Тень Королевы

Глава 15

Следующие шесть месяцев службы сенатора Амидалы в Галактической республике прошли гораздо более гладко. Ее новые союзники подразумевали, что теперь ее приглашали заседать в большем количестве комитетов и что ходатайствам, которые она помогала писать, фактически предоставлялось Реальное время для выступления. Сама она еще не подавала никаких ходатайств, но обнаружила, что теперь, работая с людьми, которые ей нравились, она не возражала взять на себя второстепенную роль, тем более что большинство законов, которые она поддерживала, казалось, выполнялись.

Она не была согласна со всем, что отстаивала Мон Мотма, и они часто много спорили в уединении своих кабинетов. Чандриланский сенатор был противником агрессии, чем Падме восхищалась, но, будучи вынужденной защищать нашу планету в прошлом, она обнаружила, что более открыта для прямого конфликта. Она знала, что не все НАБУ согласятся с ней в этом вопросе. НАБУ гордились своим пацифизмом почти так же, как своими художественными достижениями, но вторжение Торговой Федерации—и последовавший за этим союз с более милитаристскими Гунганами—вызвало небольшой сдвиг в политике НАБУ. Мон Мотма не одобряла этого и никогда не упускала случая поговорить с Падме на эту тему.

“Значит, мы должны вооружить все грузовые корабли?- Сказала Мон Мотма в конце дискуссии о пиратстве в галактическом гиперпространстве..

Несмотря на предсказание Корде, официального комитета по-прежнему не было, но пираты представляли собой особую угрозу для любого транспортного законодательства. Они были разборчивы в отношении своих целей и, казалось, шли на неоправданный риск, нападая на любой конвой со строительными материалами, продовольствием или другими предметами первой необходимости. У них не было достаточного количества людей, чтобы атаковать, но они все равно атаковали. У Падме уже начали появляться кое-какие подозрения насчет всего этого, но она не была настолько уверена, чтобы высказывать их за пределами комитета.

“Если вы помните, - холодно произнесла Падме,-мое предложение состояло в том, чтобы охранять особо важные цели с помощью республиканского боевого корабля.”

Падме могла бы сказать, что Мон Мотма выдвигала крайний аргумент, но в присутствии доверенных свидетелей и советников было роскошью спорить более страстно, чем позволял пол Сената.

“А когда пираты объединятся в еще большую армию?- Спросила Мон Мотма.

“Возможно, тогда мы сможем их поймать, - сказала Падме. “Как бы то ни было, их небольшие атаки слишком трудно отследить, даже для наших дроидов-зондов. Массированные усилия с их стороны могли бы облегчить нам их выслеживание.”

“Слишком велик риск— - начала было Мон Мотма, но Сенатор Органа прервал ее:.

“Мне кажется, мы немного отклонились от темы, - сказал он. “Если вы помните, мы обсуждали, как лучше всего включить предложение о запасах топлива из Маластара, чтобы облегчить доставку пермакрита в Койерти.”

Они вернулись к менее бурному обсуждению, и Падме уже не в первый раз подумала, что заметила намек на улыбку на лице Мон Мотмы. Она бы ничуть не удивилась. В отличие от уродливых споров об ионном импульсаре НАБУ, Падме скорее наслаждалась этими спорами. Споры с кем-то, кто почти соглашался с ней по большинству вопросов, помогали ей оттачивать свои тезисы, и она многому научилась. Падме обнаружила, что позиции Мон Мотмы были крайними в начале большинства разговоров и почти всегда двигались к середине, когда они вырабатывали компромисс. Это был полезный навык, и Падме знала, что ей придется им овладеть.

Это было нелегко. Ей было трудно превратить их дебаты в академические мысленные эксперименты вместо реальных тем, затрагивающих реальных существ. Ей не нравилось говорить что-то и иметь в виду что-то другое, даже как средство достижения соглашения.

“Я не думаю, что это плохо, - сказал ей Онаконда Фарр.

Это был редкий момент уязвимости для Падме, и она смутилась своей неуверенностью с другом семьи, а не с коллегой-сенатором. Он был достаточно умен, чтобы понять это, и дал ей такой совет.

“Вряд ли ты наивна, - продолжал он. “Или, по крайней мере, вы осведомлены о предметах, в которых вы наивны, а это больше, чем я могу сказать о себе, я уверен. Будучи хорошим и честным человеком, вы не станете беднее сенатора. Ты найдешь свой собственный баланс.”

“А что, если я сделаю это недостаточно быстро?- Спросила Падме.

“У тебя еще много времени, - сказал он, но это был единственный момент, в котором Падме не была уверена, что он прав.

По словам Сабе, общественное мнение о Падме было на подъеме. Никто на Корусканте по-настоящему не заботился о Сенате или сенаторских процедурах, но они действительно читали новостные сети, и Амидала все еще фигурировала в них с некоторой регулярностью. Однако его тон изменился. Прежде, когда они отвергали ее изысканную манеру одеваться как безделушку молодой аристократки, теперь они обсуждали ее с точки зрения соблюдения традиций и адаптации обычаев НАБУ, находясь в столице. Они больше не использовали ее личность, чтобы сбить ее с ног. Это было неприятно, потому что новостные сети сообщали обо всех тех же самых предметах, что и раньше; они просто писали о них под другим углом зрения.

“Ну что ж, - сказал Сабе, - по крайней мере, всем нам будет легче, когда Мон Мотма будет командовать.”

“Это так бессмысленно!- Возразила Падме. "Новостные сети должны быть беспристрастными, а не контролируемыми предвзятыми инвесторами, и все же вместо этого они контролируют общественное мнение всех нас и манипулируют правдой. А что, если мы с Мон Мотмой поссоримся? Тогда мы бы вернулись к тому, с чего начали, хотя я не думаю, что она такая мелочная, как Нут Ганрей.”

“Они должны как-то зарабатывать деньги, - сказала Сабе. “Ты могла бы поработать над управлением голоновостями, если бы захотела, но я думаю, мы оба знаем, что у тебя есть другие планы.”

Это было что-то вроде больного места. Предложение канцлера Палпатина увеличить Республиканскую работу по борьбе с рабством провалилось в течение нескольких месяцев после того, как он пообещал ей, что будет работать над этим. Когда его наконец представили, он был настолько беззубым, что Падме могла сказать, что он ничего не сделает. А потом он все равно не получил достаточного количества голосов и снова исчез в комитете. Падме держалась в курсе событий но сама же по просьбе Палпатина находится в курсе дел Комитета.

- НАБУ нельзя считать слишком вовлеченной, моя дорогая” - повторил он, когда она снова спросила его о вступлении в комитет после провального голосования. “Это цена, которую мы платим за то, что у нас есть канцлер и сенатор одновременно. Я делаю все возможное, чтобы представлять ваш голос, потому что знаю, как много это значит для вас, но если станет известно общественности, что мы работаем вместе над такой потенциально Радикальной темой, я боюсь, что на нашем пути будет только больше препятствий.”

Она не была полностью согласна с ним, но уважала его позицию и доверяла ему достаточно, чтобы согласиться, по крайней мере сейчас. Однако она не переставала думать об этом и часто делала заметки на эту тему на тот день, когда сможет говорить об этом публично.

Даже с этим камнем преткновения Падме хорошо зарекомендовала себя среди различных сановников Сената. Сенатор Кловис по—прежнему заглядывал к ней в офис—всегда без предупреждения, к нескончаемому разочарованию Мариек,-чтобы поговорить, но в повседневной работе они практически не пересекались. Он следовал интересам банковского клана, и она не могла сказать, были ли у него какие-то собственные интересы или приоритеты Сципиона когда-нибудь расходились с интересами банка.

- Он очень умен, - сказала она Корде Однажды днем, после ухода Кловиса. Мариек проводила его до выхода и вернулась, ворча о том, как вежливо было бы позвонить заранее. “Но я не уверен, что он когда-нибудь будет действовать самостоятельно.”

“Не у всех такой стиль общения, как у тебя, - сказала Корде. “Кто-то должен следовать за нами, иначе Сенат будет кричать еще громче, чем сейчас.”

- Может быть, - сказала Падме. Конечно, от сенатора было мало толку, если все, что они когда-либо делали, это следовали за ним. Даже представитель торговой Федерации Лотт Дод-который почти наверняка был марионеткой для Нута Ганрея—время от времени использовал свое положение, чтобы высказаться, хотя Падме доверяла Неймодианцу настолько, насколько могла его бросить.

Тем не менее, когда сессия подошла к концу и различные сенаторы приготовились вернуться на свои родные миры на перерыв, Падме смогла взглянуть на то, что она сделала с момента своего прибытия на Корускант с некоторой долей гордости. У нее не было таких связей и влияния, как у Палпатина в качестве сенатора, но она была на верном пути к их созданию.

Она помогла Дорме закончить укладку последнего из того, что они собирались взять с собой на НАБУ на время отвуска, сложив полные чемоданы на подвесной поддон для Р2-Д2, чтобы отправить их в вестибюль, где Корде наблюдала за процессом погрузки. Это была успокаивающая работа-складывать ткань и заворачивать украшения в упаковочные ящики. Она скучала по работе своими руками, чему все НАБУ были обучены с рождения, чтобы делать и ценить это.

Это было единственное, что не давало ей покоя, несмотря на то, как хорошо все шло на Корусканте. Несмотря на то, что она была сенатором всего лишь около восьми месяцев, она обнаружила, что входит в образ сенатора Амидалы с гораздо большей определенностью, чем когда-либо была королевой. Когда она была королевой, она знала, что ее время кончится и что однажды Падме Наберри заставит ее вернуться к обычному населению и начать строить свою собственную жизнь. Теперь она понимала, что сенатор Амидала может быть той, кем она была всегда. Для сенаторов не существовало ограничений по срокам полномочий, и Падме знала, что она хорошо справляется со своей работой. Но она чувствовала, что это положение затягивает ее. Каждый раз она поступалась своими идеалами. Каждый раз она лгала по недомолвке ради общего блага. Она не была уверена, что это именно то будущее, о котором она мечтала, когда строила вещи словами, а не действиями или физическим материалом.

Она чувствовала, что эта Амидала была еще одной ролью, которую она играла. Как всегда, она была счастлива служить,и она действительно-эгоистично-получала огромное удовольствие от побед, которые ей удавалось одержать в Сенате. Но она знала, что есть еще кое-что, и впервые в своей жизни начала хотеть этого. Она не знала, сколько новых личностей осталось у нее в запасе. Это был не подвиг, который позволил ей заново превратиться из гражданина в принцессу, королеву и сенатора, а только сила воли. Этот перерыв был как раз тем, что ей нужно. Пришло время навестить ее семью, поговорить с королевой и еще раз хорошенько подумать о своем будущем.

Ее коммуникатор прозвенел, Дорме закончила с последним платяным шкафом, и Падме отпустила ее, чтобы поговорить наедине. Она активировала голограмму, и перед ней появился сенатор Органа.

- Сенатор Амидала” - сказал он, - я рад, что застал вас перед отъездом..”

“А что, случилось что-то чрезвычайное?- спросила она. Она попыталась подавить волну негодования, которую испытывала при мысли, что ей придется остаться. В конце концов, это была ее работа.

“Нет, ничего подобного” - сказал он. “Моя жена, королева Альдераана, приносит извинения за столь позднее приглашение, но хотела бы спросить, не согласитесь ли вы навестить нас на некоторое время, прежде чем вернетесь на НАБУ. Она знает, что это не по твоей части, но ты и твои спутники были бы очень рады, если бы ты смогла приехать.”

“Для меня это большая честь, - сказала Падме. Она впала в формальность при слове "королева", по старой привычке. - Могу ли я иметь некоторое время, чтобы обсудить этот вопрос с моими людьми? Они уже давно уехали из дома, и мне не хотелось бы их выпускать.”

“Конечно, - сказал сенатор Органа. “Я не уйду до завтрашнего дня.”

Они попрощались, и Органа отключился. Прежде чем Падме смогла встать и уйти, пришло еще одно сообщение, с кодом, который она не могла игнорировать. Она глубоко вздохнула, прежде чем ответить.

- Канцлер Палпатин, - сказала она. - Надеюсь, я не заставил вас долго ждать. У меня был другой вызов.”

“Ничего страшного, моя дорогая, - сказал он. “Я всегда найду для тебя время.”

Это было явной ложью, поскольку некоторые аспекты работы канцлера делали его недоступным в любое время суток, но она оценила это чувство.

- Чем я могу вам помочь, канцлер?- спросила она.

“Я надеялся, что вы передадите некоторые мои замечания Королеве Реиллате, - сказал он. “По возвращении домой.”

“Я счастлива сделать это, - сказала Падме. “Но мы направляемся на Альдераан на неделю, прежде чем отправимся на НАБУ, так что вы можете послать сообщение отдельно от меня.”

Когда Палпатин говорил через голограмму, он часто изображал полное равнодушие. Падме подозревала, что это происходит из-за постоянного потока информации в его офисе, и его внимание всегда было разделено. Однако, услышав ее замечание, он полностью сосредоточился на ней, и она обнаружила, что подавляет дрожь.

“Я и не знал, что вы так близки с Бейлом Органой, чтобы навещать его дома, - сказал он.

- Это приглашение от королевы” - объяснила Падме, хотя и не совсем понимала, какое это имеет значение. “Она хочет говорить со мной как с бывшим монархом, а не как с сенатором.”

- Понятно” - сказал Палпатин. Падме почти видела, как в его голове крутятся вычисления, хотя и не могла бы сказать, к чему они привели. “Тогда я сам перешлю свое послание Королеве Реиллате, - продолжал он. - Хотя, Пожалуйста, передай привет своим родителям и сестре, когда ты наконец вернешься к ним.”

“Конечно, - ответила Падме.

Канцлер мигнул и исчез, не сказав больше ни слова. Падме позволила себе одно мгновение чистого, эгоистичного гнева, наслаждаясь ощущением того, как он кипит в ее крови. Она не могла помочь порабощенным людям деньгами и не могла помочь им политикой. Это были две ее самые большие сферы влияния, и у нее было так мало влияния, что канцлер даже не произнес положенного увольнения. Она почувствовала короткую вспышку отчаяния, самое близкое к тому, чтобы сдаться. Затем она выключила Комлинк.

Падме перевела дух и вышла в столовую. Из широких окон открывался вид на городской пейзаж, но сегодня он был настолько туманным, что трудно было что-то разглядеть, кроме обычных полос движения. Она отправила общий вызов, попросив своих служанок и охранников присоединиться к ней, когда они смогут. Большинство из них появились почти сразу, только Карде задержалась из-за своей задачи на посадочной площадке.

“Нас пригласили на Альдераан, - представилась Падме. “Всем нам, на короткое время, прежде чем мы продолжим путь домой. Я хотел бы посоветоваться с вами, потому что знаю, что вы ждете этого праздника так же сильно, как и я, и я не хочу отрывать вас от ваших семей дольше, чем мне придется..”

Падме почувствовала острый укол вины. Как бы ей ни хотелось принять приглашение, всего несколько дней назад ее родная сестра родила девочку, и Падме очень хотелось увидеть их обоих. В то же время она не могла перестать подсчитывать выгоды от поездки на Альдераан. Казалось, она всегда будет раздваиваться, когда речь заходит о семье и долге.

“Я с радостью доставлю вас туда, куда вам нужно, - сказала Варбарос. “Я никогда раньше не была на Альдераане.”

- Спасибо, - сказала Падме. Она оглядела людей перед собой и заговорила как их друг, а не как сенатор. - Пожалуйста, будьте честны в том, что вы хотите сделать.”

Корде и Дорме обменялись взглядами, и Дорме положила руку на плечо Тайфо.

- Мы будем сопровождать вас, сенатор, - сказал Тайфо. - Капитан, может быть, еще один охранник?”

“Я тоже иду, - сказала Версе, прежде чем тетя успела заговорить.

Падме и Мариек обменялись взглядами. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как капитан ее гвардии видела своего мужа.

- Короткий визит?- Спросил Мариек.

- Да, - ответила Падме. “Не больше недели.”

“Очень хорошо, - ответила она. - Мы отправим всех охранников, кроме сержанта Тайфо и меня, на НАБУ на шаттле, и Варбарос сможет летать с нами и говорить об Альдераане столько, сколько захочет.”

- Спасибо, - сказала Падме. - Она повернулась к Корде. “Может быть, мы по дороге переставим ящики? Я не хочу больше работать, но мы будем навещать королеву, так что нам, возможно, придется выкопать некоторые официальные наряды, и я знаю, что они находятся на дне.”

“Мы справимся, - сказала Корде. “Я составила инвентарный список, так что если нам понадобится что-то найти, Арту сможет довольно быстро найти ящик, в котором оно лежит.”

- Отлично, - сказала Падме. - Спасибо вам всем за гибкость. Сенатор Органа был очень полезен, и я думаю, что это приглашение исходит не только от его жены, но и от него самого. Я рада, что могу принять его, и я знаю, что это потому, что вы готовы мне позволить.”

Падме позаботилась о том, чтобы поговорить с каждым из уходящих охранников по отдельности. Затем она вернулась в свою комнату, чтобы связаться с сенатором Органой и сообщить ему о своем решении. Он передал ей планы своего пилота и дал время для вылета, а затем сказал, что скоро увидится с ней.

Сделав это, Падме достала личный передатчик, который она использовала, чтобы связаться с Сабе и инициировала вызов..

“У нас тут кое-что изменилось, - сказала Падме, когда на экране появилось лицо ее подруги. - Ничего катастрофического. Нас пригласили на Альдераан на несколько дней.”

“От сенатора?- Спросила Сабе.

“Королевой, его женой” - сказала Падме. “Хотя, полагаю, идея принадлежала ему. Я не могу себе представить, почему она вообще что-то знает обо мне, если он ей ничего не сказал.”

“Разве это меняет нашу процедуру?- Сабе и Тонра тоже возвращались на НАБУ для участия в скачках, но планировали путешествовать самостоятельно.

“Я обдумала несколько изменений к началу следующего сеанса, - сказала Падме. “Мы можем поговорить об этом подробно, когда вернемся на НАБУ, но я думаю, что если бы ты захотела, то могла бы поехать со мной на Альдераан. Ты и Тонра - оба.”

Последовала пауза, пока Сабе обдумывал это предложение. Падме знала, что она достаточно умна, чтобы слышать все то, чего не говорила. Корускант оказался не так опасен, как они ожидали, и, возможно, усилия Сабе будут лучше потрачены на что-то другое, чем выдавать себя за Тцабин и гоняться за призраками и кусачками в новостных сетях.

- Было бы здорово снова стать самим собой на некоторое время, - сказала Сабе. “И я не думаю, что Тонра будет жаловаться на остановку, если он снова станет сенаторским охранником.”

“Я не знаю, сколько еще придется охранять, - сказала Падме. “Но я всегда рада его видеть.”

Сабе шагнула в сторону, и на голо-излучателе появился сам Тонра. Должно быть, он стоял совсем рядом с ней. Падме знала, что это, вероятно, было сказано ему все, что она сказала в любом случае, и она предположила, что было бы более эффективно, если бы он просто слушал в первую очередь. Это делало шкаф очень тесным, но они явно не возражали против своей близости и не возражали против того, что она знала.

“Я не возражаю против остановки, - сказала Тонра. “Могу я воспользоваться королевским кораблем, чтобы послать сообщения моей семье, пока мы будем в пути? Я не очень много общался с ними, но мне бы хотелось рассказать им о задержке.”

“Конечно,” ответила Падме..

Сабэ отступила назад в кадр, и Падме передала ей всю информацию об отъезде. Они решили, что будет проще, если Сабе и Тонра прибудут в резиденцию сегодня вечером, когда стемнеет, и тогда они смогут сесть на корабль завтра вместе со всеми остальными. Знакомые чувства паранойи поползли вверх по спине Падме, когда они строили свои планы, но она старалась не обращать на них слишком много внимания. Куарш Панака никогда не был способен заглушить эти чувства, даже если не было непосредственной угрозы, и хотя его преданность спасала жизни, это не обошлось ему даром. Она не хотела бы слепо следовать его примеру.

Как только все было улажено, Падме попрощалась—с гораздо большим энтузиазмом, чем обычно, так как вскоре они все должны были воссоединиться—и закончила передачу. Она сообщила домашним дроидам, что к обеду и завтраку будут еще двое и что нужно будет заправить дополнительные кровати. Затем она написала своим родителям и королеве, чтобы сообщить им о своей задержке и о причине ее.

Дормэ просунула голову в комнату.

- Версе собирается научить нас жульничать в Сабакке. Может быть, ты хочешь пойти со мной?- спросила она.

“С удовольствием, - ответила Падме. Она уже была довольно хорошо знакома со стандартными обманами, но вполне возможно, что Версе подцепил нашла что-то новое, и в любом случае, Падме никогда не любила отказываться от времени, проведенного с друзьями

Глава 16

С орбиты Альдераан казался сине-зеленым, а в стратосфере висели пышные белые облака, закрывавшие вид на землю внизу. Хотя общий биом и экологический состав планеты были схожи с НАБУ, на Альдераане не было Луны, и даже с такого расстояния их невозможно было спутать. Королевский звездолет НАБУ в форме бумеранга ждал разрешения на посадку, давая всем находящимся на борту достаточно времени, чтобы хорошенько рассмотреть планету внизу. Мир закружился, и корабль перешел на свою ночную сторону. Теперь уже невозможно было спутать Альдераан с НАБУ: огни, указывающие на населенные пункты, выдавали их с головой.

“Сейчас мы получим разрешение на посадку,” сказала Варбарос Сэму и всем, кто был в пределах слышимости.

Большую часть полета Сабэ провела в кабине пилота, наблюдая за тем, как тот работает с пультом управления. Она знала, что Падме будет рада ее видеть, но все еще не очень хорошо знала новых служанок, и ей не хотелось мешать им готовиться к королевскому визиту. Она не была на корабле класса "Джей" больше года, и ей нравилось иметь время, чтобы ознакомиться с управлением и с Варбаросой.

Она рассказывала историю освобождения Тонры из лап их голожурналистского источника Кууб-с Гувары, когда диспетчерская вышка в альдераанской столице Альдере наконец ответила им приказом о допуске. Сабе наблюдала, как Варбарос мастерски ведет спуск к посадочной платформе. Они приземлились на восходе солнца, а это означало, что они обогнули ночную сторону планеты и спустились вниз, как раз пересекая световую линию. В раннем утреннем свете платформу было невозможно разглядеть, даже когда солнце стояло у них за спиной, и Варбарос посадила корабль так осторожно, что только знание Сабе о работе корабля указывало на то, что они больше не летят.

- Спасибо, Варбарос, - сказала Сабе. “Не попадай в слишком большие неприятности, пока мы во дворце.”

“Я сделаю все, что в моих силах, - сказала Варбарос. Она останется на борту в своей каюте, хотя может свободно передвигаться по городам на поверхности планеты, если захочет.

Сабе снова был одета как стражник НАБУ, так же для простоты, как и для всего остального. Она прошла из кокпита к посадочному трапу и встретилась с Тонрой, тоже в униформе, и Тайфо. Трап опустился, и они направились вниз, чтобы занять позиции внизу. Пока она шла, Сабе услышала, что дверь позади нее открылась, и поняла, что вышла Падме.

Падме спустилась вниз с Корде и Версе по бокам, а Дорме и Мариек шли сзади. Служанки были одеты в голубое и серое, а их капюшоны были опущены в знак уважения к монарху другого мира. Платье Падме было пурпурным, хотя Сабе знала, что это было преуменьшением сложности цветов, так как юбка была сделана из десятков слоев ткани, каждый из которых был немного другого оттенка. Он легко двигался, когда она шла, хотя и был немного тяжелее, чем казался, и не доставлял ей никаких хлопот на склоне. Лиф плотно облегал тело, а вырез украшен в тон юбке, создавая впечатление, что на плечи Падме опустилось Пурпурное облако. Ее волосы были распущены, но локоны кое-где были заколоты белыми цветами, привезенными из гидропоники Корусканта. Служанки могли бы носить майноки на шее, и никто бы даже не взглянул на них во второй раз.

Компания, ожидавшая их на посадочной площадке, не включала в себя королеву. Падме не ожидала этого, так как она редко встречала гостей где-либо, кроме тронного зала, когда правила на НАБУ. Она знала, что местные обычаи будут другими, но немного фамильярности помогло ей почувствовать себя здесь комфортно, и она оценила это. В конце концов, этот визит был задуман как развлекательный, а не политический. Падме очень ждала этого перерыва.

Вместо королевы, это был сенатор Органа, который уже ждал их, с небольшим дополнением из охранников, стоящих вокруг него. Они казались полностью церемониальными, и при ближайшем рассмотрении Падме даже не была уверена, что у них есть оружие. Она знала, что Альдераан был мирным, как и Чандрила, но ожидала небольшой демонстрации силы.

- Сенатор, - сказал Органа, когда они все стояли на платформе. - Добро пожаловать на Альдераан.”

- Спасибо, - сказала Падме. - Ваш мир очень красив.”

- Пойдем, - сказал он, улыбаясь. “Я знаю, что ты проделала этот путь не только для того, чтобы увидеть меня.”

“Честно говоря, я вижу тебя довольно часто” - сказала Падме и ответила тем же жестом.

Он говорил с ней так же, как и тогда, когда они встречались в его кабинете, чтобы обсудить работу Сената в нерабочее время—легко и непринужденно, и она встретила его неформальность в том же духе. Она не знала, была ли это просто его натура или Алдераан был более сдержан в таких вещах. Она ожидала, что наследственная монархия будет более формальной, а не менее, но она знала, что достаточно скоро выяснит, каковы общие процедуры. Она последовала за Органой в аэроспидер, а Корде и Мэриек последовали за ней. Все остальные последуют за ним на второй машине.

Спидеры быстро двигались к дворцу, хотя и не с головокружительной скоростью Корускантского транспорта. На самом деле движение вокруг дворца было довольно легким. Посмотрев вниз, Падме увидела широкие аллеи, обсаженные деревьями, и оказалось, что самый распространенный способ передвижения-это идти по этим тропинкам. В это утреннее время многие люди были на улице, и Падме могла видеть их группы, вероятно, остановившиеся для дружеской беседы, либо стоящие по краям дорожек, либо сидящие в любом из нескольких маленьких садиков, разбитых вдоль дороги. Это оставило небо освежающе чистым.

- По мере того, как вы удаляетесь от дворца, воздушное движение усиливается, - сказал Органа, когда Падме прокомментировала это. - Особенно когда вы идете в сторону судоходных платформ. Но мы стараемся, чтобы вид оставался нетронутым, насколько это возможно.”

“Я могу понять почему” - сказал Мариек. - Здесь прекрасный вид.”

“Это немного напоминает мне о доме, - сказала Корде. - Только наши горы мягче,и наша столица окружена водопадами.”

“Я видел голограммы, - сказал Органа. - НАБУ тоже прекрасное место, но я полагаю, что мы все довольно неравнодушны к нашим собственным домам.”

Аэроспидер приземлился на небольшой площадке, и все вышли. Сенатор Органа проводил их во дворец через главный вход, и они направились в тронный зал.

Коридоры Алдераанского дворца были широкими и приветливыми. Ничто в них не было создано для того, чтобы запугивать или доминировать. В Галактике, где те, кто обладал властью, так часто строились вверх, каждый слой покрывал грехи того, кто был под ним, в слепом стремлении к звездам, раскинувшаяся планировка говорила о честности и собственности и, более того, об управлении и ответственности.

Вскоре они добрались до огромных двойных дверей, которые вели в сам тронный зал, а за ними-покрытая голубым ковром дорожка, ведущая к двум тронам, хотя только один из них был занят.

- Сенатор, ассамблея, - сказал Органа, - позвольте мне представить вам Королеву Альдераана Брею Органу.”

Проверка протокола Падме на входящем рейсе показала, что бывшему монарху не обязательно кланяться королеве Альдераана, но она вежливо наклонила голову. Она знала, что за ее спиной ее свита безупречно выполнит предписанные им протоколы.

“Ваше Величество” - сказал Бейл Органа с глубоким чувством, которое заставило сердце Падме перевернуться, - для меня большая честь представить вам моего коллегу из Галактического Сената Республики, представляющего суверенную систему НАБУ и ее сектор, сенатора Падме Амидалу.”

Падме сделала шаг вперед, и Брея впервые встретилась с ней взглядом. Королева Альдераана была старше Падме более чем на десять лет, но у нее был нестареющий вид, который, как признала Падме, был результатом отличной команды стилистов. На ней был серебристо-голубой пух с высоким воротом, широкая юбка и плоский усиленный лиф, прикрывающий пульмоналис, который, как знала Падме, поддерживал ее жизнь. Ее коса была закручена на макушке, и прямо в нее была вплетена корона Альдераана, а на спине она носила вуаль, которая закрывала остальные темные волосы.

“Мы рады, что вы смогли навестить нас, - сказала Брея. Ее голос был вибрирующим и приятным на слух, и она говорила так, словно привыкла привлекать к себе внимание. - Планетарная политика не оставляет мне много времени для путешествий за пределы планеты, и я всегда рада приветствовать здесь коллег моего мужа.”

“Я помню эти ограничения, - сказала Падме. Она покинула свою планету только по крайней необходимости, да и то в знак протеста. - У сенатора есть немного больше свободного времени, но разница заметна только потому, что я видела расписание и с вашей стороны.”

- Действительно, - сказал Брея. “Я знаю, что вы прибыли прямо с вашего корабля, но вы прибыли как раз к позднему завтраку на террасе, и если мы отправимся прямо сейчас, то увидим последний кусочек восхода солнца на озере.”

Если они сейчас вернутся в свои комнаты, то никогда не смогут сориентироваться в нужное время. Падме просто примет приглашение и будет надеяться, что алдераанский каф подействует.

“Звучит чудесно, - сказала она.

Брея спустилась с террасы и взяла Падме под руку. Она быстро представила нескольких собравшихся министров, а Падме представила Мариек, едва не споткнувшись о “капитана Панаку”, потому что для них обоих это имя все еще принадлежало кому-то другому. Быстро проверив, чтобы их юбки не запутались—оба они были профессионалами своего дела,—королева повела их всех в заднюю часть тронного зала и через дверь туда же. Падме оглянулась на своих служанок и поняла, что Бейл ухитрился идти рядом с Сабе, а Тонра последовал за ним вместе с Тайфо. Она полагала, что должна была ожидать именно этого. Это не было похоже на то, что Сабе собирался выдавать какие-либо коммерческие секреты.

До террасы было совсем недалеко, и Брея все еще указывала на несколько различных произведений искусства, которые Падме хотела посмотреть позже. Она могла бы задержаться возле особенно сложной водной скульптуры, но ее предательский желудок предал ее и издал тихое урчание.

“Вот мы и пришли” - сказала Брея, ведя их под высокую арку и обратно к солнечному свету.

От открывшегося вида захватывало дух. Озеро, очень похожее на то, что она могла бы найти на НАБУ, раскинуло свои пальцы между разными горами, его зеркальная поверхность отражала солнце, как и обещала Брея. Отличия от местности НАБУ начинались почти у самой ватерлинии, где крутые зеленые вершины гор вырастали на месте более пологих холмов НАБУ. Они были высокими и покрытыми снегом, и одна из них была создана облаками, похожими на те, что Падме видела с орбиты.

“Это Аппенца Пик, - сказала Брея. Говоря это, она приложила руку к груди, и Падме подумала, что этот жест выглядит автоматическим. “Это самая знаменитая гора на Альдераане.”

“Он прекрасен” - сказала Падме.

- И предательский.- Сенатор Органа подошел ближе, чтобы выдвинуть кресло своей жены и усадить ее в него. Его пальцы задержались в ее руке на мгновение дольше, чем это было действительно необходимо.

Брея направила их всех к стульям, и им принесли еду. Каф был, как и надеялась, эффективен, и Падме почувствовала, что ее разум немного прояснился, когда химические вещества зарядили ее мозг.

- Именно эта гора забрала мои земли и сердце, - тихо сказала Брея, как только ее муж оказался вне пределов слышимости и вступил в разговор с Сабе и Мариек.

- Судя по всему, что я слышала о тебе, твое сердце не было горами, которые можно было бы взять, - сказала Падме.

“О, я уверена, что об этом есть песни, - сказала Брея. - Как я отдала свое сердце Альдераану. Только на этот раз поэты говорят буквально. И немного отвратительно. Хотя, наверное, именно я решила не отращивать свою кожу заново.”

“Мы все показываем свою преданность по-разному, - сказала Падме. - Должность королевы НАБУ требует некоторого самоограничения. Иногда мне кажется, что я все еще втягиваю свою индивидуальность обратно, хотя, конечно, многие будут утверждать, что я была слишком личной в своих действиях как монарх.”

- Приятно сознавать, что избранные монархи и наследственные разделяют одну и ту же критику, - сказал Брея. “Когда я отказалась от пересадки кожи, они сказали, что я слишком эффектна.”

Министр культуры, сидевший слева от Падме, слегка позеленел, и Брея сменила тему разговора, чтобы пощадить свой желудок.

Они говорили о сложностях бытия королевой, восхищаясь теми аспектами своего правления, которые были одинаковыми, и анализируя все способы, которыми они отличались. Сенатор Органа прервал ее в какой-то момент, чтобы рассказать историю своего первого появления при королевском дворе, и Мариек ответила тем же. К тому времени, когда все закончили есть и убрали со столов, Падме была еще больше рада, что она пришла.

“У нас нет никаких других планов на этот день, если вы и ваши люди предпочтете отдохнуть, - сказала Брея, откидываясь на спинку стула и подставляя лицо ясному солнцу Альдераана. “Там будут концерты и экскурсии по галереям Альдеры, а также поездка на одну из наших более мягких гор, чтобы с нетерпением ждать.”

Падме посмотрела на стол и увидела, как Корде сцепила пальцы на коленях, что означало, что расставание будет в порядке вещей.

“Не могли бы вы показать всем, кто хочет отдохнуть, их комнаты?- Сказала Падме. “Со своей стороны, я хотела бы вернуться к некоторым произведениям искусства, которые мы проходили. У меня такое чувство, что я могу бы провести здесь всю жизнь, глядя на кусочки и никогда не увидеть всего.”

“Я с удовольствием прогуляюсь с тобой, - сказала Брея. Министр-Падме думала о финансах, но она была очень похожа на министра сельского хозяйства, так что Падме не была уверена—сделала вид, что протестует, а потом решила не делать этого.

Они вернулись к водной скульптуре, и Падме погрузилась в созерцание ее. Включив в себя форму, эстетику и звук, скульптура была очаровательна со всех сторон и одинаково интересна, когда Падме закрыла глаза.

“Я думала о том, что ты сказала о приостановке самосознания” - сказала Брея, когда Падме снова открыла глаза. Очевидно, она не хотела прерывать ее, но теперь они снова шли. “Для меня это почти полная противоположность. Быть королевой требовало всего моего "я", будь то коварная гора или нет. Может быть, это и есть самое большое различие между нашими стилями правления.”

“Ну что ж, - сказала Падме. “Я не слишком много могу сказать о своем преемнике. На самом деле, я стараюсь быть как можно более нейтральным на публике.”

Брея рассмеялась. “Вы совершенно правы” - сказала она. - Мы с Бейлом много говорили об этом. Моя мать родила меня, но мой отец был на земле в течение всей ее беременности и в течение нескольких месяцев после нее. Бейл не обладает такой гибкостью, и мы неохотно полагаемся на то, что некоторые министры откажутся от власти, если нам придется уступить ее им на короткий период.”

Падме вспомнила министра финансов - или сельского хозяйства-и согласилась с мыслительным процессом Бреи. Сохранение власти, унаследованной или избранной, было уравновешивающим актом, и отдать власть было намного легче, чем вернуть ее обратно. Брея могла верить, что ее муж бескорыстен, но другие могли поддаться искушению.

“А что ты будешь делать?- Спросила Падме.

“Мы еще не приняли этого решения, - сказала Брея. “Пока существует продолжение имени Органа, старые дома примут его.”

“Моя сестра только что родила ребенка, своего первого, - сказала Падме. “Это единственная причина, по которой я колебалась, прежде чем принять ваше приглашение. Это заставило меня думать о будущем совсем не так, как обычно.”

“Моя мать говорила мне, что после моего рождения у нее произошел такой же сдвиг в мышлении, - сказала Брея. “И я думаю, что так и сделаю, как бы ни пришел ко мне мой ребенок.”

- Сола не интересуется партнером, - сказала Падме. “На НАБУ это вполне нормально. Хотя, думаю, мне бы понравилось то, что есть у моих родителей. Или какая-то его версия. Я не уверена, что хочу смешивать политику и семью, но полагаю, что это зависит от очень многих вещей.”

“Это одно из преимуществ ненаследственной монархии” - сказала Брея с улыбкой в глазах. - Ваши дети не связаны с политикой так, как мои.”

Они на мгновение остановились перед пейзажной картиной. Это был пик Аппенца, но цвета были мрачными и опасными, а озеро под ним темным и холодным на вид.

- Пойдем, - сказала Брея. “Если вам понравилась водная скульптура, вы должны увидеть и услышать воздушную работу художника.”

Падме снова позволила Королеве Альдераана взять себя за руку. Она последовала за легкой походкой Бреи и была выведена на новую террасу, хотя эта была гораздо более защищенной, чем та, где они завтракали. Причина была очевидна сразу же, как только до слуха Падме донеслись тихие звуки. Прежде чем она осознала весь размах воздушной скульптуры, она услышала ее нежную музыку, парящую под ярким новым утром ясного голубого неба и непрекращающихся альдераанских ветров.

- У НАБУ и Альдераана очень много общего, - сказала Падме. “Мы оба высоко ценим искусство и хорошее правительство.”

“И мы оба пацифисты, - сказала Брея. “Хотя я слышала, что НАБУ устанавливает оборонительное вооружение.”

- Ионный импульсар, - сказала Падме. Никто и никогда не пытался сохранить это в тайне. - Торговая федерация обладает долгой памятью и, казалось бы, бесконечным числом дроидов.”

“Я полагаю, что легко стоять здесь, в мире, который не видел конфликтов в течение многих поколений, и судить вас, - сказал Брея. “И все же я этого не сделаю.”

- НАБУ не так легко приняла это решение, - сказала Падме. “Я потеряла одного из моих самых дорогих советников, потому что он хотел более жестких мер, а я не позволяла им, и мои родители все еще в ярости, что мы вообще что-то делаем. Но мы должны были что-то предпринять.”

“Я не знаю, что мы будем делать” - сказала Брея. “Но должен признаться: я уже начала думать об этом.”

Падме не стала спрашивать подробностей. Было несколько вещей, которые каждая планета—правитель каждой планеты—должна была решать самостоятельно.

- Мой единственный совет-отдавать приоритет тому, что для вашей планеты дороже всего, - сказала Падме. - Для НАБУ это было искусство и наша собственная жизнь, поэтому мы пришли к компромиссу.- Она вспомнила Кварша Панаку и добавила: - Только не зацикливайтесь так, чтобы забыть о гибкости.”

“Альдераан стар и связан великим множеством традиций, - сказала Брея. “Но мы можем измениться, если понадобится.”

Падме не ответила, и они оба стояли молча, прислушиваясь к шуму ветра.

Глава 17

Неделя на Альдераане была почти настоящим праздником. Не было никакой опасности, чтобы говорить об этом, и никакого установленного графика, хотя оба сенатора должны были выбирать время, чтобы просмотреть свою корреспонденцию, и королева должна была поддерживать бесперебойную работу своего правительства. Однако за пределами этих времен Сабе охватывало чувство почти снисходительной праздности, и она не была полностью уверена, что ей это нравится. Ее жизнь была очень насыщенной с тех пор, как она прошла первый из тестов капитана Панаки много лет назад, и в течение прошедшего года ее разум был почти постоянно занят работой. Остановить все это сейчас было, мягко говоря, тревожно. В какой-то момент, во время вечернего концерта в одном из многочисленных мюзик-холлов Альдеры, она на целую минуту сцепила пальцы с Тонрой, прежде чем он посмотрел на нее, и она вспомнила, что они были на публике. Сабе по своей природе не была особо замкнутым человеком, но она воспитала в себе определенную личность, и вырваться из нее было очень странно.

“Ты что, пыталась мне что-то сделать?- Спросила Тонра чуть позже, поймав ее руки и подняв их над головой.

“Нет” - сказала она, а потом добавила: - Может быть? Я не знаю. Я ничуть не смущена.”

“Я знаю это” - сказал Тонра. - Он рассмеялся.

- Перестань смеяться надо мной, - потребовала она.

“Ты же сказал, что не смутилась!” сказал он.

“Хорошо, я сейчас! Она вырвалась из его объятий, вывернулась из-под него и села на край кровати.

Они были в его комнате, потому что она свою комнату делила с Дорме, так как все они были гостями королевы, Тонра оценил номер по его рангу. Никто не потрудился исправить довольно степенное распределение комнат, которое давал протокольный дроид, служивший Брейа Чемберлен. По сравнению с квартирой на Корусканте она была невыразимо роскошной. Тонра позволил ей немного отдохнуть. Он был очень хорош в этом, и обычно она тоже, но с уменьшением напряжения во всем остальном в ее жизни, она едва знала, как справиться с собой, не говоря уже о ком-то другом.

“Ты мне нравишься такой, - сказал он. - Та часть, где у тебя есть чувства, и дай мне увидеть их прямо сейчас.”

“Это ненадолго, - сказала она.

“Я знаю, - сказал он. “Тебе может что-то нравиться, даже если ты знаешь, что это ненадолго.”

Сабо подумала о королевах, сроках полномочий и уголовных процессах для одержимых кредитами деспотов, и понял, что это, возможно, не то, о чем он говорил.

“Со мной все в порядке, - пообещал он. “Вернись обратно.”

“Вы ужасно торопитесь, капитан” - сказала она, проскальзывая между простынями. “Тебе следовало подождать, пока я не закончу все выяснять.”

- Возможно,” согласился он..

К тому времени, как взошло солнце, самбо чувствовала себя почти как прежде. Это был их последний день на Альдераане. Из-за времени в пути и орбитальной механики они вылетали сразу после заката Альдераанского солнца, чтобы прибыть на НАБУ в полдень. Это было бы утомительно, но для межпланетных путешествий это нормально, и Сабе с нетерпением ждала возвращения домой.

Она выскользнула из постели, оделась и вернулась в свою комнату. Сабе пошла в ванную и закончила свои приготовления к предстоящему Дню. Она выбрала длинную тунику цвета слоновой кости с широким синим поясом, чтобы носить ее поверх леггинсов того же цвета, и свои обычные ботинки. Когда она вернулась в спальню, дверь уже была закрыта и украшена зелеными розами. Поскольку ей не нужно было надевать капюшон, она потратила немного больше времени на прическу, но долгая практика сделала ее более эффективной.

- Падме хотела бы, чтобы ты позавтракала с ней, - сказала Дорме. “Завтрак только для вас двоих.”

Служанки были душами благоразумия, а это означало, что Сабе и Дорме не о чем было особенно сплетничать. Она скучала по легкости отношений, которые были у нее со своими подчиненными, но слишком уважала Дорме и остальных, чтобы поднимать шум.

- Спасибо,” сказал Сабе. “Вам не нужна помощь, чтобы собрать вещи сенатора?”

- Я в порядке, спасибо, - сказала она. - Мантии делают путешествие довольно легким.”

Дорожный чемодан служанки обычно был небольшого размера, в нем лежал единственный наряд Падме, благодаря уникальному стилю НАБУ, который Сабе хорошо знала, но никогда не было никакого вреда в том, чтобы быть вежливой.

Она прошла по коридору в номер, где жила Падме, и постучала. Дроид открыл дверь и впустил Сабе после недолгого механического раздумья.

- Доброе утро!- Падме еще не успела одеться, и это говорило о том, что завтрак будет довольно неформальным.

“И тебе того же, - ответил Сабе.

“Проходи и садись” - сказала Падме, указывая на стол, где ее ждали две дымящиеся миски.

Номер Падме был на одну комнату больше, чем у Сабе, потому что в нем была гостиная, где они должны были поесть. Как и любая другая комната во дворце—и на всем Альдераане, насколько могла судить Сабе, - она была элегантно оформлена в минималистском, но прекрасном стиле. Окна выходили на город, но даже этот вид был хорош.

Сабе села и подождала, пока Падме сделает то же самое, прежде чем приступить к еде. Падме насыпала в свою миску немного кислых ягод, у которых сейчас сезон, но Сабо отказался от них, когда ей предложили.

“Я же говорила, что мы поговорим на НАБУ, - сказала Падме. - Но я думала, что здесь может быть и лучше.”

Когда они будут дома, им будет трудно договориться о личной беседе. Сабе видел расписание Падме,и оно уже было заполнено.

“Ты собираешься вернуться на Корускант?- Спросила Сабе.

Да, по крайней мере еще на одну сессию, - ответила Падме. - Работая с сенаторами Органой и Мон Мотмой, я видела, что нужно, чтобы быть хорошей в этом деле. Я уже поняла, что могу быть настолько приспособленной, но не знаю, хочу ли я этого. Они могут свести политику к идеям,и мне трудно забыть людей, которые будут затронуты. В то же время я также не знаю, кого НАБУ пошлет вместо меня. Королева может подумать, что я-лучший выбор, но я в этом не уверена.”

“Мы всегда можем украсть корабль, - сказал Сабе. “Я уверен, что мы сможем уговорить Варбаросу, а потом отправимся куда захотим.”

“Когда ты серьезно относишься к чему-то, ты всегда начинаешь с самого нелепого предположения, - сказала Падме. “Это как-то связано с тем отчетом, который я получаю от Арту каждое утро о том, что ты тайком возвращаешься в свою комнату?

“Да я и не кралась вовсе. Этот дроид-камергер предложил сменить нас всех на второй день, но все уже распаковали вещи, - сказал ей Сабе. Она задумчиво замолчала, и Падме приготовилась к чему-то нелепому. - Хотя я полагаю, что если бы мы захватили корабль, это подорвало бы всю работу, которую вы начали вкладывать в свое антипиратское законодательство.”

Падме скорчила гримасу. Она не смогла сформировать свой собственный комитет, так как официальная позиция Сената заключалась в том, что пиратство не было единственной проблемой. Они отказывались признавать схему нападений, которая указывала Падме, что проблема была больше, чем несколько ударов по конвоям, перевозящим продовольствие или строительные материалы. Все, что она могла сделать, - это продолжать спорить с Мон Мотмой о гипотетических вещах и надеяться, что когда придет время действовать по-настоящему, кто-нибудь ее выслушает.

“Я думаю, что ты единственный человек на Корусканте, который читает все новости Сената, - сказала она.

“Ты сделаешь это,” сказал Сабе, как будто это было очевидно. “Так я и делаю.”

“Ты когда-нибудь жалела, что мы встретились?- Спросила Падме. Сабе замерла. “Я имею в виду, ты когда-нибудь жалела, что приняла предложение капитана Панаки и просто жила частной жизнью на НАБУ?”

Любой, Кто подслушал бы их разговор, был бы удивлен их официальными манерами, приняв их за отсутствие привязанности. По правде говоря, сама основа их дружбы—не говоря уже о том, что их личная безопасность не раз оказывалась под угрозой—была заложена в этой формальности. Это было трудно объяснить, особенно потому, что они одинаково хорошо поддразнивали друг друга, но это было не менее искренне только потому, что посторонние находили это необычным.

- «И стать третьим лучшим игроком в халикет в моей семье?» Сабе сказала. "Не на мгновение."

“Твои братья знамениты, - заметила Падме.

“И я всегда был бы в их тени, - сказал Сабе. - Твоя тень гораздо красивее, поверь мне.”

“Независимо от того, как надолго я вернусь на Корускант, я думаю, что мы могли бы пересмотреть твою роль, - продолжила Падме, как будто не было никакого отвлекающего маневра.

“Что вы имеете в виду?- Сабе налил себе чашку чая и добавила больше подсластителя, чем обычно. Она обнаружила, что чай на Альдераане оказался крепче, чем ей хотелось бы.

“Я не уверена, что такой уровень безопасности необходим, - сказала Падме. - Новостные сети отступили, и с той первой попытки не было даже намека на опасность, а это было несколько месяцев назад. Мы можем придумать для тебя что-нибудь другое, но я чувствую, что отправила тебя в изгнание, сначала на Татуин, а потом на Корускант, и ты можешь вернуться.”

“Мы собирались вернуться на Татуин после Корусканта, - напомнила ей Сабе. - Может быть, Тонра и передумал—хотя я в этом сомневаюсь—но я-то нет.”

“Я помню, - сказала Падме. Она сделала такое лицо, как будто ей было физически больно продолжать говорить. “Но я все еще надеюсь, что предложение канцлера будет иметь больше шансов в следующем раунде, и если станет известно, что я вмешиваюсь непосредственно на Татуине, я вернусь туда, откуда начала: слишком независимой, чтобы кому-то доверять. Я ненавижу делать такой выбор.”

“Конечно, я тебе не завидую, - сказал Сабе. “Но в то же время я думаю, что вам следует оставить меня под прикрытием еще на некоторое время, а Тонру-со мной. Суд над Ганреем скоро закончится, и в зависимости от того, в какую сторону он пойдет, это изменит угрозы для вас. Если я нахожусь на свободе, я могу поддерживать свои источники в сети новостей—и другие источники, о которых мы не говорим,—и выяснить, что происходит.”

- Ненавижу Неймодианцев” - мрачно сказала Падме, тыча ложкой в миску. Она редко позволяла себе открыто потакать своим чувствам, даже с Сабе, когда они были вне мира. “И я ненавижу, как сильно ненавижу Неймодианцев.”

“Они ответственны за множество смертей и страданий, - сказала Сабе. “Я думаю, тебе позволено их ненавидеть.”

“Я не должен сбрасывать со счетов весь вид, - сказала Падме. “Такие мысли почти разорвали НАБУ на части, и хотя это было очень давно, потребовалась целая вечность, чтобы все исправить снова.”

“Я не знаю, почему кто-то вообще думает, что не может тебе доверять, - сказал Сабе. “Ты так честна, что мне больно.”

- Честно говоря, я думаю, что именно поэтому они мне и не доверяют, - сказала Падме. - Они все время ждут, когда я извернусь.”

- Политика меня утомляет, - призналась Сабе. -Раньше этого никогда не было, но теперь уже нет. И мне это почему-то до сих пор нравится.”

- Возможно, мы слишком близки” - сказала Падме так серьезно, что она поняла, что это шутка. “Мы пробыли здесь слишком долго, и нам никуда не деться.”

“Ну и кто же тут смешон?- Спросила Сабе. Она допила свой чай и проглотила последний кусочек завтрака. Их украденный момент был почти завершен.

“Он тебе очень нравится?- Это был робкий вопрос, и исходил он не от сенатора, а от Падме Наберри. - Я имею в виду Тонру?”

“Да, - сказала Сабе.

“Он тебе достаточно нравится?”

“Я не должна отмахиваться от целого “я не знаю", - сказала Сабе. “Мы уже говорили об этом, так что я его не обманываю. И я его предупредила. Много раз. И он знает меня, нас, уже очень давно.”

“Ты же его защищаешь.” Это был не совсем вопрос. Как обычно, они шли по линии своей особой связи с совершенной симметрией.

“Я не хочу быть бессердечной, - сказал Сабе. “Так что в некотором смысле я тоже защищаю себя.”

Падме закончила свой завтрак и посмотрела в окно. Это будет еще один славный день.

“Я не знаю, что бы я сделала, - сказала Падме. “Я так долго оберегала свое сердце от всего, всегда осознавая динамику и поток силы. Мне повезло найти так много людей, которые понимают это и дают мне это пространство. Я боюсь, что если кто-то прорвется, я позволю ему это сделать, и это станет катастрофой.”

“Это не утечка из реактора, - сказала Сабе.

Падме никогда не говорила с ней о сердечных делах, главным образом, как подозревала Сабо, из уважения к личной жизни. Она задавалась вопросом, почему Падме думает о том, что заставило ее сделать это сейчас, или же Падме просто заинтригована перспективой того, что, по ее мнению, Сабе собирался сделать. Она не была ревнивой, но всегда проявляла любопытство, и Сабе редко делала что-то первой.

- Может быть, тебе стоит позволить кому-нибудь немного прорваться, - предложил Сабе. “Чтобы посмотреть, как все пройдет.”

“Ты действительно думаешь, что это сработает?- Спросила Падме.

“Я должна быть кем-то, кто понимает тебя, - сказал Сабе. - Это будет непросто найти, но если бы ты захотел, то могла бы хотя бы поискать.”

- Я могла бы. Падме повела плечами, и Наберрие отпало от нее. - Вы не поможете мне одеться?”

Сабе вздохнула, полностью успокоившись.

“Мои руки принадлежат тебе, - сказала она.

Это был простой наряд для последнего дня, с ограниченным количеством украшений и волосами, которые были настолько просты, что Падме почти могла бы сделать это сама. Сабе также разложила дорожное платье, чтобы Падме могла переодеться, когда наступит вечер. Корде и Версе пришли упаковывать вещи. На этот раз Сабе не ушла. У нее и было, и не было своего места среди них, но она собиралась воспользоваться близостью к сенатору, пока могла. Она сделала мужественное лицо, живя в этой квартире на Корусканте, и Тонра всегда была отличной компанией,но она скучала по своей подруге и чувству самообладания, которое Падме всегда удавалось вызвать в ней. Дорме присоединилась к ним.

- Варбарос говорит, что корабль будет готов в любое время, - доложила она. - Она нашла время, чтобы переоборудовать некоторые компоненты, которые раздражали ее в течение последних нескольких месяцев, и вчера она отправилась в быстрое путешествие по системе, чтобы встряхнуться.”

“А твои охранники уже все уладили.- Это было от Мариек, которая вошла в комнату без стука, потому что они пропустили бы этот звук во всей своей суете.

- Отлично, - сказала Падме. - Я надеюсь, что вы все получили удовольствие от нашего пребывания здесь, но должна признаться, я буду так счастлива снова увидеть водопады Тида.”

Сабе пошла к себе заканчивать свои собственные сборы. Половина шкафа Дорме была пуста, и Сабе почти не понадобилось времени, чтобы показать свои вещи. Она вытащила чемоданчик в коридор и увидела, как маленький астромех выходит из комнаты Тайфо, толкая чемоданчик сержанта на воздушной подушке.

- Привет” - сказала она, чтобы привлечь внимание дроида. Он повернулся и направил на нее свой фоторецептор. “Мой ты тоже можешь взять на корабль, маленький синий снитч.”

Дроид просигналил что-то, что смутно переводилось как “все справедливо при стандартном программировании", и Сэнд положила свой кейс поверх кейса Тайфо.

- Спасибо, - сказала она, потому что все еще была вежлива, а также потому, что дроид однажды спас ей жизнь, а также помог спасти всю планету в отдельном случае.

Дроид чирикнул и продолжил свой путь.

День был тихим, и Падме с Бреей большую его часть провели в оживленной беседе. - Сенатор Органа снова разыскал Сабе, и она тоже не возражала против его компании. Он знал, когда нужно замолчать, а когда объяснить каждую мельчайшую деталь того произведения искусства, на которое она смотрела.

“Все, кто когда-либо видел тебя, недооценили тебя, не так ли?” сказал он. Это было самое прямое, что он сказал ей за всю неделю, но она ожидала этого.

“Я поощряю их к этому, - ответила она. “Я маленькая. У меня есть только один бластер. И я обычно ношу что-то гораздо менее практичное, чем это.”

- Она указала на свою тунику и леггинсы.

- У Торговой Федерации есть уродливые приоритеты, - сказал Органа. “Я не слишком много говорю об этом на Корусканте, потому что это будет стоить мне слишком большого политического капитала без веской причины, но здесь я могу быть немного честнее. Мне не нравится, как они действуют, и их готовность использовать дроидов для убийства разумных существ вызывает беспокойство.”

- Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, сенатор, - сказал ему Сабе.

“Я рад, что у нее есть ты, чтобы защитить ее, - сказал он. “Я рад, что они всегда будут недооценивать тебя, если только у них хватит ума понять, что ты существуешь. Я рад, что у нее есть ты.”

- Для меня большая честь служить вам” - сказал Сабе, и она знала, что он все понял.

Когда день подходил к концу, был съеден последний обед и произнесен последний тост. Они были свидетелями великолепного заката над озером и заснеженной горной вершиной, а затем королева и ее муж сопроводили их на платформу, где их ждал корабль. Варбарос стояла у подножия трапа, приветствуя прибывших. Их прощание было кратким, но сердечным, а затем сенатор Амидала официально простилась с королевой Бреа Органа с Альдераана.

“Мы еще раз благодарим вас за встречу и гостеприимство, - сказала Падме. Голос сенатора был гораздо теплее королевского, и Сабе знала, что разработка его для подобных ситуаций стоила затраченных усилий. “Мы с нетерпением ожидаем продолжения наших совместных усилий как с вами, так и с сенатором вашего мира, поскольку мы работаем вместе, чтобы создать и сохранить наследие мира в галактике.”

“Мы тоже ждем этого с нетерпением, - ответила Королева Брея. Сенатор Амидала слегка поклонилась и поднялась на борт корабля.

Когда корабль поднялся на орбиту, Сабе снова села в кабину и уставилась на зарождающиеся звезды. Они пели ей о доме, и вскоре они уже мчались мимо нее, а она летела своей дорогой.

Глава 18

Крытые переходы, ведущие от королевского космопорта Тида к дверям дворца, никогда еще не казались такими приветливыми. С каждым шагом Падме все больше погружалась в привычное, и когда она оглядела столь любимую архитектуру столицы, то почувствовала себя лучше, чем когда-либо за последние месяцы. Алдераан был прекрасным местом для посещения, но это было не ее место, и она была рада вернуться на НАБУ. Скоро она действительно отправится домой.

Но сначала она должна была встретиться с королевой. Реиллата была весьма любезна в своем ответе, когда Падме сообщила ей о приглашении посетить Брею, но она знала, что королева НАБУ хочет поговорить с ней даже больше, чем Королева Альдераана. Падме все понимала. Ее отношения с тогдашним сенатором Палпатином и его преемником были спокойными, если не считать вторжения на НАБУ, но всякий раз, когда они возвращались на планету, она всегда была готова выслушать их доклады.

Мариек и Тайфо уже отправились в путь, так что их официальным эскортом во дворец была Тонра, хотя королева Реиллата, конечно же, тоже послала свою собственную охрану. Версе уехала с тетей, а Варбарос, как обычно, осталась на корабле. Так что они были в меньшем количестве, чем могли бы быть, и Падме не могла отделаться от ощущения, что что-то, что она не могла точно описать, заканчивалось.

Наконец они добрались до ступеней дворца, и оттуда Падме могла бы найти тронный зал во сне. Вместе с Корде и Дорме, идущими за ней—и Сабе, если не считать еще более далеких задних рядов—она вошла в ярко освещенную комнату и поклонилась женщине, которая ждала ее там.

После нескольких месяцев пребывания на Корусканте возраст Реиллаты уже не казался Падме таким странным, как раньше. Она предположила, что встреча с Бреей тоже помогла ей в этом; королева, которой было около двадцати трех, была молода для большинства мест в галактике. Конечно, культура НАБУ не могла быть полностью изменена так быстро, но Брея дала Падме очень много точек зрения на эту тему. Они вдвоем долго беседовали об опыте и подготовке, и хотя Падме по-прежнему не считала, что система, которая ее породила, была изначально ущербной, она больше сочувствовала идее Реиллаты о втором сроке позже в ее жизни.

- Сенатор Амидала, - сказала Королева Реиллата, - мы рады принять вас дома и услышать, что вы сделали. Пожалуйста, проходите и садитесь.”

Падме пересела на свободное место справа от королевы, а Дорме и Корде встали по бокам от нее. После минутного колебания Сабе заняла второе место справа от королевы. Вдвоем они повернулись лицом к Сио Бибблу, сидевшему в другом конце комнаты, и Саше-сидевшей рядом с ним. Все было почти как в старые добрые времена, только никто не скрывал ее лица.

- Губернатор, - вежливо обратилась Падме к Бибблу. Она старалась не говорить ни с одной из интонаций королевы Амидалы.

- Сенатор, я попросила представителя Саше выступить от имени правительства планеты вместе с губернатором и мной, - сказала Королева Реиллата. “Я понимаю, что ваше взаимопонимание с ней может оказаться полезным. Нам еще многое предстоит обсудить, и поскольку я отказала вам в настоящем визите к вашим родителям перед тем, как вы покинули свое место в Сенате, я надеюсь, что мы сможем быстро перейти к нашим дискуссиям.”

- Благодарю Вас, Ваше Высочество, - сказала Падме. Это был задумчивый жест со стороны королевы.

- Пожалуйста, начинайте, - сказала Королева Реиллата. Она наклонилась вперед, всем своим видом показывая, что внимательно слушает, и хотя Падме не могла видеть их лиц, она знала, что служанки королевы слушают еще внимательнее.

“Я признаю, что у меня было не самое чистое начало моего срока в качестве сенатора, - сказала Падме. “Было очень много различий, которые нужно было изучить и освоить, и осваивалась я долго и обременительно.”

“Я думал, что ваше включение в программу младшего законодательного органа могло бы ускорить этот процесс” - сказал Сио Биббл.

- Увы, нет. Хотя это действительно сделало несколько информационных туров чем-то вроде перепевки”, - сказала Падме. “В любом случае, я присоединилась к нескольким комитетам, чтобы лучше вписаться в руководящий совет, включая один, возглавляемый сенатором Бейлом Органа с Альдераана. Я очень люблю его и уважаю еще больше, но мои первоначальные мотивы для работы с ним были немного эгоистичны: у него были союзники, которых я хотела иметь.”

Казалось, что с той первой встречи прошла целая вечность, и все же в более грандиозной схеме вещей это было почти совсем не время.

“Во всяком случае, в этом отношении я была достаточно успешна, - продолжала Падме. “В первый год моей службы в качестве сенатора я позиционировала себя так, чтобы мой голос уважался сенаторами, которые контролируют хорошо расположенные фракции в избирательном органе. Я надеюсь, что буду продолжать хорошо работать с ними, хотя и не уверена, что сама смогу возглавить такую фракцию, и не уверена, что это послужит интересам НАБУ. Большинство фракций возглавляют сенаторы от Ядра или имеют поддержку богатых корпораций.”

“Я не завидую вам в этом положении, - сказала Саше. - Это звучит ужасно сложно.”

“И я тоже, - сказала Королева Реиллата. - Но НАБУ благодарна тебе за службу.”

- Благодарю Вас, Ваше Высочество, - сказала Падме. - Законопроекты, которые я помогала проводить, касались в основном вооруженных конвоев для борьбы с волной пиратов, охотящихся на системы вблизи гиперпространственных путей в нашей части среднего кольца. Эти темы вообще нелегко обсуждать в Сенате. Мои коллеги либо пацифисты, как мне хотелось бы, либо они выступают за распространение оружия массового уничтожения, и здесь очень мало общего. Кроме того, наша официальная позиция заключается в том, что все пираты действуют независимо, а это значит, что каждый раз, когда мы имеем с ними дело, нам нужно новое законодательство.”

“Меня не устраивает широкомасштабное вооружение кого бы то ни было,-сказала Королева Реиллата. “Но я согласна с вами, что наши идеалы и наши практики не всегда совпадают. Гунганы спасли нас не меньше, чем наши собственные истребители Н-1, и если бы мы были истинными пацифистами, то не поддержали бы ни то, ни другое.”

“Я тоже обычно так рассуждаю, - сказала Падме. “Но для того, кто не подвергся вторжению, я думаю, это трудно представить, и я бы никому этого не пожелала. У меня есть идея, но она потребует чего-то от НАБУ, и мне понадобится ваша полная поддержка.”

- Пожалуйста, объясните, - попросила королева. “Если мы можем помочь, то должны это сделать. Вы согласны, губернатор?”

“Сделаю, - сказал Сио Биббл. «Если это в пределе наших возможностей»

«Восстановление Набу после вторжения в Торговую Федерацию было медленным, потому что мы не особо стремились получить внешнюю помощь, - сказала Падме. “В то время мы решили, что это был самый разумный и устойчивый курс, и мы оказались правы. Однако сейчас мы почти полностью восстановились, и я хотел бы начать использовать часть наших продовольственных запасов для благотворительных целей.”

“А кого ты собираешься кормить?- Спросила Реиллата.

“Мы не очень много знаем о пиратах, которые в настоящее время преследуют корабли в республиканских гиперпространственных линиях, - сказала Падме. “Но у нас есть некоторые подозрения относительно того, откуда они взялись, даже если они оставили свои родные планеты позади. Если мы сосредоточимся на отправке помощи этим планетам, то, возможно, меньше из них будут настолько отчаянными, чтобы обратиться к пиратству, а те, кто это сделает, будут менее хорошо защищены.”

- Голод был главной причиной беспорядков в здешних лагерях, - задумчиво произнес Сио Биббл. - Люди делали все то, о чем обычно никогда не задумывались, потому что это был единственный способ прокормить своих детей.”

- Я согласна” - сказала Саше. - Сенатор, наши урожаи скоро могут оказаться даже лучше, чем при вашем королевском правлении. Первые эксперименты Эйрте были очень обнадеживающими. Она увеличила количество голубых водорослей, и фермы на юге уже используют ее урожай. Они почти наполовину сократили вегетационный период.”

“Это замечательно, - сказала Падме. - Она написала мне об этом, но это было очень технически, и я должна признаться, что у меня было так много мыслей, что я не задавала вопросов, которые должна была бы задать.”

Письмо Эйрте пришло примерно в то же время, когда ее пытались убить, и Падме совершенно забыла о нем до этого момента.

“Я уверена, что Эйртаэ не будет возражать против того, чтобы объяснить тебе это лично, - сказала Саше. - Она уже представила свои предварительные выводы в законодательный орган, и она делает это со своим искусством, так что мы, кто не ботаники, можем понять ее.”

Это было, подумала Падме, удивительно слышать, как она так непринужденно высказывает свои мысли. Она никогда не была застенчивой наедине, но часть ее работы состояла в том, чтобы держаться подальше от всеобщего внимания. Теперь, когда она была в нем, она процветала. Падме никогда не представляла себе, что будет баллотироваться на пост королевы Набу, но теперь она видела это совершенно отчетливо. Если бы Саше захотела этого, она получила бы полную поддержку Падме.

“Я попрошу министров уточнить точные цифры, - сказал Сио Биббл. “Но я уверен, что мы сможем разработать план, который удовлетворит ваше высочество и даст сенатору некоторое пространство для работы.”

- Благодарю Вас, губернатор” - сказала Падме.

“Ваше имя Сабе, не так ли?- Сказала королева Реиллата, обращаясь прямо к Сабе.

“Да, Ваше Высочество” - ответила Сабе. Она не выказала никакого удивления, узнав, что королева знает ее имя, но Падме по личному опыту знала, насколько хорош ее блеф.

“Вы пришли поговорить о помощи или оружии?- спросила королева.

“Только в некотором смысле, - ответил Сабе. Она наклонилась вперед так, что оказалась в поле зрения Падме. - Сенатор, с вашего позволения?”

“Конечно, - ответила Падме.

“Я работала в составе Службы безопасности сенатора на Корусканте, - сообщила Сабе королеве. “Вместе с капитаном Тонрой я работала под прикрытием в одном из самых бедных районов столицы, собирая сведения об общественном мнении сенатора Амидалы.”

“Неужели общественное мнение Корусканта так важно для сенатора с НАБУ?- Спросила королева Реиллата.

“Это то, что связано с покушением на жизнь сенатора, - прямо сказал Сабе.

“Опять не Торговая федерация?- Взорвался Сио Биббл. Он едва мог контролировать свои эмоции по этому поводу, но Падме не винила его. Он остался на планете, когда она отправилась просить о помощи, и при этом фактически руководил резней.

“Мы вполне уверены, что это так, - сказала Сабе. "Благодаря этому наше расследование продолжается. Когда они поняли, что убийство сенатора может оказаться непрактичным,они решили вместо этого они согласились убить персонажа. Голоньюс выпотрошил ее на все мыслимые темы, и тогда ни один из других сенаторов не принял бы ее всерьез.”

“Полагаю, это была одна из причин, по которой вам понадобился сенатор Органа?- спросила королева.

“Так оно и было, - сказала Падме.

“С тех пор как сенатор Амидала начала так тесно сотрудничать с сенатором Органа и сенатором Мон Мотмой из Чандрилы, наблюдается снижение угрожающей активности, но с приближением четвертого судебного процесса над Нутом Ганреем я не хочу говорить, что этот вопрос решен, - сказал Сабе. - Кроме того, мы не знаем, что изменится, когда суд будет завершен, независимо от того, как он закончится.”

“Я согласна” - сказала королева. “Мы должны сделать все возможное, чтобы обеспечить вашу безопасность. Сенатор, не пройдете ли вы со мной по террасе?”

“Конечно, Ваше Высочество” - сказала Падме, поднимаясь на ноги. Все остальные встали вместе с ней, королева и ее служанки немного отстали. - Губернатор, было очень приятно снова увидеть вас, - сказала Падме.

“Конечно, сенатор” - ответил он.

Он поклонился Королеве Реиллате и вышел из комнаты. Саше подошла к Сабе и взяла ее за руку.

- Пойдем, - сказала она. “Нам еще столько всего нужно наверстать.”

Она была так похож на восторженного двенадцатилетнего мальчика, каким она когда-то была, что Падме почти поверила, что у нее нет никаких политических мотивов для разговора с Сабе. Они поклонились королеве и ушли.

Падме подошла к королеве, и они вдвоем начали осторожно спускаться на террасу. Платье королевы было жестким, и ходить в нем было не так-то легко.

- Я вижу, что вы не горите желанием возвращаться на Корускант, - сказала Королева Реиллата, когда их никто не услышал, кроме служанок.

“Я не хочу уклоняться от своей ответственности, - заверила ее Падме. “Просто я не уверена, что подхожу для этой работы.”

“Вы дали все доказательства, что идеально подходите для этой работы, - сказала королева.

Они остановились на террасе, и Падме воспользовалась моментом, чтобы насладиться красотой ее собственного солнца, которое она пропустила.

“На меня смотрели как на дикую карту, - призналась она. - Все в Сенате знают, что я призывала к замене канцлера Валорума, и поскольку мой собственный сенатор заменил его, это выглядит как подстава. Мне пришлось дистанцироваться от канцлера Палпатина, чтобы доказать свою самостоятельность, хотя у него есть несколько проектов, которые важны для меня лично.”

“Я думаю, что именно такая преданность делает тебя отличным выбором, - сказала королева.

“Мне кажется, что я слишком предана НАБУ, - сказала Падме. “Я обошла Сенат, чтобы освободить нас от Торговой Федерации. Сейчас в Сенате происходят странные подводные течения. Я боюсь, что среди нас есть те, кто начинает сомневаться в эффективности Республики, и я вдвойне боюсь, что если я не буду очень осторожной в своих действиях, то буду названа одним из них.”

- Они боятся, что, если вы будете слишком сильно давить на Республику раньше, вы сделаете это снова, - сказала Королева Реиллата.

“И они правы, - сказала Падме. “Но я бы сделала это для любой планеты, а не только для НАБУ.”

Они подошли к краю балкона и посмотрели на поля и водопады, которые окружали его. Там были цветы на лугах и птицы в небе.

“Я думаю, ты должна вернуться, - сказала Королева Реиллата. “Ты должна вернуться и показать им, что НАБУ обладает достаточной политической зрелостью, чтобы сделать то, что должно быть сделано. Как вы уже сказали, я не желаю катастроф ни на одной планете, но если вы сможете показать Сенату, что готовы пойти на крайние меры ради кого угодно, тогда, возможно, они поймут, что лояльность НАБУ остается неизменной.”

“По правде говоря, я уже решила вернуться, - сказала Падме. “Я не люблю отступать от вызова или уклоняться от выполнения своего долга, когда это необходимо. Я хотела быть уверенным, что вы понимаете всю серьезность ситуации.”

“Да, - ответила Реиллата. “Есть и другие, которых я могла бы послать, но пройдет еще год, прежде чем они смогут получить результаты. Я знаю, что вы уже сделали так много работы, и это было для вас тяжким бременем, но вы заслужили благодарность благодарной королевы.”

Падме посмотрела на открывшуюся перед ней панораму и задумалась над словами Реиллаты. Она знала, что на месте королевы поступила бы точно так же, хотя никогда еще не сталкивалась с подобной дилеммой.

- Вы знаете, почему я баллотировалась на второй срок, сенатор?- Спросила Реиллата.

- Нет” - ответила Падме. “Хотя, признаться, я удивилась.”

“Я нервничала все время, пока была королевой, в первый раз,-сказала Реиллата. - Но мне это понравилось. Мне нравилось помогать людям. К концу срока я убедила себя, что помогаю недостаточно. Самой большой моей силой был мой певческий голос, и я подумала, что это глупо для королевы-ценить его. Так что я больше не бегала, потому что не была идеальна для этой роли. Много лет спустя, в разгар спектакля, я поняла, насколько это было нелепо. Я могла бы петь арии перед сотнями людей и сопереживать каждому человеку в комнате. Я могла слушать так же хорошо, как и говорить. Поэтому я поговорила со своей семьей и снова пошла. Вы были большой фигурой, чтобы измерить, но я больше не боюсь. Я надеюсь, что вы будете продолжать служить НАБУ, и я надеюсь, что вы будете продолжать наслаждаться этим.”

Падме позволила словам королевы перевернуться в ее голове. Это очень много значит, хотя она не могла бы точно сказать, как именно, услышать, что Реиллата думала не только о молодости Падме, когда баллотировалась на второй срок. Падме знала, что она была хорошей королевой и что она была бы еще лучше, если бы осталась на своем посту, но НАБУ действовала не так. Она была королевой, в которой так нуждалась НАБУ. Теперь, похоже, ей предстояло стать сенатором по той же самой причине, и она должна была компенсировать любой недостаток, который ощущала, как это делала и продолжает делать Реиллата. Ни одна система не может быть совершенной; один метод по своей сути не лучше другого. Политика не была игрой абсолютов, за исключением того, что те, кто служил, никогда не должны прекращать работать, пока они занимают свой пост.

И Падме собиралась держаться.

- Благодарю Вас, Ваше Высочество, - сказала Падме после долгого золотого молчания. - И спасибо вам за то, что вы поторопили эти встречи, чтобы я могла как можно скорее вернуться к своей семье.”

“С превеликим удовольствием, - ответила королева. “Я слышала новости о вашей сестре. Я знаю, что тебе не терпится добраться до них.”

Падме действительно была полна энтузиазма. Ее сестра прислала несколько голографических снимков, но это было далеко не одно и то же.

“Да, Ваше Высочество, - ответила она.

- Мы уже обсудили все, что нам нужно, сенатор, - сказала Реиллата. “Мне есть о чем подумать, и тебе тоже, но нет никакого смысла ждать ответов во дворце, когда до тебя может добраться простое голо-сообщение. Иди к своей семье.”

- Благодарю Вас, Ваше Высочество, - сказала Падме..

Она поклонилась в последний раз, а затем повернулась, чтобы привести Корде и Дорме обратно во дворец. Она пришла к Сабо, чтобы сказать ей, что уезжает, а затем привела их к спидеру, который Реиллата предоставила им в пользование, пока они были на НАБУ. Падме была слишком взволнована, чтобы послать голо-сообщение своей матери, поэтому вместо этого она напечатала записку и сообщила родителям, что вернется домой к обеду.

Глава 19

Дом, в котором выросла Падме Наберри, находился далеко от столицы НАБУ. Как и большинство домов НАБУ, он был сложен из камня и увенчан куполообразными крышами. Ее отец, Руви, построил его сам, еще до того, как стал преподавателем в университете, а мать наполнила холодный камень тем чувством места, времени и принадлежности, на котором основаны настоящие дома. Он был достаточно велик для всей семьи, которая недавно увеличилась, но достаточно мал, чтобы Падме не чувствовала себя так, будто она переступает порог очередного грандиозного дома.

Это был ее дом. Она никогда не жила в другом месте, где было бы так тепло и так полно любви. Она была благодарна за официальные резиденции, которые НАБУ предоставила ей, но они никогда не принадлежали ей. Это был дом, о котором она мечтала, когда была одинока на Корусканте в качестве члена молодежной законодательной программы, и это был дом, в который она всегда хотела вернуться, так долго, как только сможет.

Когда Падме, Тонра и Дорме прибыли, двор был пуст. Каждый из них привез с собой только небольшой чемоданчик и не носил ничего, что указывало бы на то, что они служат правительству. Тонра все еще открыто носил свой бластер, и Падме могла только предположить, что Дорме спрятала где-то свой, как и она сама, но НАБУ была спокойна, и она не думала, что это действительно нужно. Падме намеревалась оставить оружие в своей комнате на все время пребывания там. Р2-Д2 пришел вместе с ними и оставался на земле, пока они поднимались по лестнице к входной двери. Джобал Наберри ждала ее с широкой улыбкой на лице.

- Привет, мам” - сказала Падме, и все разочарования, накопившиеся за несколько месяцев, растаяли.

- Падме” - сказала Джобал и притянула дочь к себе, чтобы обнять. “О, как я рада тебя видеть! Входите, входите.”

Падме коснулась пальцами резного куска дерева, прикрепленного к дверному косяку, переступила порог и шагнула прямо в объятия отца.

- Папа, - сказала она, когда он обнял ее, и это было единственное приветствие, в котором они оба нуждались.

Джобал прошла прямо в гостиную с высокими окнами. Стены были выкрашены в синий цвет,а чаши с красными цветами украшали различные архитектурные украшения. Под одним из окон стояли стулья и стол с дымящимся чайником и подносом с маленькими бутербродами. Но у Падме были глаза только на одну вещь.

- Сола” - сказала она, пересекла комнату в вихре шуршащей ткани и опустилась на колени перед сестрой.

- Привет, Падме” - сказала Сола. Она улыбнулась и повернула завернутый в одеяло сверток в своих руках так, чтобы Падме могла видеть его лучше. “Это Рю.”

“Она прекрасна, - сказала Падме, протягивая руку, чтобы коснуться лица племянницы.

“Она кричит в течение двух часов посреди ночи без всякой логической причины, - сказала Сола. - Но это так. Не хотите ли ты подержать ее на руках?”

Падме послушалась и осторожно взяла спящего ребенка из рук сестры. Она села на диван рядом с Солой и некоторое время пристально смотрела в лицо племянницы, прежде чем услышала тихий кашель отца. Падме запоздало поняла, что ей нужно кое-кого представить друг другу.

- Мама, папа, вы помните капитана Тонру?- сказала она. “Он сражался в битве при НАБУ и с тех пор всегда был со мной.”

- Поздравляю вас с повышением, капитан, - сказал Руви.

“А это Дорме, - продолжала Падме. “Помимо всего прочего, она еще и моя костюмерша.”

Они все знали, что другие вещи включают в себя.

- Спасибо вам обоим за то, что вы остались с нашей дочерью. Пожалуйста, садитесь. Здесь мы стараемся свести к минимуму формальности, связанные с политикой, иначе никто никогда ничего не добьется, - сказала Джобал. Тонра и Дорме сделали, как им сказали, и Падме подавила смех. «Мы надеялись, что опасность будет меньше на Корусанте, теперь, когда Падме больше не королева.”

“Так оно и есть, - заверил ее Дорме. “Но мы по-прежнему осторожны.”

“Я рад видеть, что наследие капитана Панаки продолжается, - сказал Руви. “Я не всегда соглашался с его методами, но он держал всех в безопасности, чтобы они могли защитить мою дочь, поэтому я стал понимать его.”

“Он иногда навещает нас на обед, - сказала Сола. “Я стараюсь выбраться из дома до того, как они начнут кричать друг на друга.”

- Мой отец и капитан Панака любят обсуждать необходимость военных действий, - сказала Падме, не обращая внимания на растерянный взгляд Тонры. Королевские силы безопасности увеличились в размерах за время моего правления, и я не думаю, что мой отец когда-либо простил мне это.”

- К сожалению, это было необходимо, - сказал Руви. “И это спасло нас, я знаю. Но, конечно же, мы можем вернуться назад?”

- Руви, пусть они посидят больше двух минут, прежде чем ты начнешь, - сказала Джобал.

“Все в порядке, - сказал Дорме. “Профессиональный риск.”

- А папа гораздо разумнее большинства сенаторов, с которыми я работаю, - сказала Падме. “Но ты не волнуйся. Все мои друзья-пацифисты.”

Она хотела пошутить, но как только произнесла эти слова, то сразу же поняла, как это утешительно, даже когда она бодалась с Мон Мотмой. Это напомнило ей о том, к чему она стремилась и каким сенатором хотела бы стать. У нее на руках вздохнул ребенок, и Падме опустила глаза. Рю проснулась, но не заплакала, поэтому Падме состоила рожицу в попытке заставить ее улыбнуться. Можно было многое сказать и о такой форме переговоров.

- А королева не говорила вам, как долго вы будете нужны в Сенате?- Спросила Сола. Она встала и подошла к столу, на котором стоял чайник. - Кто-нибудь хочет чаю?”

- Нет” - ответила Падме. “Только то, что она хочет, чтобы я вернулась. И да, пожалуйста.”

Сола налила всем чаю, давным-давно узнав, что когда Падме приводила домой людей, с которыми она работала, те, как правило, следовали ее примеру, независимо от того, что Джобал заявляла о неформальности. Это был один из самых распространенных чаев Карлини, и ему не требовалось никаких добавок, чтобы улучшить или изменить вкус. Хотя это не было любимым напитком Падме, он редко экспортировался, и поэтому его употребление было одним из тихих ритуалов, подтверждающих ее возвращение домой.

- А ты пойдешь?- Спросила Джобал.

Падме колебалась. Она посмотрела на мать и отца, на стены дома—все еще самого уютного места в галактике—и почувствовала тяжесть ребенка на своих руках. Рю высвободил руку из ее обертки и схватил ожерелье Падме. Она засунула его за воротник-оно был слишком дорого—и протянула вместо него одну из безделушек из своих волос. Рю положила его прямо себе в рот, и Падме быстро его вытащила. Она явно была не в курсе происходящего. Ее сестра рассмеялась и протянула ей одну из детских игрушек.

“Да, хотя я не знаю, надолго ли, - ответила Падме. - Королева оказала мне свое доверие, и у меня на Корусканте полным-полно проектов. Конечно, я скучаю по дому, но ... …”

“Если хочешь, мы больше не будем об этом говорить, - сказал Руви. “Вместо этого ты можешь помочь мне в саду.”

“Ну, это слишком хороший день, чтобы проводить его в закрытом помещении” - согласилась Сола. - Позволь мне взять Рю солнцезащитную маску, и мы все сможем выйти. Даже если папа никого из нас не призовет на военную службу, он может читать нам лекции, а мы все знаем, что ему это нравится почти так же сильно.”

“Я строитель и лектор, - сказал Руви. “А чего ты ожидала?”

Падме передала ребенка своей матери и пошла с Дорме, когда они все вышли в сад.

“С тобой все в порядке?- спросила она, говоря достаточно громко, чтобы Тонра тоже ее услышал. “Я знаю, что мои семейные визиты могут быть немного неловкими, но они действительно хотят быть инклюзивными. Я хотел предупредить вас, но как только мы прибыли на планету, все произошло так быстро.”

“Все в порядке, Миледи” - сказал Тонра. "Сабе, дала нам знать, чего ожидать.”

“Это всего лишь корректировка, - сказала Дормэ. - И, честно говоря, это гораздо приятнее, чем идея Сената об инкорпорации.”

“"Все правильно”, - сказала Падме. “Но если ты хочешь уйти, то можешь просто уйти. Мама подготовит для вас комнаты для гостей, если вам нужно будет уйти от всего этого семейного очарования Наберри.”

- Ну что вы, сенатор, - Дорме приложила руку к груди, как будто была в сильнейшем шоке. “Что за глупости ты говоришь!”

Визит прошел хорошо. Как и было обещано, родители Падме больше не заговаривали о ее сенаторском будущем, и все это стоило ей двух часов шлифовки балок для новой оранжереи, которую Руви строил, чтобы в холодное время года в местной школе можно было изучать и рисовать цветы. Она привела Р2-Д2, чтобы помочь, но дроид сразу же отвлекся на ребенка, и вместо того, чтобы внести свой вклад в проект строительства, он проводил свое время, развлекая Рю различными шумами и, пока его не наказали, показами управляемых молний.

“А зачем вам астродроид?- Спросила Сола, когда Р2Д2 играл с ее дочерью так, что это не могло привести к электрошоку или короткому замыканию.

“Арту-герой НАБУ, - сказала Падме. “Он починил наш гипердвигатель, когда мы держали блокаду Торговой Федерации, и он был важной частью битвы за возвращение планеты. Он в основном остается на корабле, но он был странно предан и у него есть множество полезных функций. Кроме того, иногда он просто заставляет меня улыбаться.”

“Ну что ж, Арту, - сказала Сола маленькому дроиду, - ты нуждаешься в руководстве, как нянька, но я думаю, что ты справишься.”

Дроид что-то чирикнул ей, а затем полностью переключил свое внимание на Рю.

“Иы ведь не сторонник того, чтобы вооружать гражданских торговцев, чтобы помочь им отбиваться от пиратов, не так ли?- Спросила Сола тихим голосом. “Почти так же началась блокада Торговой Федерации.”

- Нет” - ответила Падме. - Другие сенаторы, с которыми я работаю, полностью настроены против агрессии, вплоть до полной беззащитности. Но они в основном из центральных миров. Они умны и опытны, но я думаю, что это место, где я опережаю их, и я еще не нашла способа грамотно подтянуть их к себе.”

“Значит, ты невежливо играешь на другой стороне их спора?- Сказала Сола. “Это может быть опасно.”

“Это не так уж серьезно, - сказала Падме. “Мы держим эти дебаты вне поля зрения, поэтому нет никаких записей о них, кроме того, что мы сами делаем. Это больше похоже на генеральную репетицию, так что, когда Мон Мотма или Бейл Органа поднимают этот вопрос перед остальной частью Сената, они знают, как может пойти дискуссия.”

“А вы никогда не поднимаете этот вопрос на обсуждение?- Спросила Сола.

“Пока нет, - призналась Падме. “Это меня бесит, скажу я вам, но я решила еще немного подождать, прежде чем обратиться непосредственно к Сенату по поводу написанного мною ходатайства. Они все помнят, что произошло, когда я впервые обратилась к ним, и такого рода правительственную встряску нелегко простить.”

“Ты спасла нас, - сказала Сола. “Именно это и произошло.”

“Я знаю, - сказала Падме.

“Тебе лучше пойти и спасти Дорме, пока папа не удочерил ее, - сказала Сола, глядя через сад туда, где Руви громко заявлял, что Дорме-лучший резчик, которого он видел за последние десять лет. “Твои друзья всегда такие талантливые.”

“Вот так они и заканчивают со мной” - сказала Падме. "Мне кажется корыстным окружать себя людьми, которые хорошо разбираются в вещах, которые вы не делаете с таким намерением, но это действительно делает жизнь интересной.”

Она встала и пошла посмотреть, не нужны ли слова для спасения. Ее служанки обычно умели постоять за себя, ботэксперты-убийцы и хитрые политики-это одно, а родители Падме-совсем другое. Дорме держала в руках небольшой вибронож и скручивающиеся лозы на части балок, которые были видны из оранжереи.

“У нее такие надежные руки, - сказал Руви. “И она может увидеть в своей голове целый узор, а затем сделать так, чтобы он соответствовал тому, что ей нужно.”

“А что, по-твоему, делает хозяйка гардероба?- Спросила Падме. Дорме улыбнулась.

“Ну, когда моя дочь закончит заниматься галактической политикой, тебе не составит труда найти здесь какое-нибудь занятие” - сказал Руви.

- Спасибо,” сказал Дормэ. -Моя прабабушка научила меня резать по дереву. Теперь, когда она стала старше, ей стало легче, и от шитья у нее болят суставы. Я с нетерпением жду встречи с ней, когда мы с Корде поменяемся местами через пару дней.”

Дорме закончил резать виноградную лозу и вернулась к листьям и цветам на ней.

“Я хотел спросить, - сказал Руви. “Как там Сабе? Мы надеялись, что она поедет с вами, но, полагаю, у нее есть свои визиты?”

“Она здорова” - сказала Падме. “И да, это так. Я думаю, Саше увела ее к остальным, а потом она вернется домой.”

“Твои друзья прекрасно справляются здесь, - сказал Руви. “В Законодательном собрании, с этими детьми, с музыкой, и я читал первые отчеты о проекте "голубые водоросли". Это очень обнадеживает.”

“Я горжусь ими, - сказала Падме.

“Знаешь, - сказал Руви, - никто не должен быть удивительным вечно. Это совершенно нормально-спасти одну-две планеты, а потом вернуться к нормальной жизни на всю оставшуюся жизнь.”

Падме снова взялась за шлифовальную машину. Ей было легче думать об отце, когда она помогала ему в его сердечных делах.

- Странно видеть, что мои друзья продолжают делать такие замечательные вещи без меня, - сказала Падме. “И Сола тоже. Рю-это замечательно, и я думаю, что это такая же часть будущего Набу, как и голубые водоросли Эйрте. Но я не знаю, что бы я сделала, если бы вернулась сейчас. Я хочу иметь семью, но не сейчас, и единственный навык, который я действительно развила, - это политика.”

“Ты отличный работник по оказанию помощи, - заметил Руви.

“Именно этим я сейчас и занимаюсь в Сенате, - сказала Падме. - Или пытается сделать это.”

“Ты всегда будешь возвращаться, - сказал он.

“Да.- Падме почувствовала странный прилив энергии. “Я знаю, что это не та жизнь, которую ты хотел для меня, и я знаю, что это не та жизнь, которую я хочу для себя—по крайней мере, не навсегда,—но она все еще хороша, и мне все еще нужно это делать.”

“У тебя всегда есть наша поддержка.- Сказал Руви, когда появилась Джобал с новой порцией чая.

Падме взяла чашку с подноса и позволила ее запаху пробудить воспоминания о тысяче солнц, которые были до нее. Будем надеяться, что в будущем у нее будет больше тысячи чашек. Они продолжали работать в оранжерее, чтобы молодые художники НАБУ могли получить цветы, когда их уже не будет.

Глава 20

Падме провела свою последнюю ночь на НАБУ в королевском дворце. Королева с таким пониманием отнеслась к тому, что Падме нужно побыть с семьей, что когда Реиллата спросила, не согласится ли она провести последние дни своего отпуска в столице для дальнейших переговоров, Падме не смогла ей отказать. Теперь время для разговоров закончилось, и Падме была готова снова предстать перед Сенатом. Она пользовалась полной поддержкой своей планеты, поддержкой своей королевы и почти всей своей уверенностью.

Она снова собирала вещи, но на этот раз с определенным намерением. Сабо была с ней, вместе с другими, и вместе они создавали новую коллекцию платьев, которая соответствовала бы образу, который пыталась создать сенатор Амидала. Падме с сожалением отбросила большую часть ярких цветов, за исключением нескольких акцентных деталей, с которыми она не могла расстаться, но с некоторым облегчением она отправила все большие головные уборы на хранение вместе с самыми богатыми платьями.

Под наблюдением Дорме, они разработали гардероб, основанный на более темных оттенках синего, зеленого и бордового. Все платья были по-прежнему густо расшиты НАБУ-узорами, и многие из них состояли из нескольких слоев, но в них было легче сидеть и легче ходить. Падме могла бы сама повернуть голову и свернуть за угол. Практичность дизайна Дорме распространилась на одежду и обувь.

Корде начал набрасывать новые стили для волос Амидалы, которые меньше полагались на структурные средства, а больше на сдержанные заколки, разработанные и изготовленные сестрой ювелиром Корде—в крайнем случае могли бы служить оружием или инструментами, но они были достаточно малы, чтобы пройти через большинство сканеров системы безопасности. Версе и Сабе вместе работали над нарядами для еще большей мобильности: комбинезоны и тому подобное можно было сочетать с драматическими накидками, чтобы напомнить всем о статусе Амидалы, не вставая у нее на пути.

- Я буду двигаться лучше, чем в боевом платье” - сказала Падме, держа перед собой белые брюки.

- И наверно, в нем легче забраться, чем в униформе охранника, - добавила Сабе. Она сохраняла невозмутимое выражение лица, но глаза ее сияли. Тайфо поклялся молчать, но все они дорого бы дали, чтобы увидеть Падме, спускающуюся с того дерева.

Сабе занималась собственной одеждой. Они дали ей форму стражника, а также два комплекта одежды на случай, если она понадобится в качестве служанки. Она заказала новую пару сапог-тщательно протерла их, как только сапожник ушел, чтобы они не выглядели такими уж нетронутыми—и пояс для одежды, в дополнение к тому, что шло к ее униформе. Ее одежда варьировалась от практичных сочетаний брюк и туники, которые почти не были украшены, до трех более дорогих нарядов на случай, если они ей понадобятся.

“Ты уверена насчет платьев?- Спросил Сабе. “Я точно не смогу носить их в своем районе.”

“Вы можете понадобиться нам в самое ближайшее время, - сказала Падме. “Я знаю, что это маловероятно, но у нас есть запас груза для этого, и таким образом, вы будете готовы ко всем неожиданностям.”

- Вполне справедливо, - сказал Сабе.

В дверь постучали, и вошла Мариек. Падме почти не видела ее, пока они были на НАБУ, и она была рада, что капитан ее стражи вернулся.

“Вы уже готовы отправить все это на корабль?- спросила она.

- Да, тетя” - ответила Версе.

Корде положила последние хрупкие вещи в их коробки, а Дорме проверила герметичность ящиков. Когда все было закреплено, ящики погрузили на репульсорные салазки, и Мариек отправилась наблюдать за погрузкой. Только она вышла, как раздался еще один стук в дверь и вошла Саше.

- Привет” - тепло сказала Падме. Она видела своих друзей во время отпуска, на их концертах, дома и художественных выставках, но это никогда не было слишком много.

“Я пришла спросить, не будете ли вы сегодня ужинать с королевой, - сказала Саше.

“Я нет, - сказала Падме. «У нее было предыдущее взаимодействие с министрами торговли, и я не хотел нарушать».

Кроме того Падме уже достаточно часто обедала с министрами торговли.

“Ну, тогда у меня есть приглашение для вас, для всех вас, - сказала Саше. “Я устраиваю званый обед. У меня есть Юго-Западный зал, с окнами, которые вам нравятся. Будем только мы, так что вы можете спуститься, когда будете готовы.”

“Звучит замечательно, - сказала Падме. - Давайте закончим здесь, и мы сразу же спустимся.”

Юго-западный зал был любимым местом Падме, потому что он был маленьким и просто обставленным. Его великолепие заключалось в стене с высокими потолочными окнами, которые пропускали так много света, и на балконе за ней, где был виден весь дом и большая часть окружающего пейзажа. Будучи королевой, Падме читала там и получила аудиенцию у самого близкого из своих приближенных. Это было более чем подходящее место для прощального ужина, и она была рада, что Саше вспомнила о нем.

“Только мы " оказались всеми служанками, за исключением Яне, которая отменила встречу в последнюю минуту, потому что близнецы, которых она воспитывала, заболели, и она осталась дома, чтобы ухаживать за ними. Саше была явно разочарована, но сделала свое лучшее лицо.

“По большей части они милые дети, - сказала Саше. “И я так горжусь ею за то, что она делает.”

“Я познакомилась с ними, когда мы приезжали сюда, - сказала Падме. - Это было не очень долго, но вполне достаточно, чтобы немного узнать их и снова увидеть тебя. Я не могу себе представить, что у нее будут близнецы, но она так хорошо это делает.”

“Она и вправду такая, - сказала Саше.

Внимание Падме привлекло новое витражное окно. После битвы при НАБУ она заказала несколько таких витражей, чтобы заменить те, что были повреждены во время оккупации, но это был не из их числа. Окно изображало королевскую процессию, в которой крошечная стеклянная фигурка сама по себе шла по улицам Тида под балдахином, в то время как ее окружали слуги. Рабе проследил за ее взглядом и рассмеялся, когда она увидела витраж.

“А как они думают, сколько нас там?- сказала она. На сцене было очень много фигур в пламенных капюшонах.

“Одна из них держит балдахин?- Спросила Саше, прищурившись. - Я не думаю, что художник понимает, чем мы занимаемся.”

- Хорошо” - сказал Сабе, и все они захихикали. “Именно так все и должно быть.”

Рабе выступила для них, пока они ждали наступления часа ужина, и Эйртаэ рассказала все о своем пребывании в Отох-Гунге, что она сообщила Законодательному собранию. Она также принесла несколько своих фигурок, чтобы показать их Падме, и Сабе настояла на том, чтобы купить одну из них, хотя в настоящее время ей некуда было ее положить.

“Я отправлю его в дом твоих родителей, - сказала ей Эйрте.

После захода солнца Падме вышла на балкон, и Сабе, держась на некотором расстоянии, последовала за ней. На этот раз не было никакой проблемы безопасности, за которой надо было бы следить. Вся поездка прошла без происшествий, и Падме была этому очень рада. Она знала, что это была их работа, и она знала, что это было ее положение, но она ненавидела каждый раз, когда люди рисковали собой ради нее, особенно когда это были ее друзья.

На НАБУ было так тихо, как никогда не будет на Корусканте. Город-планета постоянно гудел: генераторы, уличное движение, гул миллионов одновременных разговоров. Жужжание НАБУ было намного тише, но оно все еще было слышно, если знать, к чему прислушиваться. Падме полюбила водопады Тида с тех пор, как впервые увидела их, и то, что она была далеко от планеты, только усилило ее любовь. Она стояла неподвижно, склонившись над городом, который любила больше всего на свете, и прислушивалась к далекому шуму бегущей воды.

- Мы еще вернемся сюда, ты и я, - сказала она Сабе. “Мы сделаем там все, что нужно, а потом вернемся домой.”

Сабе положила голову на плечо Падме—почувствовала прикосновение ее щеки к своим волосам—и ни одна из них ни на секунду не усомнилась в этом.