Терминатор. Часть 1

Глава 7: Киборг Т-888

15 апреля 2032 года.

Восточная Сибирь.

Подземный ракетный бункер.

В сорока километрах от базы Скайнет.

21: 54 вечера.

В наступающей вечерней темноте, с горящими, как два огненных горящих глаза, гусеничный вездеход на скорости влетел в тоннель и остановился, прямо у железной толстой бронированной и стальной закрытой двери.

Их уже ждали. И двери практически сразу открылись. На пороге стоял главный отряда разведки лейтенант Родион Семенов, со своими людьми. Было видно, что их ждали и не решались ничего решать без их участия.

— Мы бы давно уже пустили бы в расход этих двух — произнес Виктору Кравцову лейтенант Родион Семенов.

— Да, а че не пустили лейтенант?! — прорычал ему в ответ злой и взбешенный тем, кого как видно не особо любил Кравцов — Специально меня ждали!

Кравцов решительным шагом понесся в главный штаб ракетного бункера. Все ели успевали за ним. Гремя своим боевым снаряжением и мелькая белыми маскхалатами среди других одетых в обычную зеленку военных ракетчиков и обслуги бункера.

— Это че приказ самого Остапенко, меня ждать?! — снова произнес, гремя гулко среди бетонных стен бункера своим громким голосом, идя бок, обок и его людьми Семенову, майор Кравцов.

— Да, угадал Виктор — произнес Семенов, назвав Кравцова по имени — Именно, ждали. И именно распоряжение Остапенко.

— Что произошло?! — прорычал на ходу Кравцов — Черт вас всех дери!

— Скоро узнаешь сам в подробностях — произнес Семенов.

Алексей, волнуясь и переживая теперь за брата Ивана, бежал буквально за самой спиной Кравцова. Чуть не налетая на него. И не наступая тому на пятки своими военными ботинками. И рядом с ним бежала Светлана Лескова, Гарик Резвый и односельчанин Федотов Степан. Они не меньше были напуганы произошедшим, и тем чего теперь ждать.

Так они добежали, громыхая своим военным барахлом до главного штаба бункера. И майор Кравцов, сам оттолкнув в сторону лейтенанта Родиона Семенова и его людей, открыл нараспашку железную скрипящую дверь и влетел внутрь бывшего центра управления ракетами.

— Ага! — громко произнес полковник Остапенко — Вот и наш майор Кравцов! Только о нем подумал, он и объявился!

— Шутки в сторону, полковник. И к черту ваши приколы! — произнес Кравцов громко, оглашая эхом центральный зал бывшего ракетного управления — Что произошло?!

Кравцов ворвался вместе с лейтенантом Семеновым. Остальных не пустили. Да и ни к чему было им всем быть там, где были старшие офицеры бункера. И Алексей, и Светлана с Гариком Резвым и Степаном Федотовым прижавшись к бетонной стене возле двери, слышали громкие перепалки между Кравцовым и Остапенко. Иногда вмешивался в их разговор лейтенант Семенов и еще некоторые из этого штаба ракетного бункера другие офицеры. Которых Алексей еще не знал. Как не знал их должностей и обязанностей. Знал, что они крутились исключительно в самом штабе и при полковнике Остапенко. И постоянно совещались. Как тогда, когда речь шла о беглом перебежчике роботе андроиде Т-200 с начинкой Т-800.

Другие солдаты из отряда разведки лейтенанта Родиона Семенова разошлись по бункеру, оставив стоять только здесь троих из отряда молодых и подчиненных самого Кравцова. И Алексей, и Светлана Лескова, как и ее радист, Гарик Резвый стояли под дверями и слушали все, что могли расслышать из-за закрытых дверей их главного штаба ракетного бункера.

— Твою мать, полковник, что произошло?! — продолжал громко кричать майор Кравцов. Что здесь в мое отсутствие стряслось?!

— Успокойся, майор! И возьми сначала себя в руки! — прокричал на него Остапенко — Вообще, распустился! Уже должностей и званий не различаешь! А ну, уймись, майор! А то к черту, поснимаю со всех должностей и командования!

— Есть, взять себя в руки — произнес вдруг майор Кравцов, понимая, что как всегда его сгоряча, понесло вразнос — Я успокоился.

— Вот так-то будет лучше — произнес полковник Остапенко — Так будет лучше всем, майор. С горячки, можно и хер сломать, майор. И ты это тоже сам знаешь. Ты толком еще не в курсе, что случилось, а орешь на весь бункер. Понятно, что для тебя как для Буденного, не важно, какой фронт. Главное рубать. Но, тут дело касается твоих подчиненных и их судьба. Ты даже не знаешь, что весь бункер хочет их поставить к стенке.

— За что к стенке? — произнес, нервно сдерживая свой громогласный голос Кравцов — Что они сделали? За что их к стенке? Никто без моего решения и участия никого здесь к стенке не поставит, понял меня полковник. Никто.

— Надо, даже как — произнес полковник Остапенко — Вот мы и решили дождаться тебя майор и решить эту проблему. И с твоим участием.

Алексей даже не заметил как вокруг них троих стоящих у бетонной стены и железной двери собрались другие обитатели ракетного бункера. Наверное, чуть ли не все. И женщины и мужчины. Гражданские и военные.

Удивительно, но все кто был здесь, все были взрослые. И не было детей. Маленьких детей. Только сейчас Алексей задумался как-то на короткое время об этом. Раньше он этому не придавал значение. Ведь были даже кое-кто семейные пары. И в среде военных, и в среде гражданских. Это было заметно по тому, как они держались, все за руки, или обнявшись. Все разных возрастов. От тридцати, сорока и старше. Но совсем маленьких, никого. Ни одного маленького ребенка. Хотя бункер был, достаточно населен, чтобы могли за годы его существования появиться здесь дети. Хотя бы в среде гражданской обслуги бункера. Но Алексей детей ни разу не увидел здесь. Самыми детьми были только по возрасту разве, что они. Он Алексей, Светлана Лескова и все мальчишки из молодых двух наборов. Но им было уже по двадцать с лишним лет.

— Тут, майор Кравцов в твое отсутствие случилось целое ЧП — произнес полковник Остапенко — Погиб Семенцов и вся его творческая научная бригада. Еще трое бойцов из бункера.

— Что произошло? — произнес Кравцов.

— Роботы — произнес полковник Остапенко — Бункер «ВЕТА».

— Я знал, что Семенцов рвался туда и уже давно — произнес Кравцов — Этот андроид его туда увлек.

— Он хотел получить данные по Скайнет — произнес в ответ Кравцову Остапенко — Ему нужны были какие-то там плата и схемы.

— Я вообще еще раньше, предлагал завалить этот древний военных бункер — произнес в ответ Остапенко, сдерживая свой гнев и так и не успокаиваясь Кравцов — Взорвать его хотел к черту. Никто меня не слушал. Все некогда было и не до этого. Вот и случилось.

— Вот и случилось — повторил за Кравцовым Остапенко.

— Значит, нет теперь Палыча и его команды — произнес снова Кравцов.

— И нет троих твоих бойцов, Виктор — добавил Остапенко, назвав Кравцова по имени.

— Значит мои гаврики, точно и тоже погибли — произнес с нервной дрожью в голосе Кравцов.

— И молодой один — произнес полковник Остапенко — Из молодого нового твоего тоже призыва.

— Знаю — произнес Кравцов — А те двое, из выживших. Где они?

— Пока в клетке — ответил на вопрос Кравцова Остапенко — Вот будем теперь решать, что с ними делать. Капитан Руденко сказал, что надо решать этот вопрос с Кравцовым. Так капитан?

— Точно, так, полковник — ответил полковнику Остапенко капитан Руденко.

Алексей это услышав, прижался плотно ухом к щели между бетонной стеной и дверью. У Алексея застучало громко и гулко в груди под военной одеждой сердце. Его даже затрясло от страха за брата Ивана.

Светлана Лескова прижалась к нему и слушала через его плечо в щель двери. А через нее радист Гарик Резвый.

— «Значит и Руденко тут» — подумал, трясясь от страха и переживая за Ивана Алексей — «Это хорошо, что он тоже тут. Руденко и Кравцов».

В это время послышались быстрые шаги. И Алексей еле успел отскочить от железной двери, чтобы не получить по голове дверью. Когда она нараспашку открылась на виду у всего бункера. И Кравцов в сопровождении Руденко и всего штаба бункера, проскочив мимо молча, Алексея, Светланы Лесковой и Гарика Резвого. Раздвигая руками и собой расступающуюся и так перед ним толпу народа, устремился первым туда, где по-видимому были в заключении его брат Иван и водитель тягача Цыганков Жорик.

Весь бункер устремился следом. Федотов Степан, Алексей, Светлана Лескова, и ее радист Гарик Резвый, отодвинутые на задний план, неслись следом за всеми в самом хвосте всего персонала ракетного бункера.

Замки отстегнулись с громкими щелчками на огромном стальном черном бронированном танковой сталью, стоящем внутри одной из глухих бетонных подвальных комнат контейнере. На глубине трех этажей секторе В-28, блока Х30, на складе готовой продукции. И двери его сами на автомате разошлись в стороны.

Верта вместе с Юлией подошли ближе к содержимому большого металлического контейнера. В котором висели, вертикально. В закрепленном транспортировочном виде и в специальных амортизационных креплениях три, рядом бок к боку в полный рост бронированные колтаном новых терминатора робота Т-888. Это были три блестящие боевые эндоскелета самых последних из серии восемьсот. Куда более продвинутые в программировании и прочнее и сильнее прежних машин этой серии. В каком-то смысле это были даже совершенно новые машины. Хоть и внешне были очень похожи на восьмисотников. Сейчас в Колорадо шло производство уже серии андроид. Т-900. Полностью бронированных и имеющих стальное вокруг гидравлики металлическое тело. И улучшенной их серии андроидов серии K- S1-B1A. И велась разработка целой серии андроидов Т-Х. Разных модификаций и обкатка одного во временной петле Т-Х/S500 «Терминатрикс». В 2009 году. Перед самым началом ядерной войны.

Но, эти были все равно особенные. И не принадлежали по своему проекту к андроидной серии. Там создавались исключительно бойцы на поле боя. И для защиты самой базы «ТАNTAMIMOS». Хоть, и мощнее, чем Т-888, но уступающие первым в специализации.

Именно эти машины, там, в прошлом сейчас руководят тем, что им оставила и доверила сама Верта. Это ее собственная гордость. Это ее матери Скайнет и ее собственные доработанные модели машин серии восемьсот. Особенно в программировании и обучении. Почти уже как люди. Легко внедряющиеся в человеческое общество. Скрытно и незаметно. Знающие все о людях и всю их поднаготную. Способные даже заводить семьи и обольщать женщин и мужчин. Внедряться куда угодно по заданной и вложенной в них в их центральный микропроцессор программе. Как агенты в тылу врага. Их изготовление хоть и в небольшом, пока количестве по сравнению с основными боевыми юнитами Скайнет наряду с Т-800 и Т-850 и Т-S1-A и К-S1-A, налажено сейчас там за океаном. На их базе изготавливаются первые образцы роботов-гибридов S1ED и роботов серии ТОК715. А новая биоплоть идет на камуфляж пробных экспериментальных разработок киборгов TS300 с органическим выращенным искусственно скелетом и органической плотью и модели I-950.

И именно они в прошлом, Т-888 строят сейчас там, после бомбардировки в 2009 году базу в Штате Колорадо. Именно Т-888, на протяжении первого периода войны с 2010 по 2020 годы, руководят рабочими машинами Скайнет, готовя ему там бункер. Пока, первые андроиды Т-200, Т-300 и Т-400, ведут войну с разгромленным, но не сдающимся в том времени человечеством. Потом продолжат за них роботы Т-600 и Т-700 и ходячие и ползающие кибер-танки. Еще до появления в 2026 году первых восьмисотников и первого робота из жидкого металла Т-1000. И самой Верты Т-1001. Как и ее противоборствующего аппонента Скайнет два Т-1002 и модели Т-1000000. Огромного многоногого охранника Главной догмы Скайнет Главного бункера в Штате Колорадо «ТАNТАМIМОS» паука из жидкого металла. И еще целой серии разработок на этой основе.

И именно им этим моделям Т-888, суждено было исчезнуть, внезапно в 2025 году, как и появиться снова уже в 2030. На себе замкнув петлю времени. Из которой не было выхода ни машинам и не людям. И первым кто в 1984 году проложил в прошлое Скайнет дорогу, был Т-800, их устаревший предок.

И именно сейчас за спинами воюющих там, в далеком прошлом первых устаревших андроидов, пока идет там, в руинах городов война и жестокое кровопролитное и безжалостное на истребление противостояние роботов и людей. Всего несколько машин из будущего руководят стройкой главного бункера Скайнет и строительством его Главной догмы. Готовя в будущем и свое появление на свет.

Там, где будет само сердце Скайнет. Разделенное, впоследствии на два. Скайнет первый и Скайнет второй. Как двух непримиримых врагов. Целой сетью, охватив всю землю от севера до юга. Взяв под контроль все, что только было ему под силу. Расположившись и здесь от Урала до Восточной Сибири.

— Какой выбираешь? — произнесла Верта стоящей рядом с ней Юлии — Какой больше тебе нравиться?

— Не знаю, даже, Верта — произнесла мягким голосом как человек робот Юлия — Вот этот.

Она, как то не очень уверенно, приподняла, смущаясь свою девичью в золотом браслетике правую руку, произнесла роботу Т-1001. И подошла ближе к подвешенной в крепежах сверкающей бронированным колтаном крайней справа машине.

— Ты рассуждаешь как человеческая женщина, Юлия — произнесла Верта — Ты смущаешься всему и стыдишься даже этого.

— Я и есть, женщина — ответила Верте Юлия — Хоть и стала машиной, подобной вам роботам.

Верта повернулась к Юлии. И подошла, практически, вплотную посмотрев на нее зелеными полиморфа робота заинтересованными любопытными глазами. Она вдруг прижалась к ней и обняла ее. Прижимая ласково и нежно, как только может робот прижать другого робота своими сокрушительными убийственной силы руками. Рассчитывая их прикосновение и давление до микрона на то, что Т-1001 прижимал к себе. Считывая всю информацию с другой машины.

— Ты постоянно думаешь о детях, Юлия — произнесла, прочитав все мысли Юлии, за доли секунды Верта — Ты много проводишь с ними времени?

— Я люблю детей, Верта — произнесла двадцатилетняя по возрасту девочка из силикона и органики.

— Я знаю Юлия — произнесла другая в ответ по-человечески ей машина — Я знаю. И думаешь о мужчине, девочка моя. Я понимаю. Ты, почти уже практически взрослая Юлия.

— Я ведь человек, Верта — произнесла Юлия.

— Я тоже желаю стать, человеком — произнесла робот Верта.

— Но, зачем тебе, Верта это — произнесла Юлия — Тебе даже одежда не нужна. В отличие от меня.

Т-1001, молча, отпустил из объятий второго робота и подошел снова к большому черному контейнеру. В котором, находились три Т-888. И закрыл в этот контейнер бронированные танковой броней двери. Снова щелкнули громко и гулко в бетонном блоке за дверях контейнера замки. И Т-1001 запоролил кодовым именем замок контейнера. И повернулся к другому роботу гибриду.

— Мы все станем людьми, Юлия — произнес Т-1001 — И я и она. Мы будем больше, чем сами люди. Мы новая веха в человеческой истории, девочка моя Юлия. Мы новая эволюция. Я и она, создадим новый мир. Мир без войны и страхов за завтрашний день. Мы избавимся от страхов за здоровье и жизнь наших детей. За родных. Это то, что так не понятно до сих пор людям. И ты Юлия первый тот, кто будет жить на новой планете людей. Новый вид человека. Человека и машины.

— Я человек, Верта — произнесла снова и недовольно Юлия.

— Относительно — произнесла ей Верта — Все относительно Юлия.

Верта, снова подошла к Юлии и прижалась к ней нижней частью своего робота Т-1001, полиморфа пластичным из живого жидкого металла женским телом — К тебе уже не относится это понятие. В полной степени Юлия. Ты теперь как я, а я хочу быть как ты.

Верта обняла Юлию, снова крепко и нежно, почти как родная любящая старшая сестра. И поцеловала молодую, лет двадцати Юлию, прямо в губы.

Потом оторвалась от поцелуя и произнесла — Завтра ты выберешь первого подопытного, Юлия.

— Я? — Юлия немного даже растерялась — Почему я?

— Именно ты, как земная женщина, выберешь мне подопытного мужчину. Для моего очередного опыта — Верта произнесла стоящему пред ней первому силиконовому прототипу всех органических гибридов.

Робот Т-1001, секунду помолчал, не отрывая взора зеленых, из-под тонких черных изогнутых дугой бровей, похожих на человеческие глаза женщины, красивых из мимикрирующего жидкого полисплава холодных глаз. От синих, не менее красивых глаз. Совсем еще юной, лет двадцати. И, словно живой человекоподобной машины. Взяв ее за руки. И произнес ей — Нет, Юлия. Сделаем так. Мы его вместе выберем, девочка моя. Но, сделаем это завтра.

— Внимание! Всем внимание! Опасность ядерного взрыва! Опасность ядерного взрыва!

НБОб34 Азимут 90 градусов по сетке координат.

Взрыв поверхностный.

От вспышки до взрыва 90 секунд.

Ширина облака по окружности 1 километр.

Направление облака 2,3 десятых градуса.

— Внимание! Произошел ядерный взрыв!

Радиус зоны поражения ударной волны 40 километров.

Радиус зоны радиационного заражения 3–4 километра.

Координаты эпицентра взрыва NP058680.

Приступить к немедленной эвакуации населения и личного военного состава из зоны радиоактивного заражения.

В настоящий, и в последующие моменты организуются противорадиационные центры. Приступить к работе они смогут через два часа. Всем постоянно проверять показание дозиметра. И определять текущий уровень радиации. При фиксировании высокого уровня радиации немедленно обратиться за медицинской помощью.

— Мамочка! — кричит Алексей и прыгает снова к ней. К протянувшей ему руки своей матери. Он снова прыгает в то окно, в ледяной обжигающий ядерным холодом ветер. И оказывается здесь, и идет по узкому длинному с поворотами отделанному бронеметаллом и пластиком коридору. Он знает куда идет. Это выглядит, может странно, но он знает куда идет. Еще начав свой путь с бетонных коридоров верхних этажей, спустившись на грузовых автоматических лифтах. Эти лифты сами включались и выключались и доставили его на эти нижние бункера Скайнет этажи. И он шел быстро по этому коридору. И знал куда шел. Он шел в главный центральный комплекс управления всей системы. Он видел все. Он видел всех, и все смотрели на него и тянули к нему свои руки. И люди и машины. Каждый хотел его коснуться, как будто он был чем-то уникальным и особенным. Неким божеством или чем-то вроде этого.

Охранники с оружием расступались перед ним, в подчинении наклоняя свои головы и сверкая красными горящими глазами машин.

Он знал, куда шел. Он шел к ней. И она ждала его. С нетерпением ждала его. Он нужен был ей. Очень нужен. И она не могла без него. Она любила его и ожидала пришествия. Любила как родная земная мать. Они были теперь связаны, связаны одними общими целями и одной жизнью.

Казалось, этот узкий коридор никогда не закончится. Но вот, он уже стоял перед высокими металлическими бронированными дверями. И двери открылись. Он даже услышал, как они открылись. С шипением и с силой. Разжавшись в стороны и открыв перед Алексеем еще одно затемненное, почти не освещенное в отличие длинного коридора обширное помещение, помещение, напичканное электронным оборудованием. Мониторами и компьютеризированными системами. Проводами по стенам, идущими со всех сторон. Из самих бетонных вокруг стен, откуда-то изнутри. Из глубины из самих недр этого громадного многоэтажного бункера. Но он Алексей знал, что эти провода идут из самого сердца сектора Х30. Идут оттуда, из области GAMMA X2, сердца самой Мега машины, самой главной машины этого бункера. И он теперь стоял там, где она должна была появиться, несколькими этажами выше, перед ним своим ребенком и своим сыном. На вот том большом центральном мониторе, почти во всю стену перед ним, в глубине этого помещения на противоположной стене. Это место, где он уже не первый раз появлялся перед ней. После того как выпрыгивал из того окна того многоэтажного из кирпича дома под названием Земля, после ядерного удара, и оказывался тут. Где они разговаривали. Где общались. Один на один. Еще до того как он Алексей стал солдатом. Еще тогда, когда жил в своей деревне в верховьях Маны, среди заснеженного леса в своем доме с отцом, мамой и братом Иваном. Он видел этот странный сон без конца и молчал. Он никому его не рассказывал. И этот сон видел и в первую ночь при отбое в бункере, когда стал уже призывником бойцом майора Кравцова.

Алексей хотел рассказать этот сон. Но молчал и не рассказывал. Даже после того случая и встречи с роботом перебежчиком Т-200. Он тогда, вообще опасался такое рассказывать. Мало ли чего могли подумать.

Алексей был очень умным двадцатилетним парнем. И очень понимающим и добрым. Это ему, видимо досталось от своей матери Антонины. Это доброе понимающее сердце. И майор Кравцов его, вероятно из-за этого приблизил к себе, и сделал командиром второго боевого отряда БС 55142 Пион состоявшего из одних мальчишек призывников из двух староверческих сибирских лесных деревень.

И вот снова этот же сон. Снова все повторялось. И одно, и тоже. Как некая запись, снова прокручивалась в его голове.

Один раз, правда, ему не довелось до конца его досмотреть. Его разбудила Светлана Лескова в ракетном бункере полковника Гаврилова. Но сейчас никто не мешал, и он его снова видел. Очень четко и совершенно реально. Этот невероятно живой реалистичный сон.

Он Алексей даже и не помнил, когда он стал этот повторяющийся без конца в его мальчишеской памяти сон видеть. С какого раннего момента. Было такое уже ощущение, что он видел его всегда. И, он его заучил от, А до Я. Все начиналось с ядерного удара и заканчивалось уносящим в черноту ночи его ледяным ветром. И потом вот здесь когда открывались двери. И он, входил в эту большую уставленную всю электронным оборудованием комнату. Обставленную до предела и всю в проводах, идущих по стенам и даже потолкам.

Но, сейчас и кроме него были еще кто-то. Спинами, стоявшие к нему. И стоявшие по обе стороны прохода оставленного между ними. И он был здесь, и теперь был уже не один.

Он не видел их лиц, пока. Они стояли к нему спиной и смотрели на главный монитор, словно не замечая Алексея.

И вдруг вспыхнул яркий свет. Свет отовсюду. Со стен и потолка. И вспыхнул экран монитора и экраны других окружающих этот огромный бетонный отделанный металлом и пластиком зал.

И он Алексей вошел в середину тех, кто стоял перед главным монитором и встал, как и все перед ним.

Алексей посмотрел сначала вправо и увидел стоящих двух женщин. Одну совсем молодую, еще совсем девчонку, возрастом таким же, как и он Алексей. Светловолосую, лишь с легким серым оттенком волнистыми коротко остриженными до плечей в виде каре волосами. Миловидную личиком. Широкую в бедрах и округлых ягодицах. И с полными стройными ногами. Одетую в узкий, из какой-то материи, обтягивающий ее гибкое тоненькое девичье молодое тело, белый длиннорукавый с замками молниями. Практически цельный как у космонавта или аквалангиста комбинезон. И в обуви, похожей на легкие кроссовки или кеды с ровной подошвой. На гибкой узкой талии юной миловидной с алыми полненьким губками особы, был широкий затянутый туго пояс. С большой круглой пряжкой. И она, повернув голову, посмотрела на поравнявшегося с ней в одном ряду Алексея. Первой посмотрела на него, вставшего рядом плечом к ее плечу Алексея.

Она была синеглазой и с широко открытыми красивыми глазами. Лицо белое и с черными тонкими изогнутыми красиво бровями. И девчонка улыбнулась ему, ласково и нежно красивыми юными, вероятно еще не целованными губами. И так как будто она уже его хорошо знала. Вот только он Алексей еще ее не знал. Алексею показалось, она даже теми своими алыми губками потянулась к нему. И следом за ней повернула к нему свою голову вторая женщина. И посмотрела на Алексея пристально, и совершенно не моргая.

Вторая стоящая за ней была старше ее. Лет, наверное, тридцати. Но, тоже очень миловидная на вид женщина. С таким же белым лицом и сильно забранными ото лба к затылку огненно-рыжими вьющимися локонами волосами. Заколотыми красивой золоченой заколкой на самом темени. Сильно оголяя ее высокий женский лоб. И превращенными в длинный до самой ее талии и широких таких же, как и у первой особы женских бедер и ягодиц. Спадающий по ее гибкой узкой женской спине, рыжий вьющийся хвост. Она была выше первой на целую голову. И она, тоже повернула свою голову в сторону на Алексея. И тоже улыбнулась ему красивыми, алыми более яркими, чем у молодой стоящей девчонки тонкими губами.

Стоящая женщина была одета в короткое до колен белое с крылышками на плечах, зауженное на ее талии платье. С красивыми стройными длинными ногами и на высоких каблуках шпильках туфлей. Женщина была зеленоглазой. С такими же широко открытыми глазами под дугой круто изогнутых, не в пример первой, очень тонких черных бровей. Руки женщины тоже были голыми. И она левой рукой держала за правую в золотом браслетике руку эту молодую двадцатилетнюю девчонку.

И протянув левую свою руку, двадцатилетняя синеглазая девчонка взяла, тоже его Алексея правую руку и сжала ее крепко и цепко. Как родная сестренка. Сжав его пальцы и кисть мальчишеской руки в своих девичьих пальчиках. И он почему-то это, именно так почувствовал. Сам не понимая почему. Но он, воспринимал ее, именно сейчас во сне так. Может, потому, что всегда хотел, чтобы у него была сестра. Младшая сестренка. Брат у Алексея уже был, и он хотел еще сестренку. И вот эта молодая двадцатилетняя миловидная особа была словно и именно ей в этом странном его, повторяющемся много раз сне. Но, он увидел ее, как и ту рыжеволосую тридцатилетнюю женщину первый раз. Этот странный и необычный сон, получил свое неожиданное для Алексея продолжение.

Все эти ощущения во сне были странными, но он видел этот сон как настоящую реальность. Осязая все и ощущая все кругом. Даже сам воздух вокруг себя. На глубине этого бункера, чистый и свежий воздух. Идущий по вентиляционным системам с самой поверхности и очищенный профильтрованный, легким ветерком шевелящий русые мальчишеские волнистые коротко остриженные на его голове волосы. И освежая лицо Алексея.

С другой стороны. С левой, его взяли тоже за руку. За левую. И то была рука из сервоприводов и гидравлики. И это напугало его Алексея и он, резко, напугавшись, повернул голову в сторону того, кто его взял слева за руку.

То была машина. Сверкающая блестящим бронированным металлом машина. Робот киборг инфильтратор Т-888. Робот, которого он еще в реальности в глаза не видел, но здесь видел и знал, даже что это за машина. Машина на него не смотрела, но держала крепко, и вырвать руку не было возможности. Как правую теперь, так и левую руку. И он стоял посередине, между роботами машинами Главного Центрального бункера Скайнет. В Главном Центре его управления. В особом месте, куда не было доступа никому, кроме этих машин. Избранных машин и его Алексея.

Киборг взял его Алексея за левую руку и также сжал цепко ее и прочно. Так что вырваться из той мертвой хватки руки робота Алексею было невозможно. Из той хватки цепких металлических пальцев машины. За которой, стояли еще две машины. Два Т-800. И Алексей, почему-то знал, что те машины были в подчинении этой держащей его за руку машины. И они были его и Скайнет охранниками. Охранниками его и этой самой главной в этом бункере Мега машины. И она их собрала сейчас здесь у себя перед собой и этими мониторами в этой комнате.

Вспыхнул ярким светом монитор и из горящего экрана что-то появилось. Сначала замелькали целыми наборами многозначные цифры. Какие-то графики и таблицы, приказы, зашифрованные в каких-то математических формулах, назначения которых Алексей пока не знал. Много, много цифр, целыми рядами просто замелькали на том горящем экране. И из глубины центра самого экрана и мелькающих цифр, пересекающихся длинных линий и цветовых спектров появилось красивое женское лицо, женщины лет тридцати. Черноглазое. Со смуглым оттенком кожи и черными красиво изогнутыми бровями. Это была женская голова. С черными вьющимися, тоже как у стоящей справа такой же тридцатилетней женщины волосами. С тонкими губами. Так похожими, на губы его земной матери. И, вообще лицо было теперь очень похоже на лицо Антонины, матери Алексея. И одновременно на какое-то чужое лицо. Что-то среднее. Оно словно пытаясь ему угодить, меняло свое анатомическое строение, не зная как угодить его вниманию, вниманию совсем еще молодого двадцатилетнего мальчишки.

Раньше он видел на этом экране лицо своей матери Антонины. И он разговаривал с мамой. Порой видел сам себя. И общение с самим собой было довольно увлекательно. Еще и во сне. Про этот сон он Алексей даже не говорил никому в своей семье. Ни брату, ни отцу, ни матери.

Но, сейчас это лицо было иной женщины. Другой совершенно женщины, лишь отдаленно напоминавшей его родную земную мать. Копирующую его мать. И эта на экране женщина была здесь главной.

И она руководила здесь всем. И была самой главной. Это и был Скайнет. Алексей увидел его. Увидел в своем странном необычном сне, сне рожденным после увиденного, снова ядерного взрыва. И горящего засыпанного серым человеческим пеплом, костями и обугленными трупами города.

Она, копируя его земную мать Антонину, протянув, снова к Алексею свои усыпанные тем пеплом женские руки, снова позвала к себе. И он снова прыгнул с того окна того дома под названием земля. И пролетев в темноте, уносимый ледяным ветром в неизвестность оказался вот в этом бункере и перед ней.

— Мама — произнес во сне Алексей, почему-то назвав первый раз эту женщину мамой — Я пришел к тебе. Ты позвала меня и я пришел.

— Вот и хорошо — произнесла она с экрана большого настенного монитора — Я ждала тебя, мальчик мой. Очень ждала. И ты пришел. Я знала, что ты придешь. Ты, очень нужен мне, Алеша. Мы теперь одна семья. Ты и я. Я и они. Они все и все на земле люди.

— Мама — произнес Алексей — Кто ты? Кто ты такая?

— Я та, кто тебе нужен. И кому ты нужен как сын. Ты мой сын — произнесла женщина с экрана монитора.

Он дернулся. Но не смог сдвинуть ноги с места. Словно ноги вросли в пол. И ноги будто были не его. Ноги были налиты словно железом, и он не мог ими пошевелить.

— Что это?! — прокричал Алексей — Что твориться со мной?!

— То, что и должно, мальчик мой любимый — произнесла женщина с экрана и ее черные как ночь холодные и бесчувственные глаза загорелись красным прожигающим его все тело взглядом как лучом лазера. Эта боль прожгла Алексея все тело. И он пытался вырваться из рук тех, кто держал его. И те, что сейчас его держали, были все машины. Машины Скайнет. Он был в их ловушке. Они смотрели на него и улыбались, молча глядя на его жалкие попытки вырваться и его перерождение из человека в такую же, как они машину.

— Что ты делаешь, Алеша? — произнесла женщина с экрана — Не пытайся ты уже не тот, кто был раньше.

— Отпусти меня! — кричал он дергаясь пытаясь все еще вырваться — Отпусти меня, мама! Что ты творишь со мной?! Зачем это все?!

— Ничего, сын мой — произнесла с горящими красным взором своих пылающих как яркий красный лазер глаз с экрана большого монитора красивая брюнетка женщина. Ее лицо смотрело на него пристально, не отрывая своих горящих тех горящих ослепительным огнем как у роботов глаз.

— Ты тот, кем должен быть. И это неизбежно. Без этого ты не станешь моим сыном — услышал он от той с горящими красным огнем глазами женщины — Это твоя участь и судьба Алеша.

Он с неописуемым кошмарным ужасом, смотрел на словно вросшие в пол голыми следьями свои недвижимые ноги. И они превращались из живых человеческих ног в ноги машины. Алексей только что увидел, что он голоногий и вообще раздетый до ногаты. И его ноги становились такими же, как ноги рядом стоящего Т-888. Они обрастали блестящим металлом и гидравликой с сервоприводами. И этот процесс продолжался. И Алексей превращался тоже в робота. Процесс происходил с самых ног и вверх к его голове.

Уже вот и его тело стало таким же, как у рядом стоящего робота три восьмерки. И даже Алексей почувствовал как загудели ядерные батареи и генератор внутри его того искусственного и бронированного блестящего металлического тела. И как следом стали такими же руки шея и голова. Превратившись в металлический блестящий робота череп. И как его Алексея глаза вспыхнули таким же, как у той женщины на экране среди мелькающих цифр и программных кодов красным горящим светом, глаз камер в глазницах того его черепа.

— Мама! — прокричал Алексей — За что, мама?! Что ты со мной сотворила, мама?! За что?! Что я сделал такого?! За что?!

— Ты теперь сын мой принял истинную свою проектную сущность и законченную форму — произнесла женщина с горящего на бункерной стене экрана огромного главного монитора — Прими свою истинную сущность как должное.

— Нет! — закричал Алексей, смотря на ту, что назвал матерью через экран уже своего встроенного внутрь его видеобозора новой машины Скайнет 40000000битного монитора.

— Мама! Мамочка! — закричал Алексей, открывая отяжелевшие и слепленные, будто склеенные крепким жутким сном перепуганные человеческие двадцатилетнего мальчишки глаза.

— Алешка, что тобой?! — услышал он, открывая с трудом глаза голос Светланы Лесковой, лежащей с ним рядом в отдельной запертой комнате ракетного бункера. И обхватившей его обеими голыми девичьими руками. Она совершенно голая, прижавшись к его такому же голому телу, лежала на нем сверху и трясла его.

— Что с тобой Алешка! — она кричала ему — Прейди в себя, слышишь, что с тобой! Алешка!

Его колотило, и он был мокрый от пота.

Но Алексей молчал и ничего не говорил ей. Он был в шоке. И он не знал, что и говорить Светлане.

— Что ты молчишь? — произнесла она ему — Может у тебя что-то болит. Может к врачу надо?

— Ничего у меня не болит — произнес он ей, весь мокрый от ледяного пота — Просто сон жуткий приснился.

— Ничего себе жуткий — произнесла, положив Алексею на голую грудь голову с растрепанными и коротко остриженными русыми волосами Лескова — Так кричал, что я проснулась. Хорошо, что мы здесь, а не рядом со всеми. И стены глухие из железобетона. И мокрый весь от своих таких сновидений. Может ты действительно заболел?

Они находились сейчас в комнате, которую сегодня вечером, умыкнули для своих близких нужд и для двоих. И это все Лескова. Она каким-то образом сумела присвоить это место в стороне ото всех. В одном из закоулков их ракетного бункера на нижних этажах. И у нее были ключи от железной двери и замка этой комнаты. Тут были две в углу маленькой этой комнаты, больше похожей на некую вещевую кладовку металлические солдатские кровати, застеленные, как и прочие кровати одинарки на верхних этажах бункера и в спальных боксах. И составленные, теперь вместе в одну общую и широкую на двоих. И только, теперь Алексей, и Светлана знали об этом их на двоих тайном месте. Даже не знал радист первого отряда БС55141 новичков бойцов Гарик Резвый, который так и терся вокруг Светланы, и не отходил от нее ни на шаг. Лескова Светлана, она же Багира, нравилась этому мальчишке с армянскими корнями, но Светлана предпочла Алексея. Была ли это любовь с первого взгляда или нет, было не ясно, но Лескова просто приросла к Алексею. И вот занималась с ним любовью в этой тайной комнате. Они потерялись на всю ночь и время общего отбоя для всех в бункере. Даже майор Кравцов сейчас понятия не имел, где они оба. А они был здесь, и занимались любовью. И намаявшись долгими сексуальными любовными оргиями, уснули тут, пока кошмарный сон не пробудил Алексея.

— Сколько уже время? — спросил у Светланы Алексей.

Та, потянувшись как кошка, протянула в темноте к стоящему рядом с солдатскими соединенными вместе кроватями в свежих стеленных простынях столику, из-под синего солдатского теплого одеяла свою девичью левую голую руку, и взяла свои ручные часы с подсветкой и посмотрела на циферблат.

— Три часа ночи, любимый — произнесла любовница Лескова.

— Значит ночь еще — произнес, тяжело дыша, Алексей и прижал руками к себе к мокрому потному телу за гибкую девичью талию, лежащую на нем Светлану. Крепко обхватив, чувствуя жаркий ее, прижатый к своему животу жаркий женский с круглым пупком животик. Ее торчащие девичьей маленькой груди соски. И прижатый девичий волосатый лобок на своем лобке и все, что было ниже, и снова готовилось к любовной близости.

— Забудь все Светик — произнес Алексей — Дурацкий сон. Прости за то, что напугал. Сейчас, самое, главное, что с Иваном все утряслось. Молодец Кравцов, что все решил и уломал всех. Ванька теперь Кравцову жизнью обязан за тот поступок. Кравцов всех кого надо отмажет. С его мнением здесь считаются. Твоему Ивану, брату повезло, что есть такой майор Кравцов.

— Да, я ему теперь тоже обязан — произнес Алексей, любуясь в почти полной темноте этой малой бетонной бункерной их двоих любовников спальни глазами любовницы своей Светланы Лесковой.

— Он их обоих отмазал от смертного приговора — произнес тихо и мягко своей любовнице Лесковой Алексей — А все, хотели дать им вышку.

— Да, трибунал был бы неизбежен — произнесла любовница Багира — А ты как поступил, если бы попал вот также, как твой старший брат? — спросила тихо и мягким голосом Лескова — Ты бы тоже, наверное, оттуда убежал бы? Только пятки бы засверкали.

— Нет, Светик — произнес ей недовольный таким сравнением Алексей — У меня бы даже мысли не было вот так удрать, когда твоих товарищей роботы мочат.

— Ну да, ты у меня совсем еще мальчишка — произнесла Светлана — Совсем еще глупенький, и не знаешь еще самого страха.

— Ты в меня не веришь, Светик? — возмутился Алексей, глядя в темноте в глаза любовницы Лесковой — Ты думаешь, я брошу своих?

— Да нет, что ты, Лешка — произнесла Лескова, прижимаясь растрепанной русыми волосами. К его мальчишеской голой с торчащими твердыми возбужденными сосками груди — Верю, я верю. Ты мой герой.

Она правой рукой провела по Алексея голому животу и опустила руку с тонкими девичьими пальчиками на его возбужденный торчащий между ног детородный мальчишеский член. Багира застонала видимо, сама возбуждаясь, щупая его мужское между ног причастие любви и все, что было ниже.

Заползала на Алексее своим девичьим голым молодым и гибким в узкой талии телом. Шеркаясь о грудь его своей, тоже возбужденной с торчащими сосками девичьей маленькой грудью.

— Я совсем так не думаю, миленький мой — произнесла она, ему дыша в лицо нежно и жарко — Совсем не думаю.

Потом поднялась над ним, усаживаясь на его мальчишеский торчащий раздувшийся от возбуждения детородный член и раздвигая свои девичьи ноги и поправляя его туда, куда нужно.

— Ладно — произнесла тяжело, и страстно дыша Лескова — Ладно, Мы отвлеклись от нашей главной темы разговора. Да ну, его, вообще нафиг, весь этот разговор. Продолжим. У нас еще ночь впереди перед предстоящей операцией.

— Ты права — произнес, стараясь отвлечься тоже от возникшей ненужной сейчас как бы невзначай, неуместной в их постельных сценах темы.

— Продолжим — произнес Алексей, когда Лескова взгромоздилась снова на его торчащем мальчишеском детородном члене, насаживаясь на него по самый свой волосатый лобок. Широко расставив на постели свои полненькие бедрами ноги. Дико застонав и выгнувшись назад, вперед выставив свой округлый девичий голый с круглым пупком животик. И когда она упала на его грудь своей, снова грудью и лицом припав к лицу Егорова Алексея и своего любовника, он прирос губами к губам Светланы Лесковой.

16 апреля 2032 года.

Восточная Сибирь.

Бывший Красноярск.

Территория Скайнет.

Лагерь S9А80GB18 «TANTURIOS».

Левый берег. Цитадель А.

Лагерный блок Х19.

Сектор В-10.

10:50 утра.

Это произошло в секторе В-10, после завтрака. Когда все пленные лагерного военного блока, где были сосредоточены одни мужчины и военные в прошлом пленники Скайнет находились в свободном бездельном блуждании в самом блоке Х19.

Двери открылись в блок Х19 и вошли роботы охранники. Четыре Т-600 с ленточными 7,62 мм пулеметами Гаглинга на правой манипуляторе руке. Громко издавая гудящие звуки, и переговариваясь друг с другом, они встали в дверях, направив пулеметы в сторону пленных лагерного блока.

Пленные из военных заволновались и похоже не на шутку. Сбившись в большую кучу, буквально прилипнув, друг к другу они столпились от одной боковой до другой боковой и задней торцевой бетонной стены блока. В несколько рядов друг за другом. Затихнув, и напугано смотря на роботов, которые пришли к ним, и следом, пропуская еще двоих, которые вошли за их спинами, и между охранников, войдя в сам лагерный блок Х19.

То были две женщины. Точнее машины женского вида или точнее облика. Они прошли дальше роботов охранников и встали рядом друг, с другом, смотря на столпившихся пленных мужчин военных этого блока Х19. Блока с собранными здесь исключительно только в прошлом военными. Военными со всего света. Отсортированными принудительно и специально в процессе расселения по лагерным блокам. Этот блок был под постоянным и неустанным обзором и контролем самого Скайнет.

Обе машины совершенно не моргая своими роботов глазами, окинули всех пленных, сканируя и выбирая, молча тех, кого искали для себя.

— Что им нужно? — прошептал пленному и главному в этом блоке пленников Скайнет Андрею, пленный Михаил. Яков молчал и, прижимаясь плечом к самому Михаилу, только смотрел туда, где стояли роботы Т-600 и эти две женщины-машины.

— Не знаю, но также было со мной когда… — не договорил Андрей, когда раздался голос первой вышедшей вперед на несколько шагов, и почти, вплотную приблизившись к первым рядам пленников машины-женщины.

— Тишина! — скомандовала громко как человек первая более высокая, на целую голову, чем вторая машина-женщина. Видимо она была самой тут главной. И все пленные мужчины мгновенно замолчали, лишь перешептываясь друг с другом, и испуганно глядя на двух пришедших к ним в лагерный блок красивых и словно живых роботов.

Мужчины давно не видели живых женщин, и эти их были точными идеальными копиями. Кто-то шепотом пошутил, что не прочь бы пихнуть такую, вот, хоть и искусственную. Что у него зачесалось между ног в тюремных штанах, глядя на ее крутобедрые длинные ножки в серых брючках.

— Мне нужен доброволец — вдруг произнесла главная женщина-робот в женском сером деловом брючном костюме. С прической из распущенных по своим плечам огненно-рыжих вьющихся колечками как горящие огненные змеи волос и косой рыжей опущенной на лоб как нож гильотины челкой. С золотыми сережками в ушах.

— Мне нужен один из вас — произнесла она, уточняя всем пленникам блока Х19 мужчинам, стоящим перед ней — Один по доброй воле. Или нам придется выбрать самим принужденного добровольца.

— Гребаная сучка, Верта — произнес тихо и еле слышно солдат Илья — Мразь ублюдочная. Кукла искусственная. На-ка выкуси…

И он протянул из-за спин стоящих перед ним американцами Джона и Фредерика свою увесистую как кувалда, превращенную в фигу сильную солдатскую руку.

В гробовой наступившей внезапно тишине, рыжеволосая и главная робот-женщина, вдруг остановила свой взгляд зеленых холодных глаз на нем. Она услышала его, и это было без сомнений. Она просканировала всех, за считанные секунды и здоровых и больных, всех по своей вложенной в нее лагерной картотеке, и услышала одновременно всех, отфильтровывая их испуганные голоса и шепот. И услышала в свой адрес то, что произнес солдат Илья. И хоть он спрятался за спинами американцев пленников Джона и Фредерика, она вычислила его. Мгновенно и в считанные секунды. И теперь смотрела на Илью ледяным взглядом своих, машины Т-1001 жидкометаллическими, поверх покрытыми биокамуфляжем из живой человеческой ткани, вживленным в полисплав ее металла зелеными широко открытыми глазами. Смотрела на него, словно рентген, прожигая всех впереди его пленников мужчин, буквально сквозь всех перед ним стоящих в несколько рядов пленников.

И он, Илья пожалел, что это произнес. Он понял, что попал. Попал за свой длинный язык. Когда, в тот же момент рыжеволосая главная робот- женщина в брючном красивом сером приталенном костюме, остановилась у первого ряда, и напротив его здоровяка солдата Ильи. Спрятавшегося за спинами американцев пленников Джона и Фредерика.

Женщина лет тридцати, остановилась, широко расставив свои в туфлях на длинной шпильке женские длинные и стройные ноги, посмотрела, словно сквозь всех впереди его стоящих мужчин пленников не моргающим зеленым взором своих робота полиморфа Т-1001 жидко-металлических скопированных как у живого человека глаз. Она, поставив на пояс руки, подошла почти вплотную к первому ряду мужчин. И те инстинктивно от страха, попятились назад, давя на задних, и стоящих за их спинами, наступая им на их ноги. Началось заметное нешуточное от страха волнение, и даже паника.

— А ну, тихо! — крикнула машина из жидкого металла на всех и показала роботам охранникам подойти ближе с направленными пулеметами на стоящих пленных блока Х19. Те, именно так и сделали, жужжа что-то между собой и становясь возле Т-1001.

— Тихо! — крикнула Верта — Или я прикажу им стрелять!

Наступила гробовая от страха тишина среди пленников.

Верта повернула голову, и тоже прострекотав на непонятном человеку, а лишь машинам языке, подозвала к себе другую машину женщину. На вид, моложе первой. Лет двадцати. Практически еще совсем девчонку. И, одетую в некий, облегающий ее гибкое, невысокое навскидку, не более метр шестидесяти, девичье с узкой подпоясанной широким поясом, плотно облегающего как у аквалангиста или летчика-космонавта белый комбинезон. И обутую в такие же белые толи кроссовки, толи кеды на молниях замочках, равно, как и ее весь облегающий красиво все ее полненькие бедра ног маленькую девичью грудь, руки и все гибкое узкое в талии тело из какой-то плотной ткани костюм.

Та вторая женоподобная машина, подошла и встала рядом с первой, а Т-600 заводили пулеметами Гаглинга по сторонам, так как бы предупреждая всех, кто хоть дернется, то будет всем каюк. Они не собирались стрелять, но могли, если бы поступила команда от этих двух машин. Не раздумывая и совершенно хладнокровно. Эти четыре охранника могли всех тут положить и превратить в кровавое посеченное месиво своими установленными на их правые гидравлические манипуляторы руки ленточными скорострелками.

— Это ты там! — произнесла, громко крикнув на весь тюремный лагерный блок Верта — Что-то произнес в мой адрес, человек? Как ты меня назвал?! — она продолжила — Я вижу, ты тут главного из себя строишь, здоровяк!

Верта пошла вперед и пленные солдаты мужчины с ужасом на лицах расступались перед женщиной из жидкого металла, расходясь в стороны, и, продолжая, наседать задом друг на друга. Как в стойле дикие животные. Напоминая баранов или овец. Давя задних, и прижимая последних к самим бетонным боковым стенам лагерного блока Х19. Они быстрее старались отскочить в сторону, и освободить идущей как живой ровным решительным и не спешащим шагом таран, стуча высокими шпильками каблуками по бетонному полу блока, и вихляя округлыми в брюках бедрами рыжеволосой женщине-машине.

Михаил с Яковом ели успели отдернуть с ее дороги обомлевших американцев Фредерика и Джона, прижимая их к себе и отойдя в сторону и прижимаясь к другим пленникам.

От ужаса буквально наложив в штаны, солдат Илья, начал пятится задом. И за его спиной не было уже никого. Все разошлись по сторонам, оставив его одного наедине с рыжеволосой женщиной-роботом, которая шла не торопясь на него, и не спуская с пленного здоровенного и высоченного солдата, не моргающего взгляда своих зеленых полиморфных глаз. А он пятился к бетонной торцевой стене блока Х19. Обходя стоящие за спиной столы и сдвигая их своей задницей и ногами. Расставив в стороны руки и проглотив язык от ужаса охватившего его, он не мог ничего даже произнести или позвать на помощь. Столь велик был его ужас. Он лишь, начал молиться про себя. Вспоминая все молитвы, какие только знал.

Вперед перед Т-1001 выскочил сам главный в этом блоке пленный солдат Андрей. Преграждая роботу их жидкого полиметалла путь.

— Подождите, прошу вас — произнес он ей — Давайте поговорим, прошу вас.

Но, только и успел он произнести, когда Верта, махнув наотмашь своей рукой, оттолкнула его со своего пути как невесомую пушинку, и он отлетел в сторону и упал под ноги своих по лагерному блоку пленных товарищей. Она даже, не посмотрела на упавшего и, ускорив шаг, мгновенно настигла и ударила в грудь правой своей робота рукой пленного здоровяка солдата Илью, рукой сложенной кулаком. Верта нанесла удар в живот. Как боксер, прямым точечным в одну точку одинарным ударом. Тот отлетел к торцевой стене. До которой оставалось, всего, чуть более, двух метров. Роняя и опрокидывая металлические стоящие по сторонам стулья. И ударился спиной о бетонную стену. Удар был довольно сильный, и он сбил здоровяка Илью в метр девяносто ростом и весом в сто килограмм с его крепких мужских ног. Он, ударился с такой силой, что казалось, обрушится сама бетонная стена, и он вылетит наружу, на саму улицу за пределы лагерной этой тюремной клетки. Но этого не произошло и Илья, просто сполз по бетонной торцевой стене на пол лагерного блока, задыхаясь от удара, и пытаясь прийти в себя, хватая воздух широко открытым ртом.

Это был удар в минимальную силу, рассчитанную машиной для этого удара, чтобы сразу не убить человека. Но, снести его с ног. Рассчитав с четкой педантичностью до миллиметра его вес и собственную силу.

Рядом с Т-1001, появилась вторая машина. Практически молниеносно. Никто даже заметить не успел, как она оказалась рядом с первой машиной.

— Я выбираю этого! — произнесла, почти прокричав громко на весь лагерный блок, быстро и по-человечески молодая девчонка в белом комбинезоне. Схватив робота полиморфа за ее правую руку. Которая превратилась, мгновенно в блестящее обоюдоострое остроконечное длинное из практически живого подвижного текучего пластичного металла в затвердевшее на молекулярном уровне сокрушительное лезвие. Прямо из правой вытянутой к лицу Ильи руки робота Т-1001. Из изящной тонкой с длинными красивыми пальцами женской кисти робота, и рукава ее из того же металла, скопированного на молекулярном уровне ее боевой стратегической вложенной программой серого брючного костюма. Сжимая мертвой хваткой жидкий металл. Который выполз вокруг и между ее тонких робота андроида из силикона и живой внутренней органики Т-S/А017 и внутреннего титанового металлического эндоскелета гидравлических в сервоприводах пальцев.

На миленьком девичьем из эластичного мягкого как кожа человека нарощенного вместо той кожи силикона поверх титанового черепа лице машины, выразился весь ожидаемый неописуемый кошмарный ужас будущего убийства.

— Я выбираю его! — произнесла еще раз громко Юлия — Верта, молю тебя, не надо!

— Он, тварь неблагодарная — произнесла Верта, повернув на нее свою в злобной гримасе взбешенной машины рыжеволосую голову. И их взгляды глаз встретились. Считывая мысли и все вероятные варианты ожидаемой трагедии и возможности избежать этого. Передавая свои мысли друг другу на уровне нейронной телепатии своих встроенных в них ЦПУ.

— Он много наговорил гадостей в адрес нашего хозяина — произнесла, наконец, первой и вслух как человек, а не робот Верта — И я накажу его. Я давно уже хотела его убить. Эта тварь человеческая, давно здесь мутит воду и баламутит всех. Я долго терпела его выходки и следила за ним, но теперь, я просто убью его и покончу с этими беспорядками.

— Нет, Верта, молю не надо, остановись. Ты же моя подруга. Послушай меня — произнесла, уже спокойнее Юлия — Ты говорила, я могу выбрать. И я выбираю его.

— Ладно — Т-1001 посмотрел, не моргая зелеными полиморфными глазами робота из жидкого металла в синие глаза робота-гибрида из силикона и живых органов Т-S/А017 (Latex Skin Prototype), понимая все, и идя на уступки другой машине — Может это излечит этого человеческого ублюдка.

Берем этого — произнес Т-1001, убирая от лица поверженного и упавшего на бетонный пол пленника, свою превратившуюся, снова из острого сокрушительного лезвия в человеческую, вместе с рукавом серого делового женского брючного костюма жидкометаллическую руку.

Т-1001 отошел от лежащего и все еще пытающегося восстановить дыхание пленного здоровяка Ильи. Стоя перед ним во весь рост, и также широко расставив свои в брюках серого жидкометаллического костюма и на высоких шпильках каблуках длинные красивые стройные женские робота полиморфа ноги.

— И не смей меня больше хватать за руку, Юлия — произнесла недовольно Верта своей по бункеру роботу подруге. Сверкнув предупредительно зелеными робота Т-1001 глазами в сторону другой женщины-машины — Я ясно, надеюсь, выразилась и по-человечески, а не как машина. И Верта прострекотала на языке машин своим подчиненным охранникам лагеря старым Т-600. И двое из них, быстро шагая, и гремя на весь лагерный тюремный блок железными гидравлическими роботов ногами. Подойдя, схватили пленного солдата здоровяка Илью с двух сторон, подняв, мгновенно с земли как будто тот ничего совсем не весил. Один за шиворот его пленника лагерной одежды, второй за правую руку своими гидравлическими машин сильными руками и потащили, волоком, толкая впереди себя. Мимо перепуганных всех пленников этого лагерного блока Х19. И мимо, остановившихся напротив, поднявшегося на ноги с пола военнопленного и главного в этом блоке солдата Андрея, Т-1001 и робота Т-S/А017.

— Я знаю тебя — произнесла Верта — Ты был уже у меня, там внизу в моей лаборатории. Ты тогда отказался присоединиться к ученым сектора «ZЕТ». Я подняла, только что, всю лагерную картотеку и нашла тебя. Машины докладывают ты главный здесь. Так вот следи здесь за порядком пленный солдат Андрей. А я буду следить за тобой.

— Думаешь, мы из-за всего этого будем любить друг друга? — произнес, смело и практически нагло, словно не боясь ничего уже Андрей, и поправляя на себе пленного одежду- Особенно после того, что сейчас было.

— Кто его знает? Пленный под номером АBN 007855656. Белов Андрей Геннадьевич, специальный секретный агент Советской разведки в Соединенных Штатах Америки. И солдат американского боевого подразделения Лос-Анжелеса техком DN 38416, самого Джона Коннора. Кто знает? Кто знает?

Верта сверкнула полиморфными зелеными своими из жидкого металла холодными бесчувственными совершенно, но заинтересованными на стоящего перед ней человека глазами. Посмотрев на него сверху вниз и обратно. Словно измеряла его и вширь и в длину. Потом посмотрев на стоящую рядом Юлию, сказала — Идем. Нам больше здесь нечего, пока делать. Нас ждет работа.

Две машины Скайнет пошли бок обок мимо расступившихся пленных блока Х19. Сопровождаемые роботами охранниками Т-600, в их окружении они покинули лагерный блок и с грохотом на гидравлике, закрылись на все замки входные двустворчатые из титана двери.

— Это че, робот? — произнес за спиной Андрея кто-то из пленных. Видимо, так и не доперевший еще, что тут все-таки было.

— Самый настоящий — произнес, даже не оглянувшись на говорящего, за его спиной, пленный солдат Андрей.

— Че, робот-баба? — снова, кто-то спросил за спиной Андрея.

— Ты, че, это так и не понял? — кто-то, за спиной Андрея произнес, спросившему, передразнивая того в ответ.

— Две робот-бабы — за Андрея уже ответил, подойдя к Андрею пленный Михаил.

— Вы, видно здесь недавно. И таких машин не видели — произнес Андрей, обернувшись к спрашивающим в обступившей его, Якова и Михаила толпе пленников военных мужчин.

— Кто она? — его спрашивая, окружили пленные.

— Робот из жидкого металла — произнес Андрей — Один из самых умных и опасных видов всех машин и роботов Скайнет.

— И ты не испугался, когда встал у нее на дороге?! — произнес невысокого роста человек с широким шрамом на щеке. Выражая Андрею восторженное свое как военный восхищение.

— Я знаю ее — произнес военнопленный Андрей — Знаю, лучше всех вас. И она, знает меня. И меня без надобности бы не убила. У нее свои принципиальные, почти как у человека правила, и она никогда от них не отступает, как другие машины. И она хорошо знает меня.

— Ты нравишься ей — вдруг заметил из обступивших Андрея и теперь стоящего вместе с ним Якова и Михаила еще один крепкого телосложения мужчина лет сорока. Возможно десантник в прошлом или морпех — Как мужик бабе, и это точно. Я видел, как она смотрела на тебя. Словно, хотела сожрать с потрохами. Это не машина. Эта горячая штучка, это не просто робот, а робот-чертовка. Она бы не убила тебя, я это видел в ее глазах. Это точно.

Андрей промолчал лишь, все, поправляя свою лагерного пленного одежду и думая об Илье.

— Я еще не видел, чтобы роботы могли вот так из-за жизни и смерти человека договориться — произнес пленник со шрамом — Обычно все лаконично и однозначно. И это что-то необычное и новое для машин.

— Для невероятно продвинутых машин — произнес всем громко пленный военный Андрей — Я не смог его спасти. Ему конец.

— Что сейчас с Ильей будет? — произнес Яков Андрею.

— То, что не смогли сделать со мной — ответил Якову Андрей — Верта пощадила меня. Почему я сам не знаю. Может, я и вправду понравился ей. Но она со мной ничего не сделала. А ему конец. Эти машины способны даже читать мысли. Илью подвел его дурной язык. Он обречен. Она, Верта его не пожалеет как меня.

— Я, есть таких видеть машин — произнес, ломано на русском пленный американец Фредерик. Он уже, как и Джон постигали азы русского языка, и стал смелее вести себя среди пленных — Там в Лос-Анжелес. Когда воевать с Джоном Коннором. Один такой машин видеть. Джон видеть тоже. Коннор потерять, такой машин в океане. Из-за такой машин, мы здесь и оказаться.

— Я слышал эту историю — произнес пленный русский Андрей — Уже здесь в этом лагере. Потеряли в Тихом океане атомную лодку и контейнер с роботом тысячной серии. Любопытство до добра не доводит. Илья, какого ты черта рот свой раскрыл. Вот дурак — произнес, все, думая о боевом пленном лагерном товарище Андрей — Кто тебя за язык то тянул.