Тейлор — Медея

Шторм бушует в Заливе

Страшила изо всех сил сцепил трясущиеся пальцы, отчаянно пытаясь подавить страх. Губитель… Он герой, эта битва — его долг! «Давай, Джон, соберись уже, тряпка! У тебя есть силы, а как насчет тех, у кого их нет?».

Когда объявили тревогу, их всех отправили на условленное место сбора — здание на берегу, на полпути от доков до приличной части города. По дороге он видел, как толпы людей клубятся на улицах. Кто–то пытался бежать из города. Кто–то рвался в различные убежища. Кто–то пытался найти родных. Джон видел, как плачет ребенок, вырванный из рук матери толпой. Страх витал над городом. Полицейские пытались направить людей, сохранить порядок, помочь, как только могли. Им наверняка было до ж*пы страшно, но они делали свою работу, и делали хорошо. Сейчас они показали себя настоящими героями. А ведь и полиция, и СКП — просто люди, но они победили свой страх перед Губителем. И он должен победить тоже. Он — маска, один из тех, кто может отогнать Губителя от простых людей. «Это — причина, по которой люди верят героям, это — наш долг, наша работа,» — твердо сказал себе Страшила, — «и ее надо сделать хорошо.». Джон сжал зубы и сделал глубокий вдох. Он не сдастся.

На улице раздался мощный хлопок. Страшила машинально глянул в окно. Сердце радостно екнуло. Александрия! И не одна, со своей командой. А вот еще маски. Мм, ему же объясняли, он же помнит! Да, точно, другие Стражи: Сварщик из Бостона, Флешетта из Нью–Йорка… А дальше не вспоминалось. Эгида махнул рукой Сварщику, о чем то с ним заговорил, к другой девушке, не Флешетте, подошел Триумф.

Герои продолжали прибывать: Шевалье со своей пушкой, а вот Мирддин из Чикаго… Джон заметил, как Тейлор с интересом изучила Мирддина, и вроде даже принюхалась. Отвернулась, словно не найдя, что искала. Ну да, в своем балахоне и с посохом Мирддин выглядел малость фриковато, но даже это не могло умалить его крутости! А вот прибыла и Новая Волна. Маски Протектората тоже были здесь, собранные и спокойные. Мисс Ополчение увешана перевязями со снарядами, зачем они ей, с ее–то силой? Оружейник с аж двумя Алебардами беседует… Черт, это же сам Легенда! А значит…

Страшила огляделся. Эйдолон нашелся в дальнем углу. Он спокойно стоял, глядя в окно. Наверно, планировал бой с Губителем. Интересно, какая это для него битва со Злом? Сотая? Тысячная? Старейший и сильнейший герой Земли после Сына… Но Сын вечно маялся какой–то х*рней, а Эйдолон делал дело. Может, Сын и сильнее, может, кто–нибудь, когда–нибудь, и сумеет получить больше силы… Но Эйдолон сделал столько хорошего, спас столько жизней, что для Страшилы именно он — навечно герой номер один. Одно его присутствие внушало надежду, что им всем все же удастся отстоять город.

Маски продолжали подходить. Вот Империя 88 в оставшемся составе: Кайзер, Чистота, Паладин, Крюковолк, Штормтигр, Фенья с Меньей, Криг и Отала. Штурм подмигнул Менье, почесал сперва подбородок, затем затылок. Страшиле показалось, что он со своего места услышал скрип зубов Меньи. Батарея дернула Штурма за руку, что–то сердито ему сказала. Штурм прижал руку к сердцу, слегка поклонился Менье. Та в ответ степенно склонила голову. Кажется, инцидент был исчерпан.

А это еще кто? Девушка в облегающей черной броне, наплечники, наручи, броневые пластины на сапогах, что–то вроде юбки, прикрывающей ноги от пояса до колен сзади. За спиной здоровенный колчан и… Сложенный лук? Маска в форме ястребиной головы, длинные белые волосы стянуты в небрежный хвост. Из прорезей маски смотрят насмешливые зеленые глаза.

— Хоукай. От Противодействия, — негромко представилась новенькая. — Немного Бугай, немного Движок, немного Умник. Всегда попадаю в цель.

Противодействие? Страшила напряг память. А, точно, те парни, что по ночам прикрывают районы рядом с Доками. На контакт идут, но лаконичны до ужаса: «мы вам союзники, поможем, если надо, просите, не стесняйтесь, а сейчас извините, куча дел». Но их же вроде считали просто вигилантами, группой людей, просто наводящих рядом с собой порядок. А теперь у них есть маска?

Хоукай тем временем записали, и она прошла в зал. На пару с Флешеттой отогнала от Куклы Бамбину. Ну, вроде нормальная. В любом случае, против Губителя пригодятся все.

А маски все прибывали и прибывали.

Легенда кивнул Оружейнику и Александрии, прошел к передней части комнаты, и Страшила превратился в слух.

— Мы должны поблагодарить Оружейника и Дракона за своевременное предупреждение о нападении Левиафана, — негромко сказал Легенда.

Негромко, но услышали его абсолютно все, не слушать его было невозможно. Легнда продолжил:

— Это означает, что у нас будет несколько минут, чтобы выработать план, вместо того, чтобы бросаться сломя голову в надежде успеть. Это, в свою очередь, означает, что сегодня, возможно, будет «хороший день».

Легенда тяжело вздохнул:

— К сожалению, статистика наших столкновений с этой тварью гласит, что даже «хороший день» означает, что к вечеру четверть присутствующих будет уже мертва.

«Нечего сказать, обнадежил, блин!» — подумал про себя ошарашенный такой прямотой Страшила.

Шепотки пронеслись по помещению. Погибнет каждый четвертый. И вряд ли останутся целы все остальные. А Легенда продолжал говорить:

— Я говорю вам это, чтобы вы понимали, с чем нам сегодня придется иметь дело. Да, Левиафан не так сокрушительно силен, как Бегемот. Да, у него нет коварства и манипулятивности Симург. Но он быстрый. Он сильный. Он невероятно прочный. И он умный. Не недооценивайте его.

Легенда вздохнул:

— Я знал много людей, хороших людей, сильных масок и опытных бойцов, погибших из–за того, что недооценили противника. Левиафан умен. Не недооценивайте его. Его водное эхо сокрушительно. Его гидрокинез смертельно опасен на любой дистанции. И именно его гидрокинез — главная угроза городу.

Легенда махнул рукой. На стене появилась схема города, на которой было выделено подземное озеро.

— Ньюфаундленд. Давление воды раскололо шельф. Полмиллиона погибших, — тихо сказал Легенда. — И Кюсю. Остров просто смыло вызванными Левиафаном волнами. Девять миллионов погибших. После этого все возможные цели были разделены на те, что могут выдержать удар Левиафана… И те, что нет. Броктон–Бей не сможет. Пропустим Губителя — и подземное озеро размоет свои стенки. Город рухнет вниз, став могилой для всех, кто остался в нем, всех, кто надеется на нас. Преимущество территории — на его стороне. А потому мы не сможем тянуть время, выжидая появления Сына. Мы должны оттеснить Левиафана от города и нанести ему столько повреждений, что он будет вынужден уйти. Его можно ранить. У него есть кровь. И пусть нам до сих пор не удалось убить ни одного Губителя, однажды мы найдем способ. Мы выстоим. Мы победим.

Легенда обвел слушающих его масок твердым взглядом:

— Дракон и Оружейник дали нам достаточно времени, чтобы скоординировать наши действия. Не будет никаких подробных планов — ни один план не выдерживает столкновения с Губителем. Мы разделимся на группы. Те, кто может наносить сильный урон с расстояния, атакуют Левиафана. Живучие бойцы будут сковывать его действия. Те, кто способен ставить барьеры, или еще как–то удержать приливные волны, будут прикрывать город. Задача Движков — помогать в маневре и эвакуировать пострадавших. Те, чья сила не подходит ни под один из критериев, просто помогайте, чем можете.

Следующим выступил Оружейник, рассказав про устройства связи и правила их использования. Страшила слушал вполуха, будучи слишком занятым раздачей этих устройств маскам. Героям, злодеям… Какая разница? Сейчас они все в одной лодке. Затем снова выступил Легенда, напомнив, что именно противостояние Губителям — причина, по которой люди терпят масок и еще раз всех подбодрив. Страшила полречи просто прослушал, вновь отчаянно пытаясь подавить мандраж. Что он может? Левиафан его кулаков даже не заметит! Джон сжал зубы. В детстве его всегда восхищал Байярд. «Делай, что должно — случиться, чему суждено». Страшила украдкой огляделся. Все остальные Стражи были собраны, спокойны, сосредоточенны. Даже Кастер, как будто для нее это не первая битва с непобедимым врагом, а сто первая. А ведь она такой же новичок. «Делай, что должно…». Он не побежит.

Ливень за окнами превратился в настоящий водопад. В стену что–то с грохотом ударило, часть конструкций просто обвалилась, в помещение ударили тугие струи воды, разбились о поднятые барьеры.

— Попутчик! — повелительно выкрикнул Легенда.

Мир дернулся, сменился картиной дороги дальше от побережья. Вода была везде — струилась под ногами, лилась с неба, накатывалась от берега.

Мисс Ополчение вдруг оказалась рядом, ободряюще сжала плечо, другой рукой подтянула к себе Эгиду, негромко приказала:

— Держитесь во второй линии. Прикрывайте, вытаскивайте раненых. Не лезьте на рожон, время показать удаль еще будет. Левиафаном займутся маски сильнее и опытнее вас. Война — не детское дело. Кастер, закинь меня на ту крышу.

Исчезла вместе с Тейлор, Виста дернула Эгиду за рукав, указала на другое здание:

— Там обзор будет куда лучше!

Карлос кивнул, Мисси сократила расстояние так, что на здание они просто запрыгнули. За пеленой дождя внезапно нарисовался громадный силуэт. Левиафан вырвался из струй ливня, огромный, обманчиво нескладный, асимметричный, абсолютно неправильный. Длинный хвост тянулся за спиной, шлейф потоками стекал на землю, передние руки–лапы почти волочились по земле, голова с четырьмя глазами–щелями непрерывно двигалась, словно сканируя окружающее.

На какой–то миг все, казалось, замерло. А затем Губитель рванулся вперед, с невозможной скоростью скользя по поверхности воды, двумя ударами разорвал троих, хвост развалил пополам еще одну маску, шлейф буквально размазал еще кого–то… Браслет связи забубнил оповещениями, воздух заполнился паром от ответного удара масок.

Бой начался.

Каждый шаг, каждое движение Левиафана утягивали за собой тонны воды. Он прорывался сквозь ряды масок, расшвыривая, разрывая, расплющивая все на своем пути. Иногда сильный удар заставлял его замедлиться, потерять равновесие, но он тут же восстанавливался и продолжал убивать. Как они вообще надеялись остановить его?!

В следующий миг голова и плечи Левиафана оказались заключены в прозрачную сферу, Губитель завяз, как муха в меду. Так же, как почти месяц назад застрял Лунг. Вот только Левиафан был куда сильнее Лунга. Он рванулся, выдираясь из ловушки, вода за его спиной поднялась, толкнула его, Губитель вырвался, снова устремился вперед. Атака Кастер задержала его секунды на три, не больше!

Но этого хватило. Наиболее уязвимые маски отступили, освобождая место для битвы. С небес рухнули полыхающие лучи, изогнулись, нанося удары в самые уязвимые места. Левиафан с немыслимым проворством метнулся в сторону, запрыгнул на стену здания, изогнулся, пытаясь в прыжке достать атакующего Легенду. Опять застрял в барьере. Легенда ударил, вода взорвалась яростным гейзером, пытаясь прикрыть Левиафана, лазеры Легенды изогнулись, ударили монстра в спину, раскаляя плоть Левиафана до ярко–желтого свечения, раздирая шкуру, оставляя глубокие раны. Левиафан выдернул себя из барьера, снова попытался прорваться дальше в город, шлейф взметнулся, прикрывая его спину, водяные жгуты выстрелили вверх, угрожая Легенде.

На монстра сыпались удары Стрелков, наиболее живучие из собравшихся масок атаковали в рукопашную, пытаясь связать Губителя боем. Из браслета связи продолжали идти все новые оповещения о потерях среди масок, сражавшихся с Губителем. Левиафан расшвыривал их с презрительной легкостью, продолжая рваться вперед. Навстречу ему метнулась женщина в черном и сером, Левиафан резко затормозил, его шлейф продолжил движение, ударил Александрию с силой курьерского поезда. Та, не останавливаясь, ударила навстречу, разбила атаку Левиафана, разметав ее веером безвредных брызг, прорвалась к Губителю. Тот скользнул, уклоняясь от ее удара, вода под ногами и часть шлейфа внезапно превратились в лед, на миг сковали движения Губителя. Александрия настигла врага, взлетела, нанося удар в голову, сверху вниз. Вбила Левиафана в землю, вцепилась, раздирая его кожу, вырывая куски плоти.

Хвост Левиафана изогнулся, щелкнул над его спиной исполинским бичом, увлекая за собой тонны воды, ударил Александрию. Она взлетела, уходя от удара, собранная вода внезапно шибанула под Левиафана, подбрасывая его вверх, когтистая лапа со страшной силой ударила Александрию, отшвыривая ее куда–то за горизонт.

Сверху рухнул робокостюм Дракона, дал залп лазерами и ракетами, вцепился манипуляторами в Губителя, пытаясь удержать, выплюнул ему в морду плазменный факел. Налетели роботы–разборщики, демонтировавшие корабли на дне бухты. Их мощные клешни и резаки впились в раны на теле Губителя, начали рвать и расширять их. Один из роботов попытался приковать Левиафана ржавой якорной цепью.

Вода вокруг Левиафана взметнулась неудержимым смерчем, просто смыла и разорвала докучливых металлических блох. Опять замерзла, запирая в себе Левиафана. Две секунды понадобилось Губителю, чтобы расколоть ледяной саркофаг, но на выходе его ждал сокрушительной силы залп Дракона, Легенды и Эйдолона. Левиафана отшвырнуло на несколько шагов назад, в груди зияла обширная рана, по каплевидному телу текли потоки ихора.

Левиафан прыгнул вперед, распластался по земле, буквально протекая под очередным барьером Кастер, утянутая им вода наоборот, выстрелила вверх, словно из гигантской водяной пушки, ударила в парящую в вышине фигуру в фиолетовом плаще.

Страшила не удержал крик ужаса, но пробитая навылет Тейлор распалась облачком искр, а вновь частично замерзший шлейф неопровержимо свидетельствовал — Кастер в порядке, это была лишь проекция для отвлечения внимания.

Со стороны залива появилась мчащаяся точка, выросла в Александрию, тащившую ржавый, асимметричный огромный кусок металлической конструкции, в которой Джон узнал носовую секцию корабля, поднятую этим утром. Дьявол, это же было чуть больше часа назад! А казалось, прошла целая вечность!

Александрия ворвалась обратно в бой, с размаху припечатала фрагментом корабля Губителя, замедленного собственным опять замерзшим шлейфом, прижала к земле, не позволяя вырваться. Дракон, Легенда, Эйдолон, другие Стрелки обрушили на Губителя шквал лучей, снарядов, вовсе непонятно чего, оставляя на шкуре твари множество рытвин и борозд, но повреждения были такими незначительными!

Страшила ощутил себя лишним, абсолютно бесполезным, его захлестнуло отчаяние от видимого бессилия масок остановить Губителя. Мощный хлопок по плечу вывел Джона из ступора.

— Не стой на месте! — рявкнул Эгида.

— Но что я могу?! — в отчаянии выдохнул Страшила. — Я… я…

Эгида схватил Джона за плечи, крепко сжал:

— Не тушуйся. В первый раз всегда так.

Страшила думал, что Карлос сейчас накричит на него, но голос Эгиды был неожиданно мягок и спокоен.

— Кажется, что подобную тварь не победить, не остановить, — продолжал Эгида. — Чувствуешь панику от одной мысли как–то противостоять ему. И есть только один верный способ остановить панику. Единственный способ подавить панику — это ДЕЛАТЬ что–нибудь. Плевать, если то, что ты делаешь, — смертельно опасно и глупо. Действовать лучше, чем просто сидеть, дожидаясь, пока тебя убьют.

Эгида рывком повернул Страшилу к окну:

— Там уйма раненых и просто растерявшихся. Ты можешь помочь первым и вдохновить вторых. Человек, который что–то делает, станет для них примером и они последуют за ним. Так что не стой, как пень, бери над ними командование. И ДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ!

Последние слова Эгида буквально проорал на ухо Страшиле. От Карлоса исходила какая–то бешеная энергия, смывшая отчаяние и безнадегу. Страшила кивнул, принял сунутую ему Эгидой аптечку, и рванул вниз на улицы, на бегу прося указать ему местонахождение ближайшего раненого. Делай что должно, случится, чему суждено!

Несколько минут спустя

Страшила выдернул раненого из–под упавшей на него стены, сдал на руки какому–то Движку, рванул к следующему. Рявкнул по дороге на какого–то растерянного пацана, тот пришел в себя, увязался за ним. Указанная точка была почти под ногами Левиафана, Страшила тормознул, придержал внезапного напарника.

Левиафан крутился на месте, бомбардируемый со всех сторон. Александрия била его вблизи, при каждом удобном случае пыталась вмять в землю, удержать, подставить под удар. Легенда, Чистота, Лазер–Шоу, Штормтигр, Леди Фотон, множество других, вовсе Джону неизвестных масок, били в Губителя всем, что у них было. Эйдолон и Кастер связывали движения Губителя барьерами, замораживали (Кастер) и просто девали непонятно куда (Эйдолон) окружавшую его воду. Высокая женщина со здоровым рогом на лбу пробежала мимо Страшилы, вскинула руки. Острые как бритва силовые поля ударили в голову и шею Губителя, точно в оставленные Александрией раны. Углубились совсем немного, женщина («Нарвал, из Гильдии», вспомнил Страшила) что–то эмоционально сказала по–французски, сменила тактику, полосуя своими полями ноги Губителя, старательно сковывая его движения.

Из–за парапета соседнего здания высунулась Флешетта, выпустила здоровенный болт, вошедший куда глубже, чем удавалось ударить всем остальным. Улицу в длинном прыжке перелетела Хоукай, подскочила к Флешетте, протягивая ей свои стрелы и что–то крича. Флешетта коснулась трех наконечников, поймала переданный ей напарником болт, перезарядила свой арбалет. Хоукай вскинула свой здоровенный лук, наложила на тетиву три стрелы разом, выпустила их в цель. Стрелы взлетели над полем битвы, устремились вниз, несколько раз чуть ли не под прямым углом сменили траекторию и вошли в голову Левиафана, по стреле в глаз.

Губитель, казалось, вообще не заметил этого удара. Буквально протек между ловушками пытавшихся удержать его масок, отшвырнул Александрию, взметнул воду чудовищными фонтаном. Выскочил из кольца окружения, рубанул здание хвостом, прыгнул сквозь него, шлейф Левиафана взорвал здание изнутри. В великолепном прыжке перескочила с летящего обломка крыши на целое здание Хоукай с Флешеттой на руках, на другой крыше появилась Мисс Ополчение, что–то сказала пустому месту, устремилась вслед за Левиафаном, выдергивая из перевязи гранату и закладывая ее в свой гранатомет.

Вот только так повезло не всем. Браслет забубнил, оповещая о новых выбывших и погибших.

Страшила метнулся к мигающей отметке, незнакомый парень держался рядом. Разбросал завал, с яростным воплем поднял привалившую раненого балку, своей силой не позволяя ей развалиться. Парень выволок раненую женщину, кровь залила ей лицо и грудь. Страшила быстро промокнул рану, ничего страшного, поверхностное рассечение, скорее всего несколько переломов. Наспех забинтовал рану, оставил парня приглядеть за раненой, пока ее не эвакуируют, устремился вслед за Губителем. Будут другие пострадавшие, он сможет помочь, сможет что–то сделать!

Левиафана попытались снова зажать, он прорвался сквозь масок, оставив изломанные тела, затем просто пробежал через старое двухэтажное здание, вильнул, уклоняясь от ударов Стрелков. Из–под его ног полетели окровавленные ошметки.

«Боже, неужели кто–то не эвакуировался», в ужасе подумал Страшила, один из ошметков брякнулся ему под ноги. Это была собачья нога, уф, просто бродячая стая…

Чей–то нечленораздельный вопль перекрыл даже шум боя, три монстра размером с автобус, состоящих, казалось из мышц и шипов атаковали Левиафана. Тот резко развернулся, шлейф продолжил движение, ударил монстров («Собаки Адской Гончей!», вспомнил неприятную встречу Страшила), Левиафан продолжил разворот, отбросил волной преследователей, довершил свое вращение и слитным ударом лап и хвоста добил собак. Понесся дальше, на него с безумным криком выскочила коренастая девушка в криво напяленной маске собаки. Левиафан не замедляясь пронесся мимо, небрежным движением на бегу ударив когтем в грудь девушки, и возвратным движением дернув на себя и вверх. Округлый предмет унесся в сторону здания, ударил Мисс Ополчение, сбив ей прицел, еще одно здание в стороне от маршрута Левиафана покрылось толстой коркой льда. Обезглавленное тело Гончей кувыркаясь, упало на тела ее собак.

На Левиафана обрушился град лучей, Легенда тремя ударами прижал Губителя к земле. Над телами раненых и погибших возник Эйдолон, развел руками, исчез в искрах телепортации вместе с еще дюжиной тел. «Наверняка он спас всех, кто еще дышал, а значит, моя помощь здесь не требуется», подумал Страшила, упрямо пробираясь к месту боя.

— Внимание! Огонь по площади! — выкрикнула Мисс Ополчение и выпустила еще несколько гранат.

Первая взорвалась золотыми, даже на вид липкими лентами, уцепившимися за Левиафана, попытавшимися сковать его движения. Вторая обратила чешую и плоть в зоне удара в стекловидную массу. Третья превратилась в черную точку, начав буквально засасывать в себя воздух, воду… и хвост Губителя.

Левиафан вцепился в разломанный асфальт передними лапами, вода поднялась, начала выталкивать его из ловушки. Маски усилили натиск, пытаясь успеть, пока Губитель скован, подлетевшая Александрия попыталась забить тварь в зону поражения.

Левиафан рванулся всеми четырьмя лапами, вода тараном ударила его в спину, на водном столбе внезапно намерз здоровенный ледяной наконечник. Но воды было слишком много, Кастер не успела заморозить ее всю. Ледяное острие с хрустом ударило Губителя под хвост, брызнуло искрящимся крошевом, вода продолжала наращивать давление, кроша и раскалывая нарастающий лед. Совокупного импульса водного тарана и собственного усилия хватило Левиафану, чтобы вырваться из ловушки, хвост щелкнул, запуская серповидное водное лезвие в сторону позиции Мисс Ополчение. Лезвие прошло сквозь весь верхний этаж здания, срубая опоры, крыша обвалилась вниз, браслет услужливо сообщил о выбывании Мисс Ополчение.

Левиафан прыгнул вперед, ударил лапами, добавил шлейфом. Многоопытная Александрия увернулась от всех трех ударов, но тут сквозь шлейф промелькнул хвост Губителя, ударил героиню по голове, сбил в воду. Левиафан немедленно навалился обеими лапами, пытаясь удержать Александрию под водой. Маски обрушили все, что у них было, атакуя изо всех сил, чтобы спасти прославленную героиню. Левиафан внезапно отпустил ее, крутанулся, разрывая неосторожных когтями, сметая шлейфом, рассекая хвостом. Кашляющая Александрия выкатилась из–под лап Губителя, разорвала дистанцию, пытаясь восстановить дыхание.

Вода вокруг Левиафана выстрелила десятками гейзеров, ударила в парящих Стрелков. Браслет опять забубнил, перечисляя раненых и погибших. Леди Фотон, Чистота и Лазер–Шоу, находившиеся в секторе обзора Страшилы, ушли от атаки, приготовились ударить сами…

Потоки воды за их спинами внезапно изогнулись, ударили обратно. Чистоту отшвырнуло в сторону, она сломанной куклой, безвольно кувыркаясь, устремилась к земле. Проекция Паладина подхватила ее тело, уклонилась от очередной атаки и со своим драгоценным грузом умчалась прочь от боя.

Леди Фотон увидела произошедшее с соседкой, метнулась в сторону, что–то отчаянно крича. Лазер–Шоу то ли не расслышала, то ли в азарте боя пропустила мимо ушей… Она не двигалась. Леди Фотон устремилась наперерез атаке Левиафана, приняла на свои щиты удар, предназначавшийся дочери. Мощь атаки Губителя была настолько велика, что Леди Фотон швырнуло на Лазер–Шоу, и обе маски Новой Волны, пробивая перекрытия, с грохотом рухнули в развалины какого–то здания. Браслет перечислил очередные потери.

— Кристал! — не слыша собственного голоса, заорал Страшила и со всех ног бросился на помощь.

«Выбыла — не убита», стучало у него в голове, «выбыла — не убита». Успеть, лишь бы успеть!

Джон со всей силы ударил в вставшую на пути стену, проскочил в проделанную дыру, отбросил мешающую балку. Метка Кристал на браслете была все ближе. Джон стал пробираться осторожнее, вытащил из проема дверь, нырнул внутрь.

Кристал лежала на груде обломков под стеной, неестественно изогнувшись. Поверх нее лежала Леди Фотон, из–под ее головы растекалась лужица крови.

— Кристал… — полузадушенным шепотом прохрипел Страшила. Дьявол, почему он был таким нерешительным?! Нельзя ничего откладывать на завтра — завтра может и не быть…

«Выбыла — не убита!», пнул себя Джон, бросился к девушке, упал рядом с ней на колени, не зная, что делать. Внезапно Кристал открыла глаза:

— Привет, Джонни… — тихим голосом сказала она. — А я ног не чувствую. И рук… тоже. Вообще почти ничего не чувствую…

Скосила глаза вниз:

— Что… Что с мамой?

Страшила дернулся, замер, не зная, как проверить. Двигать нельзя, Леди Фотон лежит на Лазер–Шоу, если у Кристал перебит позвоночник, движение может убить ее. Сообразил, оторвал крышку аптечки, подсунул блестящую внутреннюю поверхность к носу Леди Фотон, с облегчением продемонстрировал Кристал затуманенное пятно:

— Дышит, это главное. Сейчас будет помощь, Панацея может исправить что угодно…

Нахмурился, глядя на браслет:

— Что за..?

На экране светилась желтая рамка, а желтый треугольник с черным восклицательным знаком внутри, указывал в сторону, откуда доносился шум боя.

— Приливная волна! — выдохнула Кристал. Зажмурилась, затем твердым тоном приказала:

— Джон, хватай маму и уходи!

Страшила беспомощно поглядел на девушку:

— Но… ты…

— Один лучше, чем три! — сорвалась на крик Кристал. — Хватай маму и беги! Невозможно спасти всех! Чудес не бывает!

— Чудо — это всего лишь способность верить в возможность желаемого сильнее, чем весь остальной мир верит в невозможность этого, — хрипло выдохнул Страшила.

Сжал зубы, перепрыгнул Кристал, прижал руки к стене. Он уже слышал грохот надвигающейся волны. Усилиться! Сильнее! Еще! Укрепить кости! Плевать на последствия, лучше быть живым и больным, чем здоровым и мертвым!

Сила обхватила стену. Воспринять как единый объект. Сжать структуру, сцементировать воедино своей силой. Наклонить на себя для снижения давления. Упереться. Прочнее! Еще прочнее!

И ДЕРЖАТЬ!!!

Удар был ужасающей, сокрушительной силы. На плечи Страшилы словно рухнул небосвод. Ноги заскользили, стена начала крошиться. Сжать своей силой, вцепиться в каждую песчинку, упереться еще сильнее!

Руки прострелило кошмарной болью, Страшила надсадно заорал, вкладывая свою ярость, свою боль, свою решимость, свою надежду. Потоки воды с ревом неслись мимо, обтекая их воздушный карман. В спину словно засунули раскаленный прут, кости хрустели от напряжения, руки превратились в два комка боли…

Держать! Держать!!! ДЕРЖАТЬ!!!

А потом все кончилось. Давление ослабло, пропало совсем. Страшила захрипел, отчаянным усилием повернулся, толкнул стену в сторону от Кристал. Стена завалилась на землю, еще в полете разваливаясь каменным крошевом.

— Как за каменной стеной… — расслышал Джон потрясенный шепот Кристал.

Рухнул на колени, ноги не держали. Руки двумя плетьми повисли вдоль туловища. Внезапно Джона пробило на дурацкий смех. Все болело так, что хотелось завыть, а получалось только хихикать, как ненормальный:

— Ваш уровень, ха–ха, превозмогания, хаа, повышен, — содрогаясь от хохота, сквозь слезы выдохнул Джон. — Получено, хихи, достижение, хыы, «Начинающий Ультрамарин»! Ха–ха–хаах…

Впереди Джон разглядел огромную массу льда, застрявшую между зданиями, создав тем самым своеобразный волнолом. На льду, вцепившись левой рукой в непонятно откуда взявшийся посох, а правой упираясь в лед, на коленях стояла Кастер. Вдоль берега виднелось еще с полдюжины ледяных волноломов. Кажется, Эйдолону понравилась идея Тейлор…

Кастер подняла голову, повернулась, увидела Джона и сорвалась к нему.

— Кристал… — выдохнул Страшила. — Сперва она.

Кастер кивнула, коснулась ладонью шеи Кристал, вторую прижала к спине Леди Фотон.

— Ушиб позвоночника. Очень сильный, но не смертельно. У Леди Фотон переломы кистей рук и сильное сотрясение. Я сейчас доставлю их к Панацее и вернусь за тобой.

— Просто… Зашибись, — в два приема ответил Страшила и наконец позволил себе сползти в блаженное беспамятство.

То же время, юго–западнее

— Где эта тварь? — нервно спросил оглядывающийся Триумф.

— Ни малейшего понятия, — хрипло выдохнул Бесстрашный.

Огляделся. Нахлынувшая вода испарялась туманом, утягивалась куда–то вдаль, открывая картину впечатляющих разрушений. Здания были разломаны, словно картонные. Бушующий поток сносил деревянные заборы и железобетонные конструкции с одинаковой легкостью. У берега была видна какая–то мешанина арок, массивных железных балок и изломанных конструкций. Дьявол, да это же их вышка! Удар Левиафана сорвал ее с удерживающих якорей и впечатал в берег.

— Каюк буфету, — нервно хихикнул тоже заметивший состояние их штаба Триумф.

Бесстрашный мог понять его состояние, Триумф еле успел под пузырь Барьера. Не запнись волна обо что–то у берега, ему тоже наверняка был бы конец. Но реплика соратника была настолько не к месту…

— Нашел время думать о пирожных, — бросила осматривающая округу Батарея.

— Это были очень вкусные пирожные, — все же не удержался от ответа Триумф.

Помог Барьеру подняться с колен, молодой герой мелко дрожал. Он смог сдержать атаку Левиафана, но на пределе сил. Еще бы чуть–чуть, и все…

— У нас тяжелые потери, подробности позже, — объявил хор одинаковых женских голосов из браслетов укрывавшихся под силовым пузырем масок.

— Проклятье, это же скольких…

Триумф не успел договорить. С крыши здания в центр их группы спрыгнул Левиафан, мгновенно убил двоих, Барьер с отчаянным стоном попытался сдержать его.

Бесполезно, Левиафан проломил его щит, как стеклянный, устремился вперед… Триумф заорал, выбивая опоры покосившегося здания, оно не выдержало, рухнуло на Губителя. Левиафана это задержало лишь на несколько секунд, он встряхнулся, расшвыривая обломки во все стороны, но уцелевшие успели отскочить, разорвать дистанцию, перегруппироваться…

Губитель опять бросился к ним, Триумф снова закричал, пытаясь повторить удачный маневр. Левиафан внезапно затормозил, шлейф продолжил движение, увлек падающие обломки, ударил по их группе.

Триумф прокувыркался в водном потоке добрый десяток метров, отчаянно задерживая дыхание, на ноги рухнула жуткая тяжесть, герой невольно закричал, выпуская пузыри, рванулся вверх, к воздуху…

Пальцы пробили поверхность воды, а затем ноги дернуло, Триумф глянул вниз. Боже… Он оказался в какой–то яме, ноги завалило обломками им же разбитого здания! Рванулся изо всех сил. Еще десять сантиметров! Боже, нет! Он не хотел умирать вот так, в ладони от спасения, утонув, как крыса!

В груди нарастала режущая боль, над водой промелькнула гигантская тень. Левиафан. Это конец.

Бесстрашный сжал зубы, союзники еще не пришли в себя, но у Триумфа не было времени! Рванулся вперед, ударил копьем, добавив еще одну рану к уже усеивающим тело монстра, сделал еще один выпад, уклонился от ответного удара, отбил воду щитом. Бесстрашный отчаянно маневрировал, дразнил чудовище быстрыми выпадами… И Левиафан купился, устремился за ним! За спиной чудовища из развалин выскочила Батарея, сунула руки в воду, мощно дернула.

Дикий вопль сотряс окрестности, Батарея с висящим у нее на руках Триумфом бросилась прочь, с ног Триумфа стекала кровь. Левиафан щелкнул хвостом, запуская водяной удар. Триумф предупреждающе завопил, Батарея подпрыгнула, пропуская атаку под собой.

— Я здесь, тварь! Смотри на меня! — заорал Бесстрашный, что есть сил атакуя Губителя копьем. Тот отшатнулся от напора, вдохновленный Бесстрашный сделал шаг вперед.

В ноги что–то ударило с дикой силой, позвоночник хрустнул, копчик взорвался адской болью. Как в замедленной съемке Бесстрашный увидел приближающиеся когти Левиафана, а за ними — морду Губителя, почему–то на одном уровне с собой. Отчего–то Бесстрашный был уверен — будь у Губителя пасть, он бы вовсю ухмылялся.

В следующий момент мир мигнул, сменился зрелищем неба и жутко раздраженной Кастер.

— Ты законченный Лансер, Бесстрашный! — взвыла Страж, удерживая героя за шкирку. По телу прокатилась волна блаженной прохлады. Кастер продолжила:

— Ты попер на Губителя и умудрился встать точно на единственный люк в радиусе километра!

Мир снова мигнул, сменяясь картиной полевого госпиталя, Кастер спланировала к свободному месту, бросила незнакомой девушке:

— Бесстрашный, Протекторат, перелом позвоночника.

Исчезла.

— А кто такой Лансер? — в пространство вопросил аккуратно уложенный Бесстрашный.

— С чего вдруг такой вопрос? — донесся слева голос Мисс Ополчение.

Бесстрашный повернул голову, пересказал слова Кастер. Ханна пожала перемотанными бинтами плечами:

— Судя по контексту, очень невнимательный камикадзе–неудачник.

Неподалеку появился незнакомый Движок с окровавленным Триумфом на руках, к нему метнулся Стояк, застопил раненого.

— Нельзя же так, Ополчение! — всхлипнул от смеха и боли разом Бесстрашный. — Мне сейчас… даже дышать… больно.

Рядом появилась Кастер с Батареей, коротко сообщила:

— Батарея, Протекторат, раздроблены голени.

Передала раненую, опять исчезла.

— Твой канализационный люк, — не дожидаясь вопросов, сообщила Батарея. Вздохнула. — Метко кидается, св*лочь. Хорошо хоть, Мирддин с Эйдолоном ему вломили, и он переключился на них.

Очнувшийся браслет забубнил, перечисляя выбывших и погибших. Бесстрашный автоматически вычленял знакомые имена: Штормтигр, Криг, пусть земля будет тебе пухом, Паладин, ты плохо жил, но достойно умер.

— Выбыла уже треть, — хмуро подсчитала Мисс Ополчение.

— Дело дрянь, — заключил Бесстрашный.

Тем временем на улицах

— Не дайте ему уйти! — проревел Оружейник.

Левиафан мчался по улице, сметая заслоны, уклоняясь от ударов стрелков, проламывая барьеры, уходя из ловушек.

— Он рвется к центру! — прокричал кто–то из преследователей.

Пусть Мирддин и Эйдолон убрали воду, нагнанную волной, ливень с лихвой возместил Губителю эти потери. Хлещущая с небес вода мешала передвижению, ограничивала видимость, зато Левиафану не мешала ничем, лишь расширяя его боевые возможности.

Эрик бежал по улице вслед за тварью, зеленый треугольник указывал направление, свернул за угол, врезался в кого–то. Сильная рука подхватила за плечи, помогла удержаться. Отец! И еще дядя Марк и тетя Кэрол!

— Ты в порядке? — встревоженно спросил Мегаватт.

— Да, только выдохся немного. Мама и Кристал выбыли…

— Мы слышали, — оборвала Эрика Кэрол. — Готовься, надо поддержать атаку на Губителя.

Из потоков дождя вырвался Легенда, обрушил на Левиафана настоящий ливень лучей, по частоте едва ли уступающий ливню водяному. Губитель с потрясающей ловкостью изогнулся, избегая удара, одним прыжком взлетел на здание, оттолкнулся, взлетая еще на добрых тридцать метров в высоту. Хвост щелкнул исполинским бичом, достал Легенду, вспыхнул фейерверк света и искр, Легенда кубарем упал с неба.

— Атакуем! — рявкнула Брандиш, создавая клинок из света. — Оттягиваем его от Легенды!

Ударил Мирддин, разом отшвырнув Левиафана на несколько шагов, загрохотала мечепушка Шевалье, отбрасывая тварь еще дальше.

— Где Эйдолон?! — отчаянно выдохнул Эрик, пытаясь прикрыть щитами свою семью.

— На побережье, гасит волны! — отозвался отец, выдергивая из стены здоровенный бетонный обломок с торчащей из него арматурой и швыряя в Левиафана.

Губитель словно вовсе не заметил удара.

— Всем отойти! Сейчас будет шоу! — раздался по общей связи голос Скорости.

Спидстер размазанной от скорости тенью пронесся по воде, закружил вокруг Левиафана.

«Леска?» — удивился Эрик, — «Как нам поможет ле…»

А затем Барьер увидел на Скорости наполовину пустые перевязи Мисс Ополчение.

Серия взрывов опоясала ноги и хвост Губителя, плоть и ихор разлетались в разные стороны. К пытающемуся встать Легенде подскочил тот железный парень из Бостона, подставил плечо, потащил прочь от боя.

— Повторим! — проорал оказавшийся рядом Скорость.

Его голос дрожал от азарта, Скорость был… счастлив? Наконец–то он не бесполезен, наконец–то может реально дать врагу по зубам, а не бегать вокруг, не имея возможности по–настоящему помочь!

Спидстер рванул в новую атаку на припавшего на колено Левиафана, попытавшийся послать водяную плеть хвост застрял в барьере Кастер, еще один барьер сковал передние лапы, Скорость пробежал пальцами по бомбам Бакуды, врубая детонаторы. Пять секунд… Ему хватит. Герой улыбнулся, видя терзаемого атаками воспрявших масок Губителя…

Асфальт на пути Скорости, под Скоростью взорвался, разбитый неимоверно плотными струями воды, ударившими снизу вверх. «Ливневая канализация!», с ужасом понял Эрик. Дьявол, как они все могли о ней забыть! Скорость, наверно, даже не успел ничего понять, будучи мгновенно разорван надвое. От Левиафана разошлась кольцевая волна, расшвыривая нападавших, подхватила останки Скорости, швырнула в них. Эрик разглядел мигающие огоньки на бомбах, летящих вместе с волной, отчаянно закричал, выставляя щит, пытаясь остановить…

Сил не хватило. Волна сломила щит, приближаясь к ним, неся с собой смерть. «Слишком близко», со странным спокойствием понял Эрик, «нам не успеть».

Дядя Марк швырнул свои заряды, метя в бомбы, тетя Кэрол замерла рядом, отведя свой меч на манер биты. Отец вдруг оказался рядом, схватил Эрика за грудки.

— Живи достойно! — выдохнул Мегаватт, и изо всех сил швырнул сына как можно дальше.

Бомбы взорвались. Наверно, даже сам Дьявол не разобрался бы, что там пересеклось и срезонировало. Прозрачная сфера с невероятной скоростью разрослась из точки детонации, развеивая все на своем пути в искрящуюся пыль. Эрик с невероятной четкостью разглядел, как распадаются сверкающими искрами в последний миг успевшие коснуться пальцами дядя Марк и тетя Кэрол, как стирает его отца, как смерть неумолимо приближается к нему, отмечая свой путь сияющими вспышками на месте капель дождя…

А в следующий миг он был уже высоко над городом, крепко схваченный за шиворот невидимыми пальцами.

— Атлас! — прозвенел голос Тейлор. — Атлас! Гнозис! Да что же ты за хр*нь, ты, тритон–переросток?!

Эрик ничего не слышал и не понимал, не мог понять, слишком было больно.

— Отееец!!! — пронесся над городом полный отчаяния крик.

Эрик со всхлипом втянул воздух, глядя на то, что творилось внизу. Левиафана опять зажимали, пытались оттеснить от центра, от убежищ, Губитель маневрировал, бил по малым группам, не давал себя окружить. В груди зажглось яростное пламя. Бой еще не кончен, он достанет эту тварь, еще не знает как, но достанет!

— Спусти меня! — выдохнул Эрик. — Вон там крыша, оттуда я…

— Нет, — коротко бросила невидимая Тейлор.

Мир мигнул, сменился видом госпиталя.

— Что… Что ты делаешь?! — завопил Барьер. — Я могу… я должен сражаться!

— Ты выдохся, — холодно отметила вновь видимая Кастер, кого–то ища внизу. — Сейчас ты просто умрешь.

— Да что ты понимаешь! — яростно выдохнул Эрик. Вспомнил, какое оскорбление Тейлор считает самым сильным, злобно прошипел:

— Ведьма!

Воротник костюма внезапно рванулся назад, пережал кадык. Эрик захрипел, подавившись следующей фразой. Кастер наконец нашла свою цель, нырнула вниз. Давление душащего воротника слегка ослабло.

— Остыл? — с ледяным спокойствием поинтересовалась Кастер. Не дожидаясь ответа Эрика, продолжила:

— Еще раз — ты выдохся. Трезво рассуждать тоже, как видно, не можешь. Сейчас ты просто угробишься. Хорошо, если только сам. Но скорее всего, угробишь и еще кого–нибудь, кто понадеется на тебя, и кого ты подведешь. Опять, — добавила Кастер, безжалостно провернув клинок в открытой ране. — А подведешь обязательно, ведь сражаться ты уже не в силах.

Эрик злобно зыркнул на Тейлор, не зная, что ответить. Кастер была права, он уже не выдержал один удар, значит, может пропустить еще атаку. Но он не мог сидеть в тылу, он должен был быть там…

Мысли в голове Эрика замерли, когда он увидел, куда тащила его Кастер. Мама… Сестра…

— Они уже потеряли мужа и отца. Хочешь, чтобы придя в себя, они узнали, что остались еще и без сына и брата? — голос Тейлор неожиданно смягчился. — Я понимаю твое желание отомстить за ушедших, желание перебить боем боль потери. Но ты должен думать о тех, кто остался. Убившись о Левиафана, ты отца не вернешь. Своей семье ты куда больше поможешь здесь. Всем ты куда больше поможешь здесь. Раненые идут потоком, ты очень пригодишься. Ну?

— Да, — тихо сказал Эрик, глядя на бледное лицо матери. Яростное пламя в груди угасло. — Я остаюсь. Обещаю, без глупостей. И это… Извини за «ведьму».

— Извинения приняты, — отозвалась Тейлор, наконец отпустив его воротник.

Махнула рукой медсестре.

С другой стороны выскочил Стояк, запаленно выдохнул:

— Кастер… Это… Мне надо…

— Не будем мешать людям, — поймала его за локоть Тейлор, перебив на полуфразе. Стражи телепортировались.

К Эрику подбежала медсестра, Эрик сообщил, что он добровольцем. Медичка обрадовалась, спросила квалификацию и тут же нагрузила кучей дел. Времени для боли уже не осталось.

Тем временем, на полкилометра западнее

Деннис покачнулся от внезапной телепортации, но устоял. На командных тренировках он уже привык к внезапным перемещениям. Классная сила! И сейчас она должна была здорово пригодиться.

Стояк облизнул губы, и, не давая себе времени испугаться и передумать, твердо сказал:

— Кастер, перенеси меня поближе к Левиафану.

— Так и думала. Ты нужнее здесь, — вздохнув, покачала скрытой капюшоном головой Тейлор.

— Я могу застопить его, я это чувствую. Это даст передышку, спасет жизни! — горячо заспорил Стояк.

— Ты здесь спасаешь жизни, — указала на госпиталь Кастер. — Твоя заморозка дает время раненым, позволяет работать с ними по очереди, позволяет спасти всех, кто нуждается в помощи, избавляя от необходимости выбирать, кому жить, а кому умереть. У тебя нет сил Бугая, подойти к Левиафану для тебя — почти верная смерть. А своей смертью ты погубишь всех, кого мог помочь здесь спасти.

Деннис отчаянно сжал зубы. Слова Кастер были правильны, умны, справедливы, но что–то внутри него противилось такой холодной расчетливости. Он не мог больше сидеть в безопасном тылу и слышать, как на передовой гибнут люди. Не мог!

Браслет забормотал, перечисляя очередные потери, и Стояк принял решение. Сейчас он попросит Тейлор вернуть его обратно, найдет другого Движка…

— Ладно, пошли, — неожиданно прервал мысли Денниса голос Тейлор.

Опять миг дезориентации… И в уши ворвался грохот боя!

Они стояли на последнем этаже какого–то здания. Судя по расставленным всюду столам и пластиковым перегородкам, раньше здесь был офис. У панорамного окна, ведущего на улицу, стояли Карлос и Мисси.

— Спасибо, — выдохнул Деннис.

— Стояк? — обернулся на его голос Карлос. — Какого дьявола?

— Он рвался в бой и явно собирался совершить какую–нибудь глупость, — спокойно сообщила Тейлор. — Отговорить его не удалось, Барьер и тот ответственнее оказался. А раз не можешь предотвратить, остается возглавить. Пусть уж лучше совершает подвиги под присмотром, чем по глупому сложит голову.

От слов Тейлор и укоряющего взгляда Карлоса Деннису стало стыдно. На миг он почувствовал себя законченным эгоистом. Деннис тряхнул головой, отгоняя глупые мысли. Нет, он все правильно решил. Пауза в бою даст время собрать силы, выработать тактику, переломить ситуацию. Сейчас именно Левиафан контролировал ход боя, надо было срочно перехватывать у него инициативу. Это было важнее помощи раненым.

— Хорошо, — кивнул Эгида. — У тебя есть план?

— Я отвлеку Губителя, Виста сократит путь, ты дотащишь Стояка, одно касание и сваливаете, — пожала плечами Кастер. — Что тут еще выдумаешь?

— Принимается, — кивнул Эгида. — Все готовы?

— Сейчас он подойдет поближе, больше шансов успеть, — напряженно сказала Виста.

Деннис пробрался к окну, вгляделся в дождь. За пеленой ливня мелькали вспышки, грохотало, там шел отчаянный, неравный бой. Из водяных струй вынырнул гигантский силуэт, навстречу ему бросились Фенья и Менья, из земли ударили стальные клинки — это вступил в бой Кайзер. Губитель его атаки вовсе не заметил, Кайзер сменил тактику, клинки сменились толстыми железными столбами, Левиафан прорвал его заграждение, словно картон…

Добрые полминуты что–то шептавшая себе под нос Тейлор («Молится, что ли?», мимолетно удивился Стояк) из ниоткуда проявила в своей левой руке длиннющий посох и будничным тоном сообщила:

— Начинаем.

Раз: вокруг Губителя возникли фиолетовые цепи, стянулись, связывая лапы, опрокидывая на землю.

Два: вода на Левиафане и вокруг него мгновенно замерзла («А теперь Тейлор морозит сильнее и быстрее», машинально отметил Эгида, подхватывая на руки Денниса).

Три: чистый кусочек бока Губителя оказался у них прямо под носом, Эгида рванул вперед, Деннис выбросил руку, взвыл, душевно шарахнувшись пальцами о чешую Губителя.

Четыре: Левиафан замер ужасно уродливой статуей самому себе, Эгида с максимальной скоростью убрался назад.

Пять: в спину твари прилетел залп догнавших его («Или все же ее?», озадачился Деннис, которому раньше как–то в голову не приходило интересоваться половой принадлежностью Губителей) масок.

— Не атаковать! — прогремел по общей связи голос Оружейника. — Пока он в стазисе, он неуязвим!

Лидер Протектората Броктон–Бей в своей летающей броне приземлился посреди улицы, рядом коснулись асфальта Легенда и Александрия, подошел Мирддин.

— У нас есть немного времени, — хмуро сказал Оружейник. — Можем обдумать дальнейшие действия. Потери слишком велики, надо менять тактику.

— Он целенаправленно выбивает барьерщиков, тех, кто может сдерживать его волны, — хмуро добавил Легенда. — У нас выбыло больше трети масок, и среди них было несколько сильнейших. Эта тварь ранена, но у нас больше нет возможностей ранить его еще сильнее.

— Мы собираемся слишком плотными группами, поэтому он может выкашивать нас пачками, — подхватил Оружейник. — Еще шесть–семь минут такого боя — и от нас ничего не останется.

Оружейник повернулся, чтобы посмотреть на застывшего Губителя. Он указал на Левиафана своей Алебардой.

— Мы рассеемся. Как только он придет в себя, он начнет искать путь отхода, чтобы залечить свои раны. Так что мы отрежем его, замедлим, и будем отводить от тех областей, где он может принести реальный ущерб.

— Эйдолон будет на побережье, удерживать волны, — добавила столь же хмурая, как и Легенда, Александрия. — Наша задача — задерживать Губителя, наносить ему урон всеми средствами, и стараться уцелеть. Сейчас наш приоритет — не уничтожение Губителя, а выживание. Мы будем отводить тварь от людей, стараться минимизировать ущерб, и надеяться, что Сын все же заметит Губителя, и придет, прежде чем город станет историей.

Оружейник начал расставлять масок по разным позициям: наиболее живучих ближе всех, мощных Стрелков в отдалении, всех остальных подальше, их роль будет заключаться в наблюдении.

Маски спешили, готовясь к пробуждению Левиафана, готовясь ударить как можно сильнее, пока будет шанс. Вокруг чудовища выросла клетка из толстых стальных столбов, созданная силой Кайзера. В вышине собирал свою наконец доделанную, протестированную и лицензированную Универсальную Энергетическую Пушку Кид Вин. Это был ее дебют, и молодой Технарь заметно волновался. Кастер закружила вокруг замершего Левиафана, оставляя за собой цепочки фиолетовых символов. На эти символы несколько раз бросил заинтересованный взгляд Мирддин. Остальные быстро расходились по позициям.

Кастер закончила со своей… ловушкой, наверное? и подошла к группе лидеров. Не выдержав натиска собственного любопытства, Эгида сконцентрировался. Его усовершенствованная биология давала ему парочку неявных бонусов. Способность острого, и, что приятно- выборочного слуха, была одним из них.

— Насчет урона Губителю, — негромко произнесла Тейлор. — Есть один вариант.

— Да, мы слушаем, — притормозил со взлетом Легенда, доброжелательно улыбаясь девушке.

— В здании СКП осталась одна… «домашняя заготовка». Она малость недоделана, а потому нетранспортабельна, но в теории, при активации — в радиусе двух километров от СКП Губителю будет очень неуютно.

— А людям? — жестко спросил Оружейник.

— Я еще не тестировала, но в теории — все должно быть в порядке.

— Слишком много теорий, — обрубил Оружейник. — Ненадежно. Опасно. Неэффективно.

— Оставим на крайний случай, — твердо сказала прислушивавшаяся Александрия. — Будет все плохо — попробуем. Лучше потерять нескольких, чем потерять всех.

Кастер кивнула, воспарила вверх. Скорее всего, это уже была очередная проекция. Краем глаза Карлос заметил трущегося рядом с Мисси Денниса. Аккуратно сместился, чтобы успеть перехватить Стояка прежде, чем он сотворит какую–нибудь глупость. Судьба Скорости ясно показывала — один и тот же трюк с Губителем дважды не проходит.

Вокруг Левиафана внезапно вспыхнуло фиолетовое сияние, повеяло жутким холодом, масок порывом ветра качнуло в сторону Губителя, оказавшего по плечи вмороженным в глыбу льда. Вода хлынула со всех сторон, ударила в лед, замерзая еще на подлете, но продолжая наращивать давление. Краткий перерыв закончился.

— Он очнулся! — выкрикнул Легенда, и это стало сигналом к атаке.

Маски накрыли Левиафана шквалом ударов, пытаясь максимально полно использовать отпущенное им время. Силовые поля Нарвал терзали плоть Губителя, в бреши били лазеры Легенды, генерировала настоящую колонну слепящего света пушка Кид Вина… В ход пошло решительно все.

Лед взорвался сверкающими осколками, мгновенно исчезнувшими при вылете из круга символов, начал стремительно нарастать вновь. Но Левиафан уже прорвал клеть Кайзера, выскочил из символов. Неуклюже, замедленно, потеряв немалую часть своей смертоносной стремительности…

Но и оставшегося за глаза хватало.

Вода скрутилась вокруг Губителя бешено вращающейся колонной и затем взорвалась смертельным вихрем. Десятки водяных хлыстов ударили на всех уровнях, снося и рассекая все на своем пути. Здания вокруг Левиафана взорвались мириадами обломков. Нарвал выставила щит стараясь защитить тех, кто был не так защищен как она, но несколько крупных камней вошли ей в спину. Ее тело швырнуло под ноги Губителю. Левиафан рубанул хвостом, но в последний момент гильдийка исчезла. Как же вовремя Кастер научилась телепортировать без маячка!

Легенда тоже пропустил атаку с тыла, опять получил по голове. Он успел перейти в энергоформу, но стоило ему вернуться обратно, как вновь сиганувший на невероятную высоту Губитель низверг его с небес. Мирддин ухитрился смягчить удар, потащил друга подальше от места боя.

Тем временем оглушительный звук столкновения сотряс воздух. Александрия врезалась в подставившегося Губителя, швырнула его обратно на землю. Эгида краем глаза заметил, как исказилась перспектива между Мисси и Левиафаном. Проклятье, Деннис, тебе же сказали: «Нет.»!

Губитель, казалось, только этого и ждал. Струи воды взорвали асфальт, швырнули в Стражей облако обломков. Побледневшая как полотно Виста принялась отчаянно растягивать пространство обратно. Деннис прыгнул к столу, подхватил лежащие там бумаги, швырнул в воздух, пинком опрокинул стол, замахал руками как ветряная мельница, пытаясь застопить как можно больше объектов, создать из них щит. Из появившихся на его руках от острых краев бумаги порезов потекла кровь. Алые капли разлетались вокруг, атака Губителя стремительно приближалась.

А Эгида не успевал, не успевал, не успевал…

Перед Мисси возникла Кастер, поставила мощный щит. Обломки, осколки, струи воды бессильно ударили в него, разлетелись в стороны. А вот те потоки, что шли слева и справа, свободно пролетели дальше. Взорвали остававшуюся в помещении мебель и перегородки облаками шрапнели. Кастер загнула свой щит дугой, прикрывая себя… Но арка дуги оказалась слишком короткой. И рефлекторно продолжавшая пятиться Виста оказалась за пределами безопасной зоны Кастер. Щепки от ближайшей мебели вонзились ей в бока и спину, девочка издала болезненный возглас. Выкрикнувшая что–то неразборчивое Кастер установила над Вистой мощный купол, и дальнейшие удары пришлись в него. От худшего Тейлор все же успела Мисси спасти.

В то же время удар Губителя настиг и Денниса. Его «щит» сумел задержать несущиеся в потоке камни и куски асфальта, но воду отразить не смог. Разделенный на десятки струй поток неумолимо летел к Деннису, как в него врезался прыгнувший Эгида, принял удар собственной спиной. Их снесло в дальний конец помещения, Деннис прокувыркался по полу, взвыл, врезавшись грудью в какой–то деб*льный угол. Дыхание выбило напрочь, а снова вздохнуть удалось с невероятным трудом. Казалось, осколки ребер трутся в грудине, посылая в мозг бомбы боли.

— Спина–а–а, — простонал неподалеку Эгида.

— Гру–удь, — решив поддержать друга, прохрипел в ответ Стояк.

— По–о–па, — всхлипнула из другого конца офиса Мисси.

— Панацея живо все залечит, — раздался утешающий голос Кастер. — Но лежать будешь на животе.

— Кид Вин погиб, — внезапно сообщил браслет. И квадрат, который вдруг замерзший мозг Денниса просто не понял. Крис… погиб?

— Я чувствую его среди живых, — прервал воцарившуюся в голове Денниса пустоту голос Кастер.

Тейлор возникла рядом, коснулась пальцами ребер, прохлада погасила боль. Деннис завозился, пытаясь встать.

— Сильно не дергайся, мое лечение не слишком совершенно, — жестко предупредила Стояка уже прижавшая ладонь к спине Карлоса Тейлор.

Встала с колен, прошла к окну, по дороге бросив:

— Я к Кид Вину. Эгида, уноси Висту и Стояка в госпиталь. Для вас этот бой закончен.

Исчезла в пелене дождя. Эгида осторожно подхватил Денниса на руки, на спину уцепилась Виста.

— Держитесь крепче, мы сваливаем отсюда.

То же время, триста метров к северу

Крис очнулся от дикой боли. Боль была в голове, в спине… Но сильнее всего — в левом плече. Кид Вин осторожно скосил глаза. Левая рука была скрыта под здоровенным завалом. Крис, скрипя зубами, попробовал вытащить руку…

Над головой что–то оглушительно заскрежетало. Крис глянул вверх, и мгновенно принял решение больше не шевелиться. Там сверху, на груде обломков, в крайне неустойчивом положении лежала полувывалившаяся из своей шахты лифтовая кабинка. Если куча чуть просядет… Да его же придется в ведро собирать!

Как он, черт побери, здесь оказался?

В памяти начали всплывать фрагменты. Бой с Губителем, он собирает свою пушку, чертова Пиггот месяц ему мозг сношала, прежде чем наконец все подписать, Левиафан бьет, он успевает подставить доску под водяной хлыст, полет, спина! грохот, тьма.

Крис осторожно пробежал пальцами по своему оборудованию. Проклятье, в таком положении ни до чего не дотянешься! А, нет, вот «волшебная палочка». Крис вытянул лазерный жезл Кастер и разочарованно всхлипнув, отбросил в сторону. Может ему и не удалось нихр*на понять об этой штуке, но если кристалл в техноснаряге весь в трещинах и помутнел, лучше снарягой не пользоваться. Простое ведь правило, а? А жаль, штучка оказалась реально полезной. Вот был бы позор, их же чуть не вынесли Барыги! Звуковая пушка Скрип оказалась дико неприятной штукой, она била по внутренним органам, по вестибулярке, по мозгам, а от ЭМИ у него все сдохло, он пальнул–то от отчаяния. Да, «волшебная палочка» круто помогла, словно сама прицелилась, он ведь даже видел–то все в двух экземплярах…

Боль продолжала бить в голову тошнотворными импульсами, мысли сбивались, путались.

— Кид Вин, где ты? Кид Вин, отзовись, — донесся голос Кастер.

В левом плече вновь вспыхнула боль, Крису внезапно показалось, что он снова в том задрипанном переулке, что Кастер добила Эгиду и сейчас придет за ним, надо спрятаться, затаиться!

В памяти всплыл предсмертный вопль Софии, летящие в него смертельные лучи… Подаренный девайс, спасший репутацию, а возможно, и жизнь. Вечерние посиделки, когда он взахлеб рассказывал Тейлор о своих экспериментах, не заметив, что все остальные уже свалили. Второй человек после Денниса, которому было правда интересно! Парные патрули, всегда продуктивные, Кастер обладала потрясающим нюхом на неприятности. Деннис, призывающий переступить свой страх, иначе, мол, наделаешь глупостей…

Крис облизнул пересохшие, потрескавшиеся губы и изо всех сил захрипел:

— Кастер!

В голове ударил молот, перед глазами все расплывалось. В помещение ворвался фиолетовый силуэт, рухнул на колени рядом. Волна прохлады принесла облегчение.

— Плохие новости, — негромко сказала Кастер. — Твою левую руку буквально перемешало с щебенкой, еще несколько минут, и ты умрешь от кровопотери. Нужно ампутировать.

— Я тебе… доверяю! — выдохнул Крис.

Отвернулся, сжал зубы. Шею обдало жаром, но больше ничего. Его аккуратно подхватили под плечи и колени, подняли. Крис вспомнил важное, торопливо выдохнул:

— Постой! Твой жезл, он сломался, я бросил, нельзя оставлять…

Из кучи кирпичей вылетел жезл, упал Крису на живот.

— Кристалл накрылся, всего–то, — хмыкнула Тейлор. — Новый сделаю и заменю, он же модульный.

Модульный! Гениально! Почему он сам раньше не допер?! Универсальные взаимозаменяемые модули дают возможность тонкой настройки под любую ситуацию, вместо десятка пушек достаточно таскать десяток насадок и базовый модуль! Ну все же просто, блин! Чего же он раньше был такой тормоз?!

Телепортации Крис за своими мыслями просто не заметил. Когда Тейлор сгрузила его на свободную койку, первое, что Крис потребовал у медиков — бумагу и ручку. Или карандаш. Да хоть маркер! Руку ему новую вырастят, вот он — бонус членства в Стражах, и нет, он не собирается паниковать и у него нет всяких тупых вопросов, а вот по–настоящему универсальная пушка сама себя не спроектирует!

Место боя с Левиафаном. Пятый этаж полуразваленного здания

Из–под бетонной плиты, привалившейся к стене, образовав тем самым что–то вроде навеса, донесся мощный чих. И еще один. И еще. Затем из пространства между плитой и стеной на четвереньках вылезла крайне замурзанная фигура в костюме. Под слоями грязи и бетонной пыли определить изначальные цвет и дизайн не представлялось возможным. Фигура, цепляясь рукой за стену, осторожно поднялась на ноги. Еще один мощный чих буквально вбил человека в стену, но, по–видимому, не причинил ему этим никаких неудобств.

— Ох, ох, ох, что ж я маленьким не сдох? — приятным мужским голосом пробурчала фигура. — Апчхи! И чего им нормально не спасается? Одна за шкирку таскает, как котенка, апчхи! другая бетонную плиту под самым носом втыкает. Апчхи! Нежнее надо с соратниками, нежнее! Апчхи!

— Штурм? — донесся от дыры во внешней стене удивленный голос. Девушка в фиолетовом плаще влетела в помещение.

— Ага, Кастер. Он самый, единственный и неповторимый, — откликнулся Штурм.

— Меня не было пять минут, куда пропали остальные? И Губитель?

— Сбежал, тварь, — сплюнул Штурм. — Апчхи! По дороге убил Фенью, и покалечил Менью. Кайзер успел отступить. Апчхи! Из–за этого ливня мы его начали терять, попытались вести преследование… Он едва не утопил Славу, пробил Рыцарем дом и броском кайзеровской железки чуть не сделал из меня жука на булавке. Апчхи! Да когда ж это кончится–то?

— Извини, я сейчас, — откликнулась Кастер.

Подошла ближе, прижала ладонь к груди Штурма. Тот прислушался к себе… Согнулся вдвое, едва успев отвернуться, выкашлял–выблевал ком пыли и слизи.

— Ты надышался пылью, я вывела грязь наружу, — пояснила Кастер. — Куда пошел Губитель?

— Не знаю. Александрия швырнула плиту наперерез броску Губителя, я уцелел, но спасительной плитой меня и привалило. Ищи Оружейника. Этот одержимый точно от Левиафана не отцепится.

Кастер кивнула, призвала свой посох, оперлась на него, прикрыв глаза. Штурм сделал несколько быстрых вдохов, размял суставы. Все, он готов драться снова.

— Коалемос! — с безошибочно ругательными интонациями внезапно выплюнула Кастер. — Он напал на Губителя в одиночку! Ты готов?

— Всегда готов! — с ухмылкой ответил Штурм присловьем своего бывшего знакомого, эмигранта из России.

Кастер сцапала Штурма за руку, и тихие руины сменились шумом боя. Оружейник с двумя Алебардами теснил Левиафана, предугадывал его атаки, рассекал плоть чудовища каждым ударом.

На торсе Губителя прибавилось пять глубоких ран, по чешуе текли потоки ихора. Горло твари зияло сквозной дырой, кончик хвоста смахнуло напрочь. Губитель, тяжело припадая на подрезанную ногу, неуклюже пятился назад, Оружейник наступал, уклонялся от любых ответных ударов, взмахами Алебард парировал и рассеивал водные атаки. Дела у него явно шли преотлично.

«А Колин–то неплохо справляется», с веселым удивлением отметил Штурм, «может, и не такое уж безумное его решение? Видно же — у него есть тактика! А все равно, в одиночку переть на Губителя станет либо законченный идиот, либо законченный самоубийца!».

Все эти мысли не заняли у Штурма и секунды, как Кастер резко выдохнула:

— На всякий случай — тебя усилить?

— Давай, — без раздумий согласился Штурм.

Все вроде шло зашибись, но его чуйка, инстинктивное чутье опытного авантюриста, недвусмысленно подавала сигналы тревоги. И сколько бы Оружейник не отрицал «всякий антинаучный бред про волшебную интуицию», Штурм предпочитал прислушиваться к сигналам пятой точки. Так было куда проще в случае чего вытащить ее из огня.

Спины коснулась девичья ладонь, тело переполнило силой, звуки стали медленными и тягучими, казалось, он мог рассмотреть полет каждой из капель дождя…

А Левиафан сделал свой ход. Стена дома, к которой Оружейник прижал Губителя, взорвалась каменной шрапнелью, сбила Оружейника с ритма. «Он нагнетал воду в трубах, пока они не взорвались!», сообразил Штурм, разгоняясь вниз по улице.

Вся замедленность, вся неуклюжесть разом пропали из движений Губителя. Хвост Левиафана подсек ноги Оружейника, одна из Алебард улетела в сторону. Когти монстра лезвием гильотины устремились вниз, к лежащему герою, но прошили только асфальт. Оружейник уже поднимался на ноги рядом с Кастер, Штурм совершил великанский прыжок назад, но Губитель просто на них наплевал, рванул дальше, глубже в город.

— Откуда вы взялись? — запаленно выдохнул Оружейник, злобно глядя вслед Губителю.

«А где «большое спасибо за спасение»?», хмыкнул про себя Штурм, вслух же сказал:

— Ну не могли же мы тебя бросить! Мы же команда, знаешь ли.

Мысленно добавил: «Может, ты все еще и изрядный м*дак, Колин, но ты наш м*дак, и троллить тебя — моя привилегия!».

— Он следует к убежищу!!! — прервал их крик Кастер.

— За ним! — среагировал Оружейник, стартовал в небеса, Кастер подхватила Штурма, рванула следом.

«Опять за шкирку!», вознегодовал про себя Штурм, «это же смотрится совсем некруто и непафосно!».

Оружейник врубил свой браслет, передал их координаты и направление движения, отвел руку назад. Мимо Штурма пролетел какой–то объект, финишировал в подставленной ладони Оружейника. «Алебарда!», опознал объект Штурм. «Интересно, носки у него тоже в пары сами собираются? А шнурки самозавязывающиеся?» — озадачился герой. Сделал пометочку в памяти: «Надо будет подкинуть идею. Если Дракон сумеет воспроизвести самонаходящиеся носки, мы ж на патенте озолотимся!».

Кастер заложила вираж, следуя за Оружейником. Тот мчался по следу оставленных Левиафаном разрушений. В голове Штурма билась трусливая мыслишка, что переть на Левиафана втроем — самоубийство не сильно меньшее, чем в одиночку. Вот только Штурм помнил, как однажды спросил Джейми, чем, по ее мнению, отличается герой от злодея. «На мой взгляд, герой скорее пожертвует собой ради других, а вот злодей — другими ради себя. По–моему, это — основная разница» — ответила она тогда. И если Левиафан действительно шел к убежищу, Штурм предпочитал размышлять не о шансах, а о носках. «Запрошу пятнадцать процентов за идею.» — еще раз обдумав бизнес–план, твердо решил Штурм.

Все сильнее хмурившийся Оружейник передал очередные поправки к маршруту, еще раз пробежал пальцами по своей Алебарде, что–то злобно выдохнул на каком–то тарабарском наречии. Как там называлась та дикая мозголомка, которой он вдруг увлекся в период потери сил? Ифкуиль?

— Алебарда повреждена! — притормозив, крикнул Оружейник поравнявшийся с ним Кастер. Добавил мрачным тоном:

— Эффективность моих действий будет сильно понижена! К тому же, тварь поразительно быстро учится, достоверность прогнозов значительно уменьшена!

— Мое устройство! — напомнила Кастер. — Мы уже почти в зоне действия!

— Что конкретно оно делает?!

— Создает зону, в которой мои способности усилены, врага — ослаблены! — перекрикивая ливень, отозвалась Кастер.

— Разрешаю! — рявкнул Оружейник.

— Мать его! — выдохнул первым заметивший деятельность Губителя Штурм. Разъяренно добавил: — А также папу, бабушку, дедушку и всю родню до седьмого колена! Сбрасывай меня!

Самой злой на свете бомбой Штурм устремился к земле. Перед ударом расставился плашмя, стараясь накопить побольше энергии, подскочил волейбольным мячиком и рванул в атаку.

Бешено крутящийся вокруг Левиафана водоворот, уже успевший вырыть приличный котлован, взорвался водяными хлыстами, ударившими навстречу Штурму. Герой в охотку принял удар первого, мгновенно выскользнул из пут попытавшейся поймать его воды, проскочил мимо второго и третьего…

— Плохая игуана! Свалил отсюда!

…и со всей собранной силы в прыжке пробил Левиафану в живот.

Губителя от удара вышвырнуло из воронки и по красивой дуге унесло вдаль. Спустя мгновение Левиафан врубился в здание на другой стороне площади. Сила удара была такова, что верхние этажи от сотрясения мгновенно рухнули на монстра.

— Вау! Просто вау! — малость охр*нело выдохнул Штурм, глядя на свою ногу. — Да Пеле душу бы продал за такую подачу!

— Не болтать! Сражаться! — выкрикнул Оружейник, поливая руины из всего арсенала своей брони.

Губитель вырвался из–под завала, расшвыривая обломки во все стороны.

— Дождь Света! — отчетливо расслышал Штурм голос Кастер, развернувшей свой плащ, словно крылья, и указывавшей своим посохом на Губителя.

Из семи вспыхнувших вдоль плаща фиолетовых кругов в грудь Губителя ударили сияющие лучи, оставляя в плоти чудовища глубокие каверны. Оружейник сманеврировал, зашел сзади, сделал выпад в голову Левиафана своей второй Алебардой, вокруг лезвия которой трепетало прерывистое серое облачко. Алебарда вошла настолько глубоко в череп, что ее кончик высунулся между глаз твари. Левиафану даже на это оказалось плевать!

— Грудь! — выкрикнула Кастер. — Бей в грудь! Лишь там — уязвимое место!

Левиафан прыгнул, пытаясь достать Кастер, та стремительно переместилась в сторону, издевательски рассмеялась:

— Поймай меня за хвост, тритон–переросток!

Фиолетовой вспышкой устремилась прочь. Наверно, Губитель обиделся, потому что он бросился следом.

— Подбрось меня к ним! — выкрикнул Штурм пролетающему мимо Оружейнику, машинально взмахивая рукой в международном жесте автостопщиков.

Оружейник снизился, из его второй Алебарды выстрелил крюк, подцепил Штурма, дернул в небеса.

«Опять за шкирку!», мысленно взвыл Штурм, стараясь не думать, что несовершеннолетняя дуреха с избытком героизма в одном месте додумалась спровоцировать Губителя, а они, два взрослых мужика, плетутся в хвосте. И могут не успеть! «Ручку приделаю для переноски! И имя на Чемодан сменю!»

Несущаяся впереди их безумной процессии («Бенни Хилл бы оценил», как всегда не к месту лезли в голову Штурма всякие глупости) Кастер крутанулась на сто восемьдесят градусов.

— … эдафос! — донесся до Штурма обрывок фразы.

На плечи словно рухнул невидимый груз. Потемнело в глазах, стало трудно дышать. Оружейник провалился в воздухе, но в следующий миг все прошло, их полет выровнялся.

А вот Губитель так легко не отделался. Окружавший его шлейф рухнул на землю, добавляясь к текущей всюду воде. Левиафана заметно шатнуло, движения потеряли скорость и грацию. Тварь попыталась свернуть, его занесло…

Бомбой влетевший в монстра Штурм опрокинул его на землю.

— Тартар! — выкрикнула Кастер, указывая посохом на Губителя.

Взметнувшиеся из земли толстенные фиолетовые цепи распяли Левиафана на асфальте, замерцали в медленном ритме. И в такт их мерцанию мерцали камни на посохе Кастер.

Приземлившийся рядом с шеей твари Оружейник швырнул крюк своей Алебарды. Тот, пролетев под головой Губителя, внезапно сменил направление движения, сделал вокруг шеи монстра мертвую петлю и наконец вонзился в каменный блок с другой стороны от Оружейника. Держащий в руке Алебарду Оружейник что–то переключил.

— Теперь не сбежишь, тварь! — мстительно выдохнул он.

Что–то шептавшая себе под нос Кастер издевательски рассмеялась:

— Удивлен, тварь? Моя территория — мои правила!

«Да что ж их с Колином так тянет болтать во время боя?!» — мысленно схватился за голову Штурм. — «Аниме пересмотрели, что ли?! И не рано ли торжествовать?!»

В грудь Губителя внезапно крестом вонзились четыре длинных красных стрелы.

— Энантиодромиа гипарксис! — с холодной улыбкой выдохнула Кастер, обеими руками удерживая свой посох и указывая им на Губителя.

В следующий миг перед Кастер появился фиолетовый круг, вдвое… нет, втрое больше диаметром ее обычных творений. Внутрь в него были вложены меньшие круги, соединенные линиями в причудливом порядке. А внутрь меньших кругов были вложены круги еще меньшие с выписанными в них сложными фигурами, тоже соединенные линиями. Между линиями, фигурами и кругами были видны странные символы. Все это непрерывно вращалось, соединялось, расходилось и сходилось, образовывая невероятной красоты и сложности изменчивый узор.

И из центра всего этого в грудь Левиафана ударил луч.

Если бы Штурма попросили описать его, он бы не смог. Луч был абсолютно прозрачен, и в то же время преломлял свет всеми возможными цветами. «Всебесцветный», — вспомнил Штурм словечко из когда–то давно пролистанной книжки. «Да, вот именно, всебесцветный!»

Луч ударил в грудь Левиафана точно в центре образованного стрелами креста. Казалось, даже угол удара был таким же!

Дальнейшее слилось в голове Штурма в сплошное слайд–шоу.

Слайд: грудь Левиафана взрывается фонтаном плоти и ихора.

Слайд: Левиафан дергается с такой силой, что цепь Оружейника просто перебивает шею твари. Оторванная голова отлетает куда–то в сторону. Фиолетовые цепи Кастер покрываются паутиной трещин.

Слайд: Кастер смертельно бледнеет. Из прокушенной губы скатывается на подбородок капля крови. Руки, удерживающие направленный на Левиафана посох, начинают заметно трястись.

Слайд: с воплем «Дави его!» Штурм прыгает на хвост Губителя, отчаянно надеясь поймать тварь, удержать под ударом, ему ведь заметно больно! В небе видны спешащие на подмогу герои.

Слайд: Левиафан дергается вторично, еще сильнее. Цепи Кастер разлетаются фиолетовыми искрами. Невероятно ловким движением Губитель выскальзывает из–под удара. И отсутствующая голова ему явно не мешает! Луч скользит по его телу, наполовину испаряет плечо, врезается в улицу, мгновенно разнося ее с силой сотни бомб, гаснет. Но Оружейника и подоспевшую Александрию расшвыривает в разные стороны.

Слайд: в грудь Губителя, точно в оставленную Кастер воронку, бьют лазеры Легенды. Даже при взгляде сбоку видно, насколько глубока рана. Если не наполовину, то на треть толщины твари точно.

Слайд: Левиафан наконец замечает, что на его хвосте кто–то болтается. Штурм даже ничего не успевает понять, как грудь вспыхивает болью, а рот заполняется кровью. «А красив Броктон–Бей с высоты птичьего полета», — отстраненно думает Штурм, наблюдая, как от побережья к месту боя несется бело–зеленая фигура. Срывающиеся с рук Эйдолона огромные огненные шары бьют в покалеченное плечо Губителя, отрывают монстру лапу, улетающую куда–то в сторону, выбивают из бока твари новые фонтаны плоти и ихора.

Слайд: когти оставшейся руки Левиафана подцепляют грохнувшийся к его ногам автомобиль, со силой пушечного снаряда швыряют в Кастер. Ту буквально сносит с траектории машины, словно ее отталкивает нечто невидимое. Машина финиширует в верхних этажах какого–то здания, с грохотом рушит их ко всем чертям. «Мой арбалет!», доносится до начинающего падать героя чей–то горестный вопль.

Слайд: вставший на все три конечности Левиафан ломится сквозь здания прочь, снося все на своем пути. Пункт его назначения очевиден — обратно в океан.

Слайд: из развалин выныривает Оружейник, с факелами пламени из до предела форсированных движков своего доспеха настигает удирающего Губителя, вгоняет свою Алебарду ему в хвост. Губитель хлестким рывком отшвыривает его в сторону, Оружейника переворачивает лицом в небо, сносит вдаль. Но тем самым движение Губителя сильно расширяет оставленную Оружейником рану.

Слайд: Выскочившая наперерез Губителю Александрия успевает сцапать его за хвост, яростным рывком пытается остановить тварь. Хвост Левиафана внезапно рвется, Александрия с фрагментом Губителя в руках от силы собственного рывка улетает обратно в развалины.

А в следующий миг что–то дергает Штурма за шкирку (опять!!!), переводя падение в полет, зубы со звонким клацаньем сталкиваются, кроша эмаль, мозги встряхивает, и время наконец возвращается к своему нормальному течению.

Сверху доносится прерывистый вой движков доспеха его спасителя. Вот уж от кого Штурм точно не ожидал…

— Спасибо, — сплевывая кровь, выдохнул Штурм. Не в силах сдержать удивление, заметил. — А я думал, ты будешь гвоздить тварь в первых рядах.

Оружейник несколько секунд молчал, затем внезапно решил снизойти до объяснений:

— Алебарда уничтожена. Доспех потерял семьдесят процентов прочности. Вспомогательные орудийные системы разрушены. Как боевая единица, я более не эффективен. Но все еще могу оказывать небоевую поддержку.

После своего признания Оружейник опять замолчал. Лишь свистел в ушах вполне ощутимый на их высоте ветер. Через пару секунд Технарь вдруг добавил:

— И ты — член команды. Моей команды.

«Цундере» — поставил диагноз Штурм. Мысленно, разумеется — до земли было высоковато. Все–таки, изучая в свое время Лунга, он многое подцепил из японской культуры.

Рассеяно наблюдая разворачивающееся внизу зрелище, Штурм задумался над отчего–то именно сейчас пришедшими в голову вопросами. Интересно, в какой момент Оружейник начал считать город и их подразделение не ступенькой вверх, а домом и командой? Когда даже потеряв силу, все равно остался для них своим? Когда его не бросили, не отвернулись, помогая, чем только могли? Когда вместе с Драконом занимал время прожектами восстановления города, хоть так пытаясь приносить пользу? Когда их команда и Новая Волна пронесли Империю 88 и АПП? Вместе, сражаясь как единое целое, прикрывая слабые места друг друга, усиливая сильные. Может, именно тогда Оружейник понял, что одиночка никогда не сможет быть эффективней команды, а сильный лидер бывает куда важнее просто еще одного сильного бойца?

Штурм подозревал, что вряд ли ему когда дадут ответ на эти вопросы. Да и не стремился их задавать, боясь обрушить хрупкие мостики понимания, что Колин наконец начал наводить с командой. Но результат, как говорится, налицо — уж лучше Оружейник–цундере, скрывающий, что они вдруг стали ему дороги, чем Оружейник, для которого они и город действительно далеко не на первом месте в списке приоритетов.

«Оздоровительная порка, однако», хмыкнул про себя Штурм, вспоминая месяц–без–силы Оружейника. «Оказывается, иногда достаточно перестать быть сверхчеловеком, чтобы научится просто быть человеком. Интересно, а на других тоже мог бы сработать терапевтический эффект?»

Оружейник начал заворачивать к западу, к холмам, где был разбит временный госпиталь. Штурм протестующе заорал:

— Я хочу досмотреть шоу до конца!

— У тебя грудину вскрыло, если ты не заметил! — донесся ответ Оружейника. — Непонятно, как ты вообще в сознании!

— Я под усилением Кастер!

— Когда оно закончится, станет в десять раз хуже! Все повреждения заболят так, словно пытаются отомстить за время, что ты их игнорировал!

— Плевать! Такое просто нельзя пропустить!

А внизу изо всех сил драпал к заливу на трех лапах безголовый Левиафан. Его преследовали все, кто еще мог. Штурм кожей чувствовал охватившее людей воодушевление: Губитель БЕЖАЛ, бежал от них! Ему наконец показали, почему не стоит недооценивать силу Человечества! Левиафан буквально терся грудью об землю, и правда чем–то напоминая самую уродливую на свете игуану, прикрывался от ударов вернувшимся к нему водяным шлейфом. Маски наскакивали со всех сторон, терзали спину и бока твари, пытаясь опрокинуть, открыть главную рану — раз Левиафан так драпанул, значит Кастер и правда добурилась до чего–то для твари важного. Ближе всех преследовали монстра Триумвират: Легенда мчался над самой спиной Левиафана, осыпал Губителя непрерывным потоком лучей; Эйдолон чередовал залпы огненными шарами с синеватыми лезвиями непонятно чего, срывавшимися у него с пальцев и глубоко рассекавшими спину твари; Александрия мелькала то справа, то слева, при любой возможности пытаясь вцепиться, разорвать плоть, сокрушить кости, расширить оставленные соратниками раны.

Левиафан не отвечал на удары, он ломился к океану по кратчайшему пути, он БЕЖАЛ из города. Бежал от НИХ! Впервые за столько лет Губителю без вмешательства Сына нанесли ТАКИЕ раны!

Оторванный Александрией хвост, отхваченная Оружейником башка, отрубленная Эйдолоном рука… И сейчас маски отчаянно надеялись, что сегодня все–таки получится взять главный трофей.

Эйдолон вдруг прекратил обстрел, свернул в сторону, отлетел за здания.

— Что это с ним?! — заорал Штурм, обращаясь к Оружейнику.

Хоть Этан и считал, что передоверившись компьютерным мозгам, Колин изрядно подрастерял собственных, мощи и эффективности его аналитических программ это не отменяло.

— Меняет силы, что–то задумал! — в голосе Оружейника было слышно скрываемый азарт и отчаянную надежду, что, быть может, сегодня…

Штурм суеверно сплюнул через плечо, как его научил тот русский эмигрант. Он многому научился у этого человека, например, смеяться смерти в лицо — и быть может, костлявая так удивится, что пройдет мимо. Штурм вообще учился всему и всегда — никогда не знаешь, каким местом повернется к тебе жизнь. Впрочем, «если фортуна повернулась к тебе задом — не расстраивайся, а пристраивайся», как хохмил однажды встреченный ирландец из Нью–Йорка. Но сейчас невозможное казалось столь близким, что Штурм даже в мыслях боялся на это надеяться, лишь бы не спугнуть.

Земля на пути Левиафана буквально взорвалась каменными шипами. Левиафан вломился в них, на какой–то миг замедлился…

Выстреливший из земли черный сталактит подбросил переднюю часть твари вверх. Выскочившая перед Губителем Александрия провела апперкот, достойный абсолютной чемпионки Вселенной по боям без правил. Верхнюю часть монстра отшвырнуло назад, нижняя продолжала двигаться вперед, и недовершивший обратное сальто Левиафан грохнулся на спину посреди развалин.

— Шорюкен! — с восторгом заорал с третьего этажа руин плечистый парень в зеленой броне, поливавший Губителя залпами зеленых шаров из офигительно большой пушки.

«Убер!» — влет опознал представившегося Думгаем и Технарем бойца Штурм. «Очко тебе, заср*нец, как–нибудь тебя не замечу!».

Левиафан мгновенно попытался перевернуться обратно, но торс, ноги, руку, остаток хвоста Губителя уже опутывали выстрелившие из земли фиолетовые цепи. Штурм мгновенно отыскал взглядом Кастер. Это было несложно — камни в ее посохе сейчас сияли так, что глазам было больно.

Левиафан, черт его знает как, тоже заметил юную героиню. Вода вокруг Губителя ударила в ее сторону неудержимым тараном, отшвырнула Александрию, пробила чей–то барьер…

Зверь из стальных крючьев врезался в волну живой торпедой, вцепился в асфальт всеми четырьмя. Вода толкала его назад, сдирала вновь и вновь стремительно нарастающие слои металла, но Крюковолк стоял. Его восстановление не справлялось, измененное тело становилось все меньше, за его лапами оставались глубокие борозды, но чертов Крюковолк стоял!

Из земли вокруг Кастер выстрелили настоящие стальные колонны, формируя защитный волнолом. Ударившие лазеры Легенды разметали волну, прикрывая Кастер, позволяя ей и дальше держать Губителя. Хоть еще пару секунд, ведь они могут решить все!

И Кастер держала. Трещины на цепях исчезали, затягивались, появлялись снова, все в больших количествах, Кастер рухнула на колени, вцепившись в сияющий посох. Ноги, видимо, ее не держали. Но ее цепи продолжали держать.

И маски по полной воспользовались своим шансом. В дыру в груди Левиафана летело решительно все. Штурм разглядел забинтованную покруче мумии Нарвал, швырявшую в Левиафана тетраэдры из силовых полей. Универсальные ремонтные дроны Дракона тащили полуразбитый костюм — двигаться он не мог, но мог стрелять. Эйдолон бил каким–то абсолютно черным лучом, на крыше здания, рядом с которым стояла Кастер, Штурм разглядел лучницу в черном, которая вместо закончившихся стрел выстрелила разлапистой телевизионной антенной, поданной ей смутно знакомой девчонкой из нью–йоркских Стражей (как ее там, Флешетта?)…

А затем произошло нечто. Тело Губителя внезапно скрылось во вспышке, кольцом разошедшейся от него. Масок расшвыряло в разные стороны. Следующая вспышка наткнулась на фиолетовый барьер, пошедший трещинами. Следующая встретила барьер уже красный, заметно прочнее. По–видимому, Эйдолона.

А затем в небеса ударил гигантский, ослепительно–белый плазменный факел. В облачности над городом образовалась огромная дыра. Внезапно небо расцветило северное сияние. И все кончилось.

— Что это было? — выдохнул Штурм, отчаянно пытаясь протереть полуослепшие от света глаза.

— По–моему, — очень тихо сказал Оружейник, но Штурм все равно расслышал каждое слово. — По–моему, мы только что убили Левиафана.

Штурм наконец проморгался. Внизу был виден некислых размеров котлован, по краям которого копошились изрядно оглушенные маски. И никаких следов Губителя.

— Может, они и Губители. Но люди станут предвестниками их собственного конца, — прошептал Штурм.

Почему–то ему стало жаль, что он не помнил ни одну молитву дальше первых четырех слов.

Над океаном мелькнула золотая вспышка.

— Явился, золотце! — ядовито пробурчал Штурм. — А мы тут, знаешь ли, и сами неплохо справились. А чего вообще пришел–то? Там столько котят на деревьях по всему миру сидит!

Штурм сам понимал, что несет ахинею, но адреналин, сильнейшее нервное напряжение и чувство безумного счастья дали такой коктейль, что его вставило сильнее, чем с трех бутылок чистого «Баллантайнс». Они это сделали! Мать вашу, ОНИ! ЭТО! СДЕЛАЛИ! И если бы грудь не начала ныть, и с каждой секундой все сильнее, эти слова бы уже услышали на Анхеле и Ниагаре.

Золотой человек повисел над местом битвы, а затем исчез. Молча, как и всегда. Оружейник перешел из парящего режима в полетный, под жалобные подвывания истерзанных за это бесконечное утро движков устремился к госпиталю.

— Твое состояние ухудшается с каждой секундой, — неожиданно сообщил Колин. — Твоя биометрия скачет как бешеная. Промедление с оказанием помощи отправило тебя в больницу надолго. Оно того стоило?

— Да. Оно того стоило. Тысячу раз да, — выдохнул Этан, жадно впитывая в себя зрелище могилы Губителя.

Он хотел навсегда сохранить в памяти этот чудесный вид: котлован, ставший последней точкой в долгой кровавой истории. И как надеялся Штурм — лишь первой точкой из трех.

«Надо будет прийти сюда с бумбоксом, поплясать на пепле этого урода», мелькнуло в путающихся мыслях Штурма. И перед тем, как окончательно потерять сознание, герой успел со смешком подумать: «Черт меня возьми, это наверняка будет самый популярный на планете танцпол!».

Чуть позже

Маски со всех сторон стягивались к стоящей на краю котлована Александрии. Рядом, свесив ноги внутрь кратера, сидел Легенда. На дне здоровенной ямы бродил Эйдолон, рассеяно ковыряя носком сапога спекшуюся землю.

Все хотели узнать ответ на один и тот же вопрос — им не показалось? Это не трюк, не ошибка? Губитель действительно сдох? В это так хотелось верить, но было так страшно, что им всем просто показалось… И кто, как не Триумвират, сильнейшие и опытнейшие маски Земли Бет, могли подтверлить произошедшее… Или опровергнуть.

Наконец Эйдолон вылетел из ямы. Окинул взглядом собравшихся масок, и внезапно швырнул вверх огромный огненный шар, взорвавшийся на фоне играющего в небе северного сияния великолепным фейерверком. Впервые на памяти Убера «Мистер Идеальный Герой» повысил голос. Торжествующий крик Эйдолона оглушил бы даже Кибердемона:

— ЭТО! ПРАВДА! ОН! СДОХ!

Радостные вопли стали ему ответом. Стоявший рядом с Убером Крюковолк попытался изобразить волчий вой… «Словно воет самая большая на свете мясорубка!» — подумал Убер, подавляя желание зажать уши. Смысл? Он же в шлеме! Вместо этого Убер осторожно отстегнул фрагмент нагрудной брони и с надеждой уставился на появившийся экранчик. Тени плясали как бешенве, по глазам то и дело били яркие вспышки — многие маски кто во что горазд поддержали импровизированный салют, но реалгеймер не отвлекался.

«Да! Есть запись!», довольно подумал Убер. «Зря Элит орал, что я спятил. Новых видосиков мы давненько не делали, уж больно круто взялись наводить в городе свой порядок эти герои. Бой с Губителем из первых рук точно вернул бы нам популярность. А уж такой эксклюзив… Интересно, сколько лайков наберет видос «Эйдолон и компания делают Левиафану радикальное добро». Или может лучше «Эпик–рейд выносит эпик–босса»? Не, непонятно, не заметят. Надо, чтоб сразу поняли, о чем наш эксклюзив. Эх, выйдем на миллион лайков за час, или нет?».

Убер еще раз оглядел окружающее: круговая прогалина в облаках, полотнища северного сияния, видимые в этой прогалине, солнце, просвечивающее сквозь полотнища, стометровый кратер, маски, ликующие на его краю; и стал решительно проталкиваться прочь. Видос сам себя не обработает! Еще музон нужен. Элит недавно спиратил классный альбомчик одной группы, как их там, «Sabaton»? ««Resist and Bite» должен неплохо зайти. Может, еще «То Hell and Back»?», — задумался Убер. И тут же убедился во вреде лишнего думания, лихо врубившись в какую–то консерву. Шлем звонко зазвенел. Ну, по крайней мере, Убер был уверен, что это шлем. Что бы там не писали всякие завистливые тролли, голова у него вовсе не пустая, он на рентгене смотрел!

«Никогда не любил танков», — хмуро подумал Убер, тряся головой и пялясь на преградившую путь синюю с белым консерву. «Сины рулят!», — все таки закончил геймер мысль, ведь любое дело надо доводить до конца, ему так мама говорила, и тут до него наконец дошло. Консерва оказалась Оружейником. Изрядно коцаным, без своего вечного дрына, но это же был гр*баный–номер–семь-Оружейник! Не его лига, Убер это точно знал.

Тяжелая лапища легла на плечо.

— Перемирие! — нервно напомнил Убер.

А что? Черт его знает, что у этого героя в мозгах могло переклинить. Может, решил, что раз большое зло ушатали, под шумок нехило бы подчистить и малое? Или просто глюк поймал, недаром же про него байки ходят, что на самом деле Оружейник — сбежавший ИИ какого–нибудь дохлого Технаря (потому как живой давно явился бы за своим имуществом. А может, и явился, и тогда точно стал дохлым), твердо решивший стать героем. Убер даже как–то запилил видос «10 фактов, что Оружейник — робот». Правда, какой–то Джефф его раскритиковал вдоль и поперек, ну да что интернет–всезнайки могут понимать в ИИ?

— Мне нужна твоя запись, Убер, — прогудел Оружейник, и не подозревающий, какой бедлам творится в голове его собеседника.

— Нет у меня никакой записи и вообще вы меня с кем–то перепутали, — нервно заявил Убер, пытаясь понять, как же его запалили.

— Тебя опознал Штурм. Вы всегда снимаете свои похождения, — безапеляционно заявил лидер топа зануд всея Броктон–Бей по версии Элита.

Ну и Убера, совместным же голосованием составляли. Но лидер топа был выбран мгновенно и единогласно. А вышеозначенный лидер продолжал наезжать:

— А за лжесвидетельство полагается тюремный срок.

— Да уж лучше в тюрьму, — мрачно сообщил Убер герою.

«На святое покусился, чудовище. Может, заорать: «Грабят!? А что, вдруг поверят?», — начал лихорадочно прокачивать ситуацию геймер. — «А все из–за Штурма! Вот ведь хмырь глазастый. И «Шорюкен!» орать наверно не стоило. Но ведь классный же был шорюкен!».

— Эта запись — свидетельство смерти Левиафана, — неожиданно спокойно сообщил Оружейник. — Ее нужно обработать для новостей и снять копию для исследования.

«Офигеть!», — обалдел Убер. Оружейник (!) ему (!!) что–то объяснил (!!!). «Прошивку сменил, что–ли», — задумался игрок. Как вести себя с Оружейником 2.0 Убер не представлял. «И вообще, все новые версии по–определению баганутые! Ты ему «добрый день», а он тебе голову откусит», — опасливо подумал «свободный художник» и прислушался к гласу пятой точки. Точка успокоительно молчала. А затем до Убера дошло ключевое слово: «обработать»! На крутом оборудовании, а не Элитовских самоделках. Блин, Убер до сих пор помнил, как его «новейший сверхмощный сервак» плевался в них дисками круче любого ниндзя! «Нормальное железо! Нормальный софт, не пытающийся уйти в BSOD и взорвать моник тебе в физиономию! Да я видос века запилю!», — мысленно взвыл Убер и едва не согласился. Но сконцентрировавшись на умении торговаться, поставил встречное условие:

— Одна обработанная копия — моя. И свою копию я обработаю на вашем оборудовании. И еще вы подождете час, прежде чем выложить у себя. Согласитесь — и запись со всеми на нее правами ваша. О'кей?

— Соглашение, — прогудел Оружейник, мысленно добавляя очередную пометку к списку систем, требующим ремонта.

Внешние динамики столь своеобразно передавали его голос, что какой–то чикагец назвал его «синим Вейдером». И даже шлем заклинило намертво, понадобится пила.

— Оу-е, — радостно воскликнул Убер. — Ну так веди же, Макдуф! Мир, скоро ты получишь свою сенсацию!

Тем временем в госпитале

Этан пялился в потолок и скучал. Нет, даже СКУЧАЛ. Судя по тому, что в момент его прихода в себя Оружейник на два метра отойти не успел, доставил Колин его прямо под руки Панацеи. Штурм, вспомнив один из эпизодов боя, на всякий случай срочно сдал Оружейнику Убера. Дракон наверняка вела записи, да и шлем Оружейника тоже был камерой оборудован, но Убер и Элит на экстремальных съемках чуть ли не специализировались, так что уберовская запись наверняка была в хорошем качестве и высоком разрешении. Вещь нужная и полезная. А запись точно была, Убер без камеры — что Ханна без колющего–режущего–стреляющего. Да и нефиг отдавать обнародование ТАКОЙ новости в лапы этой парочки. Оружейник покивал и умотал.

По госпиталю прокатывались волны радостного шума, разбудивший Штурма Мрак убрал свою вонючую ватку и немедленно поделился великой вестью: Левиафан пал! Штурм в ответ поделился, что он низвержение титана наблюдал из VIP-ложи, и слегка разочарованный Мрак двинулся искать, с кем можно поделиться радостью еще.

А сейчас Штурм сожалел, что Мрак так быстро ушел. «Хотя уже не Мрак, а Завеса. Не злодей, а герой. Не Неформал, а Страж. И не из Броктон–Бэй, а из Чикаго. Помни это, а то как ляпнешь по привычке, Гленн тебя потом слопает без соли и перца. И Молодежная Гвардия пнуть не забудет», — мысленно поддал себе под зад Штурм. «Никакого ущерба «священной репутации героя» от общения не было бы. Можно было предложить рассказать, как все произошло. Хоть не так скучно было бы» — тоскливо продолжал размышлять герой. Деятельная натура Штурма уже успела возненавидеть лежание на койке в четырех стенах.

Откуда–то донеслось возмущенное бряканье. Ушей Этана коснулся тихий стрекот, и к нему внезапно вкатилась Батарея.

— Ты в порядке! — облегченно выдохнул герой.

— Ты, я вижу, тоже, — улыбнулась его девушка. Да, его! А кто думает иначе, получит от него убедительные разъяснения их неправоты, особо упорные в особо тяжкой форме.

Неподалеку опять забренчало.

— Что там за барабанщик–самоучка? — невольно прислушался Штурм.

— Штормтигру не нравятся наручники, — пожала плечами Джейме. — Ему пришлось сделать интубацию, так что демонстрирует свое возмущение, как может.

— Стандартная мера безопасности медперсонала, ему что, не объяснили?

— Объяснили, но все равно возмущается. Когда я ехала мимо, ему Криг как раз мозги вправлял.

— Он же умер?

— Левой руки нет по локоть, наверно, браслет уничтожило и его сочли мертвым.

— Так может, и из наших…

— Нет. Я… спрашивала свидетелей. Все верно.

Штурм помолчал, отдавая дань памяти Скорости, Бризанту, Брандиш, Мегаватту, и всем остальным, погибшим столь доблестно. В поле зрения возник силуэт в фиолетовом плаще.

— Я вас искала, Батарея, — сообщила Кастер, заходя к ним. — Зачем вы сбежали из своей палаты?

— Ну не могу же я лежать поленом, когда другим требуется помощь, — принялась срочно объяснять героиня, настолько «врачебным» тоном задала свой вопрос Кастер.

Скороговоркой продолжила:

— Выпросила коляску, могу передавать лекарства, расходники, выполнять мелкие поручения…

Повернулась к Кастер, осеклась на полуслове.

— Вы разрешите мне вас исцелить? — с мягкой улыбкой спросила Тейлор.

— Да, конечно, — обрадовалась Батарея.

— Теперь ты вместо Панацеи? — заинтересовался Штурм.

— Не вместо, — качнула капюшоном Тейлор. — Вместе. Панацея так вымотана, что ее шатает во все стороны, лбом стены сшибает. Она берет самые тяжелые случаи, когда без ее помощи просто умрут. Я — самые легкие, чтобы поставить на ноги наибольшее количество людей. Губитель мертв, но пора разбираться с последствиями: вывести людей из убежищ, разгрести завалы, организовать временное жилье — взрыв твари создал сильный сейсмический толчок, возвращать людей в дома признано небезопасным. Я закончила с ногами, Батарея.

— Спасибо, — кивнула Батарея, вставая на ноги. — Последствия атаки… Самое тяжелое.

— Невозможно спасти всех, как бы ты не пыталась, — тихо заметил Штурм.

— Но это не значит, что надо отказаться от попыток, — твердо ответила героиня, стремительно направляясь к выходу. Обернулась. — Веди себя хорошо, слышишь?

— Оки–доки–локи, — отозвался Штурм в спину ушедшей Батарее.

— А, так вот почему ты так стремишься быть на двадцать процентов круче, — понимающе протянула Тейлор.

— Да вокруг регулярно такая драма творится, что хочется хоть немного позитива, — слегка смутился Штурм. Сообразил. — Стоп. А ТЫ откуда знаешь?!

— А мне название понравилось, — чуть покраснела Тейлор. Добавила: — Поправляйся.

И ушла к другим больным.

«Опытная, хладнокровная, расчетливая маска в бою, а в мирной жизни — сущая девчонка. Наверное, еще и в кулинарные симуляторы играет. Эх, до чего же мы докатились — позволяем детям лезть в бой наравне со взрослыми лишь потому, что у нас нет людей за ними присмотреть. Ничего, возможно, теперь все изменится к лучшему», — откинувшись на подушку, умиротворенно разглядывал потолок Штурм. «Надо попробовать поспать. Может, когда проснусь, буду уже в порядке и смогу заняться делом», — подумал герой, и смежил веки.

Интерлюдия. Неизвестно где

Из оранжевого проема вышла женщина, в маске известная как Александрия, а без нее как Ребекка Коста–Браун. Окинула взглядом собравшихся. Их было немного. Тех, кто принял на себя ношу спасения человечества, тех, кто не предал бы их дело ни при каких обстоятельствах, тех, кто был готов на все во имя цели. Слишком велики были ставки, чтобы рисковать.

Доктор Мама в своем вечном белом халате сидела на угловом диване, что–то читая на ноутбуке. Счетчик, неприметный серый человек, напоминающий мелкого чиновника или школьного учителя, но никак не бывшего убийцу Предвестника и финансиста, которому великое множество суперзлодеев доверяло свои деньги, сидел за столом в центре комнаты. Рядом с ним расположилась опередившая Ребекку на пару минут Фортуна, их главный козырь, чье предвидение уже однажды принесло людям победу. И пусть сдохшая космическая тварь успела напоследок напакостить, ослабив ее силы, Путь–к–Победе по прежнему оставался их основной надеждой. Эйдолон, без маски — Дэвид, обнаружился за мини–баром в другом углу, уже изрядно навеселе. Легенду, хорошего, надежного, но увы, излишне прекраснодушного человека, на эту встречу не позвали. Пусть лучше считает, что Котел чист, что они просто распространяют флаконы с силой и излечивают больных людей.

— Итак, мы собрались, чтобы обсудить произошедшее. То, что уже считалось невероятным, наконец случилось. Счетчик, каковы прогнозируемые последствия?

— Если эффект удастся повторить, вполне возможно восстановление потерянного уровня цивилизации. Если нет — у нас двадцать пять — тридцать лет, прежде чем оставшиеся Губители загонят цивилизацию за точку невозврата… В краткосрочном прогнозе: всплеск одобрения обществом масок, высока вероятность, что новые маски будут выбирать путь героя, временная стабилизация положения. Обязан предупредить — по–прежнему неясен фактор Сына, чем дальше прогноз, тем шире область погрешности. Также неизвестна вероятность учащения ударов Губителей или появления новых.

— Если эффект удастся повторить… — задумчиво проговорила Александрия. — Мы можем точно определить, что там произошло? Что убило Губителя?

— Имеется лишь три записи, — недовольным тоном откликнулась Доктор Мама. — При этом Оружейник был слишком далеко, робокостюм Дракона получил серьезные повреждения и датчики сильно барахлили, а запись Убера охватывает только видимый диапазон. Хотя картинка красивая, не спорю.

— Что убило Губителя? — внезапно вступил Эйдолон. — Я вам скажу — та девочка Кастер его надкусила, а я добил. Все просто, не надо ничего усложнять. И ничего удивительного, на мой взгляд, в конце–концов, у нас же одинаковые «агенты»!

— Неожиданное утверждение, Дэвид, — заметила Ребекка, внутренне поморщившись: ее раздражали пьяные люди, она считала алкоголь ядом, а пристрастие к нему, неважно по какому поводу — слабостью, и видеть старого соратника в таком состоянии было… неприятно.

Справилась с собой, продолжила:

— На чем ты его основываешь?

— Мы оба выбираем себе нужные способности. Просто ее «агент» — естественный, от Сына, и изрядно ограниченный. Именно поэтому она слабее меня, и вынуждена учиться владению выбранной способностью. Но самое главное сходство — мы одинаково восстанавливаем силы!

— Восстанавливаете? — мгновенно сконцентрировалась на главном Доктор Мама.

— Вот именно! — слегка качнувшись, провозгласил Дэвид. — Когда Левиафан начал рвать ее цепи, она спросила у какого–то типа в железе, может ли взять часть его силы. И после этого цепи тут же восстановились! Так что я тоже попытался вытянуть энергию из «агентов» ближайших злодейчиков. И у меня вышло! Силы снова вернулись ко мне! Я сосредоточился на той же способности аннигиляции материи, что ранее использовала Кастер, и пока она держала — прибил тварь. На мне ограничений нет, мой удар вышел куда сильнее. Все просто! Раньше мы не знали, где искать у тварей уязвимое место — теперь знаем. Раньше я не мог вдарить в полную силу — теперь снова могу. Раньше я был один — теперь нас двое. Сим победим!

Эйдолон отсалютовал присутствующим, и лихо опрокинул в себя бокал.

— Что говорят Умники по поводу Кастер? — поинтересовалась Доктор Мама у Ребекки.

— Что у них от нее голова болит. Массовые мигрени. А результаты — полная чушь. Одни утверждают, что ей шестнадцать, другие — за шестьдесят, третьи — меньше полугода. Одни говорят американка, другие — гречанка. Или японка. А ее возможность подобрать силу под любую ситуацию делает любые расчеты весьма зыбкими. Все рейтинги разом, можно сказать. И судя по ее уверенности в бою, способности Умника у нее тоже есть.

— Я же говорю — одинаковые «агенты»! Даже аналог моей защиты имеется! — немедленно добавил свои пять центов продолжающий праздновать по обеим причинам разом Дэвид.

— Тем не менее, есть возможность создать Путь, — впервые разомкнула губы Фортуна.

— Оставил бы гнусный космический червяк ей защиту от самого себя, как же! — отпарировал Эйдолон.

— Вербовка? — тем временем поинтересовалась у Доктора Мамы Александрия.

— Маловероятно. Горда, подозрительна, идеалистична, умна. Очень быстро поймет суть Котла, но вряд ли примет. Наблюдать, аккуратно воздействовать в нужном направлении, если это не мешает Плану. Не вербовать. По крайней мере, пока, — откликнулась глава Котла.

— И хорошо бы все–таки тщательней проанализировать итог боя с Левиафаном, — тихо, чтобы не слышал Дэвид, добавила Александрия.

Обижать старого соратника не хотелось, да и в своем… возбужденном состоянии он мог совершить какую–нибудь глупость.

— Согласна, — так же тихо откликнулась Доктор Мама. — Теория Дэвида, конечно, интересна, и даже в некотором роде доказана. Но с нашими ставками… Мы должны быть уверены.

Дальше была обычная рутина. Контакты, сделки, возможные угрозы Плану… Все как обычно. Необычным оказалось завершение. Когда все расходились, Дэвид окликнул Ребекку:

— Постой! Ответь мне на один вопрос!

— Спрашивай, — затормозила Александрия.

— Знаешь, нас славят как героев. А посмотреть, что мы делаем… Ну какие мы нахр*н герои? Путь дает кратчайший результат — и мы радостно следуем ему, наплевав на совесть и честь. Мы убиваем, предаем и продаем. Что, неужели нельзя по другому? Не так… грязно? Более морально?

«Алкогольные муки совести», — хмуро поставила диагноз Александрия, и на каблуках крутанулась к Эйдолону:

— Мораль? Совесть и честь? Мир стоит в пяти минутах от полуночи. Часы Судного Дня уже тикают, но мы не знаем, сколько еще осталось бежать их стрелкам! Любое промедление может уменьшить шансы человечества на выживание, и потому — преступно. Представь, сколько миров успели разрушить эти космические твари. Сколько триллионов жизней пожрали. Оглянись на пепел погибших, встань среди теней мертвецов и спроси их: имеют ли значение мораль, совесть и честь? Молчание будет тебе ответом. Плевать, если нас осудят. Лишь бы осталось, кому судить.

— Да… Да, Бекка, ты права, — твердо кивнул Эйдолон. — Ладно, до встречи.

— До встречи, — махнула Александрия. — Дверь мне!

Впереди было много работы.

Интерлюдия. Пещера под островным поместьем где–то среди южных штатов Америки

Своды пещеры терялись в темноте. На разукрашенных изображениями Губителей стенах метались тени. Трепещущий свет факелов освещал разношерстную толпу в причудливых костюмах, объединённых одной идеей — подражанием Губителям. То были Падшие. Сегодня их всех собрала весть об ужасном святотатстве. О подлом убийстве. О бесчестной расправе. О смерти одного из их Богов. И даже если кто–то из них считал иначе, то предпочитал предусмотрительно молчать.

Каркающий голос старика со спутавшимися, свалявшимися длинными седыми волосами и неопрятной клочковатой бородой, стоявшего на возвышении перед толпой, эхом отдавался в пещере:

— Ранее на этих стенах были запечатлены Москва и Нью–Йорк, Йоханнесбург и Сан–Паоло, Кюсю и Ньюфаундленд, Лозанна и Канберра, и многие, многие другие места. Места, где ничтожные познали гнев и силу Великих! Места, куда Великие пришли очистить лик мира от людской плесени! Но одно место не будет нанесено на эти стены никогда! И пусть сейчас нам не хватит сил, но однажды оно будет стерто с лица земли. Такова будет расплата жителей той земли за свое преступление! Броктон–Бей сгорит в огне! Да станет так!

— Да станет так, Владыка Агарес! — многоголосым эхом отозвалась толпа.

— Но сперва… — горящий плохо скрываемым безумием взгляд окинул собравшихся. — Сперва наш гнев, наша кара настигнет всех святотатцев! Тех, кто приказывал! Тех, кто исполнял! Тех, кто помогал! Тех, кто видел и смолчал! И первыми заплатить за свое деяние должны два архиеретика! Эйдолон, предательски погубивший Великого Владыку Вод! И Кастер, подло связавшая его цепями и льдом, коварно лишившая Великого права защитить себя! Они! Должны!!! ЗАПЛАТИТЬ!!! Да станет так!

— Да станет так, Владыка Агарес! — в унисон провыла толпа.

— Пятеро пойдут за головой Убийцы, да будет трижды проклято его имя! Пусть участь его станет уроком! Гасион, Пеймон, Марбас, Белет, Лерайе! Се ваш долг, и вы исполните его! Да станет так!

— Да станет так, Владыка Агарес! — экстатически взвыла толпа.

Халфас кинул сочувствующий взгляд на явных смертников, но увидел на их лицах лишь фанатичные счастье и готовность. «Гр*баные сектанты! Психопаты, бл..!», — мысленно сплюнул геокинетик. «И походу, я тоже скоро таким стану! И не сбежишь же! Вход бакс, а выход вовсе не предусмотрен! Оттянулся, дебила кусок?» Мысли Падшего прервали новые завывания старого пердуна (чтоб его любимые черти его поскорее к себе взяли!):

— Пятеро пойдут за Ведьмой, да будет трижды проклято ее имя! Приведите ее сюда! И пусть из чрева ее выйдет новое поколение верных! Элигос, Валефор, Вессаго, Вепар, Халфас! Се ваш долг, и вы исполните его! Да станет так!

— Да станет так, Владыка Агарес! — вновь взвыла толпа.

Халфас орал вместе со всеми, но внутри его просто колотило от ужаса. Да «молодая Эйдолон» одним лучом чуть не пробила Левиафана навылет! Да она их всех просто размажет! Бл*, он просто хотел погулять как следует, всласть оттянуться, отвести душу за все хорошее, может, карман набить еще! Но не лезть на маску такой силы! Бежать? Все равно убьют, так еще и не просто так, а в назидание остальным. До смерти запытают! Агарес просто обожал возбуждать все болевые центры у своих жертв, им казалось, что они горят, замерзают, и умирают сотней смертей одновременно. Халфас знал, каково это, Агарес однажды уже наказывал его за провал, надо было развлечься с той девкой попозже… Но уж больно аппетитная у нее была попка! А потом этот старый импотент чуть его самого таким же не сделал! Небось уже забыл, когда в последний раз стояло, патлатый урод.

«Ничего, нас пятеро, она одна.», — подбодрил себя Халфас. «И спать же ей когда–то надо? Вессаго ее найдет, от Вессаго никто не уходил. Больная сучка просто помешана на охоте, девку она найдет на раз–два. Дождемся, пока заснет, зайдем, скуем ее, Вепар притопит, чтоб не дергалась, Валефор ей мозги промоет и все будет в шоколаде. Ну а если чё — Элигос и Валефор не вчера родились, придумают чё–нить. Да они в сто раз опытней этой соплюхи! Та, небось, и из города в жизни не выезжала!».

Приободрившийся Халфас погрузился в сладостные мечтания, как оттянется с этой соплячкой. Мяса маловато, конечно, ну да он не привередливый. Уж он–то ей покажет настоящего мужика! А уж как за успех их наградит Агарес…

Грязные мысли полностью заполнили голову геокинетика, окончательно заткнув все дурные предчуствия.

Интерлюдия. Небольшой городок неподалеку от границы Канады

Тихий сонный городок добрую сотню лет не знал никаких потрясений. Маски не бывали здесь, не находя ничего интересного. Обычные преступники тоже не считали подобную глушь достойной своего внимания. И самой важной новостью здесь бывали лишь слухи об интрижке шерифа и местной продавщицы.

И тем ужасней, непонятней, невозможней казалось то, что творилось в номере небольшого мотеля на окраине города. Шерифу Джонсону, всеми сокращаемому до просто Старины Джо, казалось, что он видит кошмарный сон. Ведь это же не могло быть правдой! Не мог приятный мужчина с аккуратной бородкой клинышком, вместе со своей дочерью заехавший к ним пополнить припасы, оказаться сумасшедшим маньяком!

Они пересеклись в магазине, шериф зашел как раз когда Мелани пробивала длинный чек. По радио давали новости спорта, «Быки» опять прозевали свой шанс, и Джонсон в сердцах предложил им маску себе купить, раз нормально не справляются! Покупатель в ответ сделал чрезвычайно остроумное замечание: мол, с учетом косорукости масок, питчеру придется ждать мяч в соседнем штате. Они неплохо поболтали, незнакомец, представившийся Джеком, рассказал, что их машина сломалась неподалеку от города и он, оставив дочь со своей подругой в местном мотеле (тут шериф неодобрительно покачал головой: живут вместе, а не женаты, чему только ребенка учат… Не по христиански это), решил немного пополнить запасы, пока их друзья не закончат ремонт. Джонсон даже предложил Джеку помочь донести сумки — еды путешественник нагреб от души.

Когда они зашли в мотель, шериф отметил, что Сюзи куда–то девалась из–за стойки. Ну наверняка составляет компанию постояльцам, точнее девочке — своих то детей Сюзи Бог не дал. Шериф, поднимаясь по лестнице, еще успел подумать: «Как бы она своим энтузиазмом опять не напугала людей, в прошлый раз ее пришлось строго отчитать». Как вдруг почувствовал знакомый сладковатый запах. Так пахло у старины Пола, когда приходило время забивать телят на мясо. Запах крови.

Джонсон бросил сумки на пол, и суматошно бросился вперед — видать, какая беда случилась! А распахнув дверь, он увидел невозможную картину: распятая на висящих в воздухе осколках стекла Сюзи, склонившаяся над ней девочка со множеством скальпелей в руках, черно–белая голая девица, завязывающая девочке в волосах аккуратный бант… Затылок взорвался болью, и Старина Джо отрубился.

А наконец очнувшись, до сих пор упорно пытался убедить себя, что это какой–то кошмар. Не могла милая девочка с заливистым смехом разбирать бедняжку Сюзи, словно она конструктор «Лего»: отделять руки и ноги, извлекать и раскладывать на услужливо подлетающих осколках стекла (из окна выломали, догадался шериф, почувствовав холодное дуновение) внутренние органы, снимать верхнюю половинку черепа, словно крышку. И все это время Сюзи была жива! Какие–то нитки и трубки соединяли все части ее тела, глаза бешено вращались, но не было ни единого движения, ни единого звука! И не мог обаятельный, улыбчивый, отличный парень Джек с умиленным выражением лица за этим наблюдать!

— Зачем… Зачем? — наступив на горло своему страху, выдохнул шериф.

— Зачем мы это делаем? — обернулся к Джонсону словно только что вспомнивший о его существовании Джек. — А почему нет? Вот не поверишь — действительно просто ехали мимо. Ваш задрипанный городишко — такая глушь, что устрой мы здесь игру — еще сто лет никто бы не узнал. Но тут бах — неисправность, Алан уперся и ничего делать не стал. Не любит он помогать людям, понимаешь? Ты бы ему точно не понравился. Так что ремонтом занялся Краулер, а он тот еще ремонтник: то лапу в контакты сунет, то трейлер на себя уронит. Так что мы с Райли просто заскучали. Все развеиваются по–своему, согласен? Ей тут в голову пришла замечательная идея, а ты просто не вовремя влез. Вините Мерфи за свое невезение. Или везение, это еще как сказать. Вот ответь, зачем вы живете? Каждый день одно и тоже. Вы разве люди? Не-а, так, переносчики генетической информации из прошлого в будущее. А сейчас эта милая дама послужит на благо науки, а ты, если будешь молчать и не мешать, глядишь, еще и выкрутишься. Потом мемуары напишешь: «Как я беседовал с самим Джеком Остряком», журналисты к тебе понаедут, туристы в город хлынут — на такую диковинку смотреть. Скольким людям работу дашь, только представь? Смысл в тебе появится! А ведь если у человека в жизни смысла нет, зачем ему такому жить? Это ж не человек, а так, место пустое, ресурсы природные зря переводящее, получается. А ресурсов мало, на всех не хватит…

Джек продолжал разглагольствовать, с интересом наблюдая за сменой выражения на лице шерифа. Все–таки люди так и остались бритыми обезьянами, ради собственной жизни на любую гнусность пойдут. Поставь такую обезьянку перед лицом боли и смерти — сломается с хрустом и треском, чтобы там раньше о себе не думала. На все согласится, лишь бы выжить.

— Отче наш, иже еси на небесах, да святится имя Твое, да придет Царствие Твое… — непослушными губами бормотал шериф.

«Бойня, Боже, спаси и сохрани, это же Бойня, что я могу, я же простой человек…», — билось в голове.

Бубнеж диктора о погоде, доносящийся из старенького радио, висящего на стене номера, внезапно затих. На смену ему пришел бодрый громкий голос:

— Мы прерываем наше вещание ради срочного сообщения. Это подтвержденная новость. Губитель Левиафан мертв! Этим утром, во время атаки на Броктон–Бей, он был повержен! Совместные усилия паралюдей, их отчаянная храбрость и беззаветная решимость сокрушили чудовище!

— Вот это слава, — завистливым тоном протянула смуглая женщина, сидевшая уткнувшись в книгу в другом углу. Джонсон только сейчас заметил ее. Женщина продолжила мечтательным тоном:

— А уж какую славу получит победительница победителей Левиафана…

«Губитель… мертв?», — не поверил собственным ушам шериф. «Левиафан… сдох? Люди все–таки сломали хребет этой гадине? Воистину, благословение Его сопутствовало им!»

— А теперь фрагмент речи знаменитой Александрии, сказанной над могилой чудовища! — радостно продолжил диктор. — Прослушать полностью вы ее сможете в восьмичасовых новостях. А сейчас — слушайте!

— Да, это правда. Губитель Левиафан повержен, — вступил сильный женский голос. — Отринув споры и вражду, мы выступили единым фронтом против Зла. Мы не сдались. Мы сражались. Мы выстояли. Мы победили. И сейчас, в час торжества, я прошу почтить минутой молчания тех, кто не дожил до этой победы. Тех, кто ценой своей жизни добывал нам знание. Тех, кто ценой своей жизни спасал людей. Тех, кто продолжал сражаться даже в самые темные часы, когда казалось, что надежды больше нет. Даже погибая, они верили в победу. Каждый их удар, каждая их жертва давали еще один шанс тем, кто придет после них. И эта победа — наша общая, и мертвых, и живых. Это победа всего Человечества!

— И пройдя долиною смертной тени, не убоюсь я зла, — тихо прошептал Джонсон, стыдясь своего малодушия. — Ибо знаю — Ты со мной.

Вывернуть кисть. Резко, до щелчка, так, как учил отец, в свое время натянувший нос вьетнамским гукам. Максимально наклониться вниз и вперед, выдернуть из сапога старый верный Боуи. Джек подошел слишком близко, считая, что раз он привязан к стулу — значит неопасен. Надменный урод! Последний рывок, и нож входит в бок маньяка.

— Я тебе не переносчик! — яростно выдыхает Джонсон, понимая, что это его конец.

Но у его жизни был смысл…

Стекло вскрывает горло, рассекает лицо, впивается в грудь и живот. Ударом ноги старого шерифа вместе со стулом опрокидывает на спину. Сжавшиеся на ноже пальцы выдергивают его из раны, густая темная кровь толчком выплескивает наружу. Вот только гр*баный Джек даже с пробитой печенкой и не думает подыхать! Значит, нужно сделать еще что–нибудь…

— Еще один шанс… — булькает шериф, сознательно делая голос максимально неразборчивым.

Господи, пусть он купится, ну еще один шажок!

— Что ты там булькаешь, склад органов?! — в ярости цедит Джек. И делает шаг!

Верный Боуи вылетает из руки. Сколько пива Старина Джо выиграл, бросая его на спор? Джек, казалось, только этого и ждал, его рука дергается навстречу ножу, готовясь перехватить его у живота…

Другой рукой шериф перехватывает летящий нож и с размаху вгоняет его в стопу Джека. Провернуть, с наслаждением слушая хруст костей. Теперь не побегаешь, урод! На один шанс больше для тех, кто придет после…

Джек с отвращением посмотрел на размазанное по полу ударом Сибири тело. Гер–рой, чтоб его! Теперь придется добрых полчаса следить, чтобы Райли ему чего лишнего не впихнула. И ведь сломался уже, никаких ошибок! Что, Джек сломанных людей не видел? А стоило услышать пафосную речь — и воспрял. Тупая обезьяна.

А с другой стороны. Теперь Броктон–Бей станет символом надежды. Сломай его сердце — и эхом сломаются миллионы других сердец. Убить тело — халтура. Убить разум — ремесло. Убить веру, убить надежду — искусство.

Тем более Ожог становится все возбужденней, все сильнее требует туда визита. И Ампутацию интересует Панацея. И можно будет подыграть тоже жаждущей наведаться в этот город глупенькой Дорогуше, возомнившей, что однажды сможет приказывать Бойне.

Да, решено. Они едут в Броктон–Бей!

Интерлюдия. Канада. Тандер–Бей

Никос довольно нежился на шелковых простынях в спальне бывшей хозяйки его нового особняка, отщипывая по одной виноградине из большой грозди. Сама бывшая хозяйка дома демонстрировала свое искусство «французского поцелуя». И была в этом довольно хороша, не зря он решил потратить на нее свое время. Увы, люди так непостоянны и хрупки! Так и норовят впасть в депрессию из–за какой–то мелочи и шагнуть с крыши, оставив прелестную вдову рыдать от горя. И разве мог истинный джентльмен из галантного Квебека пройти мимо горюющей дамы? Как там ее? Мария? Мойра? Да плевать, будет отзываться на любое имя, что он ей даст. Он исцелил ее разбитое сердце и вполне заслужил свою награду.

Никос поморщился, вспомнив прозвище, которое эти замки и мужланы из Протектората ему дали. Ведь он исцелял сердца людей, давал им истинное счастье — служить ему! Они ведь были искренне счастливы в своем служении. Ну а если и приходится кого наказывать… Люди бывают так неблагодарны!

Даже его собственные дети. Никос невольно нахмурился, вспомнив первого успешного бунтовщика: «Ах, Жан–Поль, Жан–Поль, чего тебе не хватало? Я ведь лично научил тебя играть в людей, научил, как устроен этот мир, научил жизни. Ты получал все, что желал, ничем не жертвуя взамен. И какой черной неблагодарностью ты отплатил своей семье за науку? Мало того, что сбежал, мало того, что навел на их расположение всех желавших это узнать, мало того, что скрылся в поднявшейся буче… Так еще и прихватил все мои деньги!»

Никос вновь содрогнулся, припомнив те жуткие дни, когда ему (!) пришлось снимать номер в отеле, как какому–то жалкому бродяге. Правда, одна горничная оказалась очень даже ничего, развеяла его скуку. Жаль, ненадолго — оказалась слишком простовата. Но он достойно ее вознаградил — отправил устроить небольшой хаос на другом конце того городишки, когда ему наконец захотелось покинуть его. Несомненно, она умерла счастливой.

— Ведь лучше умереть ради меня, чем жить ради себя, да, Мики? — прошептал Никос, поглаживая голову своей грелки.

Та, разумеется, не ответила, будучи занята, но Никос знал — Марта с ним абсолютно согласна.

После того случая он понял, что был плохим отцом — слишком сильно потакал своим детям. Но он исправился, он стал лучше их дрессировать, он даже снизошел до небольшой демонстрации… И что в итоге? Очередное предательство!

«Ах, Шери, Шери, ma petite, как же мне тебя не хватает. Твоих чудных сил, твоей гладкой кожи, твоей идеальной фигуры, твоих судорожных попыток сопротивления… А-ах!», — изогнулся Никос от наслаждения, не переставая думать о гнусной преступнице:

«Я ведь все равно найду тебя, Шери, и ты дорого заплатишь за свое предательство!».

На прикроватном столике зазвонил мобильный телефон. Никос глянул на дисплей — звонил Гийом.

— Ну что там у тебя? — рыкнул Никос в трубку.

— Мы потеряли ее в Виннипеге, — голос Гийома дрожал. И правильно — Никос терпеть не мог некомпетентности.

— Но зато мы нашли кое–что интересное! — почувствовав недовольство отца, зачастил его сын. — Один из моих «глаз» подслушал разговор двух Стражей в Чикаго…

— С чего ты решил, что мне есть дело до каких–то Стражей? — еще раз рыкнул Никос, не хуже льва.

Ему вообще нравилось сравнивать себя со львом, тем более, что они были весьма похожи: как и Никос, львы предпочитали только править, а весь труд на себя пусть берут глупые самки.

— Они обсуждали силы, — продолжал частить Гийом. — Одна из Стражей сказала, что по–настоящему силы масок можно узнать только в бою. И привела в пример одного злодея из Броктон–Бей, которого считали слабым телекинетиком, но на самом деле он атаковал нервы, управляя людьми, словно марионетками!

— Угонщик, — мечтательно улыбаясь, процедил Никос.

«Пожалуй, это будет даже лучше Шери.», — подумал Васил. «Может, после расправы над Жан–Полем остальные наконец поймут, что я ВСЕГДА получаю свое, и неважно, как долго вы будете бегать, и как далеко убежите».

— С Николя. В Тандер–Бей. Немедленно, — приказал Никос нерадивому отпрыску и отключил вызов.

Подумав, что глупо будет ехать в полную неизвестность, Никос сгонял Мири за ноутбуком, и вбил в поисковик название города. «Ну посмотрим, в какую дырень забился Жан–Поль», — с интересом подумал Никос.

Первой ссылкой внезапно вылезло видео «Гибель Губителя», которое Никос раздраженно сбросил. Не интересовали его эти эти Годзиллы–недоростки, пусть всякие идиоты с ними сражаются, изучают, пишут идиотские теории, и предлагают идиотские планы. Никос был реалистом — Губители непобедимы, а потому самые разумные шаги при встрече с ним — широкие и как можно дальше.

Второй ссылкой опять было видео — интервью Триумвирата. Никос хотел сбросить и его, когда взгляд зацепился за запись под видео: «… и других команд, включая героев Броктон–Бей». Хм, а почему бы не совместить приятное с не менее приятным? В последнее время Никос чувствовал, что его жизнь стала чересчур пресной, потеряла остроту. Да, добавить к его коллекции какую–нибудь героиню наверняка бы развеяло его скуку. Определенно, это отличная идея!

Никос перемотал на нужный момент и с интересом изучил представленных на видео героинь:

— Так, девчонку в зеленом выкидываем сразу — я нормальной ориентации, не извращенец какой. Девчонку в фиолетовом… А туда же. Сразу видно, что она та еще сопля, опыта нет, а значит — никакого удовольствия. Ну какой толк от «бревна»?

— Дамочку с флагом за первыми двумя, — продолжал Никос свой выбор. — Вообще непонятно, женщина это, или мужик. Мне и одного тайца за глаза хватило. И методом исключения остается дамочка в черном с прожилками. Хм, а ничего, вполне ничего.

— Значит, решено, — подытожил Никос вслух, наслаждаясь звучанием собственного голоса. — Через пару дней двинем в Броктон–Бей. Ну а сейчас…

Никос затащил свою грелку на кровать. Эта Мелинда определенно была хороша, и пора было заняться куда более приятным делом.