Фр. Поуэр Вампир

Я собирался позавтракать, когда ко мне принесли следующую записку моего старого приятеля, Джорджа Викерса:

«Дружище Чарли! Я был бы рад, если бы вы нашли возможным притти ко мне сегодня вечерком. Думаю, что я буду иметь возможность показать вам кое-что интересное. Наш общий друг, доктор Вэн, также приглашен мною на этот вечер. Ваш Дж. Викерс.»

Надо заметить, что Джордж уже много лет занимался разного рода научными изысканиями. Его слабою стрункою было электричество, которое он называл «силою будущего», уверяя, что мы стоим только на пороге к утилизации электричества и что в дальнейшим применение его для разнообразнейших целей перевернет весь мир, изменит в корне все взаимоотношения, пересоздаст существующие условия жизни.

Говоря по совести, очень часто Викерс приглашал нас такими же точно записочками, как вышеприведенная, и всегда показывал нам кое-что интересное, производил какой-нибудь поражавший нас эксперимент, объяснял какое-нибудь непонятное явление.

Само по себе разумеется, что в назначенный час я был в маленькой гостиной моего ученого приятеля, где застал и третьего члена нашего небольшого, тесного кружка, именно доктора Вэна.

— Опять что-нибудь относительно электричества, Джорджи? — подмигнул я нашему гостеприимному хозяину.

— Любопытство, один из ваших пороков! — ответил он спокойно. — Но чтобы вы не истомились, допытываясь разгадки, я скажу: да, речь идет опять об электричестве. Или, правильнее, об одном из применений электричества.

Но должен предупредить вас, господа: идея принадлежит не мне, и она-таки очень старовата.

Чтобы быть точным, я назову вам имя человека, больше полувека тому назад занимавшегося интереснейшими экспериментами в этой области и с известным успехом. Это — Кросс.

— Который писал что-то о самопроизвольном зарождении под влиянием электричества? — вмешался Вэн. — Стара, действительно, штука. Наука давно сдала в архив этот старый вопрос. Самопроизвольного зарождения нет, и электричество тут бессильно!

— Почем знать? — загадочно улыбнулся Викерс. — Я лично воздержался бы от столь категорического суждения, хотя я и не физиолог, как вы, Вэн! Но лучше пойдем по порядку.

Итак, Кросс в 1836 году выступил с заявлением, что он получил, странные, больше скажу, загадочные результаты, подвергая действию электрического тока падающую в резервуар воду в течение продолжительного срока. Собственно говоря, он применял не чистую воду, а один общеизвестный химический раствор, заставляя его просачиваться по каплям сквозь плотную фланель и падать на кусок железной красной окиси.

Через несколько дней, глядя на воду на дне бассейна, он открыл в ней присутствие каких-то странных микроскопических существ, по форме напоминавших известного акара или «сырного паучка», но с той разницей, что эти, назовем их так, насекомые что ли, отличались свойствами светляка: они обладали способностью лучеиспускания. В течение почти месяца эти «электрические пауки» держались на окиси железа. Потом они, значительно увеличившись в размере, сделавшись легко видимыми невооруженному глазу, отделились от камня и свободно плавали вокруг него.

— В воде были какие-нибудь зародыши! — проворчал Вэн. — Они пережили известный период, выросли. Вот и все. А ваш Кросс, большой фантаст и чуть ли не полусумасшедший, вообразил, что он наблюдает процесс самозарождения.

— Собственно говоря, тяжесть вопроса не в том! — серьезно и спокойно отозвался Викерс. — Было ли тут самозарождение или что иное, этим я интересуюсь менее всего, хотя, конечно, и это очень и очень интересный вопрос. Но злополучный Кросс таки сломал себе на этом голову! Вот брошюрка одного из его учеников. Но я не буду утруждать вашего внимания подробностями. Скажу только, что доклад Кросса в «Обществе для изучения электричества» с треском провалился, один из его последователей, некий Ноад, попытавшийся прочесть ряд публичных лекций, подвергся всеобщим насмешкам. Патентованные ученые признали Кросса и Ноада наглыми шарлатанами. Кончилось тем, что Кросс прекратил свои интересные эксперименты; как-то замкнулся в себе, перестал заниматься наукою. Что сталось с Ноадом, я не знаю…

— Постойте, Викерс! — перебил его я. — Но вы-то тут при чем?

— Я уже несколько месяцев, почти год, занимаюсь воспроизведением опытов Кросса! — ответил спокойно Викерс.

— И что же? Получили какие-нибудь результаты?

— Очень серьезные! Пойдемте наверх, в мою лабораторию, я вам покажу, чего я достиг! Но, господа, покуда все это не для печати. Понимаете? Я не хочу подвергнуться таким же насмешкам, как Кросс. На днях, вероятно, я покажу кое-что интересное целому обществу ученых, пусть они убедятся в реальности явления, и сами попытаются объяснить это явление… Тогда мне не будет угрожать опасность быть заклейменным прозвищем шарлатана. Но идемте!

Тон Викерса был настолько серьезен, что у меня, как говорится, мурашки пробежали по телу.

И я подумал:

«Да что же за чертовщину получил мой приятель? Крокодила, лягушку, летучую рыбу, что ли? Посмотрим!»

И вот мы «посмотрели».

Признаюсь, меня взяла оторопь. Я почувствовал себя как-то совсем не по себе, и поневоле оглядывался на двери лаборатории, думая, что будет отнюдь не лишним на всякий случай обезопасить себе путь отступления.

Да, нечего сказать, хороший «результат» дали опыты Внкерса. Этот «результат» помещался на какой-то металлической доске, на которую сверху постоянно капали, словно капли дождя, капли какой-то жидкости из подвешенного под потолок резервуара с продырявленным дном. Рядом с доскою стояла целая серия электрических элементов. По-видимому, эти элементы были предназначены для того, чтобы постоянно электризовать металлический постамент.

Но что было на этом постаменте?

Собственно говоря, я затрудняюсь дать точное описание; до такой степени странное, положительно фантастическое существо пришлось нам увидеть. Это было подобие паука что ли, но паука, словно выкованного из невиданного металла. Толстое круглое туловище, как будто покрытое кольчатою бронею, обладало короткой шеей, на которой сидела приплюснутая голова с двумя выпуклыми и странно светящимися глазами. Кроме того, я ясно разглядел эту подробность, — у рта с могучими челюстями над чуть намеченными ноздрями поднимались две ветелки или два тонких перышка. Стерженек голый с металлическим отблеском, а на конце пучок или кисточка.

Ноги…

О, Господи?

Меня и сейчас пробирает дрожь, когда я вспоминаю эти ноги странного чудовищного существа!

Вероятно, это было нечто сходное с ногами настоящих пауков или других насекомых, но мне-то напоминало стальные рычаги неимоверной мускульной силы. И притом эти грубые, толстые корявые лапы были снабжены какими-то когтями и покрыты редкими, напоминающими червяков толстыми волосками.

И так стояло это чудовище на своем металлическом постаменте, застыв в одной лозе, ни на секунду не меняя ее. А сверху на круглую спину звонко шлепались капли дождя, смачивая ее, потом скатывались на постамент и исчезали в желобах.

— Послушайте, Викерс! — пробормотал я. — Не хотите ли вы одурачить нас?

— То есть? — спросил мой приятель.

— То есть не сделали ли вы какую-нибудь… ну, модель, что ли, и выдаете ее за нечто живое?

Викерс улыбнулся. В то же мгновенье это проклятое чудовище как-то словно зашаталось, подняло одну ногу, почесало ею свое брюхо, потом из отвратительного бугорка между огромных светящихся глаз высунулась какая-то трубка, напоминавшая хобот слона, и стала производить странные движения в воздухе.

— Он проголодался! — сказал Викерс. — Пора его покормить.

С этими словами он снял с полки стеклянную банку с закрытым крупной металлической сеткой горлышком. В этой сетке-банке беспокойно возилась целая коллекция домашних мышей.

— Он потребляет только свежую кровь! — пояснил нам Викерс, поднося банку к постаменту. — Немножко жестоко, конечно, давать ему пожирать живых мышей, но в зверинцах ради удовлетворения любопытства ротозеев скармливают хищным зверям живых животных, а я работаю в высших интересах науки…

С этими словами, присев на корточки, он поднес банку горлышком вперед к самой голове чудовища.

То, что я наблюдал, показалось мне отвратительным: чудовище немедленно просунуло свой хобот сквозь дыры сетки, уцепилось присоском за тело одной большой живой мыши и принялось высасывать кровь из жил бедного животного, как пауки высасывают кровь из пойманных мух.

Мышь пищала, конвульсивно содрогалась, потом, словно оглушенная ударом, затихала.

Другие мыши прыгали в паническом ужасе, одна вцепилась зубами в убийственный хобот, но, по-видимому, этот орган был защищен солидною бронею: зубы разъяренной мыши не оставляли никакого следа на темных кольцах хобота. А вслед за тем, отбросив уже окончательно, по-видимому, обескровленную первую мышь, хобот загнулся, присосок коснулся тела державшейся на хоботе мыши, сорвал ее и пришел снова в движение, сжимался и расширялся, явно перегоняя, как помпою, кровь несчастного животного в организм палача. Потом пришла очередь третьей, четвертой, пятой мыши. После пятой жертвы хобот выполз из банки, в которой еще оставалось несколько штук живых мышей. Миг, и хобот спрятался. Но на металлической плите виднелось красное пятнышко, быстро расплывавшееся по металлу: это была капелька крови.

— Он сыт! — сказал, убирая банку, Викерс. — Но раньше ему было довольно одной мыши на целый день. Теперь я вынужден скармливать ему за день штук до двадцати мышек. Не знаю, сколько он будет пожирать, когда еще подрастет?

— Господи! Вы, Викерс, хотите вырастить его величиною с теленка.

— Почему нет? — отозвался ученый. — Я не вижу причины, почему я должен остановиться на полдороге.

— Но послушайте, Викерс! Мне кажется, что вам бы следовало быть поосторожнее с этой… бестией! — сказал Вэн, наблюдая странное существо, которое теперь застыло в прежней позе.

— Пустяки! — засмеялся Викерс. — Эта «бестия», как вы называете мое детище, я же называю его «красавцем»… Словом, это существо знает меня. Оно узнает меня, и… и не думаю, чтобы оно могло проделать со мною какую-нибудь глупую шутку. Но для других, признаюсь, оно далеко не безопасно. Это испытал мой любимый охотничий сеттер: как-то на днях, когда «красавец» был еще значительно меньше, чем теперь, Боб забежал сюда.

Что, собственно, произошло, я не знаю. Но, во всяком случае, Боб выскочил из лаборатории с диким воем, — его правый бок представлял сплошную рану, как будто собаку продержали полчаса на медленном огне. Еще и сейчас Боб находится в ветеринарной клинике. У него парализована половина тела. Едва ли выживет.

— Ну, вот, видите?!

— Да пустяки, Вэн! Повторяю, «красавец» признает меня. Может быть, он признает во мне своего создателя, ибо ведь это я дал жизнь ему, а во-вторых, своего кормильца. Ведь я трижды в день даю ему есть. И смотрите: он без протеста позволяет мне некоторую фамильярность с собою!

С этими словами Викерс присел на корточки рядом с постаментом и принялся осторожно поглаживать пальцами отвратительную голову «красавца» между двух светящихся словно фонари глаз. Чудовище слегка пошатывалось и тихонько перебирало отвратительными мохнатыми ногами, как будто испытывая удовольствие.

Признаюсь, когда мы покинули лабораторию Викерса, я вздохнул облегченно. Нет слов, опыты Викерса очень интересны. Но этот опыт — покорно благодарю!

Что касается меня, то я едва ли бы решился не только гладить голову «красавца», но и просто спать в том доме, где обитает нечто подобное!

Кажется, и Вэн относился приблизительно точно так же. По крайней мере, он был явно озабочен, и когда мы вместе покидали дом нашего ученого друга, Вэн промолвил:

— Боюсь, что Викерс… Ну, ему, право, не мешало бы поскорее покончить со всем этим! Выкормил зверя величиною с добрую кошку…

— Какой чорт?! — откликнулся я. — Я никогда не видел кошек такой величины, как этот… этот…

— Как этот электрический вампир? — подал мне реплику Вэн. — Да, пожалуй, он крупнее. — Но до свиданья, Чарльз! Когда мы увидимся?

Я ответил.

— Да, приходите ко мне утром в пятницу. Я буду свободен, мы посидим, поболтаем…

— Хорошо!

И мы расстались.

Действительно, через три или четыре дня мы с Вэном мирно заседали в моем кабинете, толкуя о том, о сем, и, между прочим, об опытах Викерса…

Отчаянный звонок внизу потревожил нас.

— К вам какой-то посетитель! — сказал Вэн. — По-видимому, дело спешное и серьезное!

— Кой чорт?! — отозвался я. — Это просто-напросто экономка Викерса. Джордж просит меня, должно быть, принести ему какую-нибудь книгу.

— Посмотрим! — процедил Вэн. — Но я боюсь, что…

Минуту спустя миссис Джервис, старая и бесконечно преданная Викерсу экономка, прослужившая в его доме больше пятнадцати лет, тяжело дыша, поднялась по лестнице в мой кабинет.

— О, мистер Бэйнс! — пробормотала она. — О, мистер Бэйнс! Я, право, не знаю, что делать… У меня голова пошла кругом. Я, знаете, старая женщина… И у меня порок сердца… А мистер Викерс со вчерашнего дня не показывается!

— То есть? Он ушел, что ли? — вступился Вэн, хмуря брови.

— Ну, да, ушел, и не показывается. А когда я подхожу к дверям, он бормочет что-то, но я ничего не могу разобрать. Боюсь, что…

— Стоп! Куда ушел Викерс? Говорите толком!

— Да разве я не сказала, Господи Боже ты мой? Понятно, в свою лабораторию!

— В лабораторию?

— Ну, да! И так как он раз навсегда запретил мне входить туда, и притом же он постоянно по вечерам запирался там…

— Когда он ушел в лабораторию?

— Вчера вечером… Принесли новую партию бедненьких мышек, которых теперь почему-то мой хозяин получает в огромном количестве, ну, он поместил их в стеклянной банке с таким странным горлышком…

— Бэйнс! Мы должны сейчас же отправиться к Викерсу! — поднялся со своего места доктор. — Да… револьвер с вами? — добавил он тихо, чтобы не слышала мистрис Джервис.

Мы взяли карету, усадили экономку, которая, охая и заикаясь, продолжала пересказывать все пережитое ею со дня исчезновения Викерса.

Но вот экипаж, наконец, достиг дома нашего приятеля; дрожащими руками мистрис Джервис, повернула ключ… Двери распахнулись, впуская нас.

Мы поднялись по лестнице и остановились у дверей лаборатории. Вэн попробовал толкнуть дверь; но она не поддавалась. Тогда Вэн постучал.

Оттуда раздались странные, слабые, с трудом уловимые звуки.

— Осторожно… ключи… моем письменном столе… опасно…

— Что случилось? — допытывался Вэн. — Но ответом было глубокое молчание.

Тогда мы спустились в рабочий кабинет и принялись искать ключи от лаборатории. Поиски продолжались добрых полчаса, покуда, наконец, я не наткнулся на маленький ключ своеобразной формы.

— Пойдем, попробуем! — сказал Вэн. — Если не подойдет, то придется попросту взломать дверь…

Но ключ подошел, дверь растворилась, и Вэн первым, переступил порог. Я последовал за ним.

Ужасное зрелище представилось нашим взорам: Джордж Викерс лежал посреди комнаты, а что-то, напоминавшее большой черный ком мохнатой шерсти с металлическим отливом, копошилось на груди нашего несчастного друга. Это был «красавец», «электрический вампир». И чудовище держалось вытянутым хоботом, прильнув к голому горлу ученого. Хобот ритмически сжимался и разжимался, вампир перекачивал кровь своего творца в свои собственные вены…

Наши шаги ничуть не потревожили вампира: он не обращал на нас никакого внимания. Но Викерс открыл, глаза и еле слышным голосом прошептал:

— Он уже… четвертый раз…

По-видимому, он хотел сказать, что «красавец» в четвертый раз питается его, Викерса, кровью.

Помолчав мгновенно, Викерс продолжал, закрывая глаза в изнеможении:

— Боюсь, в моих жилах не осталось уже крови…

— Что нужно делать? — спросил его Вэн.

— Ничего… покуда… он… не сползет. Иначе…

Голос Викерса прервался.

— Что же мы предпримем? — спросил я Вэна.

— Будем ждать! — ответил он.

— А эта гадина тем временем убьет Джорджа?

Вместо ответа Вэн пожал плечами.

Мучительно долго тянулось время. Мы не спускали глаз с чудовища, все еще сосавшего кровь Викерса.

Но вот, наконец, «красавец» втянул в себя окровавленный хобот, выпрямился, сдвинулся с места.

Но странно: словно угадывая в Вэне, своего смертельного врага, вампир, не спуская с лица доктора горящих зеленым огнем глаз, пополз по направлению к Вэну.

Тот вынул револьвер и прицелился, но не стрелял.

— Берегитесь, Вэн! Он хочет прыгнуть! — крикнул я в безумном ужасе, увидев, что, окончательно покинув тело Викерса, чудовище вдруг подогнуло под себя могучие мохнатые ноги.

Раздался выстрел. Следом за выстрелом — форменный взрыв. Мне кажется, я видел шарообразную молнию, заколыхавшуюся в воздухе. Шар лопнул с оглушительным треском, и какая-то непреодолимая сила швырнула меня в угол комнаты. Падая, я ударился головою об угол стола, и потерял сознание.

Я пришел в себя от холода: Вэн поливал мою голову холодною водою.

— Поднимайтесь, Бейнс! — говорил он. — Надеюсь, вы не сломали себе ни единого ребра?

— Что… с Викерсом? — пролепетал я.

— Я стащил его уже в спальню. Он дышит, но очень, очень слаб. Я уже вызвал двух моих товарищей. Вероятно, мы будем вынуждены ввести в его жилы так называемый физиологический раствор: у него колоссальная недостача крови… Но я надеюсь это все пройдет. Он на диво крепкий парень. Вывернется!

— А… вампир?

Вместо ответа Вэн показал мне на осколки битого стекла, на высаженное взрывом окно, развороченный простенок и большую круглую дыру над камином.

— Он взорвался, как… как материализированное электричество. Но об этом будем говорить после…

Кажется, мои товарищи уже приехали, и мы сейчас же займемся Викерсом.

Говорите скорее, не нужно ли вам дать чего-нибудь? Нет. Ну, так я иду…

И он ушел. А я добрался до первой попавшейся кушетки и лег.

Чтобы кончить мой странный рассказ, скажу, что Викерс, действительно, «вывернулся». Он продолжает работать, но опыты с «электрическими животными» прекратил и доклада о вампире так и не делал…

Загрузка...