Тень Пса

Глава 21. Малиновый

Отец Афанасий разбудил меня незадолго до рассвета. Лагерь ещё мирно посапывал под убаюкивающую болтовню дежурных где-то неподалёку, но я встревоженно вскинулся, едва моего плеча коснулась рука.

Священник прижал палец к губам, потом прошептал:

— Эвелина сказала, тебе нужна помощь. Нужно поговорить.

Угли в нашем костерке едва теплились, пуская в едва светлеющее небо сизый дымок. Значит, совсем скоро побудка.

Избранница спала, свернувшись калачиком у моего рюкзака, и рядом, прижавшись к ней спиной, дрых Хромой.

Протирая глаза, я сел и на всякий случай настроил чувствительность псионики на максимум. Это позволяло отследить, есть ли хоть малейший интерес к нашим персонам от какого-нибудь наблюдателя.

Пока я слушал округу, священник внимательно смотрел на меня, и даже тронул мои волосы. Тут же моя псионика чуть покачнулась под чужим напором, и я ощутил, что старик пытается осмотреть мои энерго-потоки.

И делал он это крайне скованно и неумело. У меня было, с чем сравнивать, ведь оценка противника для боевого псионика всегда была задачей номер один.

Священник прощупывал меня короткими тычками, словно погружая щуп, а потом на пару мгновений задумывался над тем, какие данные он получил. Снимал, так сказать, показания, если вообще снимал.

Вот энерго-щуп коснулся нижней чакры, потом в районе солнечного сплетения, где покоилась моя оракульная чакра. Потом его внимание попыталось пробиться к моей небесной чакре, на самом темечке. И, судя по глазам, старик не всё понимал.

И тут на меня снизошло озарение. Это тот минимум, которому он смог научиться! Он не маг, и даже чистая энергия Привратников давалась ему с трудом, но Церковь Чёрной Луны даёт своим последователям те навыки, которые должны ему помочь.

Вашу же псину, он и вправду обычный Безлунный.

Да, щуп был удивительно тонкий, на пределе ощущений. Видимо, спокойное утро и то, что нас никто не отвлекал, и позволили мне почуять это.

Наверное, так и определял Афанасий некоторые особенности. Прощупает нижнюю чакру, вспомнит, что он должен почувствовать, и определит, что там стоит «магия Вето». Если не чувствует, значит, ничего нет.

— Храни меня Незримая, это просто удивительно… — сказал старик спустя несколько секунд, разглядывая мои волосы.

— Не томи, Афанасий, — не особо дружелюбно ответил я.

— Я обещал тебе рассказать, — священник плюхнулся рядом с тлеющим костром и подбросил в него ветку, — Магия Вето сдерживает твой потенциал.

— Это я и так догадался.

— Я сам лишь читал об этом в писаниях Святых Привратников, — Афанасий потёр подбородок, где снова начала наклёвываться щетина.

Я прекрасно помнил, что его лицо ещё вчера было полностью опалено и покрыто волдырями. Сегодня ожогов почти не было видно, и мне даже стало интересно, каким образом он вылечился. Неужто согласился на лечебные аппликации от нашего целителя?

— Есть много вариантов магических блоков, — продолжал священник, — И «Вето», которым обладают чернолунники, один из самых гуманных.

— Да ладно?

— Если магия рвётся из человека, она давит на блок, и рано или поздно это приводит к последствиям, — Афанасий будто оправдывался, — Знаешь, это ведь очень тонкая настройка, рассчитать всё так, чтобы запрет не навредил. У тебя же часть магического давления выходит… кхм… в волосы.

Я слегка удивился. Так вот, оказывается, от чего это всё.

— Но почему же раньше этого не было?

Священник стал налаживать над костром треногу, чтобы повесить котелок с водой. Потом подбросил ещё дровишек.

— А мне откуда знать? Может, ты как-то повредил блок?

— Возможно.

— А может, пришло время магической инициации? Ведь, знаешь, магия просыпается в человеке не сразу. Воля Незримой такова, что в раннем детстве даже дети Великих Лунных не отличаются от Безлунных.

— Погоди, — я подобрал ноги, чуть наклонившись вперёд, — Василию… то есть, мне, скоро должен исполниться двадцать один год.

Я с сожалением осознал, что мне даже неизвестна точная дата. И, блин, у дрища не спросишь… Попробуй его достать оттуда, как сразу вылетит Одержимый, а потом катайся тут в трансе, пытаясь восстановить контроль над телом.

Непроизвольно моя рука коснулась обжигающего символа Чёрной Луны на груди, и от Афанасия не укрылось это движение.

— Ну вот… — усмехнулся священник, — ты и ответил на свой вопрос. Очень важный возраст, кстати. Нет, многие юнцы к этому времени уже могут обрести и ранг Утренника, но после достижения совершеннолетия магический потенциал резко вырастает.

— Значит, будет ещё хуже? — я тронул свои волосы.

Сначала краснеет шевелюра, а потом что, будут полыхать, как грива «уголька»?

— Я буду молиться Незримой, чтобы этого не произошло, — без тени насмешки сказал Афанасий.

Да твою же… вот душа чернолунная, простая, как пять меченок! Помолится он, и быть может, всё будет отлично. А если нет, то значит, плохо молился.

Меня коснулась лёгкая тревога. Проблемы как-то нарастали одна за другой… То Одержимый душу ломает, то вдруг оказывается, что и блок надо снимать как можно скорее.

Хотя были у меня подозрения, что нарастание магической силы и Одержимый как-то связаны, и скорее всего, это он подтолкнул процесс. Вот только знание это ничем не могло мне помочь.

Афанасий в это время достал из-за пазухи мешочек, где защипнул немного сушёных веточек и бросил в кипящую воду. Я думал, что он собирается варить какое-то чернолунное зелье, но моего носа коснулись запахи малины и смородины. Кажется, это будет просто чай.

Священник взял длинную ложечку и стал помешивать. Пришлось опять подтолкнуть его к разговору:

— Так, насколько я понял, с этим запретом Вето ты помочь не можешь?

Он покачал головой:

— Это обязательно к отцу Филиппо. Ведь когда-то он был в Чёрном Карауле…

Я резко поднял руку, требуя объяснений. Так получалось, что каждый ответ священника рождал ещё десять вопросов.

Афанасий огляделся, потом прошептал.

— Я не всё могу рассказать, Предтеча. Церковь Чёрной Луны старательно хранит свои секреты.

— Одержимый говорил мне об этом, — хмуро ответил я, — Можете хранить и дальше свои секреты, но подумай сам, Афанасий… Я хочу верить вам с Эвелиной, но что-то не очень получается.

Священник стиснул зубы, а потом придвинулся ближе, чтобы шептать ещё тише. Видимо, он и так решил всё рассказать, просто ломался до последнего.

— Ладно, Предтеча, я расскажу. За этим я тебя и разбудил, в общем-то.

***

Церковь Чёрной Луны оказалась довольно разветвлённой структурой. Неудивительно, ведь она была, наверное, древнее самой Красногории.

— О горах Святого Диофана, которые рядом со столицей, ты слышал?

Я лишь развёл руками. Про этого самого Диофана-то я слышал, и то от Эвелины. Вроде как он связан с незаметными Пульсарами.

— Святые Привратники, это те, кто открыл Пробоину, — таинственно прошептал Афанасий, — Вообще их четверо, но Диофан, которому они передали свои знания, считается пятым. Он-то и основал Церковь Чёрной Луны, считая, что только так можно сохранить знания…

В общем, в этих горах Диофана и находился самый древний и самый главный Храм Первого Полнолуния. Первое Полнолуние — так называлось первое пришествие Чёрной Луны, и этот храм, судя по скрижалям, был основан привратником Диофаном с прямого позволения богини Незримой.

В храме Первого Полнолуния и находился Чёрный Караул. Насколько я понял из пояснений Афанасия, это было что-то вроде узкого круга учёных священников, которые сидят и наблюдают за Пробоиной, фиксируя время от времени появление Чёрной Луны в Пробоине.

— Появление? Пришествие, что ли?

Афанасий усмехнулся, но на всякий случай опять очертил пальцами круг у своего лица.

— Да нет же. Четыре луны ты видишь на небе? — он ткнул вверх, — Не сейчас, а вообще видишь же?

— Ну да.

— Они уходят в Пробоину, приходят. Но где эти Луны, когда они там?

Я пожал плечами.

— В другом мире, я так полагаю.

— Вот и Чёрная Луна, как материальный объект… ох, прости меня, Незримая… в общем, она всегда находится там. И иногда проходит вблизи Пробоины, показывая то один краешек, то другой. Закрывает одни созвездия в том мире, в это время Пробоина закрывает созвездия и в этом мире, а вместе они закрывают созвездия…

— Я понял, понял, — мне пришлось поднять руки, — Сложные таблицы, наверняка.

Старик как раз заплетал пальцы, пытаясь жестами объяснить не только мне, но и самому себе. И лишь с тоской вздохнул:

— Очень сложные. И если честно, это всё, что я об этом знаю. Узри я сам каким-то чудом в Пробоине краешек Чёрной Луны… да я, наверное, только в обморок упаду, — Афанасий покачал головой, — Тем более, Незримая даровала способность Караульным слышать её волю, когда они видят Чёрную Луну.

Афанасий, наверное, думал, что я проникся величием его Церкви. Но мне всего лишь пришла в голову мысль, что Чёрная Луна — это просто ещё один спутник планеты, который вертится где-то в параллельном мире, и ему просто не повезло с орбитой. Другие Луны ныряют в Пробоину, а Чёрная так и обречена пролетать лишь рядом.

До поры, до времени…

— Отец Филиппо в своё время решил уйти из Чёрного Караула.

— Почему?

Афанасий помрачнел и долго думал, прежде чем ответить.

— Официально — это воля Незримой. Неофициально — это воля Верховного Совета.

— Короче, самый главный ваш распорядился?

— Да, Перволунник.

— А что же так?

— Понимаешь, Чёрный Караул, когда видит Чёрную Луну в пробоине, и читает волю Незримой… Они, как бы сказать, ну, их ведь там много, Караульных в этом круге. Каждый слушает волю, потом они сравнивают…

Я едва сдержался, чтобы не заулыбаться в полный рот. Ну грёбаный же псовый хвост, я едва сам не поверил в великое предназначение Церкви Чёрной Луны.

А тут оказалось всё так же, как и в любой человеческой организации, где собирается больше двух человек.

Я так и представил это голосование в Чёрном Карауле: «Кто за то, что сегодня Незримая велела пить пиво и веселиться с Избранницами? Поднимите руки! Прекрасно… Отец Филиппо опять не поднял руку. Вам есть что сказать?»

А тот мямлит что-то про предсказание, совсем из ума выжил старик одноглазый — у него, наверное, не только руки теперь не поднимаются. И это в то время, как в соседней комнате стынут куриные крылышки, выдыхается свежее пиво, и охладевают горячие девушки.

— Понятно, — сказал я, едва сдерживая улыбку, — Филиппо читал волю Незримой по-своему, так, что ли?

Афанасию, судя по его лицу, очень не хотелось рассказывать о расколе в лоне его родной церкви. Но он горестно вздохнул:

— Да. Но спешу сказать, что Филиппо не один такой, есть и другие, кто его поддерживает.

— Но ваш этот… как его… Перволунник единолично решил, что Филиппо не место в Карауле?

Дальше священник лишь подтвердил мою догадку:

— Его святейшество поставлен управлять нами по воле Незримой, — сразу же заспорил Афанасий, — Тем более, большинство в Чёрном Карауле поддержало его решение.

Я опять поднял руки:

— Ладно, ладно. Слушай, а Эвелина говорила о каком-то Верхнем Храме, это где?

Тут мне стало ещё веселее. Со слов Афанасия получилось, что это такой филиал храма Первого Полнолуния, но только в столице. И он получался едва ли не главнее храма в горах, потому что именно там был Верховный Совет.

Я только улыбнулся — ну, ясное дело, в горах хорошо, и воздух свежий, но Верховному Совету всё же лучше заседать в столице. Там и к государю ближе, и все блага цивилизации присутствуют.

А волю Незримой, которую читает Чёрный Караул, могут присылать и письмом из гор. Ну или, если что-то совсем уж срочное, по «вещуну» передадут.

В общем, в Верхнем Храме заседали главы всех церквей Красногории, образуя этот самый Верховный Совет. Перволунник был у них председателем, и он же, получалось, и управлял из столицы всей Церковью Чёрной Луны.

Выше Перволунника был только государь Рюревский, но лишь формально, потому что Церковь Чёрной Луны ну очень не хотела подчиняться. Особенно сегодня, когда Царь и Перволунник не совсем ладили, чем, собственно, и пользовались Стражи Душ.

— Так, теперь я всё понял. Но при чём тут магия Вето? Один оракул мне говорил, что это магия чернолунников, и я думал, это многие из вас умеют.

— Не совсем. Это магия Караульных, и отец Филиппо ей потому и владеет, хотя давно уже обычный служитель.

Я замолчал, переваривая услышанное. Одно было ясно точно — всё равно придётся идти к нему. Если только…

— А если мне двинуть в эти самые горы, к Караульным вашим? — всё же спросил я.

От меня не укрылось, как вздрогнул Афанасий. Он едва не сорвался, чтобы схватить меня за плечи, и прошипел сквозь зубы:

— Нет! Не смей!

— Что не так?

— Не всё ладно в нашей Церкви. Филиппо потому и ушёл из храма, увидев это ещё двадцать лет назад. Я боюсь, Предтеча, что для тебя поход в Храм Первого Полнолуния закончится печально…

— Но вы же ждёте Последнего Привратника! Разве не для этого вы школу Привратников сделали в столице?

— Вот именно для этого, — глаза священника вдруг заблестели, по щеке скатилась одинокая слеза, и он дрогнувшим голосом сказал, — Верховный Совет не хочет пришествия Последнего Привратника, сын мой.

— Их убивают? — я прищурил глаза.

Старик грустно покачал головой, по другой щеке тоже скатилась слеза. Тут Афанасий всё же решил, что слишком размяк, и смахнул влагу рукой. Его взгляд отвердел.

— Нет. Их ломают.

— Не понял, — только и вырвалось у меня.

— Предтеча, мы все ждём Последние Времена, или Блаженные, как их называют. Но некоторые главы Церквей решили, что они не нужны, и тех Привратников, которые имеют потенциал стать мессией, лишают… — он резко оборвал мой вопрос, — Не спрашивай меня, я не знаю, как они видят потенциал.

— Но ты же увидел это во мне?

— Я почуял «магию Вето», наложенную на тебя — этому меня научил в своё время отец Филиппо. А Эвелина сообщила мне, что ты обладаешь зачатками Привратника, вот и всё.

— Понял. Значит, слухи о Восточной Пустыне, куда ссылают некоторых Привратников, не просто так возникли?

— Не просто так. В Храме Первого Полнолуния знают очень многое о Привратниках, и это очень древняя система обучения. Там могут как раскрыть тебя, так и закрыть. Твоё «Вето», как ты догадался, это лишь малая часть той самой магии.

Я кивнул с довольным видом. Ну вот, хотя бы что-то прояснилось.

Если на меня наложили «магию Вето», значит, так было нужно. Это сделал одноглазый Филиппо, и, скорее всего, по поручению своего Верховного Совета. А может, наоборот, против их желания.

Ведь я не оказался в школе Привратников, и более того, чернолунники даже не знали о Василии до последнего. Да и сейчас не совсем знают — таскаются с пробиркой, не подозревая, чья там кровь.

Теперь понятно, что мне в эту школу Привратников точно не надо — там мои способности рассмотрят под микроскопом, и распорядятся, как им надо.

А я очень не хотел, чтобы меня «сломали».

Тут мне сразу вспомнились капитские допросные… Немногие псионики могли выдержать их пытки, и лучше уж сразу умереть в бою, чем попасть туда.

— Ладно. Филиппо, так Филиппо, — усмехнулся я, и напомнил, — А что насчёт изгнания Одержимого?

Внутри меня всколыхнулась злоба. Тёмный подселенец прекрасно слышал нас, и я был уверен, ещё будет пытаться помешать.

Афанасий бросил на меня быстрый взгляд, потом оглянулся на спящую Избранницу.

— Отшлёпай Незримая эту Эвелину, дочь неразумную, — вырвалось у него, — Болтает вечно, чего не попадя.

Некоторое время он смотрел на свою застывшую руку с ложкой, и тут я заметил, что его пальцы дрожат. Но старик взял себя в руки, сжал ложечку в кулак, и медленно выдохнул.

Он поднял взгляд на небо, рассветная половина которого уже окрасилась в малиновый цвет, и прошептал коротенькую молитву. Потом закрыл глаза, словно меня тут не существовало, и будто я не ждал от него ответа.

С другой стороны, я остро ощущал, что внутри старика шла борьба, не уступающая мои внутренним разборкам с Одержимым. Словно Афанасий решал, кидаться ему грудью на амбразуру, или же отступить обратно, в тёплую и уютную жизнь войскового священника.

Наконец, глаза старика раскрылись:

— Эвелина говорила тебе, что обряд изгоняет всех, оставляя лишь законного хозяина?

Я прикусил губу, потом кивнул:

— Да.

— Я не могу взять на себя такой грех. Убить Предтечу? Нет!

Афанасий замотал головой. Стараясь не смотреть на меня, он осторожно стал снимать с треноги котелок.

— Твою псину, старик, — не сдержался я, — Ага, значит, как кинжалом угрожать, так ты первый в очереди после неё?!

Я повысил голос, и проснулась Эвелина. Девушка осторожно, чтобы не потревожить Хромого, села и сонным взглядом уставилась на нас, широко при этом зевая.

Старик покосился на чернолунницу и стал оправдываться:

— Да, мы хотели убить Одержимого. Но я же не знал тебя тогда, сын мой! Теперь не смогу…

Я едва сдержался, чтоб не застонать от бессилия. То есть, иди с миром, Иной, и пусть твою душу Одержимый сожрёт, но рисковать твоей жизнью мы не можем.

Тут послышался сонный голос Эвелины:

— Если бы можно было как-то пересадить тебя, деверь, на время обряда. Или закрыть где-нибудь, ведь говорят, бывают артефакты.

— Какие артефакты, дочь моя? Это надо в Храм Первого Полнолуния…

— Зачем тогда вообще завели разго..? — начал было я, но тут же осёкся, — Погоди, что ты сказала?!

Я уставился на Эвелину. Так как раз тянула носом, вдыхая аромат малинового чая, как удивлённо вздрогнула.

— Я?

Я радостно кивал. Яркой, медленно затухающей вспышкой мой разум озаряла идея.

Ну, ты и тугодум, Тим, очковый ты пёс…

«Даже не смей, Иной! Ты сдохнешь прежде, чем попробуешь! Имя нам — Легион, и сила наша неизмерима!»

«В задницу пошёл», — коротко ответил я, сжав в ладони раскалившийся символ Чёрной Луны.

— Я не могу тебя убить, Предтеча, — оглянувшись на Эвелину, повторил старик и грустно вздохнул, — Я и там в городе не смог бы тебя убить, если уж честно.

— Так, не паримся, — по-деловому отмахнулся я, потому что мой мозг заработал уже на всю, — Итак, старый. Если я найду способ спрятаться, ты устроишь обряд?

Тот вытаращил глаза:

— Найдёшь способ?

— Да, чернолунная твоя душа!

— Ну-у-у-у мне надо долго молиться, потому что только духовная чистота перед Незримой позволяет выдержать обряд. И если я буду полон сомнений, то…

— Ты. Устроишь. Обряд?

— Да, — вздохнул Афанасий, мельком недовольно оглянувшись на Эвелину.

Та улыбалась, зачерпывая чай ложечкой из котелка.

Я как раз думал, не завалялся ли где в лагере никому не нужный оракул, когда в лагере послышались свистки. Вокруг потухших костров засуетились тени, солдаты стали вставать.

Меня кольнуло предчувствие, и оно не обмануло. В свете нашего костра появился усатый Хомяк и, широко улыбаясь, сказал:

— Ну что, вылунь, сбылась твоя мечта, глянешь сейчас на Царскую Гвардию. Едет, едет государь-то!

Я автоматически стал тянуть голову, пытаясь вглядеться в горизонт, в ту сторону, куда смотрела половина лагеря. Рассвет был за спиной, поэтому в том краю ещё темнела отступающая ночь, и ничего толком не было видно.

— Так, я не понял, а чего расслабились-то? Как Царя встречать надо, не знаете? — голос Хомяка налился сталью и прогремел трубным рёвом над лагерем, — Отделение, ра-а-авняйсь!!!