Тейлор — Медея

После шторма

Вода покрывала улицы, плескалась в подвалах, скрывала ямы и обломки, мешала расчищать завалы. После уничтожения Левиафана ливень закончился, но Броктон–Бей практически не имел уклона к морю, а это означало, что нагнанная Губителем вода будет уходить очень и очень долго. И все это время будет продолжать мешать.

С одной стороны, город пострадал не так уж и сильно. Основной удар пришелся на побережье, где приливные волны разломали практически все. Но Эйдолон не пустил воду в город, и дальше от берега разрушения практически сходили на нет. Ну, за исключением маршрута Левиафана, в особенности, по словам Сварщика, того места, где Тейлор поймала чудовище в первый раз, и места гибели Левиафана, уже именуемого Озером Победы. С другой стороны, чертов Губитель даже сдохнув, ухитрился поднасрать. Сейсмический удар от взрыва («Интересно, это был естественный процесс смерти Губителя, или тварь просто решила прихватить в ад компанию», мельком задумался Эгида. Затем мысленно пожал плечами, — у СКП Умники есть, вот пусть они над такими вопросами и ломают головы. Сегодняшнее утро определенно загрузит их надолго) здорово тряханул город, и многие здания вызывали обоснованные сомнения в своей безопасности. Башни, наверно, придется бросить — вряд ли их фундаменты были рассчитаны, что рядом бабахнет дохлый Губитель. Карлос заранее сочувствовал мистеру Андерсу — страховые крючкотворы наверняка будут биться за каждый цент свирепее Губителя. В-общем, сейчас герои были по уши заняты эвакуацией людей из убежищ, обеспечением им временного жилья (на окраине города уже возводили лагерь парни из FEMA, Губители, увы, терзали мир не первый год, и даже не первое десятилетие, и все необходимые мероприятия давно были отработаны), а также поиском в развалинах раненых. Раненых… и погибших. Ну, по крайней мере, низовой состав. Триумвират, дееспособные лидеры отделений Протектората и директор Пиггот (и наверняка другие директора, по конференц–связи), выдав подчиненным, подопечным и независимым указания и нарезав зоны ответственности, застряли на совещании на тему: «А что делать дальше?». Эгида, хоть и лидер Стражей, правом принятия решений не обладал, приглашен, естественно, не был, и мог лишь догадываться, о чем там договорилось высокое начальство. Но до чего–то явно договорилось. Во всяком случае, когда Карлос видел директора Пиггот в крайний раз, та выглядела так, словно пыталась успеть в три места разом.

Эгида вздохнул и глянул на летящую рядом Тейлор. Одна из основных героинь Гибели Губителя выглядела так, словно вот–вот заснет прямо в полете. Во время инструктажа Эгиде даже пришлось ненавязчиво ее загородить — Тейлор откровенно дрыхла, опираясь на свой посох и пользуясь тем, что под капюшоном и маской–домино совершенно не заметно, открыты у нее глаза, или нет. Но людей не хватало, иного выхода не было, и как единственных дееспособных Стражей, их поставили вместе и отправили в поле.

Стояк, со своими ребрами и подозрением на отек, прописался на койке надолго. Будить вырубившуюся от усталости Панацею никто не стал — не помирает, значит, потерпит. Крис, опять однорукий, естественно, тоже выбывал. Но Технаря это абсолютно не взволновало. Карлос даже не был уверен, что Кид Вин его слышал — настолько увлеченно он что–то писал и чертил в разложенных на картонном скоросшивателе бумагах, то и дело гремя ветхозаветными счетами. Кажется, часть записей заходила на больничное покрывало.

Мисси… Мисси просто аккуратно подсунули снотворного. Не стоило ей лезть в руины, искать мертвых и покалеченных. Не в ее возрасте. Мисси могла сколько угодно обижаться на недооценку ее способностей, но правда состояла в том, что некоторые вещи просто нельзя показывать детям. Даже если они и считают, что ко всему готовы.

А вот с Рыцарем было совсем плохо. Он до последнего пытался отвлечь Губителя от Славы, слишком приблизился, и… Просто не успел увернуться. Серьезнейшая черепно–мозговая травма и кома. Эгида спросил всех врачей, какие могли дать информацию, и все ответили одинаково: «Состояние стабильно тяжелое, наблюдается некоторая тенденция к улучшению, никаких прогнозов на выход из комы дать пока не можем, крепитесь».

И Эгида крепился. Дин обязательно придет в себя, совершенно невозможно было представить их группу без него. Он ведь сердце команды. Даже вечно державшая дистанцию Тейлор подпускала его ближе остальных.

Так, вот и их квадрат. Эгида невольно бросил взгляд севернее — туда, где по словам Сварщика соскользнувший с удирающего Губителя луч Тейлор снес чуть ли не полквартала. Яма определенно присутствовала. Не такая впечатляющая, как оставшаяся после Губителя (да, едва услышав новость, Эгида помчался смотреть сам, даже не дожидаясь окончания регенерации, и своего «ребячества», как это оценил выдернувший его на инструктаж Оружейник, совсем не стыдился. Это только этот гибрид бесчувственного пенька с неутомимым роботом мог отнестись спокойно к ТАКОЙ новости), но тоже очень и очень здоровая. И это результат буквально миллисекундного касания? Хорошо все–таки, что Триумф с Мисс Ополчение убедили Пиггот решить проблему миром, а то город бы уже три месяца именовали Кратером, а не Заливом.

Взгляд Эгиды зацепил какое–то движение. Мародеры? Уже? Нет, вроде маска. Черный доспех, за спиной закреплены пустой колчан и сложенный лук. А, это же та маска от Противодействия, Флешетта весьма лестно о ней отзывалась, да и то, что видел Эгида, характеризовало ее очень хорошо. И сейчас она, по всей видимости, занята поиском пострадавших. Ну, если пожелает зарегистрироваться как независимый герой, проблем наверняка не будет.

— Эй, летуны! — крикнула заметившая их лучница. — Не соблаговолите снизойти на грешную землю?! Кажется, я кого–то нашла!

В спину снова вонзился обломок. Неглубоко, почти не больно, словно просто напоминая: «Ты здесь, ты никуда не денешься, ты не спасешься, ты обречена». Дышать становилось все сложнее. Откуда–то сверху через неравномерные промежутки времени сыпалась пыль.

На коленях всхлипнула малышка:

— Мы здесь умрем, да?

— Конечно же нет, все будет в порядке, осталось подождать еще чуть–чуть, — прошептала девушка, осторожно дуя на волосы девочки. — Ты ведь справишься? Ты ведь такая умничка.

— Конечно, справлюсь, — всхлип. — А… А ты меня не бросишь, не уйдешь, как мама?

— Я здесь, я с тобой. Спасатели уже близко, я их слышу. А потом мы найдем твою маму. Я уверена, она тебя не бросала, она просто потерялась.

— А почему я ничего не слышу?

— Тебе просто ушки заложило, когда дом упал, — убеждающе прошептала девушка. — Все будет хорошо.

Что–то сверху заскрежетало. Балки сдвинулись? Или ей показалось? Главное — не показать вида, она должна успокоить девочку, должна быть спокойна и уверена. Даже если считает, что им конец.

В голове ворохнулась мыслишка бросить девочку и попробовать выбраться самой. Нет. Никогда. Она… Она больше не хочет быть пустым местом.

Забавно. Почему–то именно на пороге смерти, когда ничего уже не исправить, понимаешь, какой ты всю жизнь была идиоткой. Бесполезной, глупой, самоуверенной рыбой–прилипалой. Ее семья выбивалась из сил, чтобы дать ей будущее, и чем отплатила им она? Пошла в худшую школу, потому что стать «королевой» там казалось проще? Ведь в Аркадии она была бы всего лишь «одной из», обычным середнячком, а в Уинслоу средний уровень намного ниже. Прицепилась к самой популярной компании, бездумно участвовала во всех их «развлечениях», лишь бы залезть на самую вершину школьной иерархии? Невелика заслуга — быть королевой помойки! Хамила матери и отцу, потому что «это же круто», «покажи им свою самостоятельность», велась на прочие откровенные провокации, лишь бы удержаться в компании, занималась «тусовкой» вместо учебы? Идиотка. Бесполезная, бессмысленная идиотка. Пустое место.

София заявляла, что все будет в ажуре? Что их никогда не тронут, что «овцы могут только блеять»? Она ошиблась. Им все же пришлось ответить.

Бесследным исчезновением.

Потерей отца и безумием.

Падением.

Без своих покровительниц она быстро скатилась на самое дно. У нее не оказалось никаких своих связей и талантов. Все прихлебательницы их компании мгновенно отвернулись от нее, едва поняли, что она — отработанный материал. Смешно. Судьба повернулась на все сто восемьдесят градусов. Падающего толкни, а что может быть лучше для самоутверждения, чем пнуть бывшую «королеву»? А когда родители узнали про их «развлечения»… Мама хотя бы кричала. А отец… Он просто перестал ее замечать. Пустое место.

А потом та встреча у «Медхолл». Тейлор, сильная и свободная, красивая и успешная, поднявшаяся, несмотря ни на что. В то время, как она оказалась способной только падать все ниже. Но Тейлор ее хотя бы заметила. А Слава… Для Славы она была просто пустым местом. Не представлявшим никакого интереса. Тейлор упомянула, что она причиняла ей боль — и для Славы она перестала существовать.

Она даже собиралась покончить с собой. Но когда взрыв швырнул ее на землю, когда она увидела, как падает на них стеклянный дождь, когла услышала полные боли крики… Тогда она поняла, как сильно хочет жить. Когда фиолетовый щит закрыл их… Она сбежала. От раненых, от покалеченных, от тех, кому могла помочь. Лишь бы выжить. Поступок не человека. Пустого места.

Потом были Барыги. После того, как она сама оказалась на месте изгоя, она приобрела привычку допоздна бесцельно бродить по улицам. Ее больше никто не ждал. В школе все составили новые партии, и она была для них пустым местом. Дома тоже было холодно и пусто. Ей некуда было идти.

И в итоге она нарвалась. При виде ограбления магазина электроники надо было бежать, вызывать помощь, что–то делать… А она просто стояла и смотрела, открыв рот. Естественно, ее поймали. Слишком глупую, чтобы остановить преступление. Слишком слабую, чтобы защитить хотя бы себя. Пустое место. И даже прибывшие герои едва ли обратили на нее внимание. Просто убрали в сторонку, чтоб не мешалась. Слава ее даже не узнала. Ну да, кто станет запоминать пустое место?

И когда во время эвакуации по тревоге она увидела, как толпа разделяет маленькую девочку с ее матерью, она бросилась на помощь. Она устала быть пустым местом.

Вот только она проискала слишком долго. И слишком долго уговаривала девочку вылезти из вентиляции. Губитель до них дошел.

Им повезло. Когда здание начало рушиться, стены сложились «шалашом», образовав карман, в который девушка успела затолкнуть девочку и нырнуть сама. Только поэтому их не раздавило. Но спину девушки изрядно привалило. Потом еще было два толчка. Первый послабее, а чуть позже — поистине сокрушительный. После второго девушку буквально вбило в обломки, на спину обрушилась жуткая тяжесть, и все ее мысли были сосредоточены на одном — не дать обломкам добраться до малышки. Ей еще раз повезло. Ее не расплющило, и даже тяжесть на спине стала терпимой. Лишь изредка обломки, смещаясь, сильней вонзались в спину.

А потом потянулись… минуты? часы?…в жаркой, душной тишине, в неспособности даже шевельнуться, под аккомпанемент тихих всхлипов, не зная, выберутся они когда–нибудь, или так и умрут здесь, в ее персональном «шкафчике». Похоже, карма действительно существует.

— Сестренка, — тихий испуганный голос разорвал тишину. — Сестренка, а спасатели близко?

— Я даже слышу бряканье их снаряжения, — мягко ответила девушка. — Осталось еще чуть–чуть, береги возду…

Давление со спины внезапно пропало. Девушка, не успев компенсировать напряжение мышц, вывалилась наружу. В глаза ей ударил яркий солнечный свет, обломки завораживающей спиралью разлетались в стороны. Девушка отчаянно всхлипнула — неужели их и правда спасли? Нырнула внутрь «кармана»:

— Пойдем, маленькая, нас спасли герои.

— Ты — мой самый лучший герой, — серьезно заявила девочка, цепляясь за ее руку, и осторожно выбираясь наружу.

Вниз к ним спрыгнул молодой широкоплечий парень. Эгида! И правда герои! Девушка осторожно передала ему девочку, выдохнула, отчаянно пытаясь удержаться в сознании:

— Потерялась… Проверьте заявления.

— А вы кто? — принимая девочку, спросил Эгида.

— А я…

Небо неожиданно закружилось, в поле зрения мелькнули руины здания, фиолетовый плащ, чьи–то руки мягко подхватили за плечи, и девушка наконец позволила себе потерять сознание.

От сложившейся ситуации Эгида несколько растерялся. Всем Стражам объясняли правила оказания первой помощи, но никто не объяснял ему, как обращаться с детьми! А сунутая ему на руки малышка уже увлеченно пыталась отковырять от костюма эмблему. Эмблема была закреплена хорошо и прочно, но девочка не сдавалась. Эгида понятия не имел, как надо действовать в данной ситуации (инструкции Гленна по обращению с особо ушибленными на голову фанатками определенно не подходили), поэтому просто стоял столбом.

Карлос бросил отчаянный взгляд на своих спутниц. Они же девушки, они должны в этом лучше его понимать!

М-да. Помощи ждать явно не стоило. Кастер была слишком занята девушкой, потерявшей сознание. Из–под капюшона была видна закушенная губа — то ли от удивления, то ли от беспокойства. Лучница, представившаяся Хоукай, от его отчаянного, полного немой мольбы взгляда, просто отшатнулась, как будто он ей ядовитую змею вручить хотел.

Эмблема с тихим треском ткани слегка отошла. Малышка торжествующе вскинула сжатый кулачок:

— Сестренка, я добыла тебе сувенир!

Повернулась, увидела лежащую девушку, с неожиданной силой начала выкручиваться из его рук:

— Пусти, я помогу сестренке! Ну пусти меня!

— Не бойся, с ней все будет в порядке, — негромко произнесла Кастер. Встала с колен, подхватила девушку под плечи и колени. — Я сейчас отнесу ее в больницу, там ей окажут помощь, и она обязательно поправится.

— Тогда и меня неси, — сурово потребовала девочка.

— Разумеется. Но чуть–чуть попозже, — с мягкой улыбкой пообещала Кастер и пропала.

Девочка под тихое хихиканье Хоукай принялась и дальше отдирать эмблему. Спустя пару мгновений все еще фыркающая лучница в несколько прыжков взлетела на вершину насыпанной Тейлор горы обломков.

— Что делаешь? — крикнул Эгида.

— Пытаюсь услышать, есть ли рядом другие пострадавшие! — донеслось в ответ. — Улучшенные чувства, знаешь ли!

Карлос дернулся было помочь, но вовремя вспомнил о своей хрупкой ноше. Вот только полетов на руках усталой маски девочке после всего ей пережитого и не хватало! Поэтому каждый продолжил заниматься своим делом: Хоукай медленно поворачиваться, подобно живому радару, Эгида стоять столбом, девочка терзать его костюм. Эмблема уже на треть оторвалась. Наконец–то снова появилась Тейлор, забрала у него девочку и снова телепортировалась. Эгида облегченно вздохнул:

— Вот откуда в ней столько энергии?

— Дети, — отозвались с вершины горы обломков. — Их не тяготят страх будущего, проблемы настоящего и груз прошлого. Они просто радуются каждому дню.

— Глубокая мысль, — хмыкнул Эгида.

Взлетел, встал рядом. Вспомнил инструкции по встрече с новыми масками. Губитель это конечно, форс–мажор, но формальности надо соблюсти. Ну, по крайней мере, те, которые он помнит. Уставы, постановления и служебные инструкции всегда действовали на всю команду как отличное снотворное. И Тейлор была отнюдь не первой, решившей подремать на инструктаже. И хоть иногда случались казусы, Пиггот злилась, Пиггот грозилась… При звуках суконного канцелярита Стражи все равно продолжали мгновенно засыпать.

Поэтому Эгида решил действовать по обстановке и осторожно поинтересовался:

— Слушай, а почему ты выбрала Противодействие, а не Стражей? У нас отличные условия: страховка, зарплата, общественная поддержка, помощь в развитии своих сил. График плавающий. Квартальная премия по факту. Компания веселая.

Хоукай бросила на него пронзительный взгляд зеленых глаз:

— Ненавижу бездействие. Любая причина рождает следствие, любое событие имеет последствия, любое действие создает противодействие. Что сделали Стражи и Протекторат ради людей?

«Блин!», мысленно выругался Эгида. «Лучше бы этот разговор вела Мисс Ополчение, она бы объяснила лучше меня». Вслух же сказал:

— До последнего времени злодеев было куда больше героев. Все, что мы могли — поддерживать относительное спокойствие. Да мы даже Барыг толком придавить не могли — просто опасались надолго уводить из центра людей! Уж лучше какой–никакой, а мир, чем война банд, которая спалит весь город. Но сейчас мы сильны, мы можем действовать на полную…

— А раньше не могли? — скептически фыркнув, перебила его Хоукай. — Позвать Триумвират, за сутки зачистить город, прекратить это медленное гниение.

— Не могли, — хмуро сказал Эгида.

А ведь когда–то и он был восторженным мальком, бескомпромиссно делившим мир на черное и белое, искавшим простых решений и не понимавшим, насколько на самом деле сложен мир. И как много ужасных последствий могут быть у действий, продиктованных самыми чистыми намерениями, но поспешных и непродуманных. Тогда ему хорошо все объяснили. Попробует объяснить и он:

— Понимаешь… Ты новичок, ты не знаешь, но есть своего рода неписаные правила. Правила игры в «герои–и–злодеи». Когда система только создавалась, злодеев было в десять раз больше героев. Триумвират, конечно, был сильнее их всех, вместе взятых, но они же не могли быть везде! А даже один злодей мог бы опустошить целый город. Вот чтобы защитить простых людей, и было заключено негласное соглашение и придуманы правила. Пока злодеи соблюдают правила, герои тоже соблюдают правила. Они не раскачивают лодку — мы не устраиваем карательных рейдов. А если кто–то нарушает правила — он становится мишенью вообще для всех. Мир выгоден почти всем.

Эгида грустно вздохнул. Встряхнулся. Так, надо попытаться подсластить пилюлю:

— Но сейчас положение выровнялось в нашу пользу. Мы можем вломить злодеям, и при этом остаться в рамках правил. А потому реакции злодеев на очищение города — не будет. Мир в стране сохранится.

Так, надо бы еще раз напомнить, для лучшей памяти:

— Но этот мир, что в городе, что в стране, так хрупок, что раньше все просто боялись делать резкие движения. Понимаешь?

— Понимаю, — отозвалась Хоукай. — Но все равно изрядно отдает лицемерием.

— Политика, — снова вздохнул Эгида. — Всегда воняет, как сортир на болоте. Значит, не хочешь в Стражи?

— Нет. Моя команда меня полностью устраивает. Но обещаю — я передам твои слова. Мы постараемся вести себя осторожней.

— Эгида, я смотрю, ты нашел себе подругу! — раздался из–за спины голос Кастер. — А вы неплохо смотритесь вместе.

Кастер приземлилась рядом с Карлосом, заговорщически шепнула на ухо:

— А может, на самом деле ты с ней давно мутишь втайне от всех, а? И дело вот–вот дойдет до колец и хны?

Эгида почувствовал, что краснеет. Похоже, Кастер решила устроить сеанс небольшого троллинга. А это она умела, хоть и редко практиковала.

Большую часть времени Тейлор была спокойна, выдержанна, даже несколько холодновата и отстраненна. Но если Дину, Деннису или Кристал удавалось ее растормошить, Кастер умела и пошутить, и посмеяться. А еще отличалась крайней злопамятностью, всегда устраивая ответки на чужой пранк, зачастую тогда, когда жертва о своем приколе и думать забыла. Деннис ее чувство юмора прочувствовал на собственной шкуре.

Ну, эпизод с костюмом девочки–волшебницы, в который однажды оказался одет Деннис и который упорно отказывался сниматься (как они выяснили, это была просто иллюзия, скрывавшая любую одетую на Денниса одежду, взамен показывая «сейлор–фуку»), точно был делом ее рук. После этого Деннис напрочь удалил ветку на форуме с вариантами костюма Кастер в аниме–стиле, с декольте и микроюбочками.

А вот насчет достопамятной игры в «бутылочку», Эгида несколько сомневался. С одной стороны, это могло быть и совпадение. С другой — на следующее утро три юрийных фанфика с пейрингом Кастер/Лазершоу оказались тщательно удалены.

Так что в данный момент Карлос лихорадочно анализировал: он где–то умудрился наступить на хвост Тейлор и теперь она решила, что пришло время мести? Или у нее просто прилив хорошего настроения?

— Совсем нет, — тем временем запротестовала Хоукай. — Эгида предложил мне членство в Стражах. Это было весьма любезно, но я отказалась — не мое. А потом мы обсуждали неписаные правила.

— Это полезно, — кивнула Тейлор, отходя от Карлоса. — Кстати, тебе наверно стоит отметить вашу команду, как независимых героев.

— И чем это нам грозит?

— Грозит? Ничем. Так, небольшая формальность, не более чем декларация о намерениях, — вступил Эгида. — Просто полиция и СКП будут знать, что вы на стороне хороших парней. Уровень доверия выше, репутация лучше. Правда, если где–то рядом станет жарко, вас запросят о поддержке. Но разумеется, можно будет и не лезть, правда тогда спросят почему, и отношение к вам станет похуже.

— Сотрудничество — это всегда хорошо. Мы и не отказываемся. Но вроде раньше вы были не заинтересованы?

— Ну, когда у организации появляются свои маски, это сразу повышает к ней и внимание, и уважение, — слегка виновато объяснил Эгида.

Ну не рассказывать же, как после его доклада Оружейник просто отмахнулся со словами: «Да что могут простые гражданские.»

— Кстати, у тебя лук поврежден, — неожиданно сообщила Кастер.

— Да? А я и не заметила, — слегка удивленно отозвалась Хоукай.

— Позволь починю, — мягко предложила Тейлор.

— Да, спасибо, — протянула ей лук Хоукай.

Тейлор коснулась пальцами черного материала, от пальцев внезапно разбежались фиолетовые линии, формируя сетчатую структуру, охватили весь лук, погасли.

— Эгида, где наша следующая цель? — негромко спросила Кастер, передавая Хоукай ее оружие.

«Черт, и правда, мы же сюда не болтать пришли!», — мысленно дал себе пинка Эгида.

— Я никого не нашла, — тем временем отозвалась Хоукай.

Тейлор на пару секунд замерла:

— Я тоже.

— Предлагаю двигаться расходящейся спиралью, — выдвинул идею Карлос. — А расстояние между витками… Какой у вас радиус обнаружения?

— Двести пятьдесят метров, — Кастер.

— Примерно столько же, — Хоукай.

— Значит, пошли, — скомандовал Эгида. — Хоукай, поможешь?

— Ну да, — кивнула лучница.

Ловко соскользнула с горы обломков, метнулась по выбранному маршруту, время от времени замирая и оглядывая окружающее.

Эгида взлетел, бросил взгляд на летящую рядом Тейлор, негромко спросил:

— А что ты сделала с ее луком?

— Починила и слегка улучшила, — так же негромко ответила Кастер.

— Усиливать едва знакомую, потенциально враждебную маску. Директор будет недовольна.

— Я не сделала ничего сверх просто хорошего лука, если тебя это так беспокоит. Такой же, да даже технарский, легко можно купить. Так что мои действия дали просто небольшой плюс к взаимному доверию и хорошему отношению. Да и знать директору совсем необязательно, а? А сейчас, пожалуйста не отвлекай.

Эгида кивнул, тоже сосредоточился на поиске пострадавших. Сперва люди. А поболтать всегда можно потом.

Несколько часов спустя в Центральной Городской Больнице Броктон–Бей

Мэдисон медленно открыла глаза. Широко зевнула. Странно, но чувствовала она себя просто отлично. Ничего нигде не болело, тело было легким и воздушным, подушка мягкой, а кровать удобной. Комфортно. Огляделась. Обычная палата на четверых, правда, она здесь одна.

— А, мисс Клементс, вы пришли в себя! — раздался от входа радостный голос. — Как ваше самочувствие, есть жалобы?

— Нет, я в порядке, — неуверенно откликнулась девушка. Как же давно никто не радовался ее присутствию… — Простите, а можно попить?

— Да, разумеется. Вам помочь?

— Н-нет, я сама, — слегка запнулась девушка.

Аккуратно приняла полусидячее положение, в поле зрения показалась медсестра, подала пластиковый стаканчик с водой. И какая же вкусная это была вода!

Пока Мэдисон пила, она вдруг вспомнила одну важную вещь. Она же не успела назваться! Тогда как…?

— Простите, что отвлекаю, — тихо позвала девушка. — Но откуда вы знаете мое имя?

— Нам его назвала принесшая вас героиня, — охотно поведала медсестра. — Кстати, с вами тут хотели повидаться, вы можете принять посетителей.

— Да, я в порядке.

Медсестра вернулась к двери, тихо позвала. Дробный топот, и в комнату ввалилась знакомая малышка, за ней зашли двое незнакомых взрослых и… Мама! Папа!

— Спасибо, что спасли нашу дочь, — поблагодарила незнакомая женщина с легкой сединой на висках. — Спасибо.

— Э-эм… Да не за что, — окончательно растерялась девушка.

— Нет, есть за что, — отрицательно покачала женщина головой. — Из всех людей, бывших рядом, только вы бросились помочь. Толпа затолкала меня в укрытие, я не смогла, не успела выбраться, и если бы не вы… Еще раз спасибо. Вы настоящий герой. Мистер и миссис Клементс, наша семья оплатит все счета…

— Честно говоря, я отлично себя чувствую, — перебила ее смущенная Мэдисон.

— Это потому что тебя вылечила фиолетовая леди, — важно сообщила сидящая на ногах Мэдисон малышка. — Я попросила, и она вылечила.

— Да, нам позвонили на мобильный, спросили разрешения, конечно, я сказала «да», — подтвердила мама, присаживаясь на край кровати. — Очень вежливая девушка.

Мэдисон еще раз поблагодарили, оставили подарки, мама ее несколько раз ощупала и подробно расспросила, а отец… Отец на прощание обнял и сказал:

— Молодец, дочка. Я был к тебе несправедлив. Прости.

Давно Мэдисон не было так… Так тепло и пушисто. Да, вот именно. Тепло и пушисто.

Но ее все еще мучил один вопрос. Только одна героиня в городе носила фиолетовое. Значит, это Кастер доставила ее сюда и исцелила. Но откуда она ее знала?

Кем Мэдисон была в масштабе города раньше? Правильно, никем. Значит, Кастер знала ее по Уинслоу. И у «Медхолл» тоже была Кастер, ее щит спас людей от падающего стекла. И на пересечении двух множеств оказывалось только одно имя. Тейлор. Тейлор, изменившаяся до неузнаваемости, никакой стилист бы так не смог. Тейлор, сама сказавшая, что учится в Аркадии, «школе Стражей». Тейлор, у которой были ох*ренно веские причины «исчезнуть» Софию и свести с ума Эмму. Но… Тогда зачем она ее спасала? Лечила? Может, не узнала? Нет, ведь именно она назвала ее имя. Неужели, Тейлор ее… простила? После всего, что Мэдисон ей сделала?

Надо будет попробовать с ней встретится. Попробовать извиниться. Она должна извиниться. Даже если Тейлор — не Кастер. Она давным–давно должна была просить у нее прощения. А вместо этого предпочитала жалеть себя. Дура.

А потом… Мэдисон вспомнила счастье и благодарность в глазах родителей девочки. Дружбу малышки. Гордость в словах отца. Все это доказывало, что она — не пустое место, что она существует. Ее благодарили за спасение девочки, но это она должна была благодарить их, что спасли ее от пустоты. Спасать других… Оказывается, это такое счастье — спасать других! Она станет врачом. Или полицейской. Или спасательницей. А может быть… даже героем. Она будет защищать людей изо всех сил. О каких же глупостях она мечтала раньше, какие ничтожные, бессмысленные мелочи желала! Но теперь она знает, чего на самом деле хочет. Она хочет спасти всех. Теперь это — ее Мечта.

Час ночи. Дом на окраине города

— Это был чертовски длинный день, — задумчиво сообщила Лиза возникшей из телепорта Кастер.

Та согласно кивнула, устроилась в кресле у камина. Лиза вздохнула, села в соседнее. Со второго этажа спустился Алек, занял третье.

— Да, это был чертовски длинный и чертовски важный день, — негромко проговорила Кастер. — И надо подвести его итоги. Предлагаю сперва пройтись по мелочам. Как наши люди?

— Живы–здоровы, участвовали в спасательных работах, свою долю положительной репутации мы получили. Учитывая, что привычный порядок разрушен, и люди вынуждены искать новые опоры в жизни… Определенно, наши усилия приносят плоды: у меня есть несколько отметок о докерах, ищущих контакта и полдюжины прямых предложений о найме от бывших членов АПП.

— Твое мнение?

— Двое — чистые боевики, обычные гориллы, другой жизни не знающие и знать не желающие. Четверо — нормальные люди, потерявшие кров. Как бывшие члены банды, они боятся идти во временные лагеря, организованные властями, а в некоторых стихийных уже окопалась Империя 88. Кайзер уже ищет новых рекрутов и прижимает всех небелых. Они надеются на нашу защиту, и если мы ее дадим, они будут только первыми ласточками. Мое личное мнение: Кайзер чересчур быстро наращивает активность. Опасно быстро. В час испытаний люди склонны искать простых решений, а Кайзер с удовольствием предложит их. Он начинает мешать.

— Проблема Кайзера решаема, — холодно улыбнулась Кастер. — Гориллам найти дело, не криминальное, приставить наблюдателя. Начнут нарушать правила — показательно покараем. Остальным подобрать жилье, тоже приставить к делу: расчистка, готовка, медицина. Продемонстрируем, что готовы помогать людям, не глядя на цвет кожи, прощая ошибки их прошлого, что даем работу и убежище — люди к нам потянутся. Самое главное — показать, что мы умеем решать проблемы и можем предложить шанс на достойную жизнь.

— Мы предлагаем не рыбу, но удочку, — задумчиво протянула Лиза, планируя речь.

Да, безопасность, чувство принадлежности, общее дело — отличные крючки. Человек все же животное социальное. Надежда на лучшее будущее, уже складывающаяся репутация героических, но не зашоренных людей… Все это привлечет к ним наиболее адекватных жителей разрушенных районов. Неадекваты наверняка начнут сбиваться в банды, которые потом можно будет показательно разгромить. Сотрудничество с властями позволит укрепиться через официальный пиар.

Но вот Кайзер… В пострадавшем городе Империя 88 легко могла стать очень серьезной проблемой, предлагая людям почти все то же самое и вдобавок — ощущение некой избранности, своего рода моральное оправдание любых выгодных действий, позволяя достигать желаемых целей самыми короткими путями, из–за чего нацисты в глазах людей запросто могли начать выглядеть умнее, эффективнее и тем самым привлекательнее и их группы, и официальных властей. Не будешь же объяснять каждому потерявшему дом, что обеспечив приличную жизнь ему прямо сейчас, Кайзер тем самым отнял шанс на приличную жизнь десятку других людей чуть погодя. Увы, простой обыватель зачастую ужасно эгоистичен и эгоцентричен.

— Как ты собираешься справиться с этой проблемой? — в итоге задала Лиза прямой вопрос.

Кастер откинулась в кресле. Лиза кожей чувствовала, что ее очень внимательно разглядывают. Очевидно, ответ на этот вопрос каким–то образом задевал тайну Кастер. А тайна была. Лиза чуяла ее. Огромную, мрачную (а иначе зачем так тщательно скрывать?), известную только одной Кастер, тайну. Да взять только ее способности! Они же кардинально отличались от способностей масок! Силы масок, при всем их разнообразии, не нарушали причинно–следственную связь. У любой причины было следствие, а если его не было — этому тоже в итоге находилась своя причина. И соответственно, у любого следствия была причина.

Силы Кастер причинно–следственную связь игнорировали напрочь. За это утро Лиза вдоволь насмотрелась на это. Взять хотя бы то, как Кастер создавала лед! Была вода — стал лед. Просто так. Не было остановки молекулярного движения, откачки тепла, какого–то рода замены льда на воду… Словно просто повернули выключатель. Была вода — стал лед. Без всякой причины.

А ее лук, над которым Кастер работала целый месяц? Когда она, впервые взяв его в руки, до этого видевшая луки только в кино, без промаха поразила все цели, она не удержала своего любопытства. Она попыталась понять, хоть и обещала себе не пытаться понять силу Кастер. В итоге она чуть не сошла с ума от головной боли, а результатом стало только понимание, что ее лук насилует причинно–следственную связь в особо извращенной форме. Стрела не попадала в цель, потому что она пролетела по правильной траектории, будучи выпущенной из лука. Нет. Стрела попадала в цель в тот момент, когда срывалась с тетивы, а весь ее полет был СЛЕДСТВИЕМ ее попадания.

Это была не сила масок. Что–то другое. Лиза отлично понимала, что Кастер, в свою очередь, прекрасно осознает ее интерес и сознательно время от времени подкидывает очередной невозможный факт. Что ее чертовски ловко подцепили на крючок ее любопытства, в дополнение к общим интересам. Что ее куда–то аккуратно ведут, скорее всего, понимая и факт ее понимания. Но и остановиться уже просто не могла.

Кастер тем временем пришла к какому–то выводу. Перекрестила пальцы под подбородком, еще раз холодно улыбнулась и спокойно сообщила:

— Я могу превратить человека в свою марионетку на некоторое время. Город, в котором был убит Губитель, будет восстановлен любой ценой. Это означает обширный денежный поток. А где деньги, там и банды. Боюсь, однажды Кайзер крайне героически сложит голову, перед смертью успев завещать свою компанию и свою Империю Чистоте. А Чистота определенно реформирует их работу, она женщина с принципами. Немного злые вигиланты намного лучше оголтелых нацистов, не правда ли?. Таким образом, «МедХолл» останется приносить пользу городу, а подпольный мир Броктон–Бей окажется в надежных руках.

— Да, дела-а, — протянул Алек. — Одно меня утешает — Властелины Властелинами не властвуют.

— Мой контроль кратковременен и крайне неприятен для жертвы. Поверь, ты бы заметил. Но можешь не беспокоиться — я не бью в спину своим, — ровным тоном сообщила Кастер.

«Подобная откровенность… Еще одна проверка? Да. Проверка на доверие. Сможем ли мы ей поверить, сможем ли принять такой, какая есть…», — внезапно осознала Лиза.

— А вообще, стоит ли это того? — тем временем засомневался Алек. — Может, проще окончательно вычистить город?

— Всегда будут преступники, — поморщилась Лиза. — Слишком жадные, слишком глупые, слишком торопливые, адреналиновые наркоманы и просто запутавшиеся. Нет уж, пусть лучше на этом котле будет надежная крышка. Нам нужны те, кто будет держать преступность под контролем.

— Грязные дела пусть делают злодеи, — согласилась Кастер. — План Выверта все же был интересен.

— Он был феерический м*дак, — скривилась Лиза. Вздохнула, неохотно признала:

— Но все же он был умный м*дак. Некоторые его наработки не грех и позаимствовать.

— Да. Как тебе твои броня и оружие? — неожиданно сменила тему Кастер.

— Удобно. Полезно. Эффективно. Броня пару раз здорово выручила, усиление работало безупречно, а дистанционное оружие для меня идеально, — перечислила Лиза. — Твои творения позволяют обычному человеку выйти на уровень среднеранговой маски…

— Массового производства не выйдет, — качнула Кастер головой, уловив мысль Лизы. — Только я, и только своими руками.

Опустила правую руку на подлокотник кресла, задумчиво побарабанила пальцами:

— Надо будет осмотреть лук. Похоже, вложить концепцию получилось верно, но расти определенно есть куда. Честно говоря, Губитель спутал мне все планы — не планировала я выпускать тебя в поле, не доработав все до конца.

— Зато я собрала интересные сведения и заработала для нас немного репутации, — пожала плечами Лиза. — Что ни делается — к лучшему. Кстати, касательно лука… Зачем тебе понадобилось это представление с ремонтом? Это может дать ниточку к нашей связи.

— Как раз наоборот, — скривилась Кастер. — Мои творения вызывают у Технарей одну реакцию: «Да что это за хрень?», проверено неоднократно. И как это замаскировать, я так и не придумала. Первая же встреча с Технарем, решившим поближе присмотреться к твоему луку — и этот WTF-эффект сдаст нашу связь любому думающему человеку. А так — ему есть железное обоснование.

Кастер тяжело вздохнула:

— Проклятый Левиафан. Все планы мне поломал, приходится импровизировать и запускать варианты даже не «гамма», а «фи». Никогда не любила запасных планов.

— А что так? — заинтересовался Алек.

Кастер задумчиво помолчала, но все же ответила:

— Потому что при всей своей нужности и несомненной полезности, то, что вам пришлось использовать запасной план — означает, что вы порядком облажались с основным.

Лиза тем временем пыталась понять, что же в словах Кастер ее зацепило. «… проверено неоднократно». Ну конечно же! Ни один Технарь не пустит в свою мастерскую, да еще в разгар работы, постороннего. А это может означать только одно — сенсорные способности! Интересно, а насколько дальнобойные? Ладно, Лиза уже успела убедиться, что в случае с Кастер «честность — лучшая политика». Поэтому задала вопрос в лоб:

— За нами ты тоже следила?

— Разумеется, — слегка удивленно откликнулась Кастер. — Мы же едва друг друга знали.

— Ну, в общем–то справедливо, — хмыкнул Алек. — Я вот себе бы не доверял.

«В общем–то да,», — мысленно согласилась с ним Лиза, — «если бы Кастер этого не сделала, она была бы полной идиоткой.».

В следующий миг Алек картинно прижал руки к сердцу:

— О, ужас! В ванной ты тоже следила?! Кошмар! Я же показал худший стриптиз в своей жизни.

Кастер хмыкнула, неожиданно наклонилась к уху Алека и что–то ему зашептала. Алек неожиданно слегка покраснел:

— Мда. А я тебя стриптизом смутить хотел.

— Что же ты ему такого сказала? — изрядно удивилась Лиза.

Алек, и покраснел?

— Несколько весьма нетривиальных способов использования оливкового масла, — хмыкнула Кастер.

— Угу. С сегодняшнего дня — только маргарин, — подтвердил Алек.

— Ну а что касается доверия… — задумчиво продолжила Кастер. — Мы месяц работаем бок о бок на благо города. Полагаю, успели немного понять друг друга.

Кастер помолчала, неожиданно плавным движением отбросила капюшон, сняла скрывавшую лицо маску:

— Я вам доверяю. Будем знакомы. Тейлор Эбер.

«Красивый жест», — оценила Лиза, — «Демонстрация доверия, готовность и предложение перейти на более личный уровень, не «наниматель–работники», но скорее «соратники». Одновременно — своего рода завуалированное извинение, ведь она наверняка уже знает наши имена. Жест открытости, жест признания. И одновременно — очередная проверка — «а вы мне доверяете?».

— Лиза Уилбурн, — улыбнулась экс-Сплетница.

Правая бровь Кастер слегка изогнулась.

— Лиза Уилбурн, — твердо повторила Лиза. — Это мой выбор, мое настоящее, мое будущее, и мной самой выбранная судьба.

— Жан–Поль Васил. Но предпочитаю Алек. Примерно по тем же причинам, — безмятежно представился рекомый Алек. — И кстати, раз у нас очередной час откровений… Когда я смогу выйти на улицы причинять добро и наносить справедливость?

— Дня три–четыре, не больше. Просто ради интереса — почему из всех предложенных мною вариантов, ты выбрал именно огонь? И зачем тебе эти перчатки с кругами? В этих символах нет никакого смысла!

— Ну раз у нас Лиза — Хоукай, я хочу быть Мустангом, — как само собой разумеющееся, ответил Алек. — К тому же огонь — это круто, наглядно, и пиццу без печки разогреть можно.

— У мустанга не две перчатки, а четыре копыта, — не удержалась Лиза.

— Могу обеспечить, — поддакнула Кастер.

— Не мустанг, а Мустанг, — кажется, слегка обиделся Алек. — Рой Мустанг, Огненный Алхимик. А к Хоукай обязательно должен прилагаться Мустанг, ведь Рой и Лиза — Единственный Истинный Пейринг.

— Нет уж, спасибо, — вздохнула Лиза. — Нет, правда, Алек, ты серьезно? Это самая идиотская причина изменить свою жизнь, о которой я когда–либо слышала!

— Раз мы состоим в одной организации, нас обязательно запишут в пару, — пожал экс-Регент плечами. — Ты Интернет не знаешь, что ли? Двум разнополым героям достаточно просто постоять рядом, чтобы их тут же записали в парочку. Или не героям. Или даже не разнополым! Короче, раз не можешь остановить — возглавь.

— Ладно, прекратите, — хлопнула по подлокотникам своего кресла Кастер. — Повеселились, и достаточно. Перейдем к серьезным вопросам. Что. Уничтожило. Губителя?

— Странный вопрос, — удивился Алек. — Вы же обе там были. Ты удержала Губителя, Эйдолон его снес. Кстати, раз уж заговорили об утренних событиях. Пока вы по развалинам бегали, отдавая геройский долг, я тут сеть мониторил. Интернет трясет со страшной силой. Официальный сайт Протектората от наплыва посетителей лег пять раз. Убер и Элит выложили запись боя на своем сайте первыми, в результате легли через полтора часа, до сих пор недоступны. Жаль, драйвовое вышло видео. А уж после того, как Триумвират дал первое официальное интервью… Фан–клуб Эйдолона теперь — полтора миллиарда. А вторым идет твой, Кастер — четыреста миллионов. Особо упоротые фаны уже добавляют тебя в Большую Пятерку, мол, место все равно освободилось.

— Слишком рано, слишком много, слишком быстро, слишком большие ожидания, — скривилась Кастер. — Что за интервью и откуда такие дикие цифры? Мы, как ты выразился, бегали по развалинам и оказывается, слегка отстали от жизни.

— Ну не то, чтобы интервью… — задумался над лучшим определением Алек. — Скорее официальное подтверждение уничтожения Левиафана, плюс пара вопросов от журналистов. На записи четко видно — Эйдолон лупанул лучом, Губитель взорвался. Но у людей возникли кое–какие вопросики, которые они и стали задавать. А Эйдолон на прямой вопрос: «А если вы могли убить Губителя, что же раньше не убивали?», столь же прямо и ответил: «Раньше мне не хватало знания, где же и в чем же уязвимое место твари. Наши соратники ценой своих жизней купили нам это понимание, и я в итоге все же смог создать подходящую силу. Вот только эта способность очень энергозатратна и требует очень много времени, чтобы ударить в полную силу. До сегодняшнего дня просто не получалось ее использовать, несмотря на все попытки. Не рань другие герои Левиафана столь сильно до моего удара, не удержи они его под атакой — я бы опять не смог его пробить. Это — наша общая победа, а не только моя.». А потом речь принялась толкать Александрия.

Алек прервался, глянул на своих слушательниц:

— Это не точно, но смысл примерно такой. В сети наверняка уже есть запись, найдете, если хотите узнать дословно. В общем, люди посмотрели запись, а там четко видно, чьи цепи держат тварь. Ну и поняли, что дохлый Губитель — еще и твоя заслуга. Не удивлюсь, если где–нибудь вам молиться начнут.

Алек ухмыльнулся собственной мысли:

— Или уже начали. Святые Эйдолон Змееборец и Кастер Защитница. Звучит, а?

— Слишком много внимания, — мрачно повторила Тейлор.

Вид у нее был ужасно раздосадованный, а от предположения о молитвах ей, и вовсе скривилась как от лимона. Или двух. Десятков.

Кастер прикрыла глаза, продолжала недовольно размышлять:

— Слишком высокие ожидания. С вершины падать больнее всего. Объективно: без предварительной подготовки я даже на уровень Триумвирата еле вытягиваю. Не говоря уж о Губителях. И даже если удастся удержать планку… Меня же теперь начнут пиарить со страшной силой. Время будет тратиться абсолютно бездарно. Наверняка завтра с утра меня «обрадуют» кучей бесполезных мероприятий.

Тейлор прижала кончики пальцев к вискам:

— Эйдолон, аидов правдолюбец, ну кто тебя за язык тянул?! Сказал бы, что тебя внезапно осенило, забрал бы всю славу себе, я бы только порадовалась. Мне сейчас ну вот абсолютно некогда! Спасибо, Алек, порадовал.

— Но зато репутацией он тебя обеспечил от души, — вставила в стенания Тейлор реплику хихикающая Лиза. — Что ни делается — все к лучшему.

— И я тут причем? — безмятежно пожал плечами Алек. — Не я сегодня, так ты сама бы узнала завтра.

— Боюсь даже представить, сколько мне подсунул Эйдолон мороки, — убито заметила Кастер. Вздохнула. — Но увы, в своей решающей роли он все же ошибся, и это «интервью» не отменяет моего вопроса: что убило Губителя?

— Почему ты так уверена, что это сделал не Эйдолон? — не выдержал Алек.

— Потому что во время боя Лиза смогла проанализировать Губителя и рассказать мне. А потом к этому добавились и мои собственные наблюдения. Нам сегодня невероятно, невозможно повезло. Тварь действовала едва ли на одну сотую своей силы, только поэтому мы все еще живы. Если следующий Губитель решит не играться — его противникам конец. К истинной силе Губителя мы абсолютно не готовы.

— Что, все правда так плохо? — мрачно спросил Алек.

— Очень, — хмуро подтвердила Лиза. — Уязвимостей у Левиафана просто не было. Какие–либо органы отсутствовали. Кровь — фальшивка для имитация ранений. Все его раны — фикция. Все наши удары были просто бесполезны, ведь его тело было лишь видимостью, своего рода суперпроекцией, построенной вокруг… ну пусть будет «ядра». Прочность его тела удваивалась каждые полпроцента толщины по направлению к «ядру», насколько я смогла проследить. Экстраполируя факты… Пробить подобную защиту — невозможно.

Тейлор опять постучала пальцами по подлокотнику:

— Если честно — я здорово недооценила Левиафана. Все имеющиеся данные катастрофически неполны или вовсе ложны. Например, оценка прочности Губителя. Сейчас понятно — они выходили из боя по собственному желанию. Либо внешнему приказу, эту версию тоже не стоит отбрасывать. И уж точно не потому, что их немного пощекотали! Энергетический потенциал этой твари тоже был просто невероятен. Я вложила столько силы, что на моей территории моя воля временно стала законом, наравне с гравитацией и законом сохранения энергии. Я сама решала, что возможно, а что невозможно, я определяла реальность. Левиафан мои запреты просто пробил. На чистой силе. Потери энергии при каждом действии должны были быть просто ужасающими. Да он просто чтобы ногу поднять, должен был использовать больше силы, чем нужно на стометровое цунами! А он едва не ушел. С такой защитой и таким количеством силы он должен был уйти! Но что–то его все же убило. Что–то значительнее опаснее Эйдолона.

— Алебарда, кстати, весьма неплохо пробила хвост, — напомнила Лиза.

— Защита Левиафана обеспечивалась отнюдь не механическим наращиванием плотности, — отрицательно мотнула головой Кастер. — Если мои наблюдения верны, он использовал многомерное разложение, распределяя наносимый урон по другим измерениям. Чем глубже слой — тем на большее количество реальностей распределялся удар. Внешне это выглядело, как увеличение прочности с каждым слоем. Алебарда разделяла молекулярные связи. Эйдолон использовал преобразование материи в энергию. Я изменяла вещество Левиафана на антивещество. Но какой смысл в даже самой мощной атаке, если она может поразить один–единственный атом в теле врага? Мой удар мог бы сжечь весь город. Эйдолона — весь континент. Но чтобы пробить глубинные слои, понадобилось бы количество энергии, необходимое для уничтожения всей Солнечной Системы! Нет, что бы ни убило Губителя, это был не Эйдолон.

Кастер провела ладонью над столом. В воздухе возникла картина, облетевшая весь мир: руины, распятый фиолетовыми цепями на земле Левиафан, замершие вокруг атакующие маски.

— У меня не один ворон, — коротко пояснила Тейлор Алеку, бросившему недоуменный взгляд на упомянутую птицу, весь день просидевшую дома.

Тейлор слегка покрутила картинку:

— Итак, что же на самом деле произошло?

— Отбрось лишнее, и оставшееся, сколь бы невероятным не казалось, и будет истина, — посоветовала Лиза.

— Хорошо. Начнем, — отозвалась Кастер. — Меня вычеркиваем сразу — я была сосредоточена на удержании. Кайзер и Крюковолк меня прикрывали, они отпадают.

С изображения пропали три фигуры.

— Легенда тоже отпадает — он также тебя прикрывал, — добавила Лиза.

Минус еще одна.

— Орудия Дракона обладали недостаточной мощностью.

— Нарвал?

— Механизм действия ее полей известен, второй триггер добавил игнорирование эффекта Мантона, но защиту Губителя она бы не пробила.

Минус две. Кастер провела пальцем сквозь бело–зеленую фигуру:

— Эйдолон тоже отпадает. Я следила за ним, как сильнейшим из присутствовавших. Это был не он.

— Следующий…

Несколько минут обсуждения — и на картинке осталось только двое. Лиза задумчиво прикусила губу: это были Флешетта и она сама.

— Так это ты завалила Губителя? — вытаращился на Лизу Алек. — Все, больше над тобой шутить не буду, обещаю. Страшно!

Лиза отмахнулась от приятеля:

— Твой лук мог бы пробить защиту?

— Лук — нет. Значит, стрела… — задумчиво пробормотала Кастер.

Лиза вспомнила поданную ей вместо стрелы разлапистую антенну («Дай мне что–нибудь, чем можно выстрелить!»), сосредоточилась, вспоминая, что же ее сила говорила о Флешетте. Стрела проникает глубже возможного. Стрела улучшена. Стрела заряжена. Флешетта заряжает объекты при касании. Заряженные объекты пробивают цель. Пробивают, независимо от прочности.

— Флешетта. Она зарядила мой снаряд. Значит, ее всепробивание распространяется и на Губителей…

— Значит, Флешетта, — протянула Кастер. — Хочу!

И это «хочу!» было пропитано такой жаждой обладания, что Лиза почувствовала, как краснеет.

— Если это действительно Флешетта… — тихо сказал Алек. — Нужно сказать Протекторату. Сила, способная убить Губителя — это уже не шутки. Если ты права, а Эйдолон ошибся — у следующего явления Губителя могут быть ужасные последствия. Люди понадеются на него. Он сам понадеется на себя. И если в самый ответственный момент ничего не выйдет… Надо сообщить.

— Сообщить что? — негромко поинтересовалась Тейлор. — Что по мнению одной соплюхи, ладно, двух соплюх, величайший герой Земли полностью лопухнулся и присвоил себе чужую победу? Слово Эйдолона против моего. Как по–твоему, кого станут слушать?

Кастер горько улыбнулась:

— Неважно, какова истина. Люди верят лишь в то, чему хотят верить. Видят лишь то, что желают видеть. Слушают тех, кого хотят слушать, и слышат то, что жаждут услышать. Неважно, какова истина. Важно, кто, кому и когда говорит. Ты можешь быть абсолютно безвинен — и все же обвинен во всех грехах, просто потому, что назначить виновного — проще, чем найти. Ты можешь знать правду. Ты можешь пытаться доказать эту правду. Но если она неприятна или невыгодна — люди закроют глаза, заткнут уши и предпочтут ложь. Она удобнее. И проще.

— Вопрос репутации, — мрачно кивнула Лиза. — Весь мир убежден, что последний удар нанес Эйдолон. В этом убежден и сам Эйдолон. Нашим словам просто не придадут значения. Или хуже — сочтут, что мы пытаемся умалить чужую славу, подорвать репутацию величайшего героя Земли. И в результате станет только хуже. Нет, надо действовать по–другому.

Кастер сделала жест рукой. На столик между креслами спланировала знакомая узорчатая пирамидка. Кастер прикоснулась к ней, и спустя несколько секунд тяжело откинулась на спинку кресла. Вокруг трех человек замерцал уже знакомый Алеку Барьер Бессмыслицы. Лиза мученически вздохнула и прикрыла глаза ладонью.

— Как же у меня от твоих сил болит голова, — простонала несчастная Умник.

— Зато информация будет надежно защищена, — извиняющимся тоном ответила Кастер.

Лиза кивнула, вздохнула:

— Так, на чем я остановилась? А, да. Вломиться в Протекторат с воплем «вы все ошибаетесь, а вот я знаю как надо!» — невероятная глупость. Как бы сильны и умны мы не были — у нас нет никаких доказательств, кроме субъективных ощущений. Не поверят. Во–первых — не тот уровень доверия. Во–вторых — мы подростки, нас подсознательно не воспринимают всерьез, даже если умом понимают, что сверхспособности могут сделать сверхгением даже шестилетнего ребенка. Чтобы поверить подростку — нужно быть или умным и незашоренным человеком, или совсем в отчаянии. Но судя по активации барьера, — Лиза повернула голову к Кастер, продолжая прикрывать глаза, — у тебя есть план?

Кастер кивнула:

— Да. Полагаю, имея доступ к симбионту Флешетты, я смогу проанализировать и воспроизвести его способности. Тогда станет возможно создать оружие, способное гарантированно убить Губителя. А после Губителя, убитого лично нами, к нам точно станут прислушиваться. Что, в свою очередь, позволит заняться проблемой «сеятеля».

Тейлор помолчала, затем добавила:

— И эта проблема — еще одна причина, по которой я не хочу светить возможности Флешетты.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Лиза. — Сын появился, посмотрел и улетел. Никакой реакции на Флешетту, меня, Эйдолона или тебя не было.

— Продавцы сил, — ответила Кастер.

— При чем тут они? — вопросил не сумевший найти логической связи Алек.

— Лиза, что тебе удалось о них узнать? — проигнорировала его Кастер.

— Множество слухов и никакой конкретики. Огромная куча интернет–спекуляций. Несколько сайтов, от которых моя сила буквально взвыла: «Подстава!». Одна голосовая запись в архиве Выверта, в которой тот делает заметки, получает звонок и ругается, что «фиалы ушли к Аккорду».

— Из чего ясно, что эти «продавцы» работают со злодеями, — заключила Кастер и мрачно вздохнула: — Ситуация начинает совсем нехорошо выглядеть. Смотрите: силы проистекают из симбионтов. Значит, чтобы силами торговать, надо о симбионтах знать. Знать, и хорошо изучить, чтобы иметь возможность устанавливать связь человек–симбионт по своему усмотрению. Настройка на конфликт — базовая, не заметить ее невозможно. Продавать силу злодеям — лить воду на мельницу «сеятеля», множа конфликты и тем самым приближая конец нашего мира. А значит, эти «торговцы» или законченные идиоты и рвачи, которых возможность урвать сводит с ума и заставляет забыть о последствиях. Что вряд ли — идиоты не сумели бы изучить симбионтов. Или сознательно работают на «сеятеля»! В любом случае, информация о девушке со столь могущественной силой может вызвать у них совершенно неадекватную реакцию. Рисковать возможностями, которые может открыть Флешетта, мы не имеем права.

— Ты не учитываешь еще одну возможность, — задумчиво заметила Лиза. — Возможно, они просто исполняют некий сложный план.

— Сотрудничество с такими людьми, как Аккорд и Выверт, в любом случае показывает, что в средствах «торговцы» не стесняются, — пожала плечами Тейлор.

Продолжила:

— А поскольку о «торговцах» ничего толком нам неизвестно, я предполагаю худшее. Нет, Флешетту все равно светить не стоит.

— Ты ужасная пессимистка, ты это знаешь? — фыркнул Алек.

Кастер хмуро усмехнулась:

— А пессимисту жить веселее. Если в каждой ситуации предполагать худшее, то при любом другом исходе будешь приятно удивлен.

«Нормальный подход», — мысленно одобрил Алек, — «мир всегда будет полон чудесных неожиданностей. Попал — хорошо, промазал — тоже неплохо, зато в себя не угодил.». А затем мысль Алека ассоциативно перескочила на слова Кастер об уровне задействованных для удара по Левиафану сил. Алек представил, что было бы, если бы Кастер и Эйдолон промахнулись, и ему стало нехорошо.

— Тейлор, — хрипло позвал он. — Вы действительно могли случайно сжечь город или континент?!

— Нет, — отрицательно качнула головой Тейлор.

Алек облегченно перевел дыхание. Тейлор тем временем продолжила объяснять:

— Для этого наши атаки были слишком сфокусированы на пробой. Мой удар был направлен строго к ядру, преобразуя вещество, поглощая энергию аннигиляции и направляя ее на новое преобразование вещества. Видимые разрушения — результат остаточных выплесков энергии, которые поглотить пока не удалось. Увы, М-моя способность еще не доработана. В теории, она должна пробивать любую материальную защиту — какая разница, насколько плотна и прочна твоя плоть, если она оказывается во взаимодействии с антивеществом, обладающим точно таким же строением и свойствами. Результат — гарантированное взаимное уничтожение. Так что город в безопасности, свои силы я контролирую. Удар Эйдолона действовал по тому же принципу — переход материи в энергию, поглощение энергии, направление этой энергии на новое превращение. Но чем ближе к ядру, тем сильнее эффект многомерного разложения, атака буквально размазывается по мириадам измерений. Удар Эйдолона был многократно сильнее моего и без потерь энергии, хоть и сил он потратил много больше. И все это было совершенно бесполезно.

Кастер откинулась в кресле, опять положила подбородок на скрещенные пальцы:

— Возможно, насчет континента я и погорячилась. Но просто представьте, какова была настоящая сила Левиафана!

Лиза нахмурилась. За прошедшее время она заметила за Кастер одну особенность — исключительную осторожность в формулировках, словно за одно неверное слово ее ждала немедленная смерть. И вдруг — «погорячилась». А потом Лиза поняла:

— Да ты же им восхищаешься! Губитель тебя восхищает!

— Да. Восхищает, — спокойно согласилась Кастер с ошеломленно–возмущенным возгласом Лизы.

Развила мысль:

— Восхищает, как может восхищать скорпион, кобра, сабля. Восхищает как великолепное оружие. Его энерговооруженность, его защита, его способности… Изумительно. Надо будет попробовать воспроизвести концепцию защиты, хотя без живого образца сложно будет…

— Вот и славно, что «живой образец» отбросил ласты. И остальных «образцов» подольше бы не видеть, — решил Алек вернуть с небес на землю явно замечтавшуюся Кастер.

Подумал, добавил:

— По крайней мере, пока не научимся их щелкать, как орешки.

— А вообще, плохо то оружие, что может убивать без руки, его держащей, и воли, его направляющей, — все еще пребывала где–то на своей волне Кастер. — Если Губители — оружие «сеятеля», у них должен быть свой аналог Командных… Приказов, да. Было бы интересно заполучить такое создание себе…

На словах «заполучить себе» Алек вспомнил своего гр*баного папашу и, не успев остановить полет своего воображения, ассоциативно представил Симург. В латексе. В коленно–локтевой позе. Упакованную по всем правилам БДСМ. Внутренне содрогнувшись, выкинул извращенческую картинку из головы и вернулся в реальность. Лиза как раз высказала свое мнение:

— Если у Губителей и есть «пульт управления», спрятан он должен быть так, что проще «сеятеля» уничтожить, чем его найти. А поймать Губителя… Да у нас по вопросу как убить — только шаткие теории!

— Да, ты права, — мрачно согласилась Кастер. — Удержать такое существо у нас нет никакой возможности.

Кастер грустно вздохнула:

— А все же жаль… Какой объект для исследований!

Еще раз грустно вздохнула, на пару секунд прикрыла глаза. Открыла, окинула Лизу и Алека жестким взглядом:

— Оставим в покое пустые мечты. Какие еще новости у нас имеются на текущий момент?

Лиза обдумала вопрос, перебрала всплывавшие темы: Империю 88 обсудили, Флешетту тоже, их собственные люди действовали вполне успешно… Вспомнила недавнее донесение:

— Из трущоб пришли интересные слухи — у Барыг завелся новый лидер, опять собирает банду. Никакой конкретики.

— Тараканы, — дернула Кастер уголком губ. — Сколько ни дави… Забавно — полностью разгромить АПП оказалось проще, чем их.

— В последние годы слишком многие в городе опустились на самое дно, а именно городское дно — питательная среда Барыг, — пожала плечами Лиза. — Можно сказать — у них самый обширный мобилизационный ресурс.

— Шваль, — одним словом выразил свое отношение Алек.

— Шваль, — согласилась Лиза. — Но шваль многочисленная, аморальная, жестокая, злобная, непредсказуемая, винящая в своих бедах весь окружающий мир и мечтающая ему отомстить. К тому же зачастую обколотая самой низкокачественной дрянью с неизвестными побочными эффектами. И следует учесть — в битве с Губителем Старые Доки сильно пострадали, огромная масса всякого сброда потеряла последнее. Даже крыса бросится на кошку, если ее загнать в угол, что уж говорить об отморозках, которым больше нечего терять и осталась одна мечта — всласть погулять напоследок. Предсказать, что им взбредет в голову очень и очень сложно — они практически сумасшедшие, логики в их выходках почти нет.

— Вылезут из своих нор — их размажут, — фыркнул Алек.

— Если сунутся на юг, в «чистые» районы — да, полиция и Протекторат их размажут — согласилась Тейлор. — Но центр города сильно тряхнуло, людей оттуда эвакуируют. Вот только кто–нибудь обязательно будет столь жаден или глуп, что останется. Будет красиво, если мы их прикроем. Расширим зону ответственности, так сказать — мы же позиционируем себя как героев и защитников. Придется учитывать фактор Барыг. Пока эти отбросы сами по себе, или сбиваются в малые группы — они не опасны. А вот большая толпа может создать проблему.

— Особенно учитывая, что у обдолбанной толпы в принципе не может быть инстинкта самосохранения, — поморщилась Лиза. — Если они попрут всей толпой на что–то важное — на склад, например, придется или отступать, или бить насмерть. И то, и другое вредно для репутации. И контроль лидера в такой ситуации не поможет — ну какая управляемость у своры наркоманов и психопатов?

— Да, до такого лучше не доводить, — вздохнула Тейлор. Хмыкнула. — Но и из этого можно извлечь пользу. Лиза, отслеживай эти слухи. Если у Барыг и впрямь новый лидер — найди рядом с ним кого–нибудь, кого не жалко. Алек, возьмешься?

— Я его «возьму», — криво усмехнулся экс-Угонщик. — Эти наркоши ничего и не заметят. Но зачем все усложнять? Упреждающий удар, и все дела.

— Уничтожение — самое простое решение, но не самое умное, — слегка изогнула губы Кастер. — Использовать нужно все. «Взяв» кого–то из их верхушки, будем мониторить ситуацию. Держать этот сброд ослабленным и разобщенным, пока нам это выгодно. Все же ухитрятся начать представлять угрозу — нейтрализуем. Но толпа не испытывающего боли и страха «пушечного мяса» может очень пригодится. Надо только будет правильно замести следы. Кому интересна истина? Главное — видимость! И к слову об истине. Лиза, ты смогла что–нибудь понять о Сыне?

— Ничего, — пожала плечами Лиза. — Моя сила на нем не работала.

— Твоя сила не работала именно на Сыне? Или не работала в течении какого–то времени? Информация просто отсутствовала? Или была хаотичной и спутанной? Или откровенно лживой? Ощущала ли ты воздействие на себя? Если да, то какое? Были ли неприятные или просто странные ощущения? — мгновенно забросала Кастер Лизу вопросами.

— Просто отсутствие любой информации. Строго на Сына. Никаких дополнительных эффектов, даже голова не болела, — добросовестно вспомнила утро Лиза. — Почему тебя это так интересует?

— Твой симбионт — мощнейшее аналитическое приспособление из всех, что я встречала, — задумчиво пояснила Кастер. — Все паралюди при вступлении в дружные ряды героев проходят ряд общих проверок, так что я пересекалась с Умниками Протектората. В области получения информации они тебе в подметки не годятся. Конечно, Броктон–Бей — не Нью–Йорк или Вашингтон, элиту сюда не пришлют даже ради Козыря–восьмерки, но разница в классе с тобой уж очень очевидна.

Тейлор бросила на Лизу пристальный взгляд:

— То, что на Сыне твой симбионт внезапно засбоил, свидетельствует, что: во–первых — с очень высокой вероятностью Сын и есть «сеятель», заблокировавший своим «семенам» возможность сбора данных о себе; а во–вторых — не особо умен. Отрицательный результат — тоже результат, и из него можно многое понять. Был бы Сын умнее — симбионт передал бы ложную информацию, а не делал вид, что Сына не существует.

— Справедливости ради — тебя я тоже не могу прочесть, — решила продемонстрировать доверие Лиза. — Раньше при одном взгляде на тебя голова раскалывалась, а сейчас — просто молчание.

— Я использую защиту, созданную специально против тебя, — безмятежно ответила Кастер. Улыбнулась. — Не потому, что жду предательства. Просто привычка, извини. Уж очень много личных секретов открывает тебе твоя сила, а я… очень плохо умею доверять. Вот и скрываю. Но и откровенно врать не хочу — мы же соратники.

Лиза улыбнулась в ответ:

— Я не в обиде. Хоть голова не болит.

Лиза действительно не обижалась. Поведение Кастер было абсолютно понятно, с ее возможностями Лиза сама поступила бы так же. Зная о ее силе, любой умный человек постарался бы ей противодействовать. Знание всегда было самым ценным товаром, и отдавать его просто так… На такое могли быть способны разве что или очень наивные люди, или очень доверчивые. «Или те, кто и так ничего не умел скрывать», — вспомнила Лиза Мрака и Суку. «Или полные пофигисты», — перевела экс-Сплетница взгляд на Алека.

Ну а то, что Кастер наверняка при разговоре на полную использовала свою способность определять искренность собеседника… Ну, мир вообще не справедлив. Но оказаться «по другую сторону Умника» по прежнему было очень странным ощущением…

— Так может, у Сына такая же защита? — вмешался Алек.

— Вряд ли, — качнула головой Кастер. — Силы масок невероятно многообразны. И даже два внешне одинаковых процесса могут иметь совершенно разный исток. Полностью заблокировать информацию о себе в таких условиях очень и очень сложно. Полностью универсальная защита все равно будет пропускать ну хоть какую–то информацию. Взять хотя бы этот Барьер.

Кастер указала рукой на окружающие грани с непрерывно текущим узором:

— Он искажает восприятие любой произнесенной в его пределах информации, так что существо непосвященное сочтет ее абсолютной чушью и просто не обратит внимание. Но понимание, что что–то здесь говорилось, все равно останется. А как ты сказала, — обратилась Кастер к Лизе, — твоя сила на Сыне просто отказалась работать. Это походит скорее на прямое вмешательство в работу симбионта. Конечно, в идеале было бы провести контрольный эксперимент, и посмотреть на Сына, анализируя работу симбионта… Но где для него искать Сына, решительно непонятно. Так что я с восьмидесятипятипроцентной вероятностью уверена в правоте своей теории.

«Барьер, не защищающий территорию, а искажающий смысл? Это как вообще?», — попыталась понять Лиза. «А если мне вздумается рассказать секрет кому–нибудь на другом конце света? Этот кто–то тоже услышит чушь?». Лиза потрясла головой. Силы масок конечно бывали нереально бредовы, но силы Кастер были бредом даже не в квадрате, а в кубе! Она буквально ломала реальность об колено! Словно мир — игра, а Тейлор в ней админ. Или читер. Или использует нечто, что знает только она… Какой–нибудь астрал, или мировой разум…

Лизе внезапно показалось, что окружающий их мир, научный, логичный, понятный и познаваемый, где на любой вопрос можно найти ответ — лишь тонкая пленка на поверхности гигантского океана непознаваемого… «Нет, это уже точно чушь!», — в страхе, что это она так начинает сходить с ума тряхнула головой Лиза. «Непознаваемого нет, только непознанное! Все можно объяснить логично и нормально. Не сходи с ума, воображая какую–то магию! Нашей цивилизации тысячи лет, люди нашли ответ на многие загадки природы, и найдут на остальные. Магии нет, иначе это бы обязательно обнаружили. Кастер — просто сильная маска, а этот Барьер — что–то вроде автоматического Козыря, привязывающего к определенным словесным маркерам активацию команды «не верить!». И все. Вот так просто, логично и объяснимо». И ощущение ушло, отступило вглубь сознания, пропало.

Во взгляде Кастер, направленном на Лизу, на миг мелькнуло разочарование. Она подперла подбородок кулаком, пальцы другой руки выбили на подлокотнике кресла ритмичную дробь:

— И все же… При взгляде на Сына ты хоть что–нибудь ощутила?

Лиза с облегчением включилась в диалог:

— Я же говорю — нет. Ничего. Пусто. Ноль…

Споткнулась на полуслове, задумалась:

— Хотя… Было ощущение его неправильности. Чуждости. Инаковости. Искусственности. Знаешь, своего рода… Отвращение, да. Легкое, далекое, словно не мое.

— Забавно до дрожи, — пробормотала Кастер, почему–то глядя на Алека.

Перевела взгляд на Лизу:

— Ты можешь определить, чье это было отвращение?

Лиза нахмурилась, восстанавливая в памяти свои ощущения, тщательно их анализируя — слишком резким был вопрос Кастер, слишком требовательным. Похоже, она поняла из слов Лизы больше, чем Лиза ей сказала.

— Ощущение отвращения Сына при виде Эйдолона, — наконец уверенно ответила Лиза. — И ощущение неправильности Сына фоном.

— Интересно, что такого Эйдолон сделал Сыну? — вопросил в пространство Алек. — Золотце как бы людей вообще игнорирует. Нет, ну это что такого надо было сделать, чтобы вызвать у Сына личное отвращение? Маму его съесть?

— Значит, Эйдолон каким–то боком связан с Сыном, — подытожила Кастер. — Хм… Триумвират — одни из старейших масок мира. Сомневаюсь, что за все прошедшие десятилетия им ни разу не пришло в голову выяснить, а откуда же у них силы? К их услугам — весь Протекторат. Вероятность, что они знают о «сеятеле» — довольно высока. Отвращение к Эйдолону повышает вероятность еще выше. Но если они знают — почему Сын, если он «сеятель», от них не избавился? Соглашение? Триумвират не собирается с ним бороться?

— От нас Сын не избавился, — мгновенно указала на слабую точку Лиза.

— Мы прикрыты — это раз. Мы пока не угроза — это два.

— Эйдолон тоже мог прикрыть Триумвират. Или Сын так силен, что ему пофиг, — вступил в мозговой штурм Алек.

— Тогда откуда отвращение, если они прикрыты? Что тогда такого мерзкого Эйдолон мог сделать Сыну? — Кастер в раздражении тряхнула головой. — В-общем, понятно, что ничего не понятно. Мы не знаем какого–то фрагмента картинки. Что–то очень важное… На всякий случай предлагаю не доверять и Триумвирату.

— Ты еще и параноик, — удовлетворенно заключил Алек.

— Здоровая паранойя — залог здоровья параноика, — пожала плечами Кастер. — И еще — если голос в голове предложит вам силу, не слушайте.

— Слушать голоса в голове — вообще плохая мысль, — хмыкнул Алек.

— С чего вдруг такое предупреждение? — внимательно посмотрела на Кастер Лиза.

— Просто одна старая конфиденциальная информация, — хмуро ответила Кастер. — Может, конечно, мне просто показалось и я зря дергаюсь, но лучше поберечься. Если инцидентов не будет — значит, я просто параноик, а совпадения бывают просто совпадениями.

Кастер снова коснулась пирамидки. Барьер пропал. Тейлор внимательно посмотрела на Лизу:

— Можешь вчерне прикинуть план, как затащить в Броктон–Бей Флешетту? Увы, плаваю я в этой бюрократии.

— Посмотрю, что можно было бы сделать, — кивнула Лиза.

Кастер прикрыла глаза, перевела дух. Неожиданно открыла левый глаз:

— Совсем забыла. Во время атаки Губителя в городе побывали ваши старые сокомандники. Теперь Мрак — Завеса, Стражи Чикаго. Чертенок вместе с ним. Они оба целы. Адская Гончая погибла при нападении Левиафана.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил Алек. — Они нам уже передали привет через наш «ящик» для экстренной связи.

Алек повернулся к Лизе:

— Вы с Чертенком едва не пересеклись, она внизу за ранеными бегала, пока ты по крышам прыгала. Чертенок очень интересовалась, что у нас за Робин Гуд завелась. А еще, — тут Алек повернулся к Кастер, — сильно материлась в адрес некоего «слепошарого Страшилы, который парня от девушки отличить не может, если у девушки нет спереди двух таранов».

Кастер тихо засмеялась, прикрывая рот ладонью:

— Да, Страшила мог.

Опустила руку, все еще продолжая улыбаться:

— И, пожалуй, последнее. Лиза, я хочу, чтобы ты пригляделась к одной девушке. Имя — Мэдисон Клементс, адрес не знаю, никогда не интересовалась. Я доставила ее в Центральный Госпиталь сегодня, после полудня.

— Твоя знакомая? — деловито уточнила Лиза. — Чем она так важна?

— Судя по всему, она стала парачеловеком. Я ее подлечила и слегка повлияла на персонал больницы, так что серьезный осмотр и МРТ ей не грозят. Своих сил она, похоже, сама не осознала, будет полезно прибрать ее себе. По моим наблюдениям, она способна ставить защитный купол и укреплять свое тело. И то, и другое — на весьма неплохом уровне. На нее дом упал, а она отделалась царапинами. Ее спутница не пострадала вообще. И да, я ее знаю.

— Не опасаешься, что нас могут связать с тобой через нее? — нахмурилась Лиза.

— Я — последний человек, которого заподозрят в дружбе с Мэдисон Клементс, — тихо фыркнула Тейлор. — Она была участником и одним из организаторов моего триггерного события.

Брови Алека полезли на лоб. Лиза почувствовала, что ее брови не отстают. Момент триггера справедливо называли «худшим днем в жизни», и то, насколько легко Кастер к нему отнеслась, поражало. Это могло свидетельствовать, что с момента триггера она успела пережить такое, рядом с чем триггер совершенно не котировался. Или же Кастер — маска второго поколения, тоже вариант. Может, слухи о том, что Эйдолон — ее отец, не так уж абсурдны?

— Эм… А она нам тогда точно нужна? — неуверенно поинтересовался Алек. — В смысле, трудно, наверно, будет работать с человеком, которого желаешь сжечь у столба, верно? И можно ли ей тогда будет доверять?

— Многое свидетельствует, что Мэдисон сильно изменилась с момента моего триггера, — спокойно сказала Кастер. — Мэдисон, которую я знала, и в голову не могло придти спасать незнакомого ребенка, закрывать его своим телом от обломков, а при спасении — не броситься к героям, побивая все рекорды на всех дистанциях, а сперва позаботиться о ком–то другом. К тому же интересный факт — ребенок был прикрыт мощным щитом и совершенно не пострадал, в то время как Мэдисон изрядно поцарапало. О своих силах она не знала, значит щит был поставлен подсознательно. Не на себя. На нее. Этих фактов хватило, чтобы меня заинтриговать. Похоже, Мэдисон поменяла свои приоритеты и фактически, представляет собой новую личность. Поэтому, Лиза, я и прошу тебя на нее посмотреть. Ресурсов много не бывает.

— Хорошо, — вздохнула Лиза. — Ты меня используешь без всякой жалости, — шутливо пожаловалась она.

— Что поделать, — пожала плечами Кастер. — Каждый должен заниматься тем, что у него лучше всего получается. Ты идеальный разведчик, прекрасный аналитик, хороший организатор и переговорщик. Уж извини, что столько наваливаю на девушку столь многих талантов.

— А я говорил — вредно быть слишком умным, — вставил веселящийся Алек. — Потому как в нашем мире наградой за хорошо сделанное дело обычно становится… Барабанная дробь! Еще больше дел! Нет, ну а что? С предыдущими–то справился. Логика простая и понятная.

— Вредная это логика, — с улыбкой фыркнула Лиза.

Кастер тоже улыбнулась, бросила взгляд на часы:

— Еще что–то есть?

— Нет. Все, — уверенно ответили Алек и Лиза.

— Хорошо. Тогда одна вам просьба. Найдите хороший зеленый чай.

— Чай? — ошеломленно переспросил Алек.

— Чай, — кивнула Кастер. — Тихий домик, в котором собрались лишь свои. Город, в котором назревает битва. Подростки, в чьих руках может оказаться судьба мира. Планы, интриги, тайны… Не хватает лишь чайной церемонии. И ворот. Спокойной ночи.

С этими словами Кастер телепортировала. Лиза озадаченно уставилась на место, где та только что была. Заключительные слова Тейлор прозвучали, как часть какой–то истории. Просто красивое сравнение? Или нечто большее? Очередной намек? Зачем Кастер это делает? Чего хочет от нее добиться? И почему не спросит прямо?

Как же неудобно, что ее сила на Кастер сбоит! Все только сама, никаких простых путей и халявных ответов. А может, Кастер этого и добивается? Чтобы она меньше опиралась на симбионта, а больше на себя? Но ее главная ценность и сила — именно аналитические способности симбионта! В чем таком симбионт ей будет мешать?

Лиза почувствовала себя нерадивой студенткой на экзамене, у которой отобрали шпаргалку и выдали задачу. А она не то, что метод решения не помнит. Она условия–то не понимает! И что будет, если она этот экзамен не сдаст?

Лиза вздохнула, потерла пальцами виски. Учитывая ее ценность для Тейлор, скорее всего, ничего не случиться. Ну разве что Тейлор перестанет своими намеками сводить ее с ума. Поэтому вопрос стоит ставить иначе.

И что будет, если она этот экзамен сдаст?

Интерлюдия. Эмили Пиггот

Директор СКП Броктон–Бей сидела в своем кресле, повернувшись к окну, и задумчиво смотрела в ночь. На столе лежала куча неразобранных бумаг, из–за стен ее кабинета доносился тихий шум работников СКП, оставшихся в ночь, надо было сделать еще сотню дел, и не когда–то, а вот прямо сейчас, но директор просто сидела и смотрела в окно. Слишком много мыслей теснилось в ее голове. Нужно было как–то упорядочить их, разобраться в своей голове, и с новой силой взяться за работу.

Самоанализ, самоконтроль, самосовершенствование. Три принципа, сделавшие ее одной из самых эффективных оперативниц СКП. Три принципа, позволившие ей не сойти с ума после Эллисбурга. Три принципа, которым она не собиралась изменять и теперь.

Прошедший день перевернул мир. Как бы патетично это не звучало. Десятки лет Губители были кошмаром всего мира. Даже не из–за разрушений и убийств. Из–за своего бессмертия. Все знали — даже если Губитель ушел, он вернется. Губители убивали в людях надежду, убивали веру в справедливость, в закон и порядок, разрушали саму основу цивилизации, толкая человечество в хаос. «Спасайся, кто может», «каждый сам за себя» и другие подобные лозунги звучали все чаще. Прошедший день перевернул мир.

Теперь люди знали — Губители смертны. Левиафан пришел в Броктон–Бей и пал. Пал от рук людей. Теперь люди знали — это возможно. Это было сделано, значит, это может быть сделано, и это обязательно будет сделано снова. Ведь что удалось одному человеку, когда–нибудь сможет осилить другой. Прошедший день перевернул мир.

Японский посол ЛИЧНО звонил поздравить масок с победой. Звонок принял Легенда, включивший громкую связь, и Эмили все слышала. Эмили знала — для японцев падение именно Левиафана должно было быть особенно радостным событием. Этот день уже предлагали назвать национальным праздником Америки, что уж говорить о японцах! Кроме того, посол что–то там намекал на «благодарность, что не могут передать никакие слова» и «дары, достойные героев». Как будто маскам и так поводов надуться от гордости мало! А о нормальных людях, врачах, работниках полиции и СКП, тех, кто организовывал эвакуацию, поддерживал порядок, заботился о раненых, что, все забыли?

«Нет», — качнула головой Эмили, обуздывая свое раздражение, — «сейчас ты не права. В тебе говорит старая боль. Это непродуктивно. Именно маски вынесли основную тяжесть боя с Левиафаном. Именно маски сокрушили чудовище. Они остались и сражались, они никого не бросили. Признай это. И маски имеют полное право собой гордиться».

Да… Маски. Мысли Эмили ассоциативно перескочили на два имени, что чаще всего произносили в связи с сегодняшней победой.

Эйдолон. «Первый Герой Земли», уничтоживший чудовище. На записи Убера (Убера! Нет, ну кто бы мог подумать, что от этого мелкого заусенца и общегородского клоуна в кои–то веки будет толк!) четко было видно — Эйдолон резко наращивает толщину своего луча и через пару секунд Губитель взрывается.

И та, что удержала Губителя под атакой. Ее самая непонятная и проблемная подчиненная. Та, что остается одним сплошным знаком вопроса даже спустя несколько месяцев совместной работы. Ее регулярная головная боль.

Кастер.

Скрытная, хладнокровная, плохо управляемая. Эмили не оставляло ощущение, что приказы мисс Эбер выполняет, лишь пока сама этого хочет. Рычагов давления у них и так на нее раньше почти не было. Деньги? Законы? Директор Пиггот была уверена — если Кастер сочтет это нужным, она сама возьмет первое и без колебаний наплюет на второе. Семьи у нее больше не было. Причин любить и доверять СКП — никаких. А маску — «восьмерку», да еще и со столь… специфической силой с раскрытыми обьятиями примут где угодно. Директор Пиггот была уверена — в Стражах мисс Эбер оставалась только по собственному желанию. В утреннем бою ее телепорт позволял ей одним прыжком пересекать полгорода. И не было никаких гарантий, что она не могла прыгнуть еще дальше. А другие продемонстрированные силы уверенно поднимали ее рейтинг до девятки… Если не десятки. А репутация, в результате слов Эйдолона, взлетела до небес.

И если Тейлор придет в голову что–нибудь выкинуть… Как прикажете ее останавливать?! Кастер казалась директору Пиггот самодвижущейся миной неизвестной модели с таймером, выставленным на неизвестное время. И где, когда и с какой силой рванет — непонятно. И рванет ли вообще, если рассуждать по справедливости. Собственно, Эмили так ко всем маскам относилась. Но Кастер была рядом и обладала огромной силой. Ее даже сплавить никуда не удалось. Заявила, что Броктон–Бей — ее родной город, и она будет его защищать. А Эйдолон, узнав об этом ответе, ее поддержал. С чего вообще Эйдолон вдруг принялся относиться к Кастер, как к младшей родственнице?! Ненормальные маски.

Эмили недовольно качнула головой. Опять поддалась эмоциям! Выпрямиться. Голова, грудь и шея на одной линии. Вдох. Отсчитать шесть ударов пульса. Закончить вдох, задержать дыхание. Три удара пульса. Выдох. Шесть ударов. Опять задержать дыхание на три удара. Повторить упражнение. Полутора минут будет достаточно.

Эмили снова задумчиво уставилась в темноту за окном. Да. Слишком мало огней. Инфраструктура сильно повреждена сейсмическим ударом. Даже умирая, Губитель ухитрился нагадить! В голове мелькнула подлая мыслишка: «А может, пусть бы себе уходил? Пусть бы его прибили в другом месте.». Глупость. Тактические последствия для города — ничто в сравнении со стратегическими последствиями для мира. Тем более, в другом месте могло не оказаться Козыря–Эпицентра достаточно мощного, чтобы удержать Левиафана под ударом Эйдолона. Да, вовремя Кастер собрала свой усилитель–ослабитель… Если б еще она соблаговолила предупредить, что она что–то строит! Впрочем, ни одному известному Эмили Технарю не приходило в голову предупредить окружающих о своей деятельности. Максимум, на что их хватало — провести испытания подальше от людей, после чего сразу ломились искать приключения с новой игрушкой наперевес. На то место, которым, похоже, и думали. И они еще имели наглость возмущаться «бюрократическими проволочками»! Разумеется, испытания, необходимые, чтобы убедиться в отсутствии опасности их творения для окружающих, занимают значительно больше времени, чем обычное Технарское «пуф–пуф. Работает!». Но конечно, когда это маски думали о ком–то, кроме себя?!

Вдох. Пауза. Выдох. Пауза.

«Сегодня, Эмили. Сегодня, когда умирали под когтями Левиафана, чтобы могли жить другие.», — ответила директор Пиггот сама себе.

Мысли Эмили вернулись к устройству мисс Эбер. Все люди в радиусе нескольких километров почувствовали его активацию. Ощущения у всех были примерно одинаковые. Первые несколько мгновений — внезапная тяжесть, затрудненное дыхание, чувство, что мир вдруг стал чужим и враждебным. Затем — повышенная утомляемость. Все гражданские, находившиеся в радиусе действия устройства, показали активность в среднем на двадцать процентов ниже, нежели находившиеся вне этого радиуса. Наверно, хорошо, что это устройство сгорело после первого же использования. Пиггот практически не сомневалась — даже если бы в результате несанкционированной активации несанкционированного устройства погибли все гражданские, находившиеся в радиусе действия, но погиб и Левиафан… Этот «маленький нюанс» с гражданскими быстро бы замели под ковер, и Кастер все равно бы стала национальной героиней. Победителей ведь не судят, а уж когда это маска, многими неофициально причисленная к «первой десятке» Протектората… Та же Александрия могла бы нарушать законы налево и направо, и ей бы все равно все сошло с рук…

Вдох. Пауза. Выдох. Пауза.

«Нет, Эмили. Плохо, что устройство разрушилось.», — вновь смирив свою антипатию к маскам, отстраненно рассмотрела ситуацию директор. Устройство доказало свою полезность. Ничего непоправимого с людьми не произошло. Результат достигнут, и какой результат! Да, это был риск, но по словам мисс Эбер — риск просчитанный и небольшой. К тому же, Кастер все же оказалась достаточно умна, ответственна и осторожна, чтобы встроить в свое творение предохранители. И в результате вместо разносящего все вокруг взрыва, перегруженное устройство тихо–мирно рассыпалось горкой пыли. По крайней мере, именно так Кастер объяснила пропажу своего творения: перегрузка, угроза взрыва, предохранители, аккуратный распад. Учитывая, с каким грустным лицом Кастер ворошила носком сапога впечатляющих размеров горку пыли на полу своей мастерской, Пиггот поверила ее объяснениям. В конце–концов, куда и когда можно было успеть спрятать наверняка не маленькое устройство? Хорошо, что хоть одной маске все же пришло в голову подумать, что ее художества в итоге могут закончиться смертью. И ладно бы только ее.

Директор Пиггот невесело хмыкнула. Опять она думает о Кастер. А хотя ничего удивительного. В последние месяцы произошло множество разных событий. И во многих из них была прямо или косвенно замешана мисс Эбер. Именно ее действия становились истоком событий, перетряхнувших город.

Статус–кво нельзя было сохранять вечность, и Эмили это признавала. Внешне ситуация выглядела стабильной, но на самом деле все постепенно скатывалось к чертям. Было только вопросом времени, когда Кайзер решит отхватить себе новый кусок города. Когда Лунг забудет о заданной Александрией взбучке и решит, что хочет большего. Когда число обездоленных, потерявших работу, доведенных до отчаяния людей пересечет критическую черту и город охватят беспорядки. Социальный взрыв был неминуем. Для того, чтобы его избежать, нужно было исправить причины кризиса, то есть дать людям работу. Для этого надо было расчистить фарватер. Очень качественно заваленый фарватер, малыми средствами было не обойтись. А больших в город вкладывать никто не желал. И в итоге все постепенно скатывалось в бездну. А «самые демократичные законы самой демократичной страны» вкупе с неписаными правилами не позволяли объявить чрезвычайное положение и банально зачистить город. Они были связаны законами по рукам и ногам, в отличие от злодеев. Чувство собственной беспомощности просто убивало.

Единственное, что могла Эмили Пиггот — копить силы, готовить людей и планы, и молиться, что когда все полетит к чертям, они сумеют выбить вражеских масок, сохранить порядок, и удержать Броктон–Бей от превращения в мини-Африку или новый Эллисбург. Она делала все, что могла, и этого все равно было недостаточно.

А потом появилась Кастер. Казалось, каждый ее шаг порождал волны, изменявшие город.

Если бы она не лишила Оружейника силы, ему бы не пришлось столь плотно работать с Драконом, и в итоге глава Гильдии вряд ли заинтересовалась ситуацией в Броктон–Бей. Без помощи Дракона, личной и финансовой, проект восстановления порта так и остаося бы лишь прожектом.

Если бы не творения Кастер, сковывавшие маскам Империи 88 руки (Эмили поежилась, вспомнив ночные кошмары, в которых улицы ее города заполняли оры черно–серых скелетонов. Из всех сил Кастер, эта действительно напугала ее), исход «Битвы в Доках» запросто мог бы быть иным. И вполне вероятно, что без ее «силы лишать сил», Лунга бы не удалось так быстро утихомирить.

Если бы она не телепортировала Оружейника в сердце базы Выверта, герои бы кровью там умылись. Калверт оказался подлым предателем, но мозги у него все же варили — свою базу он защитил великолепно.

Если бы мисс Эбер не лишила Ноэль сил… Эмили скрипнула зубами, вспомнив Трикстера, утаившего важную информацию о «своей больной подруге». С каким трудом она сдержала свой порыв вцепиться лживому эгоисту в горло! А если бы его подружка сбежала? Коснулась Панацеи? Кастер? Вот только толпы злобных клонов «молодой Эйдолон» и сильнейшей целительницы им не хватало! А если бы Ноэль захватила кого еще? Счастье, что этот «пожар» удалось предотвратить. Потому что не факт, что удалось бы потушить…

Эмили вздохнула. И ведь по факту, Странники избежали наказания за свои прошлые художества. Подумаешь, ближайшие пять–десять лет будут вкалывать на благо общества. Ах, больная Ноэль, она себя не контролировала! Ах, злобный Выверт, это все его злодейские планы! Увы, в отношении сильных масок закон был потрясающе гибок. Умом Эмили понимала — такими ресурсами не разбрасываются, и пусть лучше маска, если вменяема, отрабатывает свои прегрешения, чем бесполезно сидит в Клетке. Но сердце требовало справедливости. Закон должен быть один для всех!

Гибель Левиафана. Снова Кастер! Казалось, мир буквально прогибается под нее, даруя невозможную удачу в любом деле, увеличивая шансы на успех, подтасовывая карты и в итоге сдавая ей только козыри. Если бы Эмили была религиозна, она бы сказала, что на мисс Эбер благословение Господне, распространявшееся и на тех, кто был с ней рядом. Но директор Пиггот не была религиозна. Она не верила во всемогущие сущности, помогающие людям с небес или откуда–то еще. Нет уж. В мире творится столько дерьма, что Бога совершенно точно нет. Или он людей искренне ненавидит.

Все–таки дать Кастер шанс доказать, что она все же нормальный человек, было правильным решением. Страшно подумать, что было бы, если бы эта невозможная удача оказалась на стороне злодеев. Эмили представила город под властью банд. Героев, подчиняющихся злодеям. Людей, верящих не закону, а злодейским главарям, идущих к ним за защитой и справедливостью. Мелких бандитов, на пинках выносящих прославленных героев…

Эмили потрясла головой, выгоняя из нее идиотскую картинку. Ни СКП, ни Протекторат такого бы не допустили. Даже потрясающей везучести Кастер не хватило бы на воплощение в реальность такого бреда.

Но вот о суперзлодеях имеет смысл подумать.

Эмили задумчиво нахмурилась в темноту. Казалось, проблема противостояния бандам суперзлодеев крайне неожиданно закончилась месяц назад, когда за одну ночь была выбита верхушка АПП, нейтрализованы Барыги и сильно ослаблена Империя 88. СКП и Протекторат стали главной силой в городе. Затем был разгром проклятого предателя и смена стороны Странниками и частью Неформалов. Все выглядело просто превосходно.

Но вот проблема. Империя 88 была дочерней организацией Гезельшафта. В никому не нужные руины не прислали бы ни единого человека. Ради возможности подгрести под себя город, где был убит Левиафан, подкрепление пришлют непременно. Стоит подготовиться к визиту «гостей».

Барыги. Их громили не меньше трех раз, но трущобы Доков возрождали их раз за разом. Слишком велик был для обитавших там отбросов соблазн разом получить все желаемое, и неважно, какой ценой. Алчная, тупая и аморальная шваль всегда сбивалась в новую банду. А удар Левиафана должен был здорово всколыхнуть это болото. Стоило ждать наплыва очередных потерявших берега отморозков.

АПП. Без Лунга мгновенно рассыпались. Часть просто разбежалась, часть собралась в малые банды, в итоге разгромленные Стражами Противодействия. Они Ли бесследно пропал, хотя арестованные бандиты хором утверждали, что он жив. Но ни следов его деятельности, ни признаков, что он покинул город, обнаружено не было. Глупый человек только порадовался бы такой пассивности противника. Но в случае с масками, пассивность — это скорее всего замаскированная, и оттого лишь еще более опасная, активность. Это направление тоде нужно отслеживать.

Одиночки. Визит Губителя всегда создавал почву для множества новых триггеров. И наверняка многие новоявленные паралюди, опьяненные своей внезапной силой, захотят улучшить свою жизнь за счет нормальных людей. Плюс уже имеющиеся в городе паразиты и возмутители спокойствия, вроде Металлолома, Кусаки, Убера с Элитом… Ах да, и не следует забывать непонятно куда пропавших Сплетницу и Регента. Вряд ли стоит ожидать, что болтливая мерзавка, едва не доведшая ее до инсульта, и сынок Сердцееда, вдруг проникнутся проблемами города и захотят стать героями.

А что есть у защитников закона и порядка?

Панацея. В первую очередь — именно она. Без нее все было бы совсем печально. Но с ее помощью можно ожидать скорого возвращения в строй Бесстрашного, Штурма и Триумфа. Батарея и Мисс Ополчение уже восстановились и могли продолжать работу. Оружейник сообщил, что через двое–трое суток его оборудование будет в полном порядке.

Бригады СКП. В полной готовности, оборудование и машины абсолютно не пострадали. В здании СКП вообще ни одной кружки не упало, словно бой с Губителем проходил не буквально в нескольких кварталах, а в другой реальности.

Стражи. Эмили мысленно перебрала своих подопечных. Может, эти дети иногда и бывали ужасно безответственными и раздражающими, но она несла за них ответственность и была обязана о них заботиться. Раз уж им не хватало мозгов и инстинкта самосохранения самим заботиться о себе и последствиях своих действий.

Кид Вин. Потеря руки, опять на неделю выбыл. Совершенно этим не расстроен, уже технарит.

Виста. Цела, но в силу возраста на многие работы посылать не стоит.

Стояк ограниченно годен к службе, пусть лучше его еще раз осмотрит Панацея. Повреждения грудной клетки и внутренних органов — не то, с чем стоит шутить.

Эгида полностью готов.

Страшила пусть тоже отправляется к Панацее, он сильно перегрузил свое тело и врачи давали не лучшие прогнозы.

Рыцарь. Все плохо… Врачи не могут сказать, когда он выйдет из комы. И выйдет ли вообще.

Кастер… Цела, невредима, как всегда спокойна. Ох уж эта ее ненормальная психологическая устойчивость… Интересно, какие силы Умника она еще успела себе насоздавать?

Новая Волна. Они всегда были надежным союзником, Эмили им даже в определенной степени доверяла. Но сейчас Новая Волна пребывала не в лучшей форме. Мегаватт, Брандиш, Бризант мертвы. Слава… Не лучше Рыцаря. Губитель буквально вбил ее в землю, а сверху обрушил обломки. Неуязвимость не сработала и Слава потеряла сознание, в итоге захлебнувшись. Нашли ее не сразу. Низкая температура воды спасла ей жизнь, ее успели откачать. Врачи диагностировали отек мозга, операция была произведена незамедлительно. Панацея восстановила тело сестры, но вывести из комы не смогла. Эмили даже пожалела целительницу — ее сестра получила тот единственный вид травмы, который Панацея исцелить не могла — она не работала с мозгом.

Эмили предложила Леди Фотон вместе с Кристал перейти в Протекторат, а детей отправить в Стражи. Но миссис Пелхэм отказалась. Как она там сказала? «Новая Волна была мечтой моей семьи, и я не могу осквернить их память, предав эту мечту. Нам уже доводилось переживать тяжелые времена после убийства Флер. Сумеем пережить и эти.».

Но все же в Новой Волне оставалось три активных маски, кроме Панацеи. Это был полезный резерв.

И еще эти новички. Стражи Противодействия. Странные ребята. Если оглянуться и подумать, они с самого начала были намного сильней и серьезней, чем их сперва посчитали. Сработала инерция мышления — в отсутствие собственных масок их сочли малоинтересными. Ну добровольческая организация по защите районов города, до которых у озабоченных навалившимися проблемами властей просто не доходили руки. Ничего на самом деле нового — если людей некому защитить, они начинают защищать себя сами. Очередные минитмены, ничего нового. Пока они не нарушают закон и сохраняют порядок, ни вопросов ни претензий к ним не возникнет.

А подумать стоило. То, с какой точностью, слаженностью и скоростью проводилось выбивание остатков Барыг и «наследников» АПП, пытавшихся занять территорию Лунга, свидетельствовало о многом. Высокий уровень информационной обеспеченности, прекрасная индивидуальная и тактическая подготовка (все бандиты были вырублены без всяких следов боя — они даже не замечали нападавших), обязательные видеозаписи и фотографии, сделанные перед атакой и неопровержимо доказывавших виновность арестованных в глазах полиции… Это означало разведчиков, аналитиков, опытных бойцов. Не слишком похоже на кучку гражданских, решивших оборонять свой дом. Плюс их оперативная, весьма обширная и продуманная помощь гражданским после удара Губителя. Это означало финансы, контакты… Организацию. Но кто? Аккорд, решивший так своеобразно влезть в город? Элита? Империя? Просто некий скрытный богач или Умник, решивший помочь городу столь оригинальным способом?

А теперь у Противодействия появилась своя маска, и довольно сильная. Эмили вытащила из бумаг на столе отчет Флешетты по Хоукай, две поклонницы средневековых стрелялок весь бой пробегали бок о бок, и ее наблюдения для директора СКП Броктон–Бей были весьма интересны. Итак, Хоукай… Бугай — «четыре», может выше, удар держала неплохо. Движок примерно того же уровня, бегала и прыгала лихо, даже с Флешеттой на руках. Умник — «три», опять же может выше, неплохо анализировала ход боя и выбирала позицию, подсказывала Флешетте, куда стрелять, возможно, обладает умением определять уязвимое место цели. То ли Контакт, то ли Эпицентр, изменяла траекторию стрелы прямо в полете на весьма приличной дистанции. По словам Эгиды, утверждала, что обладает улучшенными чувствами. В общей сумме — крайне неприятный противник, определенно добавляющий веса Стражам Противодействия. Да, они демонстрировали дружелюбие и готовность к сотрудничеству, но Эмили считала, что береженого — Бог бережет. Лучше быть живым параноиком, чем мертвой дурой.

И странное поведение Кастер, починившей лук Хоукай… Раньше такие приступы альтруизма были мисс Эбер не свойственны. С другой стороны, оно и понятно, Стражи Противодействия противодействовали бандам в тех районах, где жили давние знакомые семьи мисс Эбер, так что чувство некоторой благодарности было вполне объяснимо.

Эмили устало вздохнула, обнаружив, что ее мысли опять съехали на мисс Эбер. Ее отношение к Стражам Противодействия было абсолютно понятно, и не надо было искать в обычной симпатии признаков зловещего заговора. Да, мисс Эбер была сильна и талантлива, но не следовало искать ее след во всем, что происходит в городе. Это уже попахивало начинающей съезжать крышей. Эмили коротко хохотнула, задумчиво проговорила в пространство:

— Да уж, таким темпом ты, подруга, сначала заподозришь шестнадцатилетнюю девчонку в создании личной банды, затем заподозришь в чем–нибудь жутком Триумвират, а затем плотно пропишешься в палате с мягкими стенами. И вообще, разговоры сама с собой — первый признак сумасшествия. Других дел, кроме как обдумывать одну–единственную подопечную нет, что ли?

Эмили повернулась к столу, перебрала бумаги, параллельно вспоминая бесконечные совещания и согласования. С вялым удивлением поняла — а ведь действительно, если подумать, то других дел у нее и правда нет. Смерть Губителя станет новым рождением Броктон–Бей. Будь город просто еще одной засечкой в списке жертв чудовищ, финансы, поддержка и снабжение шли бы по остаточному принципу, и потому они могли и не расхлебать образовавшихся проблем. Но «город смерти Левиафана» отстроят в любом случае, даже если бы на его месте остался только кратер. Государство обещало неограниченный кредит и максимальный приоритет. Уже появились различные фонды помощи городу и благодарности героям. «Интересно, как среагирует мисс Эбер на новость, что таким темпом через месяц станет миллионершей?», — попыталась представить Эмили реакцию Кастер. Воображение спасовало. Угадать, что творится за вежливой улыбкой и огромными наивными глазами не сумел даже проводивший беседу с мисс Эбер психолог. Он подтвердил адекватность мисс Эбер, ее вменяемость и годность к службе, но в частной беседе признался Эмили: «Работать с паралюдьми невероятно тяжело. Мало того, что среди них легкое сумасшествие встречается столь же часто, как и насморк. После триггера — ничего удивительного. Но вот понять, как обретенные силы воздействуют на восприятие мира и следственно — на образ мышления… Практически невозможно. А в случае с Умниками вообще любые методички можно смело спускать в унитаз. Вот взять хотя бы эту девочку, Тейлор. Через полчаса разговора я вдруг сообразил, что это я изливаю душу и жалуюсь ей на жизнь, а она разбирает мои проблемы и дает мне добрые советы. И в результате согласно всем методичкам ее психологический профиль: тридцати или сорокалетняя женщина, с разнообразным жизненным опытом и образованием управленца высокого ранга. Но это ведь не так! Это просто проявление силы! И чтобы правильно сделать поправку на силу, нужно или быть сверхгением и суперпрофессионалом, или иметь огромный опыт работы конкретно с этой маской. И как работать в таких условиях?».

Эмили снова вздохнула. К концу дня все стратегические проблемы были уже обговорены (что говорить, если последнее совещание было посвящено вопросу: «Превращать ли оставшийся от Губителя кратер в мемориал, и какой памятник поставить?»), а с текучкой разберутся и без ее участия. Настоящий начальник не тот, кто вечно стоит над душой, а тот, кто умеет так подобрать людей и поставить работу, что ему вовсе не потребуется стоять над душой.

И в результате Эмили могла наконец признать проблему, которая дергала ее подсознание весь день. У возможно сильнейшей маски Броктон–Бей не было никаких якорей в Протекторате и СКП. Кастер нормально общалась с пятью людьми: Стояком, Рыцарем, Славой, Лазершоу и Штурмом. Двое в коме, одна посторонняя, один безответственный ребенок, и один его «духовный близнец». Если Кастер внезапно возжелает сменить команду, останавливать ее нечем, общественное мнение в ЛЮБОМ случае окажется на ее стороне, а отпускать подобную силу… Во–первых глупость, во–вторых безответственность, в-третьих пиар–катастрофа.

А звоночки то были. Отчетливая симпатия мисс Эбер к Стражам Противодействия. Эпизод на записи Убера, в котором видно, как мисс Эбер лечит раненую руку Кайзера, затем нежно стирает его кровь и прячет окровавленный платок на поясе. Хорошие девочки вообще склонны западать на плохих мальчиков, а у Кастер сейчас как раз период гормонального взрыва. А Кайзер уж точно постарается не упустить свой шанс. Как же, благородный рыцарь, заслонивший от удара своей спиной! Самое то, чтобы вскружить голову шестнадцатилетней девице!

Нужно было срочно искать способ покрепче привязать Кастер к СКП. Хм… Люди — существа стайные, как ни крути. Подруга, друг, кто–то, кто верен СКП и чье мнение мисс Эбер будет небезразлично, может стать столь нужной привязкой.

Эмили задумчиво перебрала в памяти ближайшие подходящие кандидатуры.

Бостон… Им и так подсунули Трикстера, Солнышко, Оливера и Ноэль. Сдергивать кого–то у них — в случае конфликта повысить риск для нормальных людей и оставшихся масок.

Чикаго… Мрак, его сестрица, Генезис, Баллистик. Тоже не вариант.

Нью–Йорк… Стражей против Элиты все равно пускать никто не будет, лидером героев там сам Легенда, выделить поддержку они смогут без проблем. Как это будет можно по бумагам провести? Хм… Эгида и Стояк скоро уходят в Протекторат, Рыцарь недееспособен, Виста слишком мала, а Кастер не имеет нужного опыта. Плюс, хоть испытательный срок с нее тихо сняли (тут Эмили скривилась. «Поймите, испытательный срок у национальной героини — не то, что может дать нам хороший пиар. Раз уж девушка взлетела столь высоко, ее образ должен быть безупречен.», — мысленно передразнила Эмили Гленна. Это не «образ должен быть безупречен», это закон должен быть один для всех! Увы, проклятая политика. Да здравствует видимость!), к его существованию можно было апеллировать в кулуарах. Про Страшилу речь даже не шла. А значит, Стражам Броктон–Бей временно понадобится опытный лидер. Подойдет… Флешетта. В том числе и по еще одной причине…

Эмили в очередной раз вздохнула, вспомнив еще один касающийся Кастер нюанс — избегание мужских прикосновений, вообще настороженность по отношению к лицам мужского пола. Похоже, даже не осознаваемая ей самой. Гесс, больная ты мразь, что еще ты успела натворить? При этом женское общество никакого видимого отторжения у мисс Эбер не вызывало. Может, довольно… широкие взгляды Флешетты придутся ко двору?

Кастер следует удержать в рядах героев. Да, Флешетта — отличный вариант. На первое время должно помочь, а там посмотрим, что можно сделать еще.

Эмили удовлетворенно кивнула, наконец определив грызшую сердце проблему и выбрав путь ее решения. А значит, пора с новыми силами за работу! Сколько ни сбрасывай на плечи подчиненных, все равно останутся вопросы, которые может решать только Директор. А потому — вперед, на борьбу с бумажными завалами. Впереди уйма работы!