичонок -- переслужившее все мыслимые сроки изделие Советского автопрома. Внутри, откинувшись на сиденье, спал водитель.

Не смущаясь отсутствием у береговой черты резиновой лодки и снастей, изобличающих браконьера, Никитенко достал из своего багажника пластиковый мешок с рваными сетями и полуспустившую лодку-полуторку, прислонил их к Москвичонку и заботливо с разных точек поснимал видеокамерой. Поправил на плече карабин и настойчиво постучал по кабине:

-- Нарушаем, гражданин?!

Владелец Москвичонка дернулся в испуге, выскочил наружу и выжидательно-испуганно уставился на Никитенко. Рыбинспектор «держал паузу», пренебрежительно рассматривая драную фуфайку и сапоги в многочисленных заплатках. Обошел машину:

-- Багажник откроем? Похвастайтесь, какой ущерб нанесли природе, на какую сумму ограбили государство и общество.

-- Не рыбак я. От жены, от тещи на природе переночевать хотел.

-- И орудия браконьерского лова прихватил, чтоб не было скучно?

-- Не мои.

-- Все так говорят. Ну-ка, посчитаем, -- Никитенко начал вытаскивать сети из мешка. — Одна, две, три. Тысяча двести за штуку – три шестьсот, плюс факт появления с орудиями лова на водоеме в нерестовый период -- две тысячи – пять шестьсот. Сколько говоришь, выловил промысловых рыб? Расценки помнишь за голову? Пескарь – пять рублей, плотва – десять, лещ – пятнадцать, карась – двадцать, щука – пятьдесят, судак -- восемьдесят…

-- Я это, -- засуетился мужичок. – Историю вспомнил.

-- Ну?

-- В соседней области рыбинспекторы придумали сети вертолетом собирать. Опускают якорь на тросе, и вдоль реки на бреющем. Сорок минут полета – на якоре километры сетей и полтонны рыбы.

-- Круто! Умеют ребята.

-- А мужички трос под водой натянули и к деревьям привязали. На поминках три баяна порвали, а могилки от плевков блесте…

Никитенко обтер приклад о траву, и повесил карабин на плечо:

-- Сколько ты зарабатываешь?

-- Нисколько, -- мужичок елозил по траве, потирая ушибленную грудь, и, пытаясь подняться, изогнулся заискивающе. – Нет в городе работы, а на биржу не ставят… Где столько денег взять?

-- Ты себя не знаешь, -- хохотнул Никитенко. – Служба судебных приставов выкручивает деньги из неимущих, как воду из половой тряпки, -- быстро и досуха. Распишись-ка вот здесь и здесь. Если в течении месяца не уплатишь десять тысяч, после суда придется платить двадцать. Все понятно? Счастливо оставаться. Орудия лова я конфискую.

Никитенко погрузил сети и лодку в свой багажник и запылил дальше вдоль Вонючки.

Мужичок насмешливо ухмыльнулся, сел за руль и включил двигатель. Москвичонок развернулся и, обернувшись голубым Нисаном, запылил в противоположном направлении.

Никитенко, развалясь в кресле, придерживая руль пальцами правой руки, гнал по извивам прибрежной дороги. Зная каждую выбоинку-колдобинку, каждый поворот-завиток, не боялся держать высокую скорость, что позволяло появляться перед рыбаками неожиданно, быстро, обрушиваться, как снег на голову. Пъянящее и кружащее наслаждение властью над застигнутыми врасплох плебеями. Возможность казнить и миловать, впрочем, вторым Никитенко не злоупотреблял.

Речушка скрылась за стеной высокого тростника, и Никитенко еще добавил газу. Выскочил на взгорок и резко затормозил, укутываясь догнавшим пыльным шлейфом. Рядом с водой громоздился несуразный Козелок ГАЗ-69, и трое не старых мужичков перегружали из лодки в мешок пойманную рыбу.

Застать на месте преступления, захватить «с поличным». Никитенко даже не спешил выбираться из машины, наслаждаясь победой.

-- Ну, -- рыбинспектор держал карабин на согнутом локте. – Кто мне расскажет о голодных детях, о безработице и беззарплатице? –- Рыбаки молчали, и Никитенко начал злиться. -- Вы голодные, ваши дети голодные, а внуки у вас есть? Нету! Государство поручило мне рыбу сберечь для будущего -- для внуков. И я берегу. Ни свет, ни заря вожусь с нарушителями. Дышу сырым речным воздухом. С придурками общаюсь. Сколько объяснять, дегенераты, что рыба в речке и в прочих водоемах района вылавливается мной или для меня.

--А задница не треснет? -- один из рыбаков, крепыш лет тридцати пяти шагнул вперед. -- Сегодня ты рыбинспектор…

-- Сука! – Никитенко радостно озлился, выстрелил в землю перед крепышом и двинулся навстречу. – Я здесь хо… -- Нога скользнула по мокрой траве, и рыбинспектор свалился сначала на колено, не удержался и покатился с крутого откоса прямо на мужчин.

Рыбаки сработали слаженно и деловито. Перевалили на Никитенко ворох мокрых сетей, замотали руки, ноги, опутали, как личинку шелкопряда в шелковый кокон, слегка подтолкнули ногой.

-- Здесь яма от берега, сам докатится.

-- А если не выплывет?

-- Дерьмо не тонет.

Быстро загрузили Козелок. Спихнули в речку Мерс, закинули в воду карабин и уехали.

В речушке извивался, корчился, хлебал воздух пополам с водой представитель государственной рыбной инспекции Никитенко, он же вампир Мнимозина, он же Лесничий.

Рядом медленно-плавно тонула иномарка.